Текст книги "Холодный суровый Кэш (ЛП)"

Автор книги: Фрэнки Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 15
Эванжелина

Если я позвоню Кассиасу, то лишусь своей решимости и собью его целеустремленность.

А прямо сейчас ему был ни к чему серьезный стресс. Я отслеживала все его передвижения по аккаунту в твиттере, который, как полагала, вел его брат. Кэш уезжал в тур завтра.

Если бы я позвонила ему сейчас, то была уверена, что он бы сменил свои планы. Музыка Кассиаса – его единственный шанс. А жизнь давала не так уж и много шансов. Это точно.

Я не была уверена, что он сможет мыслить здраво. Когда Кэш прижал меня к гаражу, его глаза сказали мне, что он бросит все ради того, чтобы быть со мной. Но если Кэш выберет меня, то все потеряет.

Папе было плевать на мои интересы, ничто не помешает ему выставить Кэша Флоу и найти нового таланта на его место.

Когда Кассиас рассказал мне о его матери, как ему нужно о ней заботиться, в тот момент я поняла, что никогда не встану на пути его семьи.

Потому что, если бы деньги могли спасти мою мать, я бы отдала все, что у нас было.

Мне не представился шанс помочь ей простым чеком, но Кассиас с ним мог спасти его мать.

Поэтому я придумала себе план, не затрагивающий Кэша, который не имел ничего общего с моим отцом. План, который касался только меня.

Во-первых, мне следовало поговорить с папой.

Мы не общались уже две недели.

Радиомолчание.

Когда Кэш забрался в машину с его братом и бывшей девушкой и уехал, я в ужасе обернулась к отцу, боясь того, что он может сказать.

– Ты знаешь, что он избил человека и оставил его умирать, – произнес отец. – Он провел год в тюрьме. Рос на улицах, состоял в банде, первый его привод в полицию случился, когда ему исполнилось четырнадцать.

– Тем не менее, ты подписал с ним контракт.

– Я сделал это, поскольку Кэш – идеальный образец для продажи. Ничего больше. Только деньги. Кэш Флоу – денежная воронка.

– Ты не думаешь, что он представляет собой нечто большее?

Отец усмехнулся.

– Именно поэтому я не позволил тебе работать в «КМГ». Ты думаешь, что сможешь стать стажером, совершенно не зная, как устроен этот мир? Эванжелина, тут все сводится к одному.

Я отступила на шаг, желая защитить Кассиаса, даже если это было заведомо проигрышное дело. Мой отец уже выиграл этот раунд.

– Ты позволил Джеку Харрису выступать с собственными песнями, – произнесла я.

– У Джека Харриса отличный от Кэша имидж, особенно сейчас, после всего того дерьма, произошедшего в СМИ. Теперь Джек – автор песен, серьезный музыкант.

– Так все дело в имидже?

– Именно. Я – неуступчивый переговорщик. Ты – невинная пианистка, как и хотела твоя мать. У каждого из нас свои роли.

– Это ты всегда подталкивал меня играть, – сказала я, наблюдая, как солнце садится позади отца. Насыщенные розовые и пурпурные краски окрасили небо, и мне захотелось толстыми и размашистыми мазками кисти окрасить его в цвет ночи. Синий и черный. Я не хотела видеть нечто столь яркое, когда полотно, которое отец изобразил передо мной, было столь мрачным.

– Эванжелина, это твоя мать мечтала вырастить из тебя классического музыканта. Я лишь потакал ей. Если тебе это не нравится, бросай. Сходи куда-нибудь с тем, как его там зовут. И закроем тему.

– Сходить куда-то с Кэшем?

Отец рассмеялся.

– С Кэшем? Нет, никогда. Я имел в виду встречу с Томасом Бракеном завтра вечером, как мы и планировали. Скажи ему, что хочешь кольцо с бриллиантом, и за это я подарю тебе дом, где сама захочешь.

– Это так странно.

– Я хочу, чтобы у тебя был кто-то, кто совершенно точно о тебе позаботится.

– Больше не желаешь нести за меня ответственность?

Папа вздохнул.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива и не закончила, как твоя мать.

– Папа, не надо, – я покачала головой, не желая больше ничего слушать. Я прекрасно знала, как умерла моя мать, но не хотела, чтобы отец напоминал об этом прямо сейчас, прямо здесь. Не так. День и так был слишком объемным, слишком длинным, слишком эмоциональным и тяжелым. – Я хочу побыть одна.

– Чтобы я больше не видел этого Кэша, – произнес отец мне в спину, – иначе нашему с ним контракту придет конец. Ты поняла меня?

Я понимала.

У моего отца была власть над Кэшем. Но теперь он не властвовал надо мной.

Больше нет.

*** 

Я позвонила своему кузену Джуду. Мы решили встретиться в хипстерской забегаловке, куда бы я никогда не пошла одна. Стены были завешаны газетами, сообщавшими о скачках шестидесятилетней давности. По проектору транслировался черно-белый фильм, запись старых скачек «Кентукки Дерби».

Был лишь полдень, и бар почти пустовал. Я увидела Джуда в конце зала, в дубовой кабинке.

– Привет, маленькая кузина. Давно не виделись, – произнес Джуд, когда я присоединилась к нему. Насколько я могла судить, он пил бурбон из керамической кружки.

У Джуда всегда был задумчивый взгляд, твердый характер и татуировки – но у него также имелось золотое сердце.

Именно поэтому я ему и позвонила.

За ним закрепилась репутация смотрителя за аутсайдерами. И сейчас я была среди них. Отец, похоже, не верил, что я смогу сделать хоть что-то самостоятельно. Однако мне было интересно, смогу ли я на самом деле.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной, – произнесла я. Мимо проходила официантка, и я заказала у нее чай со льдом.

– Конечно, я пришел, хотя должен сказать, что удивлен. С каких пор у тебя нет жизненного плана?

– Этот план никогда не был моим.

– Мама думает, что ты совершаешь ошибку.

– Ты рассказал своей маме? – удивленно спросила я. Но как только я откинулась на спинку дивана, глядя на Джуда, вспомнила, насколько он близок с его матерью. Как были моя мама и я – с той разницей, что моя мама хотела, чтобы я стала пианисткой, даже настаивала на этом, а тетя Кэти никогда не подталкивала Джуда в определенном направлении. Он всегда поступал по-своему.

Две очень разные сестры, у которых родились двое очень разных детей.

Однако Джуд – единственный кузен, который у меня был.

– Это не ошибка, – проговорила я. – Мне просто нужен шанс разобраться во всем.

– Ты такая талантливая, Эви. И хочешь бросить все, чтобы пахать, как чернорабочий, на моей съемочной площадке?

Я серьезно посмотрела на него.

– Ты когда-нибудь хотел переиграть прошлое, получить второй шанс? Возможность сделать свою жизнь такой, какой бы ты ее хотел?

Он мягко улыбнулся, и я поняла, что побеждаю.

– Как там Рейчел? – спросила я.

Джуд качнул головой.

– Рейчел – это Рейчел. Все как обычно.

– Ты встречаешься с ней уже около года, верно? И вы живете вместе?

– Да, но хватит обо мне, – он сделал глоток напитка. – А ты встречаешься с кем-нибудь?

Я поджала губы, не испытывая сейчас желания смотреть на кузена.

– Похоже, никто из нас не хочет говорить об отношениях, – Джуд провел рукой по подбородку. – Послушай, я дам тебе работу. Конечно, дам. А еще мой приятель Холден сказал, что ты можешь остаться в его гостевом домике.

– Что? – спросила я в замешательстве. – Я думала, что буду жить у тебя.

– Рейчел определенно не хочет компании.

– О, – я закатила глаза, не понимая, почему такой парень, как Джуд, который уже успел сделать себе имя, не мог найти милую девушку. – Ладно, не хочу влезать в ваш любовный пузырь.

– Да уж, – отрывисто рассмеялся Джуд. – Любовный пузырь.

Мы замолчали, и я не знала, как выразить свою благодарность за его заботу обо мне.

– Если бы моя мама была жива, она бы заставила меня остаться в Джульярде. А папе, впрочем, всегда было все равно, чем я занималась, – я сглотнула, подняв взгляд на Джуда, зная, что сейчас он здесь и выслушает меня. – Мне хочется, чтобы все было иначе.

– Ты не можешь желать возвращения матери, Эви, – Джуд перекатил лед в стакане. – И мы оба знаем, что ваши с ней отношения во многом были дерьмом. Они были построены на том, что тебе вечно приходилось доказывать: ты делаешь достаточно, чтобы сделать ее счастливой.

– Я делала недостаточно, чтобы она осталась.

– Не твоя вина, что она покончила с собой, – голос Джуда был твердым. Я не хотела смотреть на него. За девять месяцев с тех пор, как умерла моя мать, никто не озвучивал настоящую причину.

Все, что нам было известно: мама хотела получить нечто, чего не имела. То, что не смогла найти на земле.

– Твое нежелание играть на чертовом пианино – это нормально, – произнес Джуд, оказавшись сейчас голосом разума. – В конце концов, ты не должна проживать жизнь ради кого-то, кроме себя самой.

– Даже несмотря на то, что жить куда легче, когда ты лишь поступаешь так, чтобы другие были счастливы.

Джуд пожал плечами.

– Эви, я покровитель потерянных душ. Тебе не нужно говорить мне то, о чем мне уже известно.

Я улыбнулась.

– И все же ты продолжаешь жить с Рейчел.

Он усмехнулся, сознавая, что ему нужно принять собственное лекарство.

– Я могу дать тебе работу, место, где ты сможешь жить, но даже я не знаю всех ответов.

– Ты дал мне достаточно, – ответила я ему. – Более чем достаточно. Теперь мне нужно найти себя.

ГЛАВА 16
Кассиас

Чад был в бешенстве.

Хорошо, это не то слово.

Он был ужасно злым. Разъяренным. Готовым закопать меня в гребаную могилу.

Но мне было плевать. Элль была права, это мое время. Эванжелина тоже была права: вся эта ситуация была дерьмовой.

– Думаешь, ты справишься с этим без меня? – орал Чад, вышагивая по гостиной. Я уезжал в тур через час, но мне нужно было разорвать до этого все связи. Я не мог начать новую жизнь с багажом, который тянет меня вниз.

Джина кипела, готовая наброситься на меня. Черт, коготки у девушки были выпущены.

Джина могла царапать, что угодно, но со мной она не поедет.

Может, я и был трусом, ожидая чуть ли не последней минуты, но лучше поздно, чем никогда.

– Я больше не желаю твоей помощи. Я должен сосредоточиться на туре, мне нужно выступить на тридцати шести шоу, прежде чем я вернусь в Лос-Анджелес. Клянусь, мне сейчас не до нового дерьма. Я не смогу этого сделать, пока вы, ребята, остаетесь частью моей жизни. Вы трахаете мне мозги.

– Мы единственные, кто всегда был рядом с тобой.

Я резко рассмеялся.

– Вы не были рядом, ни один из вас. Даже близко нет. И ты ведь говорил, что хочешь заработать себе имя менеджера, агента или кого-то вроде, Чад? Хорошо. Теперь иди и делай. Только оставьте меня в покое.

– Ты гребаный дебил. Не удивительно, что ты взял вину на себя и оказался в тюрьме совсем один.

– Черт возьми, ты не станешь этого делать, – вдруг закричал я, хватая Чада за воротник и прижимая к стене. – Я вытащил маму из той квартиры, поместил в центр дневного ухода, пока буду в туре. Я забочусь обо всех ее счетах, стараюсь сохранить нашу чертову семью. Ты не заставишь меня чувствовать себя дерьмом, потому что я тут единственный мужчина.

Я ударил его голову о стену, ярость пробежала по моим венам.

Джина закричала. Я снова ударил Чада о гипсокартон. Упала картина, а стена треснула, когда я надавил сильнее, пытаясь справиться со своей болью.

– Ты всегда был лохом, долбаный дурак, – хрипел Чад, задыхаясь, пока я прижимал его к стене сильнее. Его лицо покраснело, когда он закричал на меня, но я отказывался отпускать Чада, даже когда Джина вцепилась в мои плечи.

– Не говори мне, кто я, – выплюнул я ему в лицо. Ярость текла по моим венам. Мои костяшки становились красными, пока его лицо синело. – Ты ублюдок, Чад. Сначала забрал Джину, а теперь пытаешься нажиться на мне. Живи своей собственной чертовой жизнью. Я не собираюсь больше с тобой делиться.

Чад задыхался, а Джина умоляла меня отпустить его.

Я не хотел пятнать руки его кровью, и по правде, мне больше нечего было сказать, поэтому я бросил Чада на пол. Он тут же ухватился за шею. Джина упала перед ним на колени, рыдая и обнимая его руками – руками, которые раньше обвивала вокруг меня.

Скатертью дорога, мать твою.

Я подхватил сумки и распахнул дверь.

Уже справляясь с удушьем, Чад принялся звать меня хриплым голосом, но я не обернулся.

Мне уже давно следовало уйти.

ГЛАВА 17
Эванжелина

У меня было достаточно сбереженных денег, чтобы нанять нескольких парней загрузить мои вещи в кузов арендованного грузовика. Кровать, диван, письменный стол.

Мое пианино.

Я следовала за грузчиками, пока мы ехали к дому Холдена на холмах. Когда мы приехали, горничная провела нас к пустому гостевому дому. Холден жил не в той части Лос-Анджелеса, где обитала я, но потрясающий пляж напоминал мне о доме.

– Холдена некоторое время не будет? – спросила я горничную.

– О, да. Следующие несколько недель мистер Холден снимает кино в Швейцарии, но мне сказали передать вам ключи, – она улыбнулась, протягивая мне связку и лист с напечатанными на нем кодами безопасности. – Здесь есть бассейн, гидромассажная ванна, тренажерный зал. Все это вы можете использовать. Пляж находится ниже по склону, совсем рядом.

Это место было великолепным. Не в моем стиле, но я и понятия не имела, каков мой стиль. И я ценила, что Джуд мне помог. Хотя и не ожидала, что он поселит меня в доме известного Голливудского Холдена. Впрочем, Джуд знал, что я выросла в элите из Голливуда, а потому не собиралась впадать в ступор перед звездой.

Грузчики ушли, и я стала распаковывать вещи. Сегодня у меня не было никаких дел, а завтра я должна была начать работу на съемочной площадке Джуда.

Впервые за долгое время я чувствовала себя прекрасно.

Растянувшись на кровати, я взяла в руки телефон и чуть было не написала Кассиасу, но вовремя откинула гаджет.

Мне не следовало ему писать.

Вместо этого я достала свой ноутбук, чтобы посмотреть видео с недавних выступлений Кэша.

Я залезла в твиттер и сощурилась, обнаружив, что весь этот день не было ни единой записи. Хм. Его брат обычно комментировал каждый шаг Кэша.

Тем не менее, я нашла ссылку, рекламирующую его сегодняшнее вечернее шоу. Я перетащила ноутбук на колени и зашла на YouTube, чтобы посмотреть старые выступления Кэша. Я нажала на повтор, наблюдая за Кассиасом на сцене.

Он выглядел таким счастливым. Таким живым.

Кэш походил на волшебника, с которым я не могла связаться.

Не должна была связываться.

Вместо всего этого я сказала себе, что должна быть счастлива за него.

Все мое тело покалывало, когда я смотрела, как он расхаживал по сцене. Его руки поднялись, и я уставилась на его точеное тело. Меня наполнял восторг, когда Кассиас держал микрофон у своих полных губ, заполняя атмосферу мощными текстами. Песнями, которые я никогда не слышала.

Впрочем, я знала, что запомню их, поскольку эти песни написаны на сердце Кэша, песни, которые являются его сутью.

Я посмотрела на свое пианино, гадая, в чем же была моя суть.

Затем я снова перевела взгляд на ноутбук, понимая, что в этот момент меня не сильно волнует моя суть. Тело горело в огне, когда я думала о Кассиасе, вспоминала самого Кэша и его прикосновения.

Скучала по нему и желала. Я знала, что одного раза с ним никогда не будет достаточно.

Я приняла холодный душ, чувствуя себя мальчишкой из средней школы с нежелательным возбуждением. Я абсолютно потеряла стыд и погрузила пальцы внутрь своей киски, чтобы получить столь желанную разрядку. Я отдалась воспоминаниям того, как Кэш заставил меня чувствовать себя на пляже.

Все закончилось прежде, чем успело начаться.

Я не знала, как забыть Кэша, но надеялась, что он сможет забыть меня. Ему нужно было это время, чтобы засиять. Я знала этого мужчину лишь один день, но его оказалось достаточно, чтобы узнать – Кассиас заслуживал шанса взлететь.

Он слишком долго сидел взаперти.

ГЛАВА 18
Кассиас

Премьера

Мое сердце колотилось от страха. Все вокруг было совсем не похоже на выступления дома. Я должен был исполнить пять песен, прежде чем выйдет Элль. Пять песен, чтобы показать все, на что способен.

Я все поставил на карту.

Когда ужас, от которого сжималось сердце, сменился адреналином, я растянул губы в усмешке, которую носил годами. Я на сцене и чувствую себя живым.

Шоу 6

Билеты на шоу распроданы. Вокруг здания выстроились люди, желающие получить автограф.

Моя песня была выпущена на iTunes и неожиданно взлетела в чартах.

Это странно, когда нет никого, с кем можно поделиться.

Вместо того чтобы смотреть в светлое будущее, я убегал от прошлого.

Я должен был оставить все это дерьмо.

Я пытался. Мои пальцы болели, поскольку я всю ночь писал. Писал слова, которые рождались внутри, когда я думал, что уже все отпустил. Слова о матери. Об отце. Моем брате. Самом себе.

Чад звонил шесть раз до моего выступления.

Я не ответил.

Шоу 12

За кулисы пришли репортеры из журнала «Us Weekly» и взяли интервью у меня и Элль. Фото нас с ней на обложке было подписано так, словно мы – новый «верняк» в музыке.

Элль, ее девушка Саша и я отпраздновали это шотами. Большим количеством.

Будучи выпившим, я признался девушкам в своих чувствах к Эванжелине.

– О, бедный Кэш Флоу, ему нужна женщина, – поддразнила меня Саша. – Но он не сможет забрать мою.

Я посмотрел на Элль, ее глаза были прикованы к Саше. Девушки были счастливы, и я чертовски завидовал. Мне хотелось того, чего у меня никогда не было: женщину, чьи глаза будут сиять только для меня.

Шоу 19

Еще больше звонков от Чада.

И еще больше голосовых сообщений, которые мне пришлось удалить.

За две недели я стал хит-прорывом. Может, это и был первый международный тур Элль, и она была главной, но отклик на мою музыку оказался невероятно хорош.

Похоже, Кендрик знал, что делал, когда создавал мой образ, составлял этот альбом и давал мне песни, которые нужно было петь.

В «КМГ» были в восторге от меня. Они посылали мне вазы с фруктами, заказывали нам апартаменты в пентхаусе. У моей двери стояли на все готовые девушки, но я отсылал их.

У меня появился помощник по имени Джаред. Он «утверждал наряд» для меня и удостоверялся, что три часа с утра я проводил в спортзале. Я пил капустные коктейли и ел протеиновые батончики.

Элль уговаривала меня позвонить Эванжелине.

Вместо этого я позвонил маме.

Я застал ее в комнате. Медсестра навещала мать каждый день, и по голосу с ней все было хорошо. Тем не менее, я чувствовал себя дерьмовым сыном, не находясь сейчас рядом, потому компенсировал это, рассказав обо всем, что со мной происходило.

Мама сказала, что гордится мной. И пока она это не произнесла, я не сознавал, как сильно нуждался в том, чтобы услышать эти слова. Мать была единственным, что у меня осталось.

Шоу 24

После выступления в Портленде, где мою кровь буквально раскачала толпа, Чад поджидал меня у нашего автобуса. Сказал, что ему нужно поговорить. Его глаза были красными, и с ним была Джина.

Они выглядели дерьмово, если честно.

– Нам очень нужно поговорить, Кэш, – повторил Чад. – Ты заморозил счета. Я пытался позвонить, но ты игнорировал вызовы. Это не круто. Мы проехали весь этот путь, потому что нам нужна твоя помощь.

– Я не пытался навредить тебе, – произнес я, пытаясь сохранить спокойствие. Я оглянулся на свою охрану, поскольку у нас с Чадом было прошлое, построенное на сожженных мостах, и этой ночью я не собирался раздувать огонь.

– Черт, это совсем не круто, бро. Ты поклялся, что всегда будешь нас поддерживать.

Мне нужно было покончить с этим дерьмом.

– Ты трахнул мою девушку, Чад. Больше я тебе ничего не должен.

– Это не было личным, – произнесла Джина, схватив меня за руку. – Ты – наша единственная семья и оставил нас ни с чем.

Я знал, что это не так. Когда я подписывал контракт с «КМГ» месяц назад, я дал им обоим по пятьдесят тысяч долларов. Всего месяц назад. Они не могли потратить все так быстро.

– Это чертовски личное, – произнес я. – Такое личное, какое только возможно.

– Ты всегда был гребаным придурком, – прокричал Чад мне в лицо.

Охранники сделали шаг вперед, и Чад немедленно отступил.

– Ни и ну, – произнес он, противно рассмеявшись. – Теперь для драк тебе нужны эти амбалы? Что случилось с плохим парнем Кассиасом в капюшоне?

– Вам лучше уйти, – произнес я им, не желая ждать, чем закончится эта история. Я поклялся «КМГ», что похоронил своих демонов. Мне нужно, чтобы брат и Джина, черт возьми, оставались на расстоянии.

Они ушли без применения силы, но как только Чад отошел, он обернулся и крикнул:

– Это еще не конец, бро. Ты должен нам больше, чем гребаный средний палец.

Я не мог не задаться вопросом, прав ли он был.

Шоу 28

Стадионы просто огромные. Имя Элль было очень громким, но переезжая из города в город, ночь за ночью, я стал сознавать, что мое имя тоже становилось известным, черт возьми.

Эванжелина была права. Я смогу это сделать. Смогу, черт возьми.

Элль тоже была права. Песни, которые выбрали для меня в «КМГ», оказались на высоте.

Я уже был на радио.

В Топ-40.

Я ломал рекорды продаж на iTunes каждый день.

Я хотел, чтобы кто-то разделил со мной эти моменты. Но у меня никого не было.

Я не спал всю ночь, читая стихотворение «Эванжелина». Мне было ненавистно, что я втягивал ее в это, но все равно мечтал о ней.

Я просыпался со стояком и мастурбировал, зная, что это единственный шанс сохранить здравомыслие.

На следующей неделе мы будем в Нью-Йорке для финального шоу. Как только все закончится, я позвоню Эванжелине, спрошу, что пошло не так, и попрошу о втором шансе.

Прошло уже двадцать восемь выступлений. Мое имя теперь красовалось на рекламных плакатах и журналах, но единственное, что я видел, закрывая глаза, это лицо Эванжелины.

Ни свет прожекторов. Ни фанатов. Ни деньги.

Только Эванжелина.

Девушка, которая оттолкнула меня. Девушка, которой я не дам уйти вновь.