Текст книги "Загадка Ватикана"

Автор книги: Фредерик Тристан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Тело его нашли в Варшаве. Ужасное дело! Посольство Великобритании…

– Именно этого я и боялся, – сказал Сальва, направляясь к застекленной двери, выходящей в сад.

Нунций тяжело дышал и, возможно, молился, пока Папини объяснял на вымученном административном жаргоне, что новость пришла от итальянской полиции по каналам Скотленд-Ярда, который был поставлен в известность посольством Великобритании в Польше. Труп профессора нашли на пустыре, примыкающем к остаткам бывшего гетто. Несчастный был задушен металлическим проводом. Все деньги были при нем. Так что здесь не было убийства с целью ограбления.

– Ни в коем случае! – воскликнул, повернувшись, Сальва. – Видишь, Мореше, как правильно мы поступили, быстро уехав из Польши. И как я точно определил, что все, кого мы там встречали, были всего лишь статистами. Нет ничего омерзительнее, чем заговор теней. Никто лично ни за что не отвечает; ответственность у них общая – от головы, составляющей план стратегии, до убийцы, затягивающего шнур на шее жертвы. Бедный Стэндап, он так умно разгадал, что что-то хромало в этом досье, так ловко собирал доказательства! Но ему и в голову не пришло, что в конце расследования его ожидала смерть, и по очень простой причине: сам не сознавая того, он разоблачил планы убийц, связанные с исчезновением святого отца.

– Как? Что вы говорите? – изумился Караколли. – Все это было заговором для покушения на жизнь папы?

– Именно так. Потому что, видите ли, чтобы убить Иоанна Павла II, следует знать его уязвимые места. А для этого нужно заранее быть в курсе его перемещений, чтобы тщательно разработать план покушения. Отсюда и использование секретаря, близкого к папе, который передавал бы информацию коммунистическим агентам с помощью досье B 83276. И вполне естественно, как только мы обнаружили этот документ, агенты вернулись в Польшу, тем более что секретарь некстати скончался. А что до Стэндапа, то он мешал. И его ликвидировали. Нас ожидало бы то же самое, не покинь Мореше и я Варшаву вовремя.

– Потрясающе! – вскричал комиссар, на время забыв о присущей ему угодливости.

– Стало быть, святой отец сейчас в безопасности, – заключил Мореше.

Профессор поморщился. Польский папа не вписывался в коммунистическую мораль. Поэтому Москве нужно было срочно убрать его, пока не поздно, чтобы не тормозить процесс освобождения, втайне вырабатывавшийся за железным занавесом. Но был ли папа единственной мишенью?

– Я хочу встретиться с кардиналом Катальди, – высказал пожелание Адриен Сальва. – Отец Строб, найденный отравившимся, был его секретарем, не так ли? Если не ошибаюсь, этот прелат близок к Иоанну Павлу II?

– Давнишний друг, – пояснил Караколли. – Катальди был нунцием в Варшаве.

– Подумать только, утверждают, что Польши не существует! Да я встречаю ее на каждом шагу! – убедительно произнес Сальва.

В тот же вечер кардинал принял наших ученых в своем кабинете, рядом с административным помещением отдела внешних сношений церкви. Был он высок, крепок, крестьянской закваски, но с пронзительными глазами шефа разведки. Нунций представил ему Мореше и Сальва.

– Отец Мореше, – сказал его преосвященство, – я очень ценю ваши работы по раннехристианской иконографии. Ну а про вас, профессор, говорят, что вы большой знаток Китая. Мой первый пост был на Тайване. Небольшой, но очень и очень захватывающий.

– Ваше преосвященство, – начал Сальва, – вы, конечно, догадываетесь о цели нашего визита?

– Кончина моего секретаря, полагаю…

– Действительно. Не показалась ли она вам подозрительной?

– Бог мой, как можно судить о таком прискорбном случае? Отец Строб, возможно, добровольно ушел из жизни, и, окажись это так, будет скандал.

– А если это не так?

– Господи, уж не хотите ли вы убедить меня, что его убили?

– Ваше преосвященство, – продолжил Сальва, выразительно взглянув на своего собеседника, – хотелось бы, чтобы вы знали, что отец Строб ввязался в достойную сожаления политическую игру.

Кардинал Катальди встретил новость без удивления, но с некоторым волнением. С самого начала беседы он левой рукой поигрывал нагрудным крестом, а правой что-то машинально чертил на листке, лежавшем на его бюро. Неожиданно он прекратил все действия, задумался, потом сказал:

– После пребывания в Польше он сильно изменился. – Кардинал испытующе посмотрел на Сальва.

– У вас возникли некоторые сомнения?

– Не совсем. Назовем это смутной интуицией. Видите ли, профессор, уже около месяца отца Строба особо интересовали поездки понтифика, а это не входит в его обязанности, как, впрочем, и в мои. Однако моя дружба со святым отцом всегда позволяла мне быть в курсе его планов. Он даже часто спрашивал моего совета по поводу своих поездок. Отец Строб знал о наших доверительных беседах и пытался кое-что у меня выяснить, так что его любопытство дало мне сперва повод думать, что он поставлял сведения в газеты, падкие до жареных фактов. Но после его смерти я, признаюсь, призадумался. А не работал ли он на какую-нибудь иностранную службу?

– Ваше преосвященство, вы весьма проницательны, – сказал Сальва. – И тем не менее могло случиться, что у вас вырвалась информация, которую противники либерализации с Востока попытались использовать.

– И навредить его святейшеству, не так ли? – вдруг охрипшим голосом спросил кардинал. – Да, мое предчувствие меня не обмануло. Этого отца Строба мне порекомендовали лица, которым я не должен был доверять. Я, конечно, понимаю, почему Москва через польских коммунистов хотела бы скомпрометировать деятельность папы, но вот как духовные лица могли сотрудничать с такой ужасной организацией?..

– А между прочим, некоторые из них уверены, что польская церковь может все потерять от ослабления коммунизма. Есть над чем поразмышлять? Костелы не будут полными, если исчезнет оппозиция к коммунистическому режиму – вот что думает это духовенство. Здесь мы имеем именно то, что обозреватели называют объективным альянсом церкви и коммунизма. Странная парочка, не находите?

Кардинал Катальди покачал головой, глубоко вздохнул.

– В польской церкви всегда хватало сторонников интеграции. Это крайне опасное направление, движущими силами которого являются неразумность и пристрастие. Конечно, эти люди гордятся тем, что один из них занял трон святого Петра, но в то же время они обвиняют его в примиренчестве, в западной мягкотелости. Любопытно, что многие, и я в том числе, знают о научной принципиальности понтифика. Но что я могу сделать? Чем могу быть вам полезен?

– Каковы публичные перемещения папы? – спросил Сальва.

– Перемещается он почти каждый день, посещает базилики, к примеру, в Риме. Что касается дальних поездок, о которых судачит пресса, то восемь дней он намерен провести в Латинской Америке, три дня – в Женеве… Должен он побывать и в Польше, но дата еще не определена. Впрочем, в канцелярии вам расскажут все детали.

– Среди зтих перемещений нет ли одного, которое вам кажется экстраординарным?

Кардинал немного подумал, потом, улыбаясь, сказал:

– Я могу вам доверять, не правда ли? То, что я сообщу, особо секретно. Иоанн Павел II должен в частном порядке встретиться с главным раввином Рима у князя Ринальди да Понте в следующую среду в 15 часов. Я буду сопровождать его с большой радостью, ибо всегда думал, что церковь слишком долго плохо обращалась с теми, кого можно считать нашими предками. Иисус был иудей. Божья Матерь была иудейкой. Все апостолы были иудеями. Святой Павел был иудеем. А следовательно, и мы тоже иудеи. В некотором роде мы иудеи приемные.

– Отец Строб знал об этой встрече?

– Именно он печатал на машинке письмо князю с уточнением времени окончательной встречи.

С этой тревожащей новостью посетители и распрощались, чтобы пойти в зал Пия V, где их ждал Басофон.

Адриен подумал: «Можно ли устранить тень светом?» Потом он принялся размышлять о князе Ринальди да Понте. Какое отношение к нему могла иметь Изиана?

ГЛАВА XVIII,

где на сцену выходит Венера [15]15
  Далее автор называет богиню Венеру также и Афродитой.


[Закрыть], к славе Христа и поражению Артемиды

«Проснувшись, молодой человек обнаружил отсутствие красавицы эфиопки. Попугай, взобравшись на шкаф, выговаривал ему:

– Лентяй! Вставай! Женщины – существа сумерек. Ты и так уже потерял много времени с той посмертной тряпкой. Не хватало еще, чтобы ты растратил еще больше с этой девкой. Я нанял тебя, чтобы ты сопровождал меня до Понта Эвксинского. Давай-ка собирайся! Нам нужно сперва найти волшебника Симона, дабы он вернул мне человеческий облик.

Басофон никак не мог уразуметь, кто с ним говорит. Не помнил он в точности и того, что происходило накануне во время любовных игр, в голове у него мутилось. Он с трудом поднялся и едва удержал равновесие. Слишком уж он много выпил на празднестве в честь своей победы. Но когда он умылся, мозги его прояснились и он вновь обрел смелость.

– А ты прав, – сказал он попугаю. – Этим утром мы уйдем из Эдессы. Царь вернул себе трон. Губернатор потерял зрение и рассудок. Святой Образ вновь выставлен на обозрение в святилище с остроконечной крышей. И все-таки я недоволен. Ты видел, как вели себя верующие из Антиохии? Их трусость постыдна для того, кого они якобы возлюбили и кому служат. С такими трусами Благая Весть не разойдется по свету.

– Ба! – воскликнул попугай. – Тебе бы лучше побеспокоиться о себе. Твоя история с воскрешением интересна только любителям таинственного. В Египте я знавал дюжину сект, распространявших легенду об Озирисе. Другие рядятся в Аполлона, который якобы в лохмотьях пришел из Персии. Да вообще-то все мы умрем рано или поздно.

– Мы воскреснем в последний день.

– А он будет? Коль он наступит, кто увидит его?

Басофон рассердился. И кто его дергал за язык, заставляя вести диалог с этой противной птицей. Он вышел во двор, где его ждал осел.

– А ты что мне скажешь? – спросил он его.

– Я восхищен вашими подвигами и готов уверовать в Христа, – ответил римлянин.

– Дорогой Брут, я не могу окрестить осла! Да и по правде говоря, я не знаю, как вернуть тебе человеческий облик. Обратиться к волшебнику Симону – об этом не может быть и речи.

– Послушай, – сказал осел, – я думаю, что крещение сделает меня человеком. Ну а если нет, то я останусь в этой шкуре сколько надо, пока душа моя не станет настолько чистой, чтобы обрести святость.

– Э, – воскликнул сын Сабинеллы, – вот вера, которая мне нравится! Ничего, что ты животное; такие, как ты, гораздо лучше людей.

Он подвел римлянина к небольшому фонтану посреди двора. Зачерпнув воду ладонью, он полил ею голову осла, произнеся молитву Святой Троице. И тут произошло чудо. Животное мгновенно превратилось в человека – молодого, не такого, как бывший Брут. И конечно же, некоторые невежды могут не поверить в случившееся. Но тем не менее это было первое чудо, совершенное святым Сильвестром, описанное в «Житии самых известных святых». Это стало догматом веры, подтверждающим истину, которую никто не может опровергнуть.

Брут бросился в ноги Басофону со словами:

– Я преклоняюсь перед тем, кто будет светочем Фессалии.

Сильвестр поднял его, облобызал, после чего велел готовиться к отъезду. Но попугай, видевший из окна процедуру крещения, быстренько подлетел к ним.

– Эй вы, а я? Меня забыли? Я видел, что ты сделал с ослом. Разве вода из этого фонтана волшебная?

– Без веры в нашего Спасителя она – просто вода, – ответил Брут.

– Какой вздор! – не поверил Гермоген.

И он прыгнул в фонтан, начал плескаться в нем, но, естественно, так и остался птицей. Тогда он подлетел к Басофону и сказал:

– Если у тебя доброе сердце, сделай со мной то, что сделал с ним.

Сильвестр засмеялся:

– Тебе разве не понятно, что Брут удостоился такой милости не от меня, а от самого Бога? Чистота сердца помогла ему преобразиться. Отныне он будет зваться Теофил.

От ярости у попугая перья стали дыбом.

– Я – наилучший ученик Трижды Великого Гермеса, а ты осмеливаешься утверждать, что у меня сердце не чистое.

– Поверь Воскресшему, и я окрещу тебя.

– И речи быть не может, – возмущенно проговорил Гермоген.

– Ну что ж, оставайся птицей, и не будем больше об этом говорить.

Наши путники покинули Эдессу, чтобы вернуться в Антиохию. Басофону хотелось достичь ближайшего порта и морем приплыть в Афины. Раз уж его предназначение – быть светочем Фессалии, то надо добираться туда. Недостаток смелости у жителей Антиохии открыл ему глаза на порученное ему дело.

Итак, Сильвестр, новообращенный Теофил и попугай присоединились к каравану, который, перейдя Евфрат, разделился надвое: одна часть направилась к Тарсу, другая продолжила путь к Антиохии. На середине моста у сына Сабинеллы закружилась голова. Он не упал благодаря Теофилу, поддержавшему его, но на мгновение потерял чувство пространства.

– Вот что случается с любителями девочек! – злорадствовал попугай.

– Все в порядке! – ликовал переодетый путешественником Абрахас, державшийся поблизости.

И в самом деле, в теле Басофона происходила странная борьба. Войска генерала спирохеты тайно проникли в него, пока он занимался любовью с эфиопкой. Однако отряды, охранявшие мочеиспускательный канал, подняли тревогу. На помощь поспешили другие войска, дабы остановить орды варваров, рвущихся вовнутрь. Им было несть числа, и они накатывали разрушительными волнами. Так что защитники вскоре отступили к печени, оставив многих лежать на поле брани.

– Не знаю, что происходит со мной, но живот мой раздулся, как барабан, а все тело покрыто потом.

И все же они продолжали идти и, очень усталые, три дня спустя прибыли в Антиохию. Теофилу пришлось последнюю часть пути тащить товарища на себе, и он сожалел, что не остался ослом. Что касается Гермогена, то он так ругался, что лишился голоса. Басофона уложили в палатке и нашли ему врача, представившегося учеником Эскулапа.

– Молодой человек, – многозначительным тоном обратился доктор к Басофону, наклоняясь над больным, – положения звезд для вас неблагоприятны. Телец и Дева закатываются, тогда как Скорпион упрямо поднимается с востока на запад, что может плохо отразиться на дыхательных путях. К ним относятся рот, нос, трахея, легкие и все слизистые части, по-научному называемые мяготью Александра. Вам сейчас следует вдыхать дым горящей серы. Этот минерал – единственный, могущий изменить влияние текстуры яда скорпиона, действующего внутри.

Басофон открыл один глаз и, приподнявшись на локте, уставился на болтуна.

– Ученик Эскулапа, чтоб ты подавился своим языком! Мои легкие чувствуют себя хорошо. Смотреть надо ниже, но я не доверяю твоей магии. Теофил, проводи его. Я сам себя вылечу без помощи этого шарлатана.

Задетый за живое, доктор напрасно пытался уговорить Басофона, потом начал кричать, что здесь убивают науку, но в конце концов вынужден был уйти.

И действительно, Басофону показалось, что бахвальство врача подействовало на него как нельзя лучше.

– Что ты чувствуешь? – поинтересовался Теофил.

– Жар и холод. Меня будто ошпаривают и остужают. Я не мог простудиться?

На следующую ночь к Басофону возвратились силы, и он потребовал отправиться в порт, до которого нужно было идти все утро. Они прибыли туда как раз вовремя: греческое судно снималось с якоря, направляясь сперва к Мире, потом к Эфесу. Римлянину удалось убедить капитана принять на борт двух лишних матросов, которым не нужно будет даже платить. Капитан сдался. Таким образом Теофил, Басофон и Гермоген снова оказались на корабле, устроившись между тюками шерсти с Пальмиры и бочками вина из Намибии.

Как только корабль покинул порт, Аполлон пришел к Юпитеру и сказал:

– Этот Басофон здоров как бык. Он спустился в Ад Сатаны и унес оттуда физическую силу, какой нет ни у одного человека. Сейчас он направляется к Афинам. Что будет с нами, если он начнет отнимать наших сторонников?

Божественный деспот долго гладил свою белую бороду, потом засмеялся:

– Пошлем к нему Венеру. Слышал я, что этот фанфарон неравнодушен к женщинам.

Аполлон отправился в покои Афродиты. Вечная красавица купалась в своем бассейне в окружении двадцати болтливых девственниц, прислуживавших ей.

– Несравненная подруга, – начал Аполлон, – наш владыка послал меня к вам, чтобы переговорить об одном деле, с которым справиться можете только вы одна.

– Я знаю Зевса, – сказала Венера. – Ему нет равных в вовлечении людей, а особенно женщин, в разные немыслимые авантюры.

– Речь идет о битве с тем иудеем, которого греки зовут Христос и от которого безбожие растекается по всей Земле. Что вы думаете о том, чтобы соблазнить одного из его почитателей и отвратить его от распространения своей веры?

Венера вышла из воды и, пока две девушки одевали ее, сказала следующее:

– Произнося мое имя, вы, боги, всегда имеете в виду любовь физическую. Я, разумеется, никогда не отказывалась от этих невинных удовольствий; но когда же вы усвоите, что любовь не ограничивается животными инстинктами? Мир страдает от отсутствия любви духовной. Император забавляется со своими фаворитами. Его советники интригуют, ненавидят друг друга и смеются над народом. Народ же отдан в руки философов-эгоистов, думающих только о себе. А Христос пришел, чтобы принести настоящую любовь. Ради этого он умер. Кто из вас, олимпийских богов, ради любви дал бы себя распять, как раба?

Аполлона поразили ее слова. Он всегда смотрел на Венеру как на любящую роскошь сластолюбку, готовую жить с хромым Вулканом и обманывать его с забиякой Марсом, задиристый характер которого ему совсем не нравился.

– Однажды, – продолжила богиня, – люди признают во мне сам принцип Вселенной. Это я своей любовью заставляю двигаться Землю, Солнце и звезды. Подумайте: не ум регулирует мир, а взаимная расположенность элементов, находящихся в равновесии относительно друг друга. А ты, Аполлон, разве не помнишь, что без тепла твое Солнце было бы мертвой звездой?

Служанки посмеивались, видя изумленное лицо красивого молодого человека. Они частенько задавали себе вопрос: почему эти двое не сходятся? Какая прекрасная пара получилась бы! Аполлон произнес:

– Пусть этот назареянин будет святым, героем или безумцем – это меня мало касается. Он иудей и, как и все иудеи, обожает находить удовольствие в покинутости. Это люди запрета. Какая нужда отдавать себя в руки палачу, чтобы он сек тебя кнутом, увенчивал голову шипами и прибивал к деревянной перекладине, как сову, – и все ради того, чтобы доказать людям свою любовь? Просто надо сделать их счастливыми, а для того чтобы они были счастливы, нужно научить их бежать от сомнений, угрызений совести, страданий.

– Хорошо, – сказала Венера. – Я сделаю все, что захочет Зевс.

– Надо, чтобы вы помешали некоему Басофону нести слово Христа в Фессалию. Он плывет к Афинам с одним римлянином и попугаем. Подойдите к нему. Он обожает дам.

Богиня пожала плечами:

– Мне просто любопытно. Остального я вам не обещаю.

Потом она удалилась от ароматного бассейна в сопровождении своих очаровательных служанок.

После нескольких дней плаванья вдоль побережий и короткой остановки в Мире судно, увозившее Басофона, Теофила и Гермогена, прибыло в порт Эфеса. Сын Сабинеллы был измотан. Горячка больше не проходила. Он не знал, откуда у него такая болезнь, хотя попугай не переставал твердить о коварстве женщин. Было решено прервать путешествие и ждать, когда Басофон поправится.

Случилось так, что на борту того же судна находился один христианин из Антиохии, свидетель подвигов Сильвестра в Эдессе. Едва ступив на пристань, он стал рассказывать о происшедших событиях всем, кто желал его слушать, создавая таким образом солидную репутацию молодому человеку. Поэтому местный епископ, некий Варнава, поселил путников у себя. Жилище его примыкало к дому, где многими годами раньше жила мать Христа вместе с апостолом Иоанном.

Как известно, в Эфесе долгое время существовал культ Артемиды. Было много ее изображений. Эта исключительная особа, которую римляне звали Дианой, испытывала глубочайшую ревность, когда на ее территории одно время проживала Дева Мария. И тогда она поспешила к Зевсу, который попытался внушить ей терпимость.

– Семиты не знают уж, что и выдумать, – сказал ей громовержец. – Они начинают подражать мне. Эта Мария – Леда, но насколько я знаю, там я еще не бывал.

Артемида, считая, что дело серьезно, возвратилась в Эфес в таком гневе, что Луна целый месяц не осмеливалась показаться на небе. К счастью для нее, в городе было много торговцев амулетами и статуэтками богини, и когда христиане попытались запретить торговлю, они открыто взбунтовались против непримиримых гонителей.

В день высадки Басофона и его друзей в городе царило страшное возбуждение, но сын Сабинеллы так ослаб, что, казалось, не замечал суматохи. Его уложили на походную кровать, а так как никто не знал, от какой болезни он страдает, его стали отпаивать различными отварами, надеясь, что один из них поможет.

А на улице сторонники Артемиды выкрикивали враждебные слова в адрес епископа. Блюстители порядка плотным кольцом окружили дом старика, чтобы никто не мог приблизиться к нему. Однако в сторону дома летели камни, и несколько булыжников попали в дверь.

Как раз в этот момент Венера спустилась с Олимпа и в образе молодой женщины оказалась на улице, где волновался народ. Увидев ее, Артемида бросилась навстречу.

– Эй, – гневно выкрикнула она, – мало мне забот с иудеями? И ты еще заявилась, чтобы оспаривать остатки моей известности?

– Дорогая Диана, – ответила Венера, – узнаю твой характер. Знай, что худой мир лучше доброй ссоры. Неужели ты думаешь, что я безоговорочно признаю Христа? И все же, если рассуждать здраво, разве не понятно, что этот полубог внушает большее доверие, чем наши боги? Христос постарался нарушить безмятежный покой Зевса. Не эту ли дорогу нам с тобой выбрать? Посмотри на этого бедного Юпитера. Тело его пожелтело. Зубы вываливаются. Бурдюк его волынки обвис, а труба укоротилась.

– Ничего не понимаю в твоем пустословии! – вспылила Артемида. – Христиане хотят все захватить. Как только это им удастся, о нас забудут. Никто больше не будет возносить молитвы у наших жертвенников. Ты этого хочешь?

– Раз мы не можем помешать распространению этой веры среди народов, которые поклонялись нам, попробуем сами к ней присоединиться. Разве ты не Мудрость? Разве я не Красота?

Диана раздраженно отвернулась.

– Как могу я превратиться в аллегорию? Пока не поздно, я лучше превращу этого Христа в оленя, и пусть верящие в него разорвут его, как собаки.

– Делай как хочешь! Ты всегда была закоренелой холостячкой, слушала только себя. А я же немедленно пойду навестить того молодого человека, остановившегося у епископа Варнавы. Кажется, его миссия – нести слово Христа по всей Греции и, в частности, в Фессалию, туда, где возвышается гора Олимп. Не разубеждая его в этой вере, я попробую внести в нее то, что мне нравится. Тебе не кажется это более разумным, нежели бороться с ним и потерпеть поражение?

Артемида подумала, что из мешанины Венеры не выйдет ничего хорошего. Бедняжка всегда отличалась тем, что путала душу с телом. Ее добрые намерения всегда заканчивались на липких простынях.

Итак, Венера пошла к дому епископа. Толпа лавочников при виде ее красоты на время перестала думать о верующих в Мессию. Зачарованные, охваченные смутным желанием, они застыли с открытыми ртами, пока она величественно шла легкой походкой. А когда Венера постучала в дверь, то открывший ей дьякон был так потрясен, что, бормоча невразумительное, позволил богине войти.

– Не здесь ли проживает молодой Басофон? – приветливо спросила Венера.

– Сильвестр! Имя, данное ему при крещении, – Сильвестр… – промямлил дьякон, тело которого охватил жар. – Мне нужно предупредить Варнаву.

Но Венера уже открыла дверь комнаты, где лежал сын Сабинеллы. Приблизившись к ложу, она сразу поняла, какая болезнь причиняет ему страдания. Не назывались ли любовные болезни ее именем? Однако не она наделяла ими мужчин. Какой развратный бог придумал эту пытку с целью наказать их?

Она села у изголовья больного. Вскоре Басофон почувствовал ее присутствие. Он повернул голову, открыл глаза и увидел прекрасное лицо. Он сразу же приподнялся на своем ложе.

– Не бойся, – произнесла богиня. – Я не видение из твоего кошмарного сна. Я живая и готова доказать тебе мою дружбу.

– Кто вы?

– Ты все равно не поверишь. Положим, я принцесса, случайно оказавшаяся в этом городе. Я вылечу тебя, поскольку имею власть над болезнями. Оставлю тебе только одну: она обостряет ум, возбуждая мозг надежнее, чем мак или беладонна. Она пригодится тебе, поможет выполнить порученную тебе задачу. Но пока я не начала тебя лечить, ты должен поклясться, что примешь меня в свою веру.

– А как я сделаю это, не зная вас? Мой Бог очень ревнив.

– Я знаю, но ведь он еще и бог любви.

– Вы, стало быть, христианка?

– Не совсем. Но все же я знаю этого Иисуса, позволившего распять себя, точно раба, ради любви к людям. Зевс так бы не поступил.

Тут в комнату вошел Варнава с дьяконом, который ходил за ним. Увидев восхитительную богиню у изголовья юноши, старик, опешив, остановился на пороге.

– Не пугайтесь, – улыбнулась Венера. – Я пришла полечить вашего протеже.

– Как вы это будете делать? – спросил Варнава.

– Очень просто. И я рада вашему присутствию; вы сможете что-нибудь посоветовать. Вы слышали о некоем Платоне?

– Конечно. Я даже читал один из его трактатов.

– И Плотина вы знаете?

– Нет, его я не знаю.

– Так вот, – сказала Венера, – Плотин дает последователям Христа разъяснения по поводу некоторых тайн.

Варнава, в зрелом возрасте когда-то бывший профессором в академии, оказался в своей стихии, хотя и был обращен в веру назареянина.

– Не думаете ли вы, что мы могли бы объединить слова Мессии с учением Платона?

– Это даже упрочит учение Христа среди греков. Считаете ли вы, что философы вас поймут, если вы придерживаетесь иудейских взглядов?

Венера затронула чувствительную струну старика, вдруг загоревшегося этой идеей. Он прошел в комнату и сказал Басофону:

– Дорогой Сильвестр, если эта женщина вылечит тебя, тем самым она докажет, что мы должны следовать ее совету. Я уже считаю его уместным, но некое чудо яснее докажет нам, что мы не сошли с пути праведного.

– Ладно, я обещаю, – согласился Басофон и тут же почувствовал, к собственному изумлению, как тело его наливается силой. Он не решался пошевелиться, чтобы не нарушить этого очарования. По жилам текла живительная влага, сладкая дрожь пробегала по коже. Глаза Афродиты лучились многообещающим счастьем.

– Итак, – подвел итог Варнава, – я готов вместе с вами изучить этот вопрос, дабы быстрее достичь цели.

– Разрешаю, – сказал Басофон, вставая и разминая неподвижные члены.

– Нет, нет! – воскликнула Венера. – Я хочу, чтобы и вы участвовали в этой работе. Вас надо насытить этой любовью.

Тут вошел Теофил с попугаем на плече. Крещение омолодило его, и из огрубевшего воина он превратился в такого прелестного юношу, что очаровал богиню.

– Этот молодой римлянин может тоже трудиться с нами, – решила она.

– А я? А я? – заверещал попугай, подпрыгивая и от нетерпения высовывая язычок.

На него не обратили внимания. Вот так в жилище епископа Варнавы, примыкавшем к дому Девы Марии, начались работы под руководством красивой и рассудительной богини. Толпа лавочников осадила дом, его обитателям им до них и дела не было. Их медитации длились три месяца, по истечении которых прозорливость Басофона стала творить чудеса. Спирохета, атакуя его мягкую мозговую оболочку, дала ему способность выдвигать самые поразительные идеи. Были подготовлены основополагающие элементы учения, которое греческие отцы взяли на вооружение и бросили христианство на завоевание античного мира.

По вечерам Венера втайне принимала Басофона или Теофила – в зависимости от настроения, чем доводила Артемиду до исступления».