Текст книги "Угрюмый город"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Обещаю.

12.25

Потапова Денис в «Сатурне» не застал, звонил домой – тоже не отвечает. Уже пожалел, что отпустил Щербака с машиной – на рекогносцировку можно было поехать вместе. Но не возвращать же напарника с полдороги? Решил взять бутылочку пива и где-нибудь на воздухе посидеть подумать. И о том, что не додумал утром, и о коде, который мог использовать Игорь, если вообще версия Николая с камерой хранения не тупиковая. Погода впервые с момента их приезда в Снежинск, кажется, начала налаживаться, выглянуло солнце, заметно потеплело, тучки все еще висели над головой, хотя на серьезные, грозовые уже явно не тянули.

Но Потапов перезвонил сам. Очевидно, на работе передали, что его кто-то разыскивал.

– Надо встретиться и поговорить, – чуть ли не шепотом произнес Григорий. – Только так, чтобы нас никто не видел.

– Называйте место, – предложил Денис.

– Лучше всего где-нибудь за городом.

Денис сразу отверг эту идею:

– Я без машины. Можно у меня в гостинице, в «Полете». Придете позже меня, уйдете раньше…

– Вы совсем тупой или прикидываетесь?! – гаркнул Потапов. – Берите такси, езжайте на Цветочный –  это микрорайон на окраине, на том берегу Сомки. Там до кафе «Наташа+», дальше шагайте в старый парк, спускайтесь к речке и километра полтора на юг, увидите разрушенный домик, старую лодочную станцию. Я там буду через час.

К чему такая конспирация, Денис не понял. И очень надеясь, что Потапов откопал что-то действительно интересное, поехал на встречу. В такси неотрывно смотрел в зеркало заднего вида, но ни вишневой «тойоты», ни какой-либо другой машины на хвосте не заметил.

Парк был тот же самый, в котором он был вчера, только другая его часть, на противоположном берегу реки. «Пентагон» Шуйского виднелся вдалеке за деревьями.

Денис спустился к самой воде. Место было не такое уж безлюдное. Трое совершенно посиневших мальчишек ныряли с расшатанных деревянных мостков, выскакивали, трясясь от холода, и снова, разбегаясь, сигали в воду, неподалеку, осуждающе косясь на мальчишек, сидели несколько человек с удочками, чуть выше среди деревьев кто-то выгуливал собаку, и старая лодочная станция отсюда просматривалась как на ладони. Разве что все эти рыбаки, купальщики и собачники просто не догадываются, что можно рассказать кому– нибудь о странной встрече двух подозрительных субъектов и, может быть, даже на этом заработать.

Потапов уже ждал. Стоял, прислонившись к стене, и нервно оглядывался по сторонам. Руки Денису не подал, на предисловия времени терять не стал:

– С номерами ничего не получилось. У меня нет личного доступа к базе данных, а когда попробовал попросить кое-кого, там сразу начались расспросы, подозрения…

– Жаль… – протянул Денис. Почему этого нельзя было сказать по телефону? Зачем, если это все, нужно было тащиться в такую даль? И почему колотит Потапова похлеще, чем тех мальчишек, что в ледяной воде купаются?

Григорий молчал, Денис тоже молчал. Достал сигареты, предложил Потапову, закурили. Решил ждать до победного – раз вытащил его сюда Потапов, значит, что-нибудь да скажет хорошее, просто решиться не может. Или тайна велика, или цена у нее – не пачка сигарет…

– Я хотел вас об одной вещи попросить, 1– наконец собрался с духом Григорий, – даже не о вещи… короче, оставьте вы меня в покое. Я вам ничем помочь не могу, а себе навредить – запросто. Я тут думал вчера, думал, что на самом деле важно… Если бы прямо там я увидел, как Олега убивают, наверное, застрелил бы гада, но сейчас… Вы ведь уедете к себе в Москву…

– Понятно, – прервал Денис его путаные объяснения. – Нет, значит, нет.

– Я рад, что вы меня поняли, – он вздохнул с облегчением и наконец отлип от стены.

– Можете спать спокойно, – кивнул Денис и повернулся, чтобы уйти.

– Извините, что назвал вас тупым, – воскликнул Потапов ему вслед. – Хоть нам дальше и не пересекаться, но не люблю, когда остаются обиды.

Денис вернулся:

– А почему вы назвали меня тупым? – Наверняка ведь узнал о бойцах Боксера и именно поэтому испугался, решил он, рассказать ему, что ли, о пистолете? Совсем в штаны наложит…

– Потому что охранник, который работает в «Полете» – Рыбалко, – человек Малинина, – ответил Григорий, – и если, не дай бог, Малинин узнает, что я с вами связался, работы мне больше не видать, ни в «Сатурне», ни в любом другом ЧОПе. А у нас тут, знаете, с работой вообще туго. Образования у меня фактически нет, а и было бы, одна дорога – в реализаторы или еще хуже – бензином у трассы торговать. Заводов в городе пять штук, ни один толком не работает, на заработки ездить – вахтовым методом нефть качать – здоровье не позволяет…

Потапова, похоже, окончательно отпустило, слова изливались сплошным потоком, он все еще силился оправдать перед Денисом свою трусость, но скорее подспудно. Удовлетворение от того, что удалось так легко отсечь все грядущие неприятности, пересиливало все остальные чувства. И Денис без малейших угрызений совести воспользовался ситуацией – надо же хоть что– то выжать из этой поездки на край света.

– Не понимаю, зачем начальнику OPP свой человек в какой-то там третьеразрядной гостинице? – пожал он плечами, словно Потапов сморозил совершеннейшую глупость.

– Так Малинин Рыбалко специально в «Полет» не пристраивал, Рыбалко служил когда-то у Малинина под началом, мне Олег говорил, потом ушел, подался в охранники. А когда Олег начал открытую войну с милицейскими шишками, начали ездить всякие журналисты не местные, проверяющие, правозащитники всякие, останавливались, естественно, в гостиницах, в том числе и в «Полете» – не такой уж он, кстати, третьеразрядный, в тех, что получше, номера от сотни долларов в сутки – тут-то Рыбалко и пригодился. Шпионить за всеми.

Сработало, и Денис поторопился задать еще вопрос. Самым невинным тоном – так, общий треп, ничего больше:

– Григорий, а кто, кстати, Олегу, с сайтом помогал? Там такое количество материала, что один человек просто за всю жизнь столько не раскопал бы.

Потапов, кажется, почувствовал подвох, но Денис поторопился успокоить:

– Собственно, значения особого это уже не имеет…

– Наши местные правозащитники помогали, – все-таки ответил Потапов. – Крупицын– есть у нас такой ветеран, еще из хрущевских диссидентов, с Сахаровым, говорят, был знаком. И два помощничка у него – оба депутаты городской думы, Мальцев и Зайцев.

13.20

Мальцев и Зайцев… Мальцев и Зайцев! Оба депутаты городской думы!

В такси по дороге обратно в город Денис как заведенный твердил одно и то же, таксист даже поинтересовался с опаской: все ли с ним в порядке?

В полном! Это смешное созвучие фамилий правозащитников и то, что оба они депутаты, навело Дениса на гениальную мысль. Он понял, как рассуждал Игорь, придумывая, в какую ячейку спрятать нечто для них и какой задать код. К футболу это конечно же не имело никакого отношения – слишком неочевидно. Зато это запросто могло иметь отношение к «Глории», если вообще Игорь прятал что-то в камере хранения. Но эти сомнения Денис гнал от себя поганой метлой. Обидно было бы: выстроил такой блестящий ассоциативный ряд, и все впустую?!

Подъехали к автовокзалу. Денис еще из машины убедился, что он расположен на улице К. Д. Глинки. Оставив сдачу таксисту на чай, чему тот несказанно обрадовался, Денис торопливо дошагал до перекрестка. На угловом доме – мемориальная доска: Глинка Константин Дмитриевич (1867–1927) – ученый, почвовед, академик АН СССР. Организатор и руководитель почвенно-географической экспедиции в Сибирь 1912 г.

Вот оно решение! Глинка, но не Глинка. Не тот Глинка, которого все знают, не композитор. А «Глория» где? На улице Неглинной! Ассоциация вполне прозрачная. Осталось только перепробовать все цифровые комбинации, связанные с «Глорией»: номер дома плюс номер телефона, номер счета, на который Игорь переводил аванс, в крайнем случае, вспомнить русский алфавит и записать цифрами слово «глория» – шесть букв, чем не код?

Однако даже алфавит вспоминать не пришлось, все оказалось гораздо проще. Денис просто проверил последовательность цифр, указанных на собственной визитке: код Москвы плюс телефон приемной – получилось! Дверца под номером 0952 не открылась, но в замке что-то щелкнуло и на цифровой панельке, над которой было написано «опустите в щель жетоны», загорелась цифра 6. Значит, Игорь положил сюда нечто шесть суток назад.

Денис сбегал к кассе, купил жетоны, а по дороге набрал Щербака:

– Коля, ты где?

– Пиво пью и над кодом думаю, – отозвался Щербак. – Нашел хороший наблюдательный пункт: за Боксером в логове подглядывать, только никого нет дома.

– Дуй на автовокзал, я уже код придумал.

– Э! Только без меня не открывай, да? Буду через минуту.

Денис таки не утерпел, забросил жетоны и заглянул в ячейку: небольшая дорожная сумка – черная с белой надписью по боку «Derby sport», несомненно, Игоря, за сумкой – нечто завернутое в несколько слоев полиэтиленовой пленки, большое, напоминающее полено: около метра длиной и сантиметров сорок в диаметре. Пока тащил пакет наружу, подоспел Щербак:

– Ну?.. Ну?!

– Баранки гну! – Денис сгрузил Николаю на руки «полено», довольно тяжелое, сам подхватил сумку, еще раз заглянул внутрь ячейки убедиться, что ничего не пропустили. – Тащи в машину, будем разбираться.

Отъехали на всякий случай от автовокзала пару кварталов и, вдвоем устроившись на заднем сиденье, раскрыли вначале сумку.

– Свитер, футболка, белье, носки, – перечислял Николай. Вытаскивая каждую вещь, он тщательно ее перетряхивал и прощупывал. – Спортивные штаны, шлепанцы, полотенце, дезодорант, крем для бритья, зубная паста, щетка, бритва, аспирин, йод, пластырь, иголка с ниткой, блокнот, ручка – все.

Сумку проверили еще раз, действительно больше ничего. В блокноте ни одной записи, в карманах спортивных штанов и свитера – пусто.

– Короче, – резюмировал Николай, – Игорь выписался из гостиницы, перешел на нелегальное положение, вещи забросил в камеру хранения, взял с собой только документы и деньги…

– И шесть суток не брился и зубы не чистил? – усомнился Денис. – Видел цифирку на двери ячейки? Шесть суток Игорь в камере хранения не был.

– Так его же похитили.

– Когда?

– Не знаю, может, прямо тогда же и похитили. Он только из гостиницы выписался, сумку спрятал. А тут его – бац! – и сцапали.

– А когда мы получили последнее письмо от него и аванс?

– Третьего числа, утром.

– Но последний раз в камеру хранения, если верить счетчику на ячейке, а я склонен ему верить, Игорь заглядывал первого июня. Понимаешь, первого!

– Ты намекаешь, что это не он нам письмо и деньги послал, так? Что мы на самом деле не на Игоря работаем, а нас тут как слепых котят за нос водят?

– Честно говоря, не знаю, – пожал плечами Денис.

– Нет, это, конечно, объясняет, почему в Интернет-баре Игоря никто не вспомнил, я сегодня опять спрашивал, снимок показывал.

– Отправил запись?

– Отправил. Совершенно секретно. На видеобластер через шнуры перекачал, никто ничего не слышал, файл отослал Максу, а на диске под тем же именем оставил кусок из Первого концерта Чайковского, письмо из «отправленных» удалил, не докопаются, даже если захотят.

– Надо будет наведаться туда еще раз и теперь спросить уже не об Игоре, а кто у них третьего числа до утра засиделся или пришел одним из первых.

– Так точно, шеф! Давай уже, в конце концов, в пакет заглянем, а то сейчас умру от любопытства.

Осторожно развернули полиэтилен. Полено оказалось сиденьем от мотоцикла.

– Олега? – удивился Щербак.

– Очевидно, – Денис потеребил обрывок толстой нитки, привязанной к сиденью. – Тут, скорее всего, болтался ярлычок с номером. Вещественное же доказательство происшествия. Дело закрыли, признав несчастным случаем, вещественные доказательства больше не нужны, по идее, их либо уничтожают, либо…

– Не очень-то это похоже на несчастный случай. – Николай просунул руку под ремень, которым сиденье собственно крепится к мотоциклу. Ремень был разорван, но только пара сантиметров разрыва имела неровные, протертые края, большая часть явно была разрезана. – Кто-то ножичком чикнул, на крутом повороте ремешок лопнул, и Олег полетел себе кувыркаться.

– Получается все-таки убийство, так?

– А ты сомневался? Где только Игорь это сиденье достал? Выторговал у экспертов-криминалистов?

– Наверняка, – кивнул Денис. – И почти наверняка экспертизой занимались в каком-нибудь Центре безопасности дорожного движения в собственной лаборатории. Короче, гаишной экспертизой все ограничилось. А гаишных экспертов, даже в областном городе, человек десять, не больше, а скорее – два-три. Горюнов описал мне того, который выезжал на место аварии, возможно, он же и над актом экспертизы работал.

– Ладно, – Щербак аккуратно упаковал сиденье обратно в полиэтилен и, выбравшись из машины, закурил. – Предположим, эксперта мы вычислим. Предположим, мы даже его разговорим, и он нам расскажет, каким ножом был перерезан ремень. Если совсем уж повезет, был проведен спектральный анализ места среза, его результаты в бумажном виде где-то хранятся, и если мы когда-нибудь случайно найдем подходящий под описание нож, можно будет проверить: тот самый он или нет. Но! С Олегом уже ничего не случится, а с Игорем – запросто. Не лучше ли отложить на время расследование убийства и заняться освобождением Игоря?

– Лучше! Только Игорь никаких выходов на похитителей нам не оставил.

– А какой был код?

– Номер телефона «Глории».

– Понятно. Тогда, действительно, никаких зацепок. Но если мы за три дня не найдем, кто его прячет, или агрегат Шуйского, Игоря просто кончат. По-моему, агрегат найти проще, он большой и тяжелый… А вообще, поехали где-нибудь чего-нибудь пожуем, я на сытый желудок лучше соображаю.

– Ты же три часа назад слопал два завтрака.

– Какая разница, сколько завтраков было: один, два? Время обеда!

13.50

Сиденье и сумку Игоря сыщики снова заперли в камере хранения. А обедать поехали в небольшое кафе, которое Денис присмотрел вчера, там подавали очень недурственные блинчики с самыми разнообразными начинками, от традиционных до откровенно извращенческих. Щербак решил поэкспериментировать и заказал себе по порции: с кальмарами, с медвежатиной и с брусникой, Денис ограничился курицей и грибами. Пиво под блины даже такой великий экспериментатор, как Щербак, предложить не решился, поэтому для стимулирования мозгового кровообращения взяли по сто пятьдесят клюквенной настоечки.

Николай жевал, причмокивая и мурлыча от удовольствия, будто ничего вкуснее в своей жизни не пробовал, заказал еще добавку с брусникой и, наконец насытившись, шумно вздохнул и, блаженно улыбаясь, отвалился на спинку стула:

– Хорошо-то как, а! Поспать бы еще часик и можно тогда работать.

– Ну, поедем поспим, – для разнообразия согласился с товарищем Денис.

Щербак аж на стуле подпрыгнул:

– Куда поспим?! Там Игорю ухи отрезают, то есть уши, а ты – поспим! Слушай лучше, что я надумал, пока ел. Пусть Олег узнал, где прибор Шуйского. Пусть. Сделаем такое предположение. Узнал, но Шуйскому не сказал. Не успел или хотел что-то проверить. И еще предположим, что свои соображения он записал в ноутбук. Ноутбук, скорее всего, у Кравцова. Кравцов не знает, чем владеет, думает, что сидит на бочке с порохом, то бишь с компроматом. Мы отбираем у него ноутбук, отыскиваем агрегат, получаем взамен Игоря, потом вместе с Игорем надираем всем задницы. Звони Кравцову.

И снова Денис возражать не стал, приспособил к телефону диктофон, поскольку решили всех записывать, набрал номер «Сатурна», попросил к телефону Кравцова:

– Ну как, ноутбук отыскался?

Кравцов промычал что-то нечленораздельное и куда-то убежал. Денис слышал, как удаляются его шаги, он с кем-то приглушенно переругивается, потом шаги приближаются, что-то клацает, подозрительно похожее на клавишу магнитофона, и наконец Кравцов снова берет трубку:

– Сразу предупреждаю: наш разговор записывается, вздумаете мне угрожать, я обращусь куда следует, и неприятности вам обеспечены.

– Я, кажется, задал вопрос… – спокойно заметил Денис, про себя усмехнувшись: сказать или не сказать, что с этой стороны разговор тоже записывается?

– А я не обязан вам отвечать ни на какие вопросы!

– Значит, компьютер все-таки у вас?

– Нет у меня никакого компьютера! И не смейте сюда больше звонить, ясно? Иначе я за себя не отвечаю!

– Ну?! – потребовал Николай.

– Послал он меня.

– То есть ноутбук у него?

Денис отрицательно мотнул головой:

– А вот это как раз совсем не обязательно. Смотри: Олег уехал от Шуйского в десять минут второго, точнее, в тринадцать ноль девять. Горюнов, обнаруживший труп, утверждает, что разбился он примерно без пяти два, плюс минус пара минут. Значит, до места гибели он добирался сорок пять минут, а расстояние там по моим прикидкам километров сорок. Получается, что Олег ехал со средней скоростью шестьдесят километров в час. Но все, кто его знал, единодушно утверждают, что он был лихач и постоянно гонял как сумасшедший, да и Горюнов считает, что жал Олег не меньше ста, а может, и все сто сорок. В то, что он полз-полз как черепаха, а потом перед последним поворотом вдруг дал газу, как-то не верится. Пробки автомобильные его задержать не могли, их тут вообще нет, но если вдруг даже случилась именно в тот день из-за какой-нибудь аварии, то на мотоцикле – это тебе не на машине, можно и по тротуару, и дворами проскочить, по времени почти не проиграв. То есть выходит, что непосредственно на дорогу ему понадобилось бы от силы минут двадцать пять, а где он был еще двадцать?

– Может, просто пообедать заехал, – предположил Щербак.

– По дороге к родителям? Они меня накормили, так что из-за стола вылезть не мог, а родного сына?

– Короче, ты хочешь сказать, что в эти потерянные двадцать минут он успел с кем-то встретиться, так?

– Да. И именно у этого кого-то мог оставить ноутбук, мы ведь не знаем точно, был он на месте аварии или его там не было. Горюнов его не видел.

– Еще один повод познакомиться с экспертом, передавшим Игорю седло, – хмыкнул Щербак. – Надо бы изучить опись вещей Олега. Но в принципе, я с тобой абсолютно согласен. Узнать, с кем Олег встречался перед смертью, нужно обязательно. Потому что этот человек, между прочим, может оказаться убийцей.

Денис задумчиво потер переносицу:

– Значит, у нас по сути две диаметрально противоположные версии: либо Олег встречался с другом и отдал ноутбук ему на хранение, либо с врагом – и тогда это убийца, а ноутбук…

– Либо друг оказался вовсе не друг, – закончил мысль Щербак. – И ноутбук Олег ему отдал по доброй воле и удар в спину тут же получил. Черт! Получается, что мы опять уперлись. Даже если в ноутбуке черным по белому записано, где искать железяку Шуйского, нам это в данный момент ничего не дает.

– Угу. Причем, заметь: мы ведь, по сути, не знаем, что искать. Шуйский сказал, что в ящике триста с лишним килограммов комплектующих, то бишь деталей, а похитители четко назвали это нечто прибором.

– Думаешь, похитители сами не знают, что от нас требуют? Или Шуйский нам соврал?

– Допускаю обе возможности. Еще утром я думал о том, чтобы попросить у Шуйского помощи…

– Но теперь ты от этой идеи отказался?..

– Отказался. Допустим, Шуйский не имеет отношения к похищению Игоря, допустим, даже те менты, которых он уговорит нам помогать, тоже не имеют к этому никакого отношения. Но, подумай сам, Игорь пытался расследовать убийство, которое милиция замяла…

– Короче, дело о похищении они, конечно, откроют, но нам это ничего не даст, кроме головной боли, Игоря никто искать не бросится.

– Вот именно, – кивнул Денис.

15.05

Они вышли из кафе, но добраться до Колиной машины не смогли: улицу запрудили студенты. Несколько тысяч человек двигались со стороны центральной площади мимо автовокзала. Ни хвоста, ни головы колонны не было видно.

– Что за праздник городской? – спросил Денис.

– Черт его знает. Мне утром газету сунули, когда остановился на светофоре, так она в машине! Вроде открытие какого-то памятника. Погибшим омоновцам, что ли.

– Рановато, месяца не прошло… Погоди! – Денис поймал за рукав Щербака, уже собиравшегося нырнуть в толпу, – есть идея. Неважно, что за мероприятие, важно, что на нем обязательно должно присутствовать городское начальство. Нужно записать голоса выступающих для экспертизы. Вряд ли еще раз такой случай представится.

– Ты думаешь, губернатор Игоря похитил?! – высвободился Николай. – Или мэр? Или начальник ГУВД области тебе лично звонил?

– Не думаю. Но если появилась возможность, почему бы не проверить? Или у тебя есть соображения, как искать Игоря?

– Представляешь, какая дерьмовая запись получится в такой толпе, – привел последний аргумент Николай, – еще и при таких репродукторах. – Он с сомнением покрутил в руках диктофон.

– Каких таких репродукторов?! – разозлился Денис. – Ты их видел?! Может, там динамики будут – высший класс.

– Могу себе представить!

– Ладно, – сказал Денис спокойно, – вот тебе техническое решение: станем подальше друг от друга, получится стереозапись. Посторонние шумы, в том числе и гул репродукторов, будут разные, а полезный сигнал – голос – один и тот же. Его можно будет отфильтровать.

– А эхо? А синхронизировать как…

– Макс как-нибудь синхронизирует. Топаем!

Топать пришлось минут двадцать. Конечной целью

их путешествия оказался небольшой пыльный сквер, именуемый «Парк славы». Он имел треугольную форму, и с трех сторон его обтекали оживленные улицы. Движение перекрыли на всех трех, снежинское начальство, похоже, относилось к таким вещам легко. В центре сквера располагался монумент борцам за советскую власть с потушенным вечным огнем и недостроенная часовня. Популярностью место, судя по всему, не пользовалось.

Студентов, согнанных для обеспечения массовости, построили на проезжей части по периметру, внутри сгрудились сотрудники милиции и родственники погибших омоновцев.

– Давай, попробуй пробиться поближе к эпицентру, – сказал Денис, – а я на углу останусь, тут не такое эхо от домов.

– Конечно, если в эпицентр, то Щербака… – прокомментировал Николай, но Денис уже не мог его слышать.

Какой-либо специальный кордон вокруг сквера отсутствовал, однако штатских внутри было – один из десяти, включая собравшихся на трибуне. Николай, выставив вверх левую руку с диктофоном, а правой прижав к уху мобильный телефон, начал медленно, но верно протискиваться вперед. Милиционеры, столкнувшись с ним взглядом, отворачивались и нехотя уступали дорогу. То ли в самом деле принимали его за журналиста, то ли каждому было неловко перед коллегами проявлять ретивость: все, конечно, при форме, но не на службе,

Митинг начался, когда Николай достиг первых рядов, словно только его и ждали. Лицо власти отсюда было видно как на ладони. Некоторых он узнал: видел фотографии на сайте «Сатурна». Позади губернатора, зарыв глаза в землю, стоял начальник ГУВД области генерал-майор Огарев, рядом с ним озабоченно-деловой Пасечник. Рахаев по соображениям политкорректности, или по еще каким-то, отсутствовал. В двух метрах от Николая переминался с ноги на ногу бывший друг, а впоследствии заклятый враг Олега Вовка – начальник OОTPP Малинин. Николай понял, что забрался слишком далеко и отступил на десяток шагов. Начало речи губернатора он пропустил мимо ушей, она его, собственно, и не интересовала, диктофон все фиксировал для истории. Было бы интересно послушать, о чем судачит среднее милицейское начальство, в кругу которого он оказался. Но майоры с подполковниками перебрасывались лишь обрывками фраз, мероприятие им еще не наскучило. Николай отступил еще дальше в гущу народных масс, слышно было везде одинаково.

–... исполнили до конца! – Туманов, как часто случается с неопытными ораторами, разволновался и сорвался на крик. – В борьбе против терроризма и экстремизма за честь России, за неприкосновенность ее границ покрыли себя неувядаемой славой!..

– Ну, е-мое! – Не выдержал стоявший перед Денисом молоденький капитан. – Кто ему все это пишет?!

– Бережной, – ответил сосед – тоже капитан, но уже пенсионного возраста. – В Белом доме, что ли, не дежурил?! Такой дылда с усиками в золотых очочках. Этой зимой, помню, как он навернулся на ступеньках! Я думал все уже – кердык очочкам. Не-е! Поползал на карачках, нашел…

– Сейчас, подожди, посмотрим, что Огарев скажет.

– Сейчас, ага! – усмехнулся пожилой капитан. – Еще этот чмошник будет полчаса по ушам ездить.

– Все равно Огареву никуда не деться с подводной лодки, хочешь не хочешь, придется речугу толкать.

– Толкнет, язык не отвалится. Думаешь, его сейчас совесть ест, что он ребят без бронежилетов и со списанными рациями в Чечню отправил? Держи карман шире! Если б у него совесть была, как бы он дослужился до генерал-майора? Тут просто майора хрен получишь…

– А Туманов, типа, лучше? – подхватил молодой.

– Лучше, хуже! Что ты как ни разу не грамотный! Все они из одной бочки разлиты.

– Я про Юлдашева. Им же чечены предлагали: меняем Юлдашева на всех, на десять человек! Чего он рогом уперся? Боялся, что Москва пистон вставит? Если б ему за каждую фигню вставляли по пистону, ему б уже задницу разорвало: половина здесь, вторая – за Уралом!

– Нет, тут ты зря на него наехал, – возразил пожилой. – Нельзя с этими выродками ни о чем договариваться. Дашь им палец– отхватят, блин, по пояс. Вон, в девяносто шестом их не дожали, начали уговаривать. Сначала Черномырдин, потом Лебедь, ну и что вышло?! Пришлось по новой все отвоевывать. Еще несколько тысяч пацанов положили и таких, как мы с тобой. За каким хреном, спрашивается? Потому что мозгов нет! С ними нужно как Израиль: вы теракт – мы вас танками. Арафат ваш законно избранный президент? Уважаем! Только из бункера он у нас носа не высунет. И никакой, блин, ОМОН не нужен, обыкновенные пацаны, такие ж самые призывники, как у нас. Вся разница, что народу у них мало, поэтому генерала^ и приходится все время головой варить, как уменьшить потери. А не кому бронежилеты повыгодней сбагрить.

– Я ж потому в ОМОН и не пошел. Мне в марте предлагали. Через полгода большая звездочка…

– Вот такая! – развел руки пожилой капитан. – На братской могиле. Когда он уже закончит?! Потом еще совещание, так и на футбол опоздаем!

– А Рахаев не явился, – снова завел разговор молодой после пятиминутной паузы.

– Еще бы! У него, конечно, совести еще меньше, чем у Туманова или Огарева, но котелок-то хоть немного варит. На кой ему здесь светиться?! Вдруг кто-то нервный найдется при табельном оружии…

– Не найдется. Кончили таких нервных в семнадцатом году! – сказал молодой капитан, торжествуя: хоть в чем-то он превзошел более опытного коллегу. – Все! Секрет изготовления утерян. А Рахаев, наоборот, мог отмазаться. Я, типа, всех своих родственников из Чечни еще десять лет назад вывез от греха подальше и теперь безоговорочно поддерживаю контртеррористическую операцию.

– Что ж он тогда не на трибуне!

– Потому что там Пасечник. А он с Пасечником на одном гектаре…

– Не сядет. Но кормятся они за одним столом. С Тумановым.

– Кормятся рядом через не могу. Не голодать же! А сюда не пришел. Это для нас здесь обязаловка, не для него.

– А Пасечник, по-твоему, не мог пропустить такое мероприятие?! – зло сплюнул старший. – Без его бандитской рожи не было бы кворума.

– Между прочим, эта бандитская рожа выделила помощь семьям. По пятьдесят штук.

– А с каких шишей?! – еще сильнее разозлился пожилой. – Он что, своим горбом их заработал?!

– Нет. Но он же и не спустил эти бабки на что попало… – Молодой капитан впервые за все время их разговора оглянулся и увидел Николая, шепнул что-то на ухо коллеге, и они вдвоем, бочком-бочком, скрылись в толпе.

Николай осторожно сместился в сторону, ловя обрывки долетавших до него фраз. Переговаривались практически все вполголоса, не наглея, но речи с трибуны собравшихся явно не интересовали. Хотя говорили преимущественно о стоящих на трибуне. Похоже, Олег со своей схемой властной пирамиды Снежинска был прав. Просто по интонациям, по настроению, с которым говорили о Туманове, Огареве и Пасечнике, было понятно, кто из «отцов» имеет реальную власть в городе, а кто так – вывеска. О Пасечнике менты, а вокруг Николая только они, собственно, и были, судачили спокойно и с уважением. Выходит, его силу давно все признали и давно смирились. Хоть он как бы криминальный авторитет, а они, менты, как бы борцы с криминалом. Над Тумановым откровенно посмеивались.

– …ему не только бородавку удалили, – прыснул рядом с Николаем какой-то капитан, – он себе заказал в подбородок силиконовый протез, чтоб лицо мужественней казалось.

Николай еще сместился в поисках сплетен поинтереснее.

– …а если бы Пасечник разбился? – услышал он.

– Ну не разбился же.

– Мало ли. Должен был. Потому и Рахаева нет. Он все организовал, а погиб Зелинский. Кто теперь будет Туманову кожу подтягивать?

– В Швейцарию съездит…

На Николая снова подозрительно покосились, и он спешно ретировался. Пасечник как раз начал свою речь. Все как по команде притихли. Николай с тоской огляделся вокруг. Вот если бы пристроить диктофон где– нибудь на дереве, а потом, когда все кончится, прийти и забрать. Так сопрут же, как пить дать! И кассету нужно менять каждые сорок пять минут…

Вечер того же дня

Джип действительно к вечеру отремонтировали. Явившись к шести, Денис с Николаем подождали только, пока его спустят с эстакады и протрут стекла.

– Я вам там присадку в багажник положил, – сказал мастер, отдавая Денису ключи. – Если будете на «Антее» заправляться, обязательно в бак хотя бы чуть-чуть доливайте, иначе опять к нам попадете. Присадку я включил в счет, если закончится, спросите в любом нормальном автомагазине.

Счет был нескромный, выходило, что практически всю топливную систему пришлось выбросить и заменить, за исключением собственно бензобака, но Денис заплатил не торгуясь. Кроме его джипа в мастерской толпилось еще не менее десятка машин, практически все с иногородними номерами, но работяги, кажется, не слишком радовались легкому заработку.

– Задолбались уже, – подтвердил мастер. – Каждый день одно и то же. Местные как-то выкручиваются, а неместные, кто не на дизеле, – прямиком в ремонт.

– И что, вообще нигде нельзя нормальный бензин купить? – поинтересовался Денис.

– Можно было еще недавно. У мужиков на трассе. На посевную в колхозы завезли горючку из соседних областей, теперь на уборочную, может, подвезут.

– Ну а в городе, что, неужели ни одной нормальной заправки? – Вопрос был животрепещущий. Сломаться еще раз в самый неподходящий момент Денису очень не хотелось, и никакие присадки не гарантировали, что этого не произойдет.

– В городе – ни одной, все под Рахаевым. Ему-то самому что? У него «мерс» – дизель, зверь-машина, а что остальные страдают, ему плевать с высокой колокольни. Он себе знай нефть за бугор гонит, а в бензин всякие отходы и сливки сливает… Здравия желаю товарищу лейтенанту!