Текст книги "Холодный суровый Кэш (ЛП)"

Автор книги: Фрэнки Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 19
Эванжелина

День первый

Работа – это отстой. Даже если работаешь на своего кузена. Быть разносчиком кофе отстойно, где бы он ни был. Мокко, американо и кофе с парным молоком целый день не сходили с моих рук, пока я бегала возле сидений, где находились нуждающиеся.

И к слову о декорациях: находиться на съемочной площадке не так гламурно, как казалось. Это было взрывоопасно.

Фильм, который снимал Джуд, был темной комедией, где неблагополучные родители портили жизнь детей, кормя их ложью.

Меня не оставляло чувство иронии.

В любом случае, это место походило на любую другую съемочную площадку, только с меньшим количеством денег, крутящихся вокруг, и более длительными рабочими днями.

Это значило, что все капризничали и действительно нуждались в кофе.

Однако это была работа.

Независимость.

Новое начало.

День шестой

Звонил отец, но я не отвечала.

Мои ноги болели, потому что я никогда в жизни так много не ходила. Сегодня я не только бегала повсюду с кофе, но и исполняла обязанности ассистента декоратора, поскольку моя предшественница заболела.

Снова позвонил отец, но я проигнорировала.

Я приходила домой измученной, ела тайскую еду на вынос и доставала старые вырезки, думая о маме. Вспоминала, как хотела стать человеком, которым она мечтала меня видеть больше всего, и которым я по-настоящему никогда не была. Как бы мама возненавидела то, что я бросила Джульярд.

Она хотела, чтобы я стала знаменитой. Стала звездой.

А я просто хотела быть Эванжелиной.

Отец позвонил третий раз, но теперь я просто выключила телефон.

День двенадцатый

Несколько девушек со съемочной площадки пригласили меня выпить с ними после работы.

В одиннадцать вечера. Однако я согласилась.

Мне нужно было прекращать жить в тенях и взрослеть.

Мы заказали текилу. Линди достала телефон и стала прокручивать ленту новостей в твиттере.

– О мой бог, этот парень такой чертовски горячий.

– Кто? – спросила я.

– Знаешь о Кэше Флоу? – ответила Линди. – Он пришел словно из ниоткуда и захватил мир подобно бешеному шторму.

Я с трудом сглотнула. Когда он вошел в мою жизнь, то тоже появился из ниоткуда.

– Я бы с ним замутила, – сказала Трина и застонала. – Вы видели ту статью в «Us Weekly»? Его пресс просто безумно привлекательный. А эти глаза? Боже, клянусь, мои трусики намокли лишь от одной мысли о нем.

Я натянуто улыбнулась, не желая раскрывать перед ними свое сердце.

Но правда была в том, что мои трусики были столь же мокрыми при мыслях о Кассиасе.

День девятнадцатый

Джуд отвел меня в сторону.

– Я должен поговорить с тобой, Эви.

Он выглядел больным, и на секунду я подумала о самом худшем: что-то случилось с тетей Кэти.

– Все в порядке? – должно быть, в моем голосе слышался ужас, потому что Джуд тут же сжал мое плечо.

– Эй, да. Просто у нас проблемы.

– Холден выгоняет меня?

– О, нет. Впрочем, на этих выходных он возвращается в город. Но расслабься, Эви, думаю, ты самый безобидный гость в Лос-Анджелесе.

– Тогда в чем дело?

– Звонил твой отец.

Мое сердце замерло. Я избегала его звонков все это время, даже не сказала, куда направляюсь. Впрочем, этот город не столь большой, как можно подумать.

– Если хочешь, чтобы люди воспринимали тебя, как взрослую, тебе следует перезвонить ему. Ты должна давать людям шанс рассказать свою часть истории.

– Ну тебя, – простонала я, отталкивая от себя Джуда. – Перестань быть таким собранным. Боже, ты снимаешь фильм про неблагополучные семьи. Вот и пойми, что мы такие же.

