Текст книги "Охота на клона"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Пол Вилсон
Охота на клона

Выражаю особую благодарность Бетси Митчелл за поддержку и одобрение, за то, что она подгоняла меня при всякой возможности, а также за ее замечание: «Почему бы тебе не придумать хороший конец для детей-беспризорников?»

Стивена Спруилла я благодарю за разрешение воспользоваться идеей из его «Планеты парадоксов».

Часть первая
СПЛОШНАЯ ЛОЖЬ

Если бы клонировали твою сестру, хотел бы ты, чтобы она работала в Дайдитауне?

Граффити из Информпотока

I

Джин Харлоу.

Вернее, клон Джин Харлоу – Джин Харлоу-К.

Я не сразу узнал ее в лицо, но вряд ли вам доводилось видеть еще у кого-нибудь такую белую кожу. Потом до меня дошло. Мне попадался портрет ее прототипа. Платиновая блондинка – слишком уж платиновая; в жизни таких светлых волос не бывает. Слишком белая кожа, неправдоподобно ангельское личико. Такое не забывается, хотя я не любитель блондинистых красоток. Правда, надо признаться: даже я отдал ей должное. Синий облегающий костюм сидел на ней просто потрясно.

– Вы ведь мистер Дрейер, да? – спросила она резким металлическим голосом после того, как за ее спиной захлопнулась раздвижная дверь.

Я вдруг ужасно заинтересовался поверхностью своего письменного стола. Вся засижена тараканами! Я смахнул щелчком кучку тараканьего помета и буркнул:

– Выход там же, где вход.

– У меня есть для вас работа.

Ничего не отвечая, я продолжал очищать стол от тараканьих экскрементов. Как я устал торчать в своем кабинетишке день за днем в ожидании хоть какого-нибудь дела!

– На клонов не работаю.

На самом деле все обстоит не совсем так, но к чему ей знать правду?

Она с присвистом втянула в себя воздух.

– Как вы догадались?..

– У меня прекрасная память на лица, – ответил я наконец, поднимая на нее взгляд.

Некоторое время назад я уже вел расследование для девушки из Дайдитауна. Чтобы докопаться до истины, мне пришлось перелопатить целую библиотеку; вот когда я насмотрелся на тех, с кого выводили клонов, а заодно освежил в памяти историю создания Дайдитауна. В результате многих обитательниц Дайдитауна я стал узнавать в лицо и кое-что узнал об их предшественницах. В свое время – то есть неведомо когда – настоящая Джин Харлоу была той еще штучкой. Родилась в 1911 году, умерла в 1937-м. Киноактриса. Платиновая блондинка. Вызывающе вульгарная внешность. Она была настоящим секс-символом – правда, недолго, так как скончалась в возрасте двадцати шести лет. Клон, стоящий передо мной, был не совсем точной копией – клоны никогда не получаются точными, стопроцентными копиями, – но все равно сходство было поразительным. Не понимаю, что наши предки находили в Джин Харлоу; впрочем, я допускаю, что с тех пор вкусы сильно изменились. Только не могу взять в толк, зачем кому-то понадобилось отыскивать бренные останки Джин Харлоу, выкрадывать кусочек ткани и клонировать актрису!

Впрочем, я невысокого мнения о Дайдитауне.

– Вы работали на Кушеги. Она мне все рассказала.

Я вновь углубился в изучение своего стола.

– То был особый случай.

– Что же в нем было такого особенного?

– Не твое собачье дело!

Правда заключается в том, что тогда я изрядно поиздержался. Когда я пытался расплатиться по счету и вкладывал палец в прорезь автомата, в ответ раздавался противный писк да еще мигала красная лампочка: «ноль кредиток». А желудок мой, сами понимаете, привык получать пищу по крайней мере один раз в день, да и другие органы тоже требовали своего. Короче говоря, я подрядился работать на клона потому, что тогда находился на грани отчаяния. Откровенно говоря, и сейчас я находился примерно в таком же состоянии.

– Выслушайте меня! – попросила она.

– Я тебя не выслушаю, а выпровожу. – Гордость у меня еще оставалась.

Тут что-то с глухим стуком упало на стол и запрыгало между маслянисто-черными кучками. Мне даже не надо было смотреть, что там. Плоский золотой кругляш подкатился мне под самый нос.

– Говори, – смилостивился я.

Она оглянулась на мою дверку, словно желая убедиться, что та плотно закрыта, а потом присела на один из двух стульев, стоящих у противоположного края стола.

– Я думала, у вас кабинет побольше.

– Я не материалист, – сообщил я, подбирая монету и откидываясь на спинку стула.

– Это успр.

Я взвесил монету в руке. Холодная на ощупь и тяжелая. Граммов двадцать пять. Судя по всему, девятьсот девяносто девятой пробы, по обычным усприанским стандартам. Конечно, нелегальная, но кто осмелится запретить типам из Восточной Секты чеканить собственную монету? Уж точно не я, братишка. Точно не я.

– Твои клиенты – фальшивомонетчики из Дайдитауна?

– И они тоже.

Я решил выдержать паузу. Молча сидел и царапал поверхность монеты ногтем.

Как я и думал, ее не надолго хватило. Вскоре она снова открыла рот:

– Иногда я имею дело с фальшивомонетчиками, но в основном получаю деньги от людей, которые не желают оставлять в Дайдитауне отпечатки своих пальцев.

– В Дайдитауне никто не хочет оставлять следов.

– И тем не менее оставляют. – Девушка-клон строптиво вздернула вверх подбородок и принялась сверлить меня своими глазищами. – Они приходят к нам каждую ночь – толстопузые, с жирными пальцами…

– Чтобы найти «самых красивых женщин и мужчин в истории», – продолжил я, цитируя известный рекламный слоган.

– Вы совершенно правы, мистер Дрейер!

В голосе ее и оттенка стыда не было слышно. Правда, чего ей-то стыдиться? Она – всего лишь клон. Она не создана ни для чего другого; стыдно должно быть тем, кто ее покупает.

– Итак, чем я могу тебе помочь?

С души воротило сидеть и разговаривать с ней, как будто она настоящая. Но ладонь приятно холодила денежка, в которой я так нуждался!

– Мне нужно кое-кого найти.

Ну и дела! Еще одна пропавшая красотка!

– Почему обратилась ко мне?

– Кушеги очень вас хвалила. Она говорит, что вы – молодец.

Я ощетинился. Какая-то паршивая девчонка из Дайдитауна, клон звезды голографического порно XXI века, еще смеет оценивать мою работу? По какому праву…

Я заставил себя успокоиться. Бесполезно! Пустая трата сил.

– Она не получила того, что хотела, – заметил я.

– Правда… Ракель была мертва, когда вы ее нашли. Но все-таки вы нашли ее!

– Значит, ты хочешь, чтобы я нашел твоего любовника?

Она кивнула. Робко кивнула.

Я щелчком метнул монету на стол.

– Нет уж, спасибо.

– Ну пожалуйста! Прошу вас!

Если она думала, что мольба в ее голосе растопит мое сердце, она просчиталась.

– Кем бы он ни был, пусть его – или ее – ищет законный хозяин. Владелец. А еще лучше – пусть владелец наймет меня. Но не ты.

– Я ищу настоящего человека!

– Вот как!

Я снова взял монету и откинулся на спинку стула. Мне очень не нравилась вся эта история, но выбора у меня не оставалось.

– Как его зовут?

– Кайл. – Голос у нее дрогнул, а глаза опасно заблестели. – Кайл Бодайн.

Я решил, что она сейчас разревется, но ей удалось сдержать слезы, слава Ядру.

– Послушай. Если тот парень обидел тебя, ограбил или обманул, напусти на него хозяина.

– Ничего такого не было. – Она шмыгнула носом. – Мы с ним собирались пожениться.

Я чуть со стула не свалился.

– Что вы собирались сделать?!

Наверное, я закричал, потому что она отскочила, как будто я направил на нее бластер.

– П-пожениться… Мы собирались пожениться.

Я не смог удержаться и прыснул. Вот все говорят, что клоны тупы, но никогда не понимаешь, насколько они тупы, пока лично с ними не пообщаешься. Они умеют хорошо выглядеть, ласково улыбаться, доставлять максимум телесного удовольствия, но, наверное, когда их выводят, что-то происходит. Может, по пути теряется часть мозгов. Разума у них ни на грош!

Она покраснела.

– Почему вы смеетесь?

– Ни один настоящий человек не женится на клоне!

– Кайл женится! Он любит меня!

– Он лжет.

– Нет!

Она вскочила со стула и оперлась руками о столешницу.

– Я очень много для него значу! – В ее голосе послышались визгливые нотки. – Я для него любимая – а не грязь, как для большинства остальных!

– Эй… ты полегче, – сказал я. Не хотелось, чтобы она упорхнула со своей золотой монетой. – Никто не собирается тебя ругать. Просто настоящие не женятся на клонах. Я тут ни при чем, такова жизнь.

– И вам это по душе, верно?

– Я не испытываю ненависти к клонам, но я и не клонолюб.

Несмотря на ее золото, я не собирался ей лгать. Ну не лежит у меня душа к клонам! Правда, и ко многим настоящим тоже. Но особенно мне не нравятся клетки, выращенные из тканей, которые выглядят как настоящие люди.

– Держу пари, твой «жених», – последнее слово я процедил сквозь сжатые зубы, – настоящий клонолюб. Наверное, он – один из тех бодрячков, что шляются по туннелям и требуют: «Свободу клонам!», «Долой хлорофильных коров!», «Усынови беспризорника!» или другие глупости. Наверное, он хочет жениться на тебе в назидание другим. Чтобы доказать, какой он хороший и порядочный.

– Я бы ни за что не согласилась, чтобы меня использовали в рекламных целях. Нет, мы с ним хотели улететь отсюда.

– Куда?

– В другую галактику.

Я снова откинулся на спинку стула, на сей раз медленно, и внимательно посмотрел на нее. Чем дальше, тем больше мне не нравился ее рассказ. Я уже сказал, я не клонолюб. Откровенно говоря, я бы хотел, чтобы их и вовсе не было. Но это вовсе не означает, что я приветствую дурное обращение с клонами. Клонов создаем мы, настоящие; поэтому мы за них в ответе. И вот какой-то мерзавец замыслил подлость по отношению к данной особи – пусть она и поразительно тупа даже по меркам клонов! Может, кому-то не понравится моя точка зрения, но я не намерен мириться с жестокостью по отношению к клонам!

– Послушай, – медленно заговорил я, надеясь, что она способна хотя бы отчасти понять то, что ей внушают. – Даже не знаю, как тебе втолковать, но некоторые вещи ты обязана знать. Вот, например: ты никак не можешь улететь с Земли. На другие планеты, в другие галактики могут перебраться только настоящие. Тебе понадобится документ, вид на жительство – грин-карта, а у клонов грин-карт нету. Вы – недочеловеки. Вы – чья-то собственность. Вы непременно кому-то принадлежите – человеку или корпорации. У клонов даже нет счетов в банке; так что, сама понимаешь, клоны не могут путешествовать и летать к звездам, когда им заблагорассудится.

Я все старался придумать, как бы попроще разъяснить ей принцип работы Центральной базы данных, чтобы до нее дошло. Она расстегнула свою поясную сумочку.

– Видишь ли, сразу после твоего рождения… то есть вылупления, не знаю, как сказать…

– Деинкубации или выведения, – пробормотала она, не прекращая рыться в сумочке.

– Не важно. Так вот, сразу после выведения у тебя взяли биопсию и твой генотип занесли в Центральную базу данных. Твой генотип останется там, пока ты не умрешь. Как и мой. Как у всех.

Она кивнула:

– Знаю. Меня не имеют права снова клонировать, пока я не умру. По закону «одна личность – один генотип».

– Ах, так ты о нем знаешь! – удивился я. – Тогда с чего ты взяла, что сумеешь улететь с Земли?

Она оглянулась, как будто боялась, что я прячу кого-нибудь за столом или где-нибудь еще, хотя мой кабинетишко по размерам не больше обувной коробки.

– Наш разговор тайный? Секретный?

– Правильнее сказать, конфиденциальный. Да, все будет храниться в тайне. Что там у тебя в руке?

Она вытащила что-то из сумочки и положила мне на стол:

– Вот!

Грин-карта.

На секунду я просто онемел. У клонов красные карты, а не зеленые! Зеленых у них сроду не водилось. Невозможно – но вот карточка, лежит у меня на столе.

– Подделка. Наверняка подделка!

Она покачала головой:

– Нет. Настоящая.

– Ты уже пробовала ее?

– Мне не нужно пробовать. Я просто знаю, что она настоящая.

Я взял карточку. Выглядела действительно как настоящая. Настроение у меня стремительно портилось.

– Знаешь ли, за такие делишки тебя могут запросто сослать на Южный полюс. Будешь там с утра до ночи выгребать навоз за хлорофильными коровами.

Она кивнула:

– Знаю. Но какое мне дело до Южного полюса? Скоро мы окажемся там, куда улетели нормальные люди.

От этого выражения просто с души воротит. Кажется, все сговорились именовать другие планеты и галактики – внешние миры – именно так. Все, кроме меня. Если туда улетели хорошие парни, как называть нас, тех, кто предпочел остаться на Земле? Впрочем, не стану отрицать, доля правды в рекламном утверждении есть.

В общем, я не позволил клону уклониться от темы.

– Понимаешь, тебе ведь понадобится не только карточка. До тех пор пока в Центральной базе данных ты значишься как клон, а не как настоящая, твоя карточка – просто кусок зеленой пластмассы. В космопорте карточку и твой палец засунут в специальную машинку, и сразу выяснится, что такого человека, как ты, не существует. Тебя арестуют за незаконный вывоз краденой собственности, то есть тебя самой.

Она рассеянно улыбнулась:

– Знаю. Но ничего такого не будет.

– Почему ты так уверена?..

Она пожала плечами и улыбнулась:

– Кайл все устроил. Он отщипнул у меня кусочек кожи, а через несколько дней вернулся с карточкой. Он любит меня.

Я снова посмотрел на грин-карту. С виду точь-в-точь моя собственная. Я ничего не понимал. Человек, который идет на такие крайние меры ради клона, должно быть… действительно любит ее. Ну и ну!

Но я сохранял профессионально вежливое выражение лица.

– Как давно пропал твой Кайл Бодайн?

– Пять дней назад. В пятницу ночью мы с ним должны были встретиться в порту Эл-Ай, у доков. Но с утра пятницы от него ни слуху ни духу!

– Как по-твоему, где он может быть?

– Не знаю. – Глаза у нее снова заблестели. – Ума не приложу! Я… боюсь за него!

– Может, он просто передумал лететь с тобой?

Она бешено затрясла головой:

– Нет! Ни за что!

– Ладно, ладно. Не возбуждайся.

Я встал и подошел к видеолюку за столом. Хотелось бы выглянуть из настоящего окна, а не из проема во внутренней стене, но я едва осиливал плату за свой кабинетик. Комната с внешней стеной была мне не по карману. В правой руке я все время вертел монету, а левую холодила пластиковая карточка. Что-то здесь не так. Так не бывает!

– Вы вернете мне мою карточку?

Я повернулся к ней и протянул ей пластик. Да, карточка для нее очень важна.

Тут к моему ботинку подбежал таракан – огромный! Я с наслаждением раздавил его каблуком. Таракан противно захрустел. Придется снова привезти сюда Игнаца – пусть наведет порядок в моем кабинете.

– Ладно. Давай прикинем, что тебе известно о твоем парне.

Оказалось, что известно ей совсем немного.

У них случилось то, что вы назовете любовью с первого взгляда. Кайл Бодайн работал в какой-то импортно-экспортной фирме. У него были налажены связи во внешних мирах, и ему дали понять, что он может прилететь туда с молодой женой. Почти везде в освоенном космосе действуют законы против клонов, но влюбленные решили никому не признаваться в том, что Джин Харлоу-К – тоже клон. По ее словам, в последний раз она видела его в Дайдитауне в пятницу утром. У него неплохая квартирка в довольно дорогом жилом комплексе на Манхэттене. Дверь квартиры Кайл настроил на ее отпечатки пальцев – она открывалась после прикосновения ее руки. Джин много раз звонила туда, но к видеофону никто не подходил. Она съездила к нему домой. Ни следа Кайла. И ничего подозрительного.

Тут в дело предстояло вступить мне.

– Ладно, – сказал я. – Плата – две сотни в день плюс расходы.

– Заметано, – кивнула она.

Я подкинул монету на ладони.

– Она стоит больше, чем неделя аванса.

– Если вы найдете его меньше чем за неделю, даже сегодня – монета все равно ваша.

Да, она действительно очень хотела найти своего парня!

Я сказал ей, что днем буду занят; мы с клоном договорились встретиться на квартире у Бодайна ближе к вечеру.

Выждав немного после ее ухода, я вскочил в пневмотрубу и полетел вниз. Скоро я очутился на уровне земли. Прежде чем лететь в Манхэттен, необходимо было избавиться от монеты. Не только потому, что владеть ею противозаконно, но еще и потому, что ее могли украсть прежде, чем я обменяю ее на кредитки.

Я знал, куда мне идти, и отправился в такое место, где не принято задавать лишних вопросов.

II

Заранее никогда не знаешь, на что будет похож бар Элмеро в следующий раз. Большинство владельцев заведений выбирает постоянный внешний вид. Элмеро же поступает наоборот. Меняет голографический фасад в соответствии с настроением. Сегодня он, к моему удивлению, выбрал голограмму старинного салуна в Аризоне. Синее небо, яркое солнце; крыльцо из неотесанных бревен. И даже лошади. Кони, привязанные у коновязи, пили воду из корыта.

Здесь, на уровне земли, настоящее солнце не светит никогда.

Внутри, в баре, было обычное столпотворение. Несмолкаемый гул голосов; испарения и перегар. И, как всегда, в ближнем углу, на видеостене, бубнит Информпоток. Издали я разглядел смазливое личико дикторши седьмого канала. Она вела выпуск последних новостей из Центральной базы данных. Из-за загородки в самом темном углу послышался чей-то вой – там играли в «Патруль Проциона». Игрок – никогда его раньше не видел – вывалился из-за загородки, держась за плечо, и покатился по полу. Куртка у него на плече была прожжена. Вскоре ему удалось затушить огонь; он встал, встряхнулся и вернулся за загородку. Посетители приплачивают Элмеро, чтобы поиграть у него в «Патруль Проциона», с тех пор, как он частично отключил глушители вражеских лазеров. Когда враги стреляют в ответ, они действительно стреляют. И в игре можно получить серьезную травму. Вот почему подправленные автоматы вне закона.

Элмеро специализируется на всем нелегальном.

Док махнул мне из-за своего столика. Минн тоже углядела меня из-за барной стойки. Она взяла пузырек с «дьюаровой зеленкой» – моим обычным заказом – и вопросительно подняла брови. Я жестом показал, что не буду. Сейчас не то настроение, чтобы нюхать или затягиваться. Мне необходимо было пообщаться с боссом. Я показал в направлении задней комнаты, и она кивнула.

– Занят, Элм? – спросил я, чуть-чуть приоткрывая раздвижную дверцу и просовывая внутрь голову.

– Зиг! Входи!

Так я и сделал и дверь за собой прикрыл.

– Зиг, ты выглядишь еще хуже, чем всегда.

Он никогда не упускает случая поиздеваться над моим землистым цветом лица.

– Спасибо, Элм. Не всем же быть такими здоровяками-хитрованами, как ты.

Ростом Элмеро вымахал под два метра; однако при всей высоте он жутко тощий. И ноги вечно заплетаются одна за другую. Он нажал кнопку и привел свою раздвижную лежанку в сидячее положение. Я давно завидовал его креслу. Наверное, у него самое удобное кресло во всем освоенном космосе. В один прекрасный день, если я разбогатею…

– Чем я могу тебе помочь?

– Мне нужно кое-что обменять. – Я щелчком швырнул ему монету.

Он подкатился в кресле к угловой полке и бросил монету в чашу настольного анализатора, который взвесил монету, оценил по отношению к сегодняшнему курсу золота и выдал цифру, видную только Элму. Элм любит золото. Он проворачивает массу незаконных делишек и предпочитает не связываться с официальными обменными пунктами. Вот почему золото для него – универсальное средство обмена.

– Даю тебе за нее тысячу шестьсот.

Монета стоила все две тысячи, и мы оба это знали, но Элмеро обожал торговаться.

– Я рассчитывал получить тысячу шестьсот – тысячу семьсот чистоганом, после вычета налогов.

Он улыбнулся. Говорил я ему – такие ухмылочки ему не к лицу.

– Может, сойдемся на полутора тысячах? – предложил он.

– Заметано, – сказал я. Именно столько я и рассчитывал получить от него.

Он подошел к панели расчетов и ввел все нужные данные. Номер моего удостоверения он помнил наизусть.

– Готово, Зиг, – сказал он наконец. – Я только что заплатил тебе восемнадцать сотен за неделю работы. Какую дату проставить?

Я пожал плечами:

– Все равно.

Он снова застучал пальцами по клавишам. Мы подождали пару секунд, потом я подошел к его кредитному терминалу и приложил большой палец к окошку. Нажав на кнопку, я выяснил, что на моем счете 1522 кредитки – после автоматического вычета налогов. По крайней мере, больше я не буду получать красных огней и могу перестать извиняться и врать, что мой транспондер требует замены. Постоянное вранье надоедает и как-то… смущает.

– Вот что, Элм… Сегодня я видел фальшивую грин-карту.

– Как так? – Казалось, мои слова его ничуть не взволновали.

– В общем, карта на самом деле не принадлежит ее владельцу.

– Если генотип владельца не соответствует тому, что введен в карточку, и если эти данные не сочетаются с данными Центральной базы данных, документ гроша ломаного не стоит. С такой фальшивкой будет ходить только последний псих.

Он явно меня не понял.

– Я как раз и толкую о Центральной базе данных – изменения были внесены туда.

Элм пожал плечами:

– Такое тоже случается. Не обычным способом, конечно, но, если знать нужных людей и хорошо заплатить, можно изменить что угодно. Удаляют записи о преступлениях, меняют кредитную историю. Не ври, будто впервые слышишь о подобных проделках.

– Не впервые. А ты когда-нибудь слыхал о том, чтобы клона перевели в категорию настоящих?

Наконец-то Элм проявил хоть какой-то интерес к моим словам: брови его едва заметно поползли вверх.

– Трудновато… Те, кто в состоянии произвести замену, могут отказать, невзирая на цену. – Он снова нехорошо ухмыльнулся. – Так сказать, по принципиальным соображениям.

– Но могут и не отказать?

– Могут… если у тебя найдется образец ткани для идентификации генотипа, а еще если тебе встретится хороший посредник – прожженный и изобретательный мошенник, которому сам черт не брат.

– Вроде тебя?

Элм с самодовольной улыбкой откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы домиком. Элмеро нравится воображать, будто он – король преступного мира.

– То, что ты сказал, не находится за пределом моих способностей.

Я задал главный вопрос:

– Тебе доводилось проворачивать нечто подобное?

– Нет. – Он медленно качнул головой. – Но если бы мне представилась возможность, я бы не отказался.

Невероятно!

– И ты бы помог тупой ходячей опухоли сойти за настоящую?

– Бизнес есть бизнес. И потом, клон – такая же «опухоль», как и однояйцовый близнец. Что касается тупой… Знаешь, если бы все твое образование сводилось к уходу за собой да овладению техникой секса – собственно говоря, больше ничему их не учат, – ты был бы еще большим занудой, чем сейчас.

– Спасибо, Элмеро, – рассмеялся я и встал. – Вот не знал, что ты заделался клонолюбом!

– Всегда пожалуйста, Зигмундо. Только не оскорбляй старших!