Текст книги "Берсеркер - Безжалостный убийца (Берсеркер - 12)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

– Даже если леди Женевьева и вправду мертва, наш ребенок жив.

Дни летели. Дирак и его команда установили нечто вроде нового распорядка жизни. На станции больше не обнаружили ни одного берсеркера. Но огромная туша врага все еще висела у них над головами, а ведь двигатели этого берсеркера хоть отчасти, да работали. И он продолжал тащить биостанцию куда-то в неведомом направлении, хотя и двигался, по меркам космических путешествий, очень медленно. Кенсинг, как и многие другие, чувствовал себя так, словно расположился на отдых неподалеку от кратера действующего вулкана.

Ника теперь приставили командовать станционными туповатыми роботами, и он с их помощью продолжал прочесывать, проверять и перепроверять станцию, дабы избежать внезапной контратаки берсеркеров.

Пока что никаких дополнительных следов присутствия берсеркеров обнаружено не было, не считая пары мелких следящих устройств. Вполне возможно, они были не единственными. Даже Ник не мог стопроцентно поручиться, что избавил станцию от "жучков".

Потом Ник и один-два органических человека попытались навести порядок в станционном мозге и заставить каталог нормально работать. Они пользовались консультациями Ховелера, который и был инициатором путаницы. Перспективу трудно было назвать обнадеживающей. Даже если они достигнут некоторого успеха в самом каталоге, еще ведь придется разбираться непосредственно с грузом, поскольку складские роботы наверняка переместили массу пробирок, подчиняясь новым указаниям компьютера. Такой вариант казался вполне вероятным.

Дирак настаивал на том, чтобы работы по восстановлению инвентаризационной системы считались первоочередными, несмотря на то что огромный берсеркер, неизвестно на что способный, висел под самым боком у станции. А многие спутники премьера предпочитали сосредоточить свои усилия на других направлениях – например, на починке яхтенных двигателей.

Ник постоянно урывал минуты от исполнения непосредственных служебных обязанностей, чтобы потратить их на личные дела. Он испытал потрясение вперемешку с триумфом, когда понял, как далеко зашел. Интересно, насколько успешным окажется его дерзкое тайное противоборство со своим могущественным хозяином за его жену?

На самом деле Хоксмур начал проявлять неповиновение задолго до этой истории с леди Женевьевой. Да, значительно раньше. Порывшись в своей первоклассной памяти и восстановив ход событий, Хоксмур установил, что сперва он повел свой корабль за курьером просто потому, что пытался спасти леди Женевьеву. Это был вполне лояльный поступок. Чуть позже, когда ни ему, ни медироботу "Крапивника" оказалось не по силам спасти тело Женевьевы от смерти, Ник проделал следующий шаг уже чисто машинально, не обдумывая его.

Но тогда Хоксмур уже начал страшиться того момента, когда женщина, в которую он влюбился, покинет его и вернется к своему мужу. Хотя после некоторых усилий Ник убедил себя в том, что, поскольку в династическом плане электронная жена для премьера бесполезна, она уже не будет являться для Дирака своего рода политическим капиталом.

Самым великолепным в нынешней ситуации являлось то, что теперь Женни начала хоть немного интересоваться им, – Ник был в этом уверен! Не то чтобы она действительно готова была выбрать его своим спутником жизни и согласиться остаться в виртуальной реальности, забыв о желании вернуть настоящее тело. Нет, по этому поводу Ник не питал никаких иллюзий. Прежде чем Женевьева действительно выберет его, он должен будет найти для нее тело. И уверенность Ника в том, что это действительно возможно, все крепла.

Большая часть станционных маточных репликаторов находилась на одной палубе. Но пять или шесть штук по каким-то причинам отделили от остальных и раскидали по разным местам. Теперь Нику нужно было установить, сможет ли он воспользоваться одним из репликаторов – правда, на самом деле ему нужно было два, – но чтобы это никто не заметил.

– Я найду способ создать плоть, раз она вам нужна, – сказал Ник, обращаясь к Женни. – Я выращу для нас тела. Или, – спустя секунду добавил он, – добуду взрослые.

Эти слова на миг озадачили леди.

– Откуда вы их возьмете? У кого?

– Откуда-нибудь. У людей, которые захотят остановить нас, если узнают, что мы делаем.

Получив возможность свободно бродить по электронной сети станции, Ник нашел сокровище, необходимое ему для достижения цели. На станции обнаружилась целая палуба, заполненная маточными репликаторами и дополнительным оборудованием, требующимся для работы. Здесь находилось больше сотни этих сверкающих стеклом и металлом устройств. Проверка показала, что все они пребывают в работоспособном состоянии и остается только пустить их в ход.

С технической точки зрения все оборудование этого отсека находилось в прекрасном состоянии. Искусные механизмы, словно джинны в бутылке, ждали лишь, пока их включат, обеспечат необходимым генетическим материалом и отдадут им приказ произвести здоровые человеческие тела. Предполагалось, конечно же, что полномасштабные усилия в этом направлении будут предприняты лишь тогда, когда колонизационный корабль доберется до места назначения.

Как-то раз ничего не подозревавшая Анюта Задор сообщила Нику, что работники лаборатории прозвали самую совершенную из здешних медицинских систем, занимающихся развитием плода, Фрейей, по имени северной богини любви и плодородия.

В какой-то момент Ник, стоя вместе со своей возлюбленной дамой перед высоким алтарем аббатства, утратил спокойствие и попытался полностью слиться с ней. Действительно ли Хоксмур создал соответствующее возбуждение или только вообразил его – сказать трудно, но он уже попытался снять одежды со своей спутницы. Она же, как казалось, сперва радостно пошла ему навстречу, но потом отпрянула с криком:

– Нет, Ник! Это неправильно, неправильно! – Затем леди Женевьева снова взяла себя в руки. – Нет, Ник. Это должно произойти не так. Тем или иным способом, дорогой Ник, но мы должны быть вместе во плоти.

В течение следующего часа, получив передышку от своих основных обязанностей, Ник снова сосредоточил свое сознание в одном из относительно отдаленных районов биостанции и принялся тщательно изучать здешний банк данных и оборудование, которое можно было использовать для реализации его тайного проекта.

Перед Хоксмуром сейчас стояло множество неотложных задач. Одна из них сводилась к необходимости выяснить, каким образом можно перевести человеческий мозг, уменьшенный – или, может, правильнее сказать "расширенный"? – до чистого оптэлектронного состояния, в прежнее состояние.

Хоксмур давно уже связался с медицинской системой, которую Анюта Задор и ее коллеги называли Фрейей. Фрейя была намного умнее большей части станционного оборудования, и она – Ник воспринимал ее именно как женщину упорно сопротивлялась попыткам Ника заняться подрывной деятельностью.

Ник представлял себе Фрейю довольно смутно и всякий раз по-разному. На самом деле она для него была всего лишь разумом, проявляющимся в холодном, бесстрастном голосе.

Представившись Фрейе, Ник вскоре взял на себя работу по изучению ее программного обеспечения. Со стороны это выглядело вполне естественно, всего лишь как часть его работ по обеспечению безопасности станции. Это и вправду входило в обязанности Хоксмура – проверить, не превратили ли берсеркеры за время своего пребывания на станции Фрейю в ловушку.

Хоксмур убедился, что запрограммированная доброжелательность системы не претерпела изменений. После этого Ник еще немного пообщался с Фрейей и сформулировал для нее проблему – не уточняя, естественно, что он лично в ней заинтересован:

– Насколько должен развиться органический мозг, чтобы в него можно было переписать существующее в электронной форме сознание?

Такой вопрос ошеломил даже ко всему привыкшую медицинскую систему. Фрейе понадобилось некоторое время, чтобы сформулировать ответ.

Хоксмуру сразу было ясно, что мозг новорожденного младенца, недалеко ушедший от эмбрионального состояния, не годится для его целей. Даже если бы он сумел преодолеть все заложенные в него моральные ограничения и решился на такую процедуру, из-за ограниченности объема и прочих сложностей, связанных с особенностями младенческого мозга, он смог бы произвести лишь частичную перезапись.

Фрейю же подобный вопрос вогнал в ужас. Кажется, она готова была выключиться.

– Это чисто теоретический вопрос, – твердо заверил ее Ник. Проведение подобных работ не планируется.

Но Фрейя упорно настаивала, что такая операция технически невозможна, даже при наилучших условиях.

Все-таки Хоксмур продолжал зондировать почву.

После некоторого размышления Фрейя высказала предположение – она настойчиво подчеркнула, что это лишь теория, – что существуют два способа, которыми существо, подобное Нику, может добыть себе тело из плоти. Один способ – это вырастить тело из зародыша и (или) других разнообразных генетических материалов, имеющихся на борту биостанции. Вырастить его следует в изоляции и позаботиться, чтобы растущий мозг остался девственно чистым, не несущим в себе никакой личности, но готовым ее принять.

Конечно же, при естественном ходе событий растущие в лаборатории тела с самого начала обладали признаками своего разума и личности – просто в силу собственной природы.

Второй способ заключается в том – Фрейя заговорила о нем лишь после длительных понуканий и настаивала на том, что это чисто теоретическая процедура, абсолютно неприемлемая для практического использования, – чтобы стереть индивидуальность из уже существующего взрослого мозга. Это можно выполнить при помощи тщательно рассчитанных обширных микроповреждений, которые сотрут пребывающую в нем личность. Затем микроструктуру мозга нужно будет подлечить, а уже после этого осуществить перезапись новой личности.

Фрейя признала, что у этой этически неприемлемой схемы есть некоторые практические преимущества. Мозг можно подготовить для перезаписи за каких-нибудь несколько месяцев вместо пятнадцати -шестнадцати лет. Но эти несколько месяцев задействованное оборудование должно действовать без малейших помех.

Ник удалился, чтобы спокойно обдумать полученные сведения.

Пока что было ясно одно: прежде чем браться за такой дерзкий проект, нужно как-то отделаться и от берсеркера, и от гнета людской власти.

Кроме того, Ник обдумал вопрос: не лучше ли будет проводить этот эксперимент на борту яхты? Сейчас люди редко на нее наведывались, а значит, некому будет совать свой любопытный нос куда не просят. Но для этого необходимо переправить на яхту немалое количество оборудования. Да и, кроме того, гарантии, что он сможет достаточно долго проработать спокойно, все равно нет. Пожалуй, проще все-таки переправить себя и Женни на станцию.

Когда Ник снова попытался обсудить эту тему с Фрейей, та уверенно заявила, что существует лишь один способ переписать информационную составляющую оптэлектронной личности в органический мозг, особенно если пользоваться не до конца развившимся мозгом младенца. Это, мягко говоря, очень сложная операция.

Процедура записи личности с органического мозга на оптэлектронный носитель была неплохо разработана. Можно было предположить, что тут потребуется выполнить ее в обратном порядке. Впрочем, даже если удастