Текст книги "Угрюмый город"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Денис обернулся. В мастерскую вошел гаишный лейтенант без полосатой палочки, зато с автоматом.

– На соседнем углу каждый день стоит, жене на сапоги зарабатывает, – вполголоса объяснил мастер.

Почему именно на сапоги, Денис уточнить не успел, гаишник направился прямо к нему, не отрывая взгляда от московских номеров джипа.

– Это ваш автомобиль?

– Мой.

– Номера московские.

– Самые что ни на есть.

– Когда намерены выехать из города?

– Пока не намерен.

– Тогда документики будьте добры. – Права и техпаспорт лейтенант умудрился рассмотреть, управляясь одной левой, правой вцепился в автомат, большой палец на предохранителе, указательный на курке. Техпаспорт вернул, права оставил у себя. – Садитесь в машину и следуйте за мной в отделение.

– Мне в другую сторону. – Качать права настроения не было, да и недоразумение в сравнении с ремонтом наверняка было копеечным. Денис потянулся за бумажником.

– Напишете объяснительную: цель приезда в город, сроки пребывания и так далее, – сказал гаишник, не обращая внимания на его телодвижения.

– Я прямо здесь напишу. – Денис демонстративно похрустел купюрой.

Лейтенант смягчился, но права не вернул.

– Начальство… – он показал глазами в направлении ворот, – можете поговорить, но толку не будет. Есть приказ: весь иногородний транспорт задерживать и проверять на пребывание в угоне. Пока не напишете объяснительную, ездить не сможете.

Щербаку, как всегда, повезло. У него-то была «шестерка» с местными номерами, поэтому в его сторону гаишник даже не взглянул. Николай отправился смотреть футбол, а Денис поехал в отделение.

В объяснительной пришлось написать не только зачем и как надолго он приехал в Снежинск, но – что особенно понравилось Денису – «указать имена и адреса жителей Снежинска, которые смогут подтвердить цель и сроки приезда». Он указал Шуйского. Адреса домашнего, правда, не написал, поскольку не знал, но списал все реквизиты с визитки. Проверка его объяснительной заняла минут сорок, зато права возвращали с подобострастием, пожелали успехов, приятного пребывания в гостеприимном городе Снежинске, еще чего– то пожелали и членский билет «Общества безопасности дорожного движения», который всех прочих, успешно прошедших проверку, в подтверждение этого заставляли покупать, выстояв получасовую очередь в кассу, ему вручили бесплатно прямо в приемной. Но раз уж на первый тайм все равно опоздал, Денис потребовал выдать ему еще какую-нибудь справку. Эксклюзивную, которая позволит ему свободно передвигаться по городу, не подвергаясь новым проверкам, если завтра милицейскому начальству ударит в голову новая блажь.

Это требование поставило проверяльщиков в тупик. Еще полчаса ушло на выяснение, возможна ли такая справка вообще и если возможна, то, как она должна выглядеть.

В четверть девятого позвонил Щербак:

– Ты там еще долго?

– Не знаю, – честно ответил Денис.

– А я знаешь где матч смотрю? В «Лазер-форсе». Эта контора, между прочим, со всеми потрохами принадлежит Пасечнику, Так что письмо в «Глорию» мог, например, Боксер послать, он тут регулярно бывает, и третьего с утра тоже был…

– Мы это уже обсуждали, – прервал Денис. – Если бы Игорь был у Боксера, тот не стал бы воровать у меня пистолет. А Пасечнику вообще весь Интернет в городе принадлежит, значит, и «Лазер-форс» – его вотчина, само собой. Ты записи отправил?

– Ага, счет сказать?

Денис, не раздумывая, отключился. Какое свинство! Там заканчивается Аргентина – Англия. Аргентина– Англия!!! А он тут, да еще сам продлил собственные мучения.

Наконец, в половине девятого ему выдали документ:

 «СПРАВКА

Выдана Грязнову Денису Андреевичу (водительское удостоверение №…).

С 07.06.2002 по 12.06.2002 Грязнов Д. А. пребывает в г. Снежинске в служебной командировке.

Замначальника ГорГАИ Бочаров И. М.»

На вопрос, почему срок действия справки ограничен именно 12 июня, четкого ответа Денис не получил. Вручавший справку лейтенант пробуровил что-то вроде «после двенадцатого у вас ее никто не спросит». Но почему до двенадцатого спросит, а после двенадцатого нет?

Так и не добившись разъяснений, Денис поехал к Лилии. За весь день он ей ни разу не позвонил, хотя обещал.

Она сидела на лавочке у подъезда, на самом краешке, обособившись от двух бабушек и толстой плаксивой девочки.

– Не могу в квартире, – бросилась она к Денису. – Телефон выключать боюсь и рядом с ним тоже боюсь. Вы что-нибудь выяснили? Нашли аппарат? Хотя бы следы нашли?

– Пойдемте наверх, – предложил Денис, – сварим кофе, успокоимся.

– Значит, ничего не нашли… – она понуро поплелась в подъезд. Заглянула в почтовый ящик, сегодня конверта от похитителей не было.

– Мы с Николаем думаем, что Олег знал, кто и зачем украл у Шуйского аппарат, и Олег мог что-то на эту тему записать в своем ноутбуке, – сказал Денис, когда кофе был сварен и разлит по чашкам. Лилия к своей не притронулась, все время косилась на часы, до звонка похитителей оставалось все меньше и меньше времени. – И еще мы теперь точно знаем, что Олег с кем-то встречался, после того как уехал от Шуйского и до того как разбился. Возможно, ноутбук там, куда он заезжал.

– Я вам уже говорила, он точно встречался с Жанной. Она отказывается?

– Нет, я пока с ней об этом не разговаривал, хотел вначале проверить остальные возможности…

– Какие возможности?! – прервала Лилия. – Он точно встречался с ней.

– Но разве он отдал бы ей ноутбук сам, по доброй воле?

– А кто вам сказал, что по доброй… – она осеклась, дверной звонок разразился длинной заливистой трелью.

Но это был всего лишь Щербак. Как всегда жизнерадостный и невероятно шумный:

– Ты бы видел его лицо!

– Чье лицо? – не понял Денис.

– Бэкхема! – Только теперь Денис осознал в полной мере, что пропустил не просто матч, а едва ли не самый ожидаемый матч на всем чемпионате. – Забил он, правда, с пенальти, но какое лицо! Все, что бы там дальше ни случилось – чемпионат удался! А я принес настоящей украинской колбасы. Такой даже в Москве фиг купишь, а тут есть. Щас раз огреем и будем вкусно ужинать.

Лилия кивнула на настенные часы:

– Без пяти.

– Ну, значит, не сейчас, а чуть позже будем вкусно ужинать, – не смутился Николай и, сунув колбасу в холодильник, взялся прилаживать диктофон к телефону.

После второго звонка Денис сам взял трубку и услышал голос Игоря:

– Денис? Денис я… – больше он ничего сказать не успел, трубку у него отобрали, и вчерашний приглушенный голос спросил:

– Слышал? Мы свое слово держим, жив твой дружок. А ты? Нашел прибор?

– Пока нет.

– Ну ищи. Когда найдешь, попроси свою подружку кактус, который у нее в спальне стоит, на балкон вынести – это будет нам знак. А вообще я буду еще позванивать.

Лилия, услышав о кактусе, разозлилась, хотела немедленно убрать цветок с подоконника, но Денис не позволил. Тогда она плотно задернула шторы:

– Больше они не будут ко мне в окна заглядывать! Завтра же куплю жалюзи – раз! И мне надоело бояться этих ублюдков – два!

Денис с Николаем понимающе переглянулись: сейчас будет истерика. Истерики, однако, не случилось. Лилия уселась напротив Дениса и выпалила:

– Вы должны мне рассказать все, что уже узнали. С этого момента я буду искать вместе с вами. Если вы мне не позволите, я буду искать без вас, но сидеть у разбитого корыта и ждать я больше не собираюсь.

– Да я вам и так уже все рассказал, – ответил Денис, заминая вопрос о сотрудничестве. О подрезанном сиденье он тоже решил пока умолчать. В первую встречу Лилия показалась ему сильной девушкой, способной оказать достойную помощь. Но похищение Игоря, да еще вслед за гибелью Олега, очевидно, серьезно ее подкосило. И эта вспышка отчаянной смелости, скорее всего, не более чем минутная реакция.

– Значит, немедленно звоним Жанне! – Лилия схватилась за трубку. – И если она сама не отдаст ноутбук, выбьем его из нее силой!

К счастью, Жанны не оказалось дома, Денис с ужасом представил себе скандал, который мог сейчас разгореться. Даже если Жанна и знает что-то о ноутбуке, Лилии она бы этого не сказала точно.

22.20

С крыши общежития вагоноремонтного завода особняк Боксера на самом деле виден был так себе – большая часть двора оставалась скрытой за забором.

Но лучшего наблюдательного пункта – тут Щербак был абсолютно прав – все равно не было.

Чапаевка располагалась на отлогом берегу Ерца (или Ереца?), мазутной переплюйки, отравленной этим самым заводом, общежитие – на крутом, поближе к проходной. Район превратился в престижный, по-видимому, за последние годы: по окраинам, особенно вдоль реки, еще сохранились старые домики, но сколько-нибудь приличного – ни одного, сплошь халупы. А Боксер отгрохал свой замок наверняка одним из первых, когда места еще не расхватали, имел возможность выбирать и выбрал, естественно, лучшее на пригорочке. Поэтому за забор, пусть не Кремлевскую стену, поскромнее – со стену Китайгорода, можно было заглянуть только с другого берега. Сегодня он давал званый ужин у бассейна на два десятка персон. Точно гостей сосчитать не получалось, в бинокль Денис видел только террасу и край бассейна. В нем плавала огромная белая рыбина размером с дельфина, время от времени она била хвостом и окатывала благородное собрание как из брандспойта. Одного из присутствующих Денис опознал – директора оперного театра, мелькнувшего сегодня перед футболом в местных новостях, рядом оплывшая дамочка изрядно за сорок в открытом купальнике, очевидно, его супруга. Больше знакомых лиц не было, зато хозяина дома Денис разглядел отменно, он сидел на открытой веранде, беседовал с каким-то толстяком (среди гостей мужского пола вообще не было ни одного, у кого пузо не висело бы мешком над плавками или не торчало барабаном из расстегнутой рубашки – видимо, номенклатурная специфика) и лениво дирижировал официантами. На спортсмена, даже в прошлом, Боксер не походил совершенно: низкорослый, узкоплечий, с маленькой головой и широкими бедрами, физиономия презрительно-недовольная – маленькие глазки, нос в красноватых прожилках, широкий рот с толстыми мокрыми губами, выступающий вперед подбородок. Боксером его, скорее всего, прозвали за собачий прикус и слюнявые губы, решил Денис.

Около одиннадцати наконец стемнело. С небольшим опозданием появился Щербак, изучавший подходы к «объекту».

– Рискованно… – Он отобрал у Дениса бинокль и минут пять молча осматривал дом, – рискованно, блин!

– Не каркай! – огрызнулся Денис. – Сам знаю, что рискованно. Забор под сигнализацией?

– Нет. Поверху металлические колья. Не острые, так, декоративные… Вот это да!.. Смотри, кто на веранде шары гоняет!

Во флигеле зажегся свет, и стало видно, что происходит внутри: мистер Грей и мистер с перебинтованным подбородком играли в бильярд, мистер Браун и еще двое мордоворотов, до сих пор не встречавшихся, повнушительнее – смотрели телевизор.

– Кроме этих пятерых есть охрана? – спросил Денис.

– Еще двое на воротах. Швейцар – фактурный, но тоже, по-моему, декоративный, другой в будке нажимает кнопку: открывает-закрывает, с улицы только башку видно, физиономия впечатляет.

– Непуганые?

Щербак снова прильнул к биноклю.

– Спросил тоже! Как тебе ответить: мандраж снять или разозлить?

– Вопрос был риторический. На втором этаже темно?

– Это тоже риторический вопрос? Сам не видишь?

– С обратной стороны не вижу! – обозлился Денис. – Там свет горит?

– Не горит.

– А где, по-твоему, кабинет Боксера?

– Налево от библиотеки! Почем я знаю?!

– Ладно, – Денис чуть ли не силой вернул бинокль и еще раз для самоуспокоения пробежал глазами: первый этаж, второй, флигель, двор… – В последний раз уточняем диспозицию.

– Охраны семь человек, – принялся перечислять Щербак, – двое на воротах, мы их не видим, но они со своего места никуда не денутся. Бильярдисты под присмотром. Кухня на первом этаже, там трое или четверо постоянно, плюс трое официантов бегают через боковую дверь с восточной стороны, нам ее тоже не видно, но это не имеет значения. По дому никто из них, скорей всего, не шастает, разве что в туалет, будешь вести себя тихо – не услышат. Внутри, кроме них, никого нет. Я наблюдаю отсюда, с южной стороны – правда, на кой ляд, хоть убей, не пойму, – отслеживаю передвижение белуги в бассейне и публики между столиками.

– А если кому-то из приглашенных занеможется в клозет?

– По-моему, никто из гостей в дом не бегал, но даже если приспичит кому, наверное, туалет есть и на первом этаже. Так?

– Должен быть, – согласился Денис.

– С северной стороны темно, – продолжал Щербак, – лично разгрохал восемь фонарей, вспомнил детство золотое. На втором этаже форточки открыты.

– Точно пролезу?

– Слон пролезет! Решеток, само собой, никаких, только противомоскитная сетка. Ты, главное, не хватайся за водопроводную трубу – держится на соплях. Там всякие финтифлюшки: выступы, карнизики, навесики – влезешь, как по лестнице. Вылезешь тем же порядком. Мобильники не отключаем, держим постоянную связь. Внутри – разбирайся сам. Все, ничего не забыл?

– Главное забыл, – проворчал Денис, – первый этаж служебный, второй – жилой, да или нет? Что там видно с обратной стороны луны?

– То же, что с официальной, – ни хрена! Всюду темно, кроме кухни. Вообще, не о том ты, шеф, печешься. По-твоему, Боксер – великий эстет?! Построил дом вверх тормашками? Лучше скажи, что будешь делать, если тебя засекут, отстреливаться до последнего патрона? Из моего пистолета, между прочим!

– Отстань, – вяло отмахнулся Денис, – лимонку покажу.

– Так они тебе и поверили! Шестилетнему дебилу понятно – резиновая твоя «лимонка», игрушечная!

– Ты же поверил.

– Я тебе подыгрывал.

23.55

Вблизи забор оказался не таким уж непроходимым. Колья наверху только помогали: очень удобно накинуть веревку, не нужны никакие фокусы с абордажными крючьями. В кино они помещаются в карман, потом раскладываются, как зонтик, но это еще куда ни шло – смотря сколько не жалко за них выложить, а дальше-то что? Как заставить одну металлическую штуковину, будь она хоть золотая, хоть платиновая, бесшумно зацепиться за другую металлическую штуковину?!

Сигнализации действительно никакой, усмехнулся про себя Денис. Неужели во всем Снежинске не нашлось ни одного рискового форточника, никого не заело, ни у кого профессиональная гордость не взыграла? Выходит, нет. «Их гипноз – это наш страх, наш страх – это их гипноз…».

Забраться по стене оказалось несколько сложнее, чем перемахнуть через забор: карнизы и прочие «финтифлюшки», которые расписывал Щербак, начинались на высоте четырех с лишним метров. Можно было взобраться на подоконник – примерно на уровне груди, – но еще два с половиной, даже больше, почти три, как преодолеть? Денис постоял в растерянности. Пошевелил водосточную трубу. Пластиковая… Она провернулась неожиданно легко, не меньше трети осталось у него в руках. Он поскорей положил ее и приготовился ловить остальное – только бы не грохнулось о землю! Но верхняя часть, слава богу, держалась прочнее.

Он залез на подоконник, почувствовав, что весь взмок от нервного напряжения. Попробовал толкнуть форточку – заперто. Последовательно проверил все пять окон, но ни одно не отворилось.

Думай, черт тебя побери, думай! Минут пять, а может, секунд пять – счет времени он утратил абсолютно – Денис стоял на подоконнике и ругал себя последними словами. Решение не приходило. Может, вызвать на помощь Щербака, влезть ему на плечи? Он аккуратно спрыгнул с подоконника и чуть не хлопнулся затылком, наступив в темноте на водопроводную трубу.

Труба, так ее, конечно труба! Он повесил на кончик веревку и попробовал зацепить ее за один из выступов между первым и вторым этажами. Но ничего не получилось: веревка соскользнула, едва он поднял трубу над головой. Денис совершил еще с десяток попыток – и все безрезультатно. Под конец он изловчился даже накинуть веревку на край одного из кирпичей, но закрепить понадежней не смог: едва прикоснулся, сдернул вниз.

– Что там у тебя? – прошептал в наушнике Щербак, – внутрь уже забрался?

– Под окном разминаюсь.

– Мистер Браун вышел из бильярдной. Сейчас… Пошел за дом в твою сторону, наверное, отлить на свежем воздухе! – Денис рванулся к забору. – Отбой воздушной тревоги! – выдохнул Николай. – Двух шагов до угла не дошел, разговаривает по мобильному.

Сосчитал до тридцати, подождал. Помогло, по крайней мере, спина просохла. Идиот, еще раз обругал он себя, на этот раз уже беззлобно. Достал перочинный ножик и вырезал в трубе паз под веревку. Забросил на выступ, потянул – держится.

Комната, в которую Денис попал, выглядела необжитой. В центре пустое место, из мебели большой шкаф без ножек с антресолью, журнальный столик и три кресла. Камин, на каминной полке ничего, только слой пыли недельной давности, видимо, убирают здесь по выходным, слева от камина на стене лосиные рога, справа – медвежья голова. Нос у медведя вроде немного поврежден. Денис подошел поближе и подсветил фонариком. Точно, пулевое отверстие. И еще одно над правым глазом. Дырка на шкуре тщательно заделана. Не иначе личный трофей – с какой стати Боксер стал бы покупать вещь с изъяном.

– Двое охранников бегут в дом! – доложил Щербак, – рви когти, это уже не шутки!!!

В коридоре включили свет. «В какую комнату?» – Денис узнал голос «хвостика». «Я те че, экстрасенс?!» – второй голос был незнаком, вероятно, это один из быков покрупногабаритней. Денис спрятался в шкаф. Несмотря на его внушительные размеры, внутри было тесно.

– Какой-то хрен лез в окно, – продолжал второй. – Все! Весь базар. Хошь, на дудку, отзвони.

– Заперто, – сказал «хвостик» нерешительно, подергав дверь, – сходи к бате, возьми ключ.

– Бугор, че ли? Сам иди! Он там со своими фраерами ужрался…

– Пойдем пока в других посмотрим, – сказал «хвостик» после паузы.

– Валяй, начальник, как скажешь!

Надо убираться, подумал Денис, пока они не догадались выставить еще одного, караулить под окном. Если уже не догадались… Он осторожно вылез из шкафа и прокрался к окну. Нет, вроде все чисто. Все, пора уходить. Он обернулся и увидел, что не закрыл дверцу шкафа. И понял, почему внутри было так тесно и почему шкаф без ножек: внутри сейф почти в человеческий рост. Наверняка в нем хранится охотничье оружие, можно было и сразу догадаться. За стеной послышалась какая-то возня. Денис еще раз с сомнением выглянул на улицу и подошел к сейфу: может повезти дважды за день? Сейф был обыкновенный оружейный, не цифровой, запирался одним ключом. Но отмычкой, конечно, не возьмешь. И времени нет ковыряться. Денис открыл дверцу антресоли, за которой сиротливо стояли шкатулка и китайский деревянный кувшин. Шкатулка была закрыта. Денис тряхнул ее: внутри пересыпается всякая мелочь, ключа от сейфа нет, можно не сомневаться. Для очистки совести сунул руку в кувшин: есть!

Ключ подошел. Легко провернулся на три оборота вправо, но дверца не открывалась. Денис попробовал еще раз – тот же эффект. Возня послышалась уже с другой стороны. Спина опять покрылась потом. Он начал дергать ключ туда-сюда, пока тот случайно в одном из положений не вошел глубже. Теперь в другую сторону…

Внутри стояли пять охотничьих ружей, на полке – пистолет системы Макарова и две металлические коробки с патронами. На одной из них отчетливо виднелись следы пальцев: она была покрыта масляной пленкой. Пистолет Денис, не раздумывая, сунул в карман, в темноте номер не разберешь. Неплохо бы еще и отпечатки Боксера с коробки снять, только чем… Стоп, подумал Денис, а чего, собственно, мучиться! Если пистолет пропал, значит, следов проникновения уже не скроешь. Пусть Боксер думает, что какой-нибудь залетный воришка – местный ни за что на свете не решился бы! – залез к нему и ограбил. Вор у вора дубинку украл. Конкретнее: оружие и патроны.

Он спрятал коробку за пазуху, закрыл сейф, вернул ключ на место и вылез в окно.

8 июня, суббота, 02.50

Титов с Мостовым спорили, кому пробивать штрафной. До ворот японцев было метров сорок с гаком, счет: 1:0 не в нашу пользу, до конца основного времени – меньше минуты, плюс судья добавит две-три, ну четыре от силы. Да сколько ж можно телиться! Денис хотел крикнуть, но крик застрял в горле. Из-за спины раздавались нечленораздельные ругательства Щербака. Мостовой, Титов… Нет, все-таки Мостовой, удар… Гол! Гол!!! Вот вам! Что?! Как не засчитан?!! Да после свистка он ударил, после, а не до!!! Уже секунд тридцать как свисток был! Кто судья? Забыл, кто эта скотина… Он хотел повернуться к Николаю, но не смог: шея почему– то не слушалась. Нет, ты видел?! Что с шеей, простудил? Когда? В детстве сто раз простуживал, сейчас не то, вообще никаких ощущений, как будто ее нет совсем… Судья посмотрел на секундомер – телевизионный показывал 89.17, – поднял руки вверх и дал финальный свисток. Да что ж это творится, а?! На мыло!!!

Вдруг как из-под земли вырос Щербак, вернее, не сам Щербак – его пятерня, огромная, как щупальце гигантского кальмара, и пребольно схватила за нос. Глаза тут же застлала пелена со вспыхивающими зелеными искрами и плывущими сверху вниз выгибающимися фиолетовыми прожилками. В ушах стоял звон. Телевизор, судья, укравший заслуженную ничью, и весь футбольный матч провалились куда-то в другой мир. Кто же у японцев забил? И как? С памятью тоже творилось что-то неладное…

– На пол сейчас шмякнешься! – сказал Щербак.

Денис приоткрыл глаза. Николай курил, расхаживая по номеру. Пепельницу он носил в левой руке, но пользоваться ею не удосуживался.

– Три часа! – Денис посмотрел на часы и прикрылся ладонью от нестерпимо яркой лампы. – Что случилось?!

– Меня спрашиваешь?! Орешь как резаный, спать не даешь. Вещий сон видел?

– Сплюнь три раза! – в суеверном ужасе пробормотал Денис.

– Давай поговорим, раз все равно проснулся.

Денис тряхнул головой. Звон в ушах пропал. И наши не проиграли! Ф-фух, прямо от сердца отлегло… Ополоснул лицо холодной водой и почувствовал себя совсем бодрым.

Когда действительно нужно встать в три, с полчаса будешь спать на ходу, подумал он, почему так все по-идиотски устроено? Хочешь что-нибудь сделать для себя, даже если нужно позарез – и невмоготу. А для других, без всякой необходимости и без желания – пожалуйста. Проще простого.

– Ну, – он уселся на кровати, тоже вооружившись сигаретой, – рассказывай, зачем разбудил?

– Это я тебя разбудил?! Поня-а-а-тно…

– Сейчас опять усну, – предупредил Денис, – ты что, придумал, как пистолет Боксера выменять на мой?

