Текст книги "Отпущение грехов"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Должно быть, Эндрю напрягся, потому что Гейл подняла голову и посмотрела на него с сочувствием. Пытаясь успокоиться, он сделал глубокий вдох, но это не помогло ему справиться с нахлынувшими воспоминаниями.

– Это был настоящий сукин сын, – признался он. – Он лупил меня по всякому поводу, а часто и вовсе без повода. Несколько раз в Дебби просыпался материнский инстинкт и она пыталась защитить меня, но тогда этот тип набрасывался и на нее. Пару раз она попадала в больницу, а потом научилась помалкивать и смотреть в другую сторону.

– О Боже, Энди… – У Гейл сорвался голос.

Эндрю посмотрел на нее сверху вниз и похолодел. В глазах Гейл стояли слезы.

Он отстранил ее и спустил ноги на пол.

– Не плачь. – Эндрю встал, взял со столика кружку и пошел на кухню. Бороться с воспоминаниями было бесполезно. Почти всегда такие битвы заканчивались его поражением. Он поставил кружку в мойку, уперся ладонями в крышку буфета и стал ждать, пока улягутся боль, гнев и обида.

Гейл подошла и обняла его сзади.

Он напрягся.

– Гейл, мне не нужна твоя жалость.

– Мне и в голову не приходило жалеть тебя. Ты боец. Я знаю, что это такое. Я жалею того маленького мальчика, которым ты был. Должно быть, твое раннее детство было настоящим кошмаром. Начало у тебя было плохое, зато посмотри, каким ты стал теперь. Ты мог кончить так же, как твоя мать, но не кончил. Ты сказал, что предоставил ей выбор, но, я думаю, ты был готов посмотреть правде в лицо и узнать цену, за которую мать была согласна тебя продать. Энди, для этого требуется большое мужество. Поэтому я считаю, что тобой следует восхищаться, а не жалеть.

Эндрю недоверчиво покачал головой и чуть не рассмеялся. Восхищаться им? Что ж, это ненадолго. Все кончится, как только Гейл узнает, ради чего он приехал в Оуквуд.

– Ты меня не знаешь.

Гейл прижалась щекой к спине Эндрю и обняла его еще крепче.

– Наверное, ты прав, – сказала она. Он почувствовал, что ее губы коснулись его спины. – Но разве это никак нельзя изменить?

Эндрю медленно повернулся к ней, взял за предплечья, заглянул в лицо, увидел, что ее глаза полны нежности… и махнул рукой на укоры совести.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил он. О лучшем и мечтать не приходилось. Гейл сама шла в приготовленную им ловушку. Эндрю следовало радоваться, но он ощущал себя последним мерзавцем.

Она протянула руку и убрала с его лба прядь волос.

– Я хочу сказать «да».

Глава 11

Ну вот и все. Гейл приняла решение и не собиралась передумывать. Хотя вступать с Эндрю в связь, даже временную, было рискованно. Если не считать одного случая, произошедшего еще до переезда в Оуквуд, она никому не открывала своего сердца. Давний роман в самом начале карьеры научил ее уму-разуму. От врача требуется понимание и сочувствие, но нечто большее было бы для нее эмоциональным самоубийством. Пока Гейл не теряла головы, ей было нечего бояться.

Однако Эндрю Лавкрафт сумел проникнуть в ее душу глубже, чем кто-нибудь другой, и занял там место, которое было отведено только для самых близких людей. Сознательно или нет, но он предъявлял права как на тело Гейл, так и на ее сердце.

Ее чувство к Эндрю не ограничивалось простым физическим влечением и уступкой основному инстинкту. Тут было эмоциональное притяжение, опровергавшее все, чему Гейл учили родители. Что бы ни случилось с Гейл после отъезда из Виргинии, он навсегда останется в ее душе. Может быть, это ее первая настоящая любовь? Гейл сомневалась в этом. Но неужели ей всю жизнь придется довольствоваться короткими, ни к чему не обязывающими сексуальными связями?

– Ты говорил, что от меня только требуется сказать «да», – напомнила она ему, делая первый шаг туда, откуда нет возврата. Гейл провела рукой по его чисто выбритой щеке. Кожа Эндрю была гладкой и теплой на ощупь. – Я согласна.

Он со свистом втянул в себя воздух.

– Гейл…

Она придвинулась ближе, обняла Эндрю за шею и прижалась к нему.

– Хочешь сказать, что ты передумал?

Его губы тронула улыбка.

– Не хочу.

Он развернул Гейл, поднял и посадил ее на крышку буфета.

Она обхватила босыми ногами его бедра и прильнула к нему. Прикосновение это пронзило ее как током. Она не совсем понимала, как Эндрю удается оказывать такое воздействие на ее чувства, но холодок под ложечкой, огонь в крови и теплая влага, заструившаяся по ляжкам, были самыми эротичными ощущениями в ее жизни.

Продолжая обнимать Эндрю за шею, она вплела пальцы в его густые волнистые волосы цвета полночи и притянула к себе его голову.

– А что хочешь сказать ты? – едва дыша, прошептала она.

Эндрю замешкался и слегка отвернулся с таким видом, словно принимает решение. А потом поцеловал ее. Поцелуй был едва ощутимым, и Гейл решила, что ей это показалось.

– Я хочу спросить, почему ты так долго думала.

Не успела Гейл ответить, как Эндрю прильнул к ее губам. На этот раз поцелуй был таким жадным и страстным, что у нее инстинктивно поджались пальцы ног. Его язык скользнул ей в рот, и Гейл бросило в жар. Ну вот и все, мельком подумала она. Это самое настоящее чувство… даже если ему не суждена долгая жизнь.

Когда широкие мозолистые ладони подхватили ее ягодицы, она окончательно забыла, почему считала связь с Эндрю глупостью. Тугой мужской член прижался к увлажнившейся промежности, и стремление Гейл к соитию стало еще сильнее. Она негромко застонала и потерлась об упругую плоть, оттопыривающую ширинку выцветших джинсов, умирая от желания ощутить ее внутри себя.

Эндрю оторвался от губ Гейл и заглянул ей в лицо. Его глаза потемнели и приобрели фиолетовый оттенок.

– Знаешь что? – На его сексуальных губах играла насмешливая улыбка. – Одной булочкой не насытишься.

– Я тоже хочу насытиться, так что это взаимно. – Гейл придвинулась к нему вплотную, и жесткая парусина начала тереться о темно-синие хлопчатобумажные шорты. – Но если тебя интересует еда, то хорошо, что мы на кухне.

Он хмыкнул, наклонил голову и начал целовать Гейл, используя при этом зубы и язык. Когда губы Эндрю прильнули к чувствительному месту у основания шеи, Гейл закинула голову, выгнула спину и подалась им навстречу, стремясь усилить приятное ощущение.

– Я хочу как следует насладиться тобой, – пробормотал он, не отрывая губ от ее кожи.

– Гмм… Звучит… заманчиво.

Он испустил короткий смешок.

– Тебе нравится эта идея?

– Очень, – ответила она, запуская пальцы в его густые черные волосы.

Тем временем Эндрю расстегивал пуговицы ее легкой полосатой блузки.

– Какой секс ты предпочитаешь? – спросил он, разводя полы рубашки в стороны. Его пальцы неторопливо коснулись ее кожи, погладили ребра и обхватили груди.

Постучав шваброй в потолок, Гейл приняла душ и из соображений удобства не стала надевать лифчик. От его прикосновения ее соски тут же напряглись и ткнулись в жесткие мужские ладони.

– Чем жарче, тем лучше, – пробормотала Гейл, негромко застонав от удовольствия. Как хорошо, что она предпочла удобства, а не приличия… – Так, чтобы дым из ушей…

Кончики пальцев Эндрю ласкали ее затвердевшие соски, а волшебные губы неторопливо устремились от ключицы к груди.

– Дым, говоришь?

Язык Эндрю легко коснулся соска Гейл, заставив ее затрепетать.

– Дым, – прошептала она. – И пламя…

– Ты уже горишь?

О Боже, она этого не вынесет… Его руки, губы и хриплый шепот пробуждали в Гейл неслыханные эротические фантазии. Картины, возникающие перед ее внутренним взором, были еще более сладострастными.

И все же этого было недостаточно.

– Горишь? – повторил он, покусывая ее сосок, после чего прикасаясь к нему горячим влажным языком.

Потом Эндрю втянул сосок в рот, и Гейл действительно охватило пламя. Внизу живота возникла сладкая тянущая боль. Гейл изнывала от страсти.

– Горю, – с трудом выдохнула она. – Умираю от…

Тут Эндрю начал сосать ее грудь, и Гейл громко вскрикнула от небывалого наслаждения.

Руки Эндрю тем временем оставили ее груди и начали расстегивать шорты. Он поднял голову и встретил ее взгляд. Дыхание Гейл было частым и судорожным, глаза превратились в щелки.

Они оба умирали от желания. Гейл впервые узнала, что такое настоящая страсть.

Еще немного, и ее смогут спасти только закрытый массаж сердца и искусственное дыхание… Сомневаться не приходится: увертюра закончилась. Теперь у них только один путь. В спальню.

Умелые пальцы Эндрю справились с пуговицей и дернули застежку. Звук расстегивающейся молнии эхом отдался в ушах Гейл, но его тут же заглушил стук крови в висках.

– Приподнимись, – мягко велел он.

Гейл отпустила его плечи и уперлась ладонями в крышку буфета. Эндрю быстро стащил с нее шорты вместе с трусиками и дал им упасть на пол. Обоняние Гейл обострилось, и она ощутила не только терпкий запах одеколона, но и мускусный аромат мужской кожи. Каждый вздох, каждый шепот и негромкий стон усиливали ее возбуждение. Гейл переполняли ощущения. Она остро чувствовала твердую крышку, на которую опустились ее обнаженные ягодицы, и прикосновение к коже струи холодного воздуха, вырывавшейся из кондиционера. Но ни обоняние, ни слух, ни осязание не подготовили ее к тому, что произошло через секунду.

Эндрю опустился перед ней на колени. Когда его большие руки раздвинули ее бедра, у Гейл пересохло во рту и перехватило дыхание. Она судорожно втягивала в себя воздух, ощущая невыносимый жар внутри. Эндрю провел ладонями по стройным голеням Гейл, взял ее ступни и положил их к себе на плечи. Теперь Гейл была совершенно беззащитна, причем не только физически.

Его руки двинулись по внутренней стороне бедер, медленно, но неотвратимо приближаясь к изнывавшему от желания средоточию наслаждения. Прикосновения Эндрю были такими бережными, что Гейл едва не заплакала. Ее бедра сами рванулись навстречу кончикам пальцев, неуклонно стремившимся к ее жаждущему лону. Она заметила, что фиолетовые глаза стали почти черными. Эндрю тоже сгорал от желания.

Он ввел палец в ее влажное лоно, тут же вынул его и продолжал дразнить Гейл, пока она не застонала и не закорчилась. Однако он хорошо знал свое дело; этого было недостаточно, чтобы заставить ее испытать оргазм.

– Вижу, что смазка нам не понадобится, – пробормотал он.

Звук его голоса напомнил Гейл о густом, горячем, сладком шоколаде. Губы Эндрю прижимались к внутренней стороне ее бедра, а руки продолжали творить волшебство, отдергиваясь всякий раз, когда Гейл была готова кончить. Он подводил ее к самому краю пропасти, но не давал переступить его.

О Боже, как ей хотелось броситься в эту пропасть… Ну, скорее, скорее же!

– Пожалуйста… – еле слышно прошептала она пересохшими губами.

– Подожди немного, малышка, – откликнулся он, а затем еще раз нежно поцеловал ее.

Она чувствовала себя проводом под напряжением, оборванным бурей. Проводом, который покачивается над тротуаром, сыплет искрами и грозит неосторожному смертельным ударом тока.

Он испытывал на ней все свои чары. Губы, зубы и язык ласкали ее ляжки, а руки продолжали сладострастную пытку. Он лизал ее, покусывал, проникал языком внутрь, пока тело Гейл не свело последней судорогой. Ощущение было таким прекрасным, что она чуть не заплакала.

Не успела она прийти в себя, как Эндрю поднялся.

– Презервативы? – с трудом дыша, хрипло спросил он.

– В медицинской сумке.

Дрожащие пальцы Эндрю нежно поглаживали ее ляжки.

– Где?

– В шкафу.

Он крепко прижал ее к груди, обтянутой красной хлопковой майкой, и поцеловал так страстно и жадно, что Гейл чуть не кончила еще раз.

– Это тебе на память, – сказал он, подмигнул и исчез в спальне. Он вернулся ровно через три секунды с пригоршней презервативов в руке.

Гейл постоянно держала их под рукой, чтобы раздавать подросткам, с которыми она сталкивалась во время визитов на дому. Она делала это с удовольствием и тешила себя мыслью, что сумела предупредить несколько подростковых беременностей. Однако ей и в голову не приходило, что этот запас когда-нибудь пригодится ей самой.

Пока Эндрю надрывал пакетик зубами, Гейл расстегивала пуговицу его джинсов. Поскольку у него все еще дрожали руки, она взяла презерватив и ловко надела его на кончик мужского члена. Они смотрели друг на друга как загипнотизированные, и все это время ее пальцы оставались на прежнем месте.

– Когда я жила в Далласе, то лечила бывшую проститутку, больную СПИДом, – хрипло сказала она, не узнавая собственного голоса. – Я спросила, практиковала ли она безопасный секс. И эта женщина ответила, что использование презервативов может быть самой эротичной формой предварительной любовной игры.

В подтверждение своих слов Гейл обхватила пальцами его упругий член и сдвинула презерватив на несколько миллиметров, одновременно массируя другой рукой яички Эндрю.

– Ты знал, что некоторые талантливые женщины умеют надевать презерватив губами? – спросила она и, не дожидаясь ответа, соскользнула с буфета и быстро опустилась перед ним на колени.

Эндрю затаил дыхание и слегка подался вперед. В эту минуту она была настоящей красавицей и меньше всего на свете напоминала объект слежки. Сейчас Гейл была женщиной, которую он желал каждым дюймом своего тела.

Когда ее теплое дыхание коснулось члена, Эндрю ухватился за крышку буфета, испугавшись, что сейчас его хватит инфаркт. Если бы при Гейл были медицинские приборы, она наверняка вызвала бы «скорую помощь».

– Для этого нужны губы, язык и легкое давление, – еле слышно пробормотала она.

Ее жаркое дыхание обдало член, и у Эндрю закружилась голова, когда Гейл начала надевать презерватив, демонстрируя самый эротичный способ, с которым ему приходилось сталкиваться.

Ее губы и язык ритмично двигались, и возбуждение Эндрю дошло до предела. У него подгибались колени. Он допустил непростительную ошибку, решив наблюдать за ней. При виде губ, сомкнувшихся вокруг его члена, он едва не кончил.

Еще немного, и он не выдержит… Эндрю силой заставил ее подняться и привлек к себе. Он жадно хватал ртом воздух, но никак не мог насытить легкие кислородом.

– Пожалуйста, скажи, что это не тот способ, который ты демонстрируешь старшеклассникам.

Она негромко засмеялась.

– Нет. Я берегу его только для личного пользования.

– Этот способ слишком сильно действует. – Он снова посадил ее на буфет. – Хватит с меня. Иначе мы оба почувствуем себя разочарованными.

Гейл обняла Эндрю за шею, притянула к себе и слегка прикусила его нижнюю губу.

– В преждевременном семяизвержении нет ничего стыдного, – сказала она. – Это не…

– Этого не случится. – Он снова раздвинул ей бедра.

Ее мелодичный смех заставил Эндрю напрочь забыть о слежках и погонях. Перед ним сидела обнаженная женщина, чувственная, эротичная, сводившая его с ума ртом, телом и негромким сексуальным голосом.

– Я могу заставить тебя кончить, даже не прикасаясь к твоему члену, – вкрадчиво сказала она. В ее глазах плясали смешинки.

Он придвинулся ближе и потерся кончиком члена о ее горячую, влажную промежность.

– Давай поспорим?

Она снова засмеялась.

– Ты так уверен в себе? Смотри, проиграешь.

– Сомневаюсь. – Эндрю дразнил Гейл, раздвигая половые губы головкой члена, но проникая не так глубоко, как хотелось им обоим. Они нуждались друг в друге больше, чем в воздухе.

Она двинула бедрами, но он быстро отстранился. Тонкая бровь слегка выгнулась, красноречиво говоря о скептическом отношении Гейл к его словам.

– Какова твоя ставка, тренер? – Судя по тону, она была уверена в себе и ничуть не сомневалась, за кем останется победа.

Эндрю подал вперед кончик члена, и мышцы влагалища туго сжали его.

– Обед, – прохрипел он, пытаясь сохранить над собой контроль.

Гейл поставила пятки на его талию, широко раздвинула голени и задвигалась. Эндрю заскрежетал зубами.

– Это слишком просто. – Она уперлась ладонями в крышку буфета и снова качнулась вперед. Из его груди вырвался протяжный стон. – Победитель связывает проигравшего и делает с ним все, что хочет.

– Когда? – с величайшим трудом выдохнул он.

Гейл напрягла мышцы, и Эндрю со свистом втянул в себя воздух.

– Сейчас. – Она приподнялась и рванулась навстречу Эндрю, стремясь принять его в себя. Когда он отстранился, она закрыла глаза и застонала от разочарования.

– Сию секунду? – Неужели Гейл ради игры может положить конец наслаждению, которое испытывают они оба? Или это часть ее плана?

– Угу. – Она качнулась вперед и снова оторвала ягодицы от крышки буфета.

Эндрю обхватил бедра Гейл, приподнял ее и резко вошел в нее.

– Позже, – сказала она и задвигалась, учащая темп. – Нет, сейчас… да, сейчас… я… я… Энди! – вскрикнула Гейл, когда ее тело сотряс новый оргазм.

Ее голова откинулась, длинные черные волосы коснулись его пальцев, спина выгнулась дугой, с губ сорвалось несколько коротких сексуальных стонов.

Эндрю вышел из нее, убрал руку, погладил ее шею, груди, плоский живот, коснулся влажных кудрей, кончиком пальца нащупал ее клитор и слегка нажал на него, заставив Гейл содрогнуться всем телом.

Гейл протяжно застонала, несколько раз прошептала его имя и тесно прижалась к нему. Не в силах больше сдерживаться, Эндрю снова вошел в нее и раз за разом начал вонзаться в ее уступчивое тело, затягивавшее его в водоворот страсти. Через минуту-другую он тоже достиг головокружительного оргазма.

Эндрю вернулся к действительности не сразу. Придя в себя, он услышал негромкое жужжание кондиционера. Стоявшую на кухне тишину нарушало только их тяжелое дыхание.

Он погрузил пальцы в волосы Гейл и обхватил ладонями ее шелковистые щеки. Потом медленно наклонил голову и поцеловал ее так нежно и бережно, как не делал никогда в жизни.

А затем заглянул Гейл в глаза. Теперь они были скорее золотистыми, чем зелеными, и причиной этого была любовь. Его золотоглазый… объект?

На ее губах появилась сексуальная улыбка.

– Сколько тебе нужно?

Эндрю нахмурился.

– Что?

Она хрипловато рассмеялась.

– Какое у тебя время простоя?

Эндрю почесал в затылке.

– Простоя?

Она слегка заерзала и запахнула блузку, прикрывая гладкое, без единого изъяна, молодое тело от его пристального взгляда.

– Сколько времени тебе требуется, чтобы прийти в себя после занятий любовью?

Он снял презерватив, затем наклонился, подобрал с пола шорты и кружевные трусики и протянул их Гейл. Ее загадочный взгляд заставил Эндрю занервничать.

– А что? Почему ты спрашиваешь? – Он страстно прильнул к ее губам.

Но одеваться Гейл не стала. Она соскользнула с крышки буфета и шагнула ему навстречу.

– Минут тридцать? – В ее выразительных золотисто-зеленых глазах возник лукавый блеск.

Эндрю пожал плечами.

– Примерно. Может быть, меньше, – ответил он, глядя на нее сверху вниз.

На ее слегка распухших губах появилась улыбка, окончательно сбившая его с толку. Что у нее на уме?

– Так я и думала. – Гейл встала на цыпочки, поцеловала его, а потом подошла к холодильнику. Она открыла морозилку, пошарила там и тихонько засмеялась, обнаружив то, что искала.

Потом Гейл закрыла дверь холодильника и повернулась к нему лицом.

– Ты проиграл пари. Готов платить? – спросила она.

Эндрю, потерявший дар речи, только кивнул в ответ. Слава Богу, что он не разучился ходить и мог передвигать ноги, когда эта женщина манила его пальцем. Он поплелся следом, не сводя глаз с ярко-красной пачки вишневого мороженого, которую Гейл держала в руке.

Глава 12

– Ты выиграла нечестно.

Она хитро улыбнулась. Да, конечно, но в любви, как и на войне, все средства хороши. Нет, не в любви, подумала она. В сексе. Удовольствие. Огромное удовольствие, вот и все. Секс, ничего большего. Даже если они были созданы природой для того, чтобы дарить друг другу наслаждение. Это не любовь. Нет. Ни под каким видом. Или она просто морочит себе голову, пытаясь удержать сердце на замке?

Гейл рывком затянула узел на голубом шелковом шарфе, надежно привязывавшем правую руку Эндрю к спинке кровати.

– Я говорила, что могу заставить тебя кончить, не прикасаясь к тебе.

– Я не думал, что ты станешь хитрить, добродушно пожаловался Эндрю. – Твое мороженое сейчас растает.

– Можешь не беспокоиться, – сказала она, плотоядно улыбнулась и обвязала шарфом с набивным рисунком левую руку Эндрю. – Ручаюсь, это тебе понравится… Ну вот и все. Как тебе, удобно?

Эндрю выгнул шею, посмотрел на результаты ее рукоделия и слегка подергал шарфы. Те не поддавались.

– Не могу поверить, что позволил втянуть себя в эту историю, – сказал он, бросив на Гейл тревожный взгляд. – Кстати, док, если уж на то пошло, то связывать должен был я.

– Может быть, в следующий раз. – Гейл спрыгнула к кровати, подошла к комоду, достала еще два шелковых шарфа и вернулась. – Но пари есть пари, и ты проиграл.

– Ты нарочно обманула меня, – заспорил он, еще раз безуспешно подергав путы.

Гейл засмеялась и, боясь, что Эндрю передумает, быстро привязала его ноги к столбам кровати.

Эндрю попытался поднять ногу, но обнаружил, что может сдвинуться с места всего сантиметров на десять.

– Кто научил тебя вязать такие узлы?

Брат, едва не вырвалось у Гейл, но она сдержалась.

– В детстве я была настоящим сорванцом, – вместо этого сказала она.

Что ж, это было правдой. Тогда Крис был ее чуть ли не единственным товарищем по играм. Брат всегда издевался над ее куклами и натравливал на них своих оловянных солдатиков. Во время летних каникул она неизменно была капитаном, попавшим в лапы злобного пирата, или пленником, захваченным солдатами удачи. Обе роли заканчивались тем, что ее связывали и подвергали пыткам. Конечно, представления брата о пытках ограничивались поглощением мороженого у нее на глазах. При этом он съедал и половину ее пачки. В общем, это было довольно невинно, но для восьмилетней девочки потеря даже четверти ее порции мороженого являлась серьезной душевной травмой.

Дождавшись взгляда Эндрю, Гейл сняла с себя полосатую блузку и позволила ей соскользнуть на пол. Потом она развернула вишневое мороженое, продолжая глядеть ему в глаза.

В прищуренных глазах Эндрю читалось желание, смешанное с любопытством и дурными предчувствиями.

– Боюсь спрашивать, но что у тебя на уме?

Она разместилась между его ногами и оперлась коленом о матрас.

– Просто хочу тебя немножко потрогать. – Гейл провела рукой по его бедру, наслаждаясь прикосновением к гладкой коже.

– Потрогать, – грудным голосом повторил он. – Потрогать – это хорошо.

– Может быть, немножко поцеловать, – добавила Гейл, подбираясь к нему поближе.

– Я люблю, когда меня целуют.

– И чуть-чуть пососать.

Она сунула мороженое в рот.

Глаза Эндрю вспыхнули.

Она медленно вынула мороженое, набрав полный рот слегка подтаявшей сладкой жидкости.

Лавкрафт застонал.

Гейл раздвинула его колени и начала приближаться к восставшему мужскому члену, пока его кончик не уперся в нежные и чувствительные половые губы.

– И, конечно, слегка полизать, – прошептала она, коснувшись языком холодного бруска мороженого и двигая бедрами так, чтобы раздразнить Эндрю.

Он заскрежетал зубами и испустил еще один стон. Наверное, даже в раю не было более эротичного зрелища, чем зрелище Гейл, облизывавшей мороженое. Но то, что к ней нельзя было прикоснуться, обрекало его на адские муки.

Она сунула мороженое в рот, а потом мучительно медленно вынула его. Когда Гейл втягивала в себя холодную жидкость, на ее щеках появлялись ямочки. В сочетании с ритмичным вращением бедер это сводило Эндрю с ума. Страстный шепот Гейл ранил его прямо в сердце.

Черт побери, он не помнил, когда в последний раз так возбуждался. Причем Гейл оказалась права. Она действительно не прикасалась к нему. Пока. Если бы она это сделала, он просто взорвался бы.

– Ты любишь вишни? – спросила она.

Эндрю проглотил слюну.

– Да, – проскрежетал он. – Я люблю вишни.

– Угу. Приятно слышать.

Эндрю не знал, что сильнее возбуждало его уже напрягшееся тело – то ли желание, снова горевшее в глазах Гейл, то ли нарочито неторопливые прикосновения ее влагалища. Он ощущал каждый волосок на ее шелковистой коже. Вдыхал множество ароматов: душный терпкий запах секса, нежный цветочный запах ее туалетной воды и фруктовый запах мороженого.

Она была выдумщицей и вытворяла с ним такое, что ему никогда не приходило в голову. Его собственные фантазии ограничивались чисто физическими действиями. Эндрю представлялось, что они будут заниматься любовью до изнеможения, затем обнимать и тщательно изучать тела друг друга, а потом все начинать сначала. Но Гейл, вооруженная вишневым мороженым, превзошла его по всем статьям.

Ну что ж, теперь его фантазиям тоже не будет конца.

Гейл остановилась и наклонилась к нему. Но недостаточно близко, чтобы он мог прикоснуться и овладеть ею. А ему хотелось этого. Хотелось войти в Гейл и вместе с ней погрузиться в сладкое беспамятство.

– И как ты их любишь? – вкрадчиво спросила она.

– Ужасно, – выдавил он.

Гейл поднесла мороженое к его рту и безмятежно промурлыкала:

– Хочешь попробовать?

Он только молча кивнул в ответ.

Ее губы изогнула порочная улыбка. Гейл оперлась на руку, склонилась над Эндрю, отвела мороженое от его рта и коснулась брикетом своего соска. Розовый сосок тут же вздулся от холода. По телу Гейл прошла дрожь.

Этот трепет чуть не довел Эндрю до оргазма.

Никто не делал мне более заманчивого предложения, подумал он, когда Гейл наклонилась и протянула ему грудь. Эндрю взял холодный сосок в рот, зная, что ничего слаще он не пробовал за всю свою жизнь. Отныне при одном взгляде на пачку мороженого его всегда будет охватывать возбуждение.

Она потерла мороженым левую грудь, затем сменила позицию и снова предложила ему неслыханное лакомство. Он прикусил сосок зубами, а затем глубоко втянул его в рот. Гейл испустила еле слышный гортанный стон. Ее бедра задвигались; груди Эндрю коснулось мокрое, горячее влагалище.

Эндрю натянул шелковые путы, мешавшие ему овладеть Гейл. Он хотел прикоснуться к ней, отчаянно нуждался в этом, желал ощутить ее кожу, любить Гейл до тех пор, пока ее тело не сведет еще одна яростная судорога.

– Развяжи меня, – проскрежетал он.

Гейл отодвинулась, дыша так же тяжело, как и он сам.

– Еще рано. – Ее голос срывался от страсти.

Она снова сунула мороженое в рот, но, вместо того чтобы мучительно медленно вынуть его, начала быстро водить палочку взад и вперед. Взад. Вперед. Взад. Вперед. Ее тело слегка раскачивалось в ритме, от которого у Эндрю сразу подскочило давление.

Он больно закусил губу, пытаясь отвлечься и надеясь, что это позволит ему восстановить власть над своими чувствами.

Гейл встала на колени, отодвинулась и села между его раздвинутыми ногами, привязанными к столбам кровати. При этом ее шелковые ляжки коснулись кожи Эндрю. Все еще держа палочку мороженого в ярких вишневых губах, она протянула руку, сомкнула пальцы на восставшем члене и начала дразнить его.

Мороженое выскользнуло из ее рта. Она нагнулась и обхватила его член губами. Холодными. Мокрыми. И в то же время пламенными. Когда Гейл отстранилась, а затем снова взяла в рот его член, на этот раз не вынимая мороженого, Эндрю пронзила сладкая боль желания.

Гейл начала сосать его набухшую крайнюю плоть, заставив Эндрю выгнуться дугой и заскрипеть зубами. Его пульс зачастил как бешеный.

– Гейл… – сдавленно прошептал он, затем чудовищно напрягся и кончил, не в силах совладать с собой. Его тело сотрясали волны экстаза. Но это не остановило Гейл. Она всасывала в себя его сперму и глотала ее, пока у него не истощились запасы семени.

Эндрю попытался вдохнуть в себя воздух, но она не дала ему опомниться. Швырнув пустую обертку на тумбочку, Гейл начала целовать его тело, продвигаясь снизу вверх, а затем сунула язык в его пупок. Черт побери, от этого его бросило в дрожь, как робкую девственницу.

– Развяжи меня, – снова потребовал Эндрю. Он должен был прикасаться к ней, ощущать вкус ее кожи, любить ее!

– Нет, – пробормотала Гейл, не отрываясь от своего дела. – Слишком быстро.

Эндрю рванул шарфы, привязывавшие его к кровати.

– Хочешь, чтобы я начал тебя умолять? спросил он, когда зубы Гейл впились в его сосок.

Она по-прежнему сжимала член Эндрю и нежно массировала его, творя чудеса.

– Не хочу, – сказала она, затем подалась вперед, прижав Эндрю к матрасу, и развязала его правую руку. Даже не сняв с запястья голубой шарф, Эндрю положил свою ладонь на ее ягодицу. Тем временем Гейл начала развязывать второй шарф. Когда узел подался, Эндрю рванул Гейл к себе, приподнял и припал ртом к ее влажным половым губам.

Когда его язык вонзился в ее горячее тело, Гейл вскрикнула от наслаждения и боли. Она попыталась отстраниться, но он удержал ее, все глубже проникая в складки ее кожи и одновременно нежно покусывая их. Она сдавленно застонала, пролепетала его имя, выгнула спину и уперлась ладонями в бедра Эндрю. Он поддерживал Гейл на весу, слегка сжимал ее ягодицы и постепенно смещал пальцы к влагалищу, ощущая кончиком языка его влажное тепло.

Ничего другого не существовало. Только Гейл и сотрясавший ее яростный оргазм. Только жалобные стоны, срывавшиеся с губ, когда Эндрю безжалостно сбросил ее в пропасть наслаждения, заставив испытать еще одну блаженную судорогу.

Потом он медленно вернул ее на землю. Но самому Эндрю до оргазма было еще далеко. Твердый как камень и готовый вновь овладеть ею, он осторожно положил Гейл навзничь. Эндрю хотел лечь на нее сверху, но ему помешали шарфы, по-прежнему привязывавшие его лодыжки к столбикам кровати. Сдавленно чертыхнувшись и туго натянув путы, он всей тяжестью навалился на свою жертву.

Ее глаза. Глаза, напоминавшие золотистые бриллианты. Таинственно мерцающие и полные страсти. Страсти, которую пробудил он и до конца дня пробудит еще не раз. Конечно, если ему будет предоставлено право голоса.

Ее веки сонно затрепетали. Однако спокойствие, написанное на ее безмятежном лице, было обманчивым. Ляжки Гейл крепко стиснули его бедра, ягодицы поднялись навстречу; их тела по-прежнему стремились стать единым целым.

Эндрю вонзился в Гейл. Ее мышцы яростно стиснули его член, и ему показалось, что он сейчас умрет, не выдержав силы владевших им чувств.

Жар. Страсть. Экстаз. На самом деле до сегодняшнего дня он не знал, что это такое. И узнал только благодаря Гейл.

Звуки. Музыка. Негромкие страстные стоны. Голос, шепчущий его имя, зовущий к новым и новым наслаждениям… Они разъединились только тогда, когда одновременно испытали еще один оргазм, рухнули в водоворот, а затем воспарили к небесам.

Небеса, подумал Эндрю, зажав губами рот Гейл, из которого вырвался последний страстный крик. Место, которое для него запретно. Место, куда его не впустят. Разве заслуживает рая мужчина, занимающийся любовью с женщиной, которую он соблазнил только ради того, чтобы добиться своей цели? То, что этой целью является торжество закона, оправданием не является. Обман есть обман.

Собственная правота доставляла Лавкрафту огорчение второй раз в жизни. Впервые это случилось тогда, когда родная мать взяла героин и бросила Эндрю на произвол судьбы. Но на этот раз результат должен был оказаться еще более удручающим. Как для него, так и для Гейл.