Текст книги "Целитель"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Всегда можно покрасить…

Он взвыл от ужаса.

Голос постарался поскорей сменить тему.

– У меня есть несколько вопросов, Стив, – поспешно сказал он.

– Чего тебе?

– Зачем ты завтра летишь на планету?

– Затем, что когда-то был членом федеральной наблюдательной культурологической группы на Кваши, где корпорация «Старуэйз» потеряла экспериментальный пилотирующий электронный мозг. Она получила от Федерации разрешение на его поиски при условии, что их проведет культуролог.

– Да я не то имею в виду. Меня интересует, почему этот мозг всем так нужен, насколько он похож на настоящий мозг, и так далее.

– Это легко выяснить. – Дейлт направился к двери. – Достаточно зайти в корабельную библиотеку.

Библиотека располагалась радом с центральной осью корабля и полностью управлялась компьютерами. Дейлт заперся в крошечной просмотровой кабинке, сунул в открытую прорезь идентификационную карту.

Из встроенного динамика послышался ровный скучный компьютерный голос:

– Что вам угодно, мистер Дейлт?

– Мне предстоит отправиться в путь, и хотелось бы просмотреть все, что имеется по мозговому проекту.

Из крошечного желобка выскочили четыре катушечки с микропленкой, упав в стоявшее перед ним корытце.

– Прошу прошения, мистер Дейлт, – извинился компьютер, – больше по вашему допуску ничего не положено.

– Пожалуй, достаточно, Стив, – сказал голос. – Вставь в проектор.

Катушки излагали историю дерзкого биологического и экономического проекта. Корпорация «Старуэйз» быстро добилась монополии на рынке межзвездных кораблей, путешествующих в искривленном пространстве, и занялась межгалактическими полетами. Но, в отличие от известных типичных компаний, вкладывала большие деньги в фундаментальные исследования. Одной из основных областей ее исследовательской деятельности стало использование нервных тканей разумного человека. И Джеймс Барр открыл способ, имеющий колоссальный экономический потенциал.

Основные затраты на коммерческие межзвездные перелеты – грузовые или пассажирские – приходились на подбор команды. Хорошие пилоты были наперечет и с трудом соглашались работать, а для управления кораблем нужен был далеко не один звездолетчик. Многократно пытались заменить команду компьютерами, неизменно терпя поражение либо из-за проблемы массы-объема, либо из-за непомерной стоимости профилактического обслуживания. Достижения Барра в создании «искусственного», то есть выращенного в пробирке, мозга, похоже, решали проблему, хотя бы для грузовых кораблей.

После многочисленных проб и ошибок с системами жизнеобеспечения и всеобъемлющего контроля был в конце концов создан действующий прототип. Несколько кратких экспериментальных полетов с запасной командой наготове принесли превышавшие все ожидания результаты. После этого прототип подготовили к дальнему межзвездному путешествию с пятью запланированными по расписанию остановками – естественно, с пустыми грузовыми отсеками. Полет проходил довольно успешно, пока корабль не попал в район Кваши. С ним послали единственного механика, который предотвращал серьезные неполадки и сидел, по его утверждению, в своей каюте, когда корабль вдруг вышел из искривленного пространства, а вспыхнувшая лампочка подала сигнал бедствия. Он, не теряя времени, катапультировался в спасательном челноке. Корабль по кратчайшей орбите ринулся к Кваши и исчез, вероятно разбившись. С тех пор минуло восемь месяцев.

Любая дальнейшая информация недоступна без специального разрешения.

– Пустая трата времени, – заключил Стивен.

– Вы ко мне обращаетесь, мистер Дейлт? – переспросил компьютер.

– Нет.

– Новых сведений, конечно, маловато, – признал голос.

Прежде чем ответить, Дейлт вытащил из прорези свою карточку, отключив в данной будке компьютер, чтоб он больше не вмешивался.

– В данный момент рассматриваются теории о технических неполадках и о вредительстве.

– Почему о вредительстве?

– Во-первых, в связи с гильдией звездолетчиков, – объяснил он, вставая. – Во-вторых, из-за конкуренции между фирмами. Но, поскольку корабль разбился в закрытом отколовшемся мире, я остановился бы на неполадках.

Выходя из кабинки, взглянул на хронометр на стене: 19.00 корабельного времени. Джин наверняка уже ждет.

Они с Джин вошли в почти пустой кафетерий, найдя отдельный столик в дальнем углу.

– По-моему, вообще незачем красить волосы, – заявила она, ставя на стол поднос и усаживаясь. – На мой взгляд, очень даже симпатичная седая прядь… Я бы даже сказала, слишком симпатичная.

Дейлт благосклонно смолчал.

– Стив, – неожиданно встрепенулась Джин, – почему ты ешь левой рукой? Я раньше никогда этого не замечала…

Он опустил глаза. Вилка была уверенно схвачена пальцами левой руки.

– Ничего не пойму, – пробормотал Стивен. – Даже внимания не обратил…

– Пока ты спал, – врезался голос, – я встроил несколько новых цепей. Довольно глупо отдавать предпочтение одной руке перед другой. Теперь ты стал двуруким.

– Спасибо за своевременное предупреждение, партнер!

– Извини. Позабыл.

Дейлт перебросил вилку в правую руку, а Джин сменила тему.

– Слушай, – сказала она, – ты никогда не рассказывал, почему ушел из исследовательской культурологической группы…

Он помолчал, прежде чем отвечать.

После свержения Метепа VII, последнего в длинной династии самозваных «императоров внешних миров», новые независимые идеи породили свободное объединение под простым названием «Федерация».

– Федерация, – наконец начал Дейлт, – как тебе отлично известно, разработала долгосрочный план присоединения отколовшихся миров, я имею в виду, тех, кто этого пожелает. Но тут обнаружилось поразительное обстоятельство – слишком многие успели скатиться к варварству. Для оценки отколовшихся миров были начаты культурологические исследования, которые помогли бы решить, кому можно доверить современные технологии. Существовало еще одно правило, на которое я тогда не обратил особого внимания, просто принял на веру. Из-за этого и возникли проблемы.

– Что за правило?

– Полностью оно нигде не записано, не сформулировано, но в принципе предписывает оставить в покое отколовшуюся цивилизацию, которая выбирает иной путь по сравнению с человечеством.

– Видно, решили на некоторых планетах проводить культурологический анализ в пробирке, – усмехнулась Джин.

– Я и сам так же думал, хотя это нисколько меня не заботило, пока я не исследовал одну планету, название которой пусть останется в тайне. Ее обитатели создали путем селекции пси-культуру и фактически совершенно особое общество. В рапорте Федерации я особо подчеркивал, что, на мой взгляд, мы можем у них поучиться не меньше, чем они у нас.

– Наверняка напрасно, – догадалась Джин.

Дейлт кивнул:

– Поскандалив с непреклонным начальством, взбесился и ушел.

– Наверно, подумали, будто ты слишком привык к той планете.

– Следовало бы получше подумать. Я, к примеру, без всяких возражений покинул Кваши. Попросту побоялись, что тамошняя пси-культура недостаточно зрелая для контакта с галактической цивилизацией, которая ее просто поглотит. Решили дать ей еще пару столетий. Я считал это несправедливым, но ничего не смог сделать.

Джин проницательно взглянула на него:

– Кажется, ты употребляешь прошедшее время. Изменил с тех пор свое мнение?

– Кардинально. Пришел к заключению, что вся деятельность Федерации опирается на принципиальную, вполне конкретную философию. Она хочет не просто обеспечить разнообразие человечества, но и расширить его до предела. Люди были практически гомогенным видом, пока не принялись осваивать звезды. Межзвездные полеты начались как раз вовремя. Старушка Земля до сих пор служит лучшим примером. Запад с Востоком давно объединились, о чем никто даже не смел мечтать, теперь там воцарилась безликая, бесконечно питающая саму себя бюрократия. И столь же безликое население. Однако человек, стремящийся к звездам, совсем другой! Вырвавшись из-под влияния других людей, перестав смотреть на окружающее чужими глазами, слышать чужими ушами, он снова стал личностью, выбирающей собственный путь. Многие отколовшиеся миры, доведя этот принцип до крайности, потерпели крах. А немногие выжили, и Федерация хочет, чтобы преуспевшие дошли до самого конца ради их собственного благополучия и на благо всего человечества. Как знать, вдруг когда-нибудь в отколовшемся мире родится новый высший человек?

Они не спеша направлялись к каюте Дейлта. Войдя, он взглянул в зеркало, пригладил серебристую прядь, пробормотал с насмешливым разочарованием:

– Никуда не делась.

Повернулся к Джин, успевшей раздеться больше чем наполовину.

– Ты улетал ненадолго, Стив, – прошептала она, – а я по тебе соскучилась… по-настоящему.

Он по ней тоже соскучился.

III

Когда Стивен наутро проснулся, Джин уже не было. На тумбочке у кровати лежала кратенькая записка с пожеланиями удачи.

– Ты был обязан меня подготовить к такой бешеной чувственной встряске, – упрекнул голос. – События прошедшей ночи застали меня врасплох.

– Ох, это снова ты! – простонал Дейлт. – Ночью я совсем о тебе позабыл, иначе точно оказался бы импотентом.

– Я подключился к твоей сенсорной системе – весьма возбуждает.

На него нахлынула беспомощная досада. Придется привыкать к присутствию партнера при самых интимных моментах, но многие ли способны заниматься любовью, зная, что бесстыдный проныра беспрепятственно подглядывает в окно, видя происходящее в полном масштабе?

– Дальше что будем делать?

– Дальше, Пард, – протянул Дейлт, – приготовимся спускаться вниз.

Он направился к платяному шкафу, вытащил поношенный кожаный камзол и кирасу с пустым красным кружком на нагруднике – опознавательным значком наемника. Затем последовали короткие жесткие кожаные штаны, картину завершили широкий меч и металлический шлем. Наконец, волосы были перекрашены в подобающий Раксо цвет.

– И еще кое-что, – добавил он, шаря в самой глубине полки. Вытащил руку, крепко стиснувшую резной кинжал. – Новое оружие Раксо.

– Что ж нового в кинжале?

– Это не совсем кинжал, а еще и…

– Ну конечно. Бластер.

– Откуда ты знаешь?

– Мы ведь партнеры, Стив. То, что знаешь ты, знаю я. Знаю даже, зачем ты его заказал.

– Интересно послушать.

– Боишься, как бы не утратил прежнюю скорость реакции. Опасаешься, что мышцы не имеют прежнего тонуса, которым обладали при первом выступлении в роли Раксо. Не хочешь умирать, отыскивая искусственный мозг.

– Похоже, ты уверен, будто очень хорошо меня знаешь.

– Разумеется. Всю подноготную, с рождения до нынешнего момента. Единственный сын более или менее благополучной супружеской пары с Френдли… Обычное, ничем не примечательное детство, не слишком выдающиеся успехи в учебе, однако, благодаря отлично выдержанному экзамену на совместимость, тебя зачислили в федеральную группу разведчиков-культурологов. С тех пор ты больше не общался с родителями. Они так и не простили сбежавшего сына, скачущего из одного отколовшегося мира в другой. Ты сам откололся от родного мира, завел друзей в корпорации, а теперь откололся и от корпорации. По натуре не одиночка, но приспособился к одиночеству. Собственно говоря, у тебя колоссальные способности к адаптации, насколько это допускает личный кодекс морали и чести, который ты чтишь очень строго.

– Видно, больше не будет никаких секретов, – вздохнул Дейлт.

– По крайней мере, от меня.

Дейлт прибыл в герцогство Бенделемское в расчетное время, перед рассветом. Спрятал челнок и вышел на дорогу, когда небо начинало светлеть. Шагая с легким седлом, переброшенным через плечо, любовался полями спелой пшеницы и овощей с обеих сторон. Сельское хозяйство на Кваши всегда зависело от случая, нередко наступал голод, но, похоже, в этом году голода в Бенделеме не будет. Даже у крепостных сытый вид.

– Что скажешь, Пард? – спросил он.

– Ну, ось Кваши не сильно отклоняется от геометрической. Нынче, кажется, предстоит собрать второй обильный урожай.

– Неслыханно при их методах земледелия… Я тут однажды чуть не умер с голоду.

– Знаю, но не могу объяснить, почему крепостные вдруг так растолстели.

Дорога обогнула небольшой лесок, и Бенделема открылась перед глазами.

– Вижу, архитектура не слишком продвинулась за время моего отсутствия. Крепость до сих пор похожа на груду камней.

– Интересно, – задумался Пард, пока они подходили к каменной постройке, – почему столько отсталых отколовшихся миров возвращаются к феодализму?

– Тут можно лишь строить теории. Скажем, феодализм в принципе опирается на закон джунглей. Впервые высаживающиеся колонисты откладывают воспитание и обучение детей в долгий ящик, чтобы в первую очередь на столе всегда стояла еда. Это их первая и трагическая ошибка, потому что, как только они упускают из рук технологию, начинается спуск по виткам бесконечной спирали. Обычно третье поколение живет уже на очень низком технологическом уровне. Исчезают сдерживающие механизмы, перестают действовать стабилизационные факторы, верх берут крутые ребята. Феодализм основан на философии силы: то, что я могу взять и удержать, – мое. Узаконенное варварство. Поэтому феодальные миры вроде Кваши надо Держать подальше от Федерации. Можешь себе представить, чтоб шайка этих лихачей управляла межзвездным дредноутом? Ни у кого нет ни денег, ни времени на перевоспитание и обучение, поэтому их просто оставляют в покое. Пусть сами совершают свою маленькую индустриальную революцию и так далее. Когда будут готовы, Федерация даст им возможность присоединиться.

– Эй, наемник! – крикнул кто-то из крепостных ворот. – Чего тебе надобно в Бенделеме?

– Неужели я так сильно изменился, Фарри? – спросил в ответ Дейлт.

Стражник пристально вгляделся в него со стены, и лицо его просветлело.

– Раксо! Заходи, добро пожаловать! Герцогу требуются отважные мужчины.

Темнокожий солдат Фарри, набравший с момента их последней встречи несколько фунтов и получивший несколько новых шрамов, приветствовал вошедшего в открытые ворота наемника.

– А конь где? – с ухмылкой полюбопытствовал он. – У тебя сроду не было обыкновения топать на своих двоих, когда верхом можно ехать.

– Ногу сломал в канаве за много миль отсюда, так далеко, что вспоминать не хочется. Пришлось его прикончить, хоть и славный был жеребец.

– Жалко. Ну, герцог нового выдаст.

Герцог удостоил Дейлта настораживающе короткой аудиенции. Владелец замка не проявил ожидаемого энтузиазма. Дейлт не знал, чем объясняется холодность государя – занятостью другими делами или подозрительностью. Впрочем, его сын Антон вел себя совсем иначе, искренне радуясь встрече с Раксо.

– Пошли, – сказал он после взаимных приветствий. – Отведем тебе комнату рядом с моей наверху.

– Мне, простому наемнику?

– Тебе, моему наставнику!

Антон полностью возмужал с тех пор, как Дейлт в последний раз его видел. Он проводил с пареньком много времени, обучая приемам боя на мечах, которые сам освоил в студенческие годы.

– Я хорошо воспользовался твоими уроками, Раксо!

– Надеюсь, не бросил учиться после моего ухода.

– Спустимся на тренировочную площадку, увидишь, что я не ленился во время твоего отсутствия. Теперь я с тобой сравнялся.

Более чем сравнялся. Нехватку мастерства и точности Антон возмещал буйным пылом. Несколько раз Дейлт с трудом отбивался, но внимательно наблюдал за юношей, нанося и парируя удары, наступая и отступая в учебном бою. С виду тот же самый парень, каким он его помнил: храбрый, самоуверенный, единственный законный сын герцога, наследник Бенделемы, однако возникло и какое-то новое подводное течение. Антон всегда был грубоватым, хитрым, жестоким – идеальные качества для будущего феодального господина, – а теперь к ним добавилась нотка отчаянной безнадежности. Дейлт ее не сразу заметил и сейчас, заметив, не мог объяснить. У Антона прочное положение – что его гложет?

После разминки Стивен погрузился в огромный чан с горячей водой – в прошлый раз эта привычка принесла ему репутацию слегка чокнутого, – потом пошел к себе и сразу заснул, вымотанный долгой утренней пешей прогулкой с седлом, а потом яростным боем с Антоном.

Проснувшись, почувствовал в затекшем теле нестерпимую боль.

– Надеюсь, боль в мышцах тебе доставляет немало страданий.

– Что это значит, Пард? – недовольно спросил он, разминая мышцы правой руки, работавшей мечом.

– То, что ты к подобным занятиям не подготовлен. Смехотворных упражнений на корабле абсолютно недостаточно для схватки с таким соперником, как Антон. Если тебе нравится испытывать боль, на здоровье, только не забывай, что я тоже ее испытываю!

– Ну, так просто выключи болевые ощущения. Можешь ведь это сделать?

– Да, но это почти столь же неприятно, как сама боль.

– Тогда просто страдай со мной вместе. Кстати, ты нынче чертовски неразговорчив. В чем дело?

– Наблюдаю, сравниваю твои прошлые впечатления от Бенделемы с тем, что сейчас вижу перед собой. Либо ты никудышный наблюдатель, либо что-то здесь происходит… Нечто подозрительное, таинственное, я уж не знаю что…

– То есть как это – «никудышный наблюдатель»?

– Вот так. Или твои прошлые наблюдения неточны, или в Бенделеме произошли серьезные перемены.

– В каком смысле?

– Точно пока сказать не могу. Скоро выясню. Я гораздо более прозорливый наблюдатель, чем ты.

Дейлт со стоном взмахнул руками:

– В меня вселился не просто непрошеный гость, но и до невозможности наглый!

Послышался стук в дверь.

– Входите, – разрешил он.

Дверь открылась, вошедший Антон оглядел комнату.

– Ты один? Мне послышалось, говоришь с кем-то…

– Привязалась дурная привычка в последнее время, – поспешно объяснил Дейлт. – Мысли вслух.

Юноша пожал плечами:

– Скоро подадут ужин, я приказал посадить тебя за отцовским столом. Пойдем.

Спускаясь следом за ним по узкому лестничному пролету со ступенями из необработанного грубого камня, Стивен уловил густой безошибочный запах местного вина.

Высокий, похожий на мертвеца мужчина склонил голову, когда они вошли в обеденный зал.

– Привет, Стренч, – улыбнулся Дейлт. – Я смотрю, ты по-прежнему мажордом.

– С милостивого дозволения его светлости, – ответил Стренч.

Почти сразу за ними явился сам герцог. Все присутствующие стояли, пока он не уселся. Дейлт разместился почти во главе стола, догадавшись по возмущенному виду немногочисленных придворных советников, что их отодвинули от властного трона чуть дальше, чем хотелось.

– Я должен поблагодарить его светлость за выпавшую наемнику честь сидеть за его столом, – сказал он после того, как придворный поднял традиционный тост за Бенделему и долголетие герцога.

– Не говори глупостей, Раксо, – ответил герцог. – Ты отлично послужил мне против Тепендии и всегда от чистого сердца заботился о моем сыне. Сам знаешь, в Бенделеме тебя всегда встретят с радостью.

Дейлт поклонился.

– Чего ты раскланиваешься и лебезишь перед мерзким слизняком?

– Заткнись, Пард! Роль требует.

– Разве тебе не известно, скольких крепостных тиранит этот варвар?

– Заткнись, самодовольный паразит!

– Не паразит – симбионт!

Стивен поднялся, взмахнул кубком с вином.

– Если речь зашла о вашем сыне, мне хотелось бы провозгласить тост за будущего герцога Бенделемского Антона!

С внезапным звериным рычанием Антон вскочил на ноги, швырнул свой кубок на каменный пол и без всяких объяснений вылетел из зала.

Все изумились не меньше Дейлта.

– Может, я что-то не то сказал…

– Не понимаю, что именно, – пробормотал герцог, не сводя глаз с красной лужицы пролитого вина, просачивавшегося в щели между камнями. – В последнее время Антон ведет себя довольно странно.

Дейлт сел, поднес кубок к губам.

– На месте моего острого на язык партнера я бы не стал допивать до дна это пойло.

– Почему? – мысленно удивился он, осторожно коснувшись губами края кубка.

– Потому что, по-моему, в твой бокал, в отличие от других, что-то добавлено, а нам следует соблюдать осторожность.

– Что же тебе внушило подобные подозрения?

– Я уже говорил, что ты должен оттачивать наблюдательность.

– Перестань! Объясни.

– Хорошо. Я обратил внимание, что тебе подали заранее налитый кубок, тогда как остальные наполняли вон из того медного кувшина.

– Действительно странновато, —согласился Стивен и собрался поставить кубок.

– Не надо! Чуть-чуть смочи губы, я попробую проанализировать содержимое. Небольшой глоток сильно не повредит.

Он так и сделал и принялся ждать.

– Ну, – объявил, наконец, Пард,  – по крайней мере, серьезного вреда тебе причинить не хотели. Пока, во всяком случае.

– Что там?

– Какой-то алкалоид, должно быть, из местного корня.

– И что со мной было бы?

– До утра отключился бы, не появляясь на сцене.

Дейлт задумался.

– Интересно, зачем?

– Не имею ни малейшего представления. Но, пока все отвлеклись на бегство Антона, советую немедленно выплеснуть вино на пол. Оно смешается с уже пролитым, никто не догадается. Пусть потом дураки удивляются, что ты по-прежнему в своем уме.

– У меня есть идея получше.

Дейлт вылил вино на собственный сапог, и оно стекло тихо, без плеска.

– Пару минут обожду, а потом прикинусь, будто отключился. Может, узнаем, что они задумали.

– Звучит рискованно.

– Тем не менее так мы и сделаем.

Стивен решил максимально использовать время, оставшееся до отключки.

– Знаете, – начал он, притворяясь, что пьет вино большими глотками, – прошлой ночью я видел на небе яркую вспышку света. Она ударила в землю далеко за горизонтом. Слышал недавно толки, будто тот самый свет упал где-то здесь, даже говорят, что в самой Бенделеме. Правда или вассалы спьяну болтают?

Разговоры за столом разом смолкли. Все перестали есть и пить, устремив на него взгляды.

– Почему ты об этом спрашиваешь, Раксо? – поинтересовался герцог.

Завеса подозрительности, вроде исчезнувшая в начале обеда, вновь прочно отделила герцога от наемника.

Последний решил, что представление пора заканчивать.

– Ваша светлость, меня лишь озадачили праздные слухи. Я… – Он приподнялся на стуле, прикрыл рукой глаза. – Я… – И осторожно повалился на пол.

– Отнесите его наверх, – приказал герцог.

– Не покончить ли прямо сейчас с вездесущим выскочкой, ваша светлость? – предложил один из советников.

– Нет. Он мой друг, друг Антона, зла нам наверняка не желает. Завтра все будет ясно.

Дейлта без какой-либо деликатности и тем более без учета физического самочувствия отволокли в его комнату, бесцеремонно швырнув на кровать.

Крепко хлопнула глухо закрытая прочная дверная створка, послышался щелчок ключа в замке.

Он вскочил, бросился к двери. Ключ торчал снаружи в скважине.

– Блестящая была идея, – ядовито прокомментировал Пард.

– Попрошу воздержаться от замечаний.

– Что теперь будем делать, запертые на всю ночь в клетушке?

– Остается одно, – вздохнул Дейлт, сбросил сапоги, кольчугу, камзол, короткие штаны и прыгнул в постель.

Наутро дверь оказалась незапертой, и он с максимальными предосторожностями спустился вниз. Память подсказывала, что рядом с кухней находится каморка Стренча… точно, вот она. Хозяина поблизости не видно.

– Что это ты задумал?

– Изо всех сил стараюсь снова не просидеть ночь под замком.

Взгляд его остановился на большой доске, где Стренч держал дубликаты ключей от всех замков в крепости.

– Начинаю понимать.

– Медленно нынче утром соображаешь!

Стивен сдернул с крючка запасной ключ от своей комнаты, прицепив на его место другой, похожий, с другого конца доски. Стренч рано или поздно обнаружит исчезновение одного ключа, но конкретно, безусловно, не вычислит.

Через несколько секунд он столкнулся с мажордомом.

– Его светлость желает тебя видеть, Раксо, – сухо сообщил тот.

– Где он?

– На северной стене.

– Похоже, близится критический момент.

– Почему, Пард? – прошептал Дейлт.

– Помнишь, вчера вечером после твоей театральной отключки герцог сказал, что завтра все будет ясно?

– По-твоему, он сейчас собирается выяснять?

– Может быть. Точно, конечно, не могу сказать, но радуюсь, что у тебя кинжал за поясом.

Герцог стоял один на крепостной стене, приветствуя Дейлта-Раксо со всей теплотой, допустимой при его сдержанности, выслушав от последнего извинения за вчерашнюю «чрезмерную выпивку».

– К сожалению, должен кое в чем признаться, – сказал он.

– Слушаю, ваша светлость…

– Как только ты явился, я заподозрил тебя в предательстве.

Дейлт открыл было рот, чтоб ответить, но герцог махнул рукой в перчатке:

– Можешь не доказывать свою невиновность. Я получил донесение от шпиона при тепендианском дворе с подтверждением, что ноги твоей в Тепендии не было после таинственного исчезновения год назад.

Стивен повесил голову:

– Милорд, я в отчаянии.

– Не упрекай меня, Раксо. Всем известно, что ты ищешь максимальной выгоды, а Тепендию очень интересуют последние события в Бенделеме. Настолько, что она засылает на нашу территорию летучие отряды, которые захватывают моих вассалов.

– Зачем?

Герцог надулся от гордости.

– Затем, что Бенделема процветает. Ты сам кругом видел богатый урожай. Везде, по обыкновению, скудный, кроме Бенделемы.

Дейлт этого не знал, но все равно кивнул. Значит, только на Бенделеме собирают второй обильный урожай. Интересно.

– Наверно, вы освоили новые методы земледелия и Тепендия их хочет украсть, – предположил он.

– Больше того, – кивнул герцог. – У нас появились новые способы хранения продуктов, новые способы сева… Когда вновь придет голод, мы победим Тепендию не мечом и огнем, а едой! Голодающие тепендианцы побегут от своего господина, Бенделема расширит границы.

Дейлт собрался заметить, что если тепендианцы захватят бенделемских вассалов и завладеют секретами, то голода нигде больше не будет. Но герцог мечтал об империи, а простому наемнику не всегда стоит опровергать имперские мечты. Поэтому он промолчал, пока герцог созерцал горизонт, которым вскоре надеялся завладеть.

Остаток дня прошел в праздной ловле слухов, и к обеду Стивен убедился в одном: корабль разбился или приземлился на той самой поляне, которую он осматривал несколько дней назад. Было известно еще кое-что, но жители Бенделемы хранили секрет про себя – «правда, мы видели падавший свет, а больше ничего не знаем».

Антон предложил Дейлту то же почетное место, и он покорно уселся.

Когда прозвучал тост за герцога, сделал крошечный глоточек из кубка.

– Каков вердикт, Пард?

– Тот же самый.

– Не понимаю, в чем дело. Почему меня не опаивают ни за завтраком, ни за полдником, а только за обедом?

– Нынче ночью попробуем разобраться.

Поскольку сегодня Антон фокусов не выкидывал, трудно было найти способ избавиться от вина с добавленным снотворным. Наконец, он решил вновь притворно свалиться на стол, опрокинув при этом кубок в надежде скрыть тот факт, что проглотил лишь несколько капель.

Уронив на столешницу голову, внимательно прислушался.

Прозвучал голос Антона:

– Долго это будет продолжаться, отец? Если его каждый вечер опаивать, он обязательно заподозрит неладное.

– Долго, раз ты поселил его здесь, а не в солдатских казармах! – сердито крикнул герцог. – Недопустимо, чтобы он шатался вокруг во время ночных церемоний. Чужак не должен знать о божестве!

