Текст книги "Алмазный маршрут"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Татьяне Леонидовне было доподлинно известно, что Иннокентий Ростиславович употребляет виагру постоянно. Однако она предпочла не раскрывать своих секретов.

– Юную девушку не обманешь, – проникновенно глядя ей в глаза, сообщил Иннокентий Ростиславович. – Она каждой своей клеточкой чувствует естественность. Мне каждый раз говорят, что я лучший.

«Идиот, – думала Татьяна Леонидовна. – Юная девушка чувствует… Да юная девушка ни хрена не чувствует! Для нее важно другое. Сам факт того, что она занимается сексом. Большинство девушек впервые испытывают оргазм достаточно поздно. Об этом написано в любом женском журнале. Если бы у мужиков было побольше ума, они бы не поленились и как-нибудь при случае почитали бы, что пишут о женской сексуальности сами женщины. Но куда там! Мы же сами все знаем!»

– Наелся, – с сожалением в голосе сообщил Иннокентий Ростиславович. – Вот каждый раз так. Весь день можешь об этом думать. Кажется, сколько дадут, столько и съешь. Потом садишься за стол и в один прекрасный момент понимаешь – все, больше не могу. Становится ужасно обидно.

«Ну и козел! – подумала Татьяна Леонидовна. – Каким же козлом надо быть, чтобы даже после еды испытывать сожаление. С кем приходится работать!»

Тем временем к их столику неслышно подошла официантка и унесла пустое блюдо. Иннокентий Ростиславович проводил ее взглядом. По скептическому выражению, застывшему на лице генерал-майора, Татьяна Леонидовна поняла, что девушка «старовата». Почему-то ей сразу сделалось приятно.

«Надо будет оставить девушке хорошие чаевые», – подумала она.

– Танечка, я слышал, у вас проблемы. – Иннокентий Ростиславович начал говорить о делах без всякого перехода. – Я опасаюсь, что это может сказаться на нашем совместном бизнесе.

– Какие проблемы?

– Разные, – неопределенно протянул Иннокентий Ростиславович. – Некоторые люди говорят, что ваш бизнес может скоро накрыться.

– Некоторые люди, уважаемый Иннокентий Ростиславович, вообще любят много говорить о чужих проблемах. Особенно если пересекаются их деловые интересы.

– Я понимаю, – милостиво согласился Иннокентий Ростиславович. – Танечка, я очень хочу, чтобы вы меня поняли правильно. Мы с вами работаем вместе уже давно. Не знаю, как вас, но меня наши отношения всегда очень устраивали. Вы меня никогда не подводили; я, со своей стороны, по мере сил и возможностей шел вам навстречу. За время совместной работы мы научились доверять друг другу. Именно по этой причине я говорю с вами предельно откровенно. У меня есть информация, что вами заинтересовалась Генеральная прокуратура. К тому же не просто Генеральная прокуратура, а господин Турецкий лично. Насколько я знаю, вы имели с ним встречу. И меня этот факт настораживает. Кроме того, из совершенно других источников я узнал, что ваш бизнес потихоньку начинает трещать по швам. А нам с вами прекрасно известно, что если в плотине возникает даже самая малюсенькая трещинка, то в ближайшее время стоит ожидать большой катастрофы. Вот на эти вопросы я и хотел получить ответ. Успокойте меня, Танечка.

– Иннокентий Ростиславович, я тоже буду говорить с вами откровенно. По-моему, я всегда так с вами говорила. Действительно, после убийства Юры у нас возникли некоторые проблемы. Именно по этой причине я имела встречу с господином Турецким.

– Танечка, – всплеснул руками Иннокентий Ростиславович, – ведь я так до сих пор не принес вам соболезнования в связи с кончиной вашего супруга. Мне очень жаль.

– Спасибо. Турецкий сказал мне, что ничего нового по делу об убийстве он сообщить не может.

– Новым является уже то, что он занялся этим делом, – криво усмехнулся Иннокентий Ростиславович. – И мне это не нравится. Я прекрасно знаю, кто такой Александр Борисович Турецкий и какого рода делами он обычно занимается. Поверьте мне, карманников он не ловит.

– Я это поняла, Иннокентий Ростиславович. Но, на мой взгляд, никаких оснований для беспокойства нет. Деньги на ваши счета переведены в срок, в дальнейшем все будет точно так же. Борис сейчас находится в Израиле, где ведет переговоры с нашими партнерами. Не далее как два часа назад я разговаривала с ним по телефону. У нас все в порядке.

– А как сам Борис? – елейным голосом поинтересовался Иннокентий Ростиславович.

«Сволочь!» – подумала Татьяна Леонидовна.

– У Бориса все хорошо. Через три дня он возвращается в Москву.

– Израиль такая опасная страна, – покачал головой Иннокентий Ростиславович. – Я вчера смотрел телевизор, там постоянные теракты.

От этого лицемерия Татьяну Леонидовну чуть было не передернуло, но она сдержалась.

– У Бориса хорошая охрана, – улыбнулась Татьяна Леонидовна. – К тому же он не занимается в Израиле политикой.

– Дай бог, дай бог. Что же, Танечка, я вполне удовлетворен. Хотя я так вам сочувствую. Этим бизнесом занимается сейчас так много людей. Наверное, вы и сами постоянно чувствуете давление со стороны конкурентов?

– В этом бизнесе у нас нет конкурентов. Все остальные слишком мелки по сравнению с нами.

Иннокентий Ростиславович широко улыбнулся.

– Танечка, дорогая, никогда не стоит недооценивать своих противников.

«Господи, – подумала Татьяна Леонидовна, – какая глубокая мысль!»

Она приготовилась выслушать продолжение. Продолжение не замедлило себя ждать.

– Поверьте мне, любая, самая мелкая рыбешка мечтает стать акулой. А ведь кроме мелких есть рыбешки и покрупнее. Не забывайте об этом.

– Хорошо, Иннокентий Ростиславович. Я это учту. Спасибо за то, что вы меня предупредили.

Беседа оставила в ней ощущение гадливости. Впрочем, это чувство она испытывала каждый раз после общения с Иннокентием Ростиславовичем. Но на этот раз кроме гадливости было явное ощущение опасности. Он явно что-то недоговаривал. И намеки были слишком прозрачны. Мелкая рыбешка, желающая стать крупной.

«Кого он имел в виду? – размышляла Татьяна Леонидовна по пути домой. – Кого он имел в виду под мелкой рыбешкой? Но что-то происходит. Это очевидно. Заговор. Или все-таки это мои нервы? Нет, это не нервы».

Татьяна Леонидовна привыкла доверять своей интуиции. Гораздо больше, чем даже самым очевидным фактам. Факты зачастую оказывались сфальсифицированными, а вот интуиция не подводила ее ни разу. И сейчас интуиция говорила ей об опасности. Слишком очевидной, хотя и абсолютно непонятной.

Внезапно ее сознание пронзила мысль, от которой Татьяна Леонидовна вздрогнула. На заснеженной дороге машина сделала резкий крен. Собравшись, Татьяна Леонидовна аккуратно увела машину в правый ряд и затормозила на обочине.

Рука непроизвольно потянулась к сигарете. Щелкнув зажигалкой, Татьяна Леонидовна прикурила и сделала несколько сильных затяжек.

«Может быть, это Борис хочет от меня избавиться? – носилось в ее мозгу. – Он хочет убить меня. Избавиться одновременно и от партнера, и от надоевшей любовницы. Поэтому в разговоре он был так спокоен».

Она вспомнила голос Бориса.

«Нет, он не может. У меня просто срыв. Мне надо отдохнуть. Я должна съездить на курорт и месяц ни о чем не думать, не вспоминать, не слышать, не видеть. Иначе я сойду с ума».

Взглянув в зеркало заднего вида, Татьяна Леонидовна увидела остановившийся в нескольких метрах позади джип.

«Оперативно, – подумала она. – Меня уже охраняют. Если бы мы были в плохом детективе, то по закону жанра я должна сейчас окончательно успокоиться и даже развеселиться. Может быть, напоследок я даже должна позвонить своему любимому, вознамерившемуся убить меня. Он будет со мной ласков и нежен, потому что будет знать, что через полчаса меня не станет. Потом мы попрощаемся. А потом меня убьют».

Ей сделалось весело.

– Не будем нарушать законы жанра, – произнесла она вслух, глядя на отражение в зеркале заднего вида. – Звонок любимому.

Борис подошел после первого же гудка:

– Как твои дела?

– Отвратительно. Наш генерал юлил и на что-то намекал. Кто-то из конкурентов серьезно решил выбить нас из бизнеса. Кто именно, я не знаю. У тебя нет никаких предположений?

– Предположения есть, но они у меня всегда есть. – Голос Бориса звучал по-деловому.

– Одно не может не радовать, – шутливым тоном продолжила Татьяна Леонидовна, – ты обо мне заботишься. В данный момент я сижу в машине, а у меня на хвосте джип с любезно предоставленной охраной.

– Ты где? – резко спросил Борис.

От его тона Татьяне Леонидовне стало не по себе.

– Я? – Она посмотрела по сторонам. – Возле девятьсот пятого года, рядом с редакцией комсомольца. На обочине. Еду домой. Остановилась, чтобы тебе позвонить.

– Стой там. – Он почти кричал. – Никуда не езжай. Из машины не выходи.

Она слышала, как параллельно он что-то кричит по второму мобильнику. Его волнение передалось и ей.

– А что случилось?

– Ты, главное, не волнуйся. Наши через пять минут подъедут. Тебе виден номер?

– Темно же уже. – Внезапно она поняла. – Подожди. Что значит «наши»? А это кто?

– Я не знаю, кто это! – прокричал Борис. – Сиди и не высовывайся. Я буду разговаривать с тобой, пока не подъедут наши. Если ты увидишь, что из машины выходят, медленно поезжай вперед.

– Господи, Боря. Мне страшно.

– Все будет в порядке. Они уже рядом. Я с ними держу связь. Они тебя видят.

В зеркало заднего вида Татьяна Леонидовна увидела, как джип позади нее замигал поворотиком и влился в общий поток. На его место встал другой джип, из которого вышел мужчина с мобильником в руке.

– Они уехали, – сказала Татьяна Леонидовна.

– Да, я знаю.

Мужчина из джипа подошел к ней:

– С вами все в порядке?

Татьяна почувствовала, как ее начинает трясти. Будучи не в силах что-либо сказать, она несколько раз кивнула. В следующий момент у нее началась истерика.

– Борис Леонидович, все в порядке. Мы проводим Татьяну Леонидовну домой и выставим круглосуточную охрану. Боюсь, что она сейчас не может с вами разговаривать.

Убрав телефон в карман, мужчина достал фляжку и протянул Татьяне Леонидовне:

– Это коньяк. Выпейте. Вам станет лучше.

Он отвинтил крышку и почти насильно заставил ее сделать несколько глотков.

– Меня зовут Егор. Я отвезу вас домой. Боюсь, что сами вы вести машину не в состоянии. К тому же вы выпили, – добавил он, улыбаясь.

От этой невинной шутки Татьяне Леонидовне сразу сделалось спокойно.

– Отвезите, – улыбнулась она, вытирая слезы. – И можно мне еще раз воспользоваться вашей фляжкой.

Глава седьмая

После своего визита в интернат Алексей не спал всю ночь. Полученная им информация не укладывалась в голове. Все это было похоже на какой-то зловещий фантастический фильм ужасов. Но никак не на реальность.

Реалити-шоу, зрители которого двадцать четыре часа в сутки наблюдают за жизнью интерната для детей с отклонениями. И никто из участников этого дьявольского шоу не может покинуть его по собственной воле.

Анастасия Валериановна наверняка в курсе. И охранники тоже. И бог знает, сколько еще людей из персонала интерната. Первой мыслью Алексея было немедленно связаться с Вилесом и все ему рассказать. Он даже схватил мобильный телефон и уже даже нашел в памяти нужный номер, но что-то помешало ему совершить этот звонок.

А что ему вообще известно о Вилесе? Если вдуматься, Вилес – самая загадочная и непонятная фигура в этой истории.

Подумав, Алексей понял, что не знает о нем ровным счетом ничего. Пробудившаяся после посещения интерната мнительность подсказала Алексею, что Вилеса пока не стоит ставить в известность. Пускай их деловые отношения развиваются в том же направлении, в каком и развивались.

Что сказать Вилесу?

Да, я посетил, этот интернат.

Да, узнал, как он работает.

Да, я начинаю писать порочащую его статью.

Как мы и договаривались.

Алексей зашел на сайт интерната «Утренняя заря» и битый час лазил по нему вдоль и поперек.

Разумеется, ничего криминального на официальном сайте интерната быть не могло.

В галерее преподавательского состава он увидел фотографию Марины. Марина Александровна Завьялова. В центре страницы дружелюбно улыбалась Алексею Анастасия Валериановна.

Набрав в поисковике фамилию, имя и отчество Марины, Алексей ничего не обнаружил. Точнее, он обнаружил пару сотен тысяч ссылок. Найти среди них необходимого человека не представлялось возможным. К тому же у Алексея не было никакой уверенности, что у Марины в Интернете есть персональная страничка.

Но вдруг…

Надо было что-то делать. Но что? Посоветоваться было не с кем.

Тогда он вдруг вспомнил про Петра Семеновича. После той встречи в редакции они так и не виделись.

В конце концов, Петр Семенович тоже имел отношение к этой истории. По крайней мере, свою часть денег он получил.

Однако и это было слишком рискованно.

У Алексея не было гарантии, что Петр Семенович после их разговора не свяжется с Вилесом и не перескажет ему содержание их беседы. Тогда получится, что Алексей действовал за спиной Вилеса. Ничего хорошего, одним словом, не получится.

В результате с Петром Семеновичем было решено не встречаться.

Вместо этого Алексей решил навестить одного своего приятеля-компьютерщика.

Коля был длинным тощим субъектом с вечно расширенными зрачками и зарабатывал на жизнь написанием хакерских программ д ля взлома серверов различной сложности. С его помощью Алексей надеялся выйти на сайт, где транслируется реалити-шоу из интерната.

Как истинный компьютерщик Коля начал с простого.

– Ты адрес знаешь? – на полном серьезе поинтересовался он.

– Коля, ты думаешь, я тогда бы к тебе пришел?

– А-а, – протянул Коля, – понятно. Но я так, на всякий случай спросил.

– А можно что-нибудь сделать?

Коля, буквально два часа назад принявший что-то, сильно замедляющее мозговую деятельность, обдумывал ответ минут пять.

– Нет, – сказал он наконец. – Что же я могу сделать, если я адреса не знаю. Я только могу прийти к ним туда и форматнуть им там все на фиг. Легко.

В подтверждение своих слов Коля принялся натягивать куртку.

– Так, погоди, – остановил его Алексей. – Ходить никуда не надо. У меня вот какая идея есть. У них существует официальный сайт. Ты можешь через этот сайт выйти на сервер?

– Могу, – подтвердил Коля.

– Через сервер ты можешь выйти на другие сайты?

– На какие? – подозрительно спросил Коля.

– На все, какие там имеются. Ты можешь просмотреть, что там есть еще?

– Это могу.

– Тогда садись и выясняй.

Коля нехотя уселся за компьютер.

– А может быть, все-таки форматнем? – спросил он с надеждой.

– Если найдешь, тогда обязательно форматнем, – пообещал Алексей. – Главное – найти. Только, разумеется, так, чтобы тебя не вычислили. Там, судя по всему, сидят очень серьезные товарищи.

– Ну не серьезней же, чем в Пентагоне? А к ним я частенько заглядываю. Слушай, будь другом, принеси мне пива из холодильника. А то чего-то меня отпускать начало.

Алексей вышел на кухню и открыл холодильник. Кроме пива, в холодильнике ничего не наблюдалось. Зато пивом было заставлено все. Ради интереса Алексей даже заглянул в морозилку. В морозилке оказалась пустая бутылка из-под водки.

– Какой адрес-то? – донесся до него из комнаты голос Коли.

Пятнадцать минут прошли в полном молчании. Алексей следил за барабанящими по клавиатуре Колиными пальцами, пил пиво и думал о Марине.

– Тухляк, – сообщил пятнадцать минут спустя Коля и выключил компьютер.

– Что, ничего нет?

– Хрен его знает. Но дяди там сидят хитрые. – Коля повернулся к Алексею. – Короче, объяснять я тебе не буду, ты все равно не врубишься. В общем, мне надо пару дней посидеть.

– Значит, все-таки что-то есть?

– Что-то точно есть, – подтвердил Коля, – но просто так я туда соваться не буду. Ребята, которые такое наворотили, действительно очень серьезные.

– Серьезней, чем в Пентагоне, – улыбнулся Алексей.

– Пентагон далеко, – авторитетно пояснил Коля, – а у нас лучше десять раз подстраховаться. Кстати, тебе это влетит в кругленькую сумму.

– Деньги есть, не волнуйся.

– По случаю собственного дня рождения, уж так и быть, сделаю тебе скидку в пятьдесят процентов. К тому же во мне проснулся профессиональный азарт.

– Слушай, а я и забыл, что у тебя день рождения. Поздравляю.

– Ерунда. Он у меня все равно только через пять месяцев. В общем, заходи через четыре дня, вечером. Устроим им первомайский салют.

Глава восьмая

Борис Кантор проснулся оттого, что ему на плечо легла женская рука. Открыв глаза, он увидел ногти, накрашенные темно-красным лаком.

Как ее зовут?

Несколько минут он перебирал в уме иностранные имена. Все были знакомы, но какое из них конкретно?

Какая разница.

На часах было начало пятого. За окном уже рассвело.

Она не была проституткой. Впрочем, назвать ее серьезной девушкой тоже было сложно.

Они познакомились вчера в баре.

Никаких иллюзий, никаких обещаний. Обычный секс.

Это не измена. Это просто так.

Аккуратно убрав руку, Борис выбрался из-под одеяла. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы она проснулась.

Начнутся разговоры.

Почему «они» всегда хотят разговаривать?

Пускай ни о чем. О погоде. О курсе доллара. О чайках. О чем угодно. Но обязательно разговаривать.

Это не измена. Это просто так.

Борис повторял себе каждый раз, и каждый раз он чувствовал себя виноватым.

За что?

Человеческая природа знает за что. Она не всегда об этом говорит. Более того, она убеждает, что все нормально. Что ничего не произошло. Что все точно так же, как и было раньше. И от этого становится еще более тошно.

Кто-то наверху смеется над нами. Подкидывает нам соблазны, а потом наблюдает, как мы на них покупаемся. А потом наблюдает, как мы страдаем оттого, что пошли на поводу у страстей. А потом подкидывает нам новые соблазны.

Возле мини-бара он увидел полупустую бутылку виски. Рядом стоял стакан. В мини-баре был лед и содовая.

Все, что нужно.

Смешав порцию, Борис, стараясь не шуметь, вышел на балкон. По дороге захватил пару расщепляющих алкоголь таблеток. Прекрасное изобретение человечества.

Этот дом в окрестностях Тель-Авива Борис купил восемь лет назад, сразу после того, как получил второе гражданство. Тогда из-за нестабильной политической ситуации в России возникли первые серьезные опасения касательно будущего его бизнеса.

Громкие дела, серьезные наезды на крупных бизнесменов. Государственная власть постепенно начала закручивать гайки, и в скором времени это привело к потере многих крупных капиталов.

Перешедшее под государственный контроль телевидение со всех каналов рапортовало об успешной борьбе с олигархами. Известные журналисты, еще вчера кормившиеся из рук этих самых олигархов, теперь выступали пламенными борцами и ратовали за возрождение России.

Народ, как обычно, свято верил всему, что неслось из телевизора, и вместе с журналистами негодовал по поводу и без.

О том, что все происходящее является банальным столкновением различных финансовых групп, народу было неведомо. Да людей и не интересовали подобные мелочи. Главное, что появился очередной конкретный враг, которого можно было обвинить во всех своих бедах.

Имя этого врага – крупный капитал.

Борис Кантор не был олигархом. До олигархов ему было так же далеко, как и любому среднестатистическому россиянину. Но общая тенденция, наблюдавшаяся во внутренней политике, ему не нравилась. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы распознать в том, что происходит в стране, первую ласточку нарождавшегося авторитаризма.

По своим политическим взглядам Борис был убежденным демократом. Свобода выбора и свобода бизнеса были для него важнее всего. Любое ущемление этих свобод означало для него возврат к советской системе с ее убогой командно-административной экономикой.

Советскую систему Борис ненавидел всем сердцем. Он родился в Москве в 1971 году, и к моменту распада Советского Союза ему исполнилось ровно двадцать лет.

Его родители были типичными представителями технической интеллигенции и в полной мере обладали всеми недостатками своего класса. Они закончили один и тот же институт, потом работали в одном НИИ. Отец получал двести рублей, мать сто пятьдесят. Они поженились на последнем курсе института, и ровно через девять месяцев у них родился Борис.

Как и многие другие представители технической интеллигенции, его родители были фанатичными поклонниками авторской песни, со всеми вытекающими из этого увлечения последствиями. Турпоходы, костры, висящая на стене гитара, многочисленные друзья и кухонные посиделки. Непрерывная Потребность в общении.

Разумеется, на все подобные мероприятия родители брали с собой маленького сына. Абсолютно оторванные от жизни идеалисты, они наивно полагали, что ребенку (а тем более мальчику) все это должно быть безумно интересно. Кроме этого они искренне хотели привить ребенку любовь к их собственным идеалам, символом которых и являлась авторская песня.

Но никогда не стоит пытаться привить собственные идеалы другому человеку. Идеалы не прививаются; человек, взрослея, сам определяет их для себя. В ином случае результат оказывается диаметрально противоположным.

Случай Бориса не являлся исключением. Он рос замкнутым ребенком, и все, что так или иначе было связано с увлечениями его родителей, вскоре начало вызывать в нем сильнейшее отвращение.

Ночевка в палатке была для него страшнее любого наказания. И он полюбил комфорт. Самым магическим и притягательным словом в то время для него стало слово «гостиница» (впрочем, ему больше нравилось слово «отель», которое встречалась в романах зарубежных писателей).

Но родители никогда не останавливались в гостиницах. Они считали это буржуазным роскошеством и напрасной тратой денег. В результате Борис проникся огромной любовью ко всему «буржуазному» и не менее огромным уважением к деньгам.

Он мечтал, что когда-нибудь у него станет много денег и он навсегда сможет поселиться в гостинице.

Вопреки желанию родителей Борис решил не учиться на инженера. На скептический вопрос родителей, чего он хочет добиться в жизни, Борис ответил, что хочет иметь много денег. Родители посмеялись и сказали, что много денег с неба не падает. А Борис тем временем самостоятельно поступил на экономический факультет МГУ.

Для родителей это оказалось неожиданностью. Как многие оторванные от реальности советские интеллигенты, он искренне считали, что для того, чтобы поступить в МГУ, надо иметь железный блат.

Борис поступил без всякого блата. Учился он всегда на «отлично», но уже ко второму курсу начал испытывать в стенах почтенного учебного заведения сильнейший дискомфорт. В отличие от многих других студентов этот дискомфорт был связан вовсе не с необходимостью посещать занятия по военной подготовке или физкультуре. Проблема заключалась в самом обучении. Его раздражали бесконечное изложение экономических теорий, разработка утопичных экономических проектов, которые подошли бы идеальному государству, каким в самом ближайшем будущем станет Советский Союз.

Все та же самая извечная плановая экономика по-прежнему пыталась выглядеть современной. Заниматься всем этим Борису было невыразимо скучно. Поступая на экономический факультет, он полагал, что его научат здесь, как можно заработать больше денег. Тем более что в стране к этому времени уже вовсю возникали первые кооперативы. Но ученые-профессора на лекциях почему-то об этом не говорили.

Борис по мере сил и возможностей собирал любую информацию о практическом бизнесе в стране. Он читал все статьи о возникающих частных предприятиях, смотрел все выпуски программы «Взгляд», где время от времени показывали людей, занимающихся частным бизнесом. Мысленно выстраивал структуру собственной фирмы.

У него были десятки таких мысленных вариантов. И все они упирались в одну и ту же толстую кирпичную стену. На этой стене большими белыми буквами было написано всего два слова – начальный капитал.

Начальный капитал начисто отсутствовал. О том, чтобы взять кредит, речь не шла. У Бориса не было ничего ценного. Помощи от родителей ждать не приходилось. Как будто не замечая всего, что происходит в стране, они все так же ездили в турпоходы и пели вокруг костра под гитару песню о том, что всем «друзьям надо взяться за руки».

Именно в этот период Борис окончательно отдалился от родителей. Необходимость жить с ними в одной квартире угнетала его. Он с удовольствием бы поселился в общежитии, но подкачала московская прописка. Университет отказался предоставить ему комнату.

В этот момент Борис даже всерьез задумался над тем, чтобы жениться. Таким образом, можно было бы сразу переехать от родителей. Но после некоторых размышлений эта идея была отброшена.

Богатые наследницы, имеющие собственную квартиру и не имеющие большого количества близких родственников, водятся только в книгах и американских фильмах.

Кроме книг кино было единственным развлечением Бориса. В кинотеатры он ходил редко, ничего интересного там не показывали. Зато он был постоянным завсегдатаем видеосалонов, которых в тот период наплодилось великое множество.

Видеосалон представлял собой убогую комнатушку с двумя десятками стульев, обыкновенным телевизором и видеомагнитофоном в углу. Там показывали исключительно зарубежные фильмы. В основном это были стандартные боевики, фильмы, посвященные восточным единоборствам, и эротика, которую демонстрировали на вечерних сеансах. Но иногда попадались действительно хорошие фильмы. Впрочем, художественные достоинства просматриваемых фильмов не играли для Бориса большой роли. Для него важнее было наблюдать иностранную (пускай и утрированную) жизнь. Каждый раз, когда в кадре оказывался кейс с миллионом долларов, Борис чувствовал, как к его горлу подбирается плотный комок.

Внутренне он был полностью готов к тому, чтобы заработать точно такой же миллион. Он просто не представлял, как это можно сделать. Ему нужен был толчок извне. Нужен был кто-то, кто бы натолкнул его на мысль. И такая встреча состоялась. Разумеется, она оказалась чисто случайной. Но любая случайность на самом деле является закономерной.

Человеком, который ввел Бориса Кантора в бизнес, оказался знакомый ему с детства Игорь Архипов. Игорь жил в том же дворе, что и Борис, и был на три года старше. В детстве эта разница в возрасте казалась огромной, поэтому ни о какой личной дружбе речи быть не могло. В детстве Игорь общался исключительно со своими сверстниками, и с Борисом они сталкивались разве что на футбольном поле, когда командам для равного счета не хватало одного игрока. Борис умел неплохо играть в футбол, поэтому старшеклассники из всех имеющихся в наличии мелких ребят всегда выбирали его.

Правда, был в их жизни еще один момент, который для Бориса значил очень много. Когда ему было восемь лет, к нему пристали ребята из соседнего квартала. Для Бориса эта встреча закончилась бы хорошей взбучкой, но, на его счастье, рядом оказался Игорь. Произошла драка, в которой Борис принял самое деятельное участие. Особой пользы в драке он принести не мог, но четко понимал, что стоять в стороне он не имеет права. Тогда сильно досталось им обоим, но честь двора была спасена.

Друзьями они так и не сделались (разница в возрасте оставалась прежней), но авторитет Бориса во дворе после этого случая значительно вырос.

Игорь происходил из рабочей семьи, учиться в школе все десять классов его никто не заставлял. После восьмого он бросил школу и устроился продавцом в коммерческий ларек. Потом ушел в армию, где служил в ВДВ, затем вернулся.

И вот как-то вечером они случайно столкнулись в районе, недалеко от того места, где произошла памятная драка. К этому времени на разницу в возрасте уже никто не обращал внимания. Игорь выглядел по тем временам достаточно солидно. Фирменные джинсы, настоящие кроссовки, модные солнцезащитные очки. Они сразу узнали друг друга, и Игорь пригласил Бориса в модный местный кафетерий с бильярдом, чтобы отметить встречу. Борис, не имевший денег, смущенно отказался. Игорь, мгновенно понявший, в чем дело, в грубоватых, но доходчивых выражениях объяснил ему, что деньги есть, и вообще приглашает он.

В кафе выяснилось, что Игорь имеет свой бизнес. Несколько кооперативных ларьков, торгующих всем подряд, от жевательной резинки и кока-колы до самодельных вареных джинсов и болгарского коньяка. Он уже купил себе двухкомнатную квартиру.

В этом разговоре представления Бориса о реальности и сама реальность наконец-то совпали.

Узнав, что Борис учится на экономическом факультете МГУ, Игорь пришел в восторг. Как многие люди, не имеющие образования, он относился к образованным людям с неким мистическим пиететом. Особенно если образование было связано с экономикой, финансами и всем, что так или иначе касалось бизнеса. Он тут же пригласил Бориса работать у него.

– Понимаешь, мне нужен человек, который во всем этом по-настоящему рубит: во всех этих документах, накладных и прочем дерьме. Так-то я соображаю, что к чему, но образования мало. Сам чувствую, что не хватает. Я бы учиться пошел, но некогда. Сейчас такое время, что надо капусту стричь. Будь у меня образование, я бы таких дел наворотил.

– А кем я буду работать? – поинтересовался Борис и тут же по кислой физиономии Игоря понял всю нелепость своего вопроса.

– А тебе какая разница, как это будет называться? Как хочешь, так и называйся. Хочешь заместителем директора?

– Хочу. А много работников?

– Много. Я и три продавца. Был у меня одно время заместитель, но я его на хрен послал. Как зарплату получит, его потом неделю не сыщешь. Ты-то не бухаешь?

Договорились, что Борис выйдет на работу прямо завтра.

– Первый месяц я тебе много платить не стану, – откровенно сообщил Игорь. – Посмотрю, что ты можешь. Если ты мне не подойдешь, тогда без обид. Если сработаемся, то со временем будем партнерами.

– А как одеваться?

Игорь серьезно посмотрел на Бориса.

– Красный пиджак и золотая цепь. – Увидев огорченное лицо Бориса, Игорь расхохотался. – Шучу-шучу. По-рабочему одеваться. Джинсы, кроссовки, еще что-нибудь. Главное, чтобы удобно было. Бегать много придется.

Бегать действительно пришлось много. В течение следующего года Борис узнал о бизнесе все, начал прилично зарабатывать и сделался полноправным партнером Игоря.

Игорь крайне доходчиво обучал его всей той премудрости, о которой слыхом не слыхивали профессора экономического факультета МГУ. В частности – отношению к деньгам.

– Деньги сами по себе – это ничто, – говорил Игорь. – Их постоянно надо вкладывать во что-то конкретное. Тогда они принесут доход и любая инфляция будет тебе не страшна.

В тот же год умерли родители Бориса. В августе отец, спустя два месяца мать. Похоронив родителей, Борис приватизировал квартиру, и наконец-то у него появилось что-то, подо что он при желании мог взять кредит. В течение следующего года в жизни Бориса произошло еще два события, кардинально повлиявших на его жизнь.

В начале июля в собственной квартире Игорь был найден мертвым. Его смерть не была результатом бандитских разборок, Игорь стал жертвой заезжих гастролеров. После его смерти Борис сделался единственным хозяином их общего бизнеса. И хотя Борис искренне переживал, смерть Игоря во многом оказалась ему выгодна.