Текст книги "Реванш (ЛП)"

Автор книги: Габриэль Голдсби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Мак приподняла край футболки, собираясь быстро стянуть ее с себя, но что-то подсказывало ей не торопиться. Она медленно высвободила сначала одну, потом другую руку, а затем стянула вещь через голову. “Сняла,” – смущенно сообщила Маккензи, уронила футболку на пол и откинулась назад на прохладную кожаную спинку кресла.

Она вновь накрыла руками грудь, чувствуя, как ее твердые соски уперлись в ладони и представляя, что это руки Колби прикасаются к ней.

“Я хотела бы поцеловать твою грудь.” – выдохнула та, и Мак представила, как Колби стоит перед ней, лаская и целуя ее грудь. – “Она идеальна.”

Маккензи улыбнулась:”Откуда ты знаешь, что она идеальна?”

Колби помолчала.

“Я вижу это, глядя на нее. Мне захотелось прикоснуться к ней в ту же минуту, когда я увидела тебя. Мне захотелось поцеловать твой живот, пройтись языком по всему твоему телу, пока ты не запросишь пощады.”

Слова Колби разожгли такое пламя в теле Мак, что ей пришлось сжать бедра, чтобы не взорваться раньше времени. “Раскрой бедра, Маккензи.”

Мак тут же послушно исполнила просьбу и зажмурилась еще сильнее. – “Колби, нам нужно притормозить. Я уже…”

“Все в порядке. Сними свои шорты.” – Голос Колби звучал приглушенно, мягко, возбужденно, в нем отражались все чувства Маккензи. “Представь, что я там, рядом с тобой, и трогаю тебя.”

Мак поняла, что это уже не просьба, а приказ, и повиновалась.

“Я была бы очень нежна с тобой. Ты можешь открыться еще немного шире для меня, Маккензи?”

Та кивнула, а затем, вспомнив, что Колби не видит ее, выдохнула: “Да.” – Кресло скрипнуло, когда она раздвинула ноги так широко, как только смогла. Воздух защекотал ее влажность, и Мак представила, как Колби смотрит на ее самое интимное место.

“Ты даже не можешь себе представить, как сильно я хочу прикоснуться к тебе. Если бы я была рядом, я целовала бы твои прекрасные бедра до тех пор, пока каждая из нас могла бы это выносить. Затем я целовала бы твои губы и клитор, и ласкала бы его языком.”

Подушечками пальцев Маккензи повторяла действия, описываемые Колби.

“Если на твоем кресле есть подлокотники, то положи на них ноги.”

Маккензи исполнила приказание, при этом на некоторое время потеряв способность говорить. Колби, должно быть, не сомневалась в послушании Мак, потому что, как только та закончила, она выдохнула: “О, Господи, ты выглядишь великолепно! Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя?”

“Да, пожалуйста.”

“Я прижалась бы губами к твоей киске и сладко бы поцеловала ее. Затем я бы провела язычком по твоему клитору.”

Маккензи застонала, полностью окунаясь в фантазию, рисуемую Колби.

“Я захватила бы твой клитор губами, посасывая его и лаская языком.”

Отвернувшись от телефона, со стонами ловя губами воздух, Мак вспоминала голодный и возбужденный взгляд Колби, извивающейся в оргазме на встрече выпускников.

“Уверена, что сейчас ты очень мокрая, Маккензи. Если бы я захотела ввести в тебя свой палец, он скользнул бы внутрь без всякого препятствия, правда?”

“Да.”

“Я очень хотела бы сделать это. Ты ведь не против?”

“О, Господи, да,” – простонала Мак, и ей показалось, что Колби простонала в ответ.

“Расскажи мне о том, чего я не вижу,” – попросила та.

Маккензи ввела палец в жаркую влажность своего тела, вызванную женщиной, которую она втайне желала многие годы.

“Я мокрая и я… я так близка к… я больше не могу…”

Колби прервала ее: “Я не хочу, чтобы ты кончала, еще нет.” “Хорошо,” – прошептала Мак и прикусила губу.

“Убери руку.”

“Но…”

“Пожалуйста, Маккензи.”

“Хорошо.”

Она медленно вытащила палец, чувствуя, как тонкая струйка влаги потекла по ее промежности в ложбинку между ягодиц.

“Положи пальцы в рот. Расскажи мне, какая ты на вкус.”

Мак провела языком по своей верхней губе, а затем положила в рот мокрые пальцы и застонала. Ее тело дернулось, когда мозг снова предоставил ей картинку-воспоминание: лицо Колби в момент наивысшего наслаждения.

“Скажи мне,” – приказала Колби.

“На вкус я такая же, как и ты. Одновременно и сладкая, и солоноватая, и похожая на…” “На что?”

“На секс. На желание и…”

“Верни свою руку туда, где она была”.

Маккензи так и сделала, быстро разведя свои губы так, чтобы возбужденный клитор был открыт прохладному воздуху. Она ввела в себя палец и начала медленно производить им ритмичные движения.

Затем выдохнула, вздрогнула и чуть не кончила, но сильно сжала бедра, чтобы сдержать оргазм.

“Не сжимай бедра, Маккензи. Впусти меня внутрь” – попросила Колби срывающимся голосом.

Мак откинула голову назад, все еще зажимая плечом телефон, представляя, что это пальцы Колби входят в нее и борясь с подступающим оргазмом. Тяжело дыша, она входила в себя вновь и вновь, пока не прошептала что-то нечленораздельное и ее бедра не взлетели вверх..

“Колби!” – выкрикнула Маккензи прежде, чем ее тело выгнулось и задрожало в неистовом наслаждении. Ей показалось, что она услышала голос, шепчущий ей на ухо ласковые слова, но тут ее захлестнула первая волна оргазма. Ослабшее плечо не могло больше удерживать телефон. Мак слышала. как он упал на пол, пока она потерянно неслась по волнам, представляя лицо Колби, доводящей ее до пика наслаждения.

***

“Ты все еще здесь?”

“Да,” – просто ответила Колби. Ее губы болели от укусов, которыми она пыталась сдержать собственные стоны, а дыхание затуманило снаружи стекло окна кабинета Маккензи. Ей должно было быть стыдно, но Колби была слишком возбуждена, чтобы чувствовать стыд. Возможно, если бы Мак приняла предложение Джесси, ей было бы легче развернуться и уйти. Она могла бы пойти к Коплендам и дать им то, что они так жаждали получить. Девушка была высоко рекомендована ей частным детективом, который специализировался на делах о супружеской неверности. По лицу Джесси, покидавшей тренажерный зал, было видно, насколько непривычен ей полученный только что отказ.

Колби придется однажды объяснить Маккензи, сколь мало скрывают ее жалюзи. Любой человек мог свободно заглянуть в комнату через небольшие просветы, как сделала это она.

Колби почувствовала, что Мак ощущает неловкость, и осторожно сказала: “Мне жаль, если тебя кажется, что мы зашли слишком далеко.” – Ее рука потянулась, чтобы прикоснуться к стеклу, но Колби быстро отдернула ее.

“Не извиняйся. Дело не в тебе. Просто сегодня был необычный день.”

“Хочешь сказать, что ты нечасто занимаешься сексом по телефону с почти незнакомым человеком?”

Черт, ну почему я чувствую себя такой виноватой? Даже если все, что рассказали Копленды, было ложью, Маккензи в любую минуту могла остановить нас. В этом не было никакой моей вины. Да, конечно. Ты просто стояла, прижавшись лбом к ее окну, и наблюдала за ней, как какой-то извращенец.

“К сожалению, нет. Обычно мне нечасто выпадает возможность заняться сексом по телефону с великолепной женщиной.”

Мак улыбалась, и Колби могла смотреть на эту улыбку вечно. Но та развернулась к столу, и все, что теперь могла видеть Колби – это ее затылок и пальцы, нервно теребящие обивку кресла.

“Я думала, женщины постоянно заигрывают с тобой.” – Это было глупое заявление, но оно давало Маккензи шанс сообщить о своем замужестве. Разумеется, этого не произошло, и Колби сначала почувствовала разочарование в Мак, которая не была с ней честна, а затем разозлилась на себя за желание доверять этой женщине. Даже если бы Маккензи сказала правду, это бы ничего не изменило. Она замужем, и этим все сказано.

“Нет, я… забавно, но сегодня у меня появилась новая клиентка, которая не скрывала своего интереса ко мне.”

Колби прикусила нижнюю губу. Джесси была очень настойчива. Она сделала все возможное, только что не уложила Мак на пол и не села той на лицо. Именно для этого ее и наняли. Колби была очень удивлена, когда Джесси покинула помещение, абсолютно уверенная в гетеросексуальности объекта. К Колби сразу же вернулось воспоминание о встрече выпускников и об умелом языке Маккензи, но она промолчала. Ей следовало обойти здание и, сев в свою машину, уехать. А затем позвонить Коплендам и сказать им… что? Что их невестка – не лесбиянка? Это было бы ложью. Она определенно была ею.

“И что, эта клиентка оказалась не в твоем вкусе? Как я понимаю, ты не приняла ее предложение?”

“Совершенно верно, но я бы не сказала, что она не в моем вкусе.”

“Но…?” – Колби смотрела Мак в затылок, не имея ни малейшего понятия о ее мыслях, пока та не заговорила.

“Я не сплю со всеми подряд, Колби. Я знаю, тебе, наверное, трудно в это поверить после того, что произошло между нами на встрече и только что, но я уже давно ни с кем не была.”

“Просто замолчи, хорошо?” – Колби не знала, отчего в ней вдруг проснулась злость, но по какой-то причине ей стала невыносима сама мысль о том, что Маккензи обманывает ее.

“Что я сказала?”

“Ничего. Я просто хочу тебя увидеть.” – Пусть все катится к чертям! Я должна выбросить эту женщину из головы, чтобы, наконец, вернуться к своей привычной жизни. К черту Коплендов и их деньги, оно того не стоило! Я все испортила, связавшись с ней, и единственное, что тут можно сделать, – рассказать ей правду. – “Мне нужно увидеться с тобой, Мак. Ты хочешь увидеть меня?” – спросила Колби, но ее мысли уже шли в другом направлении. Скажи мне “нет”, скажи, что ты замужем, скажи, что не хочешь меня так же, как хочу тебя я, и что все это было ошибкой… или игрой…

“Когда?” – всего лишь одним словом Маккензи удалось одновременно разбить сердце Колби и наполнить его надеждой.

“Завтра. Я буду там около восьми вечера. Остановлюсь в том же отеле, что и раньше.” – Колби знала, что совершает ошибку, но ей отчаянно нужно было понять, что так притягивает ее в этой женщине. В противном случае, она никогда не сможет выкинуть Мак из своей головы. Может, все дело было просто в сексе и это должен был быть просто секс? Но ей никогда раньше не приходилось связываться с натуралками, особенно замужними. Да еще и с такой родней, как Копленды. Все это пахло проблемами. Разве не так?

“Я не могу,” – сказала Маккензи.

Колби сглотнула.

“Не можешь или не хочешь?”

“Прости. У меня завтра вечером встреча, и я не могу от нее отказаться.”

Колби снова сглотнула. “Хорошо, как насчет после?”

Голос в трубке зазвучал неуверенно.

“Я не знаю, как долго она продлится.”

Может, Мак действительно не хочет меня видеть? Колби была настолько разочарована этой мыслью, что испугалась самой себя. Не очень хороший признак.

“Ладно, забудь.”

“Не говори так. Дело не в том, что я хочу тебя отшить. Я думала о тебе всю неделю,” – поспешила объясниться Маккензи. – “И, если бы могла, с удовольствием отказалась бы от этой встречи.”

“Я верю тебе,” – ответила Колби, чувствуя, как ее губы растягиваются в широкой улыбке. Она снова ощущала себя влюбленным по уши подростком.

“Хорошо. Ты улыбаешься, да?” – спросила Мак.

“Может быть.”

“Почему – может быть?”

“Это зависит от твоего ответа на мой следующий вопрос.”

“Давай, спрашивай.”

“Твоя новая клиентка…та, которая клеилась к тебе… это она так тебя завела? Поэтому ты…?”

“Нет. Конечно же, нет! Я думала только о тебе.”

Колби вздохнула. Она, наверное, сказала бы что-нибудь глупое, вроде “хорошо”, но в этот момент послышался звук открывающейся двери, возвращая ее в реальность. – “Я позвоню тебе завтра из отеля,” – быстро попрощалась она и отсоединилась.

Колби попыталась спрятаться в тени, но по тому, как Ник Копленд замешкался, а затем направился в ее сторону, она догадалась, что он заметил ее. “Черт, черт, черт,” – прошептала женщина и согнулась, делая вид, что ее тошнит.

“Эй, вы в порядке?” – голос Ника звучал обеспокоенно, и Колби удивилась этому. Она очень сомневалась, что его родители обратили бы внимание на состояние какого-то незнакомца на улице.

“Да, все нормально. Похоже, съела что-то не то.”

“Понятно. Вы ведь не за рулем?” – подозрительно спросил Ник. Колби предпочла бы, чтобы он решил, что она в стельку пьяна, чем понял, что она наблюдает за его женой во время секса по телефону. Вот черт.

“Нет, все в порядке.” – Колби встала, отворачиваясь и стараясь не показывать ему своего лица.

Взглянув вверх, она мельком заметила подбородок с ямочкой и пышные волнистые волосы. Ник Копленд казался слишком легкомысленным для мужа такой женщины.

Маккензи, может, и изменилась за эти десять лет, но в ней все так же чувствовалась глубина.

“Послушайте, может, мне кому-нибудь позвонить? Или подвезти вас?”

“Я в порядке.”

Ник хмуро наблюдал, как она уходит.

“Вы местная?” – снова окликнул он. Она замерла, ее сердце похолодело, но затем быстро взяла себя в руки.

“Я здесь по работе. Спасибо вам за заботу, но я уже в порядке.” Колби развернулась и направилась прочь. Ей придется сделать круг, чтобы попасть к своей машине. Повернув за угол и рискнув бросить взгляд назад, она увидела, что Ник в раздумье посмотрел сначала на запотевшее окно, а затем ей вслед.

Черт, что такого в этой женщине, что заставляет меня терять голову? Меня чуть не поймали за подсматриванием, и ради чего я так рисковала? Колби моргнула, слишком напуганная, чтобы ответить на свой вопрос.

Это перешло все границы и должно, наконец, закончиться. Она должна либо дать Коплендам интересующую их информацию, либо послать их к черту. А главное – побыстрее избавиться от Маккензи Брент, пока окончательно не забыла, за что вообще ее ненавидела все эти годы.

***

Ник и Маккензи вошли в ресторан бок о бок, словно два воина, готовые к схватке. Как и следовало ожидать, родители Ника уже сидели за столиком и, судя по лицу Барб, она успела пропустить пару бокалов своего любимого мартини.

“О, прекрасно, моя мать уже выглядит так, словно не может стоять прямо,” – прошептал Ник.

Мак кивнула. – “Она смотрит в нашу сторону.”

Хотя Ник и знал своих родителей намного дольше, из них двоих он всегда отличался большим оптимизмом. Четыре года назад Ник уверял ее, что его родители будут рады, когда они объявят им о своем намерении пожениться. Разумеется, он ошибся.

Маккензи проследовала за Ником к их столику, неожиданно ощутив смутное беспокойство.

“Мама, папа, добрый вечер.” – Ник поцеловал мать и пожал руку отцу.

Мак тоже поцеловала Барб в щеку и постаралась не закашляться, когда ей в нос ударил исходящий от дамы перегар. Затем поздоровалась со свекром и справилась о его успехах в гольфе. Как она и ожидала, тема гольфа немного растопила лед, и Арнелт увлекся рассказом очередной истории, произошедшей на игре. Судя по тому, как он постоянно заливался смехом во время своего рассказа, история была забавной. Ради приличия Маккензи попыталась тоже рассмеяться, но у нее ничего не вышло.

Барб бросила на нее испепеляющий взгляд. Свекровь была главной мегерой в семье. Спокойной, непредсказуемой и беспощадной. К счастью, ее единственная слабость всегда была под рукой. Мак подозвала проходящего мимо официанта.

“Пожалуйста, принесите мне стакан воды с лаймом и еще один мартини для моей свекрови.” – она взглянула на Барб, словно спрашивая подтверждения, и та, как и ожидалось, согласно кивнула. Маккензи улыбнулась ей, – как обычно, безответно.

“Дорогая, твои плечи становятся слишком широкими, чтобы надевать платья без рукавов.”

Мак взглянула на платье, купленное именно для этого ужина, поскольку Ник решил, что брюки могут еще больше разозлить его мать.

“Ну, мускулы – это следствие моей профессии.”

“Мне кажется, она выглядит просто великолепно, мама.”

Маккензи взглянула на Ника, удивленная тем, что он встал на ее защиту в таком простом споре, в то время как десятки раз оставлял выпутываться самой из гораздо более сложных ситуаций.

“В мое время женщины выглядели как женщины.” – это было сказано с таким высокомерием, что должно было задеть Маккензи, но она пропустила вызов мимо ушей, зная, что все только начинается.

“С тех пор многое поменялось, Барб. Оставь ее в покое.” – теперь пришла очередь удивляться словам Арнелта.

Официант вернулся с напитками и спросил, готовы ли они сделать заказ. Барб ответила утвердительно, не придавая особого значения тому, что ни невестка, ни сын еще не успели даже заглянуть в меню.

Маккензи слушала, как Барб и Арнелт делали свой заказ, быстро просматривая список блюд.

Ник, как обычно, заказал спагетти с сыром в соусе.

“Ник, дорогой, мне кажется, ты немного поправился. Почему бы тебе не заказать салат Нисуаз? Он очень вкусный и в него не кладут много картофеля.”

Официант с карандашом наготове стоял рядом с Барб. На красивом лице Ника промелькнуло несколько разных эмоций. Как всегда, Мак хотелось, чтобы ему, наконец-то, хватило мужества противостоять родителям хотя бы в чем-то столь незначительном, как выбор собственного ужина.

“Ты права, мама. Салат Нисуаз – звучит превосходно.”

Маккензи потеряла всякий аппетит и заказала только луковый суп и салат.

Официант поспешил заняться их заказом, и она отпила немного воды. Настало время приступить к обсуждению главной новости. Хотя Барб не считала зазорным унижать сына при свидетелях, с собой она так не поступала, и именно поэтому они с Ником решили провести этот разговор в общественном месте. Ресторан был известен своим быстрым обслуживанием и, если все пойдет нормально, им хватит часа.

Мысли Мак вернулись к Колби, ожидавшей ее в отеле, но она быстро отбросила их и заставила себя взяться за неприятное дело, предстоящее ей сейчас.

“Барб, Арнелт, мы пригласили вас сюда, чтобы кое-что вам сообщить.”

Барб перевела на невестку свой тускло-голубой взгляд, но ничего не сказала.

Маккензи нервно сглотнула и почувствовала, к своему удивлению, как Ник взял ее за руку в знак солидарности и поддержки. Или ему самому была нужна ее поддержка?

“Не стоит тянуть с новостями,” – сказала она. – “Поэтому я просто изложу факты и буду надеяться, что вы дадите мне… нам… шанс все объяснить.”

“Мы подаем на развод,” – вдруг выпалил Ник, и Мак посмотрела на Коплендов.

Вместо того, чтобы выглядеть шокированно, те вообще не выказали никаких эмоций.

“Ты подумал о своей карьере?” – спросил Арнелт.

“Бухгалтеры постоянно разводятся,” – ответил Ник.

“Он говорит о твоей политической карьере,” – пояснила Барб таким холодным тоном, что Маккензи хотелось выкрикнуть: “Первое апреля!” и выбежать из ресторана.

“Мама, я даже не уверен, что хочу заниматься политикой.”

“Твой дед тоже так говорил. К мужчинам нашей семьи это желание приходит со временем.”

Прежде чем продолжить, Мак подождала, когда Барб закончит свой третий бокал.

“Барб, это решение – не только Ника. Мы вместе решили, что наш брак пришел к завершению.”

“Что насчет Оливии?” – спросила Барб.

Маккензи ожидала, что это будет их первым вопросом, но, похоже, карьера Ника интересовала Коплендов больше. То, что внучка играла второстепенную роль в их жизни, только еще больше настроило Мак против них. Ты должна была подумать об этом прежде, чем породниться с подобными людьми.

“Оливия слишком мала, чтобы понимать правду, Барб. Когда она станет достаточно взрослой, мы расскажем ей, что наш брак был прекрасной ошибкой. Прекрасной – потому, что он дал нам ее, но ошибкой – потому, что, хотя мы и любим друг друга, мы друг в друга не влюблены.” Маккензи посмотрела на Ника и вернула ему улыбку.

“А это – главное в браке,” – добавил Ник, когда подошел официант с закусками, прерывая их разговор.

Дождавшись его ухода, Барб заговорила.

“Молодые женщины нынче так и стараются стать матерями-одиночками. Быть родителем – это огромная ответственность.”

Мак прикусила губу, чтобы не сказать: “Особенно, если ты можешь себе позволить постоянную няньку, проживающую вместе с вами до тех пор, пока дети не станут достаточно взрослыми, чтобы их приняли в закрытую частную школу.”

“Ты не можешь просто идти и встречаться с кем хочешь, и делать все, что тебе заблагорассудится.” – продолжала Барб. – “Просто помните об этом, пока думаете о разводе. Дети слишком восприимчивы и впитывают все, как губка.”

Под прожигающим взглядом свекрови Маккензи даже показалось, что та знает и о встрече выпускников, и о том, что на ней произошло и, Господи упаси, о сексе по телефону.

“Я никуда не ухожу, мама. Я все еще – отец Оливии. А вы все еще – ее бабушка и дедушка. У нее все останется по-прежнему, те же родители. Мы просто не будем жить под одной крышей.”

Другие посетители ресторана смеялись и вели за ужином беседы, только за их столиком ели в гробовой тишине. Сегодняшний ужин вполне может оказаться последним разом, когда ей приходится терпеть неприятную компанию Коплендов. Эта мысль обрадовала Мак и даже подняла ей настроение, пока она не взглянула на Ника. Вот у кого никогда не будет такой возможности. По крайней мере, до тех пор, пока он не откроется родителям до конца.

Маккензи любила Ника, но знала, что тот никогда не пойдет на этот шаг добровольно, будучи слишком слабым, чтобы противостоять им.

Она надеялась, что Оливии никогда не придется лгать ей ради того, чтобы успокоить.

Мак взглянула на часы. Был уже девятый час. Она предупредила Колби, что немного опоздает, но неизвестно – насколько, хотя и постарается не слишком задерживаться.

Ей захотелось поскорее увидеть Колби… и избавиться от холодного взгляда Барб, который, казалось, проникал через ее кожу.

Глава 6

Отель Роухбет

Дрожь и трепет, охватившие Колби, когда зазвонил телефон, исчезли, стоило ей только услышать усталый голос Маккензи. В очередной раз она задалась вопросом, почему все-таки позволила втянуть себя в это дело.

“Привет, ты где?”

“Внизу, на парковке.”

“Я пойму, если ты слишком устала, чтобы подняться.”

Нет, не поняла бы. По дороге в Роухбет Колби убедила себя в том, что встретится с Мак в последний раз, а затем навсегда выбросит из головы. Она больше не могла лгать себе, что это дело ничем не отличается от любого другого. Даже остатки гнева, сохранившиеся в ней со школьных времен, выглядели мелко по сравнению с тем, что происходило сейчас.

“Я немного устала.”

Колби понадобилось пару секунд, чтобы понять, насколько ее задело то, что Маккензи слишком устала для встречи с ней, хотя уже находится в двух шагах.

Если ты достаточно умна, то найдешь причину сейчас же повесить трубку и вернуться в Портленд, хоть и с поджатым хвостом.

“Я знаю, что уже достаточно поздно. Но я надеялась, что ты захочешь, чтобы я поднялась. Я весь день ждала нашей встречи.”

“Еще не слишком поздно.” – Колби покраснела, злясь на себя за откровенно просящий тон. Однако это не остановило ее, и она назвала Мак номер своей комнаты. Повесив трубку, женщина еще раз пробежалась взглядом по окружающей обстановке.

Покрывало на кровати откинуто, бутылка шампанского охлаждается в ведерке со льдом, блюдо с фруктами, принесенное официантом около часа назад, украшает стол.

Колби взглянула на себя, все еще облаченную в белый банный халат, и поморщилась. Она собиралась заказать ужин в номер, на случай, если Маккензи будет голодна. Однако, не получив от той никаких вестей к десяти часам, решила принять горячую, расслабляющую и успокаивающую ее уязвленное эго ванну и лечь спать.

Теперь Колби все-таки получит именно такой вечер, к которому готовилась – секс, перерыв на еду и еще больше секса. Но одно дело – верить и ждать, а другое – встретить в халате, приглашая в комнату с накрытым столом и расправленной постелью.

Тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть и взглянуть в сторону шкафа, где лежал чемодан с одеждой. Может, попросить Мак подождать за дверью, пока она что-нибудь на себя набросит? Эта идея не показалась Колби хорошей, поэтому, глубоко вдохнув, она открыла дверь и чуть не рухнула.

Маккензи была в платье. Колби не раз пыталась представить себе, как та выглядит в столь женственном одеянии, но ни разу не угадала. Черная ткань облегала бедра и плоский живот как перчатка, и спускалась вниз до середины икры.

Колби задержала взгляд на ногах гостьи, представляя, что почувствует, когда они обовьются вокруг ее талии или плеч. Затем вдруг осознала, что разглядывает их до неприличия долго, и заставила себя улыбнуться, поднимая глаза к лицу Мак. Открыв рот, Колби пыталась что-то сказать, но слова не шли. Ей хотелось пройтись губами по этим прекрасным сильным плечам. Тогда, в их первый раз, у нее не было возможности исследовать тело Маккензи, и сейчас….

“Это слишком, да?”

Колби осознала, что стоит в дверях, пялясь на Мак, как девственница в свою первую ночь. И, судя по выражению ее лица, гостья не только это заметила, но и была этим смущена. Отлично, идиотка. Конечно, слишком.

“Что слишком?” – спросила Колби, пытаясь прогнать из головы туман.

“Платье. Мне сказали, что я слишком мускулистая, чтобы надевать платья без рукавов.”

“О, Господи! Ничего подобного. Ты не слишком мускулистая. И выглядишь в нем великолепно. Это была пара тупиц, да?” – Колби резко замолчала. Улыбка Маккензи, пожалуй, стоила того, чтобы зайти столь далеко.

“Рада слышать, что тебе нравится. Можно мне войти? Здесь дует.” – Колби быстро отступила назад, впуская Мак в комнату. Со спины платье выглядело так же прекрасно. Глубокий вырез открывал сильную, но женственную спину, и оканчивался чуть выше округлостей ягодиц. Осознав, что дверь все еще открыта, она быстро захлопнула ее.

Колби вздохнула. Что случилось с пацанкой, которую она знала в школе? Оказывается, иметь дело с безразмерными свитерами и широкими джинсами было намного проще. Ты должна радоваться, что она не заявилась сюда в своей рабочей одежде. Тогда бы ты уж точно валялась на полу задницей кверху.

“Я серьезно. Ты выглядишь великолепно.”

Улыбка Маккензи была теплой, и Колби немного успокоилась.

“Спасибо. Ты тоже выглядишь очень мило в этом халатике.”

Она смущенно отвернулась.

“Я собиралась принять ванну как раз перед тем, как ты позвонила.”

“Правда?” – Мак склонила голову набок. – “Не составить ли тебе компанию?”

При этих словах пульс Колби участился.

“Я бы очень этого хотела. Но ты уверена? Ты говорила, что очень устала. Твоя встреча порядком тебя вымотала. Надеюсь, она того стоила.”

Сначала Маккензи выглядела удивленной, а затем – рассерженной.

“Какое имеет значение, устала я или нет?”

“Что? Я только хотела сказать…”

“Я знаю, что ты имела в виду. Прости. Да, я устала, но я пришла сюда, чтобы забыть о беспорядке, который сейчас творится в моей жизни. И не хочу, чтобы мне говорили, что я выгляжу уставшей или работаю слишком много или… Я пришла сюда, чтобы…”

Колби стиснула зубы, а Мак сложила руки на груди.

“Зачем ты пришла сюда?” – Колби почувствовала, как в ней просыпается гнев, и не собиралась сдерживать его. Маккензи не имеет права вешать на нее свои проблемы. Это не она должна злиться, а наоборот. В конце концов, именно она…

“Зачем ты пришла сюда?”

“Я пришла, чтобы заняться с тобой сексом, о’кей? Я не хочу притворяться, что мы…”

“Скажи это,” – прошептала Колби.

“Что мы не просто используем друг друга.” – слова Маккензи упали, словно камни.

Колби сглотнула, чувствуя себя так, словно ее ударили, и, черт, это было больно. Она протянула руки, и Мак упала в ее объятия. Их поцелуй был страстным, губы одной жадно приветствовали прикосновения губ другой. Пальцы Маккензи опустились на талию Колби, развязывая пояс халата. Когда его полы распахнулись, Колби вдруг ощутила непривычное смущение. Поцелуй Мак стал нежным и, когда их губы разъединились, она прижалась лбом ко лбу Колби. Ее глаза долго и медленно ласкали тело Колби, пока, глубоко вдохнув, она не выдохнула:

“О, господи… Ты такая красивая…”

Колби внезапно почувствовала, как ледяной покров вокруг ее сердца, столь тщательно оберегаемый эти десять лет, начал таять.

Она пыталась сопротивляться, вспоминая раздражающе ослепительную улыбку Ника Копленда. Ей удалось отвлечься на пару секунд, но затем дрожащие губы Маккензи снова прижались к ее губам и заставили тут же забыть о нем. Она не противилась, когда Мак подтолкнула ее к кровати, и с радостью приняла на себя ее вес, когда они упали на постель, слившись в одно целое.

Колби парила в удовольствии, доставляемом ей Маккензи, блаженно осведомленная, что лежит обнаженной в объятиях женщины, которая, несмотря на всю их историю, оставалась для нее незнакомкой. Ей не хотелось сейчас быть ни в одном другом месте, и смутно, сквозь затуманенное сознание, Колби понимала, что это должно ее беспокоить.

Подняв руки, она освободила волосы Мак от заколки, позволяя им упасть каскадом вниз, а та просунула колено ей между ног, разводя ее бедра пошире.

“Твое платье…” – начала было Колби.

“К черту платье,” – Маккензи прижалась к ней еще сильнее. Колби вскрикнула и, сжав ягодицы Мак, изо всех сил прижала ее к себе. Она не могла поверить, что так быстро достигла грани.

Вдруг Мак замерла и присела, прижимая коленями бедра Колби. Та хотела запротестовать, но слова застряли у нее в горле, когда она прочитала на лице Маккензи явное возбуждение и озорство. Ее улыбка больше не была игривой, а напоминала Колби ту, которую она видела на ее лице в той самой душевой. Предвкушение. Черт… Тогда я тоже это почувствовала, но была слишком напугана, чтобы осознать.

“Подними руки, ” – попросила Мак, и Колби, поколебавшись, исполнила просьбу. Она увидела, что та держит в руках пояс от ее халата.

“Я собираюсь связать тебе руки. Ты не сможешь прикасаться ко мне. Только я к тебе. Понятно? “

Колби нахмурилась. Она поняла, но не была уверена, что ей нравится подобная идея.

“Колби, я… Я хочу, чтобы сегодня ночью ты была моей. Пожалуйста. Мне нужно забыть, насколько дерьмовой может быть моя жизнь. Хотя бы ненадолго.”

“Хорошо,” – согласилась Колби.

По непонятной причине Маккензи выглядела удивленной, хотя это был не первый их раз.

“Сегодня я – твоя. Ты можешь говорить и делать все, что только захочешь.” – Колби подняла руки над головой и скрестила запястья. Мак осторожно связала их.

Колби наблюдала, как та встала и, расстегнув платье, спустила бретельки по плечам и рукам.

Она помнила этот страстный взгляд на лице Маккензи во время секса по телефону. Колби напрягла руки и почувствовала, что пояс затянут несильно и при желании она легко может высвободиться.

Платье упало облаком черной ткани у босых ног Мак.

“А где твои трусики?” – изумленно прошептала Колби.

“Я оставила их в бардачке. По дороге сюда я немного распалилась. ” – если бы Маккензи не выглядела такой смущенной, Колби решила бы, что та умышленно заводит ее. Горячий жар разлился по всему телу женщины.

Мак присела рядом, и кровать прогнулась под ее весом. Колби попыталась успокоить свои нервы. Ей нравилось, что Маккензи не спешит. Она тоже умеет быть терпеливой, да и спешить им некуда. Поднявшись, Мак вынула бутылку шампанского из запотевшего ведерка со льдом. Колби не могла отвести взгляда от великолепных форм ее ягодиц.

Черт, да все ее тело было великолепным, даже несколько мелких растяжек, блестящих на боках. Колби внезапно захотелось почувствовать их под своим языком. Маккензи оглянулась в поисках полотенца.