Текст книги "Алмазный маршрут"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава третья

Олег Иванович Стрельников не зря гордился своей агентурной сетью. Проводя совещания со своими подчиненными, он всегда обращал их Внимание на работу с агентами.

– В нашем деле это важней всего, – говорил Олег Иванович. – Категорически нельзя пренебрегать работой с людьми.

В эти дни работа с людьми шла по всей Москве. Следователи, работающие под руководством Олега Ивановича, были в курсе всего, что происходит во всех более или менее крупных ювелирных магазинах столицы.

Таким образом, они выяснили, что в последние полтора года в Москве возник ажиотаж по поводу черных бриллиантов из Юго-Западной Африки. Богатые люди сметали буквально все, что попадало на прилавки. Иметь у себя дома черный бриллиант стало для богатых людей нормой.

Однако в последние месяцы ситуация несколько изменилась. На московском рынке стали появляться камни небывалой до этого стоимости. Никто не питал иллюзий насчет того, каким образом эти камни попадали в страну. Ясно, что незаконным.

Камни стоили миллионы долларов, и чем выше была их стоимость, тем сильнее срывало крышу у коллекционеров и жен столичной элиты.

Соблюдение законности эту публику не волновало.

По Москве упорно ходили слухи, что в ближайшее время из Африки должны доставить большую партию драгоценных камней, добытых в недавно открытом богатейшем месторождении. Стоимость этих камней исчислялась миллионами.

Поняв, что речь идет именно о «новой партии», следователи стали искать выход на поставщика.

Олег Иванович не сомневался, что рано или поздно поставщик объявится. Покинувшая страну Кокушкина не могла просто так бросить все свои дела.

К этому времени следователям уже удалось выяснить, что Татьяна Леонидовна имела самое непосредственное отношение к этим камням.

Работники многих московских ювелирных узнавали в фотороботе женщину, которая до недавних пор была их частой посетительницей. Каждый раз она приносила на комиссию черные бриллианты.

Работникам магазинов было дано указание обращать внимание на любых людей, которые станут предлагать эти камни.

Кроме того, за наиболее крупными ювелирными магазинами было установлено постоянное наблюдение.

Наконец кропотливая работа дала первый результат. Впереди замаячила возможность прямого выхода на поставщика.

В этот день в кабинете Александра Борисовича Турецкого состоялось экстренное совещание.

– Поставщика зовут Валерий Зайцев, – рассказывал Олег Иванович. – Выходец из Северной Осетии. В молодости привлекался за вооруженный грабеж. Отсидел восемь лет. Ограбил, кстати, ювелирный магазин. Впоследствии выяснилось, что пистолет он слепил из пластилина своего младшего брата. После отсидки в поле зрения следственных органов больше не попадал. На кого он работает, нам неизвестно, об этом спросить надо будет у него самого. Разумеется, после того, как мы его возьмем.

– Подсадная утка? – спросил Александр Борисович.

– Разумеется.

– Каким образом вам удалось на него выйти?

– Через своих агентов мы распространили слухи о том, что в Москву приехали богатые бизнесмены из Татарстана. Местные нефтяные короли. Они ходят по ювелирным и скупают все, что им попадается на глаза. Ну совсем купцы. Ищут что-то особенное. Денег у них немерено, но скоро собираются обратно в Татарстан. Разумеется, в каждом магазине мы оставили координаты татарских нефтяников. На роль нефтяника я определил своего майора Станислава Брилина. Он у нас на татарина больше всех похож. И оперативник блестящий. Спустя несколько дней нам позвонили. Позвонил сам Валерий Зайцев. Порасспрашивал, что именно интересует. Поинтересовался средствами. Сказал, что у него есть то, что нам подойдет.

Александр Борисович улыбнулся:

– И встреча уже назначена?

– Пока нет, – покачал головой Олег Иванович. – Этот Зайцев очень осторожный. Он сказал, что перезвонит через несколько дней и назначит встречу. Так что пока мы ждем. Зато Стасу нашему хорошо. Он все это время живет за казенный счет в Международном торговом центре, в номере люкс. Насколько мне известно, ему там очень нравится.

– Может быть, он вас раскусил? И встреча не состоится?

– Не думаю. Не мог же он сразу бежать вприпрыжку на эту встречу. Подождем.

– Надо, чтобы Брилин обязательно имел при себе большую сумму денег наличными. Тысяч десять, а лучше двадцать. Минимум. Не исключено, что поставщик потребует аванс.

– Уважаемый Александр Борисович, – обиделся Олег Иванович, – не учите меня, пожалуйста, оперативной работе. У нас все всегда просчитано до мелочей. Я знаю, что собой представляют молодые нефтяные магнаты из Татарстана.

– Не обижайтесь, Олег Иванович, – успокоил генерал-майора Турецкий, – мне прекрасно известно, каким высочайшим профессионалом вы являетесь. Считайте это мыслями вслух. Договорились? Каюсь, но есть у меня такая привычка.

– Ну если мыслями вслух, тогда ладно, – миролюбиво согласился Стрельников.

Александр Борисович повернулся к Солонину.

– А как у нас там дела на таможне? Ничего нового не слышно?

– Пока не слышно, – ответил Виктор, – но все на ногах. Я еще между делом обронил, что это расследование контролируется лично президентом, так что там сейчас все бодрствуют.

– Вот бы у нас все расследования контролировались президентом, – мечтательно предположил Олег Иванович. – Никаких бы проволочек не было.

– Проволочки все равно были бы, – высказал свое авторитетное мнение Александр Борисович Турецкий и тем самым поставил точку в сегодняшнем экстренном совещании.

Как и предполагал Олег Иванович, Валерий Зайцев вышел на связь с изображавшим нефтяного магната майором Станиславом Брилиным. Это произошло через два дня.

По телефону они договорились о встрече.

Встреча должна была пройти в известном ресторане на Чистых прудах.

Вместе со Станиславом на встречу поехали еще два его оперативника – тоже бизнесмены.

Зайцева пришлось подождать.

О чем, впрочем, оперативники не сильно сожалели. Они заказали все самое дорогое, что нашлось в меню, и в ожидании поставщика принялись поглощать халявные деликатесы, запивая их лучшим французским шампанским.

В оперативной работе главное достоверность.

Не водку же им пить со шпротами?

Все трое выглядели примечательно. Но сам Станислав переплюнул всех. Его безымянный палец был увенчан массивным золотым перстнем с бриллиантом. Костюм стоил столько, сколько Станислав не заработал за все тридцать восемь лет своей жизни.

После того как ему назвали стоимость этого костюма, он какое-то время думал, что его разыгрывают. После того как Станислав убедился, что названная сумма не фикция, с его внешностью произошла чуть ли не физическая перемена. Он настолько вжился в роль нефтяного магната, что оперативники открывали от изумления рты.

Все-таки что бы ни говорили некоторые мыслители, а одежда способна очень сильно повлиять на внутренний мир личности.

Правда, в случае Станислава дело было не только в одежде.

До того как прийти работать в следственные органы, Станислав Брилин всерьез собирался стать актером.

К неудовольствию собственного отца – оперативника с многолетним стажем, – Станислав, вместо того чтобы пойти по отцовским стопам, поступил в ГИТИС на актерское отделение.

Целых три года он изучал актерское мастерство, играл в этюдах, принимал участие в театральных капустниках и вёл богемный образ жизни.

Но после третьего курса в его душе произошел неожиданный поворот.

Одним прекрасным утром Станислав Брилин вдруг понял, что актерство его больше не интересует.

Это произошло как-то внезапно, и следующие полгода Станислав пытался разобраться в себе.

Он никогда не мог представить себе, что его может перестать интересовать театр.

Но произошло именно это. Он, который на протяжении трех лет каждый вечер смотрел какой-нибудь спектакль, понял, что не может заставить себя даже подойти к театральной афише.

Отцовские гены взяли свое.

На следующий год Станислав поступил в Высшую школу милиции.

Однако три года, проведенные в стенах ГИТИСа, не прошли для него даром и впоследствии очень пригодились в оперативной работе.

Станислав был истинным мастером перевоплощения. Спившиеся интеллигенты и новые русские были в его исполнении одинаково убедительны.

На этот раз Станислав Брилин был не менее убедителен в образе молодого татарского миллионера-нефтяника.

На его лице просто застыло выражение пресыщенности. Он не делал резких жестов и лениво ковырял вилкой в тарелке с фуа гра.

Валерий Зайцев появился в ресторане на полчаса позже договоренного времени. Он тоже был не один. За его спиной возвышался здоровенный верзила с квадратной челюстью и переломанным носом. Типичный бывший боксер-тяжеловес, подавшийся в телохранители.

Наметанным глазом Зайцев безошибочно вычислил своих потенциальных клиентов. На его губах появилась легкая улыбка, и он направился к столу, за которым сидели оперативники.

Несмотря на русские имя и фамилию, он был типичным осетином. Большой нос с горбинкой, немного землистый цвет лица. Он поздоровался со всеми присутствующими и сел на свободный стул напротив Станислава Брилина. Верзила расположился за ближайшим столиком таким образом, чтобы одновременно держать в поле зрения и своего шефа, и его собеседников, и вход в ресторан.

– Я бы хотел предложить тост за наше плодотворное сотрудничество. – Станислав налил Зайцеву фужер шампанского. – Надеюсь, вы меня удивите.

Зайцев сделал маленький глоток и поставил фужер на стол.

– А что же, в московских ювелирных вам совсем ничего не удалось найти? – поинтересовался он.

– Нет, почему, – пожал плечами Станислав, – я купил кое-какие вещи. Но это больше так, от нечего делать. На самом деле ничего заслуживающего внимания нет.

– Интересный перстень, – отметил Зайцев, показывая глазами на руку Станислава. – Вы позволите?

Станислав пододвинул ладонь ближе к своему собеседнику.

– Фамильная драгоценность, – небрежно бросил он. – Старинная работа.

Станислав почти не соврал. Перстень был действительно старинным и когда-то действительно являлся чьей-то фамильной драгоценностью. В начале шестидесятых он был изъят при обыске у одного проворовавшегося директора магазина. Для нынешней операции перстень был специально извлечен на свет из архива. Предполагалось, что Зайцев по возрасту о судьбе перстня ничего знать не может.

– Великолепная работа, – сообщил свое мнение Зайцев после внимательного осмотра перстня. – Сразу видно человека со вкусом.

– Благодарю, – улыбнулся Станислав, убирая руку. – Надеюсь, что вы мне продемонстрируете что-нибудь не менее прекрасное.

На улыбку Зайцев ответил улыбкой.

– Мне кажется, вы это оцените, – сказал он, засовывая руку во внутренний карман пиджака.

На свет появился небольшой холщовый мешочек, который Зайцев протянул Станиславу.

Сделав глоток шампанского, Станислав развязал тесемки и заглянул внутрь.

Внутри находились драгоценные камни. Такой красоты Станислав не видел в своей жизни никогда. Как завороженный он разглядывал содержимое холщового мешочка, совершенно позабыв и про своего собеседника, и про оперативников, которые молча наблюдали за его действиями.

– Потрясающе! – наконец выдохнул он. – Это просто фантастика!

Он протянул мешочек оперативникам и, чтобы прийти в себя, сделал глоток шампанского.

Ситуация повторилась. Открыв рты, оба не отрываясь смотрели на камни.

Зайцев с едва заметной улыбкой наблюдал за их реакцией.

– Вы правы, – он слегка наклонил голову, – это действительно потрясающе.

Разумеется, Станислав тут же выказал желание приобрести камни. Остальные «бизнесмены» присоединились.

– Это под силу только очень состоятельным людям, – уклончиво ответил Зайцев. – Камни стоят очень больших денег.

– Можете не сомневаться, Валерий. Необходимую сумму вы получите. Я бы хотел взять целую партию, так что надеюсь на оптовую скидку.

– Я так понимаю, что вы и сами в дальнейшем планируете заработать на перепродаже камней.

– Вы проницательны. У нас в Татарстане много богатых людей, которые понимают толк в красивых вещах. Кстати, я мог бы порекомендовать вас им. Время от времени они наведываются в столицу, как я сейчас.

– Знаете, Станислав, в делах я предпочитаю не строить далеко идущих планов. На данный момент все мои мысли заняты нашей сделкой.

– Валерий, вы специалист своего дела. Для меня же сделки подобного рода в новинку: Поэтому я предпочитаю согласиться на любые условия, которые вы предложите. Разумеется, если мы сойдемся на цене. Сколько вы хотите?

Зайцев написал на листке бумаги две суммы и протянул листок Станиславу. Станислав поднял правую бровь и в свою очередь протянул листок своим оперативникам.

– Это стоимость одного камня, – пояснил Зайцев. – Одна сумма, если вы берете менее десяти камней. Если вы берете десять или больше, сами видите, стоимость каждого камня значительно снижается.

– Крупный опт, – усмехнулся Станислав. – Хорошо, я согласен. Я возьму пятнадцать штук. Вот только каким образом мы с вами осуществим эту сделку? Не боитесь? Все-таки сумма немаленькая.

– Как быстро вы сможете собрать нужную сумму? – проигнорировал вопрос Зайцев.

Станислав пожал плечами:

– Завтра. Если хотите, то можно и сегодня. Ближе к вечеру.

– Завтра меня вполне устроит. Тем более вечером ломбард будет закрыт.

– Какой ломбард?

– Центральный. – Зайцев подозвал официанта и заказал кофе. – Схема простая, – пояснил он. – Завтра в десять утра вы подъедете к Центральному ломбарду. В холле встретитесь с продавцами. Правда, перед этим я получу от вас деньги. После этого я отправлю вас к продавцам, которые передадут вам ключи от ячеек камеры хранения. Камни будут там.

– Как я могу быть в этом уверен? – поинтересовался Станислав.

– Никак, – пожал плечами Зайцев. – Кроме своего честного слова, ничего другого я вам предложить не могу. Но на московском рынке драгоценных камней я достаточно известный человек, представляющий весьма солидную структуру. – У меня хорошая репутация. К тому же вы должны понять меня – я сильно рискую. Я всегда должен думать о перестраховке. Именно по этой причине мне нужен аванс. Учитывая размер нашей сделки, мне нужно пятнадцать тысяч долларов. Сразу. В том случае, если вы передумаете и завтра не явитесь, аванс остается у меня.

– Вы просто не оставляете мне выхода, – усмехнулся Станислав. Он открыл лежащий рядом кейс и достал оттуда две пачки долларов. – Возьмите, Валерий. Надеюсь завтра увидеть вас в холле Центрального ломбарда.

– Я тоже. – Зайцев взял деньги и убрал их во внутренний карман. – Я рад, что мы обо всем договорились. Теперь разрешите откланяться, мне надо подготовить все к завтрашнему дню. Было очень приятно познакомиться.

Он протянул руку Станиславу, потом по очереди попрощался с обоими оперативниками. Охранник Зайцева поднялся вслед за хозяином. Почти десять минут после ухода Зайцева прошли в молчании.

– А если мы его больше никогда не увидим? – поинтересовался один из них.

– Хреново, – лаконично ответил Станислав. – Придется нам объяснять Олегу Ивановичу, куда делись пятнадцать тысяч казенных денег. Но я думаю, что все будет нормально. Разумеется, слежка за ним установлена.

– Но хитро у него там все устроено, – сказал второй оперативник. – Не придерешься.

– Ну, во-первых, придраться всегда можно, – сказал Станислав. – А во-вторых, все содержание нашей с господином Зайцевым беседы записано на пленку, которую мы ему и предъявим, когда будет нужно. – Он осмотрел стоящие на столе блюда. – Так, а теперь давайте-ка поедим нормально. А то у меня уже желудок сводить начало.

Предложение старшего по званию было воспринято подчиненными с энтузиазмом. И обслуживающий оперативников официант сильно удивился, наблюдая за внезапно проснувшимся у его клиентов аппетитом.

В результате проведенной на следующий день операции Валерий Зайцев и трое торговцев были арестованы. Остальные торговцы оказались обыкновенными бомжами, пожелавшими заработать на бутылку. Они были лишь сопровождающими, своеобразной крышей Зайцева.

Сам Валерий Зайцев воспринял свой арест на удивление спокойно. Казалось, что он уже давно подготовился именно к такому завершению собственной «карьеры».

Поняв, что отрицать свою причастность бесполезно, он сразу же пошел навстречу следствию и изъявил желание сотрудничать.

Зайцев добровольно отдал Станиславу ключи от трех ячеек камеры хранения в этом ломбарде, в которых находились драгоценные камни небывалой красоты.

Даже не прибегая к услугам оценщика, можно было понять, что стоимость камней ошеломляющая.

После ареста на квартире Зайцева был проведен обыск, во время которого были изъяты камни почти на тридцать миллионов долларов. Валерий Зайцев сам указал оперативникам месторасположение своего тайника. Он прятал камни в морозильном отделении холодильника. Наибольшее впечатление на оперативников произвел огромный изумруд, весивший полтора килограмма. По предварительной оценке его стоимость составляла шестнадцать миллионов долларов.

Глава четвертая

Татьяна сошла на землю в аэропорту Бен-Гурион. В лицо сразу ударил теплый воздух. Татьяна с наслаждением потянулась, пошла к зоне прилета. Ветер трепал ее волосы. В зоне ожидания стоял Борис. Он похудел, на щеках обозначилась щетина. В руках у него была веточка с мелкими розовыми цветами. «Господи, Кантор, как я тебя обожаю!» Они поцеловались долгим поцелуем. Только сейчас Татьяна заметила, как рядом неловко топчется Андрей, новый охранник, отведя взгляд в другую сторону. Да, он же прилетел, вместе с ней – охранять ее бесценную особу.

В пригород Тель-Авива, где у Бориса была вилла, они приехали только через полтора часа – виной тому были нескончаемые пробки, практически такие же, как в Москве. Хорошо еще, что было не очень жарко.

Коттедж у Бориса был небольшой, двухэтажный, пока еще не утопающий в зелени – деревца еще не подросли. Зато на заднем дворе был небольшой, но глубокий бассейн с небольшим водопадом. В самом коттедже никто не жил, кроме того времени, что сюда приезжает Борис. Внутри царил беспорядок.

– Борис, я тебе удивляюсь. – Татьяна огляделась. – Как можно развести такой бардак, имея минимум обстановки?

Борис рассмеялся и вместо ответа схватил ее на руки и потащил наверх.

Спальня у Бориса была самая холостяцкая из тех, что можно себе представить: огромная кровать, аудиоцентр на полу и тумбочка с нагромождением использованных стаканов. Шторы заменяли белые пластиковые жалюзи.

– Нет, Борис, нужно срочно заняться обстановкой. На что похожа твоя спальня?

– Вот и займись на досуге.

– Я, между прочим, приехала отдыхать.

Борис повалил ее на постель, начал расстегивать блузку.

– Вот и отдохнем…

Татьяна начала шутливо отбиваться:

– Погоди, я в душ схожу.

Рука Бориса опустилась ниже, к молнии на брючках.

– Нет, я хочу сейчас. Давай по-быстрому.

Он быстро вытряхнул Татьяну из брюк, резко, по-свойски уверенно вошел в нее.

После лег рядом, раскинув руки. И сказал чуть жалобно:

– Я скучал…

Татьяна перевернулась на бок, поцеловала в колючую щеку.

– Совсем хасидом стал.

– Да, надо побриться. – Он энергично вскочил с кровати. – У меня скоро встреча.

– Уезжаешь?

– Заяц, у меня дела…

– Я думала, что этот день будет принадлежать мне, – с обидой сказала Татьяна.

– Буду вечером. Честно-честно. Может, приготовишь мне что-нибудь вкусненькое?

На секунду он сел рядом и заглянул ей в глаза.

– Не подлизывайся.

– Пожалуйста…

– Хорошо, я съезжу на рынок.

– Хочу борщ. И жареной картошки с салом.

Татьяна прекрасно знала, что Борис обожает советскую непритязательную, но сытную кухню. И на картошку с салом променяет и устрицы, и омары, и прочие деликатесы. Хотя и еврей. Впрочем, Татьяна заметила, что все русские евреи свинину очень уважают. И в предыдущие свои посещения Израиля видела, что это мясо свободно продается в лавках с надписями на русском языке.

– Я буду в девять, – предупредил Борис. И, уже скрываясь за дверью, напомнил. – Если пойдешь по магазинам, возьми с собой охранника.

После его ухода Татьяна завалилась спать. И хотя глаза слипались, ее раздражало то, что в спальне Бориса не убрано и рядом стоят грязные стаканы, от которых пахнет кислятиной. Она, ругаясь про себя, встала, накинула халат и собрала стаканы. Спустилась, кинула их в раковину. Мыть было лень. В гостиной на первом этаже охранник смотрел телевизор. Какой-то русскоязычный канал. Татьяна чувствовала себя разбитой. Если бы ей удалось поспать хотя бы час! Она поставила кофе.

– Андрей, ты будешь кофе? – Она заглянула в гостиную. Тот вскочил, почти навытяжку.

– Спасибо. Если не трудно.

Татьяна, посмеявшись про себя, пошла на кухню. «А он симпатичный, – подумала она. – Интересно, сколько ему лет?»

В свой не совсем крепкий кофе она плеснула немного коньяку и добавила три кубика сахара.

Потом залезла в бассейн с подогревом. Там и приняла свой «реанимирующий» кофе. Уже через несколько минут ей стало намного лучше, захотелось активности. Легко выпрыгнув из бассейна, она побежала наверх, в спальню, переодеваться. И чуть не столкнулась в дверях с охранником. Андрей увидел ее в бирюзовом купальнике в стиле ретро, который ей очень шел. Так вот, охранник смутился. Он даже покраснел. А потом смутился еще больше из-за того, что так смутился. У него было широкое славянское лицо, соломенные волосы и зеленоватые глаза. И, естественно, светлая кожа – на такой видно даже легкий румянец.

Татьяна мылась в душе и с наслаждением вспоминала смутившегося охранника. Интересно, сколько ему лет – двадцать три? двадцать четыре? Но она ему понравилась. Женщины прекрасно это чувствуют. Надо же… В последнее время Татьяне не хватало мужского восхищения – старые ювелиры были не в счет: они искренне и с придыханием расточали комплименты любому существу женского пола. Хотя в последнее время она практически не ходила по театрам, в ночном клубе не была года два, даже не всегда выкраивала время на ресторан – стала уставать. Где же ловить восхищенные взгляды? А Борис? Борис, наверное, к ней привык… А все-таки этот Андрей очень хорошенький. И такой накачанный…

«Как не стыдно, – тут же оборвала себя Татьяна. – Вчера и сегодня твоя жизнь подвергалась опасности, а ты уже думаешь о мужских мускулах, вертихвостка!» Немного подумав, Татьяна ответила самой себе: «Да, думаю. Потому что мне хочется пожаловаться. Мне хочется поплакать на чьем-нибудь крепком плече. А Кантор сегодня сбежал и вечером пообещал приехать только к девяти. Что за встреча такая? И этот быстрый секс, в котором не было ласки…»

Татьяна почувствовала себя очень одинокой. Она одна, в чужой стране, в пустом, неубранном доме. И вообще, он что, меня к этому охраннику совсем не ревнует? Оставил с ним практически на весь день. Татьяна даже заплакала от жалости к себе.

Она вернулась наверх, в спальню, стала собираться, чтобы идти на рынок. У нее нечасто выпадало время, чтобы приготовить любимому мужчине изысканное блюдо. Обычно они заказывали еду в соседнем ресторане. Особенно она любила готовить борщ. Хороший, наваристый, пунцового цвета. Чуть кисловатый, с жирной белой сметаной и мелким укропчиком. И к нему – пампушки с чесноком. Это было своего рода ее психотерапией. Когда ей было плохо, она начинала варить борщ. В процессе приготовления ее настроение, как по волшебству, улучшалось, а к концу производственного процесса обязательно объявлялись друзья, случайно проходящие мимо.

Татьяна давно не была на рынке Кермель в Йеменском квартале. Как всегда, шум и крики со всех сторон оглушили ее, пестрота одежд и товаров закружила голову, а от многочисленных запахов рот наполнился слюной. Андрей шел рядом, спокойный, молчаливый, следящий за тем, чтобы ее, не дай бог, случайно не толкнули.

Потом сидели в небольшом кафе под навесом. Пили минералку и ели фалафель – тефтели из восточного гороха. Татьяна искоса смотрела на Андрея. В зеленном ряду один торговец сделал ей комплимент – сказал, что сын очень похож на маму. Интересно, понял ли Андрей, что его записали ей в сыновья? По крайней мере, виду не подал.

Борщ был готов. Татьяна порезала картошку, сложила ее в холодную воду – чтобы быстро пожарить, когда Борис придет. Он ненавидел холодную картошку и никогда не ел даже разогретую. Посмотрела на часы. Восемь. Еще целый час. Чтобы убить время, она решила убрать в спальне. К тому же ей предстояло там спать. Двадцать минут как можно тщательнее она пылесосила ковровое покрытие. Потом заглянула под кровать – пыли было на несколько пальцев. Она попыталась ее отодвинуть, но огромная кровать не поддавалась. Тогда ей в голову пришло позвать Андрея – не самой же надрываться. Андрей с легкостью отодвинул кровать.

Теперь краска бросилась в лицо Татьяне – под кроватью валялось несколько использованных презервативов. Увидев реакцию Татьяны, Андрей замешкался.

– Может, поставить ее на место? – неуверенно спросил он.

Она бросила пылесос и вышла из комнаты.

Первым ее желанием было собрать вещи и уехать домой. Но через некоторое время она поняла, что поступает вспыльчиво. Как девчонка. Ведь ей же нужен Борис, она ведь его любит. Если она сейчас уедет, неизвестно, что произойдет. К тому же домой возвращаться страшно. Ее логические рассуждения с трудом пробивались через красные волны яркого, рокочущего гнева. «Свинья, я убью его. Я его уничтожу. Благодаря мне ты стал тем, кем есть сейчас. Мелкая сошка. Хоть бы потрудился убрать за собой. Я тебя презираю!»

И снова логика: ничего не поделаешь. Если устроишь ему сцену, он может уйти от тебя. Выбирай: ты с ним или ты без него.

И снова ярость: а он со всеми! И потом, трусливо, с надеждой: а может, это не он? Может, он давал ключи одному из своих друзей? В памяти всплывает деталь: он говорил, что соседка убралась тут перед его приездом. Значит, он. Татьяна залпом выпила стакан воды, потом другой. Немного успокоилась.

Надо срочно придумать, что делать. Просто так нельзя. И сцену закатывать нельзя. Истерики еще никому не помогли. Черт, хороший же отдых он ей устроил… Интересно, у него была одна, постоянная, или разные?

«Успокойся, успокойся, успокойся», – сказала она себе. Спиртное пить нельзя – можно сорваться. Лучше валокордин. Татьяна стала рыться по всем шкафчикам. Обернулась – на пороге стоял Андрей и внимательно на нее смотрел. Как-то странно. Как – Татьяна не смогла понять. Слишком озабочена была своими чувствами. Он что-то ей протянул.

– Успокаивающее. Через десять минут – как в танке.

Татьяна отрицательно покачала головой и снова принялась рыться в ящичках. Вдруг словно через ее внутреннюю преграду прорвалась лавина. Татьяна заплакала – горько и навзрыд, почти воя. Не прекращая рыдать, подошла к охраннику, взяла таблетку из его рук, зубами разорвала облатку. Минут через пятнадцать она действительно успокоилась. Центры, ответственные за чувства, затормозились, и она могла подумать. Она ничего ему не скажет. Совсем ничего. Но поставит вопрос об их совместной жизни. Раньше они не могли пожениться, потому что Кокушкин был жив. Теперь его нет, а Борис так и не поднимал вопрос об их будущем. Даже, как однажды Татьяне показалось, он испугался того, что теперь больше времени должен будет проводить с ней. Что же, сегодня она поставит вопрос об их отношениях. И если он откажет, как всегда обаятельно, полушутя, она найдет мужество признать, что это – все. И тогда она сама его бросит. К чему унижаться.

Она умылась и сделала макияж. Потом надела свое самое соблазнительное платье. Спустилась вниз, повязала передник. И когда перед домом раздался шум машины, поставила сковородку на огонь и уверенным движением бросила на нее нарезанное сало.

Кантор приехал оживленным, со сверкающими глазами. Не обратив внимания на состояние Татьяны, он в возбуждении начал рассказывать о том, что ему звонил Зайцев из Москвы. Что тот нашел потрясающий канал сбыта бриллиантов, что прибыль превысит предполагаемую процентов на пятнадцать – двадцать. Сели за стол. Андрея Борис тоже пригласил присоединиться. Налил всем водки из морозилки и принялся, покряхтывая, есть борщ. Дожидаясь, пока дожарится картошка, начал опять рассказывать о том, как прекрасно идут дела, и наливал себе рюмку за рюмкой. Татьяна пару раз сделала замечание о том, что все идет слишком хорошо. «Должно же нам повезти!» – воскликнул возбужденный Борис. Татьяна хотела ответить, но ее смущало присутствие охран-пика за столом. Андрей понял, что женщина испытывает неловкость, и попытался уйти. Кантор изо всех сил удерживал его за столом, словно боялся остаться наедине с Татьяной.

В спальню поднялись только в первом часу. Он сразу начал ее целовать, и Татьяна, поддаваясь ему, думала о том, что он не хочет, чтобы она начала говорить. И когда они занимались любовью, она прокручивала в уме события после смерти мужа. Естественно, сначала он утешал ее, был рядом. То есть ей казалось, что он был рядом. Теперь она поняла: ему было удобно общаться с ней в те редкие моменты, когда Кокушкин уезжал в командировки. Он боялся быть с ней всегда. Все, ради чего Татьяна работала последние годы, а работала она ради себя и Бориса, и только ради их двоих, – все летело в пропасть.

Закончив, Борис поцеловал ее в щеку, быстро пробормотал: «Я люблю тебя, заяц», – и сладко зевнул.

– Давай уедем, Борис, – тихо сказала Татьяна.

– Что? – Он был уже в полусонном состоянии.

– Давай уедем. Ко всем чертям. Мы достаточно заработали, чтобы отдыхать. Купим себе землю на каких-нибудь доминиканских островах, построим красивый дом…

– Таня, что с тобой? – Он приподнялся на локте.

– Я боюсь, – честно сказала она. – Нас всех убьют.

– Ерунда! – в сердцах выпалил он. – У тех, кто тебя преследовал, кишка тонка. Не на таких напали.

– На таких. Я не знаю, кто это, Боря. Но они меня предупредили, что могут убить. С их стороны это почти благородно. Я хочу выйти из дела!

– Ты с ума сошла! Не поддавайся панике! – Он грубо встряхнул ее за плечи. – Зайцев вот-вот подпишет контракт, я нашел солидных покупателей…

– Все слишком хорошо, Борис! Слишком хорошо, чтобы быть правдой!

– Не истери! – Он прикрикнул на нее почти грубо.

– Извини. Просто… Тебе не надоело все это?..

– Что «все это»? Извини, дорогая, но это моя жизнь!

– Почему ты кричишь на меня? Я просто хотела поговорить…

Он несколько мгновений помолчал, потом взял ее голову в свои руки.

– Прости, заяц. Кажется, я сегодня перебрал. – Он со всей нежностью поцеловал ее. – Здесь неподалеку есть уютный ресторанчик. Отдельные кабинки, на двоих. Устроим друг другу романтический ужин. Ты как?

– Откуда ты знаешь про ресторанчик с кабинками на двоих?

Он засмеялся:

– Заяц, ты что, ревнуешь?

– Да.

– Ну, Танюш, ну не нужно. – Он снова поцеловал ее.

Утром она проспала и не видела, как Борис ушел на работу. Ей не хотелось вставать, она лежала в постели и думала, думала, думала. Через некоторое время в дверь робко постучали.