Текст книги "Требуются детективы"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Фридрих НЕЗНАНСКИЙ
ТРЕБУЮТСЯ ДЕТЕКТИВЫ

1

Префект Центрального административного округа города Москвы Кочкин был человеком настырным и деятельным. Ничто не могло отвратить его от активной руководящей работы. Даже недвусмысленные угрозы, которые в последнее время неоднократно раздавались в трубках его мобильного, домашнего и рабочего телефонов. Даже подметные письма, которые отважный чиновник находил по утрам внутри самолично запертого на ночь служебного кабинета. Даже нечастая критика в газетах и по телевидению, заказанная злопыхателями. Кочкин по-прежнему курировал дела и решал вопросы, совершенно не сообразуясь ни с какими требованиями шантажистов.

Правда, ему пришлось нанять двоих охранников в частном охранном агентстве «Глория», и теперь он появлялся всюду в их сопровождении. Но при этом количество и географию своих выездов совершенно не сократил. Так что сопровождать префекта было занятием не только рискованным, но и чрезвычайно утомительным. Лично осматривать вверенную ему территорию он любил и контролировал, кажется, буквально всех – от начальников РЭУ до слесарей-сантехников.

Сегодня он осматривал чердаки и крыши домов. Это был, наверное, пятнадцатый дом, который посетил Кочкин со свитой. Сопровождающие понуро наблюдали, как префект требует открыть двери, которые не открывались, кажется, со времен оных, рыскает по пыльным чердакам, где еще не ступала нога человека…

– Это черт знает что такое! – кричал префект, выпрямившись под коньком крыши. – Прошлым летом были выделены средства на ремонт кровли, а у вас половина крыш протекает.

– Мы проводили работы… – промямлил заместитель префекта Козлов, полный человек в кашемировом пальто, стоявший согнувшись в три погибели под скатом крыши.

– Куда потрачены выделенные средства? – гремел префект.

– Были проведены работы… – запинался тот, вперившись взглядом в пыльный пол.

– Это не работа! – Префект ударил кулаком по листу железа над головой толстяка.

Куски ржавчины и влажная труха просыпались на него, попав за шиворот пальто.

– Это вы называете работой?

Человек в кашемировом пальто молчал.

– Я за каждый рубль с вас спрошу, Михаил Михайлович. За каждый лист железа, – пригрозил Кочкин.

Надо сказать, что и три чиновника, сопровождающие префекта, и двое охранников занимали весьма неудобное положение. Чиновники не решались выйти на середину чердака, где стоял Кочкин, и потому стояли согнувшись, в позах почтительных слуг, внимающих господину. Телохранители же сидели на корточках возле входной двери на чердак и тихо переговаривались, насмешливо поглядывая на терпящих бедствие чинуш.

– Безобразие… – обреченно произнес префект, – крыши протекают, детские площадки не устроены, подъезды, извините за выражение, зассаны! И это центр Москвы! Визитная карточка страны! Вам не стыдно?

Он ткнул пальцем прямо в кашемировую грудь Козлова. Тот продолжал молчать, опустив голову, как нашкодивший школьник.

– Ладно, поехали дальше. – Вздохнув, префект направился к выходу.

Оба охранника вышли на площадку верхнего этажа.

– Я вниз к машине, – сказал один из них, высокий черноволосый парень с широкими, почти сросшимися у переносицы бровями.

– Давай, Колян, – лениво протянул другой.

Им обоим смертельно наскучило ездить со скандальным клиентом. Оба считали, что тому скорее грозит опасность быть придавленным какой-нибудь полусгнившей балкой, нежели стать жертвой убийцы.

Чернобровый сбежал вниз по ступеням, а на тесную площадку перед лифтом вышли префект и его свита.

– Очень советую вам зайти сейчас в квартиры. – Кочкин указал на три двери, выходящие на площадку. – Посмотреть, не нуждаются ли люди в ремонте. До того, как начнут поступать жалобы в префектуру. А если поступят – держитесь, ой держитесь… за кресло!

Кочкин повернулся к толстяку, который с брезгливым выражением на лице вытирал надушенным огромным платком перепачканную шею.

– Имейте в виду, дорогой мой, если меня не удовлетворит ваш отчет, будете потолки жильцам за собственный счет белить. Я лично прослежу за ходом работ!

Продолжая оттирать шею, толстяк заспешил к дверям и нажал на кнопку звонка.

– Коля, я папку с бумагами на чердаке оставил, – сказал Кочкин охраннику.

– Я сейчас принесу. Только вы не спускайтесь без меня.

– Ничего. Догонишь. – Префект зашел в лифт.

Охранник махнул рукой и не спеша отправился на чердак. Чиновники за его спиной, возмущаясь вполголоса и с оглядкой, звонили в квартиры.

Чернобровый охранник спускался по лестнице, насвистывая мотив популярной песенки. На площадке третьего этажа перед дверью стоял молодой человек с пакетом в одной руке и мотоциклетным шлемом в другой. Он оглянулся на охранника и, улыбнувшись ему, нажал на кнопку звонка. Чернобровый не ответил на улыбку и пробежал мимо. В это время доносившийся сверху голос Кочкина замолчал, а кабина лифта медленно поползла вниз. Охранник заторопился, зная, что хозяин любит, чтобы машина стояла «под парами» к моменту его выхода.

Мотоциклист тем временем поставил пакет на пол и внимательно прислушался к удаляющимся шагам. Затем из коробки, лежащей внутри пакета, он достал пистолет с глушителем и встал возле железной двери лифта. Кабина медленно приближалась. Когда она поравнялась с площадкой третьего этажа, мотоциклист резко открыл дверь. Лифт на мгновение остановился. В маленьком плексигласовом окошечке мелькнуло удивленное лицо Кочкина. Мотоциклист тут же вскинул пистолет и выстрелил в оконце. Затем еще раз, немного ниже его края. И еще один едва слышный хлопок, затем приглушенный звук закрывшегося замка – и кабина лифта снова поползла вниз. А мотоциклист опрометью бросился обгонять ее, на ходу надевая на голову шлем.

Охранник сидел в машине, не выпуская из виду дверь подъезда. Сейчас к ней направлялась пожилая женщина с тяжелыми сумками. Навстречу ей вышел мотоциклист в шлеме. Женщина остановилась и что-то сказала ему – видимо, просила придержать дверь. Но молодой человек, проигнорировав ее просьбу, сел на мотоцикл, который, сорвавшись с места, унес седока во дворы.

– Вот козел! – лениво и зло сказал охранник, наблюдая за тем, как женщина, не желая ставить сумки на мокрую землю, возится с кодовым замком. Он, конечно, мог бы выйти и помочь старушке, но медлил оставить удобное кожаное сиденье иномарки.

Наконец женщина справилась с дверью и скрылась в подъезде. А через пару секунд выскочила оттуда без сумок и, поднеся руки к лицу, остановилась как бы в нерешительности, не зная, что предпринять. Она ловила ртом воздух и делала руками какие-то непонятные движения.

Охранник, почувствовав неладное, быстро вышел из машины.

– Что случилось? – крикнул он женщине.

– Там убитый в лифте! – кинулась к нему старушка, словно ища спасения.

Выругавшись, чернобровый бросился в подъезд. Он подбежал к приоткрытым дверям лифта и резко рванул их в стороны.

Внутри кабины лежало тело префекта. Его голова и грудь были прострелены, пол залит кровью, на стене, противоположной дверям, бы виден смазанный кровавый след, который оставил труп, сползая вниз. Лицо Кочкина до сих пор выражало изумление…

Все это охранник увидел и оценил за одну секунду. А еще через мгновение он набирал номер агентства «Глория» на мобильном телефоне.

– Алло, Галя! Грязное на месте?!.. Нету?.. Блин!.. Ну ладно!.. Что случилось? Да ничего. Ничего…

Он отключил трубку и снова тупо уставился на труп. Сверху послышались встревоженные голоса. Свита Кочкина и второй охранник, отчаявшись вызвать лифт, спускались по лестнице.

– В милицию надо бы позвонить, – услышал охранник голос женщины за спиной.

Он обернулся и увидел, что старушка собирает с пола выкатившуюся из сумки картошку. Чернобровый наклонился, поднял две картофелины и направился к старушке.

В это время на нижнюю площадку спустились трое чиновников и охранник Коля. Все четверо застыли в молчании, глядя на скорчившееся в кабине тело. Кто-то наверху нажал на кнопку вызова лифта. Двери кабины, закрываясь, ударили мертвеца по лодыжкам, обтянутым темно-синими носками, и разъехались в стороны. Толстяк в кашемировом пальто перевел взгляд на охранника с двумя крупными картофелинами в руках.

– Потрясающе! Убили человека, а этот мудак корнеплоды собирает, – насмешливо сказал он. – Как называется ваше агентство? «Глория», кажется? Ну что же, мы вас теперь прославим. Плохо работаете! Подо-печного-то не уберегли!.. Такой человек погиб…

– …И, надо сказать, Козлов свое слово держит! – Денис Грязное постучал ладонью по кипе газет, лежащих на его столе. – Целых десять публикаций за три дня! Не считая телевизионных новостей и разного рода выступлений «аналитиков». И почти везде упоминается наше агентство.

2

В небольшом кабинете Дениса расположились, кроме него, еще шесть человек. Красавец Сева Голованов, раскачиваясь на задних ножках стула, полировал замшевой подушечкой ногти. Секретарша Галочка с бумагами в руках пристроилась на подлокотнике кресла. Вся ее поза выражала предельную деловитость и готовность в любую секунду устремиться выполнять поручения шефа. Правда, никакими поручениями ее никто не обременял уже который день. В кресле за спиной Галочки пристроился Володя Демидов, вытирая полное красное лицо клетчатым платком. Он смотрел в пол, потому что не хотел встречаться взглядом с Грязновым, и еще его очень смущала полоска загорелой спины секретарши, открывшаяся в промежутке между свитером и юбкой.

Неподалеку от стола начальника верхом на стуле устроился невысокий коренастый Филя Агеев. Он сидел неподвижно, неотрывно глядя на Грязнова, и в этой позе был похож на воина-конника, замершего перед решающей атакой. На самой середине большого мягкого дивана в полном одиночестве расположился самый старший из сотрудников, Алексей Петрович Кротов. Он смотрел на собравшихся, – но помалкивал, что-то черкая в своем блокноте, с видом человека, привыкшего еще с советских времен философски относиться к часам, которые теряешь на заседаниях у начальства. Рядом с диваном у стены сидели на стульях виновники торжества – охранники-неудачники, оба Николая – Щербак и Самохин. Они сидели выпрямившись, как сурки у нор, и смотрели на Дениса со смешанным выражением служебного рвения и неизгладимой вины.

Денис поднялся из-за своего обширного, заваленного бумагами стола и прошелся по кабинету, ероша пальцами рыжие, коротко стриженные волосы. Вид директора частного охранного агентства «Глория» выражал негодование, смешанное с недоумением и даже какой-то безысходностью. Денис Грязнов и вправду не знал, что теперь делать…

Наконец он остановился перед горе-телохранителями.

– Вот не было печали… Ведь дела у нас и так идут ни шатко ни валко. И тут такой скандалище!

Щербак и Самохин молчали.

– И так ни одного нового клиента! – добавил Гряз-нов. – А теперь вообще даже надежды никакой. Что же теперь, закрывать агентство? А?

Ответом ему опять было лишь гробовое молчание, только секретарша Галя глубоко и шумно вздохнула.

– Но и это еще не все, – продолжал Денис, – за последнее время, а в особенности после убийства Кочкина, мы потеряли половину из той клиентуры, что пользовалась нашими услугами. «Глория» уже не в моде, держать охрану из нашего агентства – чуть ли не дурной тон. Клиенты разбегаются!

Один из провинившихся посмотрел на Дениса и тоже глубоко вздохнул.

– Ну ладно, – сказал Денис, возвращаясь за свой стол, – что будем делать? Какие предложения?

– Да уволить этих Колей к чертовой матери, – негромко сказал Сева. – Без выходного пособия. И с волчьим билетом. Шутка.

– Мне кажется, что вина за случившееся лежит не только на Самохине и Щербаке, но и на каждом из нас, – запальчиво произнес Демидыч и тут же стушевался.

– Правильно! – Галя повернулась и погладила Володю по волосам. – Мы все виноваты…

– Нет уж! Именно они в ответе за всё! – прокомментировал реплику Сева. – Кто не уберег подзащитного? Кто допустил грубое нарушение режима? Я? Ты? – ткнул он пальцем в сторону Демидова. – Или, может быть, Денис? Нет. Виноваты только они. Персонально они. Лично я предлагаю в качестве мощного рекламного хода публично выпороть обоих Коль. В качестве исполнителя экзекуции предлагаю, так уж и быть, себя.

Сева пружинисто вскочил на ноги и со зверским лицом направился к охранникам. Но на его пути встал маленький Филя.

– Но пасаран, – сказал он, твердо глядя на Севу снизу вверх. – Не пройдет. Не надо Сева.

Сева протянул руку и, упершись в лоб Фили ладонью, попытался столкнуть его с места. Он давил всей тяжестью, но невысокий Агеев не сдвинулся с места. Казалось, он врос в пол.

– Надо, Филя, надо! Пойми, дурашка, эта порка поднимет репутацию нашей фирмы на новый уровень, – увещевал Филю Сева. – Все поймут, что мы умеем признавать собственные ошибки. Делать выводы… Только так мы сможем хоть как-то реабилитироваться.

– Это не наш метод, – бубнил в ответ Филя, для убедительности качая головой.

Оба Николая смотрели на происходящее с недоверием. Галочка, взглянув на них, прыснула в кулачок. Кротов тоже поглядел на охранников и усмехнулся.

– Ладно вам, ребята, – промямлил чернобровый Коля. – Меня в прокуратуре два дня мучили с этим фотороботом. А тут вы еще.

– Чем тебя мучили? – спросил Сева.

– Фотороботом предполагаемого убийцы, – выпалил привычную формулировку Коля. – Я ж видел его рожу, когда спускался.

– Понятно. Надеюсь, мучили больно? – Сева резко отпустил руку и, подхватив Филю под мышки, легко приподнял. – Эх, сила моя богатырская!

– Ноги нехожалые, руки недержалые! – Агеев подпрыгнул и повис на шее двухметрового Севы.

Они начали бороться. Вернее, гигант Голованов пытался скинуть с себя цепкого Агеева. Присутствующие с изумлением наблюдали за происходящим.

– Вы чего, совсем от безделья ополоумели, что ли? – сердито сказал Грязнов, несильно стукнув ладонью по столу. – Прекратите немедленно! Тут судьба агентства решается, а они спектакль устроили! Комедию!

– Слушаемся и повинуемся, господин директор. – Сева опустил руки, и Филя пружинисто соскочил на пол.

Оба разошлись по своим местам, насмешливо поглядывая на молодого начальника. Денис слегка смутился и посмотрел на Кротова. Тот ободряюще кивнул Грязнову и снова принялся черкать в блокноте.

– Вопрос у нас на повестке дня один, – приосанился Денис. – Что делать в создавшейся ситуации?

Какие будут предложения? Или, может быть, вопросы?

– На вопрос: «кто виноват?» мы уже вроде ответили. – Сева вновь полировал ногти.

– Да, ответили. Я отчасти согласен с Всеволодом. Мы все недооценили опасность, угрожавшую Кочки-ну. Не отнеслись достаточно серьезно к угрозам, которые неоднократно получал префект. Мы ведь знали об этих угрозах!

– А как мы могли их оценить, если он и сам не мог или не хотел нам толком объяснить, кому перешел дорогу? – сказал Филя. – Мы же не старухи Ваши, чтобы его врагов через космос определять.

– Такой человек, как он, я думаю, имел много врагов, – вступил в разговор Кротов.

– Еще бы! Ценное наблюдение! Префект Центрального округа – это вам не хухры-мухры! Действительно, врагов у него было полно. И они скинулись по полтинничку, чтобы нанять мотоциклиста с пистолетом, – перебил его Сева.

– Не хамите, Голованов, – тихо сказал Кротов.

– Виноват, Алексей Петрович… – Стул красавца Севы принял нормальное положение, а замшевая подушечка немедленно отправилась в карман щегольского пиджака. – Исправлюсь.

– Так вот, – не спеша продолжил Кротов. – Мне кажется, нам не следует вмешиваться в ход расследования, которое, кстати, ведет всем нам хорошо известный Александр Борисович Турецкий. Я знаю, что многие здесь выступают за проведение собственного дознания, для того чтобы как-то реабилитироваться, сохранить лицо. Но я думаю, мы можем только оказывать расследованию всякую возможную помощь, буде таковая потребуется. А что касается пострадавшей репутации нашего агентства, то ее может исправить только время и безупречная работа в дальнейшем.

– Правильно! – воскликнула Галя.

– Так ведь работы-то нет, – сказал второй проштрафившийся охранник.

– Молчи, грусть, молчи, – продекламировал Сева.

– Работы пока нет, – спокойно произнес Кротов, сделав ударение на слове «пока». – Москва большой город. Я бы даже сказал, огромный. Мегаполис. Здесь каждый день происходят десятки событий, и почище, чем убийство префекта. Так что очень скоро эта история забудется. Мы ведь пока не испытываем особых финансовых затруднений, Денис Андреевич?

– Нет, пока положение более-менее стабильно. – Грязнов поудобнее устроился в кресле.

– Ну и славно. Думаю, время в данном случае наш лучший союзник. – Кротов вернулся к своему блокноту. – Надо ждать. И тогда все образуется.

– Я вернусь на свое место, Денис Андреевич? – Галя поднялась с подлокотника кресла.

– Да, конечно, – кивнул Денис.

– Я поеду сменю ребят в обменнике на Большой Грузинской, – сказал Сева. – А то они уже третьи сутки там сидят.

– Бери штрафников, – подумав, произнес Денис. – И сажай их туда на неделю. Пусть парятся.

Лица обоих Николаев вытянулись. Они переглянулись и неохотно поднялись со своих мест.

– «Не плачьте, сердце раня, смахните слезы с глаз…» – пропел Голованов. – За мной, милашки! И не вздумайте носить такие лица. Не хватало вам еще клиентов обменного пункта распугать! Выпорю прилюдно.

Голованов вышел из кабинета, а охранники поспешили за ним следом, всячески стараясь изобразить на лицах усердие.

Демидыч и Филя тоже ушли из кабинета Грязнова. Теперь здесь оставались только он и Кротов. Когда дверь за Агеевым закрылась, Алексей Петрович отложил в сторону блокнот.

– Так, Денис Андреевич, и что ты думаешь предпринять в создавшемся положении? – спросил он.

– Как «что»? Вы же сами сказали… – удивленно вскинул брови Грязнов.

– Это я при них сказал. И для них, – пожал плечами Кротов. – Ты же понимаешь, что подчиненные не должны знать обо всем.

– То есть на самом деле вы считаете, что все не так хорошо?

– Конечно. Что хорошего в том, что уходят клиенты, а взамен не прибывают новые? Что хорошего в том, что нас ославили на всю Москву? Что хорошего в том, что наши люди действительно не справились со своими обязанностями, что фактически привело к гибели клиента? Так глупо проколоться…

– А что можно сделать? Не устраивать же действительно публичную экзекуцию провинившимся, – усмехнулся Грязнов. – Я думал провести собственное расследование, но все против…

– Действительно. – Кротов оставался серьезен. – Я думаю, единственный способ – это лично тебе предпринять кое-какие шаги. Задействовать, как теперь говорят, административный ресурс.

– То есть?

– Ну-у… – протянул Кротов, – подключить личные связи…

– В смысле?

– Я думаю, тебе стоит позвонить дяде и попросить его рекомендовать наше агентство для охраны государственных объектов.

– Вы же знаете, он никогда на это не пойдет, – отмахнулся Денис.

– В таком случае, мы скоро и вправду можем оказаться на мели.

– Ну, может, нам все-таки повезет? Найдется человек, который не читал этих проклятых газет.

– … И в глаза не видел телевизора. – Кротов поднялся с дивана. – Смотри сам. Если все же надумаешь обратиться к дяде, скажи, я поддержу тебя. Вместе пойдем.

Грязнов покачал головой:

– Нет, это исключено.

– Ну тогда будем ждать у моря погоды. Кстати, тоже выход… – ответил Кротов. – И иногда ничем не хуже других.

В этот момент в комнату вошла Галина.

– К вам посетительница, Денис Андреевич, – сказала она с заговорщицким видом. – И, кажется, с важным делом.

Денис от неожиданности подпрыгнул на стуле:

– Посетительница? Она назвалась?

– Да, – кивнула Галя. – Вы не поверите… Сама Галина Истомина.

– Кто? – переспросил Денис.

– Истомина. Телевизионный аналитик, – с обидой в голосе сказала Галя. – Программа «Кстати». Неужели не знаете?

– Человек, который в глаза не видел телевизора… – Грязнов посмотрел на Кротова, и оба они рассмеялись.

– Женоненавистники, – констатировала секретарша. – Так я ее приглашаю в кабинет или вам сейчас не до пустяков?

– Приглашай, конечно! – Грязнов поспешно убрал газеты со стола в ящик и вполголоса добавил: – И создайте видимость большой занятости. Можете подключить Агеева и Демидова.

Секретарша кивнула и вышла из кабинета.

3

Через несколько секунд в дверях появилась красивая светловолосая и светлокожая женщина с прекрасной осанкой. Она была со вкусом и дорого одета. Женщина остановилась у порога и оглядела поднявшихся ей навстречу мужчин удивительно большими василькового цвета глазами, оттененными темными «кукольными» ресницами. На женщине было дорогое пальто, большую пуговицу которого она непрестанно теребила левой рукой. Правая была забинтована, и ее она прижимала к себе, как ребенка.

«Такая кукла – и телевизионный аналитик!» – подумал Грязнов, шагнув навстречу гостье. От нее пахло дорогими духами, и волна тонкого аромата усилилась, когда она протянула Денису левую руку для пожатия.

– Здравствуйте. Извините, что не подаю правой руки… – Густой голос Истоминой звучал тихо и проникновенно.

Денис наклонился и поцеловал женщине руку. А она посмотрела на Кротова:

– Вы, должно быть, Денис Андреевич?

– Нет. Я всего-навсего Алексей Петрович. А Денис Андреевич Грязнов вот он, перед вами.

– О, такой молодой и уже директор агентства! – томно улыбнувшись, произнесла Истомина и посмотрела прямо в глаза Денису.

Кротов, поглядев на женщину, гипнотизирующую молодого человека, нахмурился и, придвинув кресло для гостьи к столу, сам сел на стул у окна с таким расчетом, чтобы видеть лицо женщины, когда она займет свое место.

– Проходите, Галина… – Грязнов сделал широкий приглашающий жест.

– Борисовна, – подсказала Истомина.

– Садитесь вот в это кресло. – Денис обошел стол и сел на свое место. – Я вас слушаю.

– Як вам по делу, – начала Истомина, – по важному делу. Даже и не знаю, с чего начать…

– Рассказывайте с начала, – мягко посоветовал Денис, – и тогда мы решим, сможем ли быть вам полезны.

В кабинет постучали. Вошел красный как рак Володя Демидов с большим конвертом в руке. На деревянных ногах он подошел к столу и положил конверт перед Грязновым. Денис посмотрел на Демидыча вопросительно, тот, видимо, намеревался что-то сказать, но никак не мог вспомнить, что именно.

– Что здесь? – пришел ему на помощь директор.

– Фотографии наружки по делу… по делу Кравчика, – выпалил Володя, покосился на Истомину и покраснел еще сильнее.

– Хорошо, спасибо, – кивнул Грязнов и отодвинул конверт в сторону. – Иди и попроси Галю: пусть сделает нам чаю. Или, может быть, кофе? – Он посмотрел на гостью.

Та согласно кивнула:

– Лучше чаю.

– Слушаюсь, – почему-то сказал Володя и, по-строевому развернувшись на каблуках, направился к двери.

Выглядел он при этом чрезвычайно нелепо, этаким огромным пингвином, и Истомина не стала сдерживать улыбку, которая, как заметил Кротов, уже давно пряталась на ее губах*

– Я оставлю вас ненадолго. – Алексей Петрович поднялся с места. – Сию минуту вернусь.

Он вышел следом за Демидовым из кабинета, слыша за своей спиной сдержанный смешок гостьи.

В приемной под руководством Галины, заваривающей чай, готовилась следующая часть представления для клиентки.

– А тут захожу я, – говорил Филя. – Рука перевязана. Пистолет в заднем кармане эффектно оттопыривается…

– Кто же носит пистолеты в заднем кармане? Где твоя кобура? – засмеялась Галина

– Крутые чоповцы и носят… – гнул свою линию Агеев.

– Лучше за пояс заткни.

– Точно! – воскликнул Филя. – Может, сразу два?

– А два-то зачем?

– Ну… Чтобы с двух рук стрелять.

Все рассмеялись.

– Не надо этого ничего, – тихо сказал Кротов. – Судя по всему, она совсем не дура. Только испортим впечатление.

– Как скажешь, Петрович. – Филя плюхнулся на диван. – Мы здесь, если что.

Кротов молча кивнул и вернулся в кабинет Дениса. Истомина сидела на прежнем месте и смеялась шутке, которую только что выдал Грязнов. Денис с улыбкой посмотрел на Алексея Петровича.

– Я попросил, чтобы нас больше не беспокоили, – сказал тот и прошел к своему стулу у окна.

– Ну что же, мы готовы вас выслушать, Галина Борисовна. – Денис посерьезнел и наклонился к столу, опершись на него локтями.

– Собственно, дело мое немудреное. – Истомина посмотрела на Кротова, затем на Грязнова: – Если коротко, я просто опасаюсь за свою жизнь и за жизнь своей дочери.

– То есть вы хотите нанять охрану? – слегка разочарованно протянул Денис.

– Не совсем так. Вернее, не только охрану. – Истомина посмотрела на Кротова, лицо которого было скрыто светом, падающим из окна, расположенного за его спиной. – На меня недавно было совершено нападение. Даже покушение. К счастью, неудачное. Это результат, – показала она на свою перевязанную руку. – Я подозреваю в организации этого покушения одного человека. Женщину. И хочу, чтобы вы проследили за ней.

– С целью? – откинулся на спинку стула Грязнов.

– Я хочу с вашей помощью получить доказательства ее причастности к этому покушению.

– А для чего они вам?

– Очень просто. Мне нужны доказательства, которых хватило бы для привлечения ее к суду.

– Это весьма сложная, трудоемкая работа, – покачал головой Денис.

– Я это прекрасно понимаю, – кивнула Истомина.

– И, кроме того, вы должны понимать, что мы не можем вам дать никаких гарантий. Мы не можем подменять собой следственные органы. Не можем проводить допросы, обыски и так далее.

– Да. Однако я бы хотела, чтобы вы занялись моим делом.

– Вы обращались в милицию? – спросил Кротов.

– Да. Они завели дело. Но, сами понимаете, мой случай они квалифицируют как нанесение легких телесных повреждений. И отношение к делу у них соответственное. Но я-то знаю, что он хотел меня убить. – Губы Истоминой задрожали. Она готова была расплакаться.

– Успокойтесь, успокойтесь, Галина Борисовна… – Грязнов нажал кнопку громкой связи: – Галка, где наш чай?!

– Несу, несу, – прогудел аппарат.

Через минуту Истомина пила чай, держа чашку здоровой рукой.

– Вы уверены в том, что вас хотели убить, или это просто догадки? – спросил Кротов.

– Уверена… – ответила Истомина.

– Когда произошло это… покушение? – уточнил Грязнов.

– Четыре дня назад. В нашем дворе.

– Опишите, пожалуйста, это место подробнее.

– Наш дом стоит кольцом. Внутри детская площадка, стоянка для машин. Это случилось ближе к вечеру. Я поставила машину на место и пошла к подъезду. По дороге искала в сумке ключи. Тут он и напал на меня.

– Кто?

– Неизвестный…

– Вы не видели его лица? – спросил Грязнов, делая пометки на листе бумаги.

– Нет. Он напал сзади. Я услышала быстрые шаги за спиной и машинально обернулась. Тут же увидела нож и, наверное, чисто инстинктивно выставила вперед руку. – Истомина говорила медленно, глядя прямо перед собой. – Ладонь и предплечье как будто бы огнем обожгло. Я громко закричала. И он бросился бежать.

– Нападавший не пытался вырвать у вас из рук сумку? – Грязнов посмотрел на Истомину, прекратив записывать.

Женщина отрицательно покачала головой.

– А взять что-нибудь из машины?

– Нет.

– Он ничего не говорил? Какие-нибудь угрозы? Что-то такое?

– Нет. Он молчал. У него было легкое дыхание и еще странный запах одеколона.

– Чем странный? – насторожился Грязнов.

– Мне показалось, что этот запах больше подошел бы женщине. Знаете, я очень люблю духи. Трачу на них много денег. И очень хорошо разбираюсь в ароматах.

– Это ваше хобби?

– Да. Мое лицо, мои мысли – все это забирает телевизионная камера, но она не передает аромата, и это часть того немногого, что осталось скрытым ото всех, кроме близких. – Она посмотрела на Грязнова: – Извините, что-то я разлимонилась, как говорит моя дочь. В общем, я большой спец по духам, и мне кажется, у этого субъекта не вполне правильный для мужчины вкус.

– Но сейчас эпоха унисекса, – заметил Кротов.

– Все равно. Даже универсальные духи пахнут по-другому.

– А почему вы не увидели лица этого странного субъекта? – спросил Кротов. – Ведь он подошел совсем близко.

– Во дворе было довольно темно. Кроме того, на нем был головной убор. Да и очень быстро все это произошло… Понимаете, мне было не до разглядывания.

– Хорошо… Т&к кого вы подозреваете? – Грязнов укоризненно посмотрел на Алексея Петровича.

– Бывшую жену человека, за которого я собираюсь замуж. Вернее, не бывшую, они еще состоят в браке, но скоро разведутся.

– Запутанная ситуация. – Кротов поднялся со стула.

– Запутанная, – согласилась Галина.

– А кто он, этот муж, который не муж, но пока муж? – спросил Кротов.

– Злобин. Сергей Злобин.

– Тот самый Злобин? Компания «Конус»? – спросил Грязнов.

Истомина кивнула. Грязнов и Кротов переглянулись.

– Вы рассказали о своих подозрениях ему? – Кротов стоял, опираясь рукой о стол.

– Нет. Ему это пока знать ни к чему. Если это окажется неправдой, я буду выглядеть бабой, бьющейся за богатого жениха. А мне этого не хочется.

– Хорошо. Я думаю, мы возьмемся за эту работу, – сказал Грязнов. – Это будет недешево стоить, но для вас это, наверное, не проблема. Теперь расскажите, почему вы подозреваете ее. Ведь наверняка при разводе ей обломится солидный куш от состояния мужа.

– Хорошо, я расскажу. Но это долгая история…

– Ничего, мы не спешим…