Способность соображать восстановилась окончательно, а с ней и память. Сегодня только суббота, три часа ночи. Значит, до матча наших с японцами еще больше суток, и, значит, поспал он всего час с небольшим, а может, и меньше часа. От дома Боксера они отчалили в начале первого, проверили пистолет, пистолет оказался чужой. Но уверенности в том, что зарегистрирован он на Боксера, а главное – пальчики на рукоятке принадлежат Боксеру, – не было. И, значит, не было понятно, можно ли шантажировать Боксера этим оружием и требовать у него назад свой «Макаров». Для проверки сняли отпечатки с рукоятки и с коробки, позвонили Максу, чтобы объяснил, как их можно переслать в МУР – Боксер же рецидивист, значит, данные на него должны быть. Выяснилось, что нужен или сканер для слайдов, или обычный сканер и часа два на эксперименты с просвечиванием еще одной лампой, подкладыванием под пленку, на которую сняли пальчики, фольги или, наоборот, черной бумаги, так или иначе с такой работой в Интернет-бар или подобное заведение идти было нельзя, поехали к Лилии. Слава богу, сканер у нее оказался универсальный: и для слайдов тоже. Пришлось, правда, сочинить для девушки историю, что отпечатки взяты в «Мартинике» и могут иметь, а могут и не иметь отношения к краже.

– Да-а-а! – снова протянул Щербак, зевая. – С пистолетом вышла накладочка. Ну ничего, все равно не зря слазали, по пистолетам счет сравнялся – один-один.

– Один-один нас не устраивает, мы уже все обсудили. Нужно вернуться к ноль-ноль. Макс не звонил?

– Звонил. Про отпечатки уже договорился, проверят дня за два-три.

– Календарных или рабочих?

– Не доставай, а?! Хочешь уточнить – набери и спроси!

– Ты объяснишь, зачем разбудил, или нет?! – в свою очередь повысил голос Денис.

– Есть идея, где искать Игоря.

– Сейчас?

– В темное время суток у тебя мораторий на работу?! – взвился Николай. – А также в обеденный перерыв, по выходным и в плохую погоду? – Он сделал три долгих затяжки, и, насладившись паузой, проворчал: – В СИЗО его надо искать.

– Почему в СИЗО? И в каком именно? Прямо здесь, в Снежинске, или где-нибудь в райцентре? Сколько райцентров в области? Двадцать, тридцать?

– Вопрос первый, – Николай с назидательным видом поднял указательный палец, – почему в СИЗО? Потому что похитил Игоря не Боксер, это мы выяснили: иначе ему не нужен был бы твой пистолет, так?

Денис почувствовал, что веки опять слипаются.

– Так, так! – закивал он, разгоняя сон. – Давай веселей – аудитория скучает.

– Значит, менты постарались.

– Почему именно менты?

– А кто?

– Хороший вопрос. У меня на него есть хороший ответ: не знаю. Похитителям Игоря нужно то-не-знаю– что, пропавшее у Шуйского. Сами они по какой-то причине не ищут, вынуждают нас. Милиция разобралась бы без наших соплей, как ты считаешь?

– Я говорю менты, а не ментовка, разницу улавливаешь? За похищением не могут стоять дяди с большими звездами, они бы не нас с тобой напрягли – поставили бы на уши всех снежинских оперов. Выходит, работает одиночка или небольшая группа. Уровень не выше замначальника отдела РОВД или следователя прокуратуры. На законных основаниях он или они искать не могут. Может, светиться не хотят. А запрятать человека в СИЗО – им раз плюнуть.

– Притянуто за уши, но допустим, – сказал Денис.

– Все, что не абсолютно достоверно или сказано не тобой – притянуто за уши! – психанул Щербак. – Ладно, зануда, слушай дальше! Запрятать Игоря в каком-нибудь кацапетовском СИЗО с их точки зрения было бы надежней, да руки коротки. Сажать его в общую камеру нельзя: сразу передаст на волю маляву. Остаются одиночка или карцер. А нам остается пойти и проверить.

Щербак, усевшись на «замечательный» подоконник, уставился в окно. Денис понял, что мысль его иссякла, и с удовольствием залез под одеяло.

– Все хорошо, – сказал он уже с закрытыми глазами, – только зачем твоим ментам средней руки держать Игоря в СИЗО? Не проще ли запереть где-нибудь на даче в подвале?

– Мало ли?! Тебе кажется в подвале проще, а им – наоборот!

– Да проверим, я разве возражаю? Только с утра.

– С утра не успеем, – возразил Николай, – если оказии не будет, нужно выцепить кого-нибудь из охраны. У нее смена стопудово два раза в день, в семь утра и в семь вечера. Или в восемь.

– Тогда лучше вечером. Утром надо отыскать правозащитников и эксперта, и если они не знают и не догадываются, где Игорь, тогда сунемся в СИЗО.

