Текст книги "Роковая ошибка"

Автор книги: Фрея Хиклинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Ей казалось, что этот поступок докажет Рику, что она не бездействовала, а сделала попытку защитить себя от ложных обвинений. Если случится невероятное и компания начнет расследование, ее доброе имя будет восстановлено. Если же Гарри оставит ее письмо без внимания, Рику придется согласиться с ее утверждением, что с инертностью и равнодушием компании бороться бесполезно.

Прошла неделя, но ответа не последовало. Патриция поняла, что для нее лучше забыть обо всем, связанном с «Хайтек Информейшн». Какой смысл вести битву, которая давно проиграна? На прежнюю работу она не собиралась возвращаться, ей лишь хотелось вернуть доверие своего мужа. Но выпрашивать у него го, что она и так заслуживала, Патриция не собиралась. Пусть Рик добровольно пересмотрит свои поспешные выводы. Если она была не права в том, что утаила от него свои проблемы, то он слишком быстро лишил ее своей поддержки. Молодая женщина считала, что, прежде чем требовать от нее новых объяснений, он должен хотя бы извиниться перед ней за грубость.

Ситуация оставалась тупиковой. Брак, на который и Рик, и Патриция возлагали большие надежды, превратился в совместное существование двух посторонних людей, которые изредка перебрасывались незначительными фразами, а в основном молчали. Ночью же, под покровом темноты, скрывавшей недоверие и обиды, Рик своими ласками вызывал к жизни ту внутреннюю связь, которая пряталась за холодной учтивостью в дневное время.

Таким образом, в их отношениях установился определенный порядок. Вежливые чужаки днем, Рик и Патриция были страстными любовниками ночью. Каждый раз, когда они были близки и нежные прикосновения Рика опаляли ее своим жаром, Патриция лелеяла надежду, что интимное слияние положит конец разладу, омрачавшему их жизнь.

Но все оставалось по-прежнему. Как бы рано она ни просыпалась, Рика уже не было. Он как будто специально убегал от нее. Патриция чувствовала себя страшно одинокой. Вечера для нее были особенно мучительными. Ложась спать, молодая женщина металась между растущим отчаянием и тайным ожиданием того, что ночью она снова будет принадлежать Рику.

Проходили дни, недели. Ночная любовь Рика приобрела множество значимых оттенков. Из-за отсутствия настоящего общения все чувства и эмоции, которые сопровождают любой брак, находили свое выражение в разнообразных оттенках ласк, поцелуев, движениях тела. Иногда Рик занимался любовью намеренно грубо, как бы упрекая и наказывая Патрицию, в другой раз был нежным и ласковым, словно сожалел о том, что по-прежнему привязан к ней.

Патриция отвечала по-разному. Когда с ее губ срывался сладкий стон, она впивалась руками в Рика и пыталась прижать его к себе еще крепче, будто хотела уничтожить барьер, стоявший между ними. Каждый раз, когда ей казалось, что он сообщает ей о своем желании продолжить их отношения, Патриция при помощи ласк и бессвязных междометий умоляла его остаться с ней.

Получалось, что сохранение их брака как жизнеспособного полностью зависело от интимных отношений. Патриция не могла даже предположить, что чувственное желание может быть таким разнообразным и восхитительным. И все же ее страсть к Рику была не настолько сильной, чтобы растопить лед его недоверия, доставлявшего ей страдания. С каждой бурно проведенной ночью Патриция узнавала Рика немного больше, она уже интуитивно чувствовала его настроение, что ему нравилось, а что причиняло боль. Но начинался новый день, Рик снова замыкался в себе, и любовь Патриции не могла пробить брешь в стене отчужденности.

Однажды утром Патриция обнаружила на кухонном столе записку, в которой он сообщал, что оплатил обучение Кони до конца года. В постскриптуме говорилось, что сегодня он задержится на работе допоздна.

Скрытый смысл этой записки был предельно ясен – Рик продолжал верить в то, что она вышла за него замуж из корысти. Патриция не сомневалась, что он будет платить за обучение ее сестры до тех пор, пока она живет в его квартире и делит с ним постель. Больше Рику ничего от нее не требовалось. А для того, что бы он мог оплачивать счета Кони, он должен работать, поэтому она, Патриция, не имеет права жаловаться, если он пропадал на работе до ночи.

Мой муж, очевидно, полагает, что свою часть брачного союза, который он считает сделкой, он выполняет, размышляла молодая женщина, а я, как жена, отказавшая ему в доверии, вообще должна помалкивать.

Рик часто звонил ей и жизнерадостным тоном сообщал, чтобы она не ждала его к ужину Время шло. Патриция уже с трудом выносила свое одиночество, но терпела из упрямства и гордости. Сколько можно находиться в таком унизительном положении? – спрашивала она себя. Патриция не собиралась до бесконечности играть роль покорной жены, которую игнорирует муж.

Постепенно Патриция пришла к мысли с разводе. Это было печально, но неизбежно. Тут же встал вопрос о работе. Она должна позаботиться о своей будущей жизни, и, кроме того, она не хотела принимать от Рика подачки е виде оплаты счетов за учебу Кони. Пусть пока платит, а она, когда устроится на работу, вернет ему все сполна. После развода она сможет трезво посмотреть на свой неудавшийся брак Кони окончит университет ценой ее страданий и одиночества.

Пусть Рик продолжает считать ее корыстной уже не надеясь, что их брак можно спасти, Патриция снова занялась поисками работы.

13

– Патриция, ма шер, вы еще обслуживаете их? – Жан Бувье, выглянувший из кухни в обеденный зал, возмущенно пыхтел крепкой французской сигаретой. – Почему они не уходят? Пришли в шесть, а сейчас уже десять. Пусть допивают свое вино и отправляются домой!

– Успокойтесь, Жан, – смеясь, сказала Патриция. – Они скоро уйдут, дайте им насладиться кофе.

– Вы слишком добры, шери, – проворчал Жан. – Вы просто святая. Но я знаю, что вас дома ждет муж. И у меня еще есть дела на сегодняшний вечер.

Патриция слушала его с улыбкой. Жан беспрестанно поносил клиентов своего ресторана с безопасного расстояния кухни. Но, как только мсье Бувье входил в зал, он моментально превращался в образец галльской галантности.

– Мсье, мадам, – приветствовал он посетителей, – добро пожаловать в «Элеганс». Может, хотите что-нибудь выпить перед ужином?

Однако когда он проходил мимо Патриции, направляясь в бар или на кухню, его профессиональная улыбка исчезала и он раздраженно вкатывал глаза к потолку.

– Индюки несчастные! – бушевал Жан. – «Элеганс» дорогой ресторан, а наши клиенты – неотесанная деревенщина, неспособная отличить камамбер от пожарного крана. Вы от природы приветливая, дорогая Патриция. У меня так не получается. Не понимаю, как вы их выносите. Ваше безграничное терпение помогает вам получать потрясающие чаевые. Не подумайте, что я завидую, вы честно зарабатываете их, если учесть, с кем вам приходится иметь дело.

Наконец последние посетители покинули ресторан, и Патриция принялась убирать со стола.

– Патриция, – раздался зычный голос из бара, – оставьте это Биллу, он уберет. Мне надо поговорить с вами. – Филипп Рено с ласковой улыбкой протянул ей обе руки.

Молодая женщина улыбнулась.

– Вообще-то я договорилась встретиться со старой подругой, мсье.

– О, это чудесно! – воскликнул Филипп. – Но мне жаль вашего бедного мужа. С тех пор, как вы стали работать у нас в вечернее время, он, должно быть, чувствует себя холостяком.

– Он спокойно к этому относится, – с легкой грустью возразила Патриция.

– Я только хотел сказать вам перед тем, как; вы уйдете, что я очень доволен вашей работой, ма шер. Нелегко быть единственной женщиной официанткой там, где преобладают одни мужчины. Но у вас это получается просто великолепно. Даже мсье Бувье так считает, а мы с ним за всю жизнь еще ни разу ни в чем не соглашались. – Филипп пожал плечами, вспомнив о своем партнере, без которого не мог обойтись. – На самом деле, это он посоветовал мне поговорить с вами. Дело в том, что с вашим приходом атмосфера в ресторане изменилась в лучшую сторону, вы задали здесь определенный тон, что очень хорошо для бизнеса. Мы с Жаном подумали, что в роли старшей официантки вы принесете еще больше пользы. Что вы на это скажете, шери?

Молодая женщина молчала.

– О, я понимаю, что вас тревожит! – Филипп понимающе улыбнулся. – Вы лишитесь чаевых, да? Пусть вас это не беспокоит. Мы с Филиппом думаем назначить вам очень высокую зарплату. Столы вы уже не будете убирать, конечно.

– Вы очень добры, мсье! – радостно ответила Патриция. – Я буду счастлива работать там, где смогу принести вам наибольшую пользу.

– Значит, договорились! – Филипп просиял. – А теперь бегите, мы еще завтра поговорим об этом. Доброй ночи, ма пети.

По дороге домой Патриция думала о том, что мсье Рено сделал ей хорошее предложение, – работа старшей официантки, возможно, будет немного полегче.

Со временем Патриция привыкла к работе в ресторане, она ей даже стала нравиться. Бувье и Рено, правда, не без сомнений, решили взять ее на работу, несмотря на отсутствие опыта. Патриция не представила никаких характеристик, заявив, что ее семья испытывает сейчас финансовые затруднения, поэтому она вынуждена работать.

Ее работодатели лишь пожали плечами – их больше беспокоило, что у нее нет опыта работы в ресторане. Но, в любом случае, они предпочитали сами обучать Патрицию тонкостям профессии официантки. Эти два француза постоянно подкалывали друг друга, но к Патриции относились с одинаковой любовью и нежностью, а в первые недели отечески опекали ее.

Они были удивлены и пришли в восторг, когда обнаружили, что Патриция обладает врожденным тактом и чутьем. Она относилась к людям с мягким ненавязчивым дружелюбием и через какое-то время заметила: число постоянных клиентов, которые тепло здоровались с ней, значительно увеличилось. Немалую роль играли и внешние данные, конечно. Патриция не раз замечала, как какой-нибудь довольный клиент нахваливал ее одному из боссов.

После длительного бездействия работа была ей в радость, она даже чувствовать себя стала совсем по-другому. Кроме того, напряженная работа в «Элеганс» помогала Патриции отвлечься от грустных мыслей о своем замужестве. Она возвращалась домой каждый вечер, ощущая удовлетворение, которое смягчало боль, сопровождавшую ее личную жизнь.

Рик спокойно воспринят новость, что его жена устроилась на работу. Ему, очевидно, было безразлично, как Патриция проводит время. Однако брак с Хедриком Мейсеном продолжал преподносить сюрпризы. В редкие моменты хорошего расположения духа Рик ненавязчиво, с рассчитанной небрежностью подталкивал Патрицию к разговору о ее новой работе и о ее симпатягах боссах.

– Кто заведует кассой в «Элеганс»? – спросил однажды Рик.

– Мадам Рено. А почему ты спросил?

– Я так и подумал. Во Франции, независимо от уровня заведения, кассу ведет женщина. Мужчины убирают столы, любезничают с клиентами и готовят еду, но, когда дело доходит до франков, тут командует женщина.

– О, мадам Рено именно так и ведет себя! – Патриция рассмеялась. – Когда ее нет рядом, Филипп сущий тиран, но, как только она появляется, превращается в игрушечную собачонку.

– Может, французы и правы, – проронил Рик. – Большинство бизнесменов, с которыми мне приходилось иметь дело, устраивали такую неразбериху со своими счетами, что им приходилось платить своим бухгалтерам больше, чем кредиторам.

– Тебе, возможно, будет приятно узнать, что, когда мадам Рено болеет, ее обязанности выполняю я.

– Не может быть! – Рик удивленно взглянул на жену.

– Да! А после обеда я отвожу в банк выручку ресторана.

– Кто бы мог подумать... – с улыбкой протянул Рик. – Недавно работаешь, и уже такие ответственные поручения... Ты не боишься, что кто-нибудь нападет на тебя и отнимет деньги?

– Если это случится, – решительно заявила Патриция, – я ударю его по голове мешком с деньгами.

– Не сомневаюсь. С твоим характером ты одолеешь любого.

Он замолчал. Воспоминание о когда-то восхищавшей его независимой натуре Патриции, по-видимому, не вязалось с его теперешним недоверием к ней. Патриция не без удовольствия сообщила Рику, что ее работодатели без оглядки полагаются на нее. В то же время она чувствовала, что, задавая ей простые на первый взгляд вопросы, Рик пытался выяснить, чем она живет. Патриции это казалось нормальным – ведь официально он оставался ее мужем. С другой стороны, она не исключала, что он старался узнать, не скрывает ли она от него какие-нибудь факты своей личной жизни.

Однажды вечером у Патриции был выходной, и ей пришлось сопровождать Рика на вечеринку, которую устроил у себя дома по случаю юбилея один из его друзей. Рику, наверное, было неудобно, что коллеги не видели его жену со дня бракосочетания, поэтому он и решил пойти с Патрицией. Она не возражала, поскольку не хотела из-за пустяка обострять и без того натянутые отношения. Благодаря работе Патриция уже не так остро чувствовала свое одиночество, а вернувшаяся уверенность в себе придавала ей мужества, когда она думала о предстоящем разводе.

– Надень мое любимое платье, – попросил Рик, когда Патриция задумалась перед открытым гардеробом, выбирая подходящий наряд.

– Нет, – Патриция бросила взгляд на шелковое платье на тонких бретельках с глубоким вырезом, – оно слишком...

– Сексуальное? – ухмыльнувшись, подсказал Рик.

– Ммм... да. Оно не подходит для данного случая.

– А я думаю, что подходит, – возразил он. – Я хочу показать тебя во всем блеске.

– В твоих устах это звучит, по меньшей мере, странно, – грустно заметила она.

– А что здесь странного?

– У меня сложилось впечатление, что тебя не распирает от гордости за меня, – съязвила Патриция.

– Ага, – протянул Рик, обхватив ее руками сзади. – Ты нарушаешь первую заповедь адвоката: ничего не предполагай, никогда не пытайся угадать чьи-то мысли, если не имеешь на руках фактов. Забыла?

Патриция промолчала. Она ощущала спиной его теплое сильное тело, и это мешало ей сосредоточиться.

– У меня есть много причин, чтобы гордиться тобой, – прошептал Рик у ее уха. – И не последнее место среди них занимает вид этих длинных ножек в разрезе облегающего платья. Почему я не могу поделиться удовольствием со своими заработавшимися коллегами? Я не буду ревновать.

Патриция снова не ответила. Она находилась во власти губ и рук Рика, которые скользили по ее бедрам. Если бы он действительно гордился мною, то нашел бы для этого более серьезные причины, чем мои формы, мелькнуло у нее в голове.

– Думаю, хозяева не заметят, если мы опоздаем немного, – промурлыкал Рик. – Я думаю уже не о платье, а о том, что его заполнит. Нам необязательно ехать прямо сейчас.

– Нет, мы не можем опаздывать, – неуверенно возразила Патриция. – Это будет неуважением к человеку, с которым ты проработал много лет.

– Когда он увидит тебя, сразу поймет, почему я опоздал.

– Благодарю. – Патриция с большой неохотой высвободилась из его объятий. – Я не хочу ставить тебя в неудобное положение перед твоими друзьями.

– Этого не случится, – заверил Рик, скользя чувственным взглядом по ее стройной фигурке, прикрытой банным халатом.

Но в неудобном положении оказалась Патриция, потому что, как только хозяин квартиры проводил их в огромную гостиную, Рик напрочь забыл о жене. Патриция никого из присутствовавших не знала, и ей было трудно поддерживать беседу, не говоря уже о том, что она была бесконечно далека от затрагиваемых тем. Для Патриции вечер тянулся медленно. Она с приклеившейся к губам улыбкой бродила по гостиной, изредка перекидываясь с кем-нибудь ничего не значащими фразами.

Несколько пар уже уехали домой. Патриция, которой надоело слоняться из угла в угол, тоже решила поторопить мужа. Но Рик даже слышать об этом не хотел – он чувствовал себя великолепно среди своих друзей. Патриция не слышала со времени их медового месяца, чтобы он так заразительно смеялся, и она еще острее ощутила его отчужденность.

Рик сидел на диване в окружении молодых людей. Среди них была поразительно красивая блондинка, которую, как услышала Патриция, называли Дайаной. Облегающее платье подчеркивало впечатляющие достоинства ее фигуры, а в ясных голубых глазах светился ум. Она чувствовала себя свободно среди коллег-мужчин и заразительно смеялась их шуткам. Дайана, конечно, знала, что, где бы она ни появилась, люди обращают на нее внимание. У Патриции создалось впечатление, что ослепительная красавица получает от этого большое удовольствие.

Продолжая веселиться, Рик не заметил, как вошла Патриция. Кто-то отпустил шутку, он добавил остроумную ремарку, и все громко рассмеялись. Патриция увидела, как Дайана положила свою узкую ладонь на руку ее мужа, но ей показалось, что этот жест скорее собственнический, чем дружеский.

– Она красивая, – заметила Патриция, когда они возвращались домой.

– Кто, Дайана? Да, пожалуй, – рассеянно отозвался Рик. – Она великолепный адвокат, очень энергичный и настойчивый. Я не сомневаюсь, что в недалеком будущем она станет прокурором.

Энергичная во многих отношениях, ехидно отметила про себя Патриция, но не стала говорить мужу, что эта умница флиртовала с ним. Рик вел машину, занятый своими мыслями, и Патриция поняла, что он опять отдалился от нее. Вздохнув, она с грустью подумала, что теперь, когда их брак разваливается на глазах, не имеет значения, что Риком интересуются другие женщины.

14

Рик, как обычно, задерживался на работе, поэтому Патриция приняла предложение Лайзы встретиться в баре и обменяться новостями. Подруги не виделись с тех пор, как Патриция вышла замуж, поэтому изрядно соскучились друг по другу.

– Пэт! – воскликнула Лайза. – Как ты?! Целую вечность не виделись!

– Если честно, то в данный момент дрожу от холода, – ответила Патриция, обхватив себя руками.

Тогда, давай, садись, сейчас выпьем чего-нибудь горяченького, – с улыбкой сказала Лайза.

– Как Джоанна? – спросила Патриция, когда они устроились в отдельной кабине.

– А, все то же самое!

– О Господи... – в ужасе прошептала Патриция. – Знаешь, я чувствую себя такой малодушной, как подумаю, что Джоанна страдает от этого...

– Не думай об этом, – посоветовала Лайза. – Ты сделала что могла, а чем все закончилось? Тебе не за что себя винить.

– Нет, есть, – возразила Патриция. – Вместо того чтобы бороться с Дайсоном законными методами и предать гласности его подлые интриги, я сделала все, чтобы эта грязная история не вышла наружу. И в результате он спокойно работает и продолжает творить мерзости... Это возмутительно!

– Перестань корить себя, Пэт. Ты уже отошла от всего этого и живешь своей жизнью. Не забывай, ты жертва, а не преступница.

Патриция скептически улыбнулась. В последние недели она настолько привыкла чувствовать себя виноватой, что ей уже трудно было вспомнить о своей невиновности.

– Тебе, кстати, известно, что Джоанна пыталась помочь тебе? – спросила Лайза. – После того как тебя уволили, она ходила к Дженкинсу, но, судя по всему, из этого тоже ничего не вышло.

Патриция покачала головой, думая, что Лайза даже не догадывается о масштабах вреда, нанесенного Кларком Дайсоном.

– До меня он, правда, еще не добрался, – с ироничной улыбкой заметила Лайза. – Пусть только попробует! Я сделаю что-нибудь такое, что он запомнит меня на всю жизнь. Рассеку ему губу или разобью в кровь нос. – Она сделала паузу, пока официант ставил на стол стаканы с глинтвейном. – В последнее время мы почти не видим его рожу. В компании появилась новая сотрудница, и он, наверное, переключил все свое внимание на нее. Ты неважно выглядишь, Пэт, – сказала вдруг Лайза, обратив внимание на бледное лицо подруги. – Болела?

– Да нет, устала, наверное. На работе приходится много крутиться.

– Как твоя семейная жизнь?

– Все нормально, – уклончиво ответила Патриция.

– Мне до сих пор не верится. Я видела его, когда он приходил в «Хайтек Информейшн». Я даже не знала, что мужчина может быть настолько красивым! Я так рада за тебя, Пэт! Ты заслуживаешь такого мужа. И, главное, он появился в нужный момент.

– Да, наверное, – согласилась Патриция, подумав, насколько абсурдно звучат эти слова.

Она не стала говорить Лайзе, что ее неприятности в «Хайтек» перекинулись на то, что казалось идеальным браком. Если бы Рик появился в ее жизни в любое другое время, то они избежали бы тех проблем, которые имеют, сейчас. Но, на свою беду, она познакомилась с ним именно в «Хайтек Информейшн».

– Ты меня, конечно, прости, Пэт, но выглядишь ты очень несчастной. – Лайза бросила на подругу озабоченный взгляд. – У тебя действительно все в порядке?

– Не волнуйся, Лиз, ничего ужасного ой мной не происходит. Я просто пытаюсь приспособиться к новой ситуации. Последние два месяца были очень... напряженными.

– Да, брак – это не просто, – согласилась Лайза. – Хотя мне трудно судить об этом, – добавила она, хитро подмигнув, – поскольку мне еще никто не делал предложения.

Патриция с улыбкой слушала подругу. Друзья Лайзы спокойно относились к ее подтруниванию над собой, потому что отсутствие сексапильности с лихвой компенсировалось неугомонностью. В ее шутках в собственный адрес чувствовались достоинство и самоуважение.

– Думаю, – осторожно заметила Лайза, – что такой сильный, решительный парень, как Рик, может быть очень требовательным.

Патриция кивнула, подумав, что подруга и не подозревает, насколько близка к истине.

– Моя мама говорит, что мужчине надо позволять делать то, что он хочет, или по крайней мере, позволять ему так думать, – смеясь, сказала Лайза. – Иначе жить с ним будет невыносимо. Будь терпеливой, учила меня мама, и он сам сделает то, что тебе нужно. Мой отец, правда, всегда был невыносимым и до сих пор такой.

– Может, если бы твоя мама не вела себя так умно, он был бы еще невыносимее, – с улыбкой заметила Патриция.

– Возможно, ты и права. Но я никогда не смогла бы быть такой дипломатичной, как она. Если я когда-нибудь выйду замуж, то наверняка буду иметь кучу семейных проблем, потому что вместо того, чтобы промолчать, буду высказываться.

– Ерунда, ты будешь прекрасной женой, – заверила Патриция, подумав, что в ее случае все как раз наоборот. Рик не мог ей простить именно ее молчания.

– Слушай, Пэт, – доверительным тоном сказала Лайза, – ты можешь сказать дилетанту, на что это похоже? Я имею в виду – приспособиться к жизни с мужчиной?

– И ты еще утверждаешь, что у тебя нет способностей к дипломатии! – Патриция рассмеялась. – Я буду откровенна с тобой, Лиз. Рик прекрасный человек, и я люблю его. Но тем не менее у нас с ним не все гладко. Иногда я думаю, что в этом моя вина, а иногда вообще не знаю, что думать.

– Это невозможно, Пэт, – возразила Лайза. – Я хорошо тебя знаю, ты просто не способна испортить что-то хорошее.

– Я тоже так думала. – Патриция вздохнула. – Пока не началась вся та неприятная история. И самое ужасное, что она не имеет к нам... к нашему браку никакого отношения. Я думаю, что подхожу Рику, но мы никак не можем... – Она покачала головой. – Понимаю, что выражаюсь очень туманно, но мне трудно говорить об этом.

– Не надо ничего говорить, – успокоила ее Лайза. – Я не хотела лезть в твою семейную жизнь. – Она засмеялась. – Вернее мне было интересно узнать, как ты живешь, но это, конечно, не мое дело. Ты думай о том, что вы все еще вместе и связаны брачными узами.

Надолго ли? – тоскливо подумала Патриция, стараясь не выказывать при подруге свое упадническое настроение.

– Не мне, конечно, давать тебе советы, – продолжала Лайза, – но ты потерпи, Пэт. Со временем все уладится. Не принимай поспешных решений. Я видела, как Рик смотрел на тебя в «Хайтек Информейшн». Если какой-нибудь мужчина посмотрит на меня такими глазами, я умру на месте от потрясения. Он испытывает к тебе очень глубокие чувства.

Патриция, благодарная подруге за ее теплое участие, сжала руку Лайзы в знак признательности. Она лишь сожалела, что не могла принять к сердцу ее ободряющие слова, – они с Риком слишком отдалились друг от друга.

– Надеюсь, что ты права, – сказала Патриция. – Может, все и образуется.

– Пэт, помни, если тебе потребуется поддержка или что-то еще, ты знаешь, где меня искать. Договорились?

– Спасибо.

Патриция была бы счастлива, если бы Лайза оказалась права. Ведь они с Риком еще не развелись...

Вдруг Лайза, сидевшая лицом к входу в бар, перестала улыбаться и прошептала:

– Пэт, не оборачивайся. Мне кажется, Рик только что вошел в бар. Он не один. Странно... – Лайза недоуменно нахмурилась.

Патриция все же обернулась и увидела, как Рик помогает женщине снять пальто около кабинки, находившейся рядом с входом. Его спутница стояла спиной к ней, но Патриция узнала ее по чудесным светлым волосам. Взгляд на зеркало, висевшее за спиной Лайзы, подтвердил ее подозрение. Рик пришел с Дайаной.

Патриция запаниковала.

– Мне пора, – быстро проговорила она, надевая пальто.

– Пэт... – Глаза Лайзы были полны сочувствия.

– Ничего страшного, – Патриция вымученно улыбнулась подруге. – Это не то, о чем ты могла подумать. Они работают вместе. Но я не хочу, чтобы они меня здесь увидели. Звони, ладно?

Лайза улыбнулась, но выражение ее лица по-прежнему оставалось растерянным.

– Береги себя, – сказала она. – И тоже звони.

Патриция покинула бар через запасной выход и пешком, несмотря на промозглую погоду, отправилась домой. Бедная Лайза! Она, разумеется, предположила худшее. Боже, как стыдно! Рик действительно работал с Дайаной по какому-то делу, и ничего особенного не было в том, что он пригласил коллегу выпить бокал вина, перед тем как попрощаться. Но взгляд, которым Дайана смотрела на него на вчерашней вечеринке, говорил о том, что она к нему неравнодушна.

Дайана наверняка знает, что Рик проводит много времени на работе и почти не бывает дома. Она могла догадаться, что у него проблемы с женой, и, проявляя к Рику максимум дружеского внимания, ждала, когда он снова станет свободным.

Патриция подумала, что, если бы не запасный выход, ей пришлось бы поздороваться с ними, представить Лайзу и вступить в разговор. Она не выдержала бы такого напряжения, и все увидели бы ее смятение.

Дайана, вне всякого сомнения, очень сексуальная и привлекательная молодая женщина. Патриция вспомнила, каким живым блеском сияли ее глаза на вечеринке. И в данную минуту она сидит с Риком в уютной кабине, болтает с ним о работе, а может, еще о каких-то вещах, которые интересны им обоим.

Итак, я сбежала, сердито подытожила Патриция, когда уже приближалась к дому. Бездействие, навязанное ей историей, которая началась в «Хайтек», уже стояло у нее поперек горла. Несмотря на то что она не побоялась подлого Дайсона, преодолев стыд, поговорила с Дженкинсом и даже с Риком, Патриция почему-то все время оказывалась в роли стыдливой жертвы. Ей надоело скрывать неловкую правду, избегать конфронтации и оглядываться на других.

Я должна вернуть себе независимость, даже если это грозит мне одиночеством, решила Патриция.

Ей удалось скопить приличную сумму денег из тех, что она зарабатывала в ресторане. Скоро она сможет полностью обеспечивать себя материально, а в ближайшем будущем, если продолжит откладывать хотя бы половину зарплаты, сумеет вернуть Рику деньги за обучение Кони. И тогда можно будет думать о будущем. О будущем без особых проблем, без ощущения вины... И, возможно, без любви. Но человек может привыкнуть жить без многих вещей.

Патриция вышла из-под горячего душа и надела банный халат. Она стояла перед зеркалом в ванной комнате и расчесывала волосы, когда услышала, как поворачивается ключ в двери. Вскоре до нее донеслись приглушенные звуки, обычно сопровождавшие приход Рика с работы: двери шкафа в прихожей открылась и закрылась, кусочки льда звякнули о стекло стакана, из гостиной полились нежные звуки классической музыки. Как всегда, Рик не потрудился даже поздороваться.

Чаша терпения Патриции переполнилась. Это должно прекратиться! – сказала она себе. Мне надоело видеть в зеркале выражение постоянной боли на своем лице. Патриция отложила расческу и решительно направилась в гостиную.

Рик, закрыв глаза, сидел в кресле. Патриция нервно опустилась на диван напротив.

– Я могу поговорить с тобой?

– О, привет, – любезно произнес Рик, не открывая глаз. – Я думал, что ты уже легла.

Патриция помолчала немного. Она с горечью подумала, что, если бы не заговорила первой, Рик не обратил бы на нее никакого внимания. Наконец он открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее.

– Что тебя беспокоит?

– Мы, – коротко ответила Патриция.

– Что значит, «мы»?

– Я имею в виду, что «нас» больше нет.

– Не понимаю. – Рик раздраженно вздохнул и снова закрыл глаза.

– Думаю, тебе лучше открыть глаза, Рик, – сердито сказала Патриция.

– Хорошо-хорошо. Что ты хочешь, Пэт? Я устал.

– Я тоже. Устала от дурацкой ситуации, в которой мы находимся.

Наступило молчание. Оба взвешивали значение ее слов. К этому объяснению они шли почти два месяца.

– Что ты предлагаешь? – спросил Рик с нарочитым спокойствием.

Патриция сделала глубокий вдох.

– Развод. И немедленно.

Рик снова погрузился в молчание. Хотя Патриция была рада, что высказала наконец то, что у нее давно было на уме, произнесенное слово напугало ее. Она знала, что развод оставит в ее душе неизгладимые шрамы.

– Появился кто-то другой? – спросил Рик, открыв глаза. – Я имел в виду, кто будет заботиться о счетах твоей сестры?

Патриция усмехнулась: ну и самомнение!

– Я сама позабочусь о ней, спасибо. А что касается кого-то другого, то люди, живущие в стеклянном доме, не должны бросаться камнями.

– Что это значит?

– То, что в моей жизни никого другого нет. Ты можешь сказать то же самое о себе? – спросила она дрожащим от гнева голосом.

Рик непонимающе уставился на нее.

– О чем ты говоришь, черт возьми?! – сердито воскликнул он.

– О женщине, с которой я видела тебя сегодня вечером. И не пытайся отрицать это, – добавила Патриция, испугавшись его взгляда.

Его губы искривились в ехидной улыбке.

– Следишь за мной, любовь моя?

– И не думала! – фыркнула Патриция. – Если бы я занималась этим, то, возможно, давно обнаружила бы много неприятных вещей. Я встречалась с Лайзой Перкинс в баре сегодня вечером, и ты был там.

Рик нахмурился.

– Я действительно не понимаю тебя, Пэт Ты говоришь о Дайане?

– О ком же еще?

Рик иронично улыбнулся.

– На тебя, видимо, действует твоя работа или не знаю что. Между мной и Дайаной Берджес ничего нет. Мы работаем вместе, и все.

– Возможно, это ты так считаешь, но она думает иначе. Если, конечно, ты говоришь правду, – добавила Патриция.

– Не говори со мной о правде, Пэт! – прорычал Рик. – Ты не знала бы, что это такое, если бы даже споткнулась о нее!

– Не увиливай от вопроса! – выкрикнула она.

– Бог мой! – Рик горько рассмеялся. – Ты действительно полна сюрпризов. Никогда не знаешь, что от тебя ждать. Я и не предполагал, что ты такая ревнивая.