Текст книги "Смертельный треугольник"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

8

За четыре с лишним часа они доехали до Марселя. Благодаря шенгенской визе со свободным пересечением европейских границ проблем не было. В Марселе Гордеев взял машину напрокат – вполне приличный «Пежо-406». Они наскоро перекусили и в половине одиннадцатого вечера выехали в Монако.

– За сколько мы доедем? – поинтересовалась Яна.

Гордеев посмотрел карту. До Монте-Карло было примерно полторы сотни километров.

– Надеюсь, за час с небольшим…

Впрочем, он скоро понял, что ошибся. Как бы ни была хороша машина и живописна дорога, он переоценил свои силы. Резкие повороты горной дороги на фоне средиземноморского заката очень быстро навели на мысль, что научиться быстро ездить по такой трассе, да еще в темное время суток, можно только с десятой – пятнадцатой попытки.

Гордеев покрутил радио в машине, и сквозь различные музыкальные шумы вдруг прорезался голос на русском языке: «Удачная неделя для того, чтобы научиться управлять новым транспортным средством. Обратите внимание – вокруг столько всего интересного! Мотоциклы, грузовики, велосипеды»…

Гордеев засмеялся, и Яна, посмотрев на него с некоторым испугом, предложила:

– Хочешь, я сяду за руль?

Он помотал головой.

«…Последний даже для здоровья полезен. Особенно если не ездить по слишком оживленным магистралям. Кстати о магистралях. Помните, что даже на них скорость ограничена. А уж в городских условиях и подавно. И превышение ее более чем в три раза может негативно отразиться на ваших здоровье и финансах».

– Похоже на мой гороскоп, – пробормотал Гордеев, выворачивая руль.

«…Ну а если с вами все-таки что-нибудь случится в наших гостеприимных краях, постарайтесь заехать в магазин «У Васи» во втором квартале Монте-Карло, где вы всегда встретите земляков и радушный прием…»

– И здесь наши, – констатировала Яна.

Маленькие огоньки побережья тянулись к востоку от Ниццы.

– Это та самая знаменитая дорога вдоль Лазурного побережья? – Яна высунулась из машины с лицом восторженным, как у маленькой девочки.

Гордеев кивнул и подумал, что, вероятно, именно по ночам дорога имеет особенный кайф: исчезает жесткое южное солнце, позволяющее местным жителям загорать круглый год, зато включаются фонари, которых в этой точке мира так много и размещены они так красиво, что солнце становится каким-то атавизмом.

– Мне нравится, – сказала его спутница, – что в любой точке пути можно остановиться, выйти из машины и кинуться в море. Особенно ночью!

Он взглянул на нее искоса:

– У нас вообще-то нет времени, мы должны успеть застать нашего беглеца…

Наконец они миновали Ниццу.

– И сколько нам еще?

– Минут сорок… В смысле, до самого Княжества Монако. А до Монте-Карло еще немного дальше.

– А что хорошего в твоем Монте-Карло?

– Ты шутишь, наверно?

– Почему?

– Ты правда не знаешь, что есть в Монте-Карло?

Она соблазнительно пожала худенькими плечиками.

Гордеев задумался.

– Ну что там есть… Стадион, между прочим, имени короля Луи Второго, знаешь, у Пугачевой песенка была.

– Не-а…

– Ну да, действительно, откуда тебе такое помнить… Еще целая куча казино, трасса «Формулы-1» и много миллионеров. Потерпи, скоро приедем.

Но на самом деле торопиться на ночь глядя было некуда, и, не доезжая до города, они съехали в лес и переночевали в машине.

Проснувшись в половине седьмого утра, Гордеев не стал будить свою спутницу, завел машину и медленно поехал в Монте-Карло. Он искал какое-нибудь кафе поскромнее, и скоро это ему удалось.

Через полчаса они облюбовали себе пиццерию в переулочке, выходившем на центральную магистраль, где не столько ели, сколько попивали кофе, разнообразные соки, ели орешки и пирожные с фруктами. Гордеев сказал, что сегодня им нужно отдохнуть, набраться сил, но не объедаться, а быть налегке, в форме, то есть быстро соображать и активно двигаться.

– Нам что, предстоит какое-то ограбление? – насмешливо спросила Яна.

– Примерно…

В пиццерии они провели пару часов. Гордеев еще несколько раз звонил в Москву – когда разговаривал, вставал и уходил в туалет. Обсуждал там с Турецким некоторые нюансы. Наконец он вернулся оттуда с выражением решимости на небритом лице. Яна в это время уплетала клубничный десерт и лениво отшивала клеющегося юнца, болтавшего с неимоверной скоростью на смеси французского и итальянского. Гордеев сделал движение, будто собирается двинуть локтем, и того как ветром сдуло.

– Значит, так, – сказал Гордеев. – Заканчивай есть и сходи в аптеку.

– Мне не надо.

– Надо. Купи там одноразовый шприц, ампулу глюкозы и аскорбиновую кислоту.

– Зачем? – поразилась Яна.

– Затем, что я так сказал. Понимаешь?

– Ну ладно.

– Это не все. Потом сходишь в секс-шоп…

– Куда?!

– Ты слышала куда. Там купишь наручники.

– Наручники?

– Именно.

– Это все? – осторожно спросила она.

Гордеев немного подумал и закончил неуверенно:

– Пока да.

– Юрочка, ты не торопись, – подбодрила девушка, – может, еще что-нибудь вспомнишь. Если мы побольше всего возьмем, может, нам дисконтную карту дадут.

– Я еще подумаю, – пообещал он. – Встретимся здесь, в пиццерии, через два часа.

– А ты что будешь делать?

Но он уже повернулся и двинулся к машине.

Яна подумала, что, пожалуй, Гордеев за время их поездки сильно изменился. Она, конечно, не могла похвастаться тем, что хорошо знала его раньше, но по сравнению с тем, каким он был в Москве, разница бросалась в глаза. Сейчас он стал походить на человека с рекламы каких-то американских сигарет – немногословного, даже, пожалуй, не слишком интеллектуального, скорее хитрого и очень уверенного в себе. Она еще не знала, нравится ли это ей, не могла решить, она вообще не привыкла так много думать о других людях, она всю жизнь была сосредоточена на самой себе, и такая перемена, когда рядом все время есть другой человек и он занимает твои мысли, здорово ее пугала.

А Гордеев поехал искать магазин «У Васи». Найти его оказалось несложно: Монте-Карло – город небольшой, и автомагазин, принадлежащий русским, здесь все хорошо знали. Хозяина магазина «У Васи» звали Василий Николаевич. Это был представительный мужчина примерно гордеевских лет с подкрученными рыжими усами. Гордеев представился, сказал, что он автомобилист со стажем и надеется на всяческую помощь соотечественника. Русские за границей должны ведь помогать друг другу, верно?

Василий Николаевич заверил, что сделает все от него зависящее, и предложил ознакомиться с ассортиментом товаров и услуг.

– Значит, так, – задумчиво сказал Гордеев, оглядывая разнообразные механизмы, собранные на заднем дворе магазина (он специально попросил показать что-нибудь неформальное, и там, на заднем дворе, оказались даже сенокосилки!). – Мне нужна снегоуборочная машина, знаете, бывают такие – с ковшом сзади.

– Понимаю, – невозмутимо сказал Василий Николаевич, хотя звучало все это, конечно, из ряда вон: снегоуборочная машине в мае, да еще и в Монте-Карло! – А большая?

– Нет, но чтобы ковш в ширину был не меньше двух с половиной метров.

– Понимаю, – сказал Василий Николаевич. – Это стоит денег…

– Как все в этом мире, – грустно заметил Гордеев, совершенно, между прочим, не стесненный в средствах благодаря выданным Турецким трем кредитным карточкам.

– И времени, – добавил Василий Николаевич.

– С этим у меня сложнее. Но затраты можно компенсировать по двойному тарифу.

– Ага, – безо всяких эмоций сказал Василий Николаевич, – тогда, надеюсь, я смогу вам помочь. Здесь недалеко за городом есть одна автомастерская. Там мой приятель работает, большой оригинал. Из Белоруссии. Подозреваю, что у него там и «БелАЗ» найти при желании можно. В общем, у него как раз есть то, что вам нужно, но машинка не работает. А чтобы ковш начал двигаться, полдня все равно придется поработать.

– Нет-нет, – быстро сказал Гордеев. – Не будем ничего ремонтировать. Меня как раз это устраивает. Главное, чтобы сама машина ездила, а ковш пусть будет неподвижен, это даже хорошо.

– Ну как хотите, – пожав плечами, сказал Василий Николаевич. – Куда вам его привезти?

– Да прямо сюда. И еще, успеете наварить мне что-нибудь тяжелое на бампер?

– Бампер чего? Снегоочистителя?

– Нет, конечно. Моей машины.

Василий Николаевич посмотрел на изящный «Пежо-406», стоявший на улице, но снова не выразил никаких эмоций, сказал только:

– Собираетесь участвовать в гонках на выживание?

– Примерно. Мне бы хотелось не быть там белой вороной, вы меня понимаете?

Через три с половиной часа Гордеев вел снегоуборочную машину по той самой трассе, по которой они с Яной въехали в Монако. А Яна, сидя за рулем «пежо», следовала за ним. Она по-прежнему не понимала смысла всего того, что делал Гордеев. В его уверенности и сосредоточенности несомненно сквозила какая-то система, но уловить ее было выше сил молоденькой девушки, более того, взятые отдельно, сами по себе, все их последние телодвижения – посещение аптеки, секс-шопа и, наконец, покупка этого несуразного «комбайна» – представлялись ей совершенной шизофренией…

В шестидесяти трех километрах от Монте-Карло Гордеев обнаружил то, что искал, – «рукав», ответвление от основной дороги, – и свернул по нему. Потрескавшийся неровный асфальт, крутые виражи.

– Отлично, прямо как дома, – пробормотал адвокат.

Он выбрал подходящее место и притормозил. Спереди, со стороны кабины водителя, в пяти метрах от машины установил знак, предупреждавший о вынужденной парковке крупного транспортного средства. Гордеев посмотрел на то, что получилось, и остался доволен. После этого он зашагал в обратную сторону, голосуя, когда мимо проезжали машины: теперь нужно было вернуться в Монте-Карло. По поводу снегоочистителя он не переживал, в Монако такое не сопрут.

9

…Впереди была черная дорога, она была видна на какую-нибудь сотню метров, не больше. Она разматывалась, как кинопленка, по бокам ее царил хаос, валялись искореженные груды металла. Раздавались крики «Быстрее, еще быстрее!», они перекрывали шум двигателя. Внезапно дорога пошла вверх, и белая машина, в которой сидела Яна, не сбавляя скорости, взлетела на крутой подъем, на верхней точке которого был поворот. Другая машина незаметно подобралась к ней сзади и грозила столкновением.

«Быстрее!» – крикнула Яна и проснулась.

Осовело замотала головой, не совсем понимая, где находится.

Она снова спала в машине. Сейчас был вечер.

– Тише, – сказал Гордеев.

Она потерла глаза кулачками и сообщила:

– Юра, я видела вещий сон. Мой долг тебя предупредить! Вся наша авантюра (какая, кстати, я так и не знаю!) закончится катастрофой.

– Нельзя говорить про сон, что он вещий, – философски заметил Гордеев, – пока жизнь не предложит свой вариант событий.

Яна наконец осмотрелась, но так и не поняла, где они находятся.

– А где мы, кстати?

– Все еще в Монте-Карло.

– Уже неплохо. А то с тобой не соскучишься. Заснешь, а проснешься где-нибудь на другом континенте.

– Тогда скажи спасибо. Я думаю, ты в своем кино меньше путешествовала, чем со мной, – механически сказал Гордеев, наблюдая за тем, что происходит за решеткой в глубине двора. Там явно было какое-то движение. Нарастающий шум свидетельствовал, что из подземного гаража выезжает машина. В этом доме за чугунной решеткой жил Мишель Блан. Там же сейчас был Носков.

Эту информацию Гордееву сообщил некто, позвонивший полтора часа назад. Очевидно, это и был человек Турецкого.

– Мы здесь кого-то ждем? – спросила Яна.

– Ты догадлива.

– А куда ты дел свой снегоочиститель?

Гордеев не отвечал. Внимание его по-прежнему было приковано к дому Блана.

В этот момент из-за ворот с чугунной решеткой выехал красный «феррари». За рулем сидел Носков, Гордеев узнал его сразу, сомнений не было, благо машина открытая.

– Какая красавица, – прошептала Яна.

– По-моему, ему эта тачка не идет, – пробурчал Гордеев, трогаясь следом за «феррари», когда интервал получился не меньше полусотни метров.

– Ты просто завидуешь.

– Да? Ты так считаешь? – усмехнулся Гордеев. – Тут нечему завидовать.

– Как этому нечему?

– Говорю: нечему, значит, нечему. Того, что ты видишь, на самом деле нет.

– Как это понять?

Они ехали по Монте-Карло, и Яна вертела головой во все стороны разом – тут все-таки было что посмотреть.

– Очень просто. Машина эта – не его. Да и ее, по сути, уже нет.

– Ничего не понимаю.

– Потерпи.

– Сколько?

– Недолго. Час, может, два.

– И что тогда?

– Все станет на свои места.

– Обещаешь?

– Конечно.

За городом Гордеев перестал скрываться. Он начал газовать и как будто пытался догнать «феррари». Это, конечно, выглядело малоперспективно. Носков заметил «пежо» и стал понемногу от него отрываться.

– У тебя ничего не получится, – сказала Яна, невольно увлекаясь погоней.

– Посмотрим, – сквозь зубы пробормотал Гордеев.

Оторваться далеко «феррари» не позволяла своеобразная горная и неширокая трасса, по которой они ехали, и патрульные полицейские, которые дежурили тут через каждые три километра. Несколько раз красная машина ускользала далеко вперед и, казалось, терялась из виду, но Гордеев неизменно настигал ее, когда ей приходилось сбавить скорость перед очередным автобусом или большегрузным транспортом.

В определенный момент Гордеев развил скорость порядка ста двадцати километров в час и стукнул «феррари» в правый задний край. С его новым мощным бампером это, наверно, вышла чувствительная встряска. «Феррари» скакнул вперед и влево и снова стал отрываться. Носков не тормозил, не выскакивал из кабины, чтобы разобраться с наглецом, нет, он вел себя как вор, укравший что-то ценное и ждущий преследования от всего, что движется. Да он и был вор.

Гордеев снова стукнул «феррари».

– Ты с ума сошел?! – закричала Яна. – Что ты творишь?!

– Замолчи, – сквозь зубы бросил Гордеев, и этого оказалось достаточно.

Она протянула дрожащую руку к бутылке с минеральной водой.

Они проехали еще полкилометра, и тогда Носков сделал то, на что Гордеев его провоцировал, – свернул с основной дороги в «рукав».

– Тормози! – закричала Яна, заметив, что Гордеев разгоняется и наращивает скорость, как раз когда ее надо было сбрасывать, чтобы избежать столкновения, ведь впереди маячил поворот.

Виражи тут были крутые, и Носкову пришлось значительно сбросить газ, поэтому не было ничего удивительного, что, выскочив из-за поворота, Гордеев снова догнал его и ударил, когда до снегоочистительной машины с ковшом, неподвижно закрепленным сзади, оставалось не больше пяти – семи метров. И «феррари» влетел в ковш на скорости больше ста километров в час, причем не просто влетел, а сплющился в гармошку. Перед водителем немедленно надулась подушка безопасности, и он не пострадал, но красавице машине, конечно, пришел конец.

Гордеев тоже остановился.

– «Формула-1»! – восхищенно сказала Яна.

Она наконец поняла смысл всей операции, и геометрическая гармония происшедшего привела ее в восхищение.

10

Носков, приведенный в чувство, сидел на скамье, а обе руки его были пристегнуты наручниками к трубе у него над головой. Это был гараж, который Гордеев арендовал у незаменимого Василия Николаевича. Гараж находился за городом, посторонних глаз можно было не опасаться.

– Вы! – закричал Носков, окончательно придя в себя. – Вы! Я! Вас! Вы…

– Мы ему не нравимся, – заметил Гордеев, затыкая Носкову рот носовым платком.

Носков замотал головой с таким умоляющим выражением лица, что Гордеев передумал и платок вытащил.

– Значит, мы вам не нравимся?

– Что уж тут говорить, – со вздохом согласился Носков, – я испытываю к вам чувство, далекое от трепетного восторга… Вы… вообще кто?

– Юра, он остроумный, – заметила Яна. – Мы ему не нравимся, но он мне нравится.

– Осторожно, – предупредил Гордеев. – Я знаю одну женщину, которой он нравился. Ее сейчас нет в живых.

Яна побледнела и отступила на шаг назад.

– О чем это вы?! – закричал Носков.

– Спокойней, спокойней. Вы же почтенный человек. Старец седьмого возраста…

– Никакой я вам не старец!

Яна отозвала Гордеева, и они вышли из гаража.

– Я хочу знать, – сказала она, – что ты имел в виду. Он был знаком с Милой?

– Видишь ли…

– Отвечай мне!

– Да, он знал ее.

– И что между ними было?

– Кажется, несложно предположить. Они были любовниками. Помнишь, ты мне сказала, что после Зингера у нее было много мужчин? Он был одним из них.

– Понимаю… Это он ее убил?

– А вот этого я тебе не сказал.

– Юра, зачем мы здесь?!

– Яночка, это не связано с твоей сестрой. Это работа на… государство. Этот человек – преступник. Мне поручили его найти.

– Я уже вообще ничего не понимаю…

– Доверься мне.

Она с сомнением покачала головой:

– Я только это и делаю… Но чем дальше… Не знаю. Мне хочется бросить все и сбежать.

– Потерпи, – попросил Гордеев. – Ты мне нужна. Я один сейчас не справлюсь.

– Правда?

– Правда. Просто поверь. Представь, что я твой режиссер. Ты же доверяешь им на съемочной площадке, верно?

– И не только там… – Она слабо улыбнулась.

– Вот видишь. – Он потрепал ее по щеке. – Это очень важное дело. Очень и очень. Как говорил Никулин в «Бриллиантовой руке», может быть, меня даже наградят.

Она засмеялась.

– Ну вот и хорошо, – заметил Гордеев. – Идем назад, и помогай мне. Надо его дожать. Может быть, и про Милу что-то новое узнаем.

Они вернулись в гараж.

– Старец седьмого возраста, – сказал Гордеев, – это комплимент, ценить надо. По старым славянским исчислениям «старец седьмого возраста» – это человек возраста мудрости, с сорока до пятидесяти пяти лет.

– Ты столько всего знаешь, – восхитилась Яна.

– Может быть, я вас оставлю, – предложил Носков, – чтобы вам было комфортней говорить друг другу комплименты?

– Спокойно. – Гордеев положил ему на плечо свои тяжелые руки. Мы с вами только поговорим… – Он надавил Носкову на плечи. – По-хорошему… по-доброму…

– И отпустите? – с сомнением и надеждой спросил Носков.

Вероятно, то, что его ни разу не назвали по фамилии, вселяло некоторую надежду, он мог думать, что все, что сейчас происходит, просто хулиганская выходка. Правда, эти двое были русскими, странное совпадение…

– Конечно, отпустим. Не верите?

– Не очень, – с усилием сказал беглый прокурор.

– И напрасно. Недоверчивость – удел бездарных людей, господин Носков.

Фамилия была произнесена. Носков побледнел как лист бумаги.

– Вы не нервничайте, – искренне посоветовала Яна. Она, впрочем, ненамного больше Носкова понимала, что происходит.

– Не знаю, что вам нужно, – с усилием сказал Носков. – Но лучше выбросьте это из головы. У меня в Монте-Карло есть друзья, и они вам этого так не спустят!

– Друзья приходят и уходят, а враги накапливаются, – предупредила Яна.

– Неплохо, – пробормотал Гордеев. – Хочешь бесплатный совет, Мишаня? Хотя нет, ты не Мишаня, ты его тезка…

Носков облизал пересохшие губы.

– А возомнил, наверно, что тоже Мишаня, – продолжал Гордеев. – Так вот, не надо принимать себя слишком всерьез. Ты уже однажды сделал эту ошибку. А теперь лучшее, что ты можешь сделать, – это помочь мне, ей-богу.

– Почему это? – прохрипел Носков.

– Да потому что никто не поймет тебя лучше, чем открытый, бескомпромиссный враг. – С этими словами Гордеев достал из сумки шприц, разбил ампулу с глюкозой.

Носков увидел шприц, и глаза его расширились.

Гордеев не торопился, он аккуратно вобрал в шприц всю жидкость, потом слегка нажал, чтобы из иголочки брызнуло.

– Это чтобы я заговорил? – со страхом спросил Носков.

– Нет, это чтобы ты умер. – И Гордеев всадил ему шприц пониже плеча – прямо через рубашку.

Носков завизжал, и забрыкался. Гордеев кивнул своей напарнице, и Яна сунула прокурору в рот платок.

Гордеев заглянул в налитые кровью глаза и ласково объяснил, что с ним будет сейчас происходить:

– Это яд. Сначала ты почувствуешь, как кровь начнет стремительно стекать куда-то в желудок, потом будет печь в солнечном сплетении, ноги сделаются ледяными, коленки ослабнут, покажется, что, если ты поднимешься на ноги, твои чашечки сдвинутся и тело мягко опустится на пол. Но этого не будет. Ты не поднимешься. Ты умрешь.

Носков задвигал челюстями, закатил глаза и потерял сознание.

– Я начинаю тебя бояться, – с уважением сказала Яна. – Если бы я сама не покупала эту ампулу…

– Только теперь? – усмехнулся Гордеев.

Она вытащила сигареты и предложила ему тоже. Юрий Петрович не отказался. Они молча курили, отдыхали. Пили воду.

Через несколько минут Носков пришел в себя. Щеки его порозовели. Он с шумом втянул носом воздух, явно удивляясь, что все еще жив.

Яна вытащила платок.

– Но… мне лучше? – с удивлением сказал Носков дрожащим голосом. – Мне же явно лучше!

– Это синдром предсмертного просветления, – объяснил Гордеев. – Умирающие часто в самом конце чувствуют себя лучше. Ремиссия, так сказать.

Носков заплакал.

Яна не выдержала:

– Ну как можно так издеваться?

Гордеев не понял, насколько серьезно она говорит, может быть, просто подыгрывает ему? Неважно, но это можно использовать.

– А что? – закричал он напарнице. – Разве у меня есть выбор?! Разве этот мешок с дерьмом уже не отдал Блану все документы?!

– Я не отдал, не отдал! – завизжал Носков, пуская слюни.

– Хм, – с сомнением сказал Гордеев. – Вообще-то у меня, конечно, есть противоядие…

– Все, что угодно, скорее, скорее, скорее!!!

– Ну ладно, скорее так скорее. Дайте себе шанс. Где документы, если вы их еще не отдали Блану? – Гордеев снова перешел на «вы».

– В камере хранения! Ну сделайте же что-нибудь, мне кажется, у меня ноги холодеют!

– Рано еще, – успокоил Гордеев, – еще минута-другая у вас есть. Почему я должен вам верить, Носков? У вас «феррари» вон уже появился. Извините, кстати, за машину.

– Вы… садист… – выдохнул Носков. – Таких изощренных издевательств я…

– Да прямо уж! Ну что, будете говорить?

– Буду! Я же говорю! «Феррари» – это аванс Блана в знак того, что он мне доверяет! Я приехал к нему без бумаг! Оставил их в камере хранения! В кейсе! Кто знает, как он себя поведет!

– Очень разумно, – похвалил Гордеев. – Какой код?

– Никакого! Ключ у меня кармане!

Гордеев кивнул Яне, и она вытащила у беглого прокурора связку ключей, на которой был один маленький, вроде как от чемодана.

– Этот?

– Да!!!

– Ладно. Самый главный и последний вопрос, Михаил Палыч. Где камера хранения?

– На автобусной остановке в Сан-Себастьяне! В Испании! Я туда сейчас и ехал!

– О черт, – схватился за голову Гордеев.

А Яна откровенно захохотала.

– Что вы делаете?.. А противоядие? – закричал Носков. – Противоядие? Я же все сказал! Где противоядие? – Тон его изменился, окреп, видно, Носков уже смирился с неизбежной гибелью. – Вы, мудачье! Сколько можно издеваться? Я так и знал, что вы меня обманете, так и знал! Вы мерзавцы! Вы… вы…

– Орать не надо, – попросил Гордеев. – . Вы его уже получили.

– Как?! Когда?

– Не нервничайте, это был укол глюкозы, – объяснила Яна.

– Что? – обалдело переспросил Носков. – Чего?

– Глюкозы, – подтвердил Гордеев. – Одного из ключевых продуктов обмена веществ, обеспечивающего живые клетки энергией. Не зря же вам стало лучше. Ну ладно, поехали, что ли, в эту долбаную Испанию?

– Manana por la manana, – сказал Яна.