Текст книги "Тропой лекаря (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Я встаю из кресла, по-простонародному потягиваюсь всем телом и зеваю. Тоже простонародно, прикрывая рот ладонью.

– Будет жить ваше сокровище. Сегодня вечером я еще приду. На день оставлю что заваривать, что пить – только горячее. Никаких обтираний, ванн и прочей ерунды, повязку сама поменяю. Самое страшное миновало, если и следующую ночь переживет, так точно выживет.

– А сейчас...

– И сейчас выживет. Я просто не знаю пока – будут у него осложнения, не будут?

– Ос-лож-нения?

Баронесса так растянула это слово, что я едва не фыркнула.

– Вы ему очень удачного лекаря нашли, еще бы пара дней – и гроб готовьте. Что могла я сделала, но удалось ли убрать все последствия его глупости – не знаю. Завтра с утра скажу.

Я и правда не знала. Такие воспаления дают плохие результаты. Без последствий? Это если очень,, очень повезет. А если нет... Жить-то будет, а вот простужаться ему уже не стоит. Может, и что похуже получится. Всякое бывало. И рубцы могут быть, и одышка сохранится, и кашель... Может, и половина легкого у парня работать не будет.

Сейчас – не угадаешь.

Баронесса вцепилась в мою руку, как утопающий – не отдерешь.

– Госпожа Ветана! Вы уходите?!

– Мне надо домой. Ваш сын не единственный больной в городе.

Баронесса заломила руки.

– Госпожа Ветана, я заплачу!

– Вы предлагаете мне бросить людей без помощи?

Я не играла. Люди ко мне действительно шли, вспомнить хотя бы детей с кошкой. Для кого-то – чепуха, но для них трагедия. А не окажись меня на месте, зверушка погибла бы. Вот, как сын баронессы. И особой разницы я не видела между человеком и кошкой. Им обоим было плохо по чужой злобной глупости и собственной неосторожности, а результаты лечить мне.

И не стоит кричать – как можно сравнивать! То человек, а то – кошка или собака. Много таких хвостатых тварей бегает...

То-то и оно, что много. Только они – твари, не скрывающие своей сущности, а люди прячут себя под кружевами и титулами. Иногда так замаскируются, сразу и не поймешь, что это очередная тварь. Кто лучше – хорошая собака или плохой человек? Лично для меня ответ очевиден.

– Вы же не единственный лекарь в городе? Денек без вас обойдутся!

– Так же, как и ваш сын – не единственный больной, – пожала я плечами. – Госпожа баронесса, мне в любом случае надо съездить домой. Переодеться, взять кое-какие травы – я не предполагала, что столкнусь с такой возмутительной халатностью...

– Надеюсь, ваш сын еще жив, госпожа баронесса?

Лекарь выступил удивительно вовремя. Баронесса мигом переключилась на него. На меня-то нельзя, а сорвать злость и нервы на ком-то надо было.

– Вы! Вон из моего дома, болван! Да я завтра же до короля дойду! Деньги дерете, а лечить не умеете! Девчонка из Желтого города – и та лучше лечит, чем вы, при всех регалиях! Недоумок! Шарлатан!!

Я даже пожалела лекаря, такое у него стало выражение лица, когда он увидел испачканное белье на полу, мирно посапывающего юношу на кровати... вообще-то баронесса была не вполне справедлива к нему, никто, кроме мага жизни не справился бы с таким воспалением.

– Он – жив!?

На меня воззрились с таким удивлением, словно у меня рога отрасли.

– Да у него ничего серьезного развиться не успело, – в тон лекарю ответила я. – Жар сбили, только до конца его убирать не надо, отхаркивающее дала, он еще днем будет откашливаться, может, еще даже дней десять... я оставлю все травы, мази и настойки, съезжу, пополню запас и приеду к вечеру.

– Госпожа Ветана, я пошлю за вами, если сыну станет хуже?

Вот теперь тон у баронессы был правильным, просительным, и я кивнула.

– Если у него резко поднимется жар, начнется неудержимый кашель или рвота – я тотчас приеду. И лучше верхом, а не в карете, так быстрее.

– Да, госпожа Ветана.

Я вздохнула, и принялась успокаивать баронессу. Сильно ж она сына любит...

И опасения ее понятны. Но как, не раскрывая своего инкогнито, убедить женщину, что ее сын в безопасности?

***

День прошел более-менее спокойно.

Одна рана на лбу не в счет. Три вызова к баронессе – наоборот. Бесполезных вызова. Лучше б я у нее оставалась, чем вот так гоняться.

Хотя не настолько уж и бесполезных.

Первый вызов был откровенно зря – служанка неудачно попыталась дать барону отвар, жидкость пошла не в то горло, парень подавился, закашлялся чуть ли не до рвоты, а поскольку в себя он пока не приходил, картина была страшноватая. Так что баронесса послала за мной слугу с лошадью. Я прибыла на место. Но все дела свелись к тому, чтобы вытереть больному лицо, прослушать легкие – и вздохнуть. Все в порядке.

А вот второй вызов...

Криталь пришел в себя и попросил поесть. Баронесса приказала налить сыну горячего бульона и вызвала меня, чтобы я сказала, что ему можно.

Бульон я разрешила. И даже размочить в нем несколько тоненьких сухариков, но не более того. Завтра можно будет ввести кашу, а сегодня – осторожно. Желудок у больного еще слабоват.

Я как раз собиралась обратно, когда...

– Вон отсюда, негодяй! Как вы посмели сюда прийти!?

– Баронесса, прошу меня простить...

Мужчина, который отступал от баронессы, выглядел настоящим аристократом. Высокий, светловолосый, сероглазый, выше меня почти на полторы головы, в дорогом костюме и при шпаге,  с аккуратно подстриженными усами....

– Я пришел узнать,  как себя чувствует Криталь. Если в этом есть необходимость,  я привезу к нему придворного мага.

– После того,  как вы чуть не убили моего сына,  вам еще хватает наглости смотреть мне в глаза!? – задохнулась баронесса. – Граф,  покиньте  мой дом немедленно!

Ах,,  так это граф Реньи? Тот самый?

Я вгляделась более пристально. Низкий лоб,  жесткие складочки у рта, губы,  готовые сложиться в глумливую ухмылку – я очень хорошо представляла,  как он отпускает циничное замечание о какой-нибудь женщине,  а Криталь,  не в силах выдержать позора,  хватается за шпагу.

И знала ведь,  что лучше не лезть вперед. Но – не удержалась.

– Госпожа баронесса,  все в порядке.

– Госпожа Ветана! – обрадовалась мне,  как родной баронесса.

– Госпожа? – смерил меня взглядом граф. Да так, что я словно бы увидела со стороны и платье из дешевой ткани,  и грубые швы,  и туфельки,  купленные за двенадцать медяков, и руки с коротко остриженными ногтями,  и небрежно заплетенную косу...

Не знаю,  чего хотел добиться граф. Смущения? Растерянности? Уж точно не ответного откровенно брезгливого взгляда.

– Госпожа баронесса,  это и есть тот господин,  который ранил вашего сына?

– да,  госпожа Ветана.

– Это славная победа, – усмехнулась я. – Полагаю, что после такого опасного противника,  как Криталь Верандуа,  господин граф отправится на новые подвиги? Отнимать цветы и девушек и игрушки у детей?

Мужчина побагровел. Некоторые блондины краснеют ровно,  а этот пошел некрасивыми пятнами. Но постарался меня проигнорировать и обратился к баронессе.

– Если с вашим сыном все в порядке...

Уши у него предательски горели. А вот баронесса разыграла все,  будто по нотам.

– Госпожа Ветана,  я вас очень прошу. Если господин граф когда-нибудь встретит достойного противника,  не соглашайтесь его лечить? За мои слезы, и слезы тех матерей, детям которых не повезло.

– Даже и не знаю,  кто сможет стать достойным противником для такого блестящего кавалера, – усмехнулась я. – К сожалению,  госпожа баронесса,  доля лекаря безжалостна. Мы обязаны оказывать помощь даже последней твари.

Этого господин граф уже не вынес. Рванул воротник и вылетел вон.

Я посмотрела ему вслед со странным удовлетворением.

Я понимаю,  что нажила врага. Я понимаю,  что это опасно.

Мне плевать!

Когда опытный бретер вызывает сопливого мальчишку на дуэль по надуманному поводу... Убить за такое мало! Могла бы – так и сама бы!

Мы переглянулись с баронессой, и та крепко стиснула мне руку.

– Спасибо,  госпожа Ветана.

– Тойри.

– Спасибо,  Тойри.

***

Все я понимаю. Дура я, и дурее еще поискать, и не найти по Алетару.

Вот кто меня за язык тянул?

Чего я сорвалась?

Мое дело простое – лечить людей и жить спокойно. Год, два, пять, пока не стану совершеннолетней, или не выйду замуж.

А вместо этого я принимаюсь показывать зубы и когти. А это хорошо делать, только если ты – волк. А я-то далеко не он.

И что на меня нашло?

Теперь ведь граф наверняка захочет свести со мной счеты... если посчитает возможным марать руки.

Вот оно! То, что меня разозлило!

По рождению я стою выше баронессы. Если на то пошло, не я должна ей кланяться, а она мне. А ко мне относятся... да как к лекарке из желтого города и относятся. Талантливой, неглупой, но – и только. А в остальном – дешевая девица. Предложи побольше – и спектр услуг расширится.

Чувство собственного достоинства?

У девицы с помойки?

Смешно...

Но я-то не с помойки! Я пришла туда, чтобы спрятаться, но по рождению я стою не ниже того сопляка, которого сегодня лечила от последствий его же глупости.

И вот возникает противоречие между ролью и сущностью. В первый ли раз?

Я подумала, прислушалась к себе. Кажется, не в первый.

Плохо, очень плохо. А что делать будем?

Разбираться надо. Что есть роль, что есть сущность. Дешевая девица – роль. Лекарка? Дар, или проклятие, вот уж не знаю. Моя сущность, иначе и не скажешь.

Но раньше такого не возникало?

А раньше все и было иначе. Благородная дама, которая помогает травнице, обучаясь тому, что будет полезно для ее семьи и детей. Как вышиванию или пению.

Ее принято благодарить, относиться уважительно, и уж никоим образом не смотреть сверху вниз. Но сейчас-то все не так!

Я по привычке жду одного, получаю совсем другое и злюсь! На себя, на больных, на жизнь... так нельзя.

А как можно?

Что мне с этим делать?

Я ведь долго так не продержусь, это хорошим не кончится. Но как мне быть? Все усугубляется еще и моим одиночеством. Позволю себе прогнуться – сломают. Одинокой девушке вообще намного сложнее выжить, это я понимаю.

А слишком гордая может вообще умереть. Очень быстро. И очень больно.

А делать-то что?

Ответа не было... ладно, я еще это обдумаю. Обещаю.

***

То туда, то сюда... время пролетело незаметно. Криталь пару раз приходил в себя, попил бульона и уснул. Баронесса была счастлива, но не спокойна. И вечером встретила меня, как королеву не встречала бы. Не хватало только выстроившихся в прихожей слуг.

– Госпожа Ветана! Кришу чуть полегче! Он меня узнал, а вчера только бредил...

Я взяла женщину за руку.

Ладно. Стерва, дура, высокомерная зараза, не обладающая и каплей вкуса, но сына-то она и правда любит. И ей сейчас очень тяжело. Я точно знаю, что происходит, а она может полагаться только на мои слова и на мой сомнительный опыт. Как же родственники больных беспомощны перед лекарями!

Поэтому стоит ее утешить.

– Все в порядке, госпожа баронесса.

– Алис. Для вас просто – Алис.

– Все в порядке, госпожа Алис, – тихо утешила я ее, – обещаю, от этой глупости ваш сын не умрет.

– Почему вы так говорите, госпожа Ветана?

– Потому что вызывать на дуэль заведомо более сильного противника – вредно для здоровья. Вы меня понимаете?

Баронесса понимала. Вздохнула...

– Да. Стоит его пристроить в гвардию. Командующий, герцог Моринар, давний знакомый нашей семьи, он согласится принять мальчика.

– Если у него не останется последствий, может, это и неплохой вариант – пожала я плечами. Хоть и недавно я жила в Алетаре, но точно знала, что для королевских гвардейцев дуэли были под строжайшим запретом. Александр Проклятый считал, что дворяне должны проливать кровь врагов, а не глупцов.

– Госпожа Ветана? – Алис уловила только про последствия.

– Утром скажу, на сколько растянется выздоровление, – пожала я плечами. – Про последствия потом подумаем. Сейчас все равно точно не скажешь.

Баронесса поняла, провела меня в комнату к больному – и оставила с сыном и служанкой.

Эта ночь сильно ничем не отличалась от предыдущей. Разве что я устала намного меньше, израсходовала меньше дара, и окончательно убедилась, что дуракам везет. И что Криталь Верандуа – дурак идеальный, чистопробный и круглый.

Последствия воспаления ему не грозили. Разве что пару зим поберечься и не простужаться. Но это ему мать обеспечит, я позабочусь.

К утру Криталь уже пришел в себя, и жутковатых хрипов в легких не осталось. Недельки две поваляться в кровати – и можно ввязываться в очередные неприятности. Это я его матери и доложила.

Баронесса так растрогалась, что даже обняла меня. Одарила кошельком с монетами, который я взяла, не дрогнув – не зря ж я столько возилась с мальчишкой, и взяла слово, что я обязательно буду приезжать раз в два дня, осматривать сыночка. Мало ли?

А если ему станет хуже, она сразу же пошлет за мной! Вот в ту же минуту!

Я согласилась. И даже поблагодарила за деньги.

Баронесса растрогалась настолько,, что намекнула мне о своих старых платьях. Мол, есть у нее наряды, она их носить точно не будет, а вот молодой девушке... может быть, если перешить, мне понравится?

Очень хотелось согласиться, но я покачала головой.

Нет уж. Извините, госпожа баронесса, но у вас наряды из дорогих тканей, а я то в грязи на коленях стою, то кровью испачкаюсь... загублю вещи, и порадоваться не успею. Эту-то дешевку не жалко.

Баронесса покивала, еще раз поблагодарила – и я отправилась к себе.

Отсыпаться и отъедаться.

После сеанса ночного лечения и того и другого хотелось просто зверски!

***

История имела продолжение через два дня. Но на этот раз в мое окошко постучали вечером.

– Госпожа Ветана!

Однако!

Знакомая аристократическая морда. Как там его?

– Господин барон Польмер?

– Здравствуйте, госпожа Ветана. Рад, что вы меня помните.

– Да, господин барон. Что вам угодно?

– Госпожа Ветана, вы не согласитесь побывать еще на одной дуэли?

Я очень медленно стянула с рук тонкие нитяные перчатки, в которых работала.

– На какой дуэли?

– Завтра на рассвете я дерусь с графом де Реньи.

– Что!?

– Граф – негодяй, недостойный своего титула, – отрезал барон, хотя какой там барон! Бароненок! Смешные взъерошенные вихры русого цвета, чуть потемнее соломы, упрямый подбородок с порезом от бритвы, даже усов еще нет, по-юношески нескладная фигура... чем-то он похож на моего брата.

Не думать сейчас об этом!

– Вы смерти ищете, Атанас?

– Граф – подлец и мерзавец! И я его не боюсь!

– А смерти? Вы женаты? У вас дети есть?

Юнец насупился.

– Простите, госпожа Ветана, но это не ваше дело.

– Значит, нет. Вы хоть понимаете, насколько больно будет вашим родителям, если граф вас убьет? Даже если ранит!

– Мои родители будут счастливы тем, что я не поступил против чести, – отрезал самонадеянный сопляк. – Госпожа Ветана?

И что я могла сказать?

Да только согласиться, в надежде, что сумею помочь наивному мальчишке.

Дурак, какой же дурак!

Сияющий, ты же бережешь дураков? Ну так сохрани на земле эту эталонную бестолочь! Пожалуйста?

***

Никогда не была на дуэли. Надеялась и не побывать, но...

Рассвет пробежал по горизонту первой робкой полоской, уцепился на темное, иссиня-сизое небо лучами-пальцами, пока еще только карабкаясь, стремясь выбраться наружу. Неподалеку глухо шумело море, облизывая прибрежные камни и стачивая клыки берега в пыль. Рано или поздно, оно своего добьется. Роса переливалась в темной траве крохотными бриллиантиками, птицы просыпались и пробовали голоса, тихо переговаривались секунданты барона. Сам Атанас стоял на краю поляны, делая вид, что ему ничего не интересно. Получалось откровенно плохо.

Я поеживалась всем телом. От влажной прохлады не спасал даже теплый плащ, купленный у того же старьевщика. Да и роса....

Красиво, очень красиво, но так мокро!

Я настолько крепко задумалась, что пропустила появление графа с двумя секундантами.

– Я смотрю, барон, вы уже тут? Торопитесь на тот свет? – поддел его граф, спрыгивая с коня.

– Мы еще посмотрим, кто туда сегодня отправится, – парировал Атанас.

– Мы – посмотрим. А вы... не знаю, не знаю, – фыркнул граф, бросая поводья одному из секундантов. И в следующий миг увидел меня.

– А, храбрая лекарочка? Пришла поддержать дружка напоследок?

Каких усилий мне стоило сдержаться – знали только мои пальцы. Я намертво стиснула их за спиной, вонзив ногти себе же в ладонь.

Молчи, Вета, молчи... Бабушка бы на этого самонадеянного болвана и не взглянула. Такие перед ней в пыль падали!

– Ладно, полюбуйся, как я его прикончу. А если будешь достаточно расторопной, может, и пару монет за услуги заработаешь, – сальный взгляд пропутешествовал по моему телу от носков сапожек до капюшона плаща, заставив брезгливо передернуть плечами.

И – да.

Я дура, но я опять не сдержалась.

– Ваше благородство, господин граф, известно всему Алетару. Еще несколько подобных дуэлей – и никто никогда не усомнится в нем.

Мужчина злобно прищурился. Слова были правильные, тон – тоже, даже выражение лица было правильным, но вместе...

Так и хочется закричать – переигрываешь! И граф это отлично понял.

– Мы поговорим после дуэли, госпожа.

Я пожала плечами и отвернулась. Я здесь, чтобы лечить, и отказаться я не могу, но...

Это ведь не грех?

Сияющий, можно сделать так, чтобы эту мразь продырявили? И побольнее, пожалуйста!

***

Секундант подбросил платок в воздух – и дуэль началась. Я не отводила глаз от сражающейся пары. Атанас наскакивал на противника, как щенок, так же активно и достаточно бестолково, даже на мой взгляд. Граф уверенно защищался, отводя удары в сторону.

Я видела тренировки отца и брата, поэтому ничего хорошего не ждала. Может, лет через пять Атанас и вырастет в опасного противника, но сейчас...

Болван сопливый, иначе и не скажешь.

Первое время граф лениво отражал его наскоки, потом начал атаковать сам – и тут-то Атанас понял разницу между собой и опытным дуэлянтом. Все чаще и чаще шпага графа пробивала его защиту, останавливаясь совсем рядом с телом, иногда нанося болезненные царапины, все чаще и чаще на одежде Атанаса выступала кровь... я зажала рот рукой, чтобы не закричать – стойте!

Я не имею права остановить дуэль, но если мальчишка будет жив, если он останется в живых, я все сделаю, чтобы его вытащить, обещаю! Только пусть... пожалуйста!

На губах графа плясала гаденькая усмешка, и подобно змее плясала шпага в его руке.

Укол, еще один, глубокая царапина на лица барона...

– Прекратить!

Ледяной голос ударил хлыстом, и в первый миг мне показалось, что я сплю. Так это слово было созвучно тому, что я мечтала услышать.

Но было поздно.

Граф привычно продолжил выпад, только вот Атанас обернулся на голос, прозвучавший откуда-то из-за моей спины, и отвести его не успел.

Простой выпад, совсем простой, даже замедленный... но шпага пробила оборону и вонзилась мальчишке в грудь.

Я уже видела такое.

Видела, как становятся бессмысленными глаза, как выцветают краски на лице живого человека, как...

Я видела. И дар привычно шевельнулся во мне, чтобы тут же улечься.

Один удар точно в сердце. Помогать было некому.

Я повернула голову.

На опушке поляны возвышался конь. Среднего роста, невзрачной гнедой масти, с короткой щеткой гривы и неожиданно длинным хвостом. Самая обычная лошадь, на первый взгляд. Но судя по тому, как под гладкой шкурой ходят мышцы...

Степняк.

Только в Степях разводят таких коней.

Стойких, преданных, умных, готовых сражаться наравне со своим хозяином, и весьма неохотно продают их на сторону. Только жеребцов, и никогда кобылиц, чтобы не нарушалась порода. При этом окраска может быть любой, но стать, повадка...

Длинные ноги, маленькая изящная голова, красиво очерченный круп – безусловно, степняк. И стоят такие кони небольшое состояние.

Не меньшего внимания заслуживал и всадник, который в этот момент соскользнул на землю.

Красивым его не назвал бы никто. Светлые, почти белые волосы, длинный крючковатый нос, тонкие бесцветные губы, тонкие черные брови, темно-карие, почти черные глаза, высокие скулы и тяжелый подбородок.

По отдельности его черты могли быть привлекательными, но соединяясь вместе, они породили смесь жестокости и высокомерия. Я бы сказала, что человек это незаурядный, достаточно неприятный и властный.

Фигура его тоже не отличалась изяществом и грацией. Высокий, на полторы головы выше меня ростом, он весь был какой-то избыточно худой. Но...

Словно сыромятный ремень.

Не разорвешь,  да и разрезать сложно.

Гибкая жесткая сила. Жестокая сила.

Больше всего этот мужчина был похож на плеть-девятихвостку,  которой ради смеха позолотили рукоятку. Только вот легче она от этого бить не стала.

– Герцог, – прозвучало над поляной, но я так и не поняла, кто из секундантов это сказал.

Тонкие бледные губы искривились в улыбке.

– Реньи, Шелт, Верон, Альтен, Клинт... как мило. Прогуливаетесь с утра? Что с Польмером?

– Мертв, – бездумно ответила я.

Голос у мужчины оказался под стать всему остальному. Ледяной, высокомерный и насмешливый.

Темные глаза обратились на меня.

– Несколько опрометчиво говорить так, даже не осмотрев человека, госпожа....

– Ветана. Я лекарь.

– Вот как?

В голосе мужчины было столько изумления, что мне захотелось влепить ему пощечину. А что тут скажешь? Место женщины – кровать. Ограничилась сухим:

– Вот так.

Герцог несколькими шагами пересек поляну, опустился на одно колено рядом с телом Атанаса, коснулся шеи. Перевел взгляд на меня.

– Вы не ошиблись, госпожа Ветана.

– К сожалению.

