Текст книги "Холодный суровый Кэш (ЛП)"

Автор книги: Фрэнки Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 31
Эванжелина

Я очнулась, руками попытавшись дотянуться до живота, но капельницы прочно фиксировали руки.

– Эванжелина, – произнес отец, вставая со стула и приближаясь к кровати. – Ох, слава богу.

Подошла медсестра, похоже, на ее лице тоже читалось облегчение.

– Только посмотри на себя, милая. Сейчас просто лежи и позволь мне проверить твои обезболивающие. Потом я позову доктора.

Я осмотрела палату. Больше здесь никого не было.

– Где Кассиас? – спросила я, все мои мысли были лишь о нем. – Где он?

Отец поморщился.

– Он не пришел, – сказал он мне.

В голове вспыхнуло замешательство, но прежде чем смогла спросить о чем-либо, видимо, подействовали обезболивающие, и я просто уснула.

ГЛАВА 32
Кассиас

Мама выглядела ужасно, лежа на больничной койке, выражение ее лица было изможденным.

Но когда я зашел в палату, мое внимание привлекла не только она.

Черт побери, Чад и Джина тоже были здесь.

«Да вы издеваетесь надо мной».

– Какого черта вы здесь делаете? – спросил я, тут же приходя в ярость. Я был готов заставить Чада заплатить за то, что втянул в свое дерьмо Эванжелину.

– Вау, брат, успокойся, – произнес он, притворяясь невинным и поднимая вверх руки.

Джина встала, выглядя готовой защищать Чада.

– Ты больше не рассказываешь мне о маме? Ты послал Трея за моей женщиной? Да что ты о себе возомнил, черт тебя задери?

– Мальчики, – прошептала мама. – Не ругайтесь. Пожалуйста.

– Это не просто ссора. Это конец всем делам, которые хотел тут провернуть Чад, – прорычал я, толкнув брата.

Зашла медсестра, но, оглядевшись, тут же вышла из палаты.

– Мы думали, ты все еще на гастролях, Кэш. Верно, Джина? – небрежно обронил Чад.

– Мм-хмм. К тому же у нас нет денег, поэтому наши телефоны заблокировали. Мы не могли позвонить.

– А вы знаете, где сейчас ваш Трей?

Я понял, что Чад не в курсе, когда его взгляд наполнился самодовольством, которого бы тот не испытывал, если бы знал, что вскоре ему придется понести ответственность за свои поступки. Ему лучше надеяться, что Трей возьмет всю вину на себя, как это сделал я, сдержав рот на замке.

Однако Трей был чокнутым ублюдком, и я бы не доверился ему. Он не отличался верностью.

Трей не был мной.

– А ты виделся недавно с Треем? – спросил Чад, его губы сложились в улыбку. – Хорошо. Мы рассказали этому ублюдку, где он может тебя найти. Ты не захотел давать нам деньги. Отлично. Но мы подумали, может, поговорив с Треем, ты перестанешь быть таким жадным.

Я чувствовал, что готов убить этого ублюдка.

– Ты ведь не знал, что я вернулся в город, а?

Я устал пререкаться с ним, да и не должен был. Как только я впечатал Чада в стену, мама закричала, прося нас остановиться, а Джина стала причитать, что от нас всегда одни проблемы.

Однако в этот момент в палату вошли мужчины из охраны больницы.

И меня вывели наружу.

Мне сказали, что я не мог вернуться без сопровождения полиции.

Я сбросил их руки, как только мы оказались на улице.

Настало время мне продумать свой следующий шаг.

*** 

Я запрыгнул в такси и направился в отель, мне следовало собрать свое барахло, сменить одежду и найти способ вернуться, чтобы увидеться с Эванжелиной.

– Эй, – позвал я водителя. – Мне нужно остановиться у полицейского участка.

У меня стучало в висках, поскольку существовали мои собственные чертовы демоны, касающиеся полицейских, наручников, машин с мигалкой и зачитанных прав. У меня был посттравматический синдром после хождения в оранжевом комбинезоне, обыска и лишения какого-либо гребаного достоинства.

Но сейчас речь шла не обо мне. Я шел туда ради других людей.

Ради безопасности Эванжелины.

Правда была в том, что хоть Трея и поймали, но мой брат все еще был на свободе.

И я не верил, что Чад будет держать руки подальше от Эви, если считал, что это приблизит его к желанной цели.

– Мне нужно сделать заявление, – сказал я администратору на стойке регистрации.

Я сел и стал ждать, готовясь дать показания о том, что сказал мой брат в больнице.

Я хотел сдать его?

Черт, нет.

Но преданность не имела ничего общего с моей семьей.

Речь шла о правильных и неправильных поступках. Речь шла о чести.

О любви.

Сообщение пришло в тот момент, когда меня забрал полицейский.

Джуд: Операция прошла успешно. Эви отлично справилась. Дыши. Надеюсь, с твоей мамой все в порядке.

Я: Спасибо, что дал мне знать. Буду там, как можно скорее.

Джуд: Не волнуйся, она пока спит. Я позабочусь о ее отце, когда ты появишься.

Облегчение разлилось по моей груди. Я знал, что недостаточно хорош для нее, но даже мысль о том, что Эви не станет, была слишком тяжелой.

Я прикрыл веки, направившись вперед. Слезы щипали глаза. Все, чего мне хотелось – сжать Эванжелину в своих руках и никогда ее не отпускать.

*** 

Позже, после того, как рассказал офицерам свою версию событий, я направился в отель. Когда я подошел к стойке регистрации, узнал, что мою комнату убрали после разверзшейся там преступной деятельности этим утром, но все мои вещи остались на месте.

Мой разум был затуманен, и когда Джек Харрис остановил меня, как только я отошел от стойки, мне потребовалась минута, чтобы понять, что он говорил со мной, и вспомнить о нашей встрече прошлой ночью.

– Кэш Флоу, – произнес он, кивнув мне. – Ты в порядке, мужик?

– Да, э, просто, черт, – я не мог говорить связными предложениями, потому что мои эмоции выходили из-под контроля.

– Друг, ты выглядишь дерьмово, – Джек положил руку на мое плечо, чтобы поддержать меня. – Пойдем выпьем. Тебе нужно остыть, прежде чем ты войдешь в эти двери.

– Я выгляжу так плохо?

– Хуже, парень.

Мы прошли в бар отеля, и нас посадили в отдельную кабинку в самом углу зала.

– Зачем ты приехал в город? – просил я Джека, не чувствуя себя комфортно, просто молча распивая спиртное.

– Вечером я выступаю с Заком Тернером. Конечно, мы запланировали концерт прежде, чем он стал встречаться с Эшли Фаст.

Я усмехнулся, вспоминая заголовки.

– Это твоя бывшая девушка, верно?

– Очень давняя. Я бы предпочел, чтобы это дерьмо было похоронено.

Официантка принесла нам два бокала виски на подносах.

– Я знаю все о желании закопать кости, – ответил я ему.

– Я уже понял это. Думаю, на самом деле, уже вся индустрия в курсе, что ты бывший заключенный, выросший в Ист-Хайтс, а еще твой дебютный альбом превосходит мой. У тебя есть история, мужик.

Когда я не ответил, Джек поднял глаза.

– Знаешь, когда Элль упоминала о твоем новом материале прошлой ночью, мне пришлось приложить массу усилий, чтобы не умолять тебя показать его мне.

– Ты хочешь увидеть те чертовы записи?

– Боже, да. Я люблю сотрудничать, поэтому мы с Заком и объединились ради сегодняшнего дня. Ты ведь знаешь, что случается нечто крутое, когда выплескиваешь все на сцену. Но настоящая магия происходит, когда ты сотрудничаешь с кем-то непохожим на тебя.

– Не знаю, я работал над очень эмоциональными текстами.

– Слушай, я играю все подряд. Мне нравится шокировать людей, пока они перебирают идеи того, что представляет собой хорошая музыка. Черт, сейчас мы с тобой можем делать, что захотим.

Я покачал головой, не ощущая даже крупицы этой возможности.

– Может, тебе это и под силу, Джек, но мне? Я лишь пешка.

Джек фыркнул.

– Чувак, ты читал сегодняшние газеты?

– Что? – я отрицательно качнул головой.

– Никаких звонков от «КМГ»? От твоих людей?

Я знал, что мой ассистент Джаред оставил мне сообщение, но я еще не прослушивал его. Просто был слишком занят тем, что моей девушке чуть не вырезали чертово сердце.

– Тебя номинировали на Грэмми, мужик. Альбом года.

Я откинул голову на спинку дивана. В моей груди что-то сжалось, поскольку эта новость стала одновременно всем... и ничем.

Эванжелина была в больнице, а я здесь. Она была моей, но я не знал, могу ли держать ее рядом.

А Грэмми... Это все, чего я желал, все, о чем, вероятно, мечтал как певец. На меня нахлынул целый поток эмоций.

– Парень, ты меня убиваешь, – сказал Джек. – Ты сделал это. Сделал.

– Я не хотел исполнять половину песен из альбома, – рассказал я ему. – Чувствую себя неблагодарным ублюдком.

– Этот бизнес очень тяжелый. Ты должен балансировать между тем, кто ты есть, как создатель музыки, и тем, кто ты для твоих фанатов. Черт, да возьмем хоть Зака Тернера? Его почитатели жутко злятся из-за того, с кем он встречается. Но должен ли он бросать Эшли, только чтобы сделать счастливыми кучу одержимых девочек-подростков?

Несчастный ублюдок. Я качнул головой. Если мои фанаты – в случае нахождения у меня таковых – захотят, чтобы я избавился от Эванжелины, просто скажу им идти к черту.

– А что насчет тебя? Твои фанаты – включая меня – любят твою музыку. Но сможешь ли ты прекратить играть то, что делает их счастливыми, что принесло тебе тонну денег и гребаную номинацию на Грэмми, если предпочитаешь петь о чем-то ином?

– Ты пытаешься сказать, что у меня все будет в порядке с продажами? – спросил я, более чем удивленный видением Джека.

– Нет, чувак, – качнул он головой. – Но когда ты делаешь музыку для других людей, то должен думать о них также, как и о себе. Все как с любовью, верно?

– Что ты имеешь в виду?

Джек пожал плечами.

– С любовью ты не можешь все время быть в безопасности. Иногда приходится рисковать. К тому же, скорее даже большую часть времени тебе нужно думать о другом человеке. Что ему нужно, чего он хочет? Даже если это чертовски сильно пугает.

Он поднял стакан с виски.

– За музыку.

Я поднял стакан в ответ.

– За любовь.

ГЛАВА 33
Эванжелина

В следующий раз, когда я очнулась, Кассиаса по-прежнему не было рядом.

– Где он? – спросила я Джуда. Он был здесь вместе с моим отцом весь день. И мама Джуда, тетя Кэти, тоже пришла.

Прежде чем Джуд смог ответить, заговорил отец:

– Если бы ты не была с ним, этого бы никогда не произошло. Ты чуть не умерла.

– Если бы я не была с ним, то никогда бы не узнала, что значит настоящая любовь, папа. А что это была бы за жизнь?

Отец непонимающе вздохнул. Я не винила его за это. До того, как встретила Кэша, я не верила в реальность любви с первого взгляда.

Но она существовала.

– Ты провела с ним всего два дня, Эванжелина.

– Я знаю, пап, – мягко отозвалась я. – И всего за два дня я познала чистейшую любовь.

– Ты веришь в любовь? – раздался от двери голос Кассиаса. Обернувшись, я заметила за ним полицейского.

Было больно делать глубокие вздохи, но как только Кассиас вошел в палату, мои легкие расширились, наполняясь жизнью. Он придавал мне смысл.

– Я верю в нас, – сказала ему я. – Верю в тебя и меня.

Отец выглядел расстроенным моими словами. Видимо, из-за того, что понял: Кассиас пришел, чтобы остаться.

Но я ошибалась. Оказывается, в это время он принимал решение, а не пытался справиться с болью. Он подошел к Кэшу и обхватил его руками, обняв намного теплее, чем я когда-либо считала возможным для папы.

– О, черт, это семейная терапия или какое-то подобное дерьмо? – спросил Джуд. – Если так, мать твою, мне нужно свалить отсюда.

Тетя Кэти кисло на него посмотрела, но я не была удивлена. Джуд всегда делал что-то за пределами ее понимания.

– Я рад, что ты в порядке, сынок, – сказал отец Кэшу, а потом посмотрел на офицера позади него. – Какие-то проблемы?

– Чуть раньше меня вышвырнули из больницы.

– Что произошло? – спросила я, испытывая желание протянуть к Кэшу руки, чтобы он был рядом. Чтобы был со мной.

– У меня были проблемы с братом чуть выше этажом.

– Твой брат был здесь?

Джуд и Кэш приветственно кивнули друг другу.

– Моя мама тоже здесь.

– Что произошло? – спросил мой отец.

Кэш тут же объяснил, что с ней случилось.

– Я и понятия не имела, – произнесла я, а мое сердце потянулось к Кассиасу.

– Она поправится, если я уговорю ее пройти реабилитацию. Но теперь, когда Чад и Джина окажутся за решеткой, у меня будет больше рычагов для того, чтобы помочь ей.

– Твоей маме повезло, что у нее есть ты, Кэш, – произнес отец.

– На этой ноте, – произнес Джуд, – я откланяюсь. Мне нужно встретиться с Холденом вечером. Мы выпьем за тебя бокал, Кэш. Поздравляю, мужик.

– Поздравляешь с чем? – смущенно произнесла я.

Отец улыбнулся, а Кэш пожал плечами.

– Твой парень номинирован на Грэмми, – усмехнулся Джуд.

– Серьезно? – я прикусила губу, на глазах выступили слезы. – О, Кассиас, это невероятно, – я вдруг рассмеялась. – Подумать только, ты ведь ненавидел свой альбом.

– Подожди, ты ненавидишь свой альбом? – спросил отец.

– Думаю, мне просто предстоит многому научиться. Понять, что значит создавать музыку.

После отец, Джуд и тетя Кэти засобирались уходить, поцеловав меня в щеку и пообещав вернуться завтра.

Мы с Кассиасом остались вдвоем.

– Я произнесла именно то, что думала, – сказала я Кэшу, когда он сел ко мне на кровать, взяв руку в свою ладонь. – О любви к тебе.

Кассиас замер, его челюсть была напряжена, словно он боялся произнести даже слово.

– Я чуть не расстался с мыслью вернуться к тебе, – отозвался он. – Утром, после того, как тебя доставили сюда, я подумал: «Черт возьми, я недостаточно хорош для этой девочки. И никогда не буду. Я навсегда останусь парнем из Ист-Хайтс, со шрамами на сердце и кровью на руках», – Кэш посмотрел на меня, и я заметила слезы на его щеках. – Одна мысль, что ты, Эванжелина, попадешь под перекрестный огонь моего прошлого, слишком тяжела для меня. И я подумал, что не могу заставлять тебя проходить через это.

Из моих глаз тоже лились слезы. Я обхватила его ладонь, а моя грудь сжалась от боли.

– И почему ты изменил свое решение? – шепотом спросила я.

– Я видел сегодня Джека Харриса, и он сказал мне нечто, затронувшее мое сердце.

Кассиас склонился ко мне ближе и нежно поцеловал мои губы. Я всхлипнула под ним. Мое тело было обернуто марлей – зашитое, но теперь целое. Однако плакала я потому, что Кэш был здесь, со мной. И это все, чего я хотела в этом мире.

– Он сказал, что когда любишь, нужно думать о желаниях другого человека. Даже если они до чертиков сильно тебя пугают.

– И ты знаешь, чего я хочу? – спросила я.

– Я знаю, чего хотим мы оба, – ответил он мне.

– И что же это, Кассиас? – прошептала я.

– Друг друга, – ответил он. – Даже если это страшно и чертовски трудно, я готов к этому. Бог знает, я не могу предложить тебе многого. Но мое сердце полностью принадлежит тебе, девочка. Оно было твоим с того дня, как мы встретились.

– Я люблю тебя, Кассиас.

– И я люблю тебя, нежная Эванжелина.

ЭПИЛОГ
Кэш Флоу

Находиться на вручении Грэмми было просто нереально, черт возьми.

Эванжелина была со мной. Она теперь всегда была рядом. Ну, за исключением тех моментов, когда находилась еще ближе – прямо на моем члене.

Но сейчас не время для подобных мыслей. В этот момент Эви держала меня за руку.

– Ты готов? – спросила она. Ее волосы каскадом спускались на плечи, а лицо сияло под светом софитов. Весь зал перед нами был заполнен известнейшими людьми Лос-Анджелеса.

Мы с Эви выступаем сегодня вечером. Вместе.

Это наше первое выступление перед публикой, и это предполагало, что мы могли начать с малого. Но Джек Харрис был прав. Я мог делать сейчас все, что захочу.

После того, как Эви выписали из больницы, я показал ей материалы, над которыми работал.

Сперва она колебалась.

Я прописал ее в каждой песне. Конечно, как муза, Эви витала во всех моих текстах. Любовь к ней питала каждую строчку, каждый звук.

Но в тех треках были еще и партитуры для пианино. Части, которые смогла бы сыграть только Эви.

– Я не смогу, – ответила она, когда я впервые спросил ее.

– Сможешь, – убеждал я. – Потому что я не смогу сделать это без тебя.

Я был рад, что Эви передумала.

Потому что когда мы показали песню Элль в прошлом месяце, на ее глазах были слезы, а отец Эви буквально потерял дар речи.

Может, я и был на Грэмми из-за своего дебютного альбома, который, к слову, победил в номинации «Альбом года» чуть раньше этим вечером, но мой второй альбом, который выйдет на следующей неделе, получился без каких-либо чертовых цепей.

Эви села за пианино, тут же завладев полным вниманием. Она посмотрела на меня. Я уже стоял с микрофоном, готовый рассказать историю, которую назвал «Нежная Эванжелина».

Как только она сбросила с себя цепи, которыми ее мать приковывала ее запястья к пианино, Эванжелина поняла, что больше не обязана играть ради ее мамы.

Она могла играть ради самой себя. Только для нее. Эви нашла место, которое наполняло ее силой. Давало голос.

Как и моя музыка была той территорией, где я чувствовал себя свободным.

Пальцы Эви прижались к клавишам цвета слоновой кости, и зал наполнился ее уверенными аккордами.

И тогда я запел песню моего сердца, не отрывая взгляда от моей Эванжелины.

Конец

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.