Текст книги "Этот негодяй Балмер, или человек, который управляет «Майкрософтом»"

Автор книги: Фредрик А. Максвелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Казалось, все соседи собрались подивиться на перевозящие мебель грузовики Балмеров, среди которых была платформа с подъемным краном, разгружающим украшенные экзотическими таможенными ярлыками деревянные ящики с пожитками. Практически все местные жители являлись, как и Балмеры, первыми хозяевами своих домов. Среди соседей были Уолт Уитмен и Джеймс Мейсон (никакой связи с носящими такие имена поэтом и актером). Уолт Уитмен работал инженером на «Форде» и тридцать лет прожил неподалеку от Балмеров. Уитмен говорит: «Фред и Беа были хорошими соседями, вежливыми и дружелюбными. Они в основном занимались собой. Беа возилась в саду. Их газон и дом содержались в порядке. Они не слишком общались со всеми нами. Стив был другой, он играл с нашими малышами. Но его сестру Шелли мы редко видели.

Кое-что насчет Фреда некоторое время беспокоило меня. Каждое утро я проезжал мимо дома Балмеров и видел «тандербёрд» Фреда, припаркованный на дороге. Он стоял там и вечером, когда я возвращался. Мне было интересно, ездит ли он вообще на работу. Потом я узнал, что он работает на заводе «Уиксом», расположенном на западе. Он ехал против движения и попадал на работу за несколько минут, пока я час торчал в пробках. Ловкий малый».

Семейное предание гласит, что Фред Балмер делал финансовые прогнозы для высокопоставленных руководителей «Форда», включая президента Ли Якокку и генерального директора Филипа Колдуэлла (Филип Колдуэлл сказал мне, что не помнит Фреда Балмера). По причинам, которые «Форд» не обнародует, Фред поднялся не слишком высоко в организации, добравшись только до десятой из восьмидесяти девяти ступеней лестницы «Форда», и после тридцати лет работы его единственной прибавкой к пенсии по старости была оставшаяся возможность аренды машины. Как и Беа, Фред курил, но в отличие от нее – сигары. Это было источником их ссор, но Беа в конце концов победила и изгнала Фреда смолить дешевые сигары в гараж.

Хотя Фред не был спортсменом, он играл со Стивом в шахматы. Они проводили много часов, сидя друг против друга над шахматной доской. Фред был туговат на ухо (последние десять лет жизни он был почти совершенно глух), и всем приходилось повышать голос, чтобы он понял, о чем идет речь. По словам друга семьи, Фред иногда говорил о работе в Нюрнберге, о жизни в Швейцарии и о текущей работе. Стив вспоминал в «Ньюсуик»: «Папа любит [любил] задавать вопросы и основательно все продумывать. Помню, когда я был малышом, папа объяснял мне, как работают отечественные корпорации внешней торговли. Эту штуку с налогами правительству США, возможно, никогда не следовало бы делать, но раз уж сделали, «Форду» пришлось проторить себе дорогу. Но это было так запутанно. Я никогда не мог -идо сих пор не могу – понять, как папа разобрал все детали, увидел все возможности... Ни один из моих родителей никогда не посещал колледж, но, помнится, папа допускал, что я сделаю это».

Хотя, когда Стив Балмер сообщал о смерти отца чиновникам штата Вашингтон, он клялся, что отец провел «четыре с лишним» года в колледже, да и Фред Балмер прикладывал к нюрнбергскому заявлению копии дипломов.

О Стиве Балмере соседи узнали быстро. Точнее, о нем услышали. Многие семьи в округе имели более двух детей, и почти возле каждого дома к гаражу было прикреплено баскетбольное кольцо (у дома Балмеров его не было). Стив часто играл с местными мальчишками. Один из них, Роб Мейсон, отмечал: «Можно понять, как Стив оказался там, где оказался. Он все время рвался к корзине. Обожал состязания, конкуренцию. Организовывал эти дворовые игры – мы все время играли. Так и слышу, как он зовет желающих. Устоять перед ним невозможно».

Отец Мейсона, Джеймс, тридцать лет прожил наискосок от Балмеров. Он говорит, что видел Беа во время ежедневных прогулок, когда она шла несколько кварталов до магазина за едой и цветами (она любила цветы). Она махала рукой, здоровалась и шла дальше. Он прекрасно помнит, как однажды услышал крики на лужайке перед домом. Джеймс вышел и увидел, что Стив и Роб дерутся. Стив был на несколько лет старше и гораздо крупнее. Стив что-то крикнул, потом оттолкнул его сына, схватил мяч и побежал по дороге, чтобы играть на другом дворе. Принцип «это мой мяч, и мы будем играть по моим правилам»? «Нет, – говорит Джеймс, – это был мяч Роба».

Стива Балмера записали в школу в нескольких кварталах от дома – короткая утренняя прогулка. Консультант школы быстро поняла, что они ничего не могут предложить ребенку с интеллектом Стива. Она отвела его в сторонку и сказала, что у них нет продвинутых классов, зато неподалеку есть частная школа – «Детройт кантри дэй», и там ежегодно проходит конкурс на директорскую стипендию. Консультант посоветовала попробовать.

Как вспоминает Роб Мейсон: «Стив сделал этих лохов. Когда он выиграл стипендию, мы все понимали, что в его жизни начинается новый этап. Не то чтобы это изменило его как человека – для нас это по-прежнему был тот же самый Стив, но мы знали, что он достигнет больших успехов, что он далеко пойдет. Если Стив берет в голову, что хочет чего-то, он непреклонен».

До отъезда из Детройта Стив Балмер проведет большую часть времени в бодрящей обстановке Бирмингема.

Глава 2. Бирмингем

Бирмингем в штате Мичиган – город по преимуществу верхов среднего класса, где проживают примерно двадцать тысяч состоятельных белых людей; город, где господствуют белые англосаксонские протестанты и есть улицы Пуританин и Паломник. Расположенный в пятнадцати милях к северу от Детройта, часто смыкающийся с соседней общиной Блумфидд и называемый Бирмингем-Блумфилд или просто Бирмингем, этот район гордится, что находится на втором месте в Америке по доходу на душу населения. Подумайте о Пасифик-Пэлисейдс или Мерсер-Айленд, Скар-сдейле или Лейк-Форест. Когда детройтцев спрашивают, что они думают о жителях Бирмингема, многие отвечают в духе заявления Майкла Дукакиса: «Кое-кто называет меня высокомерным, но я о себе лучшего мнения».

В 1971 году и Детройт, и Бирмингем были любимцами муз, вдохновляющими творцов. После огромного коммерческого успеха киносценария по роману «Аэропорт» Артур Хейли получил рекордный тогда миллион долларов за следующую книгу и приехал в эти края для работы над «Колесами». К Дню благодарения «Колеса» занимали десятое место в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс».

«Бетси», связанная с Детройтом и Бирмингемом халтура никогда не упускающего возможности зашибить доллар (или описать женщину ее половыми потребностями или частями тела) Гарольда Роббинса, оказалась в списке на несколько пунктов ниже «Колес» (по книге Роббинса поставили по-настоящему ужасный фильм, а по Хейли – по-настоящему ужасный телевизионный мини-сериал).

Хейли и Роббинс следовали примеру Джойс Кэрол Оутс, у которой часть действия изданного в 1968 году романа «Шикарные люди» происходит в Бирмингеме. Недавно коронованная «Мисс Америка» Памела Энн Элдред жила в Бирмингеме. Город был особенным местом в особенное время, и Си-би-эс посвятила ему особенную программу.

В начале передачи «Но что, если [Американская] Мечта исполнится?» журналиста Чарльза Куралта камера показывает обсаженную деревьями Кранбрук-роуд, и звучит голос за кадром: «Бирмингем в штате Мичиган – это к северу от «Гека Финна» и «Тома Сойера». К востоку от «Бэббита» и к западу от «Рассказов о Кожаном Чулке», но эхо всех этих американских историй можно услышать здесь. Вы знаете, что происходит в этих домах. Любовная интрига с очевидным: хорошая еда, прекрасная одежда, лучшее образование. Это то, чем Америка, по ее словам, всегда хотела стать». На экране капитан школьной команды болельщиков кричит: «Эй, мы вас побьем, побьем! Эй, мы вас побьем, побьем!»

Передача сосредотачивается на семье: глава, вице-президент банка Сэм Гринауот, его обеспокоенная жена Джейн и трое детей, четырнадцатилетняя Шери, двенадцатилетняя Тами и десятилетний сын Сани. Сэм, отмеченный наградами ветеран морских сражений корейской войны, описывает, как тяжело он работал, чтобы достичь нынешнего положения. Он гордится этим, но не понимает, почему дети чуждаются его. Куралт размышляет: «Если женщины Бирмингема уходят из дому в поисках собственной индивидуальности, если мужчины Бирмингема уходят из дому в поисках состояния, что происходит с детьми Бирмингема?»

Примерно в то время, когда появилась передача, в городе воспитывались или обучались несколько детей, влияние которых намного превысило их количество, распространившись во внешний мир, создав киберпространство, коснувшись телевидения, кино и большинства рабочих мест. В эту группу входят лауреаты «Оскара» Робин Уильяме и Кристина Лэти, лауреат премии «Эмми» Тим Ален, номинантка на «Эмми» Лора Иннес из «Скорой помощи», а также редактор и диктор Майкл Кинсли. И двое непрерывно сражающихся руководителей компьютерных компаний, соперничество которых, выйдя за пределы рынка, доберется через залы конгресса до кабинетов Верховного суда: Стив Балмер и сооснователь и генеральный директор «Сан Майкросистемс» Скотт Макнили.

Почему такой маленький район производит несоразмерно много преуспевших в жизни людей? В одном докладе выдвигается предположение, что это, возможно, потому, что в Мичигане самая низкая природная концентрация соли лития и самый высокий процент маниакальных депрессий в стране. Профессор психологии Мичиганского университета Кристофер Питерсон отвергает теорию «все дело в воде» как городскую легенду, заметив, что региональная статистика не подтверждает данную точку зрения.

Я родился и вырос в Бирмингеме и закончил бирмингемскую муниципальную школу следующей весной. Думаю, чашка Петри моего родного города порождала такие звезды благодаря смеси напряженной и хорошо финансируемой академической, спортивной и социальной конкуренции, а также высокому уровню родительских ожиданий, вовлеченности и поддержки. И пожалуй, трудовой этике Среднего Запада. И хотя в северных предместьях города, основанного на двигателе внутреннего сгорания, некоторые дети заводились, как подобный двигатель, те, с кем этого не происходило, если и не были подготовлены напряженной конкуренцией преуспевать после отъезда, то по крайней мере были привычны к ней. Еще говорят, что Голливуд похож на старшую среднюю школу, только с деньгами. У этих детей, за исключением Стива Балмера, деньги были уже в школе.

Хотя никто из будущих знаменитостей не появляется в передаче Си-би-эс, Куралт посещает молодежный кризисный центр Бирмингема, где кое-кто из недовольных получает возможность высказаться. Один заявляет: «Здесь воспитывают чувствовать себя как все. Ну, вроде как, раз ты из Бирмингема, то лучше всего остального мира».

Майкл Кинсли, впоследствии основавший майкрософтовский журнал «Слейт», рассказал мне: «Если уж выбирать время и место в истории, где расти, просто в смысле закладки фундамента для преуспевания в жизни, – Бирмингем был самым подходящим. Это место было просто-таки наводнено растущими детьми. В послевоенную эпоху Бирмингем стал, вероятно, самым благоприятным в истории рода человеческого местом для воспитания преуспевающих бизнесменов. Это было время после кучи всякой дряни: Холокоста, войны, – и до кучи дерьма: Вьетнама, наркотиков и повторных подростковых кризисов. В таком неиспорченном месте и надо ходить в школу и расти. Район верхов среднего класса, отсюда все преимущества, но не чрезмерно богатый, чтобы избаловать и испортить детей. Если у вас был выбор и вас должен был сбить автобус, а у вас оставался бы ребенок, и этот ребенок – из верхов среднего класса или бедный – должен был бы пробиваться и мог бы выбраться из хижины, вы бы выбрали ребенка из верхов среднего класса».

В передаче Сэм Гринауот говорит о таких же, как он, родителях: «Они оказывают на детей огромное давление. Не знаю, слишком ли оно большое или нет, потому как некоторые дети когда-нибудь «сломаются», некоторые люди когда-нибудь «сломаются». Но надо оказывать давление. Оказывать давление необходимо. Во мне воспитывали дух конкуренции. Быть лучше других. Быть лучше кого-то другого или лучше, чем ты был бы в обычном состоянии, если бы был апатичным. Надо проталкиваться, чтобы добиться от себя лучшего, и приходится набивать синяки. Вся страна основана на конкуренции, и это не означает, что конкуренция должна быть плохой. Конкуренция может быть чистой и может быть открытой, и, по-моему, это очень хорошо».

Сэм Гринауот решает присоединиться к пригородным кочевникам и покупает дом в полутора милях – в Блумфилд-Хиллз. Передача заканчивается словами Куралта: «Американская мечта включает вещи и недвижимость и не знает границ. История может спросить: «Является ли мечта о приобретении тем, во что вы хотите верить?» Мы все – на скачках, и нет места для отдыха, как нет и финишной черты».

На следующей неделе местная газета, кстати, названная «Бирмингем эксентрик»[14]14
  «Бирмингемский чудак» (англ.).


[Закрыть], была заполнена критикой критика. Учитывая, что нескольких моих друзей показали в передаче, взявшей в оборот многих родителей, против которых мы бунтовали, мы считали ее замечательной. И в конце концов, для первого поколения, воспитанного электронной нянькой, казалось настоящей фантастикой увидеть себя по ящику. Для многих то были пятнадцать минут славы. И по большей части они знали только, что остальной мир водит такие же, как у них, шикарные машины, Боб Сигер поет для них милые песенки, их школы – лучшие, их девушки – самые хорошенькие, и разве не все проводят зиму во Флориде? Они жили мгновением и, как все дети, по большей части мгновением, которое могли оставить. Из моих школьных товарищей примерно каждый двадцатый по-прежнему живет там.

Школа «Детройт кантри дэй» была основана в 1914 году, в основном чтобы дать образование сыновьям растущего класса сотрудников автомобильных компаний. Расположенная в шести милях от дома Балмеров, на Сётин-Майл-роуд, она предлагала очень суровое расписание для религиозно и расово разнообразных учащихся. Более того, «Детройт кантри дэй» практически требовала от родителей участия в образовании детей. Благодаря огромной поддержке и поощрению родителей Стив взял школу штурмом.

Одноклассник вспоминает: «Стива было слышно еще из-за угла. Не столько голос, хотя он, конечно, был громким, но, клянусь, все четыре года там он носил одни и те же черные ботинки. Он, наверное, каждый год ставил на них новые подметки. А на подметках были такие металлические набойки. Щелк. Щелк. Щелк. Похоже на бутсы; мы называли их говнодавы. На нем были эти говнодавы и всегда – школьная форма: темный блейзер, белая рубашка, темный галстук и серые брюки – каждый день. Надевать форму требовалось всего раз в неделю, но Стив носил ее каждый день. Он был отчаянный. С короткой стрижкой ежиком. Говорил, что так проще. Стив был немного похож на сержанта Картера в ТВ-шоу «Гомер Пайл», только в нем было около 250 фунтов. Он казался типичным нердом[15]15
  Букв.: тупица; зануда; отталкивающий тип (англ.) (от имени героя детской книжки – человека неприятного во всех отношениях).


[Закрыть] – только без защитного устройства для карманов».

Тодд Рич, одноклассник, в настоящее время врач и исследователь-генетик в «Генетек» в Силиконовой долине, говорит: «Стив был умнейшим из умных. Хватало нескольких минут, чтобы все признали его поразительный интеллект. Стив всегда был... не хочу сказать, что чрезмерно оживленным, но, конечно, в высшей степени оживленным. И умственно, и физически. Он пришел сюда в девятом классе и отставал по математике, наверное, на год-полтора. К концу десятого класса он опережал нас на полтора года. Я не шучу. Мы учились в ускоренном классе, и за два года он сначала отставал от нас на полтора года, а потом обогнал на полтора года, то есть прошел пять лет, пока мы проходили два года. Поразительно. Стив полностью исчерпал наш курс математики и принялся за колледж, когда был еще в предпоследнем классе.

Он обычно сидел в самом первом ряду. Мы болтали о чем-нибудь, когда учитель спрашивал о чем-нибудь, и Стив прямо-таки закипал, потому что не мог понять вопрос. Его аппетит к учебе был просто ненасытен. Он почти приходил в отчаяние, если не понимал чего-то. Оставался после занятий. Говорил: «Мне наплевать, сколько времени это займет». Это его вроде как по-настоящему влекло. Он приходил в возбуждение, даже объясняя что-то однокласснику. Стив садился и начинал чертить – ну, представляете; три четверти времени вы все равно не могли поспеть за ним, потому что он двигался слишком быстро. Это изводило его по-страшному. – Рич смеется. – Он неистово писал, нависал над партой и приходил в жуткое возбуждение, поняв что-то в первый раз. А потом, когда понимал наконец, то кричал: «О! О! О!» Мы все говорили: «Утихни, Стив».

Если взять Стива, каким мы его знали в «Детройт кантри дэй», и перескочить на двадцать лет вперед, чтобы посмотреть, каким он должен был бы стать, мне кажется, он бы разрабатывал [компьютерные] микросхемы. Или занимался бы астрофизикой. Или космологией, или чем-то еще, связанным либо с уравнениями и цифрами, либо с чем-то в этом роде. Теоретической физикой. У него было больше общего с Фрименом Дайсоном, чем с Эстер Дайсон. Знаете, когда он пошел в «Проктер энд Гэмбл», а потом занялся маркетингом в «Майкрософте», это просто ну никак не совпадало с моим представлением о Стиве в старших классах. «Пи-энд-Джи», возможно, возбудили его аппетит и сфокусировали тот же самый энтузиазм. Все, что я читал о Стиве: как он порвал голосовые связки на каком-то собрании, что он встает и вопит, иногда что-то не совсем деликатное, – это именно то, чего я ожидал бы. [Все это] свойства его личности. Все это полностью согласуется с тем самым парнем, каким он был в десятом классе».

Один из учителей Балмера по математике, Джералд Хансен, вспоминает: «Стив, бывало, стоит перед классом и объясняет задачу. Размахивает руками во все стороны, мел порхает по доске. Одной рукой пишет, в другой – тряпка, он пишет и стирает одновременно. В нем было то, что я называю интеллектуальной энергией. Честно говоря, не знаю, как он останавливался на ночь. Очень высокий уровень интеллектуальной энергии. Его невозможно было поставить в тупик. Никогда. Смешно, но он был бы великолепной кандидатурой для «Кто хочет стать миллионером».

Беа и Фред часто бывали в школе. Они по-настоящему поддерживали его. Беа возила его в «Лоренс тек» на занятия по математике. Возила по всему штату на математические соревнования. Один год он закончил третьим в штате. Фред рассказывал о работе в Нюрнберге, как он получил работу благодаря знанию языков, как он рад, что Стив выучил французский. Одна из целей жизни учителя – увидеть, что становится с его учениками. Учителя иногда ничего не смыслят в жизни – они переживают чужие приключения благодаря своим ученикам, а такой ученик, как Стив, – гордость любого учителя. Он действительно становится вашим героем».

Хансен со временем стал директором и видит бывшего ученика регулярно. Балмер входит в совет попечителей «Детройт кантри дэй» – вместе с Сэмом Гринауотом. Хансен говорит, что Стив был «очень щедр» к школе, пожертвовал более десяти миллионов долларов. Один источник утверждает, что Балмер в свое время предоставил стипендию для подающего надежды баскетболиста Криса Уэббера. (Сейчас Уэббер – звезда команды НБА «Сакраменто кингс».)

По большой и совершенно непреднамеренной иронии «Детройт кантри дэй» учредила для жертвователей «Бриллиантовую» награду, единственные лауреаты которой – Стив и Конни Балмеры. Ирония состоит в том, что, когда Балмерам присвоили это звание, «Майкрософт» участвовал во множестве судов по обвинению в нарушении Антимонопольного акта Шермана. Как подробно изложили «60 минут» на Си-би-эс, бриллианты имеют неестественную – и очень высокую – цену, потому что главный продавец «Де Бирс» – противоправный картель, руководители которого не могут въехать в Соединенные Штаты, поскольку обвиняются в антимонопольных нарушениях.

Другой бывший одноклассник, Дон Грегарио, сейчас консультант по реабилитации в «Фонде Хейзлдена» в Миннесоте. Он замечает: «Нет ничего ненормального в том, чтобы увидеть здесь, в Хейзлдене, людей из Бирмингема-Блумфилда. У их детей масса проблем с алкоголем и наркотиками: у них есть деньги и им скучно. Но Стив – нет. Ни в коем случае. И не дети из «Детройт кантри дэй». О, может быть, несколько парней из школы покуривали травку, но все фрики-наркоманы были из «Крэнбрук академии». У нас не было таких денег».

Еще один школьный товарищ, К. С. Дженсен, вспоминает: «Стив... у меня были занятия математикой сразу после него – алгебра для тупиц или что-то в этом роде, и преподаватель наткнулся на него: Стив остался после уроков, чтобы поработать над задачей. У учителя, Дона Хосевара, глаза вроде как остекленели. Он даже не мог решить ее. Он ее просто стер. Мы попросили его объяснить, над чем работает Стив, и Дон Хо сказал: "У меня нет на это времени".

Стив был в чем-то загадкой. Никто никогда на самом деле не знал, что происходит там, внутри. Внешне он производил впечатление типичнейшего "нерда", но усыплял бдительность, потому что был очень представительным, земным, коммуникабельным, готовым помочь. Он действительно умел приспосабливаться, когда хотел. Стив не был похож на Зелига, ничему не отдавался полностью. Так, словно у него было более высокое призвание, – и он знал это. Он объединял все группировки в школе. Но он не вступал в группировки: у него всегда было очень хорошее ощущение себя, он был в ладу с собой. Он мог добраться до кого угодно. Я еще тогда видел тот дух, что он выказывает в "Майкрософте". Он мог добраться до кого угодно. Это было нетипично для средних мозгов в "Детройт кантри дэй"».

Стив был особенно близок с несколькими учителями, в том числе с Джоном Кэмпбеллом. Кэмпбелла неизменно описывают как «личность», «оригинала». Один из его бывших учеников, Робин Уильяме, признавался, что прообразом мистера Китинга в фильме 1989 года «Общество мертвых поэтов» был Джон Кэмпбелл. Фильм рассказывает об учителе, который вдохновляет учеников продолжить традиции тайных обществ, искать себя в поэзии и прозе, следуя кредо Торо «испробовать костный мозг всего сущего». В фильме есть сцена, где мистер Китинг советует ученикам вырывать предисловия из поэтических сборников.

Кэмпбелл говорит: «Роб – мы звали его Робом – ошибся. Я советовал им выбрасывать в мусорную корзину всю книгу». Кредо фильма, capre diem[16]16
  Лови момент (лат.).


[Закрыть], быстро стало расхожим. Кэмпбелл говорит: «Роб был очень тихим. Я был еще и тренером по борьбе, а Роб состоял в команде. Однажды я пришел в раздевалку и услышал, как борцы смеются. Они замолчали, увидев меня. Позже я узнал, что Роб безукоризненно подражал моему голосу. Робин – когда он стал Робином – стал знаменитым, сыграв Морка, инопланетянина с планеты Орк в комедийном сериале конца 70-х «Морк и Минди». В финансовом отношении в Бирмингеме средний класс считался бедным, верхи среднего класса считались просто средним классом, а богатые были именно такими – с особняками и слугами. Робин Уильяме, тоже «фордовский ребенок», был сыном старшего вице-президента «Линкольн-Меркюри» и одним из по-настоящему богатых детей: воспитывался в сорокакомнатном особняке в двадцатиакровом поместье в Блумфилд-Хиллз.

Джон Кэмпбелл продолжает: «Стив Балмер. Стива не забудешь. Он всегда сидел в первом ряду и всегда махал рукой, у него всегда был ответ. Застенчивый? Никоим образом. И за ним было забавно наблюдать. Иногда у него на лице появлялось озадаченное выражение, и было видно, что он пытается понять, а потом до него доходило, и он почти подпрыгивал на стуле и вопил: «О! О! О!» Я говорил: «Превосходно, Стив, а теперь заткнись».

Когда я баллотировался в палату представителей штата Мичиган, родители Стива пригласили меня на кофе. Дело было безнадежное. Я был либеральным демократом, выступал за повышение минимальной заработной платы и за поправку о равноправии, а Фармингтон был в лучшем случае умеренно-консервативным, но Фрёд и Беа были демократами. Мои ученики ходили от двери к двери, агитируя за меня, и Стив тоже. Раздавал литературу. Он думал, что я помог ему, и просто платил услугой за услугу. Тогда я каждую субботу, за дополнительные очки, устраивал политико-научные встречи типа Объединенных Наций. Группы учеников, представляя разные страны, расходились по разным комнатам и разрабатывали стратегию того, как использовать имеющиеся у них ресурсы: земли, пищу, людей, армию, – чтобы защитить себя или увеличить свои владения. Стив был хорош в этом, но, как я уже говорил, Стив был хорош во всем, за что брался. Он любил учиться. Любил соревнование. Это у него получалось естественно».

После того как Робин Уильяме сыграл его в «Обществе мертвых поэтов», Кэмпбелл испытал так называемый синдром Робина Уильямса. Как и знаменитый невропатолог Оливер Сакс, которого уволили после того, как Уильяме изобразил его в «Пробуждениях», Кэмпбелл потерял работу. Проработав в «Детройт кантри дэй» двадцать восемь лет, он, как и мистер Китинг, был уволен за «несоответствие академическим и профессиональным стандартам школы». Кэмпбелл был единственным учителем, кого Балмер упомянул по имени, когда выступал на Актовом дне[17]17
  В этот день проходит церемония присвоения ученых степеней и вручения дипломов.


[Закрыть] за год до того, как Кэмпбелла вышвырнули. Кэмпбелл замечает: «Я не подходил корпоративному имиджу школы. Стив, которого я вижу произносящим речи и все такое, не был таким в «Детройт кантри дэй». Он был президентом политического, научного и компьютерного клуба».

Богатство Детройта протекало через такие места, как фирма по производству вычислительных, машин «Бэрроуз корпорейшн» (в настоящее время «Юнисис»), предоставлявшая почти неограниченное пользование одной из своих универсальных вычислительных машин через удаленный терминал «ТС-500». (Сравните: сиэтлской Лэйксайд-скул, где постигали программирование Билл Гейтс и Пол Аллен, приходилось заниматься распродажами подержанных вещей, чтобы частично оплатить машинное время будущих сооснователей «Майкрософта».)

Один француз, побывавший в «Детройт кантри дэй» по школьному обмену, вспоминает: «В школе был, наверное, один из первых в Штатах машинных залов, с машинами, которые теперь можно было бы выставить в музее антиквариата. Помню, Стив проводил в этой комнате много времени. Когда школьный день заканчивался, мы говорили: «Стив, мы уходим. Ты с нами?» А он, приклеившись к клавиатуре, отвечал: «Нет, простите, мне еще надо поработать». Это был хороший парень, всегда помогал мне, он свободно владел французским, а мой английский, когда я впервые приехал в США, был слабоват».

Одна из преподавателей английского языка, Беверли Хэннет-Прайс, говорит и о Стиве, и о его семье с восторгом. Она замечает, что Балмер читал программу старших классов, считающуюся почти трилогией: «Над пропастью во ржи», «Сепаратный мир», «Смерть, не кичись», – но любимым у него был «Под колесами» Германа Гессе. Жизнь Балмера в «Детройт кантри дэй» напоминает роман Гессе. В романе куратор советует выдающемуся ученику: «Вот так, вот так, мой мальчик. Не останавливайся – или тебя затянет под колеса». Хэннет-Прайс говорит: «Это о Стиве: он никогда не собирался останавливаться, никогда не собирался дать затянуть себя под колеса».

Как и немало детройтцев, многие дети Бирмингема увлекались спортом и машинами. Когда «Детройтские тигры» выиграли в 1968 году чемпионат США, их трудный путь к короне был настолько важен, что многие связывали с их победой предотвращение беспорядков в центральной части города, вроде тех, что произошли за год до того и унесли сорок четыре жизни. Однако в тот День благодарения именно спорт привлек местных любителей соревнований. За пять дней до него футбольная команда Мичиганского университета унизила «фабрику дипломов»[18]18
  Сомнительное, часто мошенническое учебное заведение.


[Закрыть] – университет штата Огайо, выиграв чемпионат Большой десятки и закончив регулярный сезон без поражений и вторыми по стране. Помешанный тренер штата Огайо Вуди Хейс испытал один из своих знаменитых приступов раздражения. Хейс схватил указатель разметки и сломал, а другой зашвырнул на поле, и игрокам пришлось удерживать его, чтобы он не побил судью. В ответ фанаты Мичигана забросали уводимого с поля Хейса снежками, распевая: «До свидания, Вуди, до свидания, Вуди, мы рады видеть, как ты уходишь». Дух времени этой эпохи и этого района отражает приписываемое тренеру «Грин-Бей пакер» Винсу Ломбарди кредо: «Победа – не самое главное, это – единственно главное». Это изречение было написано на двери финансового штаба кампании Ричарда Никсона. (Ломбарди позже скажет: «Хотелось бы мне, чтобы я не говорил этих проклятых слов».)

Стив Балмер увлекался спортом: осенью играл за школьную команду в футбол, зимой был менеджером баскетбольной команды, а весной занимался толканием ядра в легкоатлетической команде. Беверли Хэннет-Прайс говорит: «Я выставила кандидатуру Стива на звание спортсмена года в первый год, когда он пришел сюда. О, он был не слишком талантлив, но награда задумывалась не за это. Там был один высокий, красивый ученик с чистой кожей, защитник в футбольной команде с природным талантом. По-моему, он победил, но, думаю, награждать надо было бы не за это. Это был природный талант. У Стива были прыщи, лишний вес, и он просто работал, вкалывал усерднее всех других. Условия его стипендии требовали, чтобы он занимался тремя видами спорта. И Стив работал».

Стивен Поллак, в настоящее время вице-президент «Флит-Банка» в Бостоне, был центровым в футбольной команде и стоял против Стива во время драк за мяч. Пол-лак вспоминает, что Балмер соединял спортивные способности с чистым упорством. «Он частенько набрасывался на меня, – говорит Поллак. – У него был огромный энтузиазм».

Стив также помогал баскетбольному тренеру, Джону Хансену. Хансен говорит: «Стив хотел быть частью команды, ну и стал менеджером. Это был лучший баскетбольный менеджер в моей жизни. Все полотенца бывали на месте, мячи в порядке, и он в совершенстве вел статистику. Бутылки с водой были наготове, когда ребята уходили с площадки, и полотенца, и, конечно, он бурно болел. Все всегда было в порядке. Он был таким дисциплинированным».

Еще один одноклассник вспоминает: «Я состоял в хоккейной команде. У нас не было своего катка, приходилось добираться за несколько миль. И мы были, по сути, просто в заднице, играли с той или другой командой, а у них преимущество своего льда, и все их друзья смотрели и болели, – и тут появлялся Стив. И болел. Я хочу сказать, у нас был только Стив, а у них куча народу, но, клянусь, Стив заглушал всех. Просто оттого, что он был там, мы играли лучше. Он не был фанатом хоккея – его спортом был баскетбол, но Стив приходил почти на каждую игру поболеть. У него была масса работы: уроки математики в местном колледже, свои занятия спортом, – и, однако, он приходит просто поболеть за нас. Даже игра шла лучше просто потому, что он присутствовал. Это было потрясающе».