Текст книги "Рыцари без страха, но не без упрека"

Автор книги: Галина Галахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

ЭТО ПРОСТО УЖАС… ЭТО ПРОСТО ЧУДО

После уроков Вася стрелой вылетел из класса. Впервые он не подождал ни Андрюшку, ни Влада, а помчался на поле один, переполненный обидой. Пусть-ка обойдутся теперь без него. Пускай разгуливают со своей Шмелёвой. Вот побудут с ней подольше и сразу начнут помирать со скуки, тогда вспомнят о нём как миленькие, и пожалеют, и вдогонку ещё побегут: «Вася, Вася!» А кто хочет его найти, тот знает, где его искать.

Так с горечью думал Вася, пересекая улицу. Но когда он очутился один на поле, да ещё на том самом, где один всегда не воин, его такая оторопь взяла, что мысли у него заметались и побежали в другую сторону. «Да не может быть, – думал он теперь уже без прежней яростной обиды, – чтобы мои друзья Андрюшка и Влад променяли меня на какую-то Шмелёву. Что она, Шмелёва, для них может? Да ничего! А я им друг и всё для них могу. Влад просто пошутил. Жуть как глупо он всё-таки подшутил надо мной! И Андрюшка тоже пошутил. – В том Вася ни на минуту не усомнился. – Андрюшку хлебом не корми – дай только пошутить. Так что Андрюшкины штучки хорошо известны!»

В конце своего пути Вася полностью умиротворился, а умиротворившись, развеселился. Напала на него такая неожиданная весёлость, что он стал поддавать ногами всё, что ему под ноги попадётся. В основном попадались ему пустые консервные банки и осколки стекла. Уж и поплясали же они у него на ботинках – все ботинки ему поцарапали. Попадались также и камни, среди прочих мелких камней сунулся ему под ногу кусок кирпича. Под этим куском кирпича на земле тихо-мирно дремала бумажка. Она взвилась с кирпичом вверх под громкий радостный Васин крик.

Кирпич тут же вернулся обратно, а бумажка стала парить в воздухе, постепенно снижаясь. Вдруг налетевший ветер снова взвинтил её, и она полетела прочь, взмахнув на прощание белым крылышком в тёмную крапинку букв. Что-то написано было на ней, но Вася этим не заинтересовался.

Запыхавшись, он взбежал на крутой пригорок, истоптанный ими вдоль и поперёк. Отсюда всегда хорошо был виден голубой, задранный кверху нос «Вальса». Однако сейчас, стоя на этом пригорке, Вася не увидел ни голубого, задранного кверху носа «Вальса», ни самой яхты. Там, где всегда стоял «Вальс», царила ужасающая пустота. Прямо настоящая чёрная дыра до центра Земли зияла на том месте.

Некоторое время он оцепенело стоял и повторял то вслух, то про себя: «ЭТО ПРОСТО УЖАС… ЭТО КАКОЙ-ТО УЖАС!»

Затем, словно опомнившись, он сорвался с места и стал метаться по огромному полю в поисках исчезнувшей яхты. Он не верил, не хотел верить, что её уже здесь нет. Ему казалось: стоит её как следует позвать – и она обязательно найдётся. Сам того не замечая, он звал яхту по имени, как если бы она была живым существом и могла услышать его и прибежать, словно тот же самый ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ Оли Лебедевой.

– Вальс, Вальс! – надрывался Вася, вытирая рукавом мокрое лицо.

Самое грустное заключалось в том, что яхта для всех для них и вправду стала живым существом. Они так к ней привыкли, так привязались, что, прибегая на поле, первым делом хлопали её по перевёрнутому днищу. «Как делишки, Вальс? – спрашивали они яхту. – Не соскучился без нас?»

Ну ещё бы «Вальсу» не казаться живым, если столько для него было ими сделано-переделано! Он буквально ожил в их руках, превратился у них на глазах из страшилы-развалины в расписного красавца. А как они расписали его! Да, не пожалели они на него краски, расписали так, что места свободного на нём не осталось, каждый поставил свой автограф. А сколько планов с ним было связано, а какая мечта гнала их вперёд…

Всего несколько, каких-нибудь пять-шесть дней отделяли их всех от того грандиозного события, когда «Вальс» будет ими спущен на воду. И тогда… И тогда: «ЗДРАВСТВУЙ, ВЕЛИКИЙ МЫС! С ПОЧТЕНИЕМ И НЕПОКОРНОСТЬЮ КЛАНЯЕТСЯ ТЕБЕ МАЧТОЙ «ВАЛЬС», И С НИМ ВМЕСТЕ МЫ ВСЕ ТЕБЕ ТОЖЕ КЛАНЯЕМСЯ, ПЛЫВУЩИЕ НА НЁМ МОРЕОКЕАНОРЕКОПЛАВАТЕЛИ КРУГОМ СВЕТА!» Эти слова сочинил и произнёс Боря, первый и последний капитан «Вальса».

Пока Боря придумывал эти свои удивительные слова, Влад тоже не терял времени даром – он успел где-то вычитать, как им обойтись в этом деле без машины, как безмашинным путём дотащить «Вальс» до воды. Целых пятнадцать километров предстояло тащить им яхту к Неве с помощью труб, верёвок и палок для швабры. Всё это они заранее приготовили: одних верёвок набралось килограммов тридцать, сорок швабр осталось без палок, а трубы какие приволокли – загляденье! Никелированные. Смотрись в них, не трубы – зеркало!

Прямо как древние люди в древние времена, тащили бы они свою яхту посуху, но не волоком. Вот сбежалось бы на них народу глазеть – тьма-тьмущая! Но не из варяг в греки тащились бы они, а, перекатывая яхту на тех блестящих трубах, уходили бы навсегда из содружества изобретателей в КРУГОСВЕТНЫЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ. Вот как это у них было задумано и как называлось. Зато теперь это у них называется совсем по-другому, а именно: ПРОСТО УЖАС.

Еле волоча ноги, Вася поплёлся обратно к тому месту, где стоял совсем недавно, ещё вчера, «Вальс». Теперь уже не нарочно поддал он ногой какую-то бумажку, которая встретилась ему на пути. Это был тот самый листок, который прощально махнул ему, улетая, белым крылышком в тёмную крапинку букв. Сейчас Вася от нечего делать нагнулся к нему и поднял.

«ЭТО ЧУДО… ЭТО ПРОСТО КАКОЕ-ТО ЧУДО! – удивлённо прочитал Вася первые слова и перечёл их ещё несколько раз. – Поначалу я не поверил своим глазам, когда нашёл свою яхту-старину в таком превосходном состоянии… нет, в таком волшебном состоянии. Люди добрые, большое вам спасибо! Просто огромное!

Сколько помню себя, я всегда мечтал, чтобы у меня была яхта. И вот наконец-то мне повезло: в конце лета по случаю купил я этот «Вальс» – как вы его прекрасно назвали. Днём купил, завтра хотел переправить на дачу, а вечером… схватили меня осколки, что сидят во мне ещё с войны. Пришлось из-за них залечь в больницу. Там мне было уже не до яхты. Я и думать про неё забыл. Но как только вернулся домой, решил-таки навестить то пустое место, которое, как думалось мне, от неё осталось. Но когда я увидел «Вальс»… Нет, ЭТО ЧУДО, ЭТО ПРОСТО ЧУДО! Примите солдатское спасибо от ветерана войны Буланова. Сегодня же переправлю «Вальс» в деревню на озеро. Приезжайте ко мне туда и домой сюда приходите. Всегда будете дорогими гостями. Крепко жму ваши добрые умелые руки. Жаль, что не увиделся с вами. Мой адрес…»

Вася как стоял, так и сел на землю, а в руке у него развевалось письмо. Было от прочитанного грустно, жалко было, что у них нет больше «Вальса», что никогда им не стать СЕМНАДЦАТЫМИ ПОКОРИТЕЛЯМИ МЫСА ГОРН, что где-то здесь поблизости живёт инвалид войны Буланов, а они про него ничего не знали, могли бы чем и помочь… Но «Вальс» они делали всё же для себя, а не для кого-нибудь другого…

Вася тяжело вздохнул и задумался. Его привёл в чувство весёлый голос Андрюшки, прозвучавший где-то совсем рядом.

– Вот увидите, Вася сейчас как миленький сидит на «Вальсе» и в ус не дует. Я его знаю, бездельника. На спор!

Вася насторожился, его насторожило и очень не понравилось ему слово «увидите». Неужели Андрюшка перед Владом так распинается? Что-то не похоже на Андрюшку…

Вася выглянул из-за пригорка и нос к носу, конечно, столкнулся с Андрюшкой, Владом и Ритой.

– Привет! – радостно заорал Андрюшка. – А я-то думал, ты укрепился на «Вальсе». Чего это ты из класса сиганул как ошпаренный? Мы туда, мы сюда, а тебя и след простыл! Верно, Рита?

Рита?! Никак это Андрюшка её так назвал? Ну, Влад ладно! Влад, конечно, мог себе позволить такое безобразие, на то он и Влад… но чтобы Андрюшка… ЭТО УЖЕ НЕ ПРОСТО УЖАС, ЭТО СОВСЕМ УЖАС!

От Андрюшкиного предательства Вася почувствовал себя раздувшимся. Ну прямо как глубоководная рыба раздулся – читал он про таких в «Юном натуралисте». А почему это один в поле не воин? Кто это сказал? Воин! Он будет воевать один против этих троих на этом поле, если… если, конечно, они сейчас же, сию минуту не прогонят отсюда Шмелёву, чтобы всё у них стало, как было всегда.

– Ну как там, Вася, наш «Вальс»? – весело спросил Влад и улыбнулся. – Мы пригласили Риту осмотреть его.

– Ты, надеюсь, не возражаешь? – так же весело спросил Андрюшка. – Только на минутку посетим – и обратно!

– Осмотрите, посетите, – усмехнулся Вася, – а я на вас отсюда посмотрю.

– А чего на нас отсюда смотреть? – удивился Андрюшка. – Пошли лучше с нами. Вместе всё-таки веселей. И давай не злись, Василий, ладно?

– Пожалуйста, Вася, пошли с нами, – попросила его Шмелёва. – Без тебя будет совсем не то.

– Конечно, конечно, – с полной готовностью поддержал её Влад. – Не то будет, Вася, без тебя, не то, честно!

– Нет. Я лучше здесь пока посижу один, – нахмурился Вася. – И подожду вас двоих.

– Ты ошибся. Троих, – поправил его Влад и направился в сторону «Вальса». – Троих, слышишь, троих! Тро-о-их!

Андрюшка пошёл вслед за Владом, а за ним последовала Шмелёва.

– Двоих… Троих… – пререкались они до тех самых пор, пока не раздался вдруг отчаянный возглас Влада.

– А «Вальс» где? – отчаянно закричал Влад, и так же отчаянно за ним повторил Андрюшка:

– Где «Вальс»? Вася, где?

– А я почём знаю? Спросите у своей Шмелёвой. Ведь женщина на корабле…

– Да я и не была там никогда! – возмутилась Рита. – При чём здесь я-то?

– Ну а я тогда уже совсем здесь ни при чём, – засмеялся Вася. – И вообще, какой, братцы, вальс? Никакого вальса тут не было слышно. Вы что-то перепутали. А ты, Шмелёва, умеешь танцевать вальс? Шмелёва, давай с тобой спляшем! – и тут Вася прямо-таки захохотал, повалился на спину в раскисший снег и задрыгал в воздухе ногами, показывая, как он танцует вальс.

– Что с ним? – испугалась Рита и попятилась, прячась за Влада.

Влад стоял молча с убитым видом. Он был потрясён исчезновением яхты.

– Три дня осталось до спуска на воду… и главное, погода не подкачала… оттепель… – проговорил он, ни к кому не обращаясь. – Все так ждали… а что теперь… кто… зачем?

Тут Вася сразу сел, перестал хохотать и дрыгать ногами.

– Вот есть у меня одна бумажка, – сказал он загадочно, помахивая у них перед носом листком, – здесь про «Вальс» написано… кто, что, куда и зачем. Вся чистая правда…

– Дай сюда! – кинулся к нему Андрюшка, но Вася не торопился показывать ему листок. Тогда Андрюшка накинулся на него и стал отнимать бумажку. – Влад! И ты, Рита, не зевай, помогай!

Втроём они напали на Васю как бы в шутку, стали отнимать у него листок, да ещё смеялись, переглядываясь друг с другом, и опять же перебрасывались шуточками. Но Васе, однако, было совсем уже не до шуток.

– Ах так? Трое на одного? – разъярился он. – Ну тогда совсем ничего не получите! – И он стал яростно от них отбиваться руками и ногами и даже повалил всех троих на землю, потому что все трое боролись с ним в шутку, а он всерьёз.

Потом он вскочил, отбежал от них и прямо у них на глазах порвал письмо на мелкие части. Эти мелкие части он подбросил в воздух, и разлетелись, планируя, они кто куда.

– Вот вам «Вальс»! – закричал Вася. – Получайте!

– Васька, а ты смотри какой злющий! – удивился Андрюшка, поднимаясь и отряхиваясь от мокрого снега и земли. Влад подал руку Рите, и она тоже встала. Вид у них у троих был ещё тот!

Влад и Рита не выдержали и рассмеялись. Вася подумал, что они смеются над ним.

– Ладно! – пригрозил он. – Вы меня ещё вспомните! А ты, Шмелёва, особенно. Я тебе уже давно обещал…

– Конечно, вспомним, – засмеялся Андрюшка. – Где ещё мы другого такого Васю найдём? Единственный ты наш, неповторимый.

Теперь уже смеялась вся троица.

Вася не мог этого больше терпеть и пошёл от них прочь, чуть не плача.

– Вася, ты куда? – закричал ему вдогонку Влад. – Сейчас малыши прибегут, надо же им всё объяснить…

Но Вася уходил. Он уходил медленно. Правда, что-то всё время толкало его остановиться, вернуться туда, где стояли его друзья, но ему страшно мешала Шмелёва. Шмелёва изо всех сил мешала ему. Она мешала ему уже тем, что он уходил, а она оставалась с его друзьями. Как легко они променяли его… на кого?.. Четыре года дружили… и вот…

Когда Вася совсем скрылся из виду, Рита стала собирать клочки бумаги, приговаривая:

– Если их высушить и правильно расположить, а потом наклеить на чистый лист, то можно будет легко прочитать, что здесь было написано. Моя бабушка всегда так делала, когда маленький Димка рвал её важные бумаги. Он маленьким столько всего у нас изорвал, вспомнить страшно!

Как только она упомянула про Димку, так сразу он и появился вдали. Он бежал первым во главе длинной-предлинной цепочки, за ним Олег Верблюжонов, за Верблюжоновым Коля Лаврушенко, за Колей Пантя, за Пантей Боря, за Борей Алик… Словом, бежали друг за другом почти все мальчишки из первого «б» и первого «а». Цепь замыкал не кто иной, как Геошка.

– А ты-то чего здесь делаешь? – удивился Димка, увидев сестру рядом с Владом и Андрюшкой. – А у нас зато сбор был! – сразу перешёл он к своим делам. – Его твой Катамаранов Серёжка у нас проводил. Он хочет, чтобы мы дружили с первым «б». Он их к нам тоже на сбор позвал. Очень уж он хитренький, твой Серёжка. Тьк и передай ему!

Рита хотела Димке ответить, но её слова заглушил дружный вопль:

– А где же наш «Вальс»? «Вальс» где наш?!

Долгое время на поле стоял такой стон – только держись. Когда все устали от страданий, Верблюжонов крикнул:

– А по-моему, это дело надо нам расследовать! Чур, я буду первым сыщиком. Тай-тай, налетай, кто ещё будет со мной?

Все, конечно, тут же сразу налетели на Верблюжонова со всех сторон и построили такую пирамиду: чтобы последнему, сороковому, Панте, дотянуться до неё, пришлось Андрюшке становиться на четвереньки, а Панте взбираться к нему на спину. Пантя взобрался к Андрюшке на спину, и водрузил свой кулак с отогнутым кверху большим пальцем, и тем самым закончил строительство пирамиды сыщиков.

Внизу, у самого основания, шептались два сыщика: первый и второй. Первым был известно кто, а вторым оказался расторопный Димка. Ему и шептал Верблюжонов:

– А я знаю, из-за кого «Вальс» пропал.

– Из-за кого? – заинтересовался Димка.

– Да из-за твоей Риты.

– Ну да? – удивился Димка, но сразу опомнился. – Ну да! Ну конечно! Я же тебе говорил, помнишь, что она у нас всё перевернёт.

– Вот-вот. И Бобр говорил: женщина на корабле… По-моему, она у тебя очень подозрительная…

– Подозрительная? – удивился Димка и тут же ахнул: – Ага! Верно. Она всегда подозревает, что я к ней в портфель залезаю дневник смотреть. Очень мне надо – за дневником! Да я за фломастерами только. Мои всегда куда-то деваются…

Итак, сыщиков было ровно сорок. Все они так и пронумеровались, от первого до сорокового.

– Надо номер на куртку нашить, чтобы не спутаться, – важно предложил Геошка – он оказался третьим сыщиком из всех сорока и самым первым – из своего класса. – Пусть номер будет заместо эмблемы. Нет, пускай он и будет у нас эмблема, – предложил он же – большой специалист в этой области. Ну как тут не вспомнить его знаменитые физкультурные трусы!

– Да зачем это? – воспротивился Коля, который не любил никаких осложнений в жизни.

– Так нам легче всё будет распутывать! – важно ответил Геошка и поднял вверх мизинец.

– А что надо распутывать? – поинтересовался Влад.

– А всё! – со знанием дела ответил Геошка. – Мы всё-превсё теперь распутаем. Вот увидишь. И «Вальс» обязательно найдём. Не мог же он улететь по воздуху. Мы будем следить…

– За Ритой Шмелёвой, – подсказал ему Верблюжонов.

Геошка кивнул:

– Ага! – хотя подумал: «А почему это за Ритой Шмелёвой?» Но думать ему было некогда. Ему хотелось одного: БЫТЬ СЫЩИКОМ, ЧТОБЫ РАСПУТАТЬ ВСЕ.

С тем и разошлись, что завтра станут сыщиками и распутают всё. Так незаметно для самих себя они превратились из незадачливых кругосветных путешественников в сыщиков.

Однако никто из них не переживал так страшно свою незадачливость кругосветного путешественника, как юнга Бобриков, первый и последний капитан «Вальса». Всю ту ночь он не спал, ворочался без сна. Он не спал и вторую свою ночь, а на третью, когда наконец заснул, ему первым делом приснился «Вальс», ещё более прекрасный и лёгкий, чем он был у них на самом деле. «Вальс» летал по воздуху. Вдоволь налетавшись, он вновь опустился на поле, на то самое место, где всегда стоял. Но случилось такое чудо только в Борином сне.

ВДРУГ ЭТО И ВПРАВДУ ПРИГОДИТСЯ КОМУ-НИБУДЬ

(Рассказ Серёжи Катамаранова)

– Дайте и мне, пожалуйста, тетрадку почитать. Мне же интересно! Может быть, мне интереснее всех, что вы там написали. Отдали все до одной? А про меня, выходит, даже не вспомнили…

Ну ладно, ладно… говорить-то сейчас каждый может всё что угодно. Роман-то почитать всё равно не даёте. Не роман, а тогда что? История? Ну извините, не знал, что для вас это уже история. А для меня это было как будто вчера.

Помните, как встретили меня, когда я в первый раз пришёл к вам? Как, неужели никто не помнит? Алик? А ты, Коля? Тоже не помнишь? Зато я помню всё, будто это происходит сейчас.

«Долой Катамарана!» – закричал Алик, а Коля его поддержал. Все остальные тоже не остались передо мной в долгу и тихо, правда, но поддержали своих товарищей. Нет-нет. Про вас, девочки, я как раз ничего не говорю. Так что спасибо вам, девочки, за доброту и за доверие. Когда на совете отряда меня назначили к вам шефом, я не поверил Рите, что шефом быть ох как трудно. Я думал: поманю вас, таких маленьких, пальцем, и вы побежите за мной, как овечки, от Волгина и его дружков.

Влада и его приятелей в нашем классе ребята ни в грош не ставили, зато я был на высоте: отличник и хороший общественник. И вдруг этот отличник и хороший общественник в вашем классе взял и шлёпнулся в лужу, представляете? Да ещё из-за кого? Из-за Влада! Ах так, думаю, ну держись, Волгин, и вы, первоклассники, тоже держитесь!

И стал я за вас бороться, вернее, не столько за вас, сколько за свой авторитет. Пошёл войной на Волгина и его компанию. Вы все, кроме, конечно, девочек, мне изо всех сил мешали. Что я ни предложу, вы мне всегда в ответ, что с Владом вам в десять раз интереснее! А я прямо из кожи вон лез, чтобы только завоевать ваше доверие и симпатию. Отбить вас от Волгина очень хотелось. Сборы, линейки, игры, походы, викторины… чего только я для вас не устраивал, помните? А тут ещё Рита буквально меня сразила: «Давай, – говорит, – объединимся с Владом, Андрюшкой и Васей и будем все вместе шефами. Ты, – говорит, – несправедлив к Волгину. Ты, – говорит, – взгляни на него повнимательнее: как он изменился к лучшему, как изменились Андрюша и Вася, что с ними сделали первоклассники».

А я тогда, прямо как баран, который упёрся лбом в ворота и ничего не видит вокруг, твержу своё: «Да чтобы я, да чтобы вместе с Волгиным… За кого ты меня принимаешь? Нет, никогда!» – «Ах так, – сказала мне Рита, – работай тогда без меня!» «Ах так, – подумал я, – ну и уходи! И без тебя справлюсь с Волгиным». Я думал тогда не о вас. Я думал только об одном: чтобы победить Волгина и его компанию. Я считал себя в сто раз лучше их.

Я так был всем этим занят, что – самое смешное – даже не заметил, как Влад от вас ушёл вместе с Андрюшкой и как Вася превратился в Тихого Тирана. Когда я под конец про это узнал, простить себе не мог. Как же так? Где были мои глаза? Я бы разделался с Тихим Тираном вовремя!

А ещё… Помните, у вас по классу да и по всей школе гулял тогда грипп? Зима была ранняя. Клавдия Львовна тоже тогда заболела. У Клавдии Львовны и без того глаза были слабые, а тут, гляжу, совсем… Никто об этом, конечно, не догадывался, даже взрослые и те не знали. Клавдия Львовна всегда держалась так, будто для неё на свете нет ни горя, ни печали.

Много раз, когда вы уже были все дома, я заглядывал в класс и каждый раз заставал одну и ту же картину: Клавдия Львовна сидит за столом, закрыв глаза ладонью, очки у неё дрожат в руке. Стоит только мне подойти, как она быстро надевает очки как ни в чём не бывало. Сначала я тоже ничего не замечал, а потом всё-таки заметил. И тогда понял всё. Понял, вернее, не тогда, а когда мы с Клавдией Львовной шли однажды по улице. Она шла очень и очень медленно, выставив вперёд руку с портфелем, как будто защищаясь от кого-то. После того раза я стал провожать её домой почти каждый день, хотя Клавдия Львовна шутила, говорила, что путь домой и в школу найдёт прямо-таки с закрытыми глазами. Но я всё равно провожал её.

Так вот, про себя я тогда и решил, что обязательно буду во всём, во всём помогать Клавдии Львовне, чтобы она вас обязательно доучила хотя бы до конца первого класса. Клавдия Львовна и сама очень этого хотела и боялась, что не сможет, но смогла.

Вот и всё, что я вам хотел сказать, именно вам, людям, которые, оказывается, ПИШУТ СВОЮ ИСТОРИЮ. Не забудьте в этой своей истории ГЛАВНОГО.