Текст книги "Алмазный маршрут"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Фридрих Евсеевич Незнанский
Алмазный маршрут

Пролог

27 декабря 2004 г.

Международный аэропорт Шереметьево-2 напоминал большой муравейник. Люди сновали по зданию во все стороны, таща за собой вереницы чемоданов и спортивных сумок. Тут и там выстраивались очереди, чтобы купить стакан кофе, бутерброд, упакованный в пищевую пленку, или бутылку пива. Более состоятельные пассажиры предпочитали выпить рюмочку коньяка или виски и съесть бутерброд с черной икрой.

Время от времени сквозь шум людских голосов прорывался сухой речитатив диспетчера, сообщавшего разнообразную полезную информацию: отменен вылет в Мадрид, задерживается самолет из Вены, чей-то малыш ожидает своих родителей в комнате матери и ребенка.

За столиком одного из «демократичных» кафе сидели двое мужчин. Судя по их утомленному виду, а также по трем пустым пластиковым стаканам и одной (тоже пустой) бутылки из-под минералки, они находились здесь уже довольно давно и уходить пока не собирались.

– Ненавижу аэропорты, – произнес один из них. – Нет, Сережа, правда. Ненавижу, и все тут.

Почему? – удивился второй. – Странно. Я, наоборот, люблю с детства.

– А вот я именно с детства их и ненавижу. Неудачный первый опыт. Знаешь, как у сексуальных маньяков. Первый раз ничего не вышло, и понеслось…

– Для сотрудника МВД, Володя, – усмехнулся второй, – ты приводишь весьма оригинальные примеры.

– Влияние средств массовой информации. Я вчера по телевизору передачу на эту тему смотрел. Вот у меня в голове сюжет на эту тематику и вертится. Наверное, все-таки телевидение действительно зомбирует зрителей.

– Зрители сами себя зомбируют, – махнул рукой Сергей. – От нечего делать. Жить им скучно, вот и верят во все что попало. Все знают, что много смотреть телевизор вредно, однако никого это не останавливает. А предложи вместо телевизора пойти прогуляться, какой там… Чушь это все. – Он сделал глоток кофе. – Так чего у тебя там за первый опыт неудачный был? Давай колись.

– Да ничего особенного-то и не произошло. В общем, решили меня в детстве родители взять с собой на Черное море. Я уже даже не помню сейчас, куда мы летели. Мне тогда пять лет было.

– А чего вы на поезде не поехали? Меня в детстве только на поездах возили.

– Ну вот захотелось им так. Чтобы я одновременно и Черное море посмотрел, и на самолете полетал. Все в одном флаконе. В общем, рейс тогда отложили и мы проторчали в аэропорту почти сутки. Так что настроение у меня было уже совсем не праздничное.

А в Крыму я в первый же день объелся сливами. – Молодя помолчал. – Вот после этого я аэропорты ненавижу. И Черное море тоже.

– Да, старик, – протянул Сережа, – во-первых, ничего особенного, а во-вторых, это сто лет назад было. И что, до сих пор забыть не можешь?

– Да нет, наверное, – Володя пожал плечами. – Просто неприятно. Возникают, так сказать, ассоциации.

Он посмотрел на часы.

– На сорок минут задерживается. – Володя вздохнул. – Вот если я чего и не люблю, так это ждать. Два часа уже сидим тут. И еще столько же проторчать можем.

– Служба такая, – усмехнулся Сережа. – Лучше прийти заранее, чем опоздать. Согласен?

– Да согласен, согласен. Ладно, пойдем посмотрим на табло. Может, там все-таки высветилось точное время?

Они направились в зал прилета.

Оказалось, что самолет из Цюриха совершил посадку две минуты назад.

– Ну вот, – заметил Сережа, – а ты переживал. Сейчас пройдут контроль и появятся. Смотри внимательнее.

– Не бойся. Не пропустим.

Милиционеры, охранявшие аэропорт, уже были заранее предупреждены, поэтому оба оперативника получили возможность стоять не в общей толпе встречающих, а в стороне, рядом со стеклянными дверьми.

