Текст книги "Король абордажа"

Автор книги: Френсис ван Викк Мэсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Глава 7
ТИГРИЦА

Морган вошел в комнату один – в последний момент губернатор сообразил, что лучше позволить ему самому себя представить. Капитан «Золотого будущего» распахнул резную дверь красного дерева и остановился на пороге.

Молодая женщина по имени Карлотта стояла, выпрямившись, в туфлях из желтой кожи на высоких красных каблуках, настороженная и неописуемо красивая на фоне окна в двойной раме. Она была ростом не более пяти футов, но казалась значительно выше, потому что была стройна и изящна.

Это мгновение решило все, создав между ними связь, которую почувствовали оба. Перед изумленным Морганом стояло живое воплощение тысяч его снов. Сверкающая белизна ее юбки, притягивающий разрез глаз, обрамленных необычайно длинными ресницами, две маленькие ямочки по углам полного алого рта – все это казалось ему совершенно восхитительным. Как и манера, с которой одна узенькая ручка упиралась в бок, а другая помахивала веером у груди.

Никто из них не сказал ни слова – они просто стояли и восхищенно смотрели друг на друга, – и каждый понял, что теперь их жизни не смогут идти по-старому. Морган мысленно сказал себе, что эта девушка с призывными глазами больше похожа на изображения святых, которых так много в католической стране.

Тяжело дыша, пиратский капитан застыл на месте, глядя прямо в глаза молодой женщине. Ни малейшего сомнения! Это самый значительный момент в жизни Гарри Моргана. Черт побери! Наверное, раньше Господь никогда не создавал столь совершенного и притягивающего, прекрасного создания. Незнакомое и неизвестное ему прежде стеснение связало его язык.

Между ними на паркет из красного дерева бросала свой свет луна, только что поднявшаяся над сторожевой башней крепости.

Со своей стороны, Карлотта де Сандовал д'Амбуаз тоже замерла без движения и также почувствовала значимость момента. Что за странный человек. Ей почему-то казалось, что месье капитан Морган будет выше, с багровым лицом и светлыми волосами – как большинство англичан. Она с ног до головы осмотрела эту крепкую фигуру, застывшую в дверном проеме.

Dieu de Dieu! [47]47
  Dieu de Dieu! – Господи Боже! (фр.)


[Закрыть] В каждой черточке его лица чувствовалась внутренняя сила! Теперь она была готова поверить рассказам Бернара о том, как этот англичанин, используя только физическую силу, разбил вдребезги оборону Ива Тиболта.

«Неудивительно, что Бернара интересует его будущее, -подумала она, – и все же, несмотря на дьявольский огонек в его глазах, на его лице написаны ум и сообразительность, а еще – чувственность. Неудивительно, что такой человек хорошо поет».

Странно, но Карлотту охватило впечатление, словно она видит не одного, а двух людей, вынужденных делить одно тело.

Наконец Генри Морган глубоко вздохнул и начал застегивать манжеты. Как в тумане он видел, как раскрылись ее губы и тихий, слегка растягивающий слова голос произнес:

– В этом нет необходимости, месье. Ночь теплая. – Ее голос доносился до него словно из тумана.

– Но… но, – начал было он по-французски, – вы должны простить меня. Я… я и не подозревал, что встречу такую леди.

– Меня зовут Карлотта.

– Наверное, у вас есть и фамилия?

Он был поражен, увидев суровое выражение, появившееся на ее правильно очерченном, с золотистым отливом лице. Какое-то злое чувство покривило ее губы, которые придирчивый скульптор мог найти чересчур полными, а рот немного большим для классических пропорций.

– Да, Слушайте внимательно, потому что больше я не буду повторять. Моим отцом был – и есть – граф, адмирал Испании, дон Себастьян де Сандовал. – Неожиданно она плюнула на пол, чем еще больше напомнила Моргану молодого ягуара. – Видите? Я плюю на эту холодную, жестокую кастильскую душу.

– И чем же адмирал, ваш отец, заслужил такое нежное отношение?

– Я презираю его за дикую жестокость его веры и чудовищные поступки, совершенные во имя ее, а также за то, как он уничтожал несчастных индейцев. – И снова выражение лица Карлотты резко изменилось. – Моя мать, которой Бог даровал вечный покой, была француженкой.

Морган был озадачен. Как видно по ее фамилии, ее семья многие века владела графством Амбуаз. И она рабыня шевалье? Но это совершенно невозможно! Девушка выглядела такой свежей, такой юной, трудно поверить, что она была замужем – и уже вдова. Со второго взгляда она производила впечатление порывистой и страстной натуры, в которой борются чувства и поступки.

Снова посмотрев на нее, Морган заметил, что девушка не отрывает глаз от огромного, украшенного золотом серебряного барельефа на одной из стен; он изображал подвиги Геркулеса.

– Франция должна быть такой красивой, – пробормотала она. – Я так хочу увидеть ее. – С расширившимися зелеными глазами она придвинулась к нему, и шелк ее нижних юбок зашуршал, словно сухие дубовые листья осенью. – Могу я предложить вам вина, капитан, или вы, – тут она слегка улыбнулась загадочной улыбкой, – уже выпили достаточно?

– Вполне. – Пират не мог отвести от нее взгляд. – Черт побери! – озадаченно воскликнул он. – Я никак не могу поверить, что… что такая прекрасная женщина действительно существует. Я начинаю думать, что старая лиса Дешамп подлил мне какой-то индейской отравы! Вы есть на самом деле, правда?

– Старая лиса Дешамп. – Смех Карлотты прозвенел словно колокольчик. – Pardieu! Так вот как вы, англичане, называете его высочайшее превосходительство, могущественного лорда и губернатора?

– Мадам, когда-нибудь вы поймете, что мы и наши французские друзья так хорошо ладим в основном потому, что так отличаемся друг от друга.

Карлотта протянула руку и взяла апельсин; в ее белых тонких пальцах на фоне белоснежного платья сочный фрукт ярко выделялся и разжигал его воображение.

Взгляд Моргана остановился на огромном шиньоне, из которого торчало нечто похожее на тяжелую и большую золотую заколку.

– Зеленый и золотой, – не совсем кстати заметил он, -это цвета семьи Морганов – и я, наверное, подлый отступник, но цвет твоих волос кажется мне намного красивее!

– Красиво сказано. – Она опустила глаза. – Как мне ответить на такой комплимент?

– Распусти их для меня.

– Извините, капитан, но мне нравится моя прическа.

– Черт побери, мне кажется, я понимаю ваше замешательство. – Он так неожиданно схватил ее, что она не успела ни бросить, ни положить на место апельсин. Его руки мгновенно нащупали узел на затылке и вытащили блестящую полосу металла.

– Дьявол тебя испепели! – взорвалась Карлотта. – Ты испортил мою прическу.

Не обращая на нее внимания, Морган повернулся, чтобы рассмотреть драгоценный камень, вделанный в рукоятку маленького кинжала.

– Неплохой аметист, мисс, – заметил он, – но сталь плохая. Видите? – С этими словами он придавил лезвие каблуком, резко поднял кинжал за рукоятку, и лезвие с треском сломалось.

– А-ах. Грубый пес!

– Нет, Карлотта, только осторожный; кроме того, я не собираюсь выбрасывать камень, – заверил ее Морган и, подняв лезвие, выкинул его в распахнутое окно. Они оба услышали, как оно звякнуло на парапете.

Морган повернулся и неожиданно припал на правое колено – только так ему удалось избежать удара тяжелой бутылью, которую Карлотта швырнула ему в голову. Бутылка ударилась о стену и разлетелась на тысячу сверкающих осколков.

Он ухмыльнулся.

– Какой темперамент! Неудивительно, что губернатор хочет избавиться от тебя. Ты не слышала, как мы в Уэльсе поступаем с непослушными маленькими девочками?

Поспешно отступая, она схватилась за серебряную чернильницу. К счастью, она была пуста.

– А-ах. Какой дикарь! Убирайся! Не смей прикасаться ко мне!

Словно непослушного щенка Морган поднял ее, царапающуюся, пинающую его ногами и ругающую его, и посадил на колени.

Когда раздались звуки поцелуя, дю Россе, который наблюдал за происходящим через потайное отверстие, скрытое за ковром, разразился тихим смехом.

Глава 8
ТАЙНЫЕ ЗАМЫСЛЫ

Весной 1664 года жизнь была вполне сносной. После почти десяти лет голода, путешествий, сражений, ссор, интриг и приобретения опыта Генри Морган чувствовал себя совершенно счастливым, и ему хотелось обосноваться на одном месте. Кроме того, с Карлоттой у него хватало конфликтов, сомнений и удовольствий не меньше, чем со всей испанской королевской колониальной империей.

Была и третья причина, которая вынуждала его проводить время в мирном бездействии. Совершенно неразумно, по мнению губернатора, Эдварда Мэнсфилда и остальных братьев, король Карл II, вновь воцарившийся во дворце Уайтхолл, поспешно заключил непонятный мирный договор с Эскуриалом.

Полуголый Морган валялся в гамаке из пальмовых волокон в тени двух кокосовых пальм.

– Итак, братец, нам остается воевать только с голландцами. А мне это не по душе.

Энох Джекмен сцепил пальцы рук и хрустнул суставами – как он обычно делал, когда размышлял.

– Как хочешь, но помни, что парни вроде нас должны драться или они порастут мхом; кроме того, если мы вскоре не выйдем в море, то потеряем наш экипаж. Некоторые из наших лучших матросов уже подписали договор с Риксом и остальными.

– Ты прав, Энох, без всякого сомнения, поэтому я попрошу, чтобы губернатор выдал вам с Джадсоном каперские лицензии на военные действия против Кюрасао.

– А ты почему не хочешь плыть? – Джекмен неодобрительно прищурил ярко-голубые глаза.

Морган тут же вспыхнул и нахмурился.

– Потому что я предпочитаю остаться здесь. Я уже сказал, что вы можете взять «Вольный дар» и «Белое сердце» и попытать счастья в Кюрасао и Суринаме.

Уроженец Новой Англии выпятил нижнюю челюсть, и черты лица у него стали жестче.

– Меня удивляет, что ты так быстро забыл о Дунбаре, Кейт и остальных.

Морган напрягся и свесил одну босую ногу из гамака.

– Будь ты проклят и придержи язык, Энох. Я не настолько ослеплен ненавистью, как ты или Джереми Дент, но я заставлю испанцев визжать от боли громче, чем любой из вас. – Он выдавил усмешку. – Кроме того…

– Кроме того, у меня нет рыжей куколки, с которой можно забавляться и толстеть от безделья.

Одним быстрым движением Морган выскочил из гамака, схватил Джекмена за горло и принялся колотить головой о ствол пальмы.

– Иногда ты слишком уж испытываешь мое терпение. Жирный и ленивый, а? – Мускулы на шее и плечах у него вздулись, и он с силой сжал шею своего офицера, потом отпустил и остановился, глядя на него.

Кашляя и хватаясь за горло, Джекмен спасовал перед ненавистью, светящейся в его больших темных глазах.

– Делай что хочешь, ради Бога! – простонал он. – Я просто хотел убедить тебя выйти в море, но это не значит, что нужно было душить меня.

– Прости, Энох, и вот моя рука. У тебя слишком острый язычок, но мы еще выйдем в море, – заговорил Морган, вновь усаживаясь в гамаке, – когда у нас появится противник и когда мы сможем получить каперские комиссии против донов. Но если хочешь, отправляйся один и попытай удачи; в конце концов, «Вольный дар» – это твое судно, и ты заслужил право командовать им!

Немного смягченный, Джекмен уселся и медленно потер покрасневшую шею.

– Ты все еще не хочешь сказать, что ты задумал, Гарри?

– Когда настанет время, я скажу и обещаю, что тебе понравится мой план.

Крепкие белые зубы Моргана блеснули на обожженном солнцем лице.

– Это дело нельзя будет назвать скромным или незначительным – обещаю тебе! – Нагнувшись, пират достал кокосовую трещотку и несколько раз тряхнул ее.

– Мне не по душе отплывать без тебя, Гарри.

– Черт! Ты и раньше плавал один и неплохо справлялся.

– Ха! Тигрица, ты что-то рано сегодня! – позвал он, когда из одноэтажного дома с черепичной крышей показалась тоненькая, легкая фигурка, которую экипаж Моргана уже ненавидел за ту паутину, которой она, казалось, оплела их капитана. Джекмен поджал губы, глядя на Карлотту, которой пришла в голову блажь одеться мальчиком, выставив напоказ стройные, длинные ноги прекрасной формы. Она часто так одевалась.

Карлотта вошла в тень навеса, сшитого из старого паруса, и воткнула в волосы душистый цветок.

– Здравствуй, Энох, как дела на борту?

– Сносно, больше мне нечего сказать.

Морган улыбнулся ей и бросил взгляд на длинную полосу утоптанного песка, которая вела от пляжа Кайоны сквозь редкие заросли высохшей травы к его удаленному от других дому. Там виднелась знакомая картина. Трое его людей толкали вперед пленника, который шел спотыкаясь, потому что руки у него были связаны за спиной.

– Отправляйся на корабль, Энох, – процедил он, мигая от слепящего света солнца, отражавшегося в песке. – Скажи Денту, что я разрешил тебе опустошить трюм «Золотого будущего» и взять столько пороха, сколько тебе надо.

Он протянул руку.

– Да, и вот информация только для тебя – ты найдешь Мэнсфилда на Коровьем острове и хорошо сделаешь, если присоединишься к нему. Удачи, и если ты случайно примешь дона за голландца, убедись, чтобы никого не осталось в живых из тех, кто мог бы рассказать о твоей ошибке.

В глубине голубых глаз тощего уроженца Новой Англии мелькнула злая усмешка, и он резко рассмеялся.

– Можешь повесить меня, если я пропущу хоть одну из проклятых папистских собак.

У Моргана мелькнула мысль: «Энох действительно немного не в себе, хорошо, если ненависть не помешает ему видеть то, что есть на самом деле».

Джекмен немного смущенно замешкался около гамака.

– Пожалуйста, Гарри, выходи с нами в море. Все знают, что тебе везет.

– Ты славный, преданный пес. – В голосе Моргана прозвучала признательность. – Я знаю, что делаю. Помни, я хочу, чтобы ты встретился со мной в Порт-Ройяле в конце апреля…

– Порт-Ройял? Ты сказал – Порт-Ройял?

– Да. Я собираюсь заглянуть туда на разведку, но не хочу, чтобы об этом говорили в Кайоне.

Спустя мгновение высокая фигура Джекмена, одетая в белое и голубое, медленно зашагала по белесому песку, от которого поднимались струи раскаленного воздуха. Скоро он поравнялся с маленькой группой, которая двигалась по пляжу Кайоны.

Карлотта, которая хлопотливо раскладывала бумагу и перья на крышке бочки, неожиданно вскочила, словно белка, прыгнула прямо на Моргана, удобно устроилась в гамаке и покрыла его лицо несчетными поцелуями.

– Черт, девочка, – охнул он. – Ты что, хочешь задавить меня?

– О Гарри, Гарри! Я так рада, что ты отказался от своих планов.

Изящные прохладные белые руки обхватили Моргана за шею, и Карлотта спрятала лицо у него на груди и нежно подула ему прямо в ямку у основания шеи, хихикая и издавая радостные возгласы.

– О Гарри, я рада, что ты не поехал с Энохом, -прошептала она, а потом сделала быстрое движение, словно резвящийся щенок, куснула его за ухо и вцепилась зубами в золотую серьгу, которую он обычно носил.

– Отстань, бесстыжая девчонка. – Он засмеялся и поднялся так резко, что она свалилась на песок.

Он стоял и смотрел, как приближается пленник в сопровождении Генри Кота и компании ирландских флибустьеров, недавно вернувшихся после набега на Нью-Провиденс. Из-за жары все они были наполовину раздеты.

– Привет, Гарри, вот еще один кандидат для твоих расспросов, – приветствовал его Кот и, сняв белую соломенную шляпу с необыкновенно широкими полями, швырнул ее в тень навеса. – Morbleu! Ну и жара! Клянусь, чистилище по сравнению с этим проклятым островом покажется просто прохладным оазисом. – Он развернулся и подтащил пленника, босого, с обгоревшими на солнце плечами. Тот, дрожа, остановился в тени. – На колени, собака! На колени!

– Ай-я! – завизжал испанец, когда Кот так резко дернул ремень, что на песок упало несколько капель крови. Он неловко распростерся у ног валлийца.

Морган со злым интересом наблюдал за ним.

– И кем он был раньше?

– Лейтенантом одного из гарнизонов в Гранаде, – ответил Кот. – Мак захватил его в береговой охране.

Морган все еще плохо говорил по-испански, поэтому он повернулся к гамаку.

– Карлотта, любовь моя, пожалуйста, спроси этого висельника, действительно ли он из Гранады.

Нос и подбородок Карлотты показались над краем гамака. Она совершенно равнодушно взглянула на грязного, мокрого пленника.

– Эй ты, помесь суки с хряком, можешь подняться.

Испанец прохрипел:

– Воды! Воды, ради милосердного Бога!

– Аякс! – рявкнул Морган. – Принеси кувшин воды. – Он уселся в кресло, умело выпиленное из старой винной бочки. – Вылезай оттуда, тигрица, и помоги мне, – приказал он. Карлотта спрыгнула на землю, – Предупреди этого испанского подонка, что его первая ложь окажется последней. Спроси его, был ли он когда-нибудь в Вила-де-Моса, Трухильо или Гранаде.

Кот изумленно взглянул на него.

– А зачем тебе Трухильо?

– Это мое дело, и черт побери тебя с твоим проклятым любопытством! Как по-вашему, ребята, этому парню можно верить?

– Да, сэр, – ответил один из ирландцев. – Он говорил одно и то же, даже когда мы приложили к его вонючим ногам каленое железо.

Морган уселся перед крышкой бочонка и приготовился писать.

– Начинай, золотко. Мне нужно подробное описание каждого дома, склада и учреждения в этих трех городах.

Морган внимательно следил за Карлоттой, которая задавала вопросы на грубом испанском и переводила. Морган, поклявшись улучшить свои познания в испанском, записывал ее перевод так быстро, как только мог.

Спустя час пленника оставили последние силы, и он свалился в обморок на горячий песок.

– Скажи ему, – велел Морган, когда несчастный пришел в себя, – что я покупаю его у Мишеля. Скажи ему, что если он будет служить мне верой и правдой, то получит свободу через год. Между прочим, как этот пес себя назвал?

– Пабло Васконселос, – прохрипел пленник. – Благородный капитан, я обещаю верно служить вам, клянусь.

И Васконселос бистро потупил взор.

Глава 9
ИНСТРУКЦИИ ШЕВАЛЬЕ ДЮ РОССЕ

К весне 1665 года руки Моргана стали мягкими, с них совсем сошли мозоли, но в его личном кабинете, закрытом для всех, накопилась груда бумаг и документов.

Постепенно он купил, скопировал или украл карты, на которых было изображено все Карибское море. Он особенно ценил несколько превосходных французских карт Либо, а еще больше – выгравированные в Голландии карты Антона Ротгевена. Хотя Карлотта не умела ни читать, ни писать, как и все благородные девушки-испанки, но она проявила чрезвычайные способности к составлению аккуратных и подробных карт по описаниям бывшего штурмана и морского офицера Пабло Васконселоса.

К концу зимы Карлотта под каким-то предлогом ушла из дома и побежала в губернаторский дворец. Она нашла шевалье дю Россе, сидевшего в своем кабинете и тихо постукивавшего по большому красному кожаному портфелю, который занимал половину его заваленного рабочего стола.

– Alors, ma'mie. Ты уже выяснила, что собирается предпринять наш бравый капитан Морган?

Карлотта пожала худенькими плечиками в знак своего поражения.

– Я знаю столько же, сколько и все, – а это значит, Бернар, почти что ничего.

– Bigre! – отрезал дю Россе. – Ты меня расстроила, потому что я и сам знаю, что твой друг держит рот на замке, словно устрица. С другой стороны, – он пристально взглянул в поблескивающие зеленые глаза Карлотты, – до меня доходят слухи, дорогая, что ты питаешь к этому англичанину больше чем простую привязанность, поэтому удивительно, что ты пока не приобрела… ну, знака его постоянного внимания. – Шевалье внутренне улыбнулся своей деликатности.

Девушка отвернулась и конвульсивно сжала маленькие ручки.

– Я пыталась много раз, поверь мне! Боже! Как я хочу иметь ребенка от моего обожаемого Гарри. – Углы ее изящного рта грустно опустились вниз. – Ты прав. Я обожаю его – и я не позволю ему оставить меня.. Никогда! Он принадлежит мне, телом и душою.

– Не хочется, дорогая Карлотта, чтобы тебя постигло разочарование.

– Ты сомневаешься, что Гарри любит меня? – вспыхнула она.

Дю Россе несколько раз покачал завернутой в тюрбан маленькой головой.

– Я не отрицаю, что наш храбрый англичанин влюблен в тебя, как он вообще может быть влюблен в женщину. – Губернатор сухо улыбнулся. – Но если ты настолько глупа, что полагаешь, что ради тебя он отбросит свои правила и намерения – ну, короче говоря, ты ошибаешься.

Карлотта вскочила так резко, что засвистели ее светло-зеленые юбки, а глаза блеснули словно агаты.

– Ты всегда был дураком, Бернар, когда дело касалось женщин.

– Поздравляю. Между прочим, ты не забыла, что я тебе сказал в ту ночь, когда ты повстречалась с галантным капитаном Морганом?

Дю Россе обвел глазами комнату, остановил взгляд на пухлом конверте с печатями и потянулся за ним. Какое-то время его глубоко беспокоило то, что сэр Чарльз Литтлтон, британский губернатор на Ямайке, успешно привлекает к себе в Порт-Ройял все больше капитанов-пиратов. Но сейчас ситуация складывалась так, что усилия сэра Чарльза угрожали благосостоянию Тортуги – и благосостоянию самого Бернара Дешампа. Гавань в Порт-Ройяле был просторнее, и снабжение там было лучше.

– Если когда-нибудь, мой маленький друг, Морган оскорбит тебя – хотя такое, конечно, трудно даже представить себе, – тебе следует всего лишь подать ему мысль отправиться на Ямайку.

– Ямайка? Но он собирается… – Карлотта внезапно замолчала.

– Ах, правда? Ну, я могу снабдить тебя кое-какой полезной информацией. – Он протянул ей письмо. – В этом донесении с Сент-Кристофера сообщается о том, что, – он сделал ударение на следующих словах, – из Англии едет новый губернатор, который сменит на этом посту сэра Чарльза Литтлтона. Этот новый губернатор – мне сказали, что его имя Томас Модифорд – имеет королевское распоряжение вешать всех пиратов, флибустьеров и корсаров, которых он сможет поймать, а также пресекать деятельность конфедерации береговых братьев.

Он сделал вид, что не заметил страха, мелькнувшего в глазах Карлотты, не заметил, как смуглое лицо побледнело под слоем искусно нанесенных румян. Ее рот приоткрылся, словно она хотела что-то сказать, но потом ее губы снова сомкнулись. Шевалье весело потер руки. Значит, Морган действительно собирался на Ямайку?

– И еще, моя дорогая Карлотта, никогда, ни при каких обстоятельствах ты не смеешь подниматься на борт «Золотого будущего»; ты не должна покидать Тортугу. Я советую тебе вспомнить, что ты все еще моя собственность, поэтому неповиновение для тебя смерти подобно!

– Как это мило с твоей стороны, Бернар, напомнить мне об этом. – Карлотта вспыхнула до самого лба. – Разве я не выполняла все твои указания?

– До сих пор, – согласился дю Россе, обмахиваясь донесением от губернатора острова Сент-Кристофер. – Если ты любишь моего друга Генри, то убедишь его держаться подальше от Ямайки. Скажи ему, что он рискует оказаться на очень высокой виселице, которую сэр Чарльз только что построил на молу Кагуэй. Постой! Я и забыл, что жители Ямайки теперь называют свой городишко Порт-Ройял в честь нового короля. – Чтобы еще усилить удар, который он нанес своей посетительнице, он добавил: – На Ямайке он встретит какую-нибудь англичанку, которую полюбит. Хотя ты, наверное, считаешь иначе, моя дорогая, но Морган никогда не женится на девушке другой национальности – и я полагаю, он возьмет в жены особу того же сословия.

Карлотта вскочила.

– Гарри никогда не женится ни на ком, кроме меня. Разве я не благородной крови?

– Да, так и было, – вздохнул губернатор, – но будем честными: ты отказалась от своего благородного отца. Разве ты не бежала с португальским купцом?

Лицо Карлотты посуровело.

– Я любила Доменико Гонзало – ты понимаешь это? И я ненавидела мое заточение – словно в монастыре – в замке Веракрус!

– Бедное дитя. – Дю Россе сделал вид, что смахивает слезу. – А скажи, кто целый год валялся по всем постелям, пока Брэс де Фер не приютил тебя в Сьенфуэгосе?

Карлотта задрожала от ярости.

– Гарри не знает об этом, а если и узнает, то не обратит на это внимания!

– Сомневаюсь! – Дю Россе неожиданно нагнулся над столом и схватил ее за запястье. – Послушай, глупый котенок. Придумай что хочешь, но Морган не должен уехать на Ямайку!

Он наклонился так, что его налитые кровью глаза оказались всего на расстоянии дюйма от ее широко распахнутых зеленых глаз.

– Я не позволю ему отвлечь от меня братьев и направить поток товаров от Тортуги к британской колонии. – Он продолжал сжимать ее руку, пока она не закрыла глаза и не задержала дыхание от боли. – Если он будет упорствовать в своем намерении, то позаботься о том, чтобы он не отплыл на Ямайку – и вообще больше никуда никогда не отплыл.

В Кайоне разносились обычные звуки попойки в честь успешного возвращения очередной экспедиции, хотя ночь была влажной и дождливой.

Морган бесцельно бродил по веранде, глядя на огоньки, сверкавшие в порту. Из-за жары на нем оставался только свободный халат, который он накинул на плечи и подвязал на животе.

Свернувшись на белой круглой подушке, сидела Карлотта. При свете лампы серебряные гребни в ее волосах слабо поблескивали. Отблески света играли и на большом золотом божке какого-то давно умершего индейского вождя-касика, который свисал с ее шеи на тяжелой золотой цепи. Карлотта тоже была легко одета – прозрачное платье из такого тонкого шелка, что сквозь него при желании можно было читать книгу. Хотя оно обошлось Гарри Моргану во много золотых экю, он не смог устоять перед его невероятной прозрачностью, перед изяществом похожего на паутину шелка на воротнике и манжетах.

– Ах, тигрица, – вздохнул он, – я слишком долго бездельничал. Такая жизнь хороша, но она не по мне.

С ужасом взглянув на него, она спросила:

– Скажи мне, Гарри, куда ты направишься и сколько времени тебя не будет?

Большим пальцем он провел красную черту на ее нежной шее.

– Только тебе, – тихо произнес он, – доверю я свои мысли. Проклятый мир с Испанией затянулся дольше, чем я ожидал. Я не могу вечно держать «Золотое будущее» без работы, поэтому я хочу выступить против голландцев.

– Тогда почему ты не обратишься к Бернару за комиссией, – я хочу сказать, к губернатору?

«Вот даже как! – подумал Морган. – Бернар, да? И откуда Карлотта могла знать, что он не просил у дю Россе каперскую лицензию? – Морган глотнул вина. – Значит, эта такая влюбленная и на первый взгляд привязанная ко мне девочка коротко общается с дю Россе?»

Морган почувствовал подвох и ответил на ее вопрос так:

– В Кайоне я не смог найти подходящих пушек и хорошего пороха.

– Тогда где же ты возьмешь боеприпасы? – Сердце у нее отчаянно забилось. – Не… Не на Ямайке?

– Я думал об этом, – согласился он. – А почему бы нет?

Судорожным движением она прижалась к нему.

– О Гарри! Ты не должен ехать туда. Поверь мне, ты не должен!

В царившей полутьме он был поражен выражением ужаса у нее на лице.

– Чего ты боишься, тигрица?

– Я слышала – не важно от кого, – что туда едет новый губернатор с распоряжением английского короля бороться со всеми пиратами и ослабить власть конфедерации!

Она почувствовала, как его мускулы на мгновение напряглись, а потом расслабились.

– Кто рассказал тебе такую чушь? – спросил он ее с отлично разыгранным изумлением, а потом принялся расспрашивать: – Это был дю Россе?

– Нет! – крикнула она. – Это был… был капитан, которого я случайно встретила… у торговца вином. Он был в Кагуэе, то есть в Порт-Ройяле, – недавно. Он клялся, что английский король прислал много солдат и что Ямайка будет закрыта для всех, кроме настоящих английских судов!

– Именно таким судном, – тихо произнес Морган, – я и собираюсь командовать. Но английское судно, даже частное, когда оно снаряжено соответствующим образом и имеет английскую каперскую лицензию, перестает считаться пиратским. Капитан становится честным капером. Солнышко, это вполне благородное звание, – он резко рассмеялся, – как замужество.

Карлотта подняла голову и со слезами на глазах попыталась вымученно улыбнуться.

– Скажи мне, Гарри, разве я не научилась делать тебя счастливым? Давать тебе наслаждение?

– Да. Никогда у меня не было такой нежной, сладкой подруги.

– Скажи мне, разве я не переводила для тебя много часов подряд? Сколько карт я начертила и срисовала для тебя? – Голос Карлотты задрожал. – Пожалуйста, Гарри, ради Бога, послушай меня. Разве я не доказала, что доставлю тебе удовольствие, разве я не доказывала тебе много раз, как страстно я обожаю тебя – и только тебя одного?

Морган высвободил руки и взялся за рюмку. Он кивнул, но воспоминание о том, что она солгала ему насчет дю Россе, охладило его энтузиазм.

– Многое из того, что ты говоришь, тигрица, верно, но зачем напоминать мне об этом? Может… – Он остановился на полуслове. Будь оно все проклято, он так привязался к ней, к ее причудам и к тому, как она готовила, к ее веселью и красоте.

Ее длинные ресницы дрогнули.

– Может – что? О, пожалуйста, Гарри, пожалуйста, скажи мне.

– Может, когда закончится это плавание и если ты не изменишься ко мне… – Он снова замолчал, думая о ее связи с дю Россе. – Нет, глупо даже думать об этом.

Карлотта глубоко вздохнула, так что ее изящная грудь поднялась под прозрачной тканью.

– Я понимаю, – прошептала она. – Когда Гарри Морган женится – то возьмет девушку из богатой аристократической семьи?

– Как четко ты это сформулировала.

Она опустилась перед ним на колени и прижалась к его ногам.

– Не надо, – попросил он и попытался поднять ее, но она только крепче, со стоном, продолжала прижиматься к его ногам.

– Гарри, разве ты не видишь? Ты никогда не найдешь другую женщину, которая будет любить тебя всем сердцем, как я, которая будет готова на все ради тебя, как я. – Она подняла дрожащее лицо. – Обещай мне, что ты не поплывешь на Ямайку, а будешь воевать против голландцев, а потом вернешься ко мне.

– Дорогая маленькая тигрица, – произнес Морган, -ты хочешь командовать слишком большим кораблем.

Дождь почти прекратился, и сквозь редкую водяную завесу стал виден порт – сверкающий и манящий.

Морган нашел взглядом «Золотое будущее». Он увидел очертания барка, отраженные в воде. Господи, какое счастье снова ощутить покачивание палубы под ногами!

Поднявшись на ноги, он ступил на мокрый песок и молча вглядывался в море.

Карлотта сквозь пелену слез смотрела на знакомые суровые черты. Как прав был дю Россе. И в отчаянии она снова слышала мягкий голос француза, повторявший:

«Советую тебе вспомнить, что ты все еще моя собственность!»

До сих пор шевалье терпел все ее капризы и причуды, несмотря на упорный отказ девушки подчиняться ему иначе, чем по принуждению, но если она вернется во дворец, то все изменится. Бернар знал, что она любит Гарри, – а он был и ревнив и зол.

«Ах, Боже милосердный, – взмолилась она про себя. -Что же делать? Бернар сказал, что Гарри любой ценой не должен отплыть на Ямайку. Если он уедет, то шевалье исполнит все свои угрозы».

И неожиданно девушке в голову пришло жестокое решение, которое заставило ее вскочить на ноги.

– Т-твое вино нагрелось, – произнесла она, вытирая глаза. – Я принесу холодную бутылку.

Он зевнул и улыбнулся через плечо.