– Дрейфишь! – оставил за собой последнее слово в споре Щербак. – К Боксеру лезть не боялся, а в СИЗО страшно?! Ни фига твои правозащитники не знают. И эксперт тоже.

Уже сквозь сон Денис подумал, что Щербак где-то в чем-то прав. А спрятать Игоря в СИЗО мог, например, Малинин. Не замначальника РОВД, но тоже небольшая шишка, а тяги после работы в РУБОПе наверняка остались. И с Олегом у него была война, и Игорь мог ему поперек горла встать… Только зачем Малинину железяка Шуйского? Потапов же вроде говорил, что Малинин и Шуйский в связке работают…

09.05

– Конечно, я помогал Олегу Петровичу. Может быть, меньше, чем следовало, но не стоит меня за это осуждать…

«Не осуждать», похоже, было любимой присказкой Федора Степановича Крупицына. По поводу и без повода он то и дело повторял: «нельзя осуждать», «не будем осуждать заранее», «как можно осуждать, если…». И вообще Федор Степанович очень слабо соответствовал образу правозащитника, по крайней мере, тому, который сложился в представлении Дениса. Тишайший старичок с растрепанной бородкой и беспомощными глазами за толстыми стеклами минусовых очков, он больше слушал, чем говорил. Слушал вполоборота к собеседнику, как будто был туговат на правое ухо. А если и говорил, то не было в его речи ни бешеного напора, ни брызг слюны, ни размахивания кулаками.

«Центр правозащитной деятельности» располагался в обычной пятиэтажке в однокомнатной квартире на первом этаже – ни отдельного входа, ни даже вывески на двери подъезда, и Денису пришлось изрядно попотеть и попетлять, прежде чем он его отыскал. В прихожей, превращенной в приемную, на разнокалиберных стульях сидела очередь из двух человек: бравый деду– ган с бесконечными рядами орденских планок на потертом пиджаке и женщина средних лет в траурной косынке с тонкой картонной папкой.

Ждать пришлось довольно долго. Как выяснилось, принимал сегодня только Крупицын. Мальцев или Зайцев бывают по пятницам и воскресеньям, тогда очередь движется быстрее, но если важна не скорость, а качество, то лучше все-таки идти именно к Крупицыну. Все это полушепотом рассказала Денису женщина в траурной косынке, бравый дедуган только молча и хмуро косился на дверь, из-за которой доносился приглушенный разговор, и мял в руке пустой мундштук, очевидно, очень хотелось курить, но не пропустить очередь хотелось еще больше. Зато вышел от Крупицына дедуган заметно повеселевшим, даже подмигнул Денису и пробурчал что-то вроде «мы еще повоюем».

Женщина долго не задержалась, тоже вышла, улыбаясь, наконец очередь дошла и до Дениса. Узнав, зачем он пожаловал, Крупицын, не колеблясь, предложил свои услуги:

– Помогал Олегу Петровичу, может быть, меньше, чем должен был, но помогал, и вы, естественно, можете на меня рассчитывать.

В отличие от того же Потапова Крупицыну никаких документов не потребовалось. И в то, что Денис столичный частный детектив, и в то, что он расследует убийство Олега, поверил на слово. Правда, при слове «убийство» вздрогнул и переспросил:

– Вы уверены, что было убийство?

Денис, не вдаваясь в подробности, сказал, что мотоцикл точно был намеренно испорчен, и тут же поинтересовался, когда Крупицын в последний раз видел Олега.

– Двадцать пятого мая. В день своей гибели он заходил.

– Точно? – Денис не поверил своей удаче. – Вы уверены?

– Да, – подтвердил Федор Степанович, – двадцать пятого Олег Петрович заходил. Точно заходил.

– А в котором часу это было?

Старик погрузил пальцы в бороду, думал с минуту и отрицательно мотнул головой:

– Я прекрасно помню наш разговор, но во сколько это было?.. Не нужно меня за это осуждать, я иногда… да чего греха таить, довольно часто забываю о времени. Особенно если разговор интересный.

– Ну хотя бы примерно? – попросил Денис. – Постарайтесь вспомнить, утром это было, днем?

Крупицын послушно напрягся, но вспомнить не смог: