Текст книги "Холодный суровый Кэш (ЛП)"

Автор книги: Фрэнки Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 9
Кассиас

Я стянул с Эви трусики, оголяя коротко стриженую киску, сочащуюся желанием. Раздвинув колени Эванжелины, я опустил свой рот между ее бедер, а пальцами погладил кожу – такую мягкую и гладкую.

Мой язык прижался к ее нежному клитору, очерчивая круги вокруг пульсирующего комочка. Желая заставить ее тело трепетать от удовольствия, я прошелся языком вверх и вниз по промежности. Эви застонала над моей головой, а ее коленки инстинктивно сжались, потому что столь сильное наслаждение ощущалось запретным, слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Но это не так.

– Твоя вагина прекрасна, – сказал я Эви.

– Кэш, – она мягко рассмеялась, и я почувствовал вибрации, плотнее прижавшись к ее холмику. – Не верю, что ты использовал это слово.

Я приподнялся и сдвинулся вверх по ее телу, схватив руки Эванжелины и зажав их над ее головой. Идеальная грудь Эви прижалась к моей, и мне захотелось накрыть ее соски своим ртом. Однако сперва я должен был получить чертов воздух.

– Девочка, твоя вагина действительно прекрасна. Я хочу погружать в тебя пальцы, пока ты не намочишь эти простыни.

– Нет, я имела в виду не слово «прекрасна», а другое – на букву «в».

– Тебе не нравится слово «вагина»? – спросил я, улыбаясь поверх ее тела и наблюдая за тем, как щеки Эви краснели, пока она кусала нижнюю губу.

– Не знаю, но я никогда не слышала, чтобы парни когда-либо говорили его.

– Как ты хочешь, чтобы я называл твою киску? – спросил я, приподняв брови, как только оседлал Эви, а мои руки двинулись к ее грудям. Они были такими дерзкими и округлыми, будто умоляли взять их в рот. Я склонился над одной из них и стал вертеть твердый сосок между губами, а Эванжелина завертелась подо мной от удовольствия.

– Называй мою киску, как хочешь, Кэш. Мне нравится все, что вытворяет твой рот.

– Тебе нравятся грязные штучки? – спросил я. – Потому что я не уверен, справишься ли ты с тем, насколько грязными будут наши действия, – я дразняще улыбнулся ей.

– Я могу посмотреть на твой член? – спросила Эви.

Я прижал рот к ее губам. Может, из-за того, как Эванжелина удивила меня шотами текилы или подействовало то, что с ее полуприкрытых губ со столь сладкой припухлостью сорвалось слово «член», но мне нужно было поцеловать ее прямо сейчас.

Вероятно, я мог кончить еще до того, как вытащу член из штанов, но мне действительно было необходимо поцеловать ее. Снова. И еще. Сейчас, и всегда. Я хотел эту девушку. Нуждался в ней.

Я отстранился и вернулся к ее киске, чтобы убедиться, что Эви готова принять меня. Я не хотел причинять ей боль.

Я раздвинул ее половые губы, ее складки были невероятно мягкими и влажными. Ох, Эви была чертовски мокрой. Я прижал палец к ее входу и услышал, как она едва не задохнулась от моего прикосновения.

Дерьмо, девушка была узкой. Очень.

Даже слишком.

Я отстранился, откинув назад голову, и пристально посмотрел на Эви.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты ведь девственница, Эванжелина?

Она сглотнула, и ее затуманенные глаза расширились.

– Да. Да, я девственница.

Не тратя впустую ни секунды, я тут же задал еще один очень важный вопрос.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

Меня накрыло волной облегчения, но я знал, что мои неприятности только начинались.

– И ты хочешь, чтобы я – мужчина, которого ты только что встретила – лишил тебя невинности?

Эви приподнялась на локтях.

– Я не хочу, чтобы ты лишал меня чего-либо.

Моя челюсть напряглась. Значит, все это было ради того, чтобы раздразнить мой член?

Улыбнувшись, Эви покачала головой, взяв меня за руку, и переплела наши пальцы.

– Кассиас, я не хочу, чтобы ты лишал меня невинности. Я сама отдаю ее тебе.

Я глубоко вздохнул. Похоже, я занимался этим весь чертов день.

– Я не могу принять этот подарок.

– Почему нет? – спросила она. – Ты ведь сказал, что моя киска – то есть, вагина – прекрасна. Разве ты не хочешь меня?

– О, девочка, я хочу тебя. Но не таким способом.

– Тогда каким?

– Тебе бы не хотелось, чтобы твой первый раз произошел с мужчиной, которого ты совсем не знаешь. Это должно быть запоминающимся.

Я провел рукой по ее гладкой коже. Она была безупречна. Даже пупок Эви возбуждал меня.

– Уверена, что запомню каждую деталь этого дня. Не волнуйся обо мне.

Я посмотрел на Эванжелину. Правда была в том, что до Джины у меня была вереница довольных девушек, с которыми я был в старшей школе. Поэтому мое умение не вызывало беспокойства. Его вызывал тот факт, что последнее, чего бы я хотел – забрать у Эви нечто невосполнимое.

– Я не могу. Ты заслуживаешь хотя бы настоящего свидания, прежде чем парень лишит тебя невинности.

– Свидания, да? У нас были чипсы и сальса. Это можно считать свиданием.

Я не двигался с места, как бы сильно ни хотел этого. Эви была другой. Она заслуживала большего, чем простой перепихон.

Одни ее глаза молили о большем.

– Об этом я и говорю, – я лег поверх совершенного тела Эванжелины и поцеловал ее.

– Ты просто дразнил мою киску, Кассиас. Никогда бы не подумала, – Эви обхватила руками мою талию.

– И что же ты обо мне думала?

– Я составила неверное мнение.

– Но ты хотела оказаться правой? – прошептал я ей на ухо, позволяя языку спуститься вниз по ее шее.

– Мхмм.

Я почувствовал улыбку Эви, когда прижался губами к ее губам. Это походило на обещание, основанное на надежде.

Эванжелина хотела меня, а я желал ее, но также испытывал потребность сделать все правильно. Может, первый раз в моей гребаной жизни.

– У тебя есть планы на вечер? – спросил я. – Позволь мне пригласить тебя на нормальное свидание.

– А потом ты переспишь со мной? – задала она вопрос, возвращая нас туда, откуда мы начали.

– Ты просто до ужаса упорная.

– Я учусь в Джульярде, поэтому просто великолепна в этом.

– И такая скромная, – я оставил поцелуй на ее шее. Мой член был тверже стали между нашими телами, и, черт возьми, я заслуживал медаль за самообладание.

– Я вся горю для тебя, Кассиас, – простонала подо мной, Эви. – Ты действительно заставишь меня ждать?

– У меня даже нет презервативов, девочка.

– Значит, ты не азартный?

– Я не игрок, а только учусь.

Она снова рассмеялась.

– Ты действительно имеешь это в виду, раз использовал мои же слова.

– Значит, ты согласна?

– Да, – Эванжелина вздохнула, смирившись с тем, что я не собирался трахать ее прямо сейчас. – Но к твоему сведению, Кассиас, я не надену сегодня вечером трусики. И если ты откажешься от моей киски во второй раз, я посчитаю это личным.

– О, на этот раз мой отказ тоже довольно личный, – проговорил я.

– Неужели? – Эви прищурила левый глаз, словно пытаясь разглядеть меня лучше.

– Да, я лично хочу уложить тебя в постель – но сперва свожу тебя на ужин, – я поднялся, потянувшись за рубашкой, испытывая радость, что не снял штаны – было бы непросто засунуть свой стояк обратно.

– Кто ты такой, Кассиас? – сев, спросила Эви, ее обнаженные дерзкие и сладкие груди молили о том, чтобы я еще пососал их, прежде чем закончится эта ночь.

– Я тот, кто пригласил тебя на ужин, – я вытащил телефон, зайдя в приложение, чтобы заказать поездку на такси до отеля.

Мы с Эванжелиной успели обменяться номерами, а потом телефон зазвонил, сообщая мне, что машина уже приехала.

– Я вернусь сюда через несколько часов. Скажем, в пять? – спросил я Эви, обнимая ее обнаженное тело и даря ей нежный поцелуй в щеку.

– Немного рановато для ужина, не считаешь?

– Сладкая, если мы станем ждать с ужином до восьми, то навредим лишь себе самим. В этом случае, мы сможем вернуться сюда только к десяти.

– С презервативами.

– Целой кучей.

ГЛАВА 10
Кассиас

Вернувшись, я зашел к маме. Медсестра уже ушла, а мама крепко спала в своей постели. Я присел рядом и заметил приоткрытый ящик в ее тумбочке. Внутри лежала бутылка дешевой водки. Одному Богу известно, сколько раз я зачищал ее комнату от алкоголя, но она всегда каким-то образом умудрялась достать еще бутылку.

Вероятно, их доставала ей Джина. Ею всегда было проще манипулировать.

Стараясь не акцентироваться на этом, я осознал, что мне также требуется стратегия поведения с Чадом и Джиной, прежде чем я снова пересекусь с ними.

Я вылил содержимое бутылки в кухонную раковину, и вместо того, что сосредотачиваться на этих проблемах, стал просматривать некоторые песни, которые отправили мне из «КМГ». Музыка – именно то, что мне сейчас нужно. Хотя у меня оставался контроль над несколькими песнями в первом альбоме, я использовал лишь половину имеющегося у меня материала.

Они хотели, чтобы альбом был спродюсирован до начала тура Элль, который состоится через три недели. Это значит, что я буду сидеть в студии четырнадцать дней подряд, начиная с завтра.

Когда я узнал об этом две недели назад, то был зол. Но мне хотя бы сообщили об этом, прежде чем я приехал в дорогой район Лос-Анджелеса подписывать контракт. Только на этих условиях в «КМГ» могли предложить его мне, и по правде, у меня не было на них никаких рычагов давления.

Здоровье матери было итак дерьмовым до аварии, а теперь только ухудшалось. Ей требовалась моя помощь, а гребаные судебные штрафы лишь накапливались. Она повредила имущество в городском парке, когда разбила автомобиль. Слава богу, пострадала лишь городская газонокосилка, парковые скамейки и ограда. Там мог бы быть какой-то человек.

Однако, черт возьми, все это стоило денег.

Итак, я стану читать это гребаное псевдорэперское дерьмо с текстами, отражавшими мое тюремное заключение больше, чем мне бы того хотелось. Но это не худшее, что могло произойти. Мне просто нужно вспомнить, зачем я все это делал. Может, когда-нибудь я стану знаменитым, как Джек Харрис и смогу принимать собственные, черт их задери, решения.

А до тех пор я стану выходить на сцену и раззадоривать толпу. У меня всегда это выходило.

Продолжу работать над собой. Взяв блокнот и ручку, я лег на белое постельное белье кровати отеля, вспоминая нежную Эванжелину и записывая все о том времени, что мы провели вместе.

Похоже, я нашел свою музу в совершенно неожиданном месте. «КМГ» привлекал музыкантов-подражателей и фанатов. Но Эванжелина не была похожа на тех одержимых славой людей, торчащих на кожаных диванах в облегающей драпированной одежде, надеясь, что их заметят.

Эванжелина была не похожа ни на одну девушку, что я когда-либо встречал.

Вероятно, оттого, что в Ист-Хайтс их просто не было. Там не существовало привилегированных девушек, никогда не заботящихся о таких вещах, как деньги на обед или обувь. Не знающих, каково это – оберегать своих младших братьев и сестер от алкогольной зависимости матери или жестокого отца.

Девушкам, с которыми я рос, приходилось бороться за выживание. Эванжелина избежала всего этого, родившись в доме, где деньги ничего не значили, поскольку их было слишком много. Она не знала, что такое разбитое сердце, с которым росли подобные Джине девушки.

Все это пробуждало во мне желание защитить Эванжелину от всего, что может причинить ей боль. Я хотел взять ее на руки и унести в какое-нибудь безопасное место, потому что она понятия не имела, как ей повезло прожить двадцать один год, не заработав каких-либо шрамов. В этом мире иметь широко распахнутые глаза и верить, что все возможно – настоящий дар.

Я не знал, влекла ли меня, словно мотылька на пламя, ее невинность, но не мог отрицать, что буквально отсчитывал минуты до того, как снова смогу увидеть Эви.

Вкусить ее губы.

Наполнить собой в самый первый для нее раз.

Входная дверь распахнулась, возвращая меня в реальность. Джина и Чад вернулись домой с шестью банками колы и бутылкой дешевого рома. Фантастика.

– Эй, ублюдок, – сказал Чад. – Хочешь выпить?

Я пожал плечами. После утренней фотосессии все так закрутилось, что я почти трахнул девственницу, лишь бы очистить голову. Но мне хотелось, чтобы все было по-честному.

Джина распахнула дверь, а потом плюхнулась на диван, принявшись подковыривать ногти. Мне было известно, что ногти она просто обожала. Независимо от того, как туго было с деньгами, Джина всегда набирала достаточно, чтобы пойти и сделать маникюр.

Меня это не волновало. Джина прошла жестокую школу жизни, и если сверкающий красный лак притуплял ее боль, то так тому и быть.

Я лишь хотел, чтобы у меня было нечто, способное залатать те дыры, которые она выколола на моем сердце. Способное залечить раны. Глядя на нее, я напрягся, а моя челюсть сжалась. Мы до сих пор не разобрались с ней со всем нашим дерьмом. Однажды ночью она просто оставила мою кровать и ушла к моему брату.

Делало ли это меня слабым ублюдком? Я не знал этого. Хотелось верить, что это делало меня сильным, поскольку, черт побери, я не хотел толкать Джину с края, зная, как близко она к нему подошла, ведь часто именно мне приходилось возвращать ее на землю живых.

Я не хотел уничтожить Джину, высказав ей свои чувства. Отнюдь не это означало быть мужчиной.

В какой-то момент у нас с ней была любовь. Может, это было по-детски. Любовь, рожденная отчаянием глупцов, цепляющихся за все, что только способны найти. Однако мы обрели друг друга.

Это что-то, да значило.

*** 

Чад разлил ром и колу. Джина поджала губы.

В воздухе повисло напряжение, и мне захотелось уйти.

Джина сидела рядом со мной на диване, на ней были шпильки и обтягивающие брюки. Блейзер, который она надевала с утра, сменился полупрозрачным топом с просвечивающим черным лифчиком, ее волосы были собраны в тугой узел. Никакого простора для фантазии.

Я не мог не начать сравнивать ее с Эви, на которой было платье и балетки. А еще у нее были распущенные волосы и открытое сердце.

– Так чего вы хотите? – спросил я, решив перейти к делу. Чад протянул мне выпивку, и мне было известно, что это не имело ничего общего с предложением о мире – но все же это алкоголь, а потому кое-чего стоит.

– Джина и я сегодня выпиваем с людьми из «КМГ», но у нас еще есть несколько часов, поэтому мы решили, что нам втроем следует обсудить дела, брат. Прежде чем мы встретимся с большим парнем. Нам нужно убедиться, что все хотим одного и того же.

– С кем именно вы встречаетесь? – нахмурился я.

– Вообще-то мы встречаемся с тем гребаным начальником – Маршалом Кендриком собственной персоной, на его территории. Нас пригласили. Лично, – он посмотрел на Джину так, что стало понятно: у них большие планы на вечер.

Черта с два я хотел, чтобы они совались в мои дела.

– Он – генеральный директор компании. Что ты собираешься с ним делать?

– Я решил и дальше работать с талантами. Стану их искателем. Встреча с Маршалом Кендриком – шаг в направлении цели. Мне нужна его поддержка.

– Ты хочешь стать искателем талантов? – я усмехнулся, покачав головой. Конечно, Чад смог превратить меня в нечто прибыльное, но это вовсе не означало, что он сможет это повторить.

Или во мне говорил инстинкт, желающий опустить его из-за всего того дерьма, которое случилось между нами?

– Он был хорош в этом, – произнесла Джина, придвигаясь ближе. Даже слишком для того, чтобы я чувствовал себя комфортно. Она пахла моим детством, как память, которую мне хотелось оставить при себе.

Возможно, сейчас у меня появился шанс разорвать отношения с Чадом. Может, он искал способ отпустить меня, не задев моих гребаных чувств.

Впрочем, Чад никогда не волновался о подобном.

В эту игру могли играть двое.

Я посмотрел на Джину.

– Этого ты хочешь? Быть с Чадом, черт побери?

Я не понял, почему произнес это. Не то, чтобы я все еще хотел быть с ней – вовсе нет. Просто меня убивал тот факт, что Джина променяла меня на этого ублюдка. Что такого было в этом кретине, чего не было у меня?

Она вздохнула, словно знала, что так и произойдет.

– Ты действительно хочешь обсудить это сейчас, Кэш? – спросила Джина.

– А как бы ты хотела это сделать? – я смотрел на них обоих, мой голос был спокойным – но это было совсем не так. Внутри меня вскипела кровь, поскольку все мы ходили на цыпочках вокруг слишком важных вещей.

Словно мы вместе сдерживали все это достаточно долго, чтобы подписать чертов контракт. Но сейчас он был оформлен, и у наших сердец, наконец, было пространство, чтобы взорваться.

В этот момент я почувствовал, что сорвусь. У меня накопилось много дерьма против них двоих. Они отвернулись от меня, когда я нуждался в них больше всего. Может, я ставил им это в вину, поскольку все люди отворачивались от меня и задолго до этого.

Чад никогда не сидел в тюрьме. Это сделал я – взял на себя вину всех нас.

Конечно, я вышел всего через тринадцать месяцев, но тюремное заключение изменило мою жизнь. Я уже не был прежним, потеряв больше года своей жизни. Я лишился моих друзей, моей поддержки. Моей личности.

И сейчас, два года спустя, я не приблизился к тому, чтобы вновь обрести себя.

– Кэш, это не должно тебя удивлять, – сказала Джина.

– Не должно удивлять? – я издал резкий смешок. – Я обещал тебе все на свете.

– И что это было? – спокойно спросила она.

Черт побери, ее слова буквально убили меня. Потому что, конечно, я никогда не мог предложить многого, но готов был отдать ей все, что у меня было.

Ответ был чертовски прост. Почему Чад, а не я.

Я не знал, кто здесь был большим глупцом.

– Думаешь, в конце концов, Чад заработает больше меня, верно? Поднимется так, как не суждено мне? Даст тебе жизнь, которую я не смогу? – я отставил выпивку. – Джина, это я – талант, который он нашел. Продукт. Я – причина того, что у вас есть деньги в банке.

Ее брови недоверчиво поднялись.

– Я сделал тебя тем, кем ты станешь, маленький брат, – сказал Чад, подходя к Джине и поднимая ее на ноги. – И собираюсь сделать еще дюжину таких, как ты. У тебя могут быть биты, а у меня дальновидность. Такие всегда побеждают в конце.

– Да пошел ты, – я прошел к двери и распахнул ее. Мне хотелось уволить его прямо здесь и сейчас, на этом самом месте. Но я больше не доверял своей интуиции.

Я не мог теперь все испортить, разрушить свой шанс, потому что был нужен матери. А я понятия не имел, как Чад может отреагировать на то, что я выпну его ботинком под зад.

Я не мог себе позволить поддаться моменту. Это лишь упрочит мой страх: я понятия не имел, что, черт возьми, делал.

Единственное, что казалось реальным, правдивым, а еще хорошим и честным за чертовски долгое время – это Эванжелина.

Мне нужно было ее увидеть. Может, я смог бы посмотреть в ее глаза и узреть в них истину, которую искал.

Возможно, моя муза освободит меня.

ГЛАВА 11
Эванжелина

Было ли ужасным с моей стороны признаться, что я провела весь день, готовясь к свиданию? Потому что так оно и было. Весь день. Теперь, когда знала, что лишусь девственности этим вечером, я хотела сделать все таким идеальным, как только возможно.

Я побрилась. Дважды. Потом красилась толстой черной подводкой для глаз, прежде чем все смыть и начать все заново с мягких серебристых теней. Я в нерешительности мялась возле шкафа, и в итоге остановилась на длинном – в пол – платье без бретелек и сандалиях. Потом я заплела волосы и заколола их вокруг головы, вслед за чем все расплела и позволила своим темным локонам спадать на плечи.

Я невероятно сильно нервничала.

Еще я успела погуглить Кэша Флоу. Я кликала на одну ссылку, потом вторую. А затем и третью. Я чувствовала себя как-то неправильно, делая все это, но все же узнала, что Кэш родился в районе, заполненном преступниками, потом попал в тюрьму за избиение человека и стал публиковать песни в стиле рэп на YouTube год назад.

Его музыка была безумной. Безумно красивой. Я ожидала чего-то мрачного или песен про сучек и шлюх, но Кэш был совсем не таким.

Он был гением.

Я поняла, почему отец подписал с ним контракт. Я бы и сама подписала. Будучи загипнотизированной, я просмотрела все его клипы, потому что когда Кэш держал в руке микрофон, он был всесильным. Словно наэлектризованным.

А еще, черт возьми, горячим, как ад.

У него были сотни тысяч подписчиков в инстаграме, и он писал там что-то каждый час.

Однако я могла поклясться, что ни одно из этих слов не было его собственным.

Я слышала, как Кэш говорил, слышала его шепот возле моего уха – и ни одна из его интонаций не заставила бы меня поверить, что он мог раскрывать свои сердце и душу перед толпой людей.

Кроме того, он попал в тюрьму за избиение человека.

Должно ли это было напугать меня?

Я закрыла компьютер и сняла свои трусики, поскольку все же обещала Кассиасу не носить их и могла выполнить это обещание. Затем я сняла длинное платье, собрала волосы в пучок и надела облегающее платье и шпильки. Я не носила каблуки уже два года. Они были не в моем стиле, но мне была необходима обтягивающая одежда и обувь с лоском, поскольку я хотела выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Мне хотелось выглядеть, как женщина, с которой может переспать Кэш Флоу, потому что все, чего я сейчас желала – сменить облик и стать кем-то более храбрым, чем та девушка, которая проснулась этим утром, чтобы умолять отца взять ее на работу.

Я могла вернуть себе то, что потеряла.

И сделаю это.

Наконец, Кэш, приехал ко мне. Я видела, как его высадил таксист. Несмотря на то, что я обещала ему сама отвезти нас, мы оба, однозначно, знали, что Кэш окажется за рулем.

Я отдам ему полный контроль.

Схватив сумочку, я заперла гостевой домик и встретилась с Кэшем снаружи.

– Привет, – произнесла я. – Ты вернулся.

Кэш пристально осмотрел меня. Возможно, даже слишком пристально. Так, что я начала сомневаться в платье, туфлях и рубиново-красной помаде на губах.

– Ты выглядишь иначе, – произнес он, склонив на бок голову.

Ладно, он не походил на Ромео с его реакцией, но я могла с этим справиться. Кэш ведь пришел ко мне. И я не была дурой: если знала, насколько он далек от моего типа, то также могла сказать, что и сама не была в его вкусе.

– Тебе не нравится мой наряд? – спросила я неуверенно, за что тут же себя возненавидела. Я не хотела быть подобной девушкой. Только ни этим вечером. Да и никогда больше.

– Просто это выглядит более...

– Меня ведь поведут праздновать.

– Наряд очень праздничный.

– Ты плохо врешь, Кассиас.

– Я не представлял себе тебя на каблуках и в обтягивающем платье, вот и все, – он пожал плечами. – Но, как и было сказано ранее, именно для этого мы и идем на первое свидание – чтобы получше узнать друг друга. Может, я неправильно тебя понял. Или твой приступ тревоги скрыл от меня часть тебя, которую я теперь вижу перед собой.

– Это не было панической атакой, ты сам так сказал. Просто происшествие.

Наши взгляды встретились. Я чувствовала себя так, словно он смотрел мне в душу. И вдруг ощутила себя глупой в этом платье, которое было совсем не в моем вкусе. Я даже не знала, как оно у меня оказалось. Бирка все еще была на нем, когда я достала его из шкафа.

Возможно, Кассиас и сидел в тюрьме, но совсем не поэтому так колотилось мое сердце. И не из-за этого мое дыхание стало горячим, а киска сжалась от желания.

И тут я поняла, что мне не нужно было платье, чтобы чувствовать себя лучше. Стоя рядом с Кассиасом, я уже ощущала себя храбрее.

– Мне лучше переодеться. Дай мне секунду.

*** 

Когда я вернулась, на мне снова было длинное платье и сандалии, а мои волосы были распущены, прикрывая плечи. Я была собой.

Кэш одарил меня широкой улыбкой. Ямочка на его щеке заставила меня резко втянуть воздух, поскольку он действительно мог оставить меня бездыханной.

– Ты выглядишь божественно, Эванжелина.

Мои щеки стали краснеть, но я не отвела взгляд – я смотрела прямо на Кэша.

– Ты тоже неплохо смотришься.

И это было правдой. Кассиас надел темные джинсы и рубашку с воротником, застегнувшись на все пуговицы. Его медальон по-прежнему висел у него на шее, на пальцах было несколько колец, а волосы зачесаны назад. Его светлые глаза походили на море: голубые с вкраплением зелени, словно смывающие все мои тревоги о его тяжелом прошлом.

– Хочешь поводить? – спросила я, держа в руке ключи.

Кэш качнул головой.

– Я не могу сесть за руль.

Я вопросительно посмотрела на него, и он выдохнул, хотя я не знала, что Кэш задерживал дыхание.

– Потерял свою лицензию.

– Они могут выдать тебе новую, придурок, – произнесла я, кинув ему ключи.

Когда Кассиас перекинул мне их обратно, я вдруг все поняла.

– Ее отозвали, – его челюсть напряглась. – Ты уверена, что хочешь пойти со мной? Думаю, ты погуглила меня и все мое дерьмо.

– А ты гуглил меня?

Кэш прищурился.

– А следовало?

– Нет, – ответила я, направившись к водительскому сидению. Если бы он узнал, кто мой отец, то убежал бы от меня.

А я не могла ему позволить этого. Не раньше, чем закончится ночь.

Я хотела эту ночь. Нуждалась в ней. Это ощущалось словно пропасть до конца моей жизни.

– Садись, Кэш Флоу, позволь мне показать тебе свою часть Лос-Анджелеса.

– Мою часть тоже, – произнес он, присаживаясь рядом со мной в мой «мини купер».

Мы выехали на автостраду, направившись к простому ресторану у кромки воды в Малибу. Не слишком шикарно, но и не слишком заурядно – идеально для первого свидания. Кроме того, будучи подростком и живя здесь, я всегда мечтала, что какой-то мальчик пригласит меня туда на первое свидание.

Теперь можно было вычеркнуть это. Тогда мне хотелось, чтобы парень, не являющийся сыном кого-то, кто работает с моим отцом, повел меня на свидание. У меня всегда были лишь подобные.

– Ты перебираешься в Малибу? – спросила я.

– Да, просто решил переехать. После тура с Элль мне нужно будет начать все с начала где-то на новом месте. Таксист убедил меня, что именно здесь мне нужно купить дом. Я прожил в Лос-Анджелесе всю мою жизнь, но почти никогда не был у океана. Это просто отстойно.

– Ты позволишь водителю такси решать твою судьбу? – я скосила взгляд на Кассиаса, тяжело сглотнув по причинам, которые сама не понимала.

Он переплел мои пальцы со своими, а мое тело напряглось и растаяло одновременно. От Кэша появлялось ощущение перегрузки. Но я не хотела убегать от него.

– А ты веришь в судьбу? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Немного тяжеловато для первого свидания, не так ли?

– Эванжелина, мне жаль тебя огорчать, но Кэш Флоу – чертова бездна.

– Не принижай себя, – рассмеялась я. – Ты талантлив.

– Сказала девушка из Джульярда.

– Ты действительно талантлив, – повторила я, паркуясь возле ресторана. – Я смотрела твои видео на YouTube, и правда в том, что ты удивительный. Такой...

– Пустозвон? Лживый? Коммерческий? Показушник?

– Я хотела сказать «искренний».

Он покачал головой и выпрыгнул из машины, чтобы открыть для меня дверь.

– Я мог бы назвать себя многими эпитетами на сцене, но не думаю, что «искренний» – один из них. Я бы назвал себя отчаявшимся.

– Разве это плохо? – спросила я, когда Кэш положил ладонь мне на спину, ведя меня внутрь ресторана.

– Надежда и страх рождаются лишь в отчаянии.

– Чье это высказывание? – спросила я.

– Мое, – Кэш нежно улыбнулся мне.

*** 

Хватило одного шага внутрь помещения, чтобы понять: я все сделала неправильно. Когда мне было семнадцать, я думала, что это место романтичное, но теперь видела, как фальшиво оно освещено, да и еда была пресной. Все было каким-то пустым.

Я даже не была голодна.

– Хочешь прогуляться по пляжу? – спросила я Кассиаса, который, в его отутюженной одежде был здесь также неуместен, как и я.

– Я согласен на все.

– Сейчас только десять минут шестого. Это место совершенно мертвое. И это из-за тебя, – произнесла я, улыбаясь, когда схватила его за руку и вытащила на улицу.

Кэш склонился надо мной, его губы прижались к моему уху.

– Я сказал: «в пять», потому что у меня были планы на более позднее время.

– Значит, ты пытаешься сказать мне, что не забыл презервативы? – спросила я, шокированная своим откровенным флиртом. Это не походило на обычную Эванжелину. Та была такой послушной.

Такой скучной.

– Я не забыл их.

– Хорошо, – я улыбнулась. – Пойдем к пирсу и купим мороженое.

– Ты действительно драгоценна, Эви, ты знаешь это?

– А это хорошо?

– Даже очень.

Кассиас взял меня за руку, и мы отправились на прогулку.