Текст книги "Карманник. Королевство"

Автор книги: Фуминори Накамура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Жаль, что ты не вырубился сразу, как показывают в сериалах!

Я повернула камень на кольце, откинула крышечку и, придерживая подбородок мужчины, всыпала содержимое ему в рот.

– Больно? Не можешь проглотить? Вижу, что тебе тяжело… Сейчас помогу.

Я вытащила из холодильника пиво и влила в него. Вдруг в теле разгорелся жар. Ему было плохо, он пытался выплюнуть пиво, но я подлила ещё.

– Не бойся. Это не яд.

15

Остался один день.

Я лежала на кровати, не было сил даже включить свет. Тихая скромная комната, где-то вдали урчит мотор… Глубоко дыша, я свернулась калачиком, словно ребёнок в утробе. Удивительно, что я до сих пор жива…

На столе, в темноте, прямо напротив меня чернел пистолет. Я забрала его у того парня. Все задания Яда передавал мне лично, поскольку они были под грифом «секретно». Я предполагала, что на встречу он привёл одного охранника, но на всякий случай следовало проявить осторожность. Если бы там оказались другие его люди, мне пришлось бы стрелять. Это был мужской пистолет. Я не знала, справлюсь ли, но выбор отсутствовал. Я бы выстрелила. Даже в Яду. Обезвредив своего надзирателя, я приоткрыла дверь, проскользнула в коридор и сбежала по чёрной лестнице. Воздух был прохладным. При каждом шорохе я замирала, несколько раз оборачивалась. Но погони не было. Я многократно пересаживалась из одного такси в другое, пока не приехала в этот бизнес-отель в Йокогаме.

Я всё лежала, уставившись на лампочки кондиционера – зелёную и красную. Изначально я собиралась сегодня вечером забрать паспорт у Кимуры, а завтра вылететь из Нариты утренним рейсом. Но времени уже не оставалось. Я должна покинуть Японию, как только будет паспорт. Даже заполучив списки пассажиров, они вряд ли меня вычислят, ведь я зарегистрируюсь под новым именем. Если уеду за границу, они не станут меня преследовать. Так далеко не зайдут. Думаю, область поисков ограничится территорией Японии…

Зазвонил мобильный, я задержала дыхание: Кимура! Я быстро схватила трубку. Не думала, что когда-нибудь буду так от него зависеть. Но времени на другие варианты не оставалось.

– Всё готово. В восемь вечера можешь забрать.

– Как это сделать?

– Хм… За мной следят.

Сердце бешено заколотилось.

– Кто?

– Полиция.

Желая успокоиться, я стала искать сигареты.

– Ну, я свёл тут кое-кого с продавцом наркотиков и засветился… Поскольку я под наблюдением, маячить не могу.

Я сделала такой глубокий вдох, что мне стало нехорошо. О чём он только думает?

– И как же быть?

– Ну, ты можешь сама его забрать. Мне лучше не высовываться… Подходи к восьми вечера на подземную парковку отеля «Грин» в Икэбукуро. Тот, кто передаст тебе паспорт, тоже не хочет светиться. Там увидишь чёрный седан с номерами Хиросимы. Дверь будет не заперта. В бардачке найдёшь паспорт. Ты же ничего не выкинешь, правда? Тот человек будет рядом.

– А если паспорта там не окажется?

– О чём ты?! Звучит странно, но в нашем бизнесе очень важно доверие.

Я сбросила звонок. Икэбукуро… Мне совсем не хотелось туда идти. А если столкнусь с полицейскими, которые следят за Кимурой? Одной проблемой больше… Не знаю почему, но возникло чувство, будто я в тумане, окружённая зданиями, в которых таится опасность.

Я покрасила волосы в чёрный цвет, надела очки и большую медицинскую маску, будто боялась заболеть гриппом. Вытащила пули из пистолета, стёрла отпечатки пальцев, положила пистолет и пули в бумажный пакет. Покинув гостиницу, зашла в ближайший универмаг, в примерочной переоделась в повседневную неброскую одежду: джинсы, чёрный свитер, серое пальто. На всякий случай купила новую обувь и сумку. Что же мне делать со своей одеждой? Отправить некому, выбрасывать жалко. Мне вдруг стало грустно. Пальто и блузка «Balenciaga»; юбка «Chloе́»; туфли на высоком каблуке и сумка «Coach». Эти вещи мне нравились.

О чём же я думаю в такой ситуации?!

Я посмотрела на продавщицу, которая помогала мне с примеркой. Мелькнула мысль, что она слишком молода и красива для этого невзрачного магазина. Девушка была примерно моего роста. Похоже, она устала: её глаза покраснели.

– Извините… вот эта одежда…

– Если нужно упаковать…

– Нет. А вы не хотите забрать её себе?

Продавщица удивлённо посмотрела на меня.

– Просто эти вещи мне больше не нужны. Я хочу изменить стиль. Уезжаю за границу. И вообще очень люблю дарить одежду. Думаю, вам подойдёт. Возьмите, пожалуйста.

Девушка выглядела растерянной. Оно и понятно: просьба звучала очень странно. Но я проявляла настойчивость.

– Пожалуйста! Не хочется выбрасывать. Буду рада, если она вам пригодится. Не отказывайтесь, прошу!

Девушка согласилась. Возможно, из опасения меня рассердить. Отлично, мне кажется, у нас один размер. А если и нет, отдаст кому-нибудь. Выйдя из универмага, я подняла руку и поймала такси. Ещё нужно выбросить пистолет.

По широкому шоссе мы поехали из Йокогамы в Токио. Казалось, меня влечёт луна, парящая в токийском небе. Наверное, от недосыпа всё было как в тумане. Я откинулась на спинку сиденья.

– Нас никто не преследует?

Зачем я это спросила? Устала. В теле тяжесть.

– Не вижу… А что такое?

– Ничего. Извините за вопрос, если вас это тревожит, могу выйти прямо здесь.

– Всё в порядке. Если замечу странную машину, мы просто оторвёмся.

Я видела водителя только со спины. Похоже, ему лет шестьдесят. Почему-то мужчина улыбался.

– Простите, а как давно вы работаете таксистом?

– Лет тридцать. Не беспокойтесь, я знаю много разных дорог.

Пока я размышляла, что он за человек, зазвонил телефон. Это был Хасэгава. Я сомневалась, стоит ли отвечать, но решила, что моё молчание вызовет подозрения. Почему-то он прерывисто дышал.

– Хорошо, что дозвонился! Ты где сейчас?

– Что случилось?

В трубке раздался какой-то шум. Странный шум… Будто нечто непонятное, бесформенное подступает ко мне со всех сторон. Стёкла машины запотели.

– Кидзаки… он уже решил… Он придумал для тебя следующее задание. Но очень опасное! Очень!!! Поэтому…

Он сделал глубокий вдох.

– Бежим со мной!

– Послушай…

– Я потом объясню. Ты где сейчас? У меня уже всё готово.

– О чём ты?..

– Я тебя люблю. Ты же знаешь об этом?!

Я посмотрела на картину за окном. Незнакомые улицы, незнакомые неоновые вывески. Вереница белых огней отражалась в окнах машины. В детстве он был таким весёлым… И даже сейчас это слышалось в его голосе. Продолжая держать трубку около уха, я всё так же сидела, не меняя позы.

Не знаю, как это бывает у остальных, но если я сомневаюсь, стоит ли мне кого-нибудь полюбить, в большинстве случаев я уже люблю этого человека. Чувство одиночества толкает вперёд. Мне хочется секса, но ещё больше, чтобы кто-то крепко обнял. И в этом кроется опасность. Если кто-то настойчиво добивается меня, подбадривает, как правило, я его принимаю.

Но сейчас я слишком устала. Устала от боли и удовольствия, что возникает, когда, растворяясь в ком-то, теряешь саму себя. Устала от иллюзии, будто могу изменить другого человека. Устала принимать людей, которых не очень-то и люблю. Устала чувствовать вину по отношению к ним и к себе… От этих мыслей мне почему-то стало смешно.

– Нет. Я никуда с тобой не поеду.

– Почему?

Мимо проносились незнакомые улицы. Незнакомый город тянулся всё дальше и дальше.

– Меня давно терзают сомнения: а правда ли ты Хасэгава? И то, что мы случайно встретились, и то, что мой друг детства вдруг оказался подчинённым такого человека… всё это слишком странно.

Я не могла приподнять головы.

– Впрочем, я вижу в твоём лице прежнего Хасэгаву… Я не любила его и потому не очень хорошо помню, но в целом ты на него похож. Но я не могу совладать с внутренним сопротивлением… Я всё ещё не уверена, что ты Хасэгава. Но одно знаю точно: ты меня не любишь! Я попадала во множество переделок, поэтому могу сказать наверняка. Ты меня не любишь, но признаёшься в любви и предлагаешь бежать вместе. Всё это означает, что ты мой враг.

– Это не так!

– Ты совершил ошибку, верно? Я не знаю, какой у вас план. Но я отказалась от твоего предложения, и тебе не удалось подобраться ближе. И если не считать случайной встречи в метро, мы виделись всего два раза. У меня не было времени, чтобы полюбить тебя. Разве я не права?

– Что ты такое говоришь?! Давай встретимся. Где ты сейчас?

– У тебя изменилась интонация голоса. И за такой короткий разговор ты трижды спросил, где я. Наверное, у тебя сейчас холодный взгляд. Прощай.

Я отключила телефон. В глубине души я считала, что поступила правильно. Интуиция и опыт твердили, что всё сделано верно. Но я устала и была в смятении. Хоть я понимала, что причин для этого нет, на глаза навернулись слёзы.

– За нами правда никто не гонится? – вновь спросила я у таксиста.

В этом вопросе отсутствовал смысл. По голосу было понятно, что я плачу. Я ощущала беспокойство и усталость.

– Всё в порядке. Если замечу, сразу же скажу.

– Даже если я преступница? И за нами поедет полиция?

– Да.

В салоне стало тихо. Таксист держался на удивление спокойно.

– Я же таксист. И выполняю пожелания моих клиентов. Кем бы те ни были, я предоставляю лучшее обслуживание, на какое способен.

– А если вас арестуют?

– Не арестуют. Я заявлю, что меня заставили. Кроме того, не думаю, что вы плохой человек.

– Откуда вы знаете?

– Ну, сложно сказать…

Я ещё раз посмотрела на таксиста. Он определённо не молод. Удивительный человек. Почему-то мне стало немного легче.

О чём бы мы сейчас ни говорили, я выйду из машины и больше никогда с ним не встречусь. Все мои отношения с людьми складывались примерно так же. Даже с Кимурой, которому доверила свою судьбу, я не особо близко знакома. Открыв глаза, я поняла, что на какое-то время задремала. Вдали виднелся универмаг «Маруи» в Икэбукуро. Не стоит втягивать в это таксиста. Выйдя из машины на перекрёстке, я надела маску.

Постоянно озираться по сторонам нельзя, это выглядит подозрительно. Сейчас я в очках, у меня другого цвета волосы и новая одежда. Думаю, понять издалека, что это я, непросто. Но я не могу сразу пойти на парковку. Если там засада, полицейские обнаружат пистолет в моей сумке.

Но если я его брошу, вдруг его кто-нибудь подберёт и использует по назначению? От этих мыслей мне стало дурно. Но положить его в урну перед круглосуточным магазином я тоже не могла, там установлены камеры наблюдения. А вот сотрудники почты уж точно придумают, что делать с находкой. Не вынимая его из бумажного пакета, я положила пистолет с пулями в почтовый ящик и стремительно зашагала прочь.

На улице было много патрульных машин. На огромном экране показывали новости о самоубийствах двух дипломатов. Какие-то акции мгновенно взлетели в цене, другие резко обвалились. Но это не имело ко мне никакого отношения. Если не достану паспорт, на первое время просто уеду из Токио. Но если он окажется в бардачке, сразу же отправлюсь в аэропорт. Будет слежка – как-нибудь оторвусь.

Луна была прямо за гостиницей. Я рассеянно смотрела на неё. Войдя в холл, миновала стойку и спустилась в лифте на подземный этаж. Сердце заколотилось до противного быстро. Я думала о том, что зашла слишком далеко. Но буду копаться в своих чувствах, когда покончу с этим делом.

Двери лифта открылись, я шагнула на тёмную парковку. Местами цементный пол был влажным. Совсем мало автомобилей. Чёрный седан с номерами Хиросимы! Дыхание стало прерывистым, тело похолодело. Никого. Всё в порядке. Теперь только проверить, есть ли там паспорт.

Я задержала дыхание. Нужно сосредоточиться на случай, если произойдёт что-то неожиданное. Я прикоснулась к дверце. Тусклые лампы отбрасывали блики на серебристую ручку. По пальцам пробежал холодок. Сердце бешено колотилось. Со щелчком я открыла дверь. Она оказалась не заперта. Спиной я почувствовала чьё-то присутствие и обернулась: человек в униформе вышел из лифта. Я пристально посмотрела на него. Это и правда рабочий? Он был крупного телосложения. «На всякий случай нужно подготовить пути отступления, вдруг он что-то предпримет», – подумала я, не отрывая взгляд от фигуры. Но мужчина, даже не посмотрев на меня, направился вглубь парковки. Там он взял какую-то щётку. С неё капала вода. Я сделала глубокий вдох. Больше вокруг никого не было.

Я потянулась к бардачку. Удивительно, но руки не дрожали. Сев на пассажирское сиденье, я стала рыться в бумагах. Кончики пальцев вспотели. Он там? Я достала чёрный конверт и открыла его. Внутри оказался паспорт.

Вдруг в глубине души я ощутила тупую боль: в машине был кто-то ещё. Через зеркало заднего вида я встретилась с ним взглядом. Я остолбенела. Кидзаки!

Почему-то мне показалось, что я заранее об этом знала. Я чувствовала, как силы меня покидают.

– Поехали.

16

Интересно, когда я осознала, что не получу того, о чём мечтаю больше всего на свете?.. Неужели я по-прежнему этого хочу? И что я сделаю, наконец заполучив это?

С ранцем за спиной я шла по грунтовой дороге. Всё шла и шла. Возможно, я хотела сбежать из приюта? Или цель была иной? Шагая вдоль реки, я рассеянно наблюдала, как моя грязная обувь становится ещё грязнее.

Вдали показались огни. Как-то раз я уже видела эти огни с большого расстояния. Огромный торговый центр, недавно построенный в нашем городе. От яркого света у меня разболелись глаза.

Почему я стремилась погрузиться в эти огни? Наверное, они казались мне нежными. Чем ближе я подходила, тем острее чувствовала, как они меня обволакивают. Я очутилась на широкой дороге, похожей на площадь, мощённую плиткой. Подсвеченные фонтаны и клумбы. Сверкающие магазины, обступившие площадь. Думаю, издалека казалось, что я тоже пребываю внутри этого сияния.

Мне понадобилось время, чтобы понять: при ярком свете моя грязная обувь бросается в глаза. Стало стыдно. Я нашла скамейку и села, не снимая рюкзака со спины. Мимо прошёл маленький мальчик, которого вели за собой взрослые. В руке он держал рожок с мягким мороженым. Оно было белое, очень сладкое и вкусное на вид. Я тоже захотела такое мороженое. Но в кармане я наскребла всего семьдесят иен. Желания сирот ставили сотрудников приюта в неловкое положение… Честно говоря, и эти деньги не были моими.

Сидя на скамейке, я оглядывалась по сторонам. Молодая парочка шутила и смеялась. Маленькая девочка в красном костюмчике клянчила у бабушки тайяки[3]3
  Тайяки – японское печенье в форме рыбок.


[Закрыть]. Родители несли покупки в огромных бумажных пакетах, а дети пытались держать их за руку. Сколько же времени я так провела?.. Вдруг я поймала себя на мысли, что пристально смотрю на крупного широкоплечего мужчину в бежевом свитере. Его свитер казался таким мягким, что к нему хотелось прикоснуться. Он помахал женщине и маленькой девочке. На ребёнке был оранжевый пуховик, а в руках – два красивых воздушных шарика.

Наблюдая за синим и белым шарами, пляшущими на ветру, я почувствовала, что голова опустела. Меня это встревожило. Мужчина взял сигарету и жестом показал, что они могут идти, а он покурит. Женщина и девочка удалились. Определённо, этот оранжевый пуховик подошёл бы гораздо больше мне, чем той девочке. Если бы приоделась, я была бы красивее и той девочки, и даже её матери. Я не могла думать ни о чём другом. Мужчина закурил сигарету и с удовольствием затянулся. Он сел на соседнюю скамейку.

Мне хотелось, чтобы он посмотрел на меня. Этот мужчина с добрым лицом, в мягкой одежде и красивой обуви. Я беззастенчиво уставилась на него. Но он лишь вскользь взглянул на меня и сразу же отвёл глаза.

Почему подобное пришло мне в голову? Это были даже не воспоминания, а какое-то смутное ощущение. Казалось, прежде чем я попала в приют, эта молодая женщина была рядом со мной. Гладкие плечи, которые показывались, когда ворот одежды смещался. Худые, но крепкие ноги, торчавшие из-под короткой юбки, нежная кожа…

Я чесала лодыжки, словно их покусали комары. Я теребила юбку. Но мужчина не смотрел на меня. Я не понимала почему, но моё сердце быстро стучало. Я понемногу задирала подол.

У меня были красные щёки и недетская улыбка. Я пыталась вспомнить, какая кожа у женщины, лицо которой я забыла. Мужчина посмотрел на меня. На мои белые тонкие трусы.

Тогда я впервые почувствовала в теле жар. Судя по выражению лица, мужчина удивился. Я смотрела на него с улыбкой, словно прощая безумие взрослого мужчины по отношению к ребёнку. Он встал, я задержала дыхание. Оглядевшись по сторонам, он подошёл ко мне. Я горела, несмотря на смятение и страх. Он дотронулся до моей руки и сел на корточки, чтобы заглянуть мне в глаза.

– Так делать нельзя, – заметил он дружелюбно.

Мужчина улыбался, отклонив мой страх, сомнения и жар в теле. Он не проигнорировал меня, а проявил доброту, как с проблемным ребёнком. Ненужную мне доброту.

– Ты потерялась? Давай я кого-нибудь позову.

Он начал медленно вставать. Серебряное кольцо, красивое и холодное, коснулось моей руки.

То, что произошло дальше, сложно объяснить логически. Я вскочила, проворно стянула свои трусы и разревелась, словно охваченная огнём.

Возможно, я мстила. Но не этому мужчине. Я мстила самой жизни. Я мстила несправедливому мироустройству. Если всё не происходит так, как я хочу, нужно это разрушить. И даже если случится по-моему, лучше всё разрушить. Прежде чем меня бросят, прежде чем потеряют ко мне интерес, я предам этот мир! Я чувствовала жар в теле. Сильный жар, который не могла унять.

Мужчина был удивлён. Он попытался улыбнуться ещё дружелюбнее, чтобы аккуратно меня отстранить. Но у него не было времени: нужно скрыться в безопасном месте, где-нибудь подальше от меня. Словно стремясь заменить его, ко мне подбежал молодой человек со значком охранника. Я рассказала о мужчине, который «сделал со мной это», но того уже и след простыл. Неожиданно я заметила, что охранник пристально смотрит на меня. На белые трусы, скрученные у щиколоток. У него были пухлые щёки, такие лица мне не нравились. Я рассердилась, окончательно стянула трусы и убрала в карман.

Вдалеке виднелась луна. В раннем детстве я смотрела на неё каждую ночь. Почему полная луна выглядит красной и такой внушительной?.. Сквозь полупрозрачные облака она изливала холодный свет, словно празднуя рождение новой жизни.

17

Я не знала, куда мы едем.

Я медленно вела машину по тёмной дороге. Кидзаки трижды указывал, где повернуть, и в результате я перестала ориентироваться. Я ощущала его присутствие за спиной. Он улыбался. Когда же я оказалась под его контролем? Когда стала персонажем придуманного им мира? Кидзаки ещё раз велел повернуть, я крутанула руль.

Но ведь я всегда находилась внутри своей собственной жизни. И это вполне естественно, хоть временами и кажется странным. Однажды, когда я была маленькой, в приюте появилась пара. Эти люди хотели меня удочерить. Я помню их беседу с работниками приюта. Разговор был тревожным, лишённым равновесия, казалось, вот-вот одна из сторон сломается. Не верилось, что моя жизнь может серьёзно измениться по воле других людей. Я отказалась жить с ними. Быть может, я пыталась сохранить свободу?.. Думаю, отказавшись от чужой жизни, я попала в свою собственную…

– Скажи, – заговорила я тихим голосом, – кто ты?

– Как знать.

Машина ехала по узкой тёмной улице. Я не понимала, где мы: в жилом квартале или в торговом.

– В этом баре ты впервые отказалась от приглашения Хасэгавы. В тот раз ты отдалилась от меня, а теперь вновь приблизилась. Если задуматься, в этом мире немало удивительных сил.

– Я…

– Ты не понимаешь, что к чему? Люблю смотреть на лица людей, которые умирают, так и не поняв, что происходит. Ну ладно. Сегодня я в хорошем расположении духа. Я тебе кое-что объясню.

Вдали замелькали фонари, машина выехала на широкую дорогу. У меня на лбу выступил пот.

– Прежде всего скажу, что Яда скоро умрёт. Он мелкая рыбёшка, но принадлежит к очень большой организации. Они его сольют.

– Кто такие «они»?

– Те, кто живут благодаря прибыли, что получает эта страна. Просто группа людей, даже не организация. Ты можешь представить себе революцию?

Он закурил.

– Народ восстаёт и свергает короля. Новые персонажи берут бразды правления в свои руки. Однако вскоре вокруг власть имущих собираются самые разные люди. Те, кто должны были погибнуть под катком революции, мимикрируют и начинают жить на деньги, которые делает страна. В кулуарах собираются люди из Японии и других стран. Они поддерживают систему. Эта система до жути живучая: даже если разрубить её на части, вскоре она восстановится. Простым же людям революция нужна, чтобы выпустить пар.

– А что же ты?

– Я обратил внимание на систему и решил её подогреть. А затем разорвать.

– Хочешь равноправия?

Кидзаки рассмеялся в голос.

– Разумеется, нет! Меня не интересуют такие скучные вещи. Мне хочется посмотреть, как оно закипит. Надеюсь, ты тоже оценишь. Это будет очень приятно! Те, кто находятся у власти, после решительного нападения будут в растерянности хвататься за свои полномочия.

Следуя инструкциям Кидзаки, я въехала на узкую улицу. В темноте сквозь туман проглядывали здания, похожие на склады.

– Есть ещё вопросы? Или всё?

– А Хасэгава?

– Это не тот Хасэгава, которого ты знала. Это его старший брат.

– Что?!

– У них разные матери. Этого забрали приёмные родители, когда ты была в приюте. Да и о тебе я узнал, когда просматривал список приютских детей. А потом выяснилось, что именно ты платила за Сёту и занималась сомнительными делишками.

Мне показалось, будто угол обзора стал уже.

– Я хотел, чтобы он сблизился с тобой на случай, если решишь сбежать. Подумаешь, что он собирается тебе помочь, отправишься к нему, а там я! Разве не весело?

Кидзаки усмехнулся. Что-то во мне дрогнуло, это было похоже на чувство одиночества.

– Сомневаюсь, что он справился бы с этим.

– Хасэгава может надеть любую личину. Врождённый талант обманщика! Говорят, он бывает очень щедрым, когда кому-то помогает. Не думая о том, какое разрушение это принесёт потом. Он пьянеет от собственной доброты. Однако как только поможет, испытывает гнев: почему эти люди перестали быть несчастными?! И Хасэгава уничтожает их. С той же страстью, с которой проявлял доброту. Хотя и выглядит очень милым…

Ненормальные люди… Ненормальное место… Но, возможно, потому меня и притянуло к ним.

– Это так приятно! Было уже несколько похожих случаев. Они разделились на мелкие дорожки, но в целом всё это двигалось в одном направлении. Я удивлён, как далеко ты зашла, но теперь уже самый конец. Предав стольких людей, ты оказалась здесь, но всё равно не смогла выбраться из этого мира. Останови вон на том углу.

Цементная твердь. Мрачные склады. Причал вдалеке. Запах моря. Это был порт. Я увидела свет маяка. Пронзая темноту, яркий луч вёл корабли. Возможно, в западню.

Я вылезла, облокотилась о машину и посмотрела на Кидзаки. Всё, что я сейчас могла, – вот так стоять. Кидзаки сжимал в правой руке пистолет, приставив дуло к моему лбу, ровно по центру.

– Ты веришь в судьбу?

Стояла тишина. Вокруг – ни души. Я слышала лишь его голос.

– Я ли контролировал твою судьбу? Или это было твоей судьбой – попасть под мой контроль? Хотя, по сути, это одно и то же. Не находишь?

Кидзаки положил руку мне на грудь.

– Вот здесь. Сердце, которое было движущей силой всей твоей жизни. То, что находится в самом центре твоей жизни. И сейчас оно колотится быстрее, чем когда-либо. Оно кричит: «Я хочу жить! Прекрати!»

Мне показалось, его рука высасывает всё то, что течёт и пульсирует внутри меня.

– Выстрелю я или нет? Если и существует судьба, которая управляет человеком, то в данный момент моё сознание слилось с этим непостижимым промыслом. Ха-ха-ха! Моё «я» неотделимо от той силы, что управляет твоей судьбой, от всемогущего беспощадного провидения! Выстрелю я или нет? Этот момент невыносимо хорош!

Внезапно Кидзаки приблизился.

– Или же ты станешь игрушкой в моих руках? Попробуешь соблазнить меня? Всем, что у тебя есть.

За его спиной сияла полная луна. Невероятно красная. Вдруг я почувствовала, что мои губы, к которым он прежде притронулся, стали безумно гореть. Огонь разливался по всему телу. Этому жару не было никакого дела до моей жизни, он стремительно рос во мне, будто обладал собственной волей. «Внутри тебя». Внезапно я вспомнила эти слова. Не луна, на которую я смотрела, произнесла их. И они родились не внутри. Тело горело. Я задыхалась, всё словно заволокло туманом. Я пыталась сконцентрироваться на этих словах. Луна продолжала сиять всепроникающим ярким светом. «Его ребёнок внутри тебя».

В этот миг я рассеянно посмотрела на луну. Чувствуя жар, я мысленно прокручивала всю свою жизнь. Словно я существовала лишь затем, чтобы теперь оказаться здесь. Словно всё, что я несла внутри, все мои раны предназначались для этого. Будто бы где-то далеко, на палубе корабля, что я видела на горизонте, мужчина нежно притрагивался к моему телу. Пальцы, испачканные в крови жестоко уничтоженных людей, были нежны лишь со мной. Его язык оказался у меня во рту. Я постепенно сбрасывала свою одежду. Толстые потные руки обхватывали меня, всем телом я ощущала его тяжесть. Чувства мои обострились, он проникал в меня, так было нужно. Он пронзал меня, яростно и сильно, так, чтобы сломать. Я стонала, обхватывала его руками, разводила ноги как можно шире, чтобы ему было удобнее, чтобы он проник как можно глубже. Моё тело доставляло ему удовольствие. Горя огнём, я раз за разом испытывала оргазм. Словно это была церемония, в которой праздновали рождение новой жизни. Я плакала. Он пронзал меня, а я со слезами крепко хваталась за него. И вот он вошёл в меня целиком и очень долго пребывал внутри. Вдруг он вздохнул. Схватив его за плечи, я поглотила всю его сперму.

И так раз за разом.

Убью.

Как только получит контроль над центром этого мира, я его убью. Мой ребёнок станет королём тёмного мира. От неожиданного и вероломного предательства моё тело займётся сияющим пламенем. Такой жар не испытать в обычной жизни. В этот момент я буду самым прекрасным, ослепительным существом Королевства. Рядом с его трупом я засверкаю безупречно и свободно, как никто и ничто. Я заполучу этот момент. Чёрное сияние, которое окажется превыше всего. Жар. Миг, который затмит всё остальное. Эту прекрасную, сверкающую, властную тьму, что возвышается над миром, жестокая и гордая.

– Но…

Вдруг на глаза навернулись слёзы. «Нет», – я почувствовала, что так не случится. Слёзы продолжали стекать по щекам. Напротив стоял человек, прижимающий дуло к моему лбу.

– Но даже если я стану твоей женщиной, ты всё равно безжалостно расправишься со мной. Вероятно, меня прикончат ещё более жестоким способом, чем сейчас. Не всё идёт по плану. Может быть, ты оставишь ребёнка, а меня убьёшь без особой на то причины. Покажешь всё, что я не получу, заставишь сгорать от желания. Словно моя жизнь предназначена лишь для того, чтобы родить твоего ребёнка. И как только задание будет выполнено, она завершится.

Кидзаки продолжал смотреть на меня.

– Возможно.

Я мотнула головой. Несколько раз. Словно капризный ребёнок, который вот-вот разразится истерикой, словно ребёнок, который упрямится. Он медленно взвёл курок большим пальцем. Рука, сжимавшая пистолет, напряглась.

– И в конце запомни мои слова: то, что ты хочешь больше всего, не обязательно является тем, что ты хочешь на самом деле. Таковы люди.

Кидзаки сжал моё плечо. Я пыталась что-то сказать, но от неожиданности пропал голос. Ложь! Я чувствовала, что это ложь. Желая закричать, я снова напрягла связки.

Прозвучал выстрел?

Луна исчезла. Уши горели. Почему-то я всё ещё видела Кидзаки перед собой.

– Размышляй спокойно. Ты думаешь, я буду убивать человека вроде тебя?

Он ухмылялся. Я уставилась в узкие глаза, скрытые тёмными очками. По моему уху что-то текло. Кровь? Я ничего не понимала.

– Я оставлю тебе жизнь. В обмен на твою жизнь.

Кидзаки опустил пистолет. Силы покинули меня, я осела на землю. Плечи дрожали. У меня больше не оставалось сил.

– Ты возьмёшь на себя ответственность за несколько мелких преступлений в нашей нынешней операции. Ты уже мертва. Так мы замаскируем собственное участие в этом деле и придадим истории смысл.

Я по-прежнему не могла сфокусировать взгляд, но пыталась напрячь ноги и встать.

– Я перепишу твою жизнь. До далёкого прошлого. История прекрасной проститутки, которая действовала в тени многих дел… Мы повесим на тебя несколько преступлений. Ты потеряешь прошлое, но останешься в живых.

Вдали виднелась луна.

– Чем оставлять труп, нам выгоднее, чтобы ты получила этот паспорт и скрылась как другой человек. Однако удивительно, как ты цепляешься за жизнь. Ты занятная. Я оставляю её тебе.

Почему-то луна побледнела. Словно яростный свет, источаемый ею совсем недавно, был временным. Вдалеке послышался шум моторной лодки. Море волновалось. Щеками и шеей я ощутила холодный воздух. Тело ещё дрожало. Я не могла подняться.

– Всё это не имело никакого смысла. У меня не было причины, я просто бежала. Я…

– У тебя была глупая причина. Месть. За смерть того ребёнка.

Кидзаки холодно посмотрел на меня:

– Ты не смогла защитить его, поэтому как идиотка ненавидела всё необъяснимое и сопротивлялась ему. Словно хотела сказать: допустив его смерть, я проиграла.

– Я не смогла спасти того ребёнка…

– Что за чушь! – В голосе Кидзаки звучало недовольство. – Плевать, что хорошо, а что плохо. Ты столько суетилась, чтобы этот глупый ребёнок почувствовал облегчение. Он был жалок, но вновь встал на ноги. Наверное, окружающие твердили ему, что он нужен миру. Наверное, он надеялся на выздоровление. Но всё это не о добре и зле. Важно – как именно ты почувствуешь самые разные эмоции, из которых состоит наш мир.

– Что-то похожее я уже слышала, когда ты распространялся о своей теории зла.

– Мир соткан из единства противоположностей. Поэтому тебе следовало улыбаться и наслаждаться своим чувством тоски, когда он умер. Смерть ребёнка прекрасно для этого подходит.

– Такое невозможно!

Вдалеке, в тени складов, я увидела несколько машин. Освещая дорогу фарами, они медленно подъезжали к нам.

– Я хотел тебя проводить, но уже не смогу. Можешь воспользоваться этой машиной, – сказал Кидзаки и пошёл прочь.

– Стой! Правда?

Кортеж приближался.

– Сколько раз повторить?! Или ты думаешь, я должен о тебе позаботиться? Какая самонадеянность!

Он даже не взглянул в мою сторону.

– Благодари меня где-нибудь подальше отсюда. Хотя сомневаюсь, что будешь. Ведь я отобрал твою жизнь, – продолжил он с неохотой. – Кто же я такой, если забрал твою жизнь? Можешь и дальше размышлять над этим… Спрячься пока, а когда всё затихнет, уезжай из страны. Ты не сможешь стать другим человеком, сменив один лишь паспорт. Мои люди сделают и другие документы. Считай, это моя благодарность за то удовольствие, которое я получил, и за помощь в уничтожении Яды. Ступай. Если ты чем-то недовольна, можешь прийти ко мне снова. С тобой весело убивать время. Но в следующий раз могу и убить.