Текст книги "Угрюмый город"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Кто, хотелось бы еще знать! – щелкнул пальцами Николай. Он огляделся, склонился к Денису и торопливо зашептал: – Если вычислим, кто его раскрутил транслировать чемпионат, поймем и все остальное: кому понадобилось у него что-то красть, зачем он поручил расследование Олегу, кто похитил Игоря, короче, все! Это ключевой момент, шеф. Мне кажется, идея с футболом исходила от губернатора. Не напрямую, конечно, от кого-то из ближайшего окружения. Нужно еще раз переговорить с твоим Крупицыным и с его приятелями-депутатами.

– Нет, губернатор здесь ни при чем, – возразил Денис, – при чем здесь губернатор? – Он почувствовал, что язык слушается не очень хорошо. – Какой ему смысл устраивать такую акцию анонимно? Никакого. Крупицын и всякие Мальцевы-Зайцевы нам не помогут. Завтра нужно сходить в банк и постараться разговорить девочку, ведущую счета Шуйского.

– Девочка – это намек? – сощурился Щербак. – Мне, значит, идти? А вдруг это мамочка? Или вообще мужик с волосатым пузом?

– Конечно, твой высокоэстетический вкус этого не вынесет. Пойдем посмотрим, как турки с Коста-Рикой играют. Или у них ноги волосатые?

– Сказал же, ничего больше сегодня смотреть не буду. А вообще у тебя опять телефон звонит.

Звонила Лилия: – Денис, вы можете приехать сейчас ко мне в агентство? Пожалуйста!

– А чуть позже нельзя? – Опять ведь какие-нибудь глупости. А тут горе, да еще водки выпили…

– Пожалуйста. Я понимаю, в каком вы состоянии, но это очень важно. Очень!

17.10

– Я блин, сплю, блин?! – Щербак застыл посреди зала с отвисшей челюстью и выпученными глазами.

Вокруг суетились два десятка обнаженных, полуобнаженных, едва одетых и чуть прикрытых манекенщиц.

Они на бегу сбрасывали то немногое, что все-таки было на них надето, облачались во что-нибудь новенькое, но столь же незначительное, и куда-то убегали, чтобы вернуться снова через минуту, снова раздеться и снова одеться и убежать. Еще человек десять нормально одетых мужчин и женщин помогали им одеваться и раздеваться, подавали, принимали, поправляли, одергивали невыносимо прозрачные пеньюары, невероятно маленькие трусики и бюстгальтеры, невозможно вызывающие боди, и прочая, и прочая, и прочая. Стоял невероятный гам: все одновременно кричали, смеялись, ругались, подгоняли друг Друга, топали босыми ножками и стучали каблучками, да еще откуда-то сбоку довольно громко бухала музыка.

Денис благоразумно прижался к стенке, а Щербака, застывшего как изваяние, теснили то в одну, то в другую сторону, но он продолжал только восхищенно хлопать глазами и бормотать себе под нос:

– Я, блин, хочу тут жить, блин!

– Денис, Николай! – окликнула их Лилия. Она была в соседней комнате, соединявшейся с залом широкой аркой, там, очевидно, была гримерная. Двум девушкам в халатиках подправляли макияж, Лилия тоже сидела, даже полулежала, в кресле с подголовником, и пухленькая краснощекая тетенька делала ей какие-то примочки на правый глаз и щеку.

Щербак не без труда стряхнул с себя оцепенение. Постоянно вертя головой и шагая зигзагами, чтобы невзначай коснуться хоть одной из мелькавших девушек, он минуты за три все-таки преодолел расстояние в пятнадцать шагов и остановился рядом с давно уже добравшимся до Лилии Денисом. Ей как раз сняли компресс, и взору сыщиков предстал во всей своей радужной красе огромный, во всю щеку синяк. У Николая снова отвисла челюсть. На его лице в несколько секунд сменились удивление, возмущение, ярость и готовность истребить всех без исключения, кто имел отношение к этому синяку, а заодно всех, кто мог бы иметь к нему отношение, и всех, кто попытается ему помешать выполнить задуманное. Он, похоже, забыл об окружающей длинноногой красоте и больше не обращал внимания на сидевшие совсем рядом два великолепных экземпляра, а ведь сквозь полупрозрачные халатики – как уже отметил для себя Денис – можно было рассмотреть столько интересного и волнующего…

– Кто?! – хрипло выдавил Николай

– Ваши вчерашние знакомые, – попыталась улыбнуться Лилия, но улыбка вышла перекошенной и явно причинила ей боль.

– Я, блин!.. – Щербак дернулся немедленно бежать мстить, но Лилия поймала его за рукав и удержала.

– Не надо им уподобляться, Николай! Вы же, в отличие от них, нормальный цивилизованный человек. Что для вас важнее: дело или состязание в фанатизме? Вы все равно его не выиграете.

– Помолчи, Лилечка. – Краснощекая тетенька густо смазала поврежденную половину ее лица каким-то приятно пахнущим мятой гелем и прикрыла салфеткой. – Будет немножко жечь, но ты потерпи. Через полчаса снимем.

Но Лилия к ее совету не прислушалась.

– Ирусь, девочки, мне надо поговорить, – сказала она, не повышая голоса.

Девочки испарились, как новобранцы при виде грозного старшины, а тетенька Ируся поочередно смерила сыщиков взглядом, словно прикидывая, ради которого Лилия пошла на такие жертвы, а который просто рядом оказался, и только после этого, многозначительно фыркнув, куда-то укатилась – по сравнению с девушками-моделями она выглядела совершеннейшим колобком.

– У нас последний прогон, – пояснила Лилия. – Завтра показ. Мне общаться с полусотней людей. Одна надежда, что Ируся за сутки все поправит.

– Так что все-таки случилось? – спросил Денис.

– Мне намекнули, что женщинам в мужские дела совать нос категорически запрещено, и вообще, курица – не птица…

– Стоп, стоп, стоп! Наши вчерашние друзья вас разыскали и в такой вот грубой форме выразили свою обиду? За то, что вы не дали нам закончить ту милую беседу в подворотне? Я правильно понимаю?

– Нет. Я сама их нашла.

– Зачем?

– Как? – с удивлением вставил Щербак.

Лилия, сразу забыв о Денисе, повернулась к нему.

– Я запомнила номер их машины, расцарапала ногу, – она закатала брючину на левой ноге, демонстрируя Николаю свою рану, – подошла к гаишнику и сказала, что меня зацепила зеленая «девятка». Назвала номер, попросила выяснить имя и адрес владельца, сунула пять сотен, ну, поулыбалась самую малость…

– Лихо! – восхитился Николай. – Только я тоже не возьму в толк: зачем они вам понадобились?

– Они могли украсть у Шуйского его прибор.

– Не понял.

– Еще раз! – Денис вернул бразды правления в свои руки – Чеченцы? Вчерашние чеченцы украли у Шуйского прибор?

– Да. Вы знаете, что у Шуйского пропало? Нет. Я тоже не знаю, какое-то лазерное оборудование, так? Что бывает лазерное? Например, системы наведения управляемых ракет, или наоборот: системы слежения или перехвата. Даже если немцы разработали свое оборудование исключительно для гражданских целей, у Шуйского наверняка есть свои Кулибины, они могли его приспособить для военных нужд.

Денис с Николаем озадаченно переглянулись. Хоть предположение звучало на первый взгляд дико: «Шуйский тайно торгует оружием!», но, собственно, что они о Шуйском знают? Не откровенный бандит – это видно. Но почему хотя бы не сделать допущение, что он может торговать оружием? Не краденые же пистолеты он на рынке из-под полы толкает? И почему они – пинкертоны хваленые, – почему они сами до этого не додумались?! А ведь если речь действительно идет об оружии, то сразу становится понятным, отчего никто не хочет называть пропавшее собственным именем, откуда могли взяться спецэффекты при краже, и по какой причине Шуйский, несмотря на свои связи, не обратился в милицию!

И если все на самом деле так серьезно, следует немедленно менять modus operandi: еще один неосторожный шаг – и можно запросто лишиться головы.

– Да не напрягайтесь вы так! – рассмеялась Лилия, глядя на ошарашенные лица сыщиков. – Я уже отказалась от этой идеи. Я просто вспомнила, что Олег тоже упоминал чеченцев. Я как-то до сих пор не предавала этому значения. Мне казалось, чеченцы его интересуют только в свете гибели наших омоновцев. Но после того как они начали угрожать Николаю, я подумала, что Олег, наверное, говорил о чеченцах как о возможных подозреваемых в краже оборудования у Шуйского.

– Ну, мне они, положим, не угрожали, – набычился Щербак. – Но я их разъясню! Козлов…

– Подожди! – цыкнул на него Денис. – Лиля, пожалуйста, вспомните как можно точнее, что говорил Олег?

– На следующий день после того, как Шуйский предложил ему работу, он вечером куда-то уехал. Обычно мы примерно в девять вместе ужинали, а после ужина он садился за компьютер и чуть ли не до утра сидел в Интернете. Особенно в последние две недели. Он в эту историю с омоновцами ушел с головой, копался на чеченских сайтах, читал все новости, все комментарии, которые попадались, а в тот вечер уехал. В городе несколько дней назад появилась группа чеченцев, большие шишки, так он сказал, и ему нужно кое-что проверить. Я, естественно, подумала: их визит как-то связан с гибелью омоновцев, но, с другой стороны, по словам Олега, они уже находились в городе несколько дней назад, а он отправился что-то проверять только когда занялся делом Шуйского. Простите, я, наверное, путано рассказываю – очень голова болит, трудно сосредоточиться.

– Вы прекрасно рассказываете, – подбодрил Николай.

Денису показалось, что слишком уж пылко подбодрил. Неужели влюбился? В десяти шагах по-прежнему сновали фотомодели в чем мать родила, а он только на Лилию и пялится, глаз не оторвал за весь разговор.

– А когда Олег вернулся, он рассказал о результатах своей проверки? – спросил Денис.

– Он вернулся очень поздно. Я ждала его до начала третьего и заснула прямо с книжкой в руках. Он меня не разбудил, а утром мы тоже поговорить не успели, так что я ничего не знаю. Поэтому и пошла к ним сама. И кое-что я все-таки узнала…

В арке показалась Ируся, и Лилия поманила ее пальцем. Она с умным видом заглянула под салфетку, кивнула и укатилась обратно. Лилия подождала, пока она отойдет достаточно далеко, и продолжила:

– Они остановились у Ильяса Боровика. К местной чеченской мафии он никакого отношения не имеет и наверняка не имел: не джигит. Всю жизнь проработал в проектном институте, сейчас на пенсии. К тому же у него только мать чеченка, отец – русский. Живет бедно: у него свой дом в стеклозаводском поселке, дому сто лет в обед, забор на ладан дышит, ворота на гараже все ржавые, «девятка» раздолбанная. И наша троица тоже не с иголочки одета. По манерам видно, что они из Чечни, но на абреков не похожи.

– Вы говорите «троица», вы видели тех же, что и вчера? – спросил Денис. – Может, их больше?

– Не знаю. Не думаю. Я наблюдала, как они обедают во дворе, пока меня не заметили. Кстати, раненый неплохо себя чувствует! – она усмехнулась и потрогала синяк. Щербак скрипнул зубами.

– Что они вам сказали?

– По существу – ничего. Мое, мол, дело – дома сидеть. Ну и так далее, в том же духе. Я думаю, у них здесь «долг чести»: может, кровная месть, может, кто-то из родственников под следствием и они хотят его вызволить.

– Но зачем же им тогда красть у Шуйского прибор? – спросил Щербак. – И если это не оружие, тогда что?

– Если они не боевики и не бандиты, то денег у них нет, связей нет, – ответила Лилия. – Но, с другой стороны, для осуществления их планов, какие бы они ни были, деньги наверняка нужны, значит, они могли все– таки украсть у Шуйского прибор. Он же ужасно дорогой.

– Не очень убедительно, – отозвался Денис. – «Долг чести» предполагает следование определенным законам чести, воровство у посторонних в них не вписывается. Я прав?

– Не нравится?! – обиженно вздернула подбородок Лилия, отчего салфетка сползла и чуть не свалилась на пол. Щербак бросился ее ловить и с максимальной осторожностью водружать на место. Она благосклонно позволила ему это сделать, а Дениса наградила очередным укоризненным взглядом. – Вот вам другое объяснение: этим чеченцам нужны от снежинской милиции какие-то сведения, сами они их заполучить не могут, а Шуйский может: у него же связи. Он ведь вас, Денис, из КПЗ вытащил, и, наверное, это не предел его возможностей. Они могли украсть у него прибор, чтобы заставить его использовать свои связи.

– Лилечка, пять минут, а? – запричитала краснощекая Ируся, снова подкатившись к арке. – Нужно закончить, иначе ничего не получится, С закрытым ртом и закрытыми глазами.

Денис с Николаем выбрались в коридор и, усевшись на ступеньках, закурили.

– Я даже не знаю, – сказал Николай. – Мы про оружие не думали, тот, кто ворочает такими делами, не прибегает к посторонней помощи, чтобы найти пропавшее. Но, глядя на этот городишко, я готов поверить во что угодно. А Лилия – голова!

– Ты тут не влюбись случайно! – подмигнул Денис издевательски.

– Я?!

– Ты, ты! Что-то ты восторженный какой-то не в меру.

– А-а! – отмахнулся Щербак. – Пацан, что ли?! Хуже все. Я на нее запал. Увидел сейчас с этим фингалом и натурально запал. И козлам этим я рога поотшибаю!

– Может, вначале выясним, что они от тебя хотели? И воровали ли они у Шуйского железяку?

– Чего они от меня хотели, я и так уже понял. А про железяку, само собой, выясним. Что смотришь? Я тоже не дурак. Если эти трое терлись возле СИЗО, значит, их интересует тот тип, которого не выдали террористам за омоновцев. Юлдашев. Он до сих пор там сидит, это точно, по телику говорили. Они хотят как минимум с ним связаться, а как максимум чего-то от него добиться. Ты только ей не говори, а то опять, блин, ввяжется в какую-нибудь историю.

– Я, собственно, зачем вас пригласила… – Лилия появилась в коридоре с лицом, немного асимметричным, но без малейших намеков на синяк, Ируся потрудилась на славу, – с этими чеченцами можно договориться. Они очень осторожны и отовсюду ждут подвоха, но у них нет выбора, я уверена, они в совершенно безвыходном положении.

– Осторожны! – возмутился Денис. – Это вы называете осторожны?! О том, как они зацепили Николая, я уже промолчу: видели, что товарищ не из робких, видели, что не праздно шатается – занят делом, видели, что дело конфиденциальное, – так нет же, пусть все немедленно бросит, им с ним «пагаварыть» нужно. Но, допустим, тогда они чувствовали свою безнаказанность: их трое, он один, они вооружены, он, как им казалось, нет. А как вам пацан понравился, которого я ранил?! Я держу его на мушке, а он медленно так, хладнокровно – очень осторожно – поднимает пистолет, как будто это игра, как будто я мишень в тире! Я, в отличие от него, цивилизованный человек, вы точно подметили, Я понимаю, что оружие не игрушка, а люди не мишени, я понимаю, что нельзя просто так стрелять в того, кто тебе не нравится. Но знаете, о чем я иногда подумываю? Ведь эти ребята на самом деле не такие дикие, какими хотят казаться. Всеми благами цивилизации – теми же пистолетами, а то и «стингерами» – они пользуются с удовольствием и весьма эффективно. И образ мыслей «цивилизованного» человека им понятен. Мне с детства привили первобытный ужас перед анархией. Только районный нарсуд, самый гуманный в мире, решает, кого казнить, кого миловать; без приказа сверху насилие применять нельзя. Даже если ситуация требует, нельзя – и все! Иначе цивилизация рухнет. И вдолбили мне это крепко: и словом и палкой – всеми доступными средствами. Вот почему наш юный джигит такой храбрый: он понимает, что в споре со мной не оружие его главный аргумент, а мой собственный рефлекторный ужас перед применением силы. А меня вот все тревожит крамольная мыслишка: может, зря я его поцарапал? Может, стоило в педагогических целях влепить ему пулю между глаз, чтоб мозги брызнули по всей подворотне? Нынешнее поколение «джигитов» только могила исправит, на их счет я иллюзий не питаю. Но может, следующее чему-нибудь научится? Так стоит ради этого постараться! Простите, если задел ваши национальные чувства…

– Я вижу, Денис, что вы расстроены, – произнесла Лилия с надменной ноткой в голосе, – наши проиграли. Я вам сочувствую. Но, как цивилизованный человек, вы не должны срывать зло на чеченцах. Лучше остыньте пока, пусть Николай сходит к Боровику один. Их там все равно уже нет. Они наверняка перебрались в другое место и не сказали ему куда, но причин прерывать одностороннюю связь у них нет. Нужно оставить у Боровика сообщение: вы можете договориться с Шуйским по интересующему их вопросу. И нужно дать свои координаты. Я бы сама пошла еще раз, но мои слова они всерьез не воспримут. А на ваше предложение клюнут обязательно! Я снова повторяю – только прошу вас, Денис, не заводитесь опять – по их поведению видно, что в положении они безвыходном. Разве стали бы они без крайней нужды приставать на улице к Николаю со своими «интимными» проблемами?!

Вечер того же дня

– И все-таки я не понимаю, как вы можете оставаться такими спокойными? – Лилия проводила взглядом Щербака, как всегда, вразвалочку шагавшего к воротам Ильяса Боровика, и обернулась к Денису. Они остались ждать Николая в машине. – Уже вечер, с минуты на минуту позвонят похитители, а нам нечего им сказать. Неужели вам ни капельки не страшно за Игоря?

Денис предпочел не отвечать. Хоть он и был уверен в том, что сегодняшнее общение с похитителями закончится формальным выговором и продлением срока поисков, но оставалась маленькая, как выразилась Лилия, капелька сомнений: что, если они с Николаем ошиблись в своих расчетах? Вывод о том, что выкрал оборудование, убил Олега и похитил Игоря один и тот же человек может не подтвердиться. Пусть вероятность ошибки мизерна, но цена ее слишком велика.

– Или вы давно уже все знаете и только ждете момента, чтобы эффектно достать туза из рукава? – Так и не дождавшись ответа, Лилия продолжала наседать: – Признайтесь, Денис, пожалуйста. Я умею хранить тайны и я ужасно не люблю неожиданностей. Или мне все-таки готовиться к самому худшему?

От необходимости ответить хоть что-нибудь Дениса спас телефонный звонок.

– Это, наверное, они… – Лилия почему-то вся напряглась, сжалась в уголке сиденья.

– Нет, – Денис взглянул на номер, высветившийся на табло. Звонил дядюшка.

– Алле, злодей! Ты какого лешего меня подставляешь?!

– Как? – не понял Денис.

– Как, как?! Каком кверху. Что за фигню ты мне прислал? Я людей напряг в выходной сверхурочно вкалывать, а пальчики-то твои ненастоящие совсем. Нечеловеческие пальчики. Это что, шутка такая?

– Что значит нечеловеческие?

– А то и значит! – рявкнул Вячеслав Иванович так, что в ухе зазвенело. – Что, во-первых, они все одинаковые – на всех пальцах один и тот же, как под копирку, рисунок, только размер отличается, а во-вторых, сам рисунок: ровненькие такие эллипсоиды, знаешь, что это такое? Вот они там тоже как из-под трафарета. Ты где взял эту хрень?

– Ну… – замялся Денис, – я потом объясню.

– Говорить не можешь, что ли? Слушать хоть можешь?

– Да.

– Тогда слушай. Мне эксперты сказали, что кто-то такие резиновые перчатки штампует со всякими разными хитрыми рисунками, а дешевое ворье ими иногда пользуется, чтобы нам голову морочить, понятно?

– Угу.

– Угу! Как тебе наши сегодня?! Смотрел?

– Смотрел.

– И я смотрел. Ладно, пойду выпью, что ли, с горя. А ты больше с такими глупостями не суйся, сыщик!

Ничего в этой стране делать не умеют: ни в футбол играть… Пока, короче, не могу больше, хочу упиться до чертиков, чтоб этот кошмар сегодняшний забыть!

– Хорошие новости? – с надеждой спросила Лилия.

– Нормальные, – отмахнулся Денис. – Николай возвращается.

Щербак действительно вышел из калитки и с непроницаемым видом, не торопясь, двигался к машине.

– Ну как? – практически одновременно воскликнули Денис и Лилия.

– С переменным успехом, – Николай уселся в машину. – Наших клиентов действительно уже и след простыл, а с Боровиком перекинулись парой слов.

– А почему так долго? – возмутилась Лилия. – Вы двенадцать минут перекидывались. За это время можно было всю биографию с генеалогией друг другу пересказать…

– Я очень старался побыстрее, – зачем-то начал оправдываться Щербак. – Но этот Боровик отморозился, пардон, мол, не было у него никаких жильцов и гостей, потом начал домогаться, кто я да что я? Короче, пришлось туманно намекнуть на Олега и «Сатурн», на то, что мы, мол, тоже правдоискатели и народные мстители. Не думаю, что он что-нибудь понял, но записку взял, обещал передать, если получится.

– Что значит, если получится? – переспросил Денис.

– Это он так сказал: «Если получится, передам». На самом деле я думаю, что он прекрасно знает, где наши клиенты в данный момент окопались, может, они даже у него где-нибудь в подвале сидят. Я вот думаю, может, стоит им тут засаду устроить? Отъехать, потом пешком вернуться, лучше когда стемнеет, а?..

У Дениса в кармане снова заверещал мобильник. На табло вместо номера повисла надпись «звонок». Уже предчувствуя недоброе, Денис ответил.

– Три дня кончились, – все тот же приглушенный голос похитителя. – Порадуешь чем-нибудь?

– Пока нет.

– А мы ведь тебя предупреждали.

– Я помню. А еще я думаю, что…

– А думать я тебе не разрешал, козел! Не сделал, сам виноват. Иди выгребай посылку из почтового ящика.

– Эй! Послушайте! – заорал Денис, но похититель отключился.

– Что кровные мстители так быстро? – ухмыляясь, справился Щербак. – Я же говорил, они в подвале у Боровика сидят… Шеф! Шеф, ты куда так срочно?

А Денис уже резко рванул с места, не тратя времени на разворот, обогнул на предельно возможной скорости квартал частного сектора и, выскочив на нормальную асфальтированную дорогу, вжал педаль газа вообще до упора. Щербак растерянно оглянулся на стремительно уменьшающуюся бабульку, гуси которой минуту назад еле успели выскочить из-под колес джипа.

– Пожар, что ли? – недоумевал Щербак. – А как же засада, будем устраивать?

– Ты что в записке написал? – буркнул Денис, проскакивая на желтый перед самым бампером уже тронувшегося наперерез «опеля».

– Написал, что возле СИЗО имело место недоразумение, что надо поговорить и оставил номер твоего мобильника. А что-то не так?

– Это ведь они звонили? – подала голос Лилия. – Похитители?

Денис кивнул, не сводя глаз с дороги. Благо воскресным вечером машин было совсем немного, городского транспорта, соответственно, тоже. Главное, теперь не напороться на гаишников. И тогда, может быть, можно успеть к почтовому ящику раньше, чем в него опустят посылку.

– Мы едем ко мне, Денис? – Она придвинулась вплотную. – Можно проехать быстрее, если дворами, я покажу. Только скажите, что там, зачем мы так торопимся?

– Куда сворачивать, показывайте, – потребовал Денис.

– На следующем перекрестке налево и в арку…

Денис, не снижая скорости, влетел в какой-то двор и запетлял переулками и подворотнями, едва успевая выполнять указания Лилии. В делом вряд ли получалось быстрее: теплый вечер, во дворах дети, пенсионеры и снова дети, но зато не было светофоров и вероятность встретить гаишников падала до нуля.

Через двадцать четыре минуты с визгом тормознули у Лилиного подъезда, пугая бабок на лавочке, ринулись внутрь. Щербак, забыв о приличиях, первым ворвался на лестницу, добежал до двери и растерянно замер, сообразив, что ключа-то у него нет. Лилия торопилась за ним, но остановилась как вкопанная у почтового ящика. Сквозь дырочки в дверце было заметно, что что-то белеет внутри, а сама дверца была погнута. Очевидно, то, что нужно было положить в ящик, не пролезло в стандартную щель для газет и журналов, и кто-то плоскогубцами отогнул уголок дверцы. Руки у Лилии заметно дрожали, и Денис, отобрав у нее ключ, достал пакет.

Это был абсолютно стандартный конверт, заклеенный, с маркой, вместо адреса большими печатными буквами карандашом написано: «Грязнову». Причем писали уже после того, как конверт наполнили, – нажим грифеля неровный, а в двух местах острие карандаша даже прорвало бумагу, и сквозь отверстия торчало что– то белое и мягкое.

– Лиля, спуститесь, спросите у ваших соседок, не заходил ли кто из посторонних в течение последнего часа в подъезд? Если заходил, пусть опишут, как выглядел, если был на машине – как выглядела машина?

– Не-ет. – Девушка отрицательно затрясла головой. – Я должна увидеть, что там внутри.

– Мы пойдем вместе, – Щербак обнял ее за плечи и потащил вниз по лестнице. – Пусть лучше Денис сам посмотрит, а то эти старушенции мне без вас ничего не скажут, а у нас, может, каждая минута на счету… – уговаривал он, а Лилия беспомощно оглядывалась на Дениса, ища поддержки.

– Я буду в квартире, – бросил Денис, стараясь не встречаться взглядом с Лилией.

Около почтового ящика делать действительно было больше нечего. Отпечатков подошв на бетонном полу не было и в помине, возможно, на обувь того, кто гнул дверцу, и попали частички краски, облупившейся с металла, но они наверняка микроскопические и без лаборатории тут не обойтись. Снимать отпечатки с дверцы – тоже гиблое дело, не имея под рукой бригады экспертов. Хватит, уже сняли у Боксера, называется. Да и что с ними делать потом, с отпечатками, с чем сравнивать?

Но конверт Денис все-таки в лупу рассмотрел: бумага рыхлая, чистая, наклонившись к конверту, он почувствовал острый запах аптеки. Осторожно ножом вскрыл письмо, вытряхнул на чистый лист бумаги содержимое. Большой, размером с кулак, комок ваты, чуть-чуть испачканной кровью. Прежде чем развернуть вату, закурил, подошел к окну: Лилия с Николаем беседовали с бабушками. Лилия возбужденно жестикулировала, бабушки изумленно всплескивали руками.

Денис выбросил сигарету в раковину, зачем-то вымыл руки. Осторожно, двумя пальцами взялся за ватный комок, но тот не желал разворачиваться, засыхающая кровь намертво склеила все вокруг. Пришлось снова вооружиться ножом.

Одновременно зазвонили сразу два телефона: Лилин на столе и мобильный в кармане. Денис схватился сперва за тот, что на столе. Какая-то женщина:

– Можно Лилю?

Денис, не отвечая, отключился. Мобильник в кармане продолжал звонить. Макс:

– Те записи, что ты утром прислал, тоже не годятся. Похитителя среди этих мужиков нет.

Значит, не Шуйский и не Рыбалко. Впрочем, Денис и не ждал на их счет положительного ответа.

Через минуту он с отвращением смотрел на облепленное ватными клочками левое ухо и пытался вспомнить, какие уши были у Игоря. Обыкновенные. Ничего особенного, впрочем, на его уши Денис никогда особо внимания не обращал. Перевернув ухо ножом, Денис рассмотрел срез – ровный, явно сделанный одним движением. Ублюдки! Разрез точно сделан не полчаса и даже не час назад – кровь совершенно свернулась. Значит, когда они звонили, конверт уже мог давно лежать в почтовом ящике, и, значит, опрос бабушек, скорее всего, ничего не даст.

Денис прикрыл послание газетой и вышел во двор. Николая не было, Лилия объяснялась с соседкой.

– … даже и не думай их вызывать, – увещевала бабушка. – Вон в соседнем доме через дверь железную ломились к Васильеву, у которого гараж вон стоит. Он вызвал, пришли, повынюхивали, а на следующей неделе его таки обнесли подчистую. Они все заодно…

Заметив Дениса, бабулька замолчала и, обиженно поджав губы, отошла к соседнему подъезду,

– Видели молодого парня примерно полчаса назад, по виду мог быть посыльным или курьером, Николай побежал догонять, – сказала Лилия.

– Хорошо, – сказал Денис. – Только как он его догонит?..

– Вы скажете мне, что там?

Денис кивнул.

–  Давайте дождемся Николая.

Взмыленный и унылый Щербак вернулся через пару минут. Как успехи, можно было и не спрашивать.

– За двором его никто не видел. Я дошел до троллейбусной остановки и настолько же пробежал в другую сторону – бесполезно.

– Они прислали палец, да? Мизинец? – не отставала Лилия.

– Ухо, – ответил Денис. – Хотите, можете посмотреть.

– Меня сейчас вырвет. – Девушка отбежала за скамейку и судорожно схватилась за горло.

Щербак бросился помогать, но приступ рвоты закончился, так и не начавшись. Лилия только побледнела и дышала тяжело и прерывисто:

– По-моему, пора звонить в милицию. Мы сами уже не в состоянии справиться с ситуацией.

– Давайте поднимемся, сварим кофе и крепко подумаем, – предложил Щербак.

В квартире он первым делом усадил Лилию на диван, напоил минералкой, завернул ухо вместе с ватой в газету и вынес на балкон, сам сварил кофе и все это молча, участливо поглядывая на девушку. Денис тоже не торопился приступать к обсуждению. Лилия не выдержала первой:

– Что вы со мной носитесь, как с калекой?! Мы будем звонить в милицию или не будем? Когда человеку отрезают уши – это уже не шутка, это серьезно. Мы не справимся сами.

– Милиция Игорю не поможет, – возразил Николай, – не забывайте, чем он здесь занимался и почему его похитили. Он расследовал убийство, которое милиция же и замяла!

Потом он начал мямлить что-то несуразное о том, что Лилии лучше уехать из города или перебраться пока к каким-нибудь знакомым. Угораздило же его влюбиться в самый неподходящий момент! – выругался про себя Денис, а вслух, прерывая туманные речи напарника, сказал:

– Если похитители захотят убить Игоря, то никакая милиция его не спасет.

– Если мы не найдем прибор, они его точно убьют! – запальчиво воскликнула Лилия. – Нужно искать прибор. Нужно что-то делать, в конце концов! Давайте поедем к Шуйскому, давайте заставим его, по крайней мере, признаться, оружие у него украли или не оружие, давайте устраивать засаду на чеченцев. У вас хоть какие-то зацепки еще есть?! Ну нужно же что-то делать! Нужно же!

– Лиля, успокойтесь, выпейте еще водички, – запричитал Щербак. – Слышите, телефон звонит, надо подойти, спокойно ответить, вдруг это важно…

Девушка бросилась к телефону, несколько секунд слушала, потом закричала: Послушайте, вы! Вы звоните по моему номеру, вы суете свои кровавые посылки в мой почтовый ящик, так и ведите переговоры со мной, слышите! Я требую, чтобы вы немедленно рассказали… – она вдруг осеклась на полуслове и молча передала трубку Денису.

– Слушай, Грязнов, даю тебе еще тридцать шесть часов. Если к десяти утра вторника прибора у тебя не будет, твоему дружку отрежем голову. Понял?

– Я хочу поговорить с Игорем, – потребовал Денис.

– Перебьешься, – отрезал похититель.

Денис настаивал:

– Откуда мне знать, что он до сих пор жив?

– Придется поверить на слово.

– Вы обязаны предоставить мне доказательства того, что он жив, иначе я ничего не стану делать.

– Ну рискни. – В трубке зазвучали короткие гудки.

– Думаешь, Игорь уже труп? – спросил Щербак.

– Возможно.

– Нет, вы ни за что не должны опускать руки, – запротестовала Лилия. – Я верю, что он жив, он должен быть жив, просто обязан быть жив.