Текст книги "Целитель"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Мне… почти страшно пробовать… – пробормотал он, откупоривая сосуд.

Поднес фляжку к запястью, закованному в наручник, помедлил, глубоко вдохнул, плеснул спирт. Большая часть пролилась на пол, но достаточное количество попало в цель.

– Теперь вытри, – приказал Стивен.

Джифф, не поднимая глаз, сунул фляжку под мышку, принялся растирать спирт на левой руке. Жидкость вдруг помутнела, приобрела телесный цвет. Он вытер ее краешком собственного комбинезона. За четкой пограничной линией на запястье кожа имела глубокую золотисто-желтую окраску.

– И правда,Целитель… – прошептал Джифф, впервые прямо взглянув в глаза собеседнику. – Прости меня! Сейчас сниму наручники.

Лихорадочно торопясь вынуть ключ из кармана, он выронил из-под мышки фляжку, звонко разбившуюся на полу.

– Эй! – воскликнул хозяин. – Стекло же настоящее!

Джифф не обратил внимания ни на разбитую склянку, ни на упреки. Выудил ключ, вставил в прорезь, давление на запястья внезапно ослабло, зажатые руки освободились, Джифф подхватил дезактивированные наручники.

– Прости меня, – повторил он, тряся головой, упорно глядя в пол. – Если б я хоть на секунду подумал, что ты и есть Целитель, никогда бы этого не сделал, клянусь! Прости…

– Ладно, ладно, прощаю, – поспешно проговорил Дейлт. – Ну а бластер у тебя имеется?

Джифф покорно кивнул, полез под комбинезон и протянул ему маленький ручной бластер, дешевый, но эффективный на близком расстоянии.

– Хорошо. Теперь надо только…

– Эй! – крикнул кто-то с другого конца комнаты. – Что тут происходит?

Дейлт рефлекторно повернулся, вскинув бластер.

Но Хинтер уже прицелился из своего оружия. Мелькнула вспышка, Стивен почувствовал жгучую боль. Луч бластера прожег у него в груди дыру в двух сантиметрах слева от грудины. Колени подогнулись, все вокруг погрузилось в темноту и молчание.

XII

Примчавшись с верхнего этажа на вопль Джиффа, Канлос увидел странную картину: пленник – Дейлт, или как там его звали, – лежал на спине в окровавленной рубашке, с аккуратной круглой лырой в груди, мертвей мертвого. Рядом с ним, прижав к животу пустые гравитационные наручники, всхлипывал коленопреклоненный Джифф. Сбоку молча стоял Хинтер с бластером в руке.

– Идиот! – заорал Канлос, побелев от ярости. – Как ты мог сделать такую глупость?

Хинтер невольно отступил назад.

– У него бластер был! Плевать мне, чего он там стоит. Когда в меня кто-то целится, я стреляю!

Канлос подошел к телу:

– Откуда у него оружие?

Хинтер пожал плечами:

– Я услыхал, как тут что-то разбилось, пошел посмотреть. Захожу – он без наручников, держит в руке бластер…

– Объясни, – велел Канлос, ткнув ногой рыдавшего подручного.

– Это Целитель!..

– Не смеши меня!

– Да! Он мне доказал.

Канлос задумался.

– Ну, возможно. Мы проследили за ним до Толивы, а именно на Толиве впервые появился Целитель. Все совпадает. Но зачем ты его освободил?

– Затем, что я – Сын Целителя! – шмыгнул Джифф носом. – А сейчас помог его убить…

Канлос презрительно сморщился:

– Идиоты! Вокруг меня одни дураки, ни на что не способные. Теперь мы никогда не узнаем, почему он так долго жил. – Он безнадежно вздохнул. – Ладно. Остается обыскать еще несколько помещений.

Хинтер пошел за ним следом.

– А с ним что делать? – кивнул он на безутешного напарника.

– Никчемный колпак. Забудь о нем.

Оба направились вниз, бросив Джиффа, склонившегося над телом Целителя.

XIII

– Ну, очнись!

– Что случилось?

– Хинтер дыру прожег прямо в сердце, друг мой.

– Тогда почему я все еще жив?

– Потому что, в конце концов, пригодилось подсобное сердце, которое я пару веков назад устроил у тебя в тазу.

– Никогда не слышал…

– Я тебе никогда не рассказывал. Знаю, как ты реагируешь на попытки усовершенствования.

– Больше никогда не буду возражать. А зачем ты устроил второе сердце?

– На меня произвел сильное впечатление случай с Антоном, которому ты насквозь пробил грудь. Я заключил, что полная зависимость всей системы кровообращения от единственного насоса весьма небезопасна и непредусмотрительна. Поэтому подсоединил вспомогательный орган к брюшной аорте, вырастил несколько обходных клапанов и оставил… на всякий пожарный случай.

– Повторяю, никогда не буду возражать.

– Хорошо. Есть кое-какие соображения насчет минерального состава твоих костей, который я…

– Потом расскажешь. Что дальше будем делать?

– Отошлем домой околпаченного, потом позаботимся о той парочке, что внизу. Только не перенапрягайся: мы работаем всего на одном легком.

– Может, обождем их с бластером наготове?

– Нет. Имеется идея получше. Помнишь, что мы видели в сознании больных белой горячкой?

– Никогда не забуду.

– Я тоже, и думаю, могу до отказа заполнить весь дом концентрированной дозой кошмаров… Настолько концентрированной, что эти двое уже никогда больше не побеспокоят ни нас и никого другого.

– Ладно, только сначала избавимся от Джиффа.

XIV

Без всякого предупреждения лежавшее перед Джиффом тело вдруг перевернулось и село.

– Перестань хныкать и выметайся отсюда. – приказало оно.

Джифф разинул рот, выпучил глаза на явно живого и полного сил мужчину с окровавленной грудью и дырой в том месте, где должно быть сердце. Видно было, что он разрывается между желанием расхохотаться от радости и завопить от ужаса. Конфликт разрешился тем, что его вырвало.

Когда желудок, наконец, опустошился, ему было велено лезть на крышу, спуститься на землю по пожарной лестнице и идти своей дорогой.

– Больше никогда не лезь под колпак, – предупредило ожившее тело, – кончай свои забавы, пока совсем не свихнулся.

– Н-но как же… – начал было он.

– Никаких вопросов. Если не исчезнешь сейчас же, я за твою судьбу не отвечаю.

Не сказав больше ни слова, но без кониа оглядываясь, Джифф направился к лестнице на крышу. Оглянувшись в последний раз, увидел, как тело нетвердо поднялось на ноги и пошло к креслу.

Опустившись в кресло, Дейлт помотал головой, бормоча:

– Кружится…

' – А как же, – согласился Пард. – Путь от таза до мозга неблизкий. Кроме того, отмечается небольшой спазм дуги аорты, с которым у меня возникли трудности. Впрочем, с нами все будет в порядке.

– Придется поверить тебе на слово. Когда будем напускать кошмары?

– Немедленно. Я тебя заблокирую – не уверен, что даже ты выдержишь такую дозу.

«Вот что мне хотелось услышать», – с облегчением мысленно вздохнул он.

И тут сгорбившееся в кресле окровавленное простреленное тело начало излучать зло, страх, ужас. Сначала зловещие струйки, потом ровный поток, потом ревущий водопад.

Мужчины внизу прекратили обыск и дико завопили.

XV

Дейлт закончил осмотр нижних комнат, убедившись с полным удовлетворением, что два бормочущих слюнявых существа с пустыми глазами, которые некогда были Канлосом и Хинтером, больше не угрожают его жизни и тайне.

Он вышел в прохладную ночь в тщетной попытке облегчить перегруженное правое легкое и заметил скорчившуюся, лежавшую в кустах фигуру.

Это был Джифф. По неестественному положению тела было ясно, что он упал с крыши и сломал себе шею.

– Видно, этот Сын Целителя не последовал указаниям, – констатировал Дейлт. – Наверно, остался на крыше и потерял рассудок, когда кошмары перелились через край.

– Сын Лота…

– Что это значит?

– Ничего. Просто перефразированный эпизод из древней религиозной книги, [5]5
  В Библии жена Лота, не послушавшись предупреждения, оглянулась на ниспровергнутые Содом и Гоморру и превратилась в соляной столп.


[Закрыть]– объяснил Пард и сменил тему: – Знаешь, любопытно, что эти приверженцы культа Целителя действительно ждут его возвращения.

– На самом деле не так уж и любопытно. Мы произвели немалое впечатление… и многое оставили недоделанным.

– Не по собственной воле. Из-за постороннего вмешательства.

– Верно. Но сейчас, во время войны, нам это не помешает.

– Хочешь вернуться, да?

– Хочу, и ты тоже.

– Пожалуй, ты прав. На сей раз хотелось бы попытаться проникнуть поглубже. И может быть, выяснить, кто или что стоит за этой самой белой горячкой.

– Ты и раньше бросал подобные намеки. Не потрудишься ли объяснить?

– Боюсь, ничего больше сказать не могу. Одни намеки, догадки, что за сценой что-то движется. У меня нет ни теории, ни свидетельств. Просто гложущее подозрение.

– Звучит довольно туманно.

– Посмотрим. Однако сначала надо залечить дыру в груди, снова заставить работать настоящее сердце. Если позволишь тебя процитировать: что это за Целитель, который не может себя исцелить? И придумаем впечатляющий способ его возвращения.

Быстро переодевшись, они вышли на крышу, взлетели во флитере в ночь, предоставив властям Мелтрина гадать, кто такие двое лепечущих идиотов, помешанный на сексе колпак со сломанной шеей и где бесследно исчезнувший уважаемый физик по фамилии Чизрак.

Вину за все это, конечно, свалили на тарков.

Часть третья
ИСЦЕЛИ НАРОД

Год 1231-й

Белая горячка свирепствовала с разной степенью вирулентности на протяжении тысячелетия с большим лишком, и в тот период с разными интервалами возникали определенные личности с опознавательными признаками Целителя – огненным камнем, белоснежной прядью волос на макушке, позолоченной кистью левой руки. Попытки самозванцев облегчить болезнь неизбежно оказывались успешными. Хотя медицинские авторитеты с негодованием приписывали успехи эффекту плацебо (за примечательным исключением Межзвездного медицинского корпуса, который по необъяснимым причинам отказывался подвергать «целителей» проверке), их объяснений никто не желал слушать. Детям Целителя не требовалось вообще никаких доказательств. Рациональные рассуждения не имели для них ни малейшего смысла.

Культ неудержимо разрастался, выйдя за планетарные границы, за рамки Содружества, преодолев даже расовые барьеры (мы уже говорили о его распространении среди лентимианцев и тарков в послевоенный период), расширяясь во всех направлениях, пока… белая горячка не отступила.

Болезнь угасла столь же внезапно и необъяснимо, как вспыхнула. За последние двести лет не зарегистрировано ни единого случая, и поэтому культ Целителя заметно ослаб, подкрепляемый только тем фактом, что на видеозаписях, снятых в публичных местах на разных планетах, порой мелькают разнообразные личности с его внешними приметами. (Во всех подобных случаях без исключения отмечается лишь одно общее: никто из опрошенных позже людей, присутствовавших на месте зафиксированных событий, даже не помнит, чтоб видел мужчину, похожего на Целителя.)

Дети Целителя утверждают, будто он дожидается той минуты, когда вновь нам понадобится.

Что ж, посмотрим.

Из книги Эммерца Фента

«Целитель: человек и легенда»

XVI

Место действия: Центр Федерации, кабинет первого адъютанта федерального Министерства обороны.

Рос Петрикал расхаживал по комнате. Светловолосый, жилистый, он гордился своей ладной, крепкой фигурой, однако вовсе не старался произвести впечатление на другого мужчину, сидевшего у него в кабинете. Это был Билксер, старый приятель, координатор федерального валютного обращения, который зашел, убивая рабочее время, когда Петрикал получил донесение. Департамент Билксера отвечал за учет и распространение сведений (за плату, конечно) о колебаниях относительной стоимости валюты планет, входящих в Федерацию. Однако последние поколения координаторов заметно и прогрессивно утрачивали интерес к обменным курсам, в результате чего у Билксера оказалась масса свободного времени.

Петрикал до самых последних дней вряд ли мог бы пожаловаться на чрезмерную занятость на посту первого адъютанта, хотя в данный момент сожалел, что выучился не на финансиста, а на военного. Развалился бы сейчас в шезлонге, как Билксер, наблюдая, как кто-то другой мечется по кабинету.

– Ну, по поводу теории насчет тарков… – проговорил праздный Билксер. – Не думаю, будто кто-то действительно верит, что именно они стоят за этим происшествием.

– За происшествием? Очень даже подходящее определение для жестокой, хладнокровно рассчитанной бойни!

Билксер пропустил мимо ушей возмущенный взрыв приятеля, словно мелкую семантическую придирку.

– Остаются брунины.

– Ни в коем случае! – резко махнул рукой Петрикал. Он понимал, что слишком возбужден, и сердился, что выдал свое беспокойство. – Ты слышал сообщение. Уцелевшие в том городишке на Тарке…

– Ах, они теперь оставляют кого-то в живых? – перебил Билксер. – Со временем, видно, сердца их смягчились.

Петрикал испепелил гостя взглядом, удивляясь, как они вообще могли подружиться. Речь идет о гибели тысяч разумных существ, а Билксер, кажется, придает этому не больше значения, чем несущественной девальвации таркского эрда.

В межпланетном пространстве творится что-то нехорошее. Без всяких видимых причин через разные промежутки времени в разных местах люди все чаще и чаше уничтожаются в устрашающей кровавой мясорубке. Первые случаи казались мелкими, по крайней мере в межзвездном масштабе. Тут сожгли мужчину, там истребили семью, в отдельных поселениях вырезали целиком всех жителей, потом пришла очередь городов – малых, крупных. После чего в Центр Федерации посыпались сообщения и запросы. Петрикал семьдесят с лишним лет старательно выслеживал убийц, известных и неизвестных. Не нашел никаких объяснений, но столкнулся с массой новых загадок, самая интригующая из которых вопрошала: если налетчикам надо стереть с земли город или деревню, почему не сделать это из атмосферы? Единственный маленький межзвездный корабль оставит на месте поселка обугленную дыру практически без всякой опасности для нападающих. Вместо этого они высаживаются на планету и делают свое дело, применяя оружие ближнего индивидуального боя.

Бессмысленно, если только устрашение не предусмотрено планом. Отряды агрессоров действовали в высшей степени эффективно, никогда не оставляя свидетелей. До нынешнего дня.

– Уцелевшие, – отчеканил Петрикал, – описали налетчиков как гуманоидов в вакуумных костюмах. Лиц никто не разглядел. Они прибыли неизвестно откуда, предваряемые каким-то неизвестным атмосферным явлением, и методично уничтожили все живое, попавшееся на глаза. Как ушли? Добежали до определенного места и просто исчезли. Брунины, конечно, теряют рассудок, когда дело касается идеологии, но это совершенно не в их стиле. Кроме того, нет у них технологии для таких ловких трюков.

– Но ведь кто-то же это делает…

Петрикал остановился.

– Кто-то делает. И при этом использует некий совершенно новый физический принцип. – Он шагнул к своему письменному столу, рухнул на стул и мрачно добавил: – Тарки требуют срочно собрать Верховный Совет.

– Ну, твое дело – рекомендовать директору созвать заседание. Рискнешь?

– Не осталось особого выбора. Давно следовало это пробить, да я все ждал, что налеты уложатся в цельную картину. Пока еще не уложились. А я после удара по таркам приперт к стенке.

Билксер поднялся, лениво направился к двери.

– Практически общепризнано, что Федерация умерла, ушла в прошлое. Симпатичное шумное чрезвычайное заседание заставит временно отказаться от подобного убеждения.

– Боюсь, – вздохнул Петрикал, – реакция на срочный созыв лишь подтвердит смертельный диагноз.

XVII

Иосиф Ленда осматривал комнату в ожидании появления мистера Мордирака. Высокий сводчатый потолок плавной дугой перетекает в стены, заставленные многочисленными рядами закрытых полок, содержащих не что-нибудь, а книги. Стоимостью, разумеется, в целое состояние. А кругом еще артефакты: затейливый резной гарнитур из письменного стола и плюшевых кресел, в углах и на стенах чучела животных и рептилий из десятков миров чередуются с копиями немыслимо древнего оружия для индивидуального боя, а может быть, и не копиями. В этом кабинете без окон, освещенном слабым рассеянным светом, Ленде казалось, будто он каким-то образом перенесся в туманное прошлое.

Несмотря на почти патологическую нелюдимость и скрытность и, разумеется, благодаря этому, мистер Мордирак был, пожалуй, самым известным гражданином Клатча. Невероятно богатый мужчина жил в доме, словно перенесенном с Земли из времен, когда люди еще не освоили космос, и водруженном здесь на головокружительном обрыве каменной скалы среди гиблых земель планеты. Насколько можно было судить, он редко покидал свое орлиное гнездо, а появляясь на публике, откровенно уклонялся от любых аппаратов, фиксирующих изображение.

Иосиф слегка взволновался, услышав шаги за двустворчатой деревянной дверью, расположенной позади письменного стола. Он отчаянно нуждался в помощи человека, занимающего такое положение, как Мордирак, хотя тот старательно не обращал внимания на человеческие дела с того самого дня, как почти полвека назад неожиданно появился на Клатче. Ходили слухи, будто он купил планету. Хотя это было в высшей степени невероятно, его по сей день окружала аура богатства и власти. Ленде требовалось от Мордирака только одно публичное слово поддержки, которое гарантировало бы ему место в Федеральном Собрании.

Отсюда и волнующее предчувствие: никого не принимая. Мордирак его все-таки принял. Заинтересовался? Или решил вступить с ним в игру?

Дверь открылась, вошел темноволосый, крепкий с виду мужчина, почти ровесник Ленды. Скользнул за письменный стол, уселся и посмотрел в глаза собеседнику, сидевшему напротив.

– Почему такому симпатичному молодому человеку, как вы, мистер Ленда, хочется представлять Клатч в Федеральном Собрании?

– Полагаю, я вижу перед собой мистера Мордирака собственной персоной, – пробормотал визитер, немедленно пожалев о своих словах.

– Его самого, – последовал ответ.

Хотя он ожидал увидеть мужчину постарше и с более впечатляющей внешностью. Ленда узнал Мордирака в тот же самый миг, как тот шагнул в комнату. Молодой голос, в котором, впрочем, слышался давний привычный оттенок властности, сами его манеры мгновенно действовали на подсознание, тем не менее вызывающая фраза вырвалась сама собой.

– Примите мои извинения, – смутился он. – Я никогда не видел вашего изображения.

– Ничего страшного, – успокоил его Мордирак. – Ну, что же вы ответите на мой вопрос?

Ленда стряхнул необъяснимое ощущение собственной неадекватности, которое внушал ему хозяин замка, и ответил:

– Я хочу стать представителем, планеты потому, что Клатч – член Федерации и должен иметь слово в Собрании. Кажется, больше никто здесь не придает большого значения Федерации. Кроме меня.

– Федерация мертва, – равнодушно заявил Мордирак.

– Я позволю себе вас поправить, сэр. Умирает – да. Но еще не мертва.

– Триста с лишним лет не поступает ни одной заявки на членство, и более половины старых членов не способны пробудить в своем населении хоть какой-нибудь интерес к отправке в Собрание планетарных представителей, не говоря уже о секторальных. Поэтому я говорю – Федерация мертва.

– Ну тогда, – Ленда выпятил челюсть, – надо ее возродить.

Мордирак хмыкнул.

– Чего вы от меня хотите?

– Поддержки, о чем, я уверен, вам отлично известно.

– Я лишен политического влияния.

– Я тоже. И к тому же фактически неизвестен народу, тогда как о вас этого никак не скажешь. За избрание меня представителем в Центре Федерации должны проголосовать более пятидесяти процентов избирателей Клатча. Для чего мне требуется лишь ваше одобрение.

– Сами не справитесь?

Ленда вздохнул:

– На прошлых выборах я был единственным кандидатом, и даже половина населения, обладающего правом голоса, не потрудилась явиться на выборы. Устав Федерации не признает делегатов, за которых голосует менее половины правомочных избирателей.

Неожиданная улыбка выглядела совсем неуместной на лице Мордирака.

– Вам ни о чем это не говорит, мистер Ленда?

– Говорит! Мне это говорит, что кто-то должен вытащить их из надувных шезлонгов, оторвать от видео, чтобы в открывшихся через месяц кабинках они просто нажали на кнопку «за» или «против»!

– И по-вашему, это должен сделать я?

– Ваше имя, мистер Мордирак, творит чудеса на нашей планете. Если знаменитый отшельник с Клатча считает представительство настолько важным, что поддерживает кандидата, то и избиратели сочтут его достаточно важным, чтобы высказать свое мнение.

– Боюсь, не смогу вам помочь, – объявил Мордирак, и тон его безошибочно намекал, что это слово последнее.

Ленда тшетно старался скрыть огорчение.

– Ну, не мне, так кому-то другому… Кому угодно… лишь бы дело сдвинулось с места!

– Простите, мистер Ленда, я никогда особенно не занимался политикой, не имел дела с политиками и теперь начинать не намерен.

Он поднялся, собираясь уйти.

– Черт побери. Мордирак! – вскричал Ленда, вскочив на ноги. – Человеческая раса катится в адскую преисподнюю! Мы деградируем, превращаемся в чернь! Одна кучка делает то, другая еще где-то – другое, не общаясь друг с другом, самостоятельно, самодовольно… Общая генетическая основа, которая только одна нас связывала, превратилась в сплошные обломки! Мне не нравится происходящее у меня на глазах, я хочу что-нибудь сделать!

– Вы страстный человек, мистер Ленда, – с оттенком одобрения заметил Мордирак. – Что именно вам хочется сделать?

– Я… пока не знаю, – признался он, быстро остыв. – Первым делом надо попасть в Центр Федерации, начинать оттуда, изнутри. В свои лучшие времена Федерация была благородной организацией с благородной историей. Мне ненавистно видеть, как она умирает от истощения. Все труды таких людей, как Ла Наг и другие…

– Ла Наг… – пробормотал Мордирак, и лицо его на мгновение смягчилось. – Я жил на его родной планете.

– Значит, вы с Толивы, – понимающе кивнул Ленда. – Вот чем объясняется отсутствие интереса к политике.

– Да, отчасти. Ла Наг родился на Толиве и до сих пор там пользуется большим уважением.

Впервые за время беседы Иосиф почувствовал, что разговаривает с таким же, как он, человеком. Разделявшая их в первые минуты пропасть явственно сократилась, и он поспешил воспользоваться благоприятной возможностью для сближения:

– Я недавно побывал в Центре Федерации. У Ла Нага разорвалось бы сердце, если бы он увидел…

– Эта тактика не сработает, – отрезал Мордирак, и бездна вновь разверзлась в полную ширь.

– Простите. Я просто не знаю, что делать.

– Заметно. Вы разочарованы. Страстно мечтаете об избрании, но даже не находите выборов, в которых могли бы участвовать.

– Неправда.

– Да ну? Зачем тогда рветесь во власть? Может быть, вы «прирожденный правитель»?

Ленда промолчал. Пропустил мимо ушей оскорбительное замечание, хотя оно эхом откликнулось в глубине души. Он часто обдумывал собственные политические мотивы и никогда не испытывал полного удовлетворения от ответов. Но отказывался соглашаться с набросанным Мордираком портретом.

– Будь я «прирожденным правителем», только обрадовался бы развалу Федерации. Кроме Перестройщиков, никто еще не стремился в Центр, чтобы править. Я посвятил почти всю свою взрослую жизнь изучению ее истории и хорошо знаю, какой она была до войны. Просматривал старые видеозаписи бурных дебатов, принятия кардинальных решений… Честно скажу, если бы вы ее знали не хуже, чем я, и увидели, что с ней сейчас стало, разрыдались бы.

Мордирак остался равнодушным.

– Вдобавок, – настойчиво продолжал Ленда, – все чаше повторяется кровавая бойня, совершаются бессмысленные, случайные налеты на планеты. Подобные злодейства сами по себе – абсолютное варварство, но боюсь, окончательный итог будет гораздо хуже. Если Федерация не даст адекватный отпор, я предвижу, что раса землян – фактически вся наша часть галактики – вступит в долгий и, может быть, бесконечный период межпланетного феодализма!

Мордирак не моргнул даже глазом.

– Что мне за дело до этого?

Ленда заметно увял, но в последний раз попробовал до него достучаться:

– Поезжайте со мной в Центр Федерации… Сами увидите, какой там развал.

– Если желаете, – кивнул Мордирак. – Возможно, в будущем году.

– В будущем году! – воскликнул Иосиф, сердясь на себя, что не может внушить собеседнику представление о неотложной срочности дела. – В будущем году будет поздно! Верховный Совет уже собрался на экстренное заседание…

Мордирак пожал плечами:

– Тогда прямо сейчас. Полетим в моем турере.

В каком-то тумане от ошеломляющего поворота событий и полного отсутствия ощущения времени у Мордирака, Ленда покорно тащился за ним по сумрачным коридорам на кристально чистый солнечный свет на вершине горы. Они уселись в туристический корабль, поднялись, пропахали тонкий облачный слой, взяли курс прямо на побережье, не говоря ни слова. Машина приземлилась на песчаной банке, нырнула в спускной желоб подводного трубопровода. Инерция нарастала медленно, потом труба круто пошла вниз, и они стрелой полетели с континентального шельфа в глубь морской впадины, где находились самые большие из трех имевшихся на Клатче врат Хааса.

Тысячу лет назад врата Хааса совершили революцию в межзвездных путешествиях, открыв космическим кораблям выход в искривленное пространство в поле звездного тяготения. На первых порах врата размешались в межпланетном пространстве. Попытки устроить их в атмосфере планеты неизменно имели трагические результаты, пока кому-то не пришло в голову использовать для этого океанское дно с высочайшим давлением. Способ оказался удачным. Давление смягчало эффекты смешения, и в межзвездных путешествиях вновь произошла революция, исключившая необходимость развития второй космической скорости. Однако орбитальные врата по-прежнему принимали прибывающие корабли, поскольку контакт с любой средой, кроме вакуума, со скоростью, набранной в искривленном пространстве, обязательно приводил к катастрофе.

Ленда молча сидел в хрупком турере, на что Мордирак, не склонный прерывать неловкое молчание, фактически не обращал внимания. Но когда кораблик помчался к пилонам цвета бронзы, обозначавшим врата, и вошел в искривленное пространство в образующемся между ними поле, Иосиф заговорил:

– Осмелюсь спросить, мистер Мордирак, что заставило вас передумать и отправиться в Центр Федерации?

Мордирак, кроме которого в пассажирском отсеке туристического корабля никого больше не было, словно не понял, что вопрос адресован ему. Собеседник выждал разумное, по его мнению, время и приготовился переспросить, но тут его спутник ответил:

– Я отношусь к процессу управления с восторженным ужасом. Мне отвратительно все, что при этом подразумевается, тем не менее мне приходилось участвовать в организационных дискуссиях и переговорах. Вы говорите, что Федерация умирает. Хочу увидеть своими глазами.

После чего он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Дальнейшие попытки завязать разговор остались безуспешными, и Ленда в конце концов погрузился в молчание до конца перелета.

Впорхнув во врата Центра Федерации и выйдя на планетную орбиту, он был неприятно удивлен недолгим ожиданием мест в посадочном челноке, подозрительно проворчав:

– Видно, положение дел в Федерации даже хуже, чем я думал. После созыва чрезвычайной сессии орбита должна быть забита прибывающими представителями, с которыми челноки не справляются вовремя.

Мордирак кивнул с отсутствующим видом, погруженный в собственные мысли.

– Выслушав ваше красочное описание, – сказал Мордирак, когда они шагали по пустым отполированным коридорам комплекса Собрания, – я почти ожидал увидеть заваленные мусором улицы и потрескавшиеся стены.

– О, здесь действительно полный развал. Только трещины метафизические. В этих коридорах должны кишмя кишеть зеваки и репортеры. А на самом деле…

Голос Ленды дрогнул, прервался при виде вдали одинокой, как бы заблудившейся фигуры.

– По-моему, я его знаю, – спохватился он. – Мистер Петрикал!

Мужчина оглянулся, но, видимо, не узнал ни того ни другого из встречных.

– К сожалению, в данный момент никаких интервью.

Ленда шагнул к нему, протягивая руку:

– Иосиф Ленда. Мы встречались в прошлом году, когда я служил секретарем.

Петрикал туманно улыбнулся, пробормотав:

– Ах, конечно, конечно…

Будучи представленным Мордираку, ответившему едва заметным кивком, он мрачно обратился к Ленде:

– По-прежнему уверены в своем желании стать представителем?

– Больше прежнего, – ответил тот, оглядел в обе стороны пустой коридор и добавил: – Надеюсь только, что к тому времени, как мне удастся победить на выборах, от Федерации еще что-то останется.

– Оговорка весьма здравая, – кивнул Петрикал. – Разрешите, я вам кое-что покажу.

Он пригласил их в дверь в дальнем конце коридора, за которой находилась закрытая галерея, выходившая в огромное пространство зала заседаний Верховного Совета. На другом конце возвышалась трибуна с шестью креслами. Пять из них были пусты. Другой подиум ниже предназначался для представителей секторов, и здесь были заняты только семь мест из сорока. Необъятная нижняя секция для планетарных представителей пустовала практически полностью. Несколько одиноких фигур праздно стояли, уныло сидели.

– Видите чрезвычайное заседание Верховного Совета Межпланетной Федерации? – с отвращением воскликнул Петрикал. – Слышите вдохновенные дебаты, ожесточенное столкновение мнений?

В надолго воцарившейся тишине трое мужчин разглядывали открывавшуюся внизу картину. Судя по выражению лиц, каждый реагировал на нее по-своему. Петрикал выпятил челюсть, прищурившись в бессильной ярости. У Ленды был сокрушенный вид, а в глазах, пожалуй, больше влаги, чем требуется для естественного увлажнения. На лице Мордирака застыла привычная маска, и лишь на кратчайший миг уголки губ дрогнули в улыбке.

Наконец Иосиф шепнул:

– Все кончено, да? – Фраза прозвучала не вопросительно, а утвердительно. – Отныне нам суждено долго катиться к варварству.

– Ну, в действительности все не так плохо, – начал Петрикал с наигранной бодростью, которая быстро слиняла, когда он встретился с Лендой взглядом.

С этим молодым человеком бессмысленно играть словами. Он все понимает.

– Уже катимся, – отрывисто признал адъютант. – В данный момент… – он махнул рукой на пустой зал заседаний, – это лишь получает официальное подтверждение.

Ленда оглянулся на Мордирака:

– Простите, что я вас сюда притащил. Простите, что отнял у вас время.

Мордирак посмотрел на него, оторвавшись от сцены внизу:

– По-моему, это весьма интересно.

– И больше вам сказать нечего? – проскрипел Ленда сквозь зубы.

От злости у него вдруг перехватило горло. Совершенно бесчувственный тип!

– Вы стали свидетелем не только гибели организации, которая пятнадцать столетий вела нашу расу к мирной межзвездной цивилизации, но и, возможно, крушения этой самой цивилизации! По-вашему, это просто «интересно»?

Мордирак остался невозмутимым.

– Довольно интересно. Ну, думаю, я видел достаточно. Подбросить вас обратно до Клатча?

– Спасибо, не надо, – с высокомерным презрением отказался Иосиф. – Сам как-нибудь доберусь.

Мордирак кивнул и покинул галерею.

– Кто это? – спросил Петрикал. Он слышал только фамилию незнакомца, но полностью разделял антипатию Ленды.

Тот вновь повернулся к залу заседаний.

– Никто.