Текст книги "Кто-то, кого я знала (ЛП)"
Автор книги: Фрэнсис Блекни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Блекни Фрэнсис
Кто-то, кого я знала
ВНИМАНИЕ!
Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.
Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.
Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.
Автор перевода: Настя Г. (1-10 главы), Саша К.и Rockstar Kid (с 10 главы)
Редактор: Наташа П. (1-2 главы), Наталья М. (3-7 главы), Настя З. (с 8 главы)
Вычитка: Алёна Д.
Оформление: Алёна Д.
Обложка: Алёна Д.
Перевод группы: https://vk.com/lovelit
Пролог
– Так ты помнишь книгу?
В кромешной темноте спальни, меня озадачивает прозвучавший нервный вопрос, но через пару секунд осознаю, что спросонья ответила на звонок мобильника. Нарушитель моего спокойствия светит прямо в лицо и дезориентирует меня. Прищуриваясь от яркого света, перемещаю экран в сторону, и пытаюсь рассмотреть, какой идиот звонит мне посреди ночи. Это не мог быть тот, кто ценит дружбу со мной.
ДРУЗЬЯ НЕ ПОЗВОЛЯЮТ ДРУЗЬЯМ НАПИВАТЬСЯ И ПИСАТЬ ПЬЯНЫЕ СМСКИ – вот, что выдает мой определитель номера, но этого достаточно, чтобы понять, что тот, кто звонит – мужчина.
– Эдли? – снова звучит голос, в котором звучит неуверенность. – Ты еще здесь?
– Да, Кэмерон, – неохотно произношу его имя.
Он не должен удивляться моему раздражению. Если и существует тот, кто знает о поставленном самой себе диагнозе аллергии на восход солнца, то это Кэм. Парень отлично знаком с риском нарваться на вспышку гнева. Значит, либо он действительно хочет вывести меня из себя, либо ему нужно сказать мне нечто важное.
– Полное имя – не то, с чего я хотел начать разговор, – он драматично вздыхает, но я слышу в его голосе знакомую ухмылку.
Я редко называю его Кэмерон. Для всего остального мира он – К.А.Питерсон, но для меня – просто Кэм.
– Тогда, наверное, лучше вообще не стоит его начинать… – смотрю на часы, и со стоном обрываю себя на полуслове. – Сейчас 3:45 утра!?
Смех Кэма звучит более расслабленно, чем вначале нашего разговора.
– А ты разве не в колледже? Разве ты не должна быть сейчас на пивной вечеринке, или занятиях, или еще где-нибудь?
– Советую тебе провести более детальное исследование гадюшника, если следующую книгу ты будешь писать о колледже, – мрачно отвечаю я.
Глаза привыкают к темноте, и я без всякого удивления обнаруживаю, что постель Ханны, моей соседки по комнате, пуста. Последнее время она просто ночевала в библиотеке. Не то, чтобы я против. Мне нравится, что никто меня не беспокоит. Я расцветаю в одиночестве.
Пауза переросла в молчание, и у меня возникает ощущение, что оно не имеет ничего общего с моей критикой на его интерпретацию колледжа.
Даже смешно, сколько бесполезных знаний, приобретенных, когда ты была в кого-то влюблена, могут годами пылиться на задворках сознания для того, чтобы выплеснутся при малейшем напоминании. Например, в данный момент я точно знаю, что означает его затянувшееся молчание. Он хочет объяснить причину нашего разговора. Но я не собираюсь и дальше проявлять терпение, и ждать пока он соберется с силами.
Исходя из того, что мы стали бывшими друг для друга, и учитывая нашу уникальную ситуацию, сложно представить, что мы с Кэмом поддерживаем хорошие отношения. Но оттого, что я не спалила его дом или не стала устраивать войну на Фейсбуке по поводу того, кто из нас был неправ больше, не значит, что у нас за плечами нет шкафов, полных нерешенных проблем. И это точно не значит, что звонки посреди ночи у нас – нормальное дело.
– Сложно начать работать над новой книгой, когда все мое время поглощается предыдущей...
Он задает вопрос, с которого начался наш разговор.
– Так ты помнишь книгу?
Находясь в полусне, я не соображаю, о чем он говорит. Заговорив об этой книге снова, парень не оставляет мне иного выбора, кроме как провести черту, которую он только что пересек.
Мы никогда не обсуждали его книгу. «Девушка в Желтом Платье». Она завоевала успех среди критиков и стала коммерческим феноменом. Каждый день, за прошедшие два года, я слушала, как мир сходит по ней с ума. От этого невозможно сбежать. Разговоры о книге преследовали меня в кофейнях, на занятиях, в магазинах, и, даже на приеме у врача. Я не могу вспомнить, когда в последний раз не слышала о книге Кэма.
И я была рада за него. Это могло бы прозвучать признательно или с горечью, если бы речь шла не о Кэме. Он заслужил свой успех. Я ненавидела эту книгу совсем по другим причинам.
Главная из них – она обо мне. И это не просто героиня, чей характер базировался на мне, с осторожно измененным именем, типа Анны Эндрюс или Амелии Адамс. Нет, героиню, со всеми ее недостатками, описанную на страницах «Девушки в Желтом Платье», звали Эдли Эдер. Вы можете купить ее в любом книжном магазине Америки и прочитать обо всем самом личном, что происходило со мной в жизни.
Он закашлял, и я знала, что от моего молчания ему неуютно. Тут нечего было расшифровывать или анализировать.
– Знаешь, я согласился на фильм только потому, что они дали мне полный контроль над сценарием и художественным видением фильма... И все это так странно. Я не хочу усложнять тебе жизнь.
– Ко мне это не имеет никакого отношения, – настойчиво произношу я, успокаивая его.
– Эдли, – выдыхает он.
Его сомневающийся тон возвращает меня назад, к поспешным поцелуям в его машине, и знойным летним дням в компании друг друга. Я знаю, как именно выглядит Кэм, когда произносит мое имя.
– Правда, не имеет, – упрямо настаиваю я. – Возможно, я и не читала «Девушку в Желтом Платье», но знаю, где могу найти ее. Это фантастика, Кэм.
– Они хотят встретиться с тобой, – выпаливает он. Его речь быстрая, как молния. В совершенно типичной манере Кэма. – Актрису, которая будет играть Эдли, уже выбрали, и к работе приступил один из новых сотрудников... Прежде чем ты скажешь «нет», пожалуйста, обдумай это, Эдди. Такое чувство, что я не видел ни одного знакомого лица с тех пор, как начался весь этот бардак. Я знаю, что между нами теперь все по-другому, но было время, когда мы были семьей друг для друга. Это ужасно, что тебе заплатят за то, чтобы провести лето в Калифорнии?
– Заплатят?
Вот и подтверждение того, что мы отдалились за последние три года. Кэму даже приходиться использовать стимул.
Мне не в чем его винить. Девушку, в которую он был влюблен, никогда не волновали деньги. Я была избалована богатством своих родителей: никогда не заботилась о том, что за стрижку волос или за любую другую покупку, мне нужно платить.
– Разумеется, – он кажется искренне обиженным, я бы сказала, даже шокированным.
– Ты будешь помощником или что-то в этом роде. Мы обсудим детали позже... Ну же, Эдс, На меня все жутко давят. Я бы уделял больше времени новой книге, если бы мне не пришлось каждый раз нервничать из-за того, что они сделают что-то не так.
Просто потрясающе, что он вытворяет с моим именем, если хочет чего-то добиться: Эдди, Эдс. Как бы мне не нравилось это слышать – всемирно известный К.А. Питерсон просит о чем-то второкурсницу колледжа – в этом не было необходимости. Дни кредитных карточек, трастовых фондов, и никогда не заканчивающейся налички, были закончены. Гордость не позволяла мне принять щедрость Кэма, но я не могла с ним спорить, когда мне предлагали легальную работу.
– Ты ведь в курсе, что я ни разу не прочитала твою книгу? – сказала я победным тоном.
Я счастлива оттого, что он еще немного поволнуется.
Парень фыркнул.
– Думаю, тебе хватит и жизненного опыта.
– Перешли на почту всю информацию. Я подумаю, – вру я.
У меня не было возможности отказаться от работы, за которую мне заплатят.
Правда была в том, что до звонка Кэма, лето представлялось мне пустующей дырой неопределенности. Без общежития и плана питания, я бездомная, безработная и, благодаря позднему началу учебы, без необходимого кредита для получения оплачиваемой стажировки.
Кэм кричит мне на ухо. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы определить, когда я лгу.
– Увидимся в Кали, Эдли Эдер!
Я отключаюсь. Удерживаю себя, чтобы не швырнуть телефон на прикроватный столик, который у нас с Ханой, общий. Я не могу оплатить покупку нового.
Со вздохом, снова ставлю его на зарядку, и натягиваю одеяло на голову. Может быть, мне удастся спрятаться здесь навсегда.
Глава 1
Эдли
Подо мной быстро проносились Соединенные Штаты, также быстро и бесстрастно как пролистывают страницы книги, которую читали уже миллион раз. Напряжение в желудке усиливается. В который раз жалею, что не взяла с собой успокоительные таблетки Ханны. Она никогда не обращает на это внимания. Ее сторона прикроватной тумбочки просто заставлена бутылочками с «Ксанаксом», клоназепамом и еще кучей всяких таблеток, в необходимости которых, она смогла убедить врача и себя.
Несмотря на то, что я никогда не была любительницей полетов (дело в воображении, и в полной неспособности контролировать окружение, что не слишком хорошо сочеталось со мной), это не было основным, за что я волновалась. Прошел месяц после телефонного звонка Кэма, и моя одержимость экзаменами удерживала меня от мыслей о планах на лето.
Они обрушились на меня с удвоенной силой в тот самый миг, когда я застегнула ремень безопасности в Северной Каролине, и не отпускали в последние минуты перед приземлением в Международном аэропорту Лос-Анджелеса.
– Вы в первый раз в Калифорнии? – спрашивает парень, который сидит через одно пустое кресло от меня. Он выглядит молодым, скорее всего, старшеклассник, и не в том возрасте, чтобы со мной флиртовать.
Я вздыхаю и отворачиваюсь.
– Я из Пасадены.
Не помню, когда в последний раз делилась с кем-нибудь личными подробностями, даже такими незначительными. Говорю себе, что это безобидно. Он просто случайный парень, которого я больше никогда не увижу.
Странно говорить о Калифорнии, как о своем доме: наполовину с облегчением, наполовину с подступающим чувством тошноты. Даже после полета, я делаю все возможное, чтобы в буквальном и переносном смысле отдалиться от своего прошлого. Я хочу сбежать от той жизни, что у меня была. От семьи, которую оставила, и больше всего – от той девушки, какой была.
Есть дверь, которую я не планирую открывать, несмотря на мое возвращение. Мои родители все еще живут в Пасадене. Хотя им не тук уж далеко ехать до ЛА, они этого не делают. Город достаточно большой для того, чтобы они даже не догадались о том, что я здесь. Хотя, если они услышат, что Кэм вернулся, то мистер и миссис Эдер вполне могут переехать в другой город, или даже в другую страну. Я знаю, как сильно они его ненавидят.
– Точно, – соглашается парень, бросая на меня очередной взгляд.
Он осматривает меня с ног до головы: светлые волосы, красивое лицо и формы.
– Теперь, я вижу, что ты калифорнийская девчонка.
Я закатываю глаза. Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Поворачиваю голову к окну, и наблюдаю, как мы идем на посадку.
Я медленно выбираюсь из самолета и иду через аэропорт. Чувства к Кэму, которые я давным-давно надежно заперла внутри себя, грозятся выплеснуться наружу. Ненавижу свое нервное состояние. Это всего лишь Кэм. Я вспоминаю о нем, надеясь, что это поможет от нервозности. Я старалась быть аккуратной и не ворошить воспоминания прошлого. В прошлом наши отношения были полностью другими.
Спускаюсь на эскалаторе на главный этаж, и почти мгновенно, замечаю его. Меня тянет к нему как магнитом, наконец-то нашедшим свою пару.
Вокруг нас находится много людей, но я вижу лишь его.
Медового цвета волосы короче подстрижены, а джинсы идеально облегают его худые бедра. Внешний вид Кэма сильно изменился.
Я поражаюсь нашей смене ролей. Кэм носит дизайнерскую одежду, живет в Калифорнии, а я прилетела из его родного города, в той же одежде, в которой спала прошлой ночью.
Наблюдаю за его реакцией, и улавливаю тот момент, когда он замечает меня в двигающейся толпе – шоколадного цвета глаза оживают. Кэм ни на миг не колеблется и идет ко мне. Всего лишь в нескольких шагах он резко останавливается, стесняясь обнять меня. На его лице широкая улыбка.
– Во что, черт подери, ты одета?
Мы не виделись три года, а он приветствует меня, как будто я – его старый школьный приятель.
Я обнаруживаю, что улыбаюсь в ответ веселым искрам в его глазах. На мне надеты хлопковые, розовые шорты, на которых нарисованы утки. Простая белая футболка – безопасный выбор. Я одета явно не по моде. Моя логика простая: неважно как ты выглядишь, когда садишься в самолет, потому что прилетев, все равно выглядишь измотанными. Просто нужно выделяться из толпы.
– Это такой студенческий шик, – невозмутимо отвечаю я.
– Вообще-то, – медленно протягивает он, чуть отклонившись, чтобы посмотреть мои длинные ноги, – кажется, мне это вполне подходит.
– Извращенец.
Он хмыкает, и шагает вперед, чтобы сжать меня в объятьях. Я вздыхаю, и все мое тело расслабляется от его прикосновений. Я даже не поднимаю рук, чтобы ответить на его жест. Мне так хорошо просто стоять. Не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то вот так меня обнимал.
Обычно, чтобы начать с кем-то обниматься, нужно находиться в более близких отношениях, чем просто знакомство. А с тех пор, как я покинула Калифорнию, другого общения у меня не было.
– Смотрю, твои навыки в общении не улучшились.
Он упирается подбородком мне в макушку. Кэм вздыхает, наслаждаясь контактом так же сильно, как и я.
– Заткнись, – вспыхиваю я.
Мы стоим так близко, что мои губы соприкасаются с его рубашкой.
– Хммм, простите? – пищит голос.
Я отрываюсь от Кэма. Это женщина средних лет, в скромной одежде летних пастельных тонов, и с действительно модным кошельком. Она протягивает руки к Кэму, держа книжку «Девушка в Желтом Платье» в твердом переплете.
– Я совсем не хочу вам мешать. Уверена, с вами такое происходит постоянно, но мне действительно нравится ваша книга. Вы подпишите ее для меня?
Она открывает книгу, и мы видим фотографию Кэма. Женщина смотрит на него с улыбкой на лице, пока он послушно выполняет ее просьбу.
– Эдли очень похожа на мою младшую сестру. Ее выбор смелый. Приятно видеть, что позитивные женские образы возвращаются в литературу.
Кэм украдкой смотрит на меня, пока благодарит женщину и желает ей хорошего дня, но в моих глазах видит лишь шок.
«Девушка в Желтом Платье» была повсюду, не только в ЛА. Была куча неудобных моментов, когда люди спрашивали мое имя, но большую часть времени я игнорировала их. Я просто закрываюсь при малейшем упоминании книги, спасаясь от разговоров. Люди обсуждали мою жизнь, как будто знали меня, или понимали через что я прошла.
– Такое часто происходит? – с усилием заставляю шевелиться свои пересохшие губы, пока Кэм ведет меня к конвейеру с багажом.
– Реже чем ты думаешь. Мой издатель практически выставил меня на растерзание во время последнего тура.
Либо он старается казаться беспечным ради меня, либо все и вправду, не так уж плохо.
Моя неприметная сумка одна из первых в очереди, и я легко ее хватаю. Снова поворачиваюсь к нему и отхожу подальше от других пассажиров.
– Пришлось одолжить на студии внедорожник, чтобы довезти весь твой багаж, – ухмыляется он.
Его лицо светится от чувства, которое я могла описать лишь как ласку.
– Покажи, какая следующая, и я возьму ее. Как думаешь, нам понадобится тележка?
Я поднимаю сумку на плече.
– Больше ничего нет.
– Это что, все? – спрашивает он. В его голосе и выражении лица читается сомнение. – Кажется, я неправильно тебя понимаю.
– По-моему, ты слишком много дышишь калифорнийским воздухом, пьяница, потому что это моя единственная сумка, – с нажимом произношу я. – Это весть мой багаж.
Он в недоумении смотрит на меня, ожидая продолжения. Когда Кэм понимает, что я не шучу, хмурится и кривит губы. Он резко меняет тему, и громко рассказывает о туре в поддержку книги, пока ведет меня к черному «Рейндж Роверу», который ждет нас снаружи, но я не куплюсь. Я чувствую себя не комфортно.
– Как долго добираться до твоего дома? – спрашиваю я, пока он выезжает на шоссе.
– О, я разве тебе не сказал? – он избегает моего взгляда, уставившись на дорогу. – Придется ненадолго заехать на студию, прежде чем поселить тебя у меня.
– Что?!
На мне сейчас одета моя пижама! Мои коллеги потом не будут серьезно меня воспринимать. Мне и так плохо оттого, что я здесь. Скорее всего, меня посчитают золотоискательницей, которая пытается прыгнуть на их несущийся вперед поезд. Боже, да на моих шортах нарисованы уточки!
– Прости, Эдди.
Опять эти прозвища, которые означают, что он что-то хочет.
– Мы снимали всю прошлую неделю, и это оказалось чертовой катастрофой. Сегодня мы узнали, что не можем получить разрешение для съемок на одной из наших локаций, и теперь мне нужно встретиться с другими сценаристами, чтобы обсудить изменения. Это займет не больше часа. Мне просто нужно посмотреть список других возможных мест для съемки.
Облако ностальгического тумана, окутавшее нас после встречи, рассеивается. Одна из нелюбимых черт характера Кэма – он без всяких проблем выплескивает на меня новости в последнюю минуту. Он прекрасно знает, что чем позже сообщит мне их, тем меньше ему придется выслушивать мои жалобы. Я понимаю его логику, но это не значит, что мне она нравится. Как бы я не злилась, никак не могу повлиять на ситуацию. Мне не хочется признавать, но он упростил себе задачу.
Пока мы молчим, я бросаю на него злобные взгляды.
Тишина задевает его сильнее всего. Он ненавидит тишину. Кэму нравится каждую секунду заполнять словами. В те моменты, когда я его ненавижу, то обвиняю в любви к звукам собственного голоса, но в конце дня (когда я слегка успокаиваюсь) понимаю, что ему нравится слушать не только собственную речь. Он любит слушать других людей. И это черта, которая мне больше всего в нем нравится.
Мы подъезжаем к группе загороженных строений, где на заборе гигантскими буквами написан логотип студии. Я уже забыла о причине своего молчания, и откидываюсь на сидение. Надо принять ситуацию и двигаться дальше.
Не знаю, что именно я ожидаю от съемочной площадки. Может быть, того, что здесь будет гламурно. Камера, охрана, еще один круг системы безопасности, как по мне, уже чересчур. Если исключить камеры и остальные приборы, все как на любом другом рабочем месте. Люди делают свою работу и занимаются делами. Никого нельзя назвать особо привлекательным.
Я останавливаюсь, чтобы предоставить Кэму возможность идти без меня. Когда я не смеюсь в ответ на один из его язвительных комментариев, он поворачивается ко мне.
– Я узнала того парня, – объясняю свой ступор.
Я не вру, но это и не настоящая причина, по которой человек, который сидит в режиссерском кресле, привлекает мое внимание.
Он необычайно красив – темные каштановые волосы и скулы, которым позавидует любой пластический хирург. Женщина взъерошивает его волосы в художественном беспорядке. Он искренне улыбается в ответ на ее слова. Даже с того места, где мы стоим, я замечаю знаменитую родинку на его челюсти – маленькую и неприметную, но без сомнения, сексуальную.
Кэм хмыкает при виде моей реакции. Мне не удается его обмануть.
– Уверен, что узнала. Студия наняла его, чтобы заинтересовать женскую аудиторию. Это Деклан Дэвис – австралийский сердцеед.
– И он играет..? – требовательно спрашиваю я.
Я изо всех сил пытаюсь не пялится на него.
Кэм кашляет, ощущая явное неудобство.
– Тебя? – хохочу я.
Кэм привлекательный, но Деклан играет в другой лиге. Они совершенно не похожи. Кэм – мед, а Деклан – шоколад.
– Тебе не кажется, что это слегка эгоистично?
– Он играет не меня. Он играет роль персонажа из книги.
Он поджимает губы с кислым выражением лица, и я ощущаю легкий укол вины, по крайней мере, пока он не хватает меня за руку, и не начинает тащить по направлению к Деклану Дэвису с хитрой улыбкой на лице.
– Вообще-то, ты должна с ним познакомиться. Именно по этой причине мы здесь.
Все тело словно в огне, а ноги становятся тяжелыми, пока я тащусь за Кэмом. Пытаюсь не выглядеть так, словно он меня похищает.
Я никогда особо не увлекалась поп-культурой. В старшей школе я была слишком занята балетом, а потом, когда издали «Девушку в Желтом платье», стало невозможно избегать постоянного присутствия медиа, так что я избегала всего подряд. Я твердила себе, что меня не поразил Деклан Дэвис. Я не могу превратиться в одну из девчонок, которая пищит во все горло при встрече с парнем. Я просто не ожидала что... он окажется настолько привлекательным.
Он замечает наше приближение, встает в полный рост, и внимательно наблюдает за нами. Оказывается, мужчина даже выше Кэма. Его стилист испарилась, оставляя нас втроем.
– Приятель, – его акцент милый и приятный. Парни пожимают руки и хлопают друг друга по спине, как делает большинство других парней, пока я нервно переминаюсь с ноги на ногу. – Не ожидал тебя сегодня здесь увидеть.
– Сценарий, – отвечает Кэм, пожимая плечами.
Он берет меня за руку, и ставит лицом к лицу перед австралийским богом.
– Я подумал, что ты захочешь познакомиться с Эдли Эдер... Она только что говорила мне, что большая твоя поклонница.
Я спотыкаюсь, прежде чем мне удается справиться с собой. Поверьте мне, если бы взгляд мог убивать, Кэм был бы уже мертв и воскрес с единственной целью – чтобы я могла убить его снова.
Он критически смотрит на мои спутанные волосы. Его взгляд опускается ниже, и останавливается на моих розовых шортах с уточками.
– Я представлял тебя совершенно по-другому, – абсолютно не улыбаясь, заявляет Деклан.
Я осознаю, что сильно отличаюсь от героини книги «Девушки в Желтом Платье». У той Эдли идеально причесанные светлые волосы. Доведенная до совершенства, чуть выше плеч, стрижка, из которой не выбивается ни один волосок.
Я – Эдли Эдер «после». Мои волосы приобрели свой природный темно-русый оттенок и спадают на спину неопрятными волнами. Последний раз я стриглась, когда заскочила на случайный бесплатный сеанс в школу косметологии. Не красилась я с тех пор, как оставила семью и деньги в Калифорнии.
– Забавно. Ты очарователен, – прикусываю язык, чтобы сдержать резкий комментарий, но уже слишком поздно, у меня не остается иного выбора, как гордо вздернуть подбородок.
Смотрю на Кэма, когда он наступает мне на ногу. Я изо всех сил стараюсь сдержать, рвущийся на волю, смех. Кого и нужно винить за то, что я грублю, так это Кэма. Я страдаю от смены часовых поясов, и не готова к общению со знаменитостями.
– Саркастичная американка... как оригинально, – говорит он.
В его ответе слышится сарказм. На его пухлых губах играет ухмылка. Я думаю, она дружелюбная. Деклан Дэвис намного лучший актер, чем я считала.
– Вау, это говорит заносчивый актер, – мои щеки становятся красными, но я крепко стискиваю зубы, и держу удар, с тем же легкомыслием, что и он.
– Девочки, девочки, вы обе прекрасны, – встревает Кэм, оттаскивая меня от красавчика, пока я не разбила ему лицо.
– Смотрите, Маделин идет.
– Кто? – в отличие от Деклана, я не узнала девушку, на которую он показывает.
Она входит в комнату, похожую на склад, и которую они называли «звуковой». Она миниатюрная, с темно-каштановыми волосами и красивыми чертами лица.
– Маделин Литтл, – поясняет Деклан, чуть понижая голос, в то время как она замечает нас троих.
Когда он понимает, что я еще ничего не знаю, подталкивает локтем и шепчет:
– Маделин выпускница актерской школы, и это ее первая серьезная роль. Она играет тебя.
Очевидно, что Деклан Дэвис просто играл роль в фильме, но Маделин Литтл играла меня. Я хочу в ответ наступить ему на ногу, но к несчастью молодая актриса замечает меня. Ее острый взгляд перемещается с Деклана на меня, и понимаю, что она только что догадалась, кем именно я являюсь. Она приближается резкими шагами, а глаза полыхают яростью. Она определенно знает, чего хочет.
Девушка одета в странное бесформенное синее платье, а на лице блестят капельки пота.
Определенно, прическа и макияж помогают улучшить ситуацию. Она выглядит больной, и ее ядовитые взгляды не слишком улучшают ситуацию. За ней ходит небольшая группка, представители которой, лет на десять меньше предводительницы.
Маделин останавливается передо мной, а ее свита копошится сзади. У двоих ребят мобильники, еще одну девушку похоронили под кипой бумаг. Свободным оказывается лишь экзотического вида мужчина. Создается впечатление, что по большей части, он смотрит на меня.
– Ладно, быстро, – требовательно произносит Маделин Литтл, смотря на меня немигающим взглядом, – расскажи мне, каково это, рожать.
Я отшатываюсь от нее, словно она ударила меня по лицу. С тем же успехом она могла бы это и сделать. Три года, на протяжении которых, я тратила все силы, чтобы забыть этот опыт, и эта девчонка, которая даже не удосужилась мне представиться, вываливает мне это так, словно родить ребенка – эквивалент восхитительных каникул в Кабо, или незабываемый опыт в Чизкейк Фактори.
Я застываю под тяжестью взглядов, которые смотрят в мою сторону.
Они все знают. Я могла думать лишь об этом. Все знают, и пялятся на меня.
Нет уж, увольте!
Я разворачиваюсь и стремительно иду к ближайшему выходу.
Калифорнийское солнце ослепляет меня, когда я выбегаю из темноты. Я прикрываю глаза рукой и, спотыкаясь, мчусь к укромному месту за углом. Кэму требуется меньше минуты, чтобы найти меня.
Он стоит передо мной, вероятно оценивая, что может сказать, без риска нарваться на ругань.
– Это плохая идея, – прерываю его расчеты, резко втягиваю воздух. – Я не должна была приезжать.
– Я не думал, что настанет тот день, когда кто-нибудь переиграет Маделин в роли королевы драмы, – он качает головой с преувеличенным недоверием.
– «Королева драмы»? Ты должен требовать вернуть назад деньги за степень по английскому, – огрызаюсь я.
Почему он меня не защищает? Он должен быть в таком же состоянии, что и я! Мне плевать, насколько знаменита Маделин Литтл, но это было грубо.
Он усмехается в ответ на мою колкость.
– Ты не можешь избегать всего, потому что не читала книжку, Эдс. Ты должна понимать, что твоя беременность – часть фильма. Маделин не пытается швырять тебе этим в лицо. Сегодня они как раз снимают одну из сцен родов.
Ладно, это объясняло отвратительный внешний вид Маделин. И все же, мне необходимо поговорить с режиссером, если он и правда думает, что немножко фальшивого пота могут симулировать женский труд. В реальности все не настолько красиво.
Я раздраженно фыркаю.
Не было никаких шансов сбежать от собственных секретов. Я не понимала этого до тех пор, пока Маделин Литтл не столкнула меня лицом к лицу с реальностью. Эдли Эдер – перепуганная девочка-подросток, которой пришлось рожать. Она была персонажем, запертым внутри книжки Кэма.
– Мне же не нужно напоминать тебе, что именно ты настояла на использовании настоящих имен, если книжка будет опубликована? – произносит Кэм, приподнимая бровь.
Я опускаю глаза. Я не хочу сейчас, в довершение ко всему, копаться в психологическом аспекте этого вопроса, так что захлопываю рот.
Мои плечи опускаются, и он понимает, что победил. Позволяю ему отодрать меня от стены как жвачку, которая прилипла к ботинку. Как и она, отлепляюсь я неохотно.
– Взбодрись, Эдди! – бодро произносит он и, прижимая меня к себе, ведет дальше. – После короткой беседы с режиссером, нам не придется возвращаться сюда до понедельника!
Я хмурюсь. Каким-то образом два дня не казались мне отсрочкой.