Герцог обвел взглядом поляну – и не стал задавать глупых вопросов, вроде: 'кто', 'за что', и 'почему'? Вместо этого в его руке блеснула шпага.

– Защищайтесь, Реньи.

– Милорд?

Граф даже попятился назад.

Губы герцога искривились в неприятной улыбке.

– Впрочем, можете и не защищаться. Я не стану называть убийство заведомо более слабого противника дуэлью.

– Милорд, не надо!

Я смотрела на графа, и не узнавала. Куда и девалась самоуверенность? Наглость, надменность, высокомерие – все чувства словно стерли с его лица мокрой тряпкой, остался только страх. Лютый, безудержный страх, до дрожи в коленках и мокрых штанов.

Герцог не стал спорить. Он просто атаковал. Быстро и жестко. И вновь я увидела разницу школ.

Граф мастерски владел шпагой, он наслаждался поединком с Польмером, он играл, показывал красивые финты, мучил мальчишку, как мышонка.

Герцог же...

Герцог не разменивался на такие глупости.

Всего несколько движений кистью, два шага...

Звенит отлетевшая шпага графа, тот хватается за пробитую кисть, умоляюще глядит на герцога, но мужчина и не думает жалеть врага.

Второй удар следует точно в горло.

От такого тоже умирают, но не сразу, пара минут у графа есть. И мне почему-то кажется, что мужчина специально поступил именно так.

Кровь за кровь, жизнь за жизнь.

Секунданты молчали, словно им языки отрезали. Даже между собой не переговаривались. Герцог бросил беглый взгляд на умирающего графа, потом посмотрел на секундантов.

– Шель, Альтен, доставить тело Польмера к нему домой, лично рассказать родителям, как получилось, что они лишились сына. Верон, Клинт – доставите тело графа и расскажете обо всем его жене. На улаживание дел у вас пять дней, после этого поступите в распоряжение капитана Каррера, третий гвардейский полк. Вопросы?

Вопросов ни у кого не было. Даже у меня.

Мы пронаблюдали, как герцог уезжает с поляны, а потом я развернулась и отправилась домой. Идти тут тоже недалеко, если напрямик, через дюны, услуги мои не понадобились, а что герцог обо мне забыл... это и к лучшему. Еще как к лучшему!

Польмера жалко, мальчишка ведь. Но зато и граф получил по заслугам, и это было очень приятно.

***

О герцоге я расспросила соседей.

Оказалось, что по давней традиции герцоги Моринар – казначеи, министры и сановники, а вот этот выбился из семейной традиции и ушел в военные. И настолько хорошо воюет, что стал первым маршалом короны. Все войска в его ведении, так что мужчина имеет полное право отдавать любые распоряжения. Явиться в полк, например, и послужить на благо отечества. И ему повинуются, будь там хоть трижды графья и четырежды бароны. С королевской семьей Моринары тоже связаны родственными узами, поэтому лишний раз на их права никто не покушается – себе дороже.

Есть у герцога Моринара и прозвище – белесый палач.

Когда он был юношей, случился бунт герцога Корвина. И случайно в тех краях оказался Моринар, совсем юный, лет восемнадцати от роду.

Вот он принимал участие в подавлении бунта, лично брал замок Корвина штурмом, и по слухам, не оставил никого живого. Даже детей не пощадил.

Вернулся он оттуда седой и с прозвищем. Впрочем, в армии его любят, да и король благосклонен. Но лучше с ним не связываться.

Это-то я и так знала. И надеялась только, что мужчина про меня забудет.

Скорее всего – уже забыл. Подумаешь, лекарка какая-то... много их бегает.

Самое забавное, что за присутствие на дуэли со мной расплатились. Деньги принес один из секундантов Польмера, сказав, что недостойно дворянина не платить долги.

И можете меня считать трижды дурой, но эти деньги я раздала по соседям, которые нуждаются больше меня, ни оставив в доме ни медяшки. Не хотелось даже прикасаться к этим монетам, словно на них была кровь бедолаги Атанаса.