– Это кино про мать, которая зажарила попугая их семьи. Это разные вещи.

– Я в этом не уверена. Моя мать была невростеничкой и алкоголичкой, которая ничего не видела дальше своего носа.

– Остынь, Эванжелина. Ты слишком строга с женщиной, которая постоянно боролась с собой.

Его слова жалили, хоть и были правдивы.

Моя мама редко была стабильной. Ничего из того, что я могла делать, не было достаточно. Но, может, мой папа ощущал то же самое. Возможно, из-за этого он так сильно давил. Потому что боялся потерять и меня.

Я вспомнила сказанные Кассиасом слова его собственного сочинения: «Надежда и страх рождаются лишь в отчаянии».

– Позвони отцу. Кто знает, может, ему тоже плохо.

Я коротко кивнула Джуду, не в состоянии сейчас говорить. Слезы, стоящие в моих глазах, и так сказали достаточно.

День двадцать четвертый

Папа и я встретились выпить кофе. На нейтральной территории.

– Ты работаешь с Джудом? Бросишь Джульярд, чтобы стать ассистентом декоратора?

Я пожала плечами и забрала свой обезжиренный латте с двумя ложками сахара. Я стала хорошо разбираться в разных видах кофе.

– На самом деле, я по большей части разносчик кофе.

– Почему ты это делаешь? – спросил он, беря в руки свой черный кофе, приготовленный капельным путем. – Это расплата за то, что не позволил тебе видеться с Кэшем? Потому что ты можешь с ним встречаться, если хочешь. Мне надоело ссориться с тобой, Эванжелина. Думаю, он совсем тебе не подходит, но, черт возьми, я в этой жизни во многом ошибался. Я не буду тебе препятствовать. Нет, если в противном случае потеряю тебя.

Я хотела надавить на него в этом вопросе, спросить, что конкретно он имеет в виду, разрешая мне видеться с Кэшем. Но еще я знала, что если выберу эту линию рассуждений, отец решит, что Кэш был единственной причиной, по которой я решила бросить школу и делала все остальное.

А это совсем не так.

– Дело не в Кассиасе. Все куда серьезнее. И в этом то и проблема, папа. Ты даже не понимаешь этого.

– Ты такая талантливая пианистка, Эванжелина. Ты могла бы продолжать играть, пока не решишь, чем хочешь заниматься. Зимний семестр начнется лишь через восемь недель. Я разговаривал с братом, он сказал, что Джульярд примет тебя, когда ты будешь готова. Все понимают, что смерть твоей мате...

– Дело не в смерти моей мамы. Речь идет о моей жизни.

Его лицо посерело, он выглядел потерянным.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– Тогда позволь мне совершать собственные ошибки, пап, – я вытерла слезы, которые наполнили мои глаза. – Не держи меня так крепко. Позволь упасть. Позволь попытаться. Позволь...

– Уйти?

Мои плечи опустились, и я покачала головой.

– Я не хочу, чтобы ты позволял мне уходить, папа. Мне просто хочется свободы.

– Свободы? Дорогая, что она может дать? Тебе нужна защита, стабильность.

– Отец, держа меня в своей коробке, ты не делаешь меня счастливой.

– Но это обезопасит тебя.

Он выглядел таким уставшим. Даже одетый в деловой костюм с повязанным красным галстуком, папа выглядел так, словно боялся потерять меня, как случилось с моей матерью.

– О, папа, – произнесла я, смягчаясь. – Смерть мамы заставила меня сомневаться во всем, что я знала. Из-за нее я замкнулась в себе куда больше, чем когда-либо прежде. Впрочем, это кое о чем говорит: я отшельник по своей природе. Мне никогда не нравился свет. Однако я больше не хочу жить в чьей-то тени, особенно моей собственной.

Отец потянулся к моей руке и крепко сжал ее.

– Эванжелина, я не хочу потерять и тебя.

– Я не собираюсь теряться, просто хочу сама встать на ноги.

– Что если ты упадешь?

– Значит, начну все сначала, пап.

– Ты позволишь мне помочь тебе идти в том направлении, которое хочешь, даже если я и не понимаю, зачем тебе это?

– Думаю, это все, чего я когда-либо хотела.

И первый раз в моей жизни я увидела в отце кого-то большего, чем врага. Больше, чем человека, пытающегося бороться за внимание моей мамы.

Может, он был моим союзником в этой войне, в которой никто не хотел воевать.

Я просто не ожидала, что отец когда-либо встанет на мою сторону.

День двадцать восьмой

Папины слова звенели в ушах.

Он не станет препятствовать нашим встречам с Кэшем.

Я взяла в руки телефон. Мне хотелось позвонить Кассиасу, извиниться или все объяснить. Даже просто услышать его голос.

Но, вероятно, мне стоило позволить ему закончить тур, прежде чем влезать в его голову.

Положив телефон, я посмотрела на пианино.

Пальцы чесались, а сердце сжималось.

Я села на скамейку перед пианино и открыла крышку. Я опустила пальцы на холодные клавиши и стала играть, пока внутри не разлилось тепло.

Я улыбнулась, поняв, что как только отец перестанет на меня давить, мне хотелось вернуться.

Все в порядке. Это не было борьбой.

Это была песня. И мне нужно было ее выпустить.

ГЛАВА 20
Кассиас

Шоу 32

На этот раз приехала Джина. Она была у моей комнаты в отеле Балтимора. Я вышел из нашего автобуса на ночь, и последнее, в чем нуждался – ее появление. Лучше бы она не приходила.

– Знаю, что все запуталось, Кэш, но я была так смущена.

– Смущена? – спросил я.

– Дай мне еще один шанс, – принялась она умолять. – Ты нужен мне, Кэш. Я не должна была оставлять тебя ради Чада.

– Я был недостаточно хорош для тебя без контракта с лейблом. Ты подумала, что именно Чад высоко поднимется, потому зацепилась за него. Ты не верила в меня, – сказал я ей.

– Ты лучше будешь один, чем со мной?

Охрана, стоявшая ниже по коридору, наблюдала за мной и Джиной. Мой помощник, Джаред, тоже. Теперь я никуда не ходил один.

– Что, думаешь, сможешь заиметь какую-нибудь богатую девчонку, раз стал таким модным?

Я не ответил, но мое лицо, должно быть, было достаточно красноречиво, потому что Джина поняла правду.

– Кого-то вроде дочки продюсера? Малыш, ты недостаточно хорош для нее. Ты попал в тюрьму за то, что чуть не убил человека. Такая девушка, как она, никогда тебя не поймет.

– Тебе нужно уйти, Джина, – произнес я, впрочем, достаточно хорошо ее зная, чтобы понять: она не оставит меня в покое, пока я сам не уйду и не захлопну дверь у нее перед лицом.

– Это не конец, Кэш. Твой брат… он в бешенстве. И Чад разделается с тобой.

– Он не сможет мне ничего сделать.

Она усмехнулась, пожала плечами, а затем ускользнула подобно змее.

Шоу 36

Наш автобус припарковался около места проведения шоу, а я стоял возле стоянки и пинал гравий, желая справиться с камнями в собственной голове. Я рассказал охране о ситуации с братом, и с тех пор больше не видел ни Чада, ни Джину.

Но это не все, о чем я думал.

Я был в Нью-Йорке, и если когда-либо хотел выбросить Эванжелину из головы, то должен был позвонить ей и выяснить, что, черт возьми, произошло.

– Кассиас? – ее голос был подобен летнему бризу, приятный и нежный, наполненный тревогой.

– Да, это я, Эванжелина, – я моргнул, когда перед глазами все затуманилось. Какого черта?

– У тебя все хорошо? – спросила она, и этот вопрос сказал мне о многом.

Эви не испытывала ко мне ненависти.

– Мы можем увидеться, пока я в городе? Я в Нью-Йорке, только на эту ночь. Ты можешь придти на выступление. Эванжелина, знаю, ты сказала мне уйти, но я не могу выкинуть тебя из головы.

– Кэш, эм, прости, но...

Я запрокинул голову и уставился в небо. Оно было таким чертовски огромным, и я почувствовал себя невероятно маленьким.

Мне было известно, что такой парень, как я – бывший заключенный – не имел шанса с такой девушкой, как Эванжелина. Чертова наследница «КМГ». Кого я обманывал?

Только себя.

– Все круто, – произнес я. – Я не должен был звонить.

– Кэш... – начала она, но я не стал ждать ее объяснений.

Сохранять спокойствие, черт побери, никогда не было моей сильной стороной. Я влюбился в девушку, которую не мог заполучить, и это убивало меня.

Я выкинул свой телефон, и он разбился о тротуар.

Я направился в единственное место, которое у меня осталось.

Единственное, что мог по-настоящему заполучить.

На сцену.

ГЛАВА 21
Эванжелина

Мои глаза были закрыты, а сердце распахнуто. Пальцы яростно и ритмично бегали по клавишам.

Я должна была злиться, чувствовать себя сломленной, разочарованной.

Но не испытывала ничего такого. Да и с чего бы? Кассиас звонил несколько дней назад и повесил трубку, прежде чем я смогла вставить хоть слово. Я заслуживала лучшего.

Мужчину, готового слушать.

– Эванжелина? – незнакомый мне голос вырвал меня из сосредоточенного состояния.

Обернувшись, я увидела Холдена – Голливудского Холдена – стоящего в дверном проеме и источающего всю его сексуальную привлекательность.

– Холден? – я встала, чтобы поприветствовать его. – Ты только вернулся из Швейцарии?

– Только вошел. Ужасно менять часовые пояса.

– Съемки прошли успешно? Джуд сказал, что ты снимаешься в новом фильме.

Холден улыбнулся.

– А ты все знаешь обо мне? – он пошел в мою сторону, даже не подумав спросить разрешения войти в комнату.

– Не все, – произнесла я, закрывая пианино и разглаживая юбку платья. – Но я благодарна, что ты достаточно доверяешь Джуду, чтобы позволить мне здесь остаться. У меня и правда были проблемы.

– Никаких старых друзей по соседству, у которых ты бы могла остаться? – спросил Холден.

– Нет. Я в некотором роде одиночка. Твоя противоположность, я уверена.

– О, – Холден пробежался рукой по волосам. – У меня был один близкий друг, ее звали Бексли, но мы больше не разговариваем. Вся моя жизнь – то, что я сумел построить в Лос-Анджелесе с тех пор, как окончил старшую школу.

– Я даже не заканчивала старшую школу, но решила начать все с нуля.

– Ну, ты могла бы завести много друзей в этом городе, раз так играешь.

Он одарил меня очаровательной ухмылкой, показав блестящие белые зубы. У Холдена были идеально пропорциональные скулы и нос. Он определенно был самым привлекательным мужчиной с классическими чертами лица, которого я когда-либо встречала лицом к лицу.

Я рассмеялась.

– О, не думаю, что игра на пианино поможет мне найти новых друзей.

Холден пожал плечами.

– Может, ты мечтаешь познакомиться с плохой компанией. Большинство живущих тут людей, которые действительно любят музыку, толпились бы в округе, пытаясь заставить тебя сыграть для их альбомов или на выступлениях. Людям все время нужны те, с кем они могли бы сыграть.

Я скрестила на груди руки, оценивая этого мужчину.

– Для актера ты слишком много знаешь о музыке.

– Я раньше работал в музыкальном театре, но не распространяйся об этом.

– Главные роли в старшей школе Оклахомы! Разве это не соответствует твоему имиджу? – спросила я, усмехнувшись.

– Все дело в образе, детка, – отозвался он, приподняв брови. Я не могла понять шутит ли он или флиртует. Впрочем, Холден был невероятно горячим, поэтому всегда мог произносить, что захочет. – Но, эй, если у тебя нет друзей, и ты грустная одиночка, сходи со мной куда-нибудь этим вечером.

