Текст книги "Охота на клона"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

X

Либо беспризорников, наводнивших Пирамиду, со времени передачи последнего Информпотока стало еще больше, либо авторы нелегальной передачи, которую я видел, неверно оценили количество ребятишек в комплексе. Они сновали повсюду. Я с трудом пробивал себе дорогу в толпе. И все дети без умолку тараторили – они болтали друг с другом и обращались ко всем, кто мог их выслушать. Звуки смешивались и образовывали несмолкающий, постоянный гул, от которого звенело в ушах.

В результате их вторжения вся деятельность в Пирамиде замерла.

Найти Эм-Эма казалось почти невозможной задачей.

Вдруг кто-то потянул меня за рукав. Я посмотрел вниз и увидел маленького рыжеволосого беспризорника. Видимо, мальчика.

– Зиг? – спросил он, тыча пальцем мне в лицо.

Я поднял его на руки и хорошенько оглядел. Вроде бы раньше он мне не попадался.

– Ты из пропащих мальчишек?

Он гордо кивнул:

– Пропащий мальчишка – я.

– Знаешь, где сейчас мой друг Эм-Эм?

Малыш огляделся и вдруг завопил что есть мочи, показывая на меня рукой:

– Эм-Эм! Зигги! Эм-Эм! Зигги!

Я собирался сказать ему, что почти всех мальчиков-беспризорников зовут Эм-Эм и что даже при такой силе голоса его слышит лишь незначительная часть детей, как вдруг заметил, что малыши, которые столпились вокруг нас, замолчали. Все они уставились на меня. Постепенно остальные тоже умолкали – молчание, если можно так выразиться, ширилось, как рябь на воде. Вскоре тишина воцарилась и в огромных сводчатых лестничных пролетах, и на балконах, и в многочисленных переходах к внутреннему контуру.

Вскоре во всем фойе стало тихо; слышались лишь звонкие призывы моего нового знакомого.

И вдруг метрах в пятидесяти от нас раздался отклик:

– Зиг! Я здесь! Я здесь!

Всмотревшись, я увидел Эм-Эма, который подпрыгивал на месте и размахивал руками, чтобы привлечь мое внимание. Когда он двинулся ко мне, все снова зашумели, но на сей раз шум не был бессвязным. Теперь все выкрикивали имя. Мое имя.

– Зигги! Зигги! Зигги! Зигги!..

Все глазели на меня, вскидывали руки вверх всякий раз, как они произносили мое имя. Мне показалось, так будет продолжаться вечно. Наконец Эм-Эм прорвался ко мне и обхватил меня руками за пояс.

– Классно, Зиг, да? Здорово!

Из-за радостных криков я едва расслышал, что он говорит. Я отвел его на расстояние вытянутой руки и пристально посмотрел в его сияющие глазенки.

– Ага. Здорово. Но что происходит? Что вы все здесь делаете?

– Хотим Венди назад.

Только и всего! Если бы только они знали…

– Откуда же пришли все эти дети?

– Венди – общая мама.

– Да, ты мне уже говорил. Но ведь она не могла каждого из вас укладывать спать!

– Все слышали о Венди. Пришли вместе.

– Все?! Неужели все явились сюда?

Он покачал головой:

– Еще придут. Отовсюду!

Еще придут?! Все они не поместятся в Пирамиде! Ну и ну!

Все банды беспризорников мегаполиса объединились – возможно, впервые в истории.

– Все слышали о Зиге тоже.

Его улыбка свидетельствовала о том, как он гордится знакомством со мной. Чертовски странная штука! Когда ребенок вот так смотрит на тебя, хочется убежать и спрятаться. Или двигать горы.

Пока я думал, куда бы смыться, чья-то рука похлопала меня по плечу. Я обернулся и увидел перед собой записывающую плату репортера дневного выпуска новостей. Пластина была закреплена у него на лбу, поэтому обе руки у него были свободны.

– Извините, – проорал он, перекрикивая шум. – Но верно ли я понял – вы тот самый Зигги?

Я не знал, что и сказать. Эм-Эм, наоборот, не замедлил с ответом. Он похлопал меня по руке и звонко крикнул:

– Точно, сан! Он Зигги! Классный друг!

– Меня зовут Аррел Лам, – представился репортер. У него были черные волосы, карие глаза и круглое лицо. – Я работаю на Центральную базу данных.

Я так и понял. Пытался придумать, как бы половчее уклониться от его расспросов, раз уж у меня нет возможности сбежать. Я попытался ответить уклончиво:

– Информпоток намеренно не обращает внимания на происходящее. Зачем же вам понапрасну тратить свое время?

– Ничего подобного. Центральная база данных записывает абсолютно все, что случается в мегаполисе. И в мире. А уж что скармливают публике посредством Информпотока – другой вопрос.

Его откровенность располагала, но, кроме того, его манера говорить, дикция, ритм голоса показались мне знакомыми.

– Вы чем-то неуловимо напоминаете мне диктора четвертого канала!

Он улыбнулся:

– У вас хороший слух. Последние пять лет я создаю его видеоряд и моделирую его голос.

– Он… то есть вы – мой любимый диктор!

– Спасибо, очень приятно. Но скажите вот что: кто вы такой и как связаны с этими детишками?

Не удалось мне его обойти!

– Я знаком с одним из них.

– Чего они хотят?

– Вы хотите сказать, что сами не знаете?

Репортер покачал головой:

– Никто ничего понять не может!

Интересно.

– Вы в затруднении, верно?

– Только не я. – Аррел Лам ухмыльнулся. – По-моему, шоу вышло классное. Жаль только, что мне неизвестно, в чем тут дело.

Я повернулся к Эм-Эму:

– Малыш, расскажи ему, в чем тут дело.

Эм-Эм тут же вскинул вверх руку со сжатым кулаком и завопил:

– Венди! Венди! Венди!

Другие дети вокруг нас немедленно подхватили его клич. Имя Зигги постепенно затихало, слава Ядру, и они начали скандировать два новых слога в прежнем ритме:

– Вен-ди! Вен-ди! Вен-ди!

Лам обежал толпу детей глазами – мне показалось, он осматривал их испытующим, внимательным взглядом.

– Вот так они целый день – то затихают, то начинают снова! – проорал он, перекрикивая беспризорников.

– Ну вот, – сказал я, – теперь вы знаете, зачем они здесь.

– Нет, не знаю. Я… – Он бросил взгляд куда-то поверх моего плеча. – Не оглядывайтесь сразу, но, по-моему, вы пользуетесь огромной популярностью.

Я обернулся и заметил отряд облаченных в желто-черную форму «ос». Их было шестеро. Они явно направлялись ко мне. Сердце у меня в груди екнуло, но я устоял на месте. Бежать все равно было некуда.

Лам отступил и направил свою записывающую пластину на «ос». Они не глядя расшвыривали детей в сторону, неумолимо приближаясь ко мне. По приказу главного «осы» окружили меня, отшвырнув Эм-Эма в сторону, словно букашку. Вскоре я очутился в этаком желто-черном эллипсе-.

– Пойдемте с нами, – приказал главный.

– А если я не пойду?

У него были маленькие глазки-бусинки, близко поставленные и противные.

– Босс сказал, что хочет с вами поговорить. Вы пойдете.

– Класс, – ответил я.

Лам вклинился между двумя охранниками и позвал меня, перекрикивая детей.

– Но чего же хотят эти дети?

– Свою маму, – ответил я.

Окруженный «осами», я зашагал к скоростным подъемникам, а он остался стоять посреди толпы, и вид у него был такой, точно кто-то со всей силы врезал ему в горло.

XI

– Признайтесь, мистер Дрейер, за всем происходящим стоите вы?

Региональный администратор Броуд навис над моим стулом и смерил меня тяжелым взглядом. Естественные серебристые волосы, красиво подстриженные и уложенные, проницательные голубые глаза, которые великолепно сочетались с цветом волос. Во плоти он выглядел почти так же хорошо, как в голокамере. Я подумал, что в его взгляде сосредоточилась вся власть, заключенная в его посте.

Ему ни к чему проблемы. В конце концов, центральная власть поставила его во главе мегаполиса, и ему не нужно было делать ничего особенного, чтобы я запаниковал. Я начал волноваться еще по пути, узнав, что со мной желает встретиться сам региональный администратор. Лично. В жизни не видел человека, с которым Броуд встречался бы лично.

Да, скажу я вам, я струхнул. А сейчас меня прямо-таки бил озноб.

– За чем, сэр?

– За беспризорниками, которые заполонили все здание.

Я не смог удержаться:

– Мне всю жизнь твердили, что ничего такого, как «беспризорники», не существует.

– Неужели вы посмеете…

– Господин администратор, я о них и понятия не имею.

– Зато они отлично вас знают. Откуда? Почему?

– Долгая история.

Мои слова повисли в воздухе; он медленно вернулся к себе за стол. Обстановка у него в кабинете оказалась на удивление простой. Здесь было почти пусто. Все холодное и функциональное. Единственной данью экстравагантности был его большой неуклюжий дронт, который скакал по мебели, клевал ее и то и дело летал между зависшими в воздухе помощниками р.а.

– Кто такая Венди, о которой они все время кричат? Центральная база данных уверяет, что в Пирамиде нет персоны с таким именем.

– Потому что Венди – не настоящее ее имя. Она здесь находится под арестом.

– Вот оно что! Как же ее зовут по-настоящему?

Глаза у него загорелись, и я понял: толпа беспризорников не на шутку встревожила нашего дорогого регионального администратора. Почему?

– Если я вам все скажу, что мне за это будет?

Глаза у него отяжелели и стали холодными. Я сразу понял, что совершил крупную ошибку, когда он рявкнул одному из помощников:

– Принесите сыворотку!

– Многого вы от меня не добьетесь! – предупредил я.

Он внимательно рассматривал меня, словно решая, чего я стою.

– Продолжайте.

– Я просто хочу, чтобы мое имя нигде не упоминалось, только и всего. Я не хочу иметь с происходящим ничего общего. Просто вышло так, что я знаком с парочкой беспризорников, да и с самой Венди случайно встретился несколько лет назад. Только и всего.

Броуд самодовольно ухмыльнулся:

– Центральная база данных утверждает, что у вас вообще целая куча подозрительных знакомых. В частности, один ваш близкий друг – делец черного рынка, известный спекулянт.

– Ни о чем таком понятия не имею, мистер администратор, – возразил я. – Мое дело – частный сыск.

– Я так и понял. Отлично. Не стану подвергать вас преследованиям или испытывать сывороткой правды. Честно говоря, я сомневаюсь, что вы стоите таких хлопот.

– Благодарю вас. Ее зовут Джин Харлоу-К. Она – бывшая девушка из Дайдитауна, а здесь находится по подозрению в краже чужого имущества.

Броуд рассвирепел:

– Ничего себе! Административный комплекс переполнен беспризорниками, которые ищут клона-отступницу! Положение становится все более нелепым с каждой секундой! – Он повернулся к одному из помощников: – Уведите его отсюда! А потом предоставьте мне всю информацию о клоне!

Никто не торопился выставить меня за дверь. Я подошел к первому встречному пневмолифту и прыгнул. По инерции я быстро долетел до центральной аллеи, когда кто-то задержал меня.

– Мне нужно поговорить с вами.

Это был Аррел Лам, репортер Центральной базы данных. Я не сразу узнал его без записывающей пластины; кроме того, я был не в том настроении, чтобы вести беседы.

– О чем поговорить?

– Мне не дают покоя ваши слова… о детях, которые ищут мать. Что вы имели в виду?

– Ничего.

– А если без записи?

– В Пирамиде фиксируется абсолютно все.

Репортер загадочно улыбнулся:

– Не верьте всему, что слышите. Летите за мной.

Я задумался. С какой стати я должен верить репортеру Центральной базы данных, пусть он даже и диктор четвертого канала? Почему я должен ему что-то рассказывать?

– Пожалуйста, – просил он. – Это для меня очень важно.

– Я думаю.

У меня возникли подозрения в отношении репортера Лама. И я хотел убедиться в том, что прав.

– Показывайте дорогу, – велел я.

Лам был в ярости.

– Ты рассказал о ней Броуду? Ты просто подонок!

Мы находились на сорок восьмом уровне, в месте, которое Лам называл «тупиком». Здесь располагалась комната отдыха, где проводили время между сменами репортеры и техперсонал Центральной базы данных. Техники устроили так, что, если надо, здесь можно было заблокировать записывающие устройства. Я рассказал Ламу отредактированную, но подлинную историю Джин, поведал, как вышло, что она связалась с беспризорниками и оказалась в тюрьме, за что ее ждет стирание памяти. Потом упомянул о краткой дружеской встрече с региональным администратором.

– Лам, ты все не так понял…

– Сейчас ей угрожает более серьезная опасность, чем когда бы то ни было!

– Не будь идиотом! Что может быть хуже стирания памяти?

Он быстро остыл.

– Наверное, ты прав.

– Конечно, прав. Вот почему я сказал ему, что знаю, кто такая Венди, – решил, что так она, может быть, выиграет время.

– Может быть, – согласился он, светлея лицом. – Возможно, Броуд даже решит вернуть ее беспризорникам!

– Тебе-то что за дело? – спросил я. – Ты ведь ее даже не знаешь!

– Но очень хочу познакомиться с ней. Больше всего на свете. Она – просто чудо. Понимаешь, мы регулярно собираем информацию о людях и объединениях, которые «хотят что-то сделать» с беспризорниками. Устраивают шум, на них никто не обращает внимания, и спустя какое-то время они исчезают. Но эта… этот…

– Клон.

– Верно. Этот клон променяла свободу, которой она обладала бы в другой галактике, вернулась сюда и заботится о детях! На самом деле заботится о них – живет с ними, спускается в туннели и живет там. В жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так поступил!

– И что?

– По сравнению с ней большинство настоящих – просто мерзавцы.

– Говори за себя, Лам. Беспризорников никто не видит, о них забыли. Сколько раз в году, по-твоему, средний человек вспоминает о беспризорниках? Один раз? Полраза?

– Я думаю о них каждый день, – невнятно пробормотал Лам.

Я обхватил себя руками.

– Наверное, среди них гуляет твой незаконный ребенок?

Он кивнул, и слеза выкатилась у него из глаза. Он торопливо смахнул ее, прежде чем она успела скатиться вниз по щеке.

– Но мысль о том, чтобы спуститься к ним в туннели и жить с ними, никогда не приходила мне в голову! Знаешь, кем я себя теперь чувствую?

Я ничего не ответил; пусть себе продолжает.

– Сегодня с ними наверняка был и мой сынок! Может быть, мой сынок держал тебя за руку и смотрел на тебя так, словно ты – его кумир! Я хочу разыскать Венди и побеседовать с ней. Где ее содержат?

– Не знаю.

– Ну и ладно. Я обязательно разыщу ее. Видимо, сейчас с ней беседует Броуд. Позже я просмотрю запись их беседы, и тогда станет ясно, что он намерен с ней делать – и с детишками тоже.

– И что потом?

– Не знаю. Что-нибудь придумаю.

– Сообщи мне, если что-нибудь узнаешь. Мой номер есть в справочнике, в разделе частных детективов.

Лам рассеянно кивнул. По-моему, он не слышал моих слов.

– Мне нужно ее найти, – повторил он.

– Не увлекайся. Она – всего лишь клон.

– Неужели? – Он пристально посмотрел на меня. – Тогда почему ты сам пытался помочь ей?

Мне не понравился ни его испытующий взгляд, ни вопрос.

– Пару лет назад она была моей клиенткой. Знаешь, как бывает: клиент однажды – клиент навсегда.

Лам кивнул, но мне показалось, что я его не убедил.

– Так дай мне знать, – повторил я.

– Попробую, – ответил он.

Мы вышли из тупика и вернулись к пневмо-лифту. Прилетели на нижний уровень, и тут нас снова окружили «осы». Дюжий офицер зарычал:

– Административный комплекс закрывается! Если только вы не работаете здесь, вы должны покинуть здание!

Лам возразил:

– Пирамида никогда не закрывается!

– Сегодня закрывается, – ответил полицейский. – Шевелитесь!

Лам показал ему пропуск сотрудника Центральной базы данных; поскольку у меня ничего подобного не было, пришлось уйти. Ну и ладно. Внезапно из центральной части здания послышались крики. Мы побежали посмотреть, в чем дело.

«Осы» вышвыривали беспризорников из нижних уровней, причем действовали отнюдь не кротко и ласково.

Лам помрачнел.

– Слетаю за своей пластиной. Хочу снять несколько крупных планов!

– Чего ради? Ничего из того, что здесь происходит, не попадет в Информпоток. Может, ты тайком подрабатываешь, изготавливая граффити?

– Пока нет, – ответил он и убежал.

XII

Почти всю ночь я просидел в приемной у Элмеро, нюхая разную дрянь вместе с другими завсегдатаями. У него собрались почти все постоянные клиенты. Минн пришлось подсуетиться, чтобы справиться с наплывом заказов, и ей это не нравилось. Она не привыкла суетиться.

Док тоже был там, но вел себя как-то странно. Без конца спрашивал меня о старой грин-карте Джин – держал ли я ее когда-нибудь в руках и что с ней делал. Я сказал ему все, что мне было известно: карточка недолго была у меня, потом я вернул ее клону. Вот и все. Не знаю почему, но мои слова ужасно его обрадовали. Видимо, перенюхался. Он приставал ко мне с картой раза два или три.

Все только и говорили, что о беспризорниках в Пирамиде; поскольку клиенты у Элмеро те еще, все смеялись, вспоминая, как детишки создали чиновникам неожиданные проблемы. Я тоже ненадолго сделался центром внимания: рассказал, как «осы» выпроваживали беспризорников вон, когда я уходил. Все были потрясены известием о том, что Центр закрыл отделения публичного доступа – пусть хотя бы на несколько минут.

И все вполглаза следили за Информпотоком, который лился из полноразмерной голокамеры в углу. Никаких голоигр, ни драм, ни комедий – сегодня одни дикторы, а зрители ждут, когда произойдет очередной вброс граффити про беспризорников.

– Смотрите, вон четвертый! – закричал я, увидев на экране знакомое лицо. Я надеялся, что он, может быть, украдкой сообщит что-нибудь про беспризорников. – Послушаем этого парня!

Компьютерный образ диктора четвертого канала представлял собой высокого блондина с квадратной челюстью и прямым носом – он был прямой противоположностью Аррелу Ламу. Мгновение четвертый смотрел на нас из своего угла голокамеры, а потом заговорил звучным баритоном:

«Человеческие отбросы Восточного мегаполиса сегодня утром заполонили нижние уровни Центрального административного комплекса. Вот как все было».

Физиономия диктора растворилась в панорамной съемке сегодняшней массовой сцены в Центральном административном комплексе мегаполиса.

«Детей, которых вы здесь видите, – произнес четвертый за кадром, – мы называем беспризорниками. В том случае, если вы сомневаетесь в их существовании, пусть ваши сомнения рассеет наш репортаж. Здесь все по-настоящему. И дети настоящие, и они сегодня заполонили всю Пирамиду.

Приглядитесь получше. Возможно, среди них находятся ваши племянники и племянницы. Один из них может оказаться вашим внуком. Вы ведь ни в чем не можете быть уверены! А некоторые из зрителей узнают в толпе детей сына или дочь. У меня сердце болит за вас».

– Ну и дела! – воскликнула Минн из-за стойки. – По Информпотоку показывают беспризорников! На самом деле показывают!

– Наверное, граффити! – предположил кто-то из посетителей.

– Ничего не граффити! Это диктор четвертого канала! – возразил другой.

Я услышал голос Дока из противоположного угла:

– Если это не граффити, значит, передачу видят все! По всему нашему проклятому миру!!!

По всему проклятому миру! Ну и дела!

– За такие штуки кого-то схватят за задницу и отправят на Южный полюс грести навоз! – заметила Минн со свойственной ей утонченностью.

Я подумал об Арреле Ламе – после такого поступка ему предстоит распроститься с карьерой, а может, и с жизнью.

«Но чего хотят дети? – произнес Лам в образе диктора. – Зачем они пришли в Пирамиду?»

В голокамере замелькали серьезные детские личики; послышались крики. Дети скандировали одно и то же. Их крики заполнили зал бара Элмеро:

«– Вен-ди! Вен-ди! Вен-ди!

– Кто же такая Венди? – продолжал диктор, в то время как зрители смотрели на детские лица. – Нашему репортеру удалось выяснить: Венди – молодая женщина, которая живет с различными бандами беспризорников в центре Восточного мегаполиса. Она читает им вслух и обучает их читать, готовит им еду и учит готовить, укладывает их спать. Можно сказать, она их пестует».

Он замолчал, и в камере появились новые детские лица.

«Они хотят вернуть свою маму!»

Внезапно в камере появилось лицо Джин – крупным планом. У нее был усталый, затравленный взгляд. И она казалась испуганной.

Голос диктора четвертого канала загремел, словно канонада:

«Вот она! Ее настоящее имя – Джин Харлоу-К. Она – клон из Дайдитауна. Да, да! Она – клон! Стерилизованный недочеловек. Она спустилась под землю, в заброшенные шахты метро. Она заботится о детях – о наших детях! Тех, кого мы отшвырнули прочь, о чьем существовании нас заставляют забыть нечеловеческие законы!

Что ждет ее?»

В камере появился дальний план, изображающий Джин, которая сидела перед главным администратором Броудом. Она казалась маленькой и хрупкой, а он – огромным и внушительным.

Диктор заговорил снова:

«Передаем запись разговора, имевшего место немного ранее.

Броуд.Что же вы намерены были делать с этими беспризорниками?

Джин.У меня не было никакого плана. Просто я была им нужна, а они – мне. Вот и все.

Броуд.Вы собирались организовать их ради каких-то собственных целей? Разве в ваши планы не входила подрывная деятельность, направленная против официальных организаций?

Джин.Я же говорила вам, у меня не было никакого пла…

Броуд.Я вам не верю! Введите ей сыворотку!»

Сменили друг друга несколько кадров, на которых ей вводили дозу наркотика; потом нам снова показали Джин и Броуда.

«Броуд.Ну вот. Что вы намерены были делать с беспризорниками?

Джин.Я… понимаю, это звучит глупо, но я хотела каким-нибудь образом увезти их на другие планеты, в другие галактики».

Презрительный смех Броуда звучал как-то неуверенно – совсем как мой, когда она мне поведала свою мечту.

«Броуд.На другие планеты! Маленькая идиотка! Что вы имели в виду?

Джин.Я имела в виду солнечный свет, свежий воздух и будущее для них. В других мирах очень нужны крепкие, полноценные люди. С ними там будут обращаться как с настоящими. Там им не придется жить в системе канализации и в шахтах метро!»

В баре вдруг стало тихо; Броуд помолчал и оглянулся на своих помощников, которые не попали в кадр. Наконец он заговорил.

«Броуд.Вы знаете о том, что завтра же с утра вы подвергнетесь процедуре стирания памяти?»

Вдруг я услышал, как кто-то изумленно ахнул. Док подошел ко мне. Челюсти у него были плотно сжаты.

А на экране Джин лишь печально кивнула.

«Джин.Я знаю. После того как мне сотрут память, я забуду всех моих детей. Я снова стану работать в Дайдитауне на Неда Спиннера. Детям от меня больше не будет толку. Но, мистер Броуд, сэр…»

Она подняла на него взгляд, и ее большие голубые глаза сверкнули в ярком свете ламп в комнате для допросов.

«Скажите, пожалуйста, вы не могли бы что-нибудь сделать для них? У вас огромная власть. Не могли бы вы помочь им начать где-нибудь достойную жизнь? Я ведь уже не смогу…»

Из-за стойки послышалось громкое сопение. Я поднял голову и увидел, как Минн утирает глаза. Я даже не подозревал, что она способна пролить хоть одну слезинку. Она наградила меня сердитым взглядом, смысл которого заключался в словах: «Не смотри на меня!» – и я отвернулся. Огляделся по сторонам. Заметил смущенных Дока и завсегдатаев. Однако не по себе было не всем, и даже не большинству. В этом месте собрались стойкие люди. Однако Джин можно было верить – она находилась под действием сыворотки правды. На пару мгновений даже Броуда проняло. Потом черты его лица вновь застыли.

«Броуд.Это невозможно. Мы…»

Картинка перекосилась, искривилась. На экране заискрилось разноцветное конфетти. Потом появилась дикторша седьмого канала. Ее овальное безбровое лицо бодро улыбалось.

«У нас возникли технические затруднения…»

Ее лицо сменилось разноцветным конфетти, но тут же показалась сцена изгнания беспризорников несклонными к сантиментам «осами». За кадром послышался напряженный голос четвертого:

( Шум, треск.) «Позвольте мне закончить! Вот как они сегодня обращались с детьми! Завтра может быть еще хуже! Сделайте что-нибудь с Венди! Позовите своих…»

Снова конфетти, снова седьмая со своим вкрадчивым голосом:

«Вот и все. Все проблемы решены. Вы смотрите Информпоток; говорит диктор седьмого канала. Выпуск новостей…»

Мы ждали, не появится ли снова четвертый; однако его, видимо, отключили на всю ночь. Или насовсем. Совершенно ясно, что четвертому пришел конец. Придется им создать новое лицо на замену. Это нетрудно. Ведь четвертый – всего лишь компьютерная программа.

Но что будет с Ламом? Аррел Лам – живой человек. Что они сделают с ним?

– С каких пор четвертый превратился в клонолюба? – спросил кто-то в центре зала. Я огляделся и понял, что говорил Грег Халлоу. Славный малый, но часто впадает в крайности.

– Точно, – присоединился к нему другой. – Ради чего он делает из мухи слона?

– Наверное, решил, что на следующем референдуме мы проголосуем за предоставление прав клонам! – заорал кто-то еще.

В зале послышались редкие смешки.

– Не вижу ничего смешного в том, что красивой женщине сотрут память, – сказал Док.

– Не женщине, Док! – возразил Халлоу. – А клону! Клону!

Док раскипятился:

– Она сделала для беспризорников больше, чем любой из моих знакомых!

– Беспризорники – это беспризорники, а клоны – это клоны, – заявил Халлоу. – Так оно было всегда, так есть и так будет! Не нужно раскачивать лодку.

Халлоу озвучил мнение многих – и не только тех, кто ходит к Элмеро.

– Мы знаем, Док, ты старый клонолюб, – крикнул кто-то, – но мы все равно тебя любим!

В зале закипел жаркий спор. Мне не было интересно, что они скажут, поэтому я вышел.

Полетел домой. Эм-Эма там не было, только Игнац. Я устал; мне было одиноко и грустно. Вот когда я с удовольствием подключил бы дискетку. Но даже такое невинное удовольствие отныне мне недоступно. Я чувствовал себя готовым взорваться ядерным зарядом. Интересно, с чего бы?

Я плюхнулся на кровать и стал слушать, как плавятся у меня мозги.

Сон долго не приходил ко мне.