Текст книги "Король абордажа"

Автор книги: Френсис ван Викк Мэсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

Сэр Эдвард остановился, пыхтя и задыхаясь.

– Ба! Ты считаешь себя знаменитым, потому что успешно совершил пару трусливых вылазок?

До этого момента Морган не чувствовал себя оскорбленным, но сейчас он воспринимал каждое слово словно удар хлыстом. Он шагнул вперед и взглянул прямо в багровое лицо разъяренного солдата.

– Вы удивляете меня, дядя, когда осмеливаетесь так лицемерно рассуждать о военных действиях, и все потому, что продали свой меч кучке паршивых немецких князьков. Послушай меня, бодливый старый козел, и слушай хорошенько. Если будет на свете Морган, о котором заговорит весь мир, то это буду я, а не ты! Мое имя останется в веках много лет спустя после того, как твое имя забудут даже твои ближайшие соседи.

– Вон! Вон отсюда, собака! И не смей совать сюда свой нос! Вон!

– Сейчас я вынужден поступить так, как ты хочешь, – мрачно заявил Морган. – Это твой дом, сэр Эдвард, но он покажется лачугой по сравнению с дворцом, в который однажды, и долго этого момента ждать не придется, я приведу Мэри Элизабет!

Крепкая брань, которую изрыгал старый вояка, еще долго преследовала Моргана.

Леди Модифорд сразу могла бы сказать любому, что сэра Томаса лучше не беспокоить по пустякам до послеобеденной чашечки кофе. Поэтому капитану Моргану трудно было выбрать менее подходящий момент, чтобы ворваться в дом и мрачно, но вежливо потребовать немедленной аудиенции.

– Черт! – рявкнул Модифорд на лакея. – На этом острове слишком много Морганов, как мне кажется. Красноносый толстяк, мой помощник Эдвард; затем подполковник гарнизона Томас Морган; потом этот проклятый, неугомонный и чересчур заносчивый пират и, наконец, майор Бледри Морган. Боже Всевышний! Кому еще на долю выпадало столько Морганов?

– А этот майор, ваше превосходительство, родственник двум другим Морганам? – поинтересовался лакей, расчесывая один из париков, которые Модифорд носил по вечерам.

– Как и Томас Морган, он двоюродный брат пирата, но подполковник Томас более осторожен и, с моей точки зрения, настолько же рассудителен, насколько этот надоедливый корсар вспыльчив. Боюсь, Пайпер, мне придется осадить шустрого племянничка сэра Эдварда.

Поднявшись, губернатор остановился взглянуть в зеркало и собраться с мыслями. Он застыл на площадке перед лестницей, ожидая, пока молодой капитан поприветствует его.

Морган вспомнил о том, что следует быть вежливым, сорвал круглую шляпу с плоскими полями и склонился в самом вежливом поклоне.

– Добрый вечер, ваше превосходительство.

– Добрый вечер, Морган. Если вы хотите поговорить со мной, то говорите короче. У меня нет времени.

– Хорошо, я буду краток, если вы откровенно ответите мне на мой вопрос.

Сэр Томас приподнял тонкие брови в знак удивления.

– Отвечу? На что?

– Я хочу знать, какого черта вы затеваете? Я узнаю, что вы готовите экспедицию в том самом порту, где я бью баклуши уже месяц, и вы даже ни единым словом не обмолвились об этом. Я хочу знать, Какое участие примет в вылазке моя команда.

Пальцы губернатора сжали стальной набалдашник высокой трости из слоновой кости.

– Капитан Морган, я предлагаю вам понизить голос. Пока я являюсь губернатором острова Ямайка, вы должны уважительно обращаться ко мне. – С ледяным спокойствием сэр Томас спустился вниз и остановился перед капитаном.

– Очень хорошо, ваше превосходительство.

– Вам не сообщили о готовящейся экспедиции, капитан Морган, потому что вам не будет позволено в ней участвовать.

– Не буду участвовать?! – Морган разинул рот и в изумлении выпучил глаза на изящного сэра Томаса. – Но Боже Всевышний! Разве вам не нужны четыре самых лучших, прекрасно вооруженных судна, которые стоят в гавани Порт-Ройяла?

Модифорд улыбнулся.

– Вы можете думать как хотите, капитан, но не все с этим согласны, а особенно мой помощник. На самом деле именно сэр Эдвард поклялся, что ни при каких условиях он не возьмет в свою экспедицию вас и ваших недисциплинированных, хищных людей.

– Куда будет направлена атака? – Морган спросил так быстро, что Модифорд ответил, не желая того:

– Против голландской колонии Кюрасао – военные действия поведут владельцы частных кораблей по лицензиям короля. Я полагаю, что, имея десять кораблей и шестьсот пятьдесят человек, сэр Эдвард без труда прорвет оборону этих голландцев.

От унижения и зависти Генри Морган прикусил губу. Значит, Ямайка выставит шестьсот пятьдесят человек и десять кораблей? Проклятье! С такими силами каких чудес он бы не смог совершить?

Словно в тумане доносился до него голос губернатора, продолжавшего говорить.

– Вместе с ним отплывает подполковник Томас Морган, он будет помощником командира.

– Что? Вы посылаете этого тупого, хвастливого выскочку и даете ему пост? Да я забыл о военном деле больше, чем он узнал за всю свою жизнь!

– Сэр Томас Морган – храбрый и способный профессионал, который служит в регулярных войсках, – холодно произнес Модифорд. – Так же, как и майор Бледри Морган.

– Боже милосердный! Вы доверяете этим… этим неучам и не хотите иметь дел со мной!

Губернатор примирительно махнул рукой.

– Не я, а ваш дядя сэр Эдвард командует экспедицией, а он считает, что ваше присутствие приведет к нарушению субординации и поставит под сомнение успех дела. – Сэр Томас был действительно очень расстроен. – Я не могу силой заставить его взять вас.

Никогда бы Моргану не могло прийти в голову, что возможна такая глупость. Он знал о Карибском море больше, чем эти трое, вместе взятые, – и его мнение игнорировали, его услуги отвергли.

– Мне жаль, капитан, – говорил Модифорд, – потому что, несмотря ни на что, я уверен в ваших способностях.

И тут Морган понял, что он кое-что упустил. Да, конечно, этот план не годился, но у него был другой! Он с трудом удержался от смеха.

– Очень хорошо. Я склоняюсь перед решением моего дяди, и во имя блага Ямайки и вашего собственного я надеюсь, что он не пожалеет об этом. Поскольку вы отказываете мне в английской комиссии, а я все-таки свободный англичанин, то я требую, чтобы мне разрешили выйти в море.

– Вам дадут бумаги на выход. По крайней мере, это я могу для вас сделать.

– Приношу вам свою искреннюю благодарность, сэр Томас. Клянусь Богом, скоро все карибские острова будут смеяться над дураком вице-губернатором.

Модифорд нахмурил брови и резко спросил:

– Что вы задумали?

– Даю слово чести, сэр, ничего незаконного или имеющего отношение к правительству его величества. – Он помедлил и усмехнулся. – Вы настаиваете на своем отказе выдать мне каперские лицензии против голландцев?

– Да, – отрезал Модифорд. Ему совершенно не нравилось играть роль обманутого в торговой сделке простофили. – И еще, капитан. Если вы причините мне хотя бы малейшую помеху, я обещаю, что добьюсь того, чтобы вас повесили на рее в порту, где приводят в исполнение приговоры. – Сказав это, губернатор мгновенно смягчился. -Черт побери, капитан, вы должны понять, какую трудную и опасную роль я здесь играю. Его величество требует от меня многого, а не помогает буквально ничем. Только приказы, приказы, приказы и еще раз приказы – и каждый из них совершенно невозможно привести в исполнение.

С оттенком сочувствия в голосе Морган произнёс:

– Постараюсь не причинять вам неудобств. Meжду прочим, если я соберусь вернуться в Порт-Ройял, то думаю, что поднимусь если не на виселицу, то хотя бы в вашем мнении. А сейчас, ваше превосходительство, позвольте мне пожелать вам спокойной ночи.

После того как пират вышел, элегантная, затянутая в серебряный и фиолетовый костюм фигура еще долго оставалась в неподвижности, предаваясь усиленным раздумьям.

На пути обратно к берегу Морган медленно прошел мимо дома сэра Эдварда. Подняв голову, он запел:

 
Красотка томится без меры:
«Вернись, о мой друг, наконец».
Клянутся в любви кавалеры,
Зовут госпожу под венец.
Ей сердце свое предлагают
И горы златые сулят,
И все ж она тайно вздыхает:
«Иль под руку с ним, или яд…»
 

Как награда за песню раздался звук тихонько приподнявшегося жалюзи, и Мэри Элизабет тихо скользнула к окну, прикрывая рукой свечу. Она едва успела послать ему воздушный поцелуй, как ее оттащили от окна – но никто не сумел бы извлечь ее из сердца капитана Генри Моргана.

Глава 13
РЕКА САН-ХУАН

Среди густо заросших растительностью островков, испещривших Гондурасский залив, Руатан оказался наиболее удобным для того, чтобы экипаж набрался сил, а «Морской дракон» был приведен в порядок. Это был добрый знак перед нападением на Вила-де-Моса на побережье Кампече, и основной целью Моргана сейчас стало убедить старого Джона Морриса поднять паруса и выйти в поход.

Из тактических соображений небольшой отряд Моргана расположился в нескольких сотнях ярдов от «Морского дракона».

Как выяснилось, «честный Джек» ничего не добыл за три месяца плавания вдоль южного побережья Кубы, не считая нескольких случаев цинги среди экипажа и совершенно пустого трюма его бригантины. Не потребовалось слишком много доводов и уступок, чтобы убедить упрямого бывшего корсара и пирата присоединиться к отряду Генри Моргана в обмен на громкий титул вице-командора.

– А откуда, – прямо спросил Моррис, – у тебя комиссии на военные действия против испанцев? У тебя ведь они есть, верно?

– Но, Джон, ты же хорошо меня знаешь! Я никогда не плаваю без комиссии! – На загорелом лице Моргана появилось такое возмущенное выражение, что Джекмен расхохотался и закашлялся, подавившись ромом. С видом оскорбленной невинности Морган спокойно вытащил пачку каперских лицензий, разрешавших действовать против испанской короны – все должным образом подписанные и снабженные огромными внушительными печатями из желтого воска.

Прищурившись от яркого света, отражавшегося на полированной поверхности письменного стола Моргана, Моррис уставился на Листы бумаги. Читать он не умел, но мог узнать подпись и печати.

– Но, клянусь пламенем ада, Генри, эта каперская лицензия подписана лордом Виндзором почти пять лет тому назад. Я точно знаю, потому что у меня самого такая есть.

– У тебя есть? Черт, так это просто отлично, старина. – И Морган так расхохотался, что ребята, чистившие оружие на палубе, сбежались посмотреть, что случилось.

Моррис сорвал с головы потрепанную, потерявшую всякий вид шляпу из волокна пальмового дерева и в растерянности потер загорелую до красноты бритую голову.

– Господь Всемогущий, Энох, объясни мне, в чем дело. Я что-то не пойму.

– Да Бог с тобой, парень, – чуть не подавился Морган. – Разве ты не знал, что когда сэр Чарльз Литтлтон сменил на посту нашего благородного друга лорда Виндзора, то совершенно забыл о том, что нужно отозвать комиссии, выданные его предшественником? Ту же ошибку повторил и Модифорд.

– Да, – подтвердил Джекмен с шутливо-серьезным видом. – Раз не было опубликовано опровержения, то эти лицензии все еще в силе, правда? Посмотри, вот здесь написано: «Эти каперские лицензии остаются в силе до того момента, как они будут отозваны соответствующими органами власти!»

В результате неожиданной предрассветной атаки, внезапной и тщательно продуманной, уютный маленький городок с красными крышами под названием Вила-де-Моса, расположенный в двенадцати лигах от реки Табаско, оказался захвачен раньше, чем его застигнутый врасплох гарнизон успел сделать хотя бы один выстрел.

Хотя этот городок был не из крупных, Вила-де-Моса позволила проверить на деле тактику, тщательно разработанную Генри Морганом во время его безвылазного отдыха на Тортуге. Более того, прежде чем невезучий городишко оказался сожжен дотла, пираты вытрясли из него не только немного монет и драгоценностей, но и действительно стоящую добычу – какао и рабов, которых погрузили на «Белое сердце», – и еще одно каботажное судно, которое было захвачено на реке Табаско и отправлено на Тортугу. Этот маневр, как рассчитал Морган, не только приведет в ярость сэра Томаса, когда тот услышит об этом, но и умилостивит дю Россе – или другого губернатора на его посту.

Тем не менее атака на Вила-де-Моса преподнесла Моргану хороший урок. Все его силы чуть-чуть не были уничтожены. Командир испанского гарнизона вместо того, чтобы просто удрать, направился к реке, собрал три сотни солдат и повел их, чтобы атаковать беззащитные пиратские корабли.

И они оказались легкой добычей для храброго испанца. Если бы у него хватило ума и решимости отплыть на них, то он оставил бы пиратов на негостеприимном берегу в меньшинстве и связанных по рукам и ногам захваченной добычей.

Но дон предпочел остаться, подготовить засаду и встретить захватчиков в бесполезной попытке стяжать себе еще военные лавры. В результате в жестокой резне он потерял все, включая собственную голову.

Морган свирепо, но про себя, проклинал свое легкомыслие. Как он мог оставить свои корабли, свои бесценные суда, без всякой защиты? Слава Богу, что ему пришлось поплатиться за свою глупость всего лишь шрамом, но никогда, никогда больше он не допустит такую ошибку.

Следующим портом, который привлек пристальное внимание командора, стал Рио-Гарта, возведенный недалеко от современного города Белиза. Это дело оказалось очень легким; потребовалось только тридцать человек, чтобы ранним утром атаковать городок и заполнить две шебеки такой малостоящей добычей, как какао, кожи, пальмовое масло и побрякушки, которые насмерть перепуганные жители городка отдали с большой радостью.

К этому времени жадный старый Джек Моррис принялся жаловаться, что они никогда не разбогатеют, если будут грабить такие курятники. Джекмен также объявил, что его людям не терпится попробовать зубы на действительно стоящем куске. Морган повелел им хранить терпение и вспомнить о том, что пока что доктор Армитедж имел дело только с флюсами и простудами. Кроме того, он мудро распорядился снова начать выдавать ром.

Наполнив водой бочки и пополнив запасы провизии, пираты произвели подсчет сил. После сражения, захвата «Белого сердца» и драки за него их осталось всего около двух сотен. Тем не менее неделю спустя «Золотое будущее», «Вольный дар» и «Морской дракон» выслали колонну орущих дьяволов, которые как гром среди ясного неба свалились на Трухильо и моментально захватили этот трясущийся от ужаса маленький порт. Впервые за все совместное плавание Морган уступил яростному требованию Морриса и дал экипажам полную волю – с одним твердым условием, которого он придерживался на протяжении всей своей карьеры. «Допросы» с целью вынудить выкуп или указать тайник, где спрятаны ценности, разрешались, даже поощрялись, но были строго запрещены бессмысленные пытки пленных, садистские оргии и разрушение ради разрушения.

Еще чаще, чем раньше, командор запирался на борту «Золотого будущего», и оттуда доносились вопли и крики пленников, подвергнутых допросу. В таких случаях злобно ухмыляющийся Кэтфут служил переводчиком; он знал множество индейских и креольских диалектов. Бывший банкир, а теперь заправский пират Генри Кот тоже присутствовал и был всегда готов уличить какого-нибудь дрожащего пленника во лжи, основываясь на добытых за несколько месяцев пребывания на Тортуге знаниях.

Джереми Дент самолично изъявил желание быть главным инквизитором. Еще до начала «допроса» он размахивал изуродованной рукой перед носом у жертвы. Дент оказался настолько же лишен жалости, насколько он был сноровист в обращении со своими пыточными «инструментами».

Совершенно по-другому пираты обращались с темнокожими горделивыми индейцами, которые вернулись из своих убежищ в болотах и джунглях, как только прослышали о появлении английских демонов. Касикам, или вождям племен Москитного берега, которые упорно держались за свои старые обычаи, Морган подарил несколько свертков пестрых тканей и несколько отличных кинжалов из кузниц далекого Шеффилда. На шею главного касика Морган повесил тяжелую серебряную цепь с маленьким золотым львом; матросы с грустью проводили взглядом этот знак щедрости капитана, за который они ничего не заработали, кроме пинков и проклятий.

– Хорошо, Гарри, – одобрил Кэтфут. – Слава об этом прогремит по всему побережью.

На следующее утро маленькая эскадра Моргана отплыла вначале на запад, а потом на юг вдоль зеленого побережья Никарагуа до разноцветного устья реки Сан-Хуан. После короткой разведки три корабля нащупали правильный курс в мешанине островов – благодаря способностям Карлотты в рисовании.

Все члены экспедиции были страшно напряжены, потому что никто, даже Энох Джекмен, не знал, что задумала Гарри Морган. Только Кэтфут ухмылялся про себя и иногда бурчал что-то о богатом городе под названием Гранада, расположенном на много миль в глубь этой земли.

Когда этот слух разнесся среди уставшей команды, то немедленно раздались крики протеста. Будь они прокляты, если покинут давно знакомые морские просторы и полезут в чертовы джунгли, где кишмя кишат змеи, тигры и индейцы! Возмущение охватило всю команду, поэтому однажды июльским вечером 1665 года Морган почувствовал насущную необходимость объясниться с экипажами и в соответствии с традициями берегового братства, собрал общий совет. На широкой полосе прибрежного песка, освещенного пламенем нескольких костров, Морган стоял лицом к полукругу сидящих на песке бандитов. В захваченном желто-черном костюме так называемый командор несколько минут свирепо оглядывался вокруг, а потом его громкий голос разнесся по берегу:

– И за что мне такое наказание – командовать сворой болванов, тупиц и трусов? Где же те герои, которые вопили, что Вила-де-Моса и Трухильо слишком малы и их слишком легко захватить? Ба! Да я за грош доставлю вас обратно в Порт-Ройял и наберу славных парней, которые не удовлетворятся одной-единственной чернокожей девкой и пригоршней дублонов.

– Ты не очень-то, Гарри, – крикнул Джадсон. – Это не про меня!

Тут же раздались и другие выкрики:

– Нет, мы не согласны! У нас пока мало добычи!

– Может, я ошибся? – Морган изобразил недоверчивость и предоставил им выговориться.

Одноглазый фламандец вскочил на ноги и заорал:

– А мне не хочется получить отравленную стрелу в спину.

Снова поднялся шум возражений, к которым Морган внимательно прислушивался, скрестив руки на груди и спокойно глядя на беснующихся пиратов. В лицо ему впились сотни горящих глаз: враждебных, недоверчивых, испуганных и колеблющихся. И лишь немногие были на его стороне.

Заложив пальцы за пистолетный пояс, он крикнул:

– Да перестаньте визжать словно свора шакалов, на которую вы сейчас так похожи. – Вокруг костров воцарилась тишина. – Кто сказал, что вообще готовится вылазка? – Он наблюдал, как оборванцы заерзали на месте, отгоняя москитов. Некоторые взглянули на Кэтфута. Значит, это он разболтал. Кэтфуту, решил Морган, нужно будет преподать хороший урок. – Почему вы мне не доверяете? Разве я не знаю, что у нас нет соответствующего вооружения и мы не обучены совершать пешие переходы? Нет, мы поднимемся вверх по реке на пирогах индейцев.

Доктор Армитедж вскочил на ноги, его легко было узнать по тщательно вымытому лицу и черному сюртуку.

– Поднимемся куда?

Сверкая своим единственным глазом, Том Джадсон крикнул:

– Да, куда и какой будет наша добыча?

– В город, куда стекаются сокровища со всего Никарагуа, – крикнул в ответ Морган, – город, разжиревший от лени и гордости и совершенно беспечный, потому что он расположен в восьмидесяти лигах от моря. Я говорю вам, что Гранада лежит прямо перед нами и ждет нас, ничего не подозревающая и безмятежная, словно огромный золотой боров, которого пора зарезать!

Пираты подняли страшный крик.

Именно тогда Морган принял решение, которое он уже давно обдумывал.

– Значит, вы все хотите идти, а? Меня это не удивляет. Такое изобилие жемчуга, золота и других сокровищ убедило бы любого труса. Но я намерен взять только сто человек. – Тут же разнесся рев недовольных голосов, который Морган пресек криком: – Вы разве забыли, что случилось в Вила-де-Моса? В этот раз, клянусь славой Иеговы, наши корабли не останутся без надежной защиты.

«Разумный шаг», – сказал себе Армитедж. Морган предоставлял неуверенным и слабым духом пристойный повод остаться в тылу.

– Если больше ста человек из вас, ленивые собаки, готовы идти со мной по своей собственной воле, то, боюсь, нам придется тянуть жребий.

С позолоченными пламенем костра бородами, в грязных развевающихся лохмотьях команды трех кораблей почти в полном составе рванулись вперед, включая и чудака из Виргинии, который назвал себя Дэвидом Армитеджем. Их хирург, по мнению корсаров, вел себя очень забавно. Вместо того чтобы драться за добычу, этот парень проводил много часов в джунглях в компании с попавшимися ему навстречу индейцами в поисках каких-то трав, а также с помощью Кэтфута выспрашивал встречного и поперечного о местных способах лечения.

– Ты в любом случае пойдешь, – сообщил Морган виргинцу. – Слава Богу, если нам не понадобится твоя помощь, но рисковать мы не можем.

Молодой командор решительно отбросил тревожные мысли, которые вертелись у него в голове. Мог ли Васконселос там, в Кайоне, намеренно обмануть его, рассказывая о слабости и беззащитности Гранады?

В сером свете наступающего утра корсары расселись в дюжину больших пирог, которые они не без труда собрали в дельте Сан-Хуана. Дрожа в пахнущем горечью тумане, они бросили последний печальный взгляд на свои корабли, а потом взялись за весла и понеслись за головным каноэ, которым управляли индейцы из племени оятов.

Перед глазами жилистых и тощих пиратов, составляющих основную атакующую силу Моргана, за следующие пять дней промелькнуло разнообразие сцен, иногда потрясающих по своей красоте, иногда загадочных, настолько непривычны они были глазу, и часто ужасных – мрачных, полных крокодилов топей или бурных стремнин, которые кипели среди острых камней. Из-за часто встречающихся водопадов людям приходилось раздеваться до пояса и, подставляя спины кровожадным мухам, мошкам и москитам, работать грубыми деревянными веслами против течения, которое становилось тем быстрее, чем выше они поднимались по коричневым водам Сан-Хуана.

Хихикая от восторга, индейские проводники показывали огромных питонов, свернувшихся кольцами, зеленых, коричневых и желтых, незаметных среди листвы того же цвета, которые так хорошо прятались, что перепуганные матросы сами ни за что не заметили бы их. Больше всего они боялись змей, а потом злых крокодилов – cocodrillos, как их называли испанцы. Эти огромные твари нередко достигали от восемнадцати до двадцати футов в длину.

Словно по контрасту, чуть выше по реке, среди ветвей, жили веселые, разноцветные пичужки. Сотни цапель, уток, ржанок и других водоплавающих с громкими криками тучами поднимались в воздух перед носом головной пироги. Пробиваясь сквозь свисающие ветви, потные пираты спугивали сотни видов разноцветных колибри, попугаев и певчих птиц. Нередко над протокой носились яркие голубые и красные макао, их дикие вопли резали слух. А потом над головами выбивающихся из сил гребцов мелькали стаи изумрудных и топазовых попугаев. Армитедж насчитал, по крайней мере, дюжину видов обезьян, которые таращились на них, гримасничали и скакали в зелени деревьев.

На закате вечером отощавшие и мрачные люди Моргана спугивали непривычных животных – агути, муравьедов или тапиров, которые приходили на водопой. Порой попадались и такие, которых самих надо было бояться; на третий день на человека напал тигр, или ягуар. Нападению подвергся гигант ирландец по имени Шон. К счастью, гиганту удалось отбиться. Дэвид Армитедж по возможности делал зарисовки птиц, зверей и рептилий, когда все пираты – за исключением часового – уже давно храпели возле затушенных костров, а он писал, писал и писал. Морган замечал это и одобрял, даже помог ему в описании оперения некоторых птиц. Он с уважением относился к любым знаниям, потому что они приносили плоды.

За день до того, как они добрались до нижнего, или первого, водопада, Армитедж, несмотря на жуткие боли в мышцах, скорчился у небольшого костра, который позволил разжечь Морган, и писал:

«Мы добрались до бухты Обезьян и бросили якорь на реке Никарагуа, где капитан Морган послал в одной из пирог двоих человек вперед по реке, чтобы захватить пленного. Завтра будет третий день нашего путешествия, и по моим подсчетам мы проделали почти тридцать лиг вверх по течению. Говорят, что спустя двадцать четыре часа плавания после первого водопада будет второй и что течение здесь быстрее любого прилива в Англии».

Тяжело нагруженные оружием и припасами пироги, в сплошной водяной завесе, нужно было перетащить через высокие водопады – и это была на редкость непростая задача. Корсары двигались быстро, несмотря на то, что все тела у них покрылись язвами и болели от укусов москитов, блох и крохотных, но надоедливых насекомых, которых называли красными клопами. Некоторые уже потихоньку начинали жаловаться, когда поблизости не было не знавшего усталости капитана.

Морган мудро подавлял малейший намек на возмущение и поставил Морриса сзади с приказанием стрелять в каждого, кто не будет грести как следует. Джекмен разместился в центре, а Морган плыл вместе с Куманой, уважаемым, но всегда печальным вождем индейцев племени марибо. Он был самым главным касиком у индейцев оятов и марибо, управлявших двумя проворными пирогами, которые Морган постоянно высылал вперед на разведку.

Как будто для того, чтобы ободрить выбивающихся из сил пиратов, второй водопад оказался намного меньше и слабее первого, поэтому, изрыгая обрадованные ругательства, маленькая экспедиция вскоре перетащила свои суденышки и вновь начала утомительную борьбу с течением.

Утром четвертого дня продвижения вверх по течению Кумана собрал руководителей и с помощью Кэтфута объяснил, что впереди лежит дружественная деревня аксоскэтосов; одна из тех, которую испанцы еще не сумели разграбить. Там, как касик уверил голодных и уставших белых, они найдут мясо, маис и убежище от проливного дождя, который мог пойти в любую минуту. Вперед отправили проворных оятов, и они скрылись из виду, бешено работая веслами, чтобы предупредить жителей деревни.

Из-за всюду проникающей сырости и влажности волосы и ногти людей завивались словно водоросли, а их штаны, брюки и рубашки буквально гнили прямо на теле, а потом распадались на куски при первом же прикосновении.

Флибустьеры мрачно гадали, сколько же еще утомительных миль им осталось пройти до большого озера Никарагуа. Морган клялся, что в нем сто миль в длину и сорок пять в ширину в самой широкой части; настоящее маленькое пресное море.

Но когда после долгого пути пираты добрались до деревни, то их глазам предстали дымящиеся руины. Испанцы побывали здесь за несколько часов до них.

– Смотрите! А-аах, вон там! – Корсар с бородой соломенного цвета показывал на небольшую рощицу. Там с острых ветвей свисали светло-коричневые тела дюжины грудных младенцев, которых нанизали на острые ветви.

Единственным, кто выжил в этой резне, был старый-старый дед, который сохранил свою жизнь и не истек кровью, потому что героическим усилием сунул обрубки отрезанных кистей рук в пламя горящей хижины.

Тонким дрожащим голосом старик рассказал о том ужасе, который тут творился. Индейцы марибо завыли от ярости при его рассказе. Одна старуха оказалась повешена на своих собственных седых волосах, а другая распята, ее руки и ноги были прибиты деревянными гвоздями к стволу дерева. Обе были мертвы, и на их лицах застыла маска невыразимых мучений.

Картины такой бессмысленной жестокости со стороны испанских властей привели к тому, что почти все как один пираты решили отомстить первому же испанцу, который попадется к ним в руки.

Джекмен свирепо сплюнул табачную жвачку на пышный бело-желтый цветок.

– Это напоминает мне тот день на Эспаньоле. Как звали ту несчастную девушку?

– Кейт, Кейт Пайн.

Крепкие коренастые индейцы ояты и марибо завернули тела в пальмовые листья и сложили их вместе. Потом они навалили сверху сухие ветви. В воздухе разнесся запах паленого мяса.

После того как они прошли третий водопад, индейские проводники стали двигаться осторожнее и в конце концов отвели пиратов в лес. Кэтфут перевел:

– Они говорят, что мы уже неподалеку от великого озера Никарагуа и от дымящихся гор. Они говорят, что на этом озере плавает много испанских лодок, поэтому мы должны быстро перебираться от одного острова к другому и только в темноте.

Дэвид Армитедж записал в своем журнале:

«Сегодня к полудню мы добрались до последнего водопада, который находится в двух лигах от входа в прекрасную лагуну или озеро, около пятидесяти лиг в длину и тридцати пяти в ширину, оно все состоит из превосходной свежей воды, и в нем водится масса рыбы. Все берега покрыты лугами и пастбищами, и там пасется рогатый скот и лошади.

Говорят, что, захватив город, мы, с Божьей помощью, наедимся говядины и баранины, словно в Виргинии. В этой лагуне полно маленьких отмелей и островков, и Генри Морган говорит, что там мы будем прятаться днем и пробираться вперед ночью».

В сумерках Морган проснулся, перекусил холодной олениной и запил прохладной водой из озера. Тем, кто еще спал, он позволил пока понежиться. Бедняги! Как они устали, измотались и ослабли! Затем он осмотрел посты -в этих местах ни в коем случае нельзя ослаблять бдительность. Неутомимый и настороженный Морган сам взобрался на огромное дерево и уселся рядом с наблюдателем, чьей задачей было докладывать о появлении испанских лодок.

При свете только что взошедшей луны перед ним раскинулся чудесный вид на серебристое озеро Никарагуа и тихо курящиеся вдалеке вулканы. Сероватые клубы дыма время от времени вздымались вверх, свидетельствуя о том, что в глубине прячется пламя и ждет, когда ему можно будет вырваться наружу.

Ночь казалась спокойной и безветренной; даже слишком спокойной, с точки зрения Моргана. С соседнего острова доносился лай собак колонистов и мычание скота, идущего на водопой.

Действительно ли приближение его отряда никто не заметил?

Несколько минут он вглядывался в далекие красноватые огоньки города, которые так дружелюбно подмигивали на другом берегу.

«Ну, вот ты и у цели, Гарри, – сказал он себе. – Почти двенадцать лет ты ждал, планировал и мечтал об этом мгновении. Ты можешь быть уверен только в одном. Завтра к этому часу ты будешь либо королем Гранады, либо добычей стервятников».

Сотня белых и пятьдесят индейцев собрались у стен города с населением не менее четырех тысяч жителей; как ни считай, тех было во много раз больше. Утешало только то, что оружие пришельцев было самого отличного качества и в превосходном состоянии: в рожки насыпан сухой порох, а палаши, пики и кинжалы отточены с обеих сторон; в походном котелке светились угли, от которых можно зажечь спички для мушкетов и аркебуз – когда наступит два часа ночи.