Должно быть, на моем лице промелькнул ужас, но так оно и было. Я не хотела ни с кем встречаться... если этим кем-то не был Кэш. Хотя теперь он явно не собирался даже видеться со мной.

Однако если быть честной, я понимала его, ведь тогда, на подъездной дорожке отца, была с ним холоднее льда.

– Вау, ладно. Я не стану принимать это на свой счет.

Когда я неловко закусила нижнюю губу, так и не ответив, Холден покачал головой с притворной печалью на лице.

– Или, может, все же приму это как личное. Оу, женщина, я совсем тебе не понравился? Должен признать, раз я был признан самым сексуальным мужчиной в мире в возрасте до двадцати пяти, тот факт, что ты даже немного во мне не заинтересована, является выстрелом в гребаное эго.

Я рассмеялась.

– Послушай, дело не в тебе, а во мне. Я просто... еще не все закончила с кое-кем другим.

Холден облегченно прижал руку к сердцу.

– Слава богу. Дерьмо, я уже заволновался, что Швейцария сделала что-то с моим чертовым очарованием.

– Оно в полном порядке. По правде, я представляла себе тебя бόльшим придурком, чем ты есть на самом деле.

– О, ты не только можешь играть на клавишах, но и сама по себе очаровательна.

Я пожала плечами, благодарная за то, что он просто дразнился.

– Послушай, – произнес он, – давай все же выберемся куда-нибудь поужинать. Мой график сна сильно нарушен из-за перелета, и я ужасно голоден. Я угощаю. Это меньшее, что могу сделать для бедной бездомной девушки, гостящей в моем доме.

– Это мне следует угощать тебя, – ответила я. – Я просто счастливица, что ты позволил мне остаться здесь, основываясь лишь на рекомендации Джуда.

– О, я задолжал Джуду около сотни одолжений. Этот парень чертов святой.

– Согласна. Ну, а теперь давай я во что-нибудь переоденусь и возьму сумочку, так ты сможешь показать мне, как заводят друзей в Лос-Анджелесе классные ребята.

ГЛАВА 22
Кассиас

Я сидел в клубе, играла громкая электронная музыка, а сотни людей толпились на танцполе. Разместившись в VIP-кабинке, я задавался вопросом, когда, черт возьми, это стало моей жизнью.

Элль была с Сашей, мы вместе отмечали возвращение домой после тура.

Домой. Что бы это ни значило, пока я жил на чемоданах в пятизвездочном отеле.

– Ты знаком с Джеком? – спросила Элль, схватив меня за руку и потащив к музыканту, который привез домой три Грэмми в прошлом году за сольный альбом. «Крысиная стая». Песни чествовали его лучших друзей.

Чертов везучий ублюдок.

Заметив, что Джек идет к нам под руку с женой, я вспомнил, что и правда многого не имел.

У меня не было семьи. Дома. Даже женщины, которая была бы только моей.

– А это знаменитый Кэш Флоу, – произнес Джек, приветственно хлопнув меня по спине.

– Рад познакомиться, мужик, – произнес я, немного смущенный тем, что этот идол знает мое имя. – Я Кассиас, – добавил я, протягивая руку его жене.

– О Боже, – отозвалась она. – Меня зовут Тесс, а Джек – твой большой поклонник. Даже огромный. Он буквально не выключал твой альбом с тех пор, как мы закачали его.

– Это много для меня значит, спасибо, – произнес я и обернулся, заметив, что Элль словно сияла. – Вы ведь знакомы с Элль Камино? Мы только вернулись из совместного тура.

– Мы не были представлены официально, но я влюблена и в тебя тоже, – сказала Тесс. – Ну, ты всегда так поистине чудесно одета на каждой фотографии. А еще я за власть женщин.

Джек рассмеялся.

– Она начала заниматься кикбоксингом после того, как наша подруга ДжоДжо показала ей несколько приемов, и сейчас Тесс самая настоящая задира.

– Раньше я была феминисткой, – произнесла его жена с улыбкой, ее яркая индивидуальность затмевала громкие звуки клуба, что уже о многом говорило. – Но когда моя лучшая подруга стала бойцом ММА, я поднялась на новый уровень.

Я кивнул, стараясь не отставать от хода ее мыслей.

– На самом деле, ДжоДжо и Маккуин здесь, – вставил Джек. – Вы ребята обязательно должны пойти с нами и выпить.

Я посмотрел на Элль, счастливо улыбавшуюся и словно говорившую: «Да, пожалуйста». Она привела Сашу, и мы направились к столику в огороженной зоне.

Сев на бархатный диван, я познакомился с друзьями Джека – ДжоДжо и Маккуином – и пытался усвоить то количество информации, которое на меня выливалось. Лучшие друзья. Вегас. Эйс Ройалл. Стрипперы. Мафия. Похищение. Бриллиантовые кольца.

У меня кружилась голова.

Я потянулся к водке, нуждаясь в помощи, поскольку не мог почувствовать себя полностью в своей стихии. В туре мне приходилось сталкиваться лицом к лицу с бόльшими деньгами и статусом, чем я когда-либо встречал в своей жизни, но гастроли были столь насыщенными, что совершенно не было времени поплавать в собственной яме денег, как у чертова Скруджа Макдака. В основном, я работал со своими текстами, писал новые песни для следующего альбома и думал об Эванжелине.

Постоянно.

– И как тебе в центре внимания? – спросил Маккуин. Он казался хорошим парнем, все время улыбался и крепко обнимал рукой свою женщину, словно знал, как защитить ее. Несмотря на то, что именно у нее был чемпионский пояс.

Я видел ее бой UFC<sup>[6]6
  Ultimate Fighting Championship (рус. Абсолютный бойцовский чемпионат) – спортивная организация, которая проводит турниры по правилам ММА.


[Закрыть]</sup>. Его транслировали в прошлом месяце. Ее выступление было вне конкуренции.

– Это круто, просто слишком много всего, – честно произнес я. – Я имею в виду, люди сейчас видят во мне того закоренелого преступника, но на самом деле это всего лишь мое чертово прошлое.

– Это так, – простонала Саша. – Кэш очень одинок. По правде, это я заставила его придти сюда сегодня.

– Как ты это сделала? – спросил Джек.

– Я прочла одну из его последних песен, – ответила она, ударив меня по плечу. Я знал, что она просто дразнит меня. – А потом предложила поделиться им с «LiveJournal», если он не выйдет из комнаты.

– И что там за музыка? – снова задал вопрос Джек. – Мне всегда любопытно, какие у людей будут следующие проекты. Лично я нахожусь перед вечным выбором: писать то, чего мне больше хочется или то, что, я знаю, будет продаваться.

Его слова попали точно в цель, и я стал внимательно вслушиваться.

– О, это точно не будет продаваться, – рассмеялась Элль. – Слишком эмоционально для рэпера. Все песни там о неразделенной любви.

Я покачал головой, предостерегая ее усмешкой.

– Тебе лучше держать себя в руках, женщина, – сказал я ей.

– Ты знаешь, что я всегда тебя прикрою.

– Эй, – Маккуин кивнул на что-то позади нас, – это Холден Харрис? Мы встретились на соревновании ДжоДжо. Крутой парень.

Я знал это имя. Невозможно было не слышать о подобном ему парне. Его лицо красовалось на половине журналов в магазинах.

– Похоже, у него все отлично, – произнесла Тесс. – Джек, а с ним дочка твоего продюсера? Как же ее зовут... Энжел или как-то так? Имя было в некрологе жены Кендрика.

Мое сердце остановилось. Я сглотнул и медленно прикрыл глаза.

Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать ее.

– Не Энжел, – сказал я Тесс. – Эванжелина.