– Ладно, – мрачно буркнул Антон. – Завтра я его отправлю в казармы.

– Не обижайся, – смягчился отец. – Я знаю, он твой друг, но божество важнее наемника.

– Кажется, я вполне понимаю, что представляет собой упомянутое божество, – заявил Пард, когда Дейлта-Раксо тащили наверх.

– Мозг? Я сам догадался. А как он общается с ними? Образец к этому не приспособлен.

– Зачем ему общаться? Достаточно того, что он с неба свалился.

– Недостаточно. Мозг ничуть на божество не похож. Он должен был вступить в контакт с местными жителями, прежде чем они его обожествили. Иначе падение корабля стало бы очередной детской сказкой, которую рассказывают у костра.

Точно так же, как прошлой ночью, его завалили в кровать, дверь заперли снаружи. Он выждал несколько долгих минут, пока за дверью не установилась полная тишина, после чего сунул в замочную скважину дубликат ключа. Настоящий ключ выпал с другой стороны на каменный пол с кошмарно громким звоном. Впрочем, дело тем и ограничилось, поэтому Стивен повернул свой ключ и выскользнул по коридору на лестницу, ведущую вниз, к обеденному залу.

Там было пусто. Даже посуда после обеда не убрана.

– Куда все подевались? – пробормотал он.

– Тише! Слышишь голоса?

Дейлт начал спускаться по ступеням, прислушиваясь. Пространство наполнилось приглушенным пением. Слева виднелась открытая дверь, возле которой пение слышалось лучше.

– Вот… наверняка они там…

Коридор с земляным и частично вымощенным камнями полом повел его вниз. Редкие факелы, висевшие на стенах, бросали мерцающий свет на каменные корявые стены, пение становилось все громче.

– Разбираешь слова?

– Речь идет о каких-то священных предметах… Половина встречается с нынешним солнцем, а другая с завтрашним… Круг не должен прерваться…

Пение вдруг смолкло.

– Похоже, литания кончилась. Давай лучше вернемся.

– Нет, спрячемся. Мозг наверняка тут, а мне бы хотелось как можно скорее вернуться к цивилизации.

Дейлт присел на корточки в темной нише в стене, наблюдая за торжественной процессией во главе с герцогом, который нес перед собой какие-то накрытые куском ткани предметы. За ним следовал мрачный, надутый Антон. Придворные советники на ходу срывали со стен факелы, но он успел заметить сочившийся в неразведанном конце коридора свет и, когда все прошли мимо, шмыгнул туда вдоль стены.

В последней глухой нише перед его глазами предстала абсолютно неожиданная картина. Сюрреалистическая.

Сводчатое подземное помещение было завалено обломками пропавшего грузового корабля. У стен громоздились огромные куски искореженного металла, детали поменьше свешивались с потолка. А спереди в центре стоял почти неотличимый от прочего металлолома серебристый аппарат жизнеобеспечения мозга высотой в человеческий рост и вдвое шире. На нем в хрустальном шаре с питательной жидкостью плавал мозг – круглый ком нервной ткани.

– Ты его не слышишь? – спросил Пард.

– Кого «его»?

– Мозг представляется себе объектом мужского рода. Ему действительно удалось вступить в контакт с местными жителями. Тут мы были правы.

– Не пойму, каким образом.

– С помощью телепатии, Стив. Видимо, мое присутствие блокирует принимающие рецепторы в твоем мозгу. Я еще в коридоре чувствовал слабые импульсы, только не был уверен, пока он нас не поприветствовал.

– Что говорит?

– Естественно, хочет знать, кто мы такие и чего нам надо. – Последовала короткая пауза. – Ой-ой-ой! Как только я сказал, что мы просто вернем его корпорации «Старуэйз», он подал телепатический сигнал тревоги – очень громкий. Не удивляйся, если через пару минут к нам присоединится вся компания.

– Замечательно! Что теперь делать?

Дейлт нащупал кинжал на поясе, обдумывая ситуацию. Бежать уже слишком поздно, прокладывать себе путь бластером нежелательно. Взгляд его остановился на шаре.