Текст книги "Бей ниже пояса, бей наповал"

Автор книги: Фрэнк Грубер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Несомненно, однако сложилась очень непростая ситуация. Одно неосторожное заявление, даже случайно оброненное слово – и…

– Я буду очень осторожен!

– Обещаете? – спросил Джонни. – Не говорить ни слова… ни одной живой душе?

– Даю слово, мистер Флетчер. Торжественно обещаю…

Джонни оглянулся, убедившись, что вокруг нет чужих ушей, однако все же понизил голос:

– Вот причина смерти мистера Воллера.

Он достал рукопись Вилли Воллера и подал ее мистеру Пибоди. Управляющий отелем взял бумагу трясущимися руками.

– Э-э-э… «Я люблю фруктовые ириски, – прочел Пибоди вполголоса, – липкие и сладкие, липкие и сладкие фруктовые ириски».

Он поднял глаза в полном недоумении:

– Послушайте, не кажется ли вам, что это похоже на детскую песенку?

– Конечно! – воскликнул Джонни. – Поэтому у нее и будет успех. Назначение рок-н-ролла как раз в том, чтобы дать понять людям, до какой степени примитивизма можно довести музыку. Она воскрешает в памяти воспоминания о временах их наивной молодости. В наши дни мир полон лишений, мистер Пибоди. Мир взрослых кишит проблемами: налоги, смена правительств, войны… люди хотят забыть об этом. Рок-н-ролл – это в чистом виде бегство от реальности. Вы когда-нибудь слышали «Туфли из голубой замши», мистер Пибоди?

– Я? Э-э-э… нет.

– Купите себе эту запись и послушайте, как поет Элвис. Зайдите в любой магазин пластинок и прослушайте с полдюжины песен. Поставьте на проигрыватель «Леденцы на палочке». «Фруктовая ириска» оставит их всех далеко позади. Бедный Вилли! Ему в жизни пришлось так несладко, а когда он наконец создал свой шедевр, его убили…

– Какое несчастье, – горестно заметил мистер Пибоди, – а теперь еще и пострадает репутация отеля.

Он помолчал, затем собрался с духом и сообщил:

– Сегодня у меня назначена встреча с Морисом Гамильтоном.

– Как?! – воскликнул Джонни.

– Я сделал ошибку?

– Он замешан в деле, – сказал Джонни, – и очень серьезно…

– Тогда можно считать, что я нашел еще один предлог выгнать его из отеля…

– Нет, – возразил Джонни. – Здесь я смогу следить за ним. В противном случае от него у меня будут сплошные неприятности…

– Но вы же сказали, что он букмекер, – заметил Пибоди, – а может, и того хуже…

– Поэтому я и не хочу упускать его из виду.

Джонни еще раз посмотрел по сторонам.

– Возможно, Воллера убил Мори. Я в этом не уверен, но если я прав, значит, он совершил убийство либо по принуждению, либо за деньги более влиятельного лица.

Пибоди осторожно огляделся и спросил:

– Вы… напали на след этого… заказчика?

Джонни многозначительно кивнул:

– Я иду за ним по пятам, мистер Пибоди, и почти достиг цели. Еще немного и…

– Вы будете меня держать в курсе?

– Если вы обещаете никому об этом не рассказывать. Кстати, сегодня сюда приезжает отец Воллера…

– Я знаю, – сказал Пибоди. – Он прислал телеграмму с просьбой забронировать номер. Он хочет… поселиться в том же номере, где жил его сын.

– Я собираюсь побеседовать с ним, мистер Пибоди, возможно неоднократно. Он – важное действующее лицо в этой истории. Вилли писал ему письма, отправлял какие-то посылки и документы. – Джонни сделал паузу. – Мне придется пригласить его на обед и, возможно, немного развлечь. Не могли бы вы дать мне еще немного денег?..

Сэм Крэгг зажал рукой рот, с трудом подавив восклицание. Джонни невозмутимо обернулся:

– В чем дело, Сэм?

Продолжая держать ладонь у рта, Сэм отчаянно замотал головой.

– Все в порядке, Сэм, – успокоил его Джонни. – Мистер Пибоди никому ничего не скажет. Он так же заинтересован в этом, как и мы…

Увидев появившуюся в руке Пибоди пачку банкнотов, Джонни предупредил его:

– Полагаю, двадцати долларов будет достаточно.

Пибоди дал ему двадцатку и попросил Джонни:

– Не забывайте, пожалуйста, в каком положении нахожусь я, а также мой отель.

– Не беспокойтесь. Я вас никогда не подведу.

Пибоди расстался с Джонни, скрывшись за дверью своего кабинета. Подошедший к другу Сэм был готов дать волю эмоциям, но Джонни жестом успокоил его.

– Тебе опять удалось вытянуть из него деньги, Джонни! – все-таки не сдержался Сэм.

– Это было нетрудно, – сказал Джонни, – я лишь сосредоточился на главном. Из его поведения в прошлый раз явствовало, что он порядком напуган. Он боится, что отель потеряет доброе имя, а он лишится работы…

– Мне тоже страшно, Джонни. Я боюсь того, о чем говорил букмекер Мори, – признался Сэм, устремив на Джонни внимательный взгляд. – Что, если Пибоди поговорит с Мори и скажет, что ты обвиняешь его в убийстве Вилли Воллера?

– Возможно, он и есть убийца. – Джонни пожал плечами. – Пока этого нельзя исключить.

Он посмотрел на рукопись, которую держал в руке.

– Может быть, то, что я наговорил Пибоди, – сущая правда. Возможно, эта музыка – как раз то, что ищут битники. Может, эта песня в самом деле стоит полмиллиона долларов и именно из-за нее погиб Вилли Воллер, – сказал Джонни и добавил: – Мы с тобой отстали от жизни, Сэм.

– А мне «Фруктовая ириска» нравится, – уверенно заявил Сэм.

– Возможно, ты прав, Сэм, а я ошибаюсь.

Тут Джонни принял неожиданное решение:

– Пойду-ка я и послушаю кое-что из этой новой музыки, Сэм. Прямо сейчас, – заявил он.

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Если пожелаешь.

– Нет. Сказать по правде, у меня голова раскалывается. Я, пожалуй, приму пару таблеток аспирина и отдохну.

– Действуй, Сэм. Увидимся через полчаса или около того.

Сэм направился к лифту, а Джонни вышел из отеля.

Глава 13

Проходя по Бродвею, Джонни заметил маленький магазинчик, расположенный на Седьмой авеню между Сорок пятой и Сорок шестой улицами. И когда шум движения на мгновение утих, он услышал музыку, доносящуюся из динамика, висевшего над его входом. Хозяин крутил записи не столько для развлечения гуляющих по Таймс-сквер, сколько для привлечения покупателей.

Джонни остановился у перехода и стал ждать зеленого света. Наконец он зажегся, и, когда Джонни стал пересекать улицу, из динамиков донеслось: «Я люблю леденцы на палочке…»

Продолжение песни потонуло в реве моторов. Джонни резко остановился, и такси, которое в эту минуту поворачивало на Бродвей, чуть не сбило его. Водитель бросил вслед ему несколько грязных ругательств, но Джонни, не обращая на него внимания, двинулся дальше. Выйдя наконец к магазину, он стал вслушиваться в слова. Голос продолжал: «Я люблю леденцы на палочке, сладкие и липкие, сладкие и липкие, леденцы на палочке».

Джонни вошел в магазин. К нему тут же подбежал продавец:

– Чем могу помочь?

– «Я люблю леденцы на палочке…» – как пароль процитировал Джонни начало песни.

– Конечно, сэр, – сказал продавец, заметно огорчившись.

Он вернулся к прилавку, который занимала высокая стопка пластинок. Взяв одну из них, он назвал цену:

– Один доллар девяносто пять центов…

– Можно хоть сначала ее послушать? – спросил Джонни.

– Конечно, – ответил продавец и тяжело вздохнул. Подавая пластинку Джонни, он сказал: – Можете прослушать ее в любой из этих кабинок, но, если вам не трудно, прикройте за собой дверь.

– А вы разве не любите музыку? – удивился Джонни.

– В том-то и беда, что люблю, – грустно отозвался продавец пластинок.

– Может быть, вы не считаете это за музыку?

– Я здесь работаю, и моя обязанность – продавать пластинки, – объяснил он. – Раз в две недели мне случается продать хорошую вещь. Обычно же у меня только и покупают, что рок-н-ролл вроде того, что попросили вы.

Джонни усмехнулся. Устроившись в кабинке, он внимательно рассмотрел конверт, на котором значилось: «Музыка и слова Эла Доннелли. Исполняет Элвин Ли». Установив проигрыватель, Джонни посмотрел на продавца сквозь толстое стекло кабинки. Тот внимательно следил за ним. Джонни закрыл звуконепроницаемую дверь и включил воспроизведение.

«Я люблю леденцы на палочке, сладкие и липкие, сладкие и липкие, леденцы на палочке», – тут же зазвучал низкий голос.

Джонни достал из кармана текст песни, написанный покойным Вилли Воллером, и стал сверять его с тем, что пел исполнитель. Слова «фруктовая ириска» были заменены по всему тексту на «леденцы на палочке», в остальном же песни ничем не различались.

Джонни дослушал пластинку до конца, снял ее с проигрывателя и положил обратно в конверт. Выйдя из кабинки, он поймал на себе вопросительный взгляд продавца.

– Отлично! – воскликнул Джонни с показным восторгом. – Песня станет хитом.

– Это уже хит, – сообщил ему продавец. – Она появилась на прошлой неделе и теперь занимает первое место по продажам.

– А вы продаете ноты к песням? – спросил Джонни. – Хочу попробовать сыграть ее на своем инструменте.

Продавец прошел к одному из стендов и достал из толстой пачки лист с нотами. Джонни взглянул. «Я люблю леденцы на палочке. Музыка и слова Эла Доннелли» – было написано сверху. Далее было указано: «Издательство „Лэнгер“».

– Что у вас появляется раньше: пластинки или ноты? – спросил Джонни.

– Откуда мне знать? Я здесь просто работаю, – пожав плечами, сказал продавец.

– Здесь указано имя исполнителя: Элвин Ли. На ваш взгляд, у него хороший голос?

– Как у зазывалы!

Выйдя из музыкального магазина, Джонни заглянул в табачную лавку на углу и нашел по справочнику адрес фирмы «Дэйзи рекордс». Она оказалась на Пятой авеню.

Он прошел по Сорок шестой улице, пересек Шестую авеню и добрался до Пятой. В двух кварталах от него возвышался сверкающий небоскреб из стали и бетона. Указатель внутри гласил, что «Дэйзи рекордс» занимает два этажа – двадцать первый и двадцать второй. Руководство располагалось на двадцать втором.

Когда Джонни вышел из лифта на двадцать втором этаже, ему показалось, что он попал в сумасшедший дом. Приемная была забита музыкантами, коммивояжерами, певцами, композиторами, другими странными людьми. Многие из присутствовавших были бородаты. Большинство женщин были худощавы. Платья некоторых из них были сшиты словно из мешковины, одежда же других представляла собой бесформенные разноцветные изделия, какие носят на Гавайских островах.

В углу настраивала инструменты группа музыкантов. За столом в приемной возвышалась очень худая секретарша за сорок. Джонни отметил ее накладные ресницы и фиолетовую помаду.

– Я к боссу, – сказал ей Джонни.

– Сгинь, – бросила секретарша.

Джонни расплылся в широкой улыбке:

– Скажи боссу, чтобы он перестал резвиться. К нему пожаловал Джонни Флетчер для важного разговора.

– Кто такой Джонни Флетчер?

– Смеешься?

– Еще бы! Я смеюсь целый день, иначе на этой работе можно спятить. Так кто такой Джонни Флетчер?

– Я, крошка.

– Ты, крошка?

– У тебя неплохо выходит, крошка. А теперь скажи в свой аппарат, – Джонни указал на телефон, – мистер босс, к вам идет мистер Флетчер.

Секретарша с сомнением посмотрела на Джонни, но все же сняла трубку и набрала двузначный номер.

– Мистер Прескотт, пришел Джонни Флетчер… хорошо…

Она зажала трубку ладонью и обратилась к Джонни:

– Он спрашивает, кто такой Джонни Флетчер.

– Узнаю босса, – усмехнулся Джонни. – Всегда шутит. Скажи ему, что я – приятель Эла Доннелли.

Она повторила слова Джонни, кивнула и положила трубку на место:

– Проходите.

– Я знал, что это сработает. Эл велик. Где сидит босс?

– У себя в кабинете.

Джонни прошел через вертушку и зашагал по коридору. За одними дверями проигрывали какие-то записи, за другими, похоже, пели вживую. Вдруг из одного офиса раздались звуки трубы. Джонни сперва отпрянул, чуть не потеряв равновесия, но потом продолжил идти вперед, полагая, что кабинет шефа должен располагаться в конце коридора.

Он оказался прав. Коридор заканчивался дверью с надписью: «Мистер Прескотт. Управление делами».

Джонни открыл дверь и увидел очень толстого мужчину с усами, сидевшего на стуле без подлокотников за письменным столом, заваленным бумагами.

– Кто ты? – резко спросил он.

– Джонни Флетчер.

– Ты сказал, что тебя послал Эл. Он ушел отсюда полчаса назад. Ты пришел за его чековой книжкой?

– Вот умора! – сказал Джонни. – Помнишь то время, когда у Эла еще не было чековой книжки?

– Не тяни! – отрезал толстяк. – У меня работа стоит. Что нужно Элу?

– Речь не об Эле, а обо мне, – уточнил Джонни.

– Да? А кто ты такой?

– Ну что ж, начнем сначала. Меня зовут Джонни Флетчер. Я пришел предложить сделку. Мы оба знаем, что Эл присвоил себе песню «Леденцы на палочке».

– Вон отсюда! – завопил толстяк Прескотт.

– Я-то уйду, но вместо меня придут мои адвокаты, и тебе это встанет вдвое дороже. Я же сейчас готов обсудить компенсацию.

Толстяк щелкнул пальцами.

– Эл предупреждал меня, – сказал он, – что придет какой-то шутник и заведет речь об украденной песне. Только фамилию он называл другую: Стрэгг или Брэг…

– Крэгг, – поправил его Джонни. – Он мой деловой партнер, и я пришел от его имени. Он владеет правами на песню «Фруктовая ириска», которую украл Эл…

– Выметайся отсюда! – вновь закричал Прескотт. – Если не уберешься сам, то встану я, и ты пролетишь прямо сквозь дверь.

– Мое предложение – сто тысяч долларов, – спокойно сказал Джонни, – однако сюда следует добавить гонорары адвокатов, судебные издержки…

Прескотт вскочил на ноги. Стул, на котором он сидел, отлетел назад. Прескотт обладал телом чудовищных размеров – метра два ростом и весом куда более ста килограммов.

Он выбирался из-за стола. Джонни бросил последний взгляд на приближающегося к нему гиганта и пустился наутек. Выбежав в коридор, он захлопнул за собой дверь и столкнулся нос к носу со стильным юношей, на подбородке которого пробивались первые волоски растительности.

– Привет, – сказал юноша, – я все слышал. Старик Том чуть не сцапал тебя, да?

– Что? – не понял Джонни.

Молодой битник показал пальцем на кабинет Прескотта и повторил:

– Старик Том. Я слышал его голос.

Джонни усмехнулся:

– А ты что здесь делаешь?

– Просто тусуюсь.

И тут битник вдруг потерял интерес к Джонни Флетчеру – из-за двери ближайшего к ним офиса полилась музыка, и юноша принялся щелкать пальцами ей в такт. Джонни достал из кармана монету в пятьдесят центов и бросил на пол. Юноша еще четыре раза щелкнул пальцами, прежде чем нагнулся и взял пятидесятицентовик.

– Это на что?

– На еду голодающим, – сказал Джонни. – Знаешь Эла Доннелли?

– Я знаю, а он нет.

– Что значит «он нет»?

– Я иногда встречаю его, но он не разговаривает с такими, как я. Он общается только с большими людьми, вроде старика Тома.

– А ты знаешь парня по имени Вилли Воллер?

Юноша сложил ладони лодочкой и жестом изобразил нырок.

– Он – мертвец!

– Вилли когда-нибудь заходил сюда?

На этот раз битник показал, как дают пинок.

– Он-то приходил, да его никто не слушал. Он был ничего парень.

– А ты слышал его песни?

Парень быстро оглянулся и сказал:

– Добавил бы деньжат-то…

Джонни порылся в кармане, но в нем звенели только мелкие монеты. Тогда с мрачным видом он протянул парню долларовую бумажку. Тот быстро схватил ее:

– За такие деньги я даже спеть могу.

– Когда Воллер заходил сюда последний раз?

– Сегодня – это сегодня, – начал перечислять битник, – вчера было вчера, а позавчера…

– Пришлось на позавчера! – закончил за него Джонни.

– Точно! Позавчера!

– К кому он приходил?

– К нему самому, к старику Тому. Слышал бы ты, как они там друг на друга кричали. Но старик Том, видимо, одержал верх, потому что Вилли пулей вылетел из кабинета и орал как резаный. Вот так…

Неожиданно битник бросился бежать, крича во все горло, и куда-то исчез. Джонни покачал головой и пошел к выходу.

Глава 14

Сэм Крэгг развешивал в ванной белье, оставшееся со вчерашнего дня, когда зазвонил телефон. Сэм схватил полотенце, быстро вытер руки и отправился в комнату. Положив руку на трубку, он остановился в нерешительности. Телефон зазвонил снова. Сэм снял трубку:

– Алло.

Он услышал мягкий голос, в котором едва угадывался иностранный акцент:

– Попросите, пожалуйста, мистера Крэгга.

– Кто говорит? – спросил Сэм.

– Меня зовут Константин Палеолог, – ответил голос.

– Константин… а фамилия?

– Палеолог, – повторил голос. – Это древнегреческая фамилия. Так звали двух римских императоров. Один из них стал свидетелем падения Константинополя. Я – его прямой потомок.

– Ну да? – спросил Сэм с сомнением в голосе. – Так мне называть вас «ваше высочество»?

– Императорская династия прекратила свое существование в 1543 году… Я говорю с мистером Крэггом?

– Может, да, а может, и нет.

– От чего это зависит?

– Если вы хотите получить от него деньги, то вы говорите не с ним. А если хотите сообщить приятную новость, то Сэм Крэгг вас слушает.

– Вы очень забавны, – мягко сказал мистер Палеолог, – я буду рад познакомиться с вами. До меня дошли слухи, что вы являетесь наследником поэта-песенника Вилли Воллера.

– Ничего об этом не слышал, – вздрогнув, сказал Сэм. – Может, вам лучше поговорить с моим приятелем, Джонни Флетчером? Правда, его сейчас нет.

– Нет, я хочу поговорить именно с вами. Наследство, о котором идет речь, – песня под названием «Фруктовая ириска».

– Ну и что?

– Скажите, пожалуйста, мистер Крэгг, владеете ли вы правами на эту песню?

– Скоро вернется Джонни. Он – мой бизнес-менеджер. Я ничего не делаю без его советов.

– Но скажите хотя бы, принадлежит вам песня или нет? – не сдавался мистер Палеолог.

– Как сказать… Если песня хорошая, тогда принадлежит, а если плохая, то нет.

– Мудрая позиция, мистер Крэгг. Очень хорошо, я полагаю, что вы являетесь владельцем прав. Не передадите ли вы вашему менеджеру, что я заинтересован купить у вас права на нее?

– Что? – не понял Сэм.

– Я готов предложить вам за нее некоторую сумму. Попросите, пожалуйста, вашего менеджера мне позвонить. Я звоню вам не из офиса, поэтому запишите мой телефон. Мононгахила 3-4723.

– Что?! – воскликнул Сэм. – Мона Хина?

– Мононгахила. А зовут меня Константин Палеолог.

Сэм тщетно пытался найти на телефонной подставке карандаш.

– Не могу найти карандаш. Придется запомнить. Константин, а дальше… Пал О’Лог?

– Палеолог. Па-ле-о-лог.

– Понятно, – сказал Сэм, – а теперь как пишется ваша Мона Хина?

– Мононгахила, – терпеливо повторил мистер Палеолог. – Так еще называются река и город в Пенсильвании.

– А… так это другая Мона Хина, – произнес Сэм.

Трубка некоторое время молчала.

– Возможно, мне лучше перезвонить вам, когда вернется ваш менеджер.

– Точно, мистер… Ваше высочество. Придет он через полчаса. Подождите, не вешайте трубку. Сколько вы хотите предложить денег? Как кот наплакал?

– Кот плакал? Не понимаю.

– Если вы хотите предложить нам денег с гулькин нос, мы не станем с вами разговаривать. Нам подавай настоящие деньги. Да! Мне Вилли Воллер говорил, что эта песня потянет на полмиллиона.

– Это слишком высокая цена, – заметил мистер Палеолог. – Сама песня не сможет принести такого дохода. Я подумывал о начальном авансе в пятьдесят тысяч…

– Пятьдесят тысяч?! – воскликнул Сэм Крэгг.

– Я мог бы предложить и несколько больше. Кроме того, сюда не входят гонорары за исполнение.

– Ого, еще и гонорары, – присвистнул Сэм. – Пятьдесят тысяч? А когда вы сможете перезвонить, мистер… то есть ваше высочество?

– Когда скажете. Через полчаса, например.

– Отлично! – воскликнул Сэм. – Мы будем ждать!

Он повесил трубку и застыл на месте, уставившись на телефон.

– Пятьдесят тысяч зелененьких, – тихо повторил он.

В дверь громко постучали. Сэм обернулся и крикнул:

– Войдите!

Дверь отворилась, и в номер вошел широкоплечий темноволосый мужчина. За ним следовал тип еще более внушительных размеров.

– Тебя зовут Флетчер? – гаркнул темноволосый.

– Нет, – испуганно произнес Сэм.

– Докажи, – резко сказал темноволосый.

– Что доказать?

– Что ты не Флетчер.

– Как же можно доказать, что я – не кто-нибудь другой, – спросил Сэм Крэгг. – Говорю вам, я не Флетчер…

– Руки на стену, – потребовал второй.

– Так вы полицейские! – воскликнул Сэм.

– Делай, что говорят, – приказал первый.

У Сэма перехватило дыхание. Второй мужчина потянулся к чему-то у своего бедра, и Сэм быстро выполнил команду. Он повернулся и встал у стены в стойку с поднятыми руками. Один из непрошеных гостей, стоя сзади Сэма, провел руками по его карманам.

– Пусто, – сообщил он.

– Бери куртку, – сказал Сэму другой бандит.

Не успел Сэм дотянуться до свой куртки, как ее схватил мужчина покрупнее и быстро обшарил. Ничего не найдя, он бросил ее Сэму:

– Идем.

– Не могу, – возразил Сэм, – я жду очень важного звонка.

Темноволосый, усмехнувшись, сказал:

– Передай им, чтобы звонили прямо в полицейское управление.

Сэм представил, как мистер Палеолог звонит в полицию, и решил, что эта идея не фонтан.

– Ладно, я готов, – подчинился он, накинув на себя куртку.

Они вышли из номера и спустились на лифте в холл. Эдди Миллер встал в сторонку и проводил озабоченным взглядом Сэма и двух его сопровождающих. Вмешиваться, однако, не стал.

Все трое вышли из отеля. У тротуара их ожидала не полицейская машина, а обыкновенный автомобиль. За рулем сидел человек, на голове у которого красовалась фуражка персонального шофера.

Больший по размерам здоровяк залез в машину первым. Его напарник жестом пригласил Сэма забираться внутрь и последовал за ним. Сэм оказался зажатым между двух громил на заднем сиденье. В его бедро упиралось что-то твердое, лежащее в кармане у его соседа слева.

Глава 15

Меньше чем через пять минут после того, как Сэм Крэгг покинул отель, туда вернулся Джонни Флетчер. Эдди Миллер, который все еще оставался в холле, тут же кинулся к нему.

– Мистер Флетчер! – сразу крикнул он.

– У меня мало времени, Эдди, – отмахнулся от него Джонни.

– Мистер Крэгг ушел несколько минут назад, – сообщил Эдди. – С ним были два… здоровых парня. – Затем он неуверенно добавил: – Вроде из полиции.

– За что они его забрали?! – удивленно воскликнул Джонни.

– Откуда мне знать? – сказал Эдди. – Я думал, что вы вне подозрений.

– Конечно, – подтвердил Джонни и нахмурился. – А ты уверен, что они были из полиции?

– По виду и по манерам похожи на полицейских. Только… уехали они на обычной машине.

– А они не могли быть дружками букмекера Мори?

– У вас неприятности с мистером Гамильтоном? – спросил Эдди Миллер, вздрогнув.

– Если он тронет Сэма хоть пальцем, у него самого начнутся неприятности, – резко сказал Джонни. – Уйма неприятностей! – Он повернулся, чтобы уйти, но остановился: – Откуда они узнали, в каком номере мы живем?

– Они спросили.

– Кто им сказал? Пибоди?

– Нет, вот он, – ответил Эдди, кивком указав на портье.

Джонни подошел к стойке и спросил:

– Те парни, которые спрашивали, где я остановился… Зачем ты сообщил им, где я живу?

– Мистер Флетчер, – ответил клерк, сурово посмотрев на Джонни, – то были полицейские.

– Они показали тебе свои жетоны?

– Э-э-э… нет.

– Откуда же ты узнал, что они полицейские?

– Они так сказали.

– Если я тебе скажу, что я король Швеции, ты мне тоже поверишь?

– Не говорите чепухи!

– Если с Сэмом что-нибудь случится, я лично позабочусь, чтобы твоя физиономия приобрела соответствующий вид, – пообещал Джонни. Он схватил трубку телефонного аппарата и попросил оператора: – Соедините меня с полицейским участком.

Глаза портье полезли из орбит.

– Дайте мне лейтенанта Тарга из отдела убийств, – отчетливо сказал Джонни, когда ему ответил дежурный сержант.

– Лейтенанта Тарга сейчас нет, – сообщил дежурный, – если вы хотите ему что-нибудь передать…

– Да, хочу! – заорал Джонни. – Скажите, чтобы он утопился в Гудзоне!

Он бросил трубку обратно на рычаг.

– Не повторите ли все это еще раз? – вдруг раздался голос лейтенанта Тарга из-за его спины.

– Вот и он, легок на помине! – воскликнул Джонни, обернувшись.

– Ладно, Флетчер, – тихим голосом продолжал Тарг, – я человек терпеливый, но и меня можно довести.

– Меня тоже, – резко ответил Джонни. – Здесь несколько минут назад схватили моего приятеля, Сэма Крэгга. Ваших рук дело?

– Зачем он мне?

– Это я и хотел знать, – нахмурившись, сказал Джонни. – Его сцапали люди букмекера Мори.

– Кто такой букмекер Мори?

– Спросите своих ребят, что дежурят в этом районе, – отрезал Джонни.

– Я занимаюсь только убийствами, – сказал лейтенант Тарг, и было видно, что он сердится, – но если Бентон или Бейн знают что-нибудь по поводу дела Воллера…

Он замолчал и оглянулся. Недалеко от них стоял коренастый человек лет пятидесяти. В руке он держал легкий чемодан. Лейтенант Тарг нахмурился:

– Флетчер, это мистер Воллер, отец Вилли Воллера. Он приехал два часа назад и сразу пришел в участок на… опознание тела. Мистер Воллер, познакомьтесь: это мистер Флетчер. Он был рядом с вашим сыном, когда он… когда это случилось.

Воллер подошел и уже протянул было руку Джонни, но, услышав последнюю фразу Тарга, отдернул ее.

– Вы один из тех бездельников, с которыми связался мой сын! – сердито сказал он.

– Нет, – ответил Джонни, – до вчерашнего дня я не знал вашего сына, да и познакомились мы случайно.

– Но вы находились вместе с ним, когда его убили! – воскликнул Воллер-старший.

Джонни кивнул.

– Я хочу знать, что произошло.

– Я уже рассказывал вам, мистер Воллер, – вмешался в разговор лейтенант Тарг.

– Я хочу услышать это от свидетеля. Каждую мелочь… Я хочу знать, что он делал, говорил – все о нем. Он… он был нашим единственным сыном… – Его челюсть задрожала.

Лейтенант Тарг нервно взглянул на наручные часы.

– Почему бы вам не подняться в номер к мистеру Флетчеру и не поговорить там? – предложил Тарг. – Мне нужно идти…

– Трус, – тихо произнес Джонни и обратился к мистеру Воллеру: – Я расскажу вам то немногое, что я знаю. Я живу в этом отеле…

– Отлично! – громко сказал Тарг. – Встретимся позже, Флетчер.

Тарг направился к выходу. Джонни взял у Воллера чемодан и показал ему на лифт. Джонни вошел в лифт, следуя за мистером Воллером. В молчании они поднялись на восьмой этаж.

Оглядев грязные стены, мистер Воллер загрустил.

– Вилли… жил в такой же комнате? – спросил он.

– Стены в нью-йоркских отелях красят раз в сорок лет, – сухо объяснил Джонни.

Он жестом пригласил мистера Воллера занять место в единственном его кресле.

– У нас дома я каждый год переклеивал обои в его в комнате, – сказал отец погибшего песенника. – Я не богат, но наш дом всегда выглядел уютно. Вилли никогда не нравилось жить в Вэйверли. Он всегда был без ума от музыки, еще с детских лет, когда мать давала ему уроки игры на пианино…

– Ваша жена работала учителем музыки?

– Она ушла с работы, – продолжал Воллер, кивнув, – когда я открыл мясную лавку. Было это… четырнадцать лет назад, но у нее остались некоторые ученики – дети наших друзей. Она не брала с них деньги. – Он покачал головой. – Думаю, у Вилли, интерес к сочинению песен от нее. – Он наморщил лоб. – Но мне кажется, ей не нравилось то, что он писал. Он все время присылал ей свои сочинения, но она не хотела обсуждать их со мной. И только вчера я спросил у нее… даже не спросил, а потребовал признаться… нравились ли ей песни Вилли. И вы знаете, что она ответила?

– Что не нравились?

– Она имела это в виду, но даже теперь не решилась говорить напрямую. Она сказала, что его песни казались ей необычными. Так и сказала: необычными. А я посылал ему все время деньги…

– Я знаю.

– Он вам сказал? Тогда вы, должно быть, знали его лучше, чем думает полицейский, с которым вы беседовали.

– Нет, – сказал Джонни, немного смутившись, – но я поговорил с его невестой.

– Невестой? Они были помолвлены?

– Не знаю. Я хотел сказать, с его подругой…

– Мне надо будет с ней побеседовать. Вилли упомянул о ней в письме лишь один или два раза. Он никогда не писал о том, что собирается жениться. Что она за девушка?

– Она певица в ночном клубе.

– А какие девушки поют в ночных клубах, мистер Флетчер?

– Самые разные, и хорошие, и не очень…

– А к каким из них относится Донна Двайер?

– Вам лучше самому составить о ней впечатление.

– Не уверен, что я захочу с ней беседовать после того, что вы сказали, – заметил Воллер-старший, покачав головой.

– Думаю, вам все же лучше с ней поговорить, мистер Воллер.

– По-видимому, придется, – наконец согласился Воллер и глубоко вздохнул. – А теперь скажите мне, мистер Флетчер, когда вы впервые увидели Вилли?

– Когда я с ним познакомился? Вчера. Я давно заметил его в отеле, но мы занимаемся бизнесом разного рода…

– А какого рода бизнесом занимаетесь вы?

– Это не относится к делу, мистер Воллер.

– Я хотел бы знать.

– Ладно, скажу вам. Я мелкий предприниматель. Иногда я продаю книги, а иногда зарабатываю на жизнь своими мозгами…

– Значит, вы идете на обман ради наживы?

– Я не стал бы говорить о своей деятельности в подобном свете, мистер Воллер.

– Вы хотите сказать, что не выманиваете у людей деньги обманным путем?

– Нет! Я зарабатываю деньги самыми доступными для меня способами. Я торгую книгами… Иногда я получал деньги за услуги… частного детектива…

– Вы полицейский?

– Я не состою на государственной службе, мистер Воллер. Но у меня есть некоторые возможности, которыми полиция не располагает.

– Понимаю. Тогда расскажите мне, мистер Флетчер, все, что вы знаете о моем сыне. Как вы познакомились, о чем говорили и как случилось, что вы оказались в том месте и в то время, когда его убили.

– Это недолгая история. Я познакомился с ним вчера на… вечеринке в отеле.

– На вечеринке?

– Что-то вроде встречи друзей.

– Что вы имеете в виду? Это была вечеринка или что-то еще?

– Это была вечеринка, – сказал Джонни, – если считать вечеринкой игру в кости. Проходила она этажом выше…

– В нью-йоркских отелях разрешается играть в кости?

– Нет, мистер Воллер, не разрешается. Они запрещены здесь точно так же, как и в городе Вэйверли в штате Айова. Не разрешается делать и ставки на лошадей через посредников, но люди-то все равно играют…

– Да, к сожалению, вы правы. Значит, вы познакомились с Вилли, когда играли с ним в кости. Он выиграл у вас?

– Нет, он проиграл. – Джонни на секунду смутился. – Проиграл все, что имел. Он даже поставил на кон свою последнюю песню.

– Кто же будет играть против песни? – воскликнул Воллер. – Кому придет в голову рисковать деньгами в надежде выиграть какие-то ноты?

– Моему приятелю, – объяснил Джонни, не надеясь, что ему поверят. – В действительности он мой напарник. Он поставил сорок долларов против песни.

– И?..

– Выиграл.

– Продолжайте, мистер Флетчер.

– Я думаю, что поэтому его и убили, мистер Воллер… из-за песни…

– Так ваш напарник?.. – Воллер с изумлением уставился на Джонни.

– Да нет же! Мы не имеем к убийству никакого отношения. Признаться, я ничего не знаю ни о музыке, ни о композиторах. Для меня и моего приятеля, Сэма Крэгга, песня не представляет никакой ценности. Сэм поставил сорок долларов против нее просто так. Такой уж он человек. А ваш сын проиграл все деньги, да вдобавок был пьян и чем-то задел моего друга…

– Хорошо, положим, что ваш друг выиграл, мистер Флетчер, и что песня теперь принадлежит ему. Но почему вы думаете, что Вилли убили именно из-за листка бумаги с нотами? Потому что ее заполучил ваш друг? И это все, что произошло во время той игры в кости? Вилли просто проиграл песню вашему приятелю?