Один всматривался в зал ожидания, второй незаметно наблюдал за встречающими. Ничего подозрительного не было.

– Идут, – наконец сообщил Володя.

…Стеклянные двери автоматически открылись, и помощник министра внутренних дел Виктор Солонин вышел навстречу оперативникам. Впереди него шел угрюмый мужчина лет пятидесяти. На его плечи было накинуто пальто. Обычные граждане не обратили на это никакого внимания, но для оперативников это означало, что руки мужчины скованы наручниками.

– Здравствуйте, Виктор Иванович. Как долетели?

– Нормально долетели. – Солонин кивнул на мужчину. – Принимайте арестованного. Полторы недели за ним по пустыне бегал. Застрелить меня хотел. Ну что, Юрий Данилович, с возвращением вас на родину.

– Зря смеетесь, – мрачно ответил тот. – Мы еще пока не доехали.

– Доедем, не волнуйтесь. – Солонин кивнул оперативникам. – Транспортируйте господина Кокушкина в машину, а я сейчас подойду. Мне кое с кем попрощаться надо. Только смотрите за ним внимательней, а то он прыткий.

– Да мы и сами прыткие. – Сережа взял арестованного за плечо. – Ладно, пойдем. Нечего распугивать своим видом мирных граждан.

– Это еще неизвестно, кто их распугивает, – огрызнулся Кокушкин.

– Пойдем, пойдем, в машине поговорим. Виктор Иванович, мы стоим сразу слева от главного входа.

Солонин махнул им рукой и двинулся обратно.

В зале ожидания среди всех прибывших пассажиров выделялась странная группа людей – пожилая русская пара и чернокожий семилетний мальчик, их внук. Украшением компании был Александр Борисович Турецкий. В данный момент дедушка с жаром пожимал Александру Борисовичу руку.

Солонин подошел поближе.

– Не знаю, как вас благодарить, Александр Борисович, – донеслись до него слова. – Огромное нам спасибо от меня лично и от всей нашей семьи.

– Что вы… – протестовал Турецкий. – Не стоит.

Заметив Солонина, Александр Борисович высвободил свою руку и пошел ему навстречу.

– Ну что, Витя, долетели? – спросил Турецкий.

– Долетели, Александр Борисович. И к Новому году успели. Попрощаться пришел.

– Слушай, Витя, а зачем тебе с ними ехать? Ну правда, что, они его сами не довезут?

– Нет, Александр Борисович, – покачал головой Солонин, – слишком я на него много сил потратил. Так что пока лично его не определю куда надо, не успокоюсь.

– Как знаешь? – улыбнулся Турецкий. – Ладно, удачно тебе добраться.

– Счастливо.

Солонин развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Через десяток метров он остановился и снова повернулся к Турецкому.

– Александр Борисович, – крикнул Солонин, – с наступающим тебя.

Махнув на прощание рукой, он покинул зал ожидания.

В машине ехали молча. Юрий Данилович, стиснутый с обеих сторон оперативниками, угрюмо смотрел в пол. Солонин размышлял о том, где ему встретить Новый год. Оперативники не мешали своему начальнику размышлять.

Никаких пробок, ко всеобщей радости, по пути нигде не образовалось. Но погодные условия не позволили развить более или менее приличную скорость. В какой-то момент скорость вообще пришлось снизить до минимальной. Этот участок шоссе ремонтировался. Вдоль дороги горели оранжевые огни и стояли красно-белые заборы. Впереди стучала лопатами по мерзлой земле группа рабочих в телогрейках. Когда до них оставалось не более пятидесяти метров, произошло неожиданное.

Первым отреагировал водитель.

– Это еще что за черт?

Но это был не черт, а четыре человека, вооруженных короткоствольными автоматами.

– Ложись. – заорал Солонин. – Засада.

Спустя несколько секунд машину прошили автоматные очереди.

– Я говорил, что зря смеетесь, – донесся до него с заднего сиденья голос Юрия Даниловича.

Это были его последние слова.

В следующий момент Солонин почувствовал, как его обожгло одновременно в нескольких местах, и, потеряв сознание, сполз под сиденье.

Он не увидел, как были убиты оперативники – один прямо в машине, второй при попытке выскочить. Никто из них не успел сделать ни одного выстрела.

Возле изуродованной машины резко затормозил большой черный внедорожник. Побросав автоматы и телогрейки в снег, «рабочие» влезли внутрь.

Последняя дверца еще не успела захлопнуться, а джип уже сорвался с места.

До Нового года оставалось четыре дня.

Часть первая
Когда звонит будильник

Глава первая

Когда зазвенел будильник, Алексей натянул себе на голову одеяло. Продержаться надо было всего одну минуту. Спустя минуту завод будильника заканчивался, и можно было с чистой совестью спать дальше.

В нашу эпоху деловых и вечно спешащих людей, пользующихся будильниками, способными настойчивостью и продолжительностью своих мерзких тредей поднять с постели даже мертвого, Алексей по-прежнему отдавал предпочтение старому дедовскому будильнику с изображением Юрия Гагарина. Более того, этим будильником он дорожил гораздо больше, чем последней моделью сотового телефона.

Не потому, что Алексей был сентиментален, а будильник являлся для него памятью об ушедшем сонете ком детстве. Отнюдь. Эти часы он купил несколько лет назад на блошином рынке у одного старого алкоголика, так что к его собственному детству они не имели ровным счетом никакого отношения.

Но ни одни современные часы не могли передать того волшебного ощущения, когда ты способен обмануть время. И для этого надо продержаться всего лишь одну минуту.

Для Алексея эта процедура была сродни медитации. Каждый новый день условно делился на две части. Первая часть дня – обязательная – заканчивалась вместе с заводом будильника. Каждый раз, продержавшись минуту и не встав с постели или даже не протянув руку, чтобы прервать дребезжание будильника, Алексей испытывал небывалый душевный подъем и то, что обычно называют ощущением внутренней свободы.

Дальше начиналась вторая часть дня. Та, которая не подчиняется примитивному звонку, а является результатом осознанного выбора самого Алексея. Не то чтобы он спал после этого очень долго. Может быть, полчаса, может быть, час. Зато как!

Более или менее свободный график работы Алексея позволял ему такие вольности. Впрочем, профессия, которую он себе избрал, тоже явилась результатом осознанного выбора.

Семь лет назад, ровно год спустя после того, как Он окончил горный университет по специальности инженер-технолог (дань семейной традиции), Алексей отчетливо осознал, что полученная профессия его совершенно не устраивает. Причины были самые разные – От маленькой зарплаты и огромной ответственности до строго графика работы и невероятной скуки.

Так что в один прекрасный день Алексей забрал в отделе кадров свою трудовую книжку, получил расчет и навсегда ушел из горнодобывающей промышленности. На его счастье, к этому времени прием на работу осуществлялся с такими чудовищными нарушениями КЗОТа, что начальнику отдела кадров даже в голову не пришло предложить Алексею доработать положенные две недели.

После этого Алексей, купив в магазине бутылку водки, буханку черного хлеба и две банки просроченной американской тушенки, уселся дома на кухне и провел тщательную ревизию собственных ценностей.

Когда бутылка подходила к концу, Алексей четко мог сказать о себе следующее: он не любит и не хочет много работать; ему не нравится и не хочется мало получать; он ненавидит ходить в костюме и галстуке. Отчетливо увидев этих трех китов, на которых базировалась его натура, Алексей допил водку и лег спать.

Как это часто бывает, именно во сне он нашел ответ на свои вопросы. Он увидел перекресток двух улиц – Ленина и 1-й Коммунистической. Работая инженером-технологом на местном заводе, он постоянно ходил мимо этого места. Вот и сейчас, во сне, он шел к себе на работу, неся в одной руке портфель с какими-то документами и двумя бутербродами, а в другой руке держа сигарету. Переходя улицу, на стене одного из домов он заметил доску объявлений.

Наутро Алексей умылся, побрился и почистил зубы, после чего отправился на знакомый перекресток.

Увиденная во сне доска объявлений действительно висела на своем месте. И вдруг Алексей понял, что за целый год он ни разу даже не взглянул в эту сторону. Объявления были разными: продавался снегоход «Буран», требовалась уборщица на полставки, редакция приглашала на работу журналиста. Записав адрес, где располагалась редакция газеты, которая звала на работу журналиста, Алексей направился прямиком туда.

Спустя час он был принят на работу, к концу дня сдал в набор свою первую заметку о том, как пожарники снимали с дерева кошку, на следующий день получил свой первый гонорар.

Так двадцатитрехлетний Алексей сделался журналистом.

Это было семь лет назад.

За семь лет Алексей узнал о профессии все, что можно было узнать, и стал настоящим профессионалом. Он прекрасно разбирался в расценках и приобрел то самое отличающее профессиональных журналистов чутье, безошибочно подсказывающее им, где можно реально срубить «бабло», а где даже и разговаривать не стоит.

Главный редактор очень оценил Алексея за эту его способность и поручал ему исключительно только самых денежных клиентов. Мелочевкой вроде новостей Алексей, естественно, не занимался. Уже несколько лет он специализировался на объемных заказных материалах. Полнейшее равнодушие к тому, о чем и о ком он станет писать на этот раз, было второй особенностью Алексея, за которую главный редактор считал его прирожденным журналистом.

Каждый раз, когда он представлял Алексея очередному клиенту, он говорил следующие слова: «Знакомьтесь, Алексей. Мой лучший журналист».

Алексей при этом соблюдал гробовое молчание, надувал щеки и рассматривал носки своих ботинок. Этот нехитрый маневр каждый раз убеждал клиента в том, что перед ним настоящий мастер своего дела, человек без совести, который крайне ценит свое время, и счетчик уже включен.

Отведенная будильнику минута подошла к концу, и воцарилась тишина. Алексей стянул с головы одеяло и широко зевнул.

Комната явно нуждалась в проветривании.

Алексей нащупал пульт и включил телевизор. На канале шли криминальные новости. Поморщившись, Алексей выключил телевизор и бросил пульт.

Голова побаливала. С наибольшим удовольствием Алексей выпил бы сейчас несколько банок пива и проспал бы до вечера.

Но сегодня это было невозможно, потому что через пару часов его ждали в редакции. Сегодня будет важный клиент. Петр Семенович вчера в разговоре с Алексеем несколько раз подчеркнул это словосочетание – важный клиент.

Пиво пришлось заменить двумя быстрорастворимыми таблетками аспирина. В холодильнике нашлась пара замороженных гамбургеров. Пиво там тоже обнаружилось, но Алексей мужественно отвел взгляд и оставил вожделенные банки охлаждаться до лучших времен.

Кинув гамбургеры в микроволновку, Алексей отправился в душ. Из зеркала на него посмотрела полусонная небритая физиономия с глубоко запавшими глазами и слегка мутноватым взглядом.

– Доброе утро, – поприветствовал Алексей свое отражение.

Отражение ничего не ответило, только слегка скривило рот.

– Ну и ладно.

Душ вернул бодрость, избавил лицо от опухлости и придал облику Алексея необходимое самоуважение.

Бриться он не стал. Какой уважающий себя журналист станет бриться перед встречей с важным клиентом? Свежевыбритый отечественный журналист, как правило, производит впечатление некомпетентности.

«Ишь ты, – думает про такого журналиста клиент, – как старается понравиться, что аж выбрился до синевы. Наверное, писать не умеет».

Поэтому настоящие мастера пера бреются крайне редко, а многие из них вообще отращивают бороду. В этом журналисты очень похожи на режиссеров. На худой конец, и те, и другие отпускают усы.

Гамбургеры оказались мерзкими, но что-нибудь съесть было необходимо. Обкусав каждый до половины, Алексей взял со стола мобильный телефон и пошел на улицу.

Машины у него не было. Из принципа. Алексей предпочитал ездить на такси. Так было удобнее, безопасней, избавляло от множества хлопот, которые неминуемо повлекло бы за собой приобретение личного автотранспорта.

Купив в соседнем магазине банку энергетического напитка (естественно, безалкогольного), Алексей поймал первого встречного частника и отправился в редакцию.

Под залихватскую мелодию о прелестях тюремной жизни, доносившуюся из автомагнитолы, Алексей проехал несколько кварталов. Если бы он был сейчас начинающим журналистом, он бы успел состряпать за время пути несколько коротеньких заметок. Не исключено, что одна из них попала бы на первую полосу.

На перекрестке стоял полуобгоревший автобус, возле которого столпилось изрядное количество народа. Кроме любопытствующих здесь находилось две кареты «скорой помощи» и милицейская машина. Перед толпой возвышался усатый капитан средних лет, которому что-то активно объясняли две старушки. Очевидно, это был опрос свидетелей.

Однако Алексей, поглощенный кофеиносодержащим напитком, призванным полностью восстановить потраченные силы и добавить новых, даже не заметил этого. История о простом парне, который по малолетству попал в тюрьму из-за девицы и, доказав на зоне, что он не хвост собачий, вышел на свободу уважаемым человеком, занимала его гораздо больше.

В общем-то, это было естественно. Автобусы и вертолеты сгорают в России каждый день, а вот по-настоящему жизненную песню можно услышать только в такси. Да и то не всегда.

Пройдя мимо уныло сидящих вдоль стены внештатников, Алексей подмигнул секретарше и направился прямо в кабинет главного редактора. Внештатники уважительно посмотрели ему вслед.

Петр Семенович был в кабинете один. В данный момент он наливал себе в рюмку коньяк.

– Будешь? – поинтересовался он.

Алексей отрицательно помотал головой.

– Ну и правильно, – равнодушно сказал Петр Семенович, опрокидывая рюмку в рот.

Алексей подошел к окну и посмотрел вниз.

– Что за спешка? – спросил он, не оборачиваясь.

За спиной тем временем раздавалось характерное бульканье вновь наполняемой рюмки. Минуту длилось молчание, после чего послышался звук убираемой в стол бутылки.

– Серьезный заказ, Алеша.

– Сколько? – Алексей вполоборота повернулся к Петру Семеновичу.

– Не знаю, – раздался спокойный ответ, – он не сказал, а я не спросил.

На этот раз Алексей повернулся к Петру Семеновичу, полностью и сел на стул.

– Что, так круто?

– Очень круто.

– И кто он?

– Не знаю, – пожал плечами Петр Семенович. – Какой-то прибалт. Я их имена не выговариваю. Но вроде живет не в Прибалтике. Короче, все это завязано на драгоценных камнях. И заметь, – Петр Семенович сделал паузу, – в общегосударственном масштабе.

– А зачем ему тогда мы? Мог бы обратиться в газету покрупнее.

– Алеша, – поморщился Петр Семенович, – семь лет тебя учу, а ты задаешь те же вопросы, как весь тот хлам, который у меня в коридоре сидит. Зачем? Почему? Тебя это колышет?

– Да нет, в общем-то.

– Ну так и сиди спокойно.

Петр Семенович замолчал.

Сидеть спокойно в такой ситуации было довольно сложно. Проще было стоять. Поэтому Алексей встал и, доставая на ходу сигарету, подошел к окну.

Именно в этот момент возле входа в редакцию остановился черный «мерседес» последней модели с правительственным номером. Еще через пару секунд задняя дверца открылась, оттуда выбрался высокий мужчина средних лет и, не глядя по сторонам, прошел в редакцию.

– Клиент прибыл, – резюмировал вслух Алексей.

В кабинет главного редактора клиент зашел ровно через три минуты. Войдя, он сразу посмотрел в сторону Алексея, который все еще продолжал держать в пальцах дымящуюся сигарету.

– Простите, вы могли бы не курить, – произнес он спокойным голосом, от которого Алексею почему-то сделалось не по себе. – Я бросил курить четыре года назад и с тех пор не переношу, когда в моем присутствии курят.

– Конечно. – Алексей тщательно затушил сигарету. – Постараюсь потерпеть, – добавил он, улыбнувшись.

Ответной улыбки не последовало.

– Спасибо, – тем же ровным тоном сказал клиент и сел на стул.

Алексей счел за лучшее тоже присесть. Говорить клиент начал первым.

– Меня зовут Вилес. Компания, которую я представляю, не желает афишироваться. Так что с этими нюансами можно покончить. С вами, Петр Семенович, мы вчера разговаривали по телефону. А вы, насколько я понимаю, – Вилес посмотрел на Алексея, – тот журналист, которому предстоит заниматься нашим делом.

В другой ситуации Алексей не удержался бы и обязательно ввернул какую-нибудь фразочку насчет оплаты, но сейчас ему этого делать не захотелось.

– Мне порекомендовали вас знакомые, – продолжил Вилес, – называть которых тоже не имеет смысла. В свое время они заказывали одно журналистское расследование и остались удовлетворены вашей работой. Так что я счел удобным для себя пойти по их пути. Здесь аванс. – Вилес положил на стол увесистый конверт с деньгами. – Разумеется, это сумма гораздо меньше той, которую вы получите по завершении работы. Теперь о деле. В этой папке, – он протянул папку Алексею, – собранные мной материалы о незаконной деятельности одной полугосударственной структуры. Выражаясь русским языком – компромат. Разумеется, он далеко не полон, и сделать эту папку более объемной – одна из частей предлагаемой мной работы. Детали, Алексей, мы обговорим с вами лично, если вы согласитесь взяться за это дело. На основе предоставленных материалов вы проведете независимое журналистское расследование и подготовите серию статей, полностью дискредитирующих данную структуру. Если результат меня устроит, вы получите оставшуюся сумму. Я не требую от вас сиюминутного согласия. Обдумайте условия, ознакомьтесь с материалами. Если вы решите, что вам это подходит, позвоните мне по этому номеру. – Достав из кармана визитку, Вилес протянул ее Алексею, и тот, не глядя, сунул визитку в карман. – Вот и все. Вопросы ко мне есть?

– Пока нет, – вяло пробормотал Алексей.

– Тогда прошу извинить, но я более временем не располагаю.

Вилес встал и, не прощаясь, направился к двери. Возле нее он остановился.

– Да, и мне хотелось бы узнать о вашем решении сегодня.

После того как за Вилесом закрылась дверь, несколько минут в комнате стояла тишина. Оба журналиста сидели на своих местах и переваривали полученную информацию.

Молчание, по праву старшинства, нарушил Петр Семенович.

– Ну что, Алеша, – нерешительно сказал он, – ознакомимся с материалами?

– Угу, – лаконично ответил Алексей.

Петр Семенович протянул руку к лежащему на столе конверту и осторожно, как будто опасаясь, что внутри находится бомба, пододвинул его к себе.

Алексей, не вставая с места, внимательно следил за действиями своего патрона.

Петр Семенович взял конверт в руки и заглянул внутрь. Его лицо вытянулось до такой степени, что Алексей испугался, как бы его уважаемого учителя не хватил удар.

– Ну? – спросил он, ощущая предательскую дрожь в собственном голосе.

– Двадцать пять, – сказал Петр Семенович, бережно положив конверт на стол. – В евро.

– Твою мать!

В конверте, оставленном Вилесом, лежала банковская пачка с двадцатью пятью тысячами евро. Подержав ее в руках, Алексей еще раз произнес:

– Твою мать!

Одной такой пачки с лихвой хватило бы на то, чтобы Алексей согласился взяться за любое журналистское расследование. А по словам Вилеса, это была всего лишь небольшая часть от основной суммы.

– Петр Семенович, как вы думаете, мне ему сразу позвонить или до вечера подождать?

– Звони, – не допускающим возражений тоном сказал Петр Семенович.

На следующий день Алексей проснулся одетым в собственной квартире. Будильник показывал половину шестого утра. С его циферблата на Алексея укоризненно смотрел первый в мире космонавт Юрий Гагарин.

Состояние было такое, как если бы по его телу вчера несколько раз проехал асфальтоукладочный каток. Первым, что бросилось в глаза, была валявшаяся возле кресла пачка денег.

Алексей сполз с кровати и, пошатываясь, добрел до туалета. Затем вышел на кухню и, открыв настежь холодильник, откупорил банку пива. Выпив ее залпом, взял вторую.

В голове постепенно прояснялось, и события вчерашнего дня начали вставать перед Алексеем со всей отчетливостью.

Событий было много, но для принятия судьбоносного решения хватило и получаса. Двадцать пять минут он провел в редакции и пять минут говорил с Вилесом по телефону.

– Я не сомневался, что вы согласитесь, – сказал ему Вилес. – Вы правильно сделали, что позвонили так быстро.

Дальше Вилес сослался на занятость и предложил общаться преимущественно по электронной почте. На его визитке, которую Алексей рассмотрел впоследствии, помимо номера мобильного телефона был указан адрес бесплатной электронной почты. Вычислить хозяина такого ящика было практически невозможно. Вилес порекомендовал Алексею завести себе такой же в ближайшем Интернет-кафе, разумеется под вымышленным именем. На новый адрес он пообещал выслать все необходимые инструкции и пожелания. В первом попавшемся на глаза Интернет-кафе Алексей вчера проделал все необходимые манипуляции. Ящик был заведен на имя Сергеева Олега Павловича. Так звали его школьного учителя труда. После этого деловая часть дня закончилась.

Началась неделовая.

При одном воспоминании об этом закружилась голова.

Оставив пиво на кухне, Алексей пошел в ванную и целых десять минут стоял под холодным душем.

Надо было срочно приходить в себя и приниматься за работу.

Стоя под струями ледяной воды, Алексей вспомнил, что за весь вчерашний день он так и не заглянул и папку с компроматом, которую дал ему Вилес.

Папка!

Папка оказалась в целости и сохранности. Она аккуратно лежала на столе, придавленная сверху словарем синонимов русского языка.

– Все-таки я ответственный человек, – произнес вслух Алексей, обращаясь к Юрию Гагарину. – Дело превыше всего.

Вторыми по важности после дела были, разумеется, деньги.

Алексей подошел к креслу, поднял с пола пачку и тщательно пересчитал ее содержимое. Его доля была на месте, за исключением какой-то мелочи, потраченной на вчерашние увеселения.

Ощущение значительной суммы отрезвило Алексея окончательно.

– Все, завязываю пить, – пообещал он Гагарину. – С такими деньгами можно найти себе занятие поинтереснее.

Занятием поинтереснее стало изучение содержимого таинственной папки, и Алексей вдруг почувствовал огромное желание узнать, что же находится внутри.

Убрав деньги в ящик стола под какие-то лежавшие там с незапамятных времен институтские конспекты, он взял в руки папку. Перед тем как открыть ее, он минуту подумал, что же можно в ней увидеть. Почему-то ему представились фотографии расчлененных трупов из фильмов про маньяков. Шмыгнув носом, Алексей развязал папку.

Ничего подобного, по крайней мере на первый взгляд, внутри не оказалось. На самом верху лежала распечатанная из Интернета статья под игривым названием:

«Цветик-самоцветик».

Ниже шел подзаголовок:

Выгодно ли добывать отечественные алмазы?

Закурив сигарету, Алексей углубился в чтение.

«На этот парадоксальный, казалось бы, вопрос отчетливо сумело бы ответить руководство совместной российско-американской компании «Самоцветы». Ответ был бы отрицательным.

Напомним читателям, что компания была образована в 1993 году и громко заявила о себе на отечественном рынке, взяв в аренду в том же году Пашинское месторождение, которое по оценкам аналитиков не могло принести своим новым владельцам ничего, кроме старых долгов и новых проблем.

Однако, по-видимому, руководители компании «Самоцветы» (российские бизнесмены Борис Кантор и Яков Тренин, а также наш бывший соотечественник, ныне проживающий в Америке Илья Бабушкин) имели на этот счет иное, отличное от аналитиков, мнение.

По просочившимся в прессу данным, работы на Пашинском месторождении не ведутся вот уже десять лет. По крайней мере, в полном объеме. Надо ли говорить о том, какой урон несет государство от таких «хозяев»?

Далее шло два ряда цифр, которые мало что говорили Алексею, но, очевидно, полностью подтверждали справедливость вышеизложенных утверждений.

Возникает закономерный вопрос – а зачем? Для чего платить дорогостоящую аренду и не пытаться извлечь из предприятия прибыль?

Ответ напрашивается сам собой. Для ширмы.

В последнее время многие российские бизнесмены зачастили в Юго-Западную Африку. В столице ЮАР г. Кейптауне имеется целый район, полностью выстроенный новыми русскими. Часто русских бизнесменов встречают и в соседней Намибии, которая, как известно, славится своими алмазными копями.

По непроверенным данным, отдельные намибийские рудники уже являются собственностью российских бизнесменов. Не исключено, что этими бизнесменами являются господа Кантор, Тренин и Бабушкин.

Тогда их кажущееся бездействие в России приобретает совершенно иной смысл, а нам, простым налогоплательщикам, остается лишь в очередной раз думать, как бы дожить до зарплаты, и изумленно взирать на государство, отменяющее льготы пенсионерам, вместо того чтобы ловить за руку воров.

Семен Бескорыстный».

«Конкурент, – отметил про себя Алексей. – Значит, эти самые «Самоцветы» являются конкурентом нашего Вилеса. Вот только непонятно, на хрена ему платить нам столько денег… Почему именно нам? Именно мне?»

Он принялся листать дальше. По большей части в папке были собраны распечатки из Интернета, иногда встречались газетные вырезки. Были и фотографии. На обороте каждой правильным каллиграфическим почерком стояли имена.

Молодой чернявый человек с густой копной волос – Борис Кантор.

Бритый наголо мужчина средних лет в отличном дорогом костюме, выходящий из здания офиса, – Илья Бабушкин.

Красивая брюнетка лет тридцати пяти – сорока – Татьяна Кокушкина. Под именем в скобках написано – сбыт.

Еще один мужчина средних лет в форме подполковника советских войск, взгляд хищный и настороженный – Юрий Данилович Кокушкин. В скобках – начальник службы безопасности – посредник в Намибии; убит 27 декабря 2004 года.

«Вот и до трупов добрались, – подумал Алексей и, отложив фотографии в сторону, принялся рыться в папке. – Наверняка что-нибудь об этом есть».

Коротенькую вырезку из газеты он нашел практически сразу.

«Вчера вечером по пути из Шереметьева-2 была расстреляна машина с номерами МВД. Двое сотрудников и пассажир погибли на месте, третий сотрудник в состоянии средней тяжести доставлен в больницу имени Склифосовского. Как стало известно, пассажиром являлся начальник службы безопасности компании «Самоцветы» Кокушкин Ю. Д. Никаких комментариев на этот счет дано не было. Руководство компании заявило, что данное «чудовищное преступление явилось неожиданным и ощутимым ударом по компании», а также посетовало на «некомпетентность и халатность представителей МВД, которые не способны обеспечить безопасность». На вопрос, почему г. Кокушкин возвращался из аэропорта в таком странном сопровождении, руководители компании посоветовали обращаться в пресс-службу МВД. Генеральный директор компании «Самоцветы» Яков Тренин прокомментировал действия МВД следующим образом: «Насколько мне известно, никаких обвинений против г. Кокушкина выдвинуто не было. На мой взгляд, мы имеем дело с очередным милицейским произволом, о котором широкой общественности стало известно только потому, что произошла эта трагедия. В пресс-службе МВД ответили короче – ведется-следствие».

Алексей снова взял в руки фотографию подполковника Кокушкина. Когда узнаешь, что человек убит, пусть даже незнакомый, его фотография тут же приобретает совершенно другое значение. До жути банально, но на человека впервые начинаешь смотреть, как на живого. Из чего состояла его жизнь? О чем он думал за пять минут до смерти? О чем он думал в тот момент, когда его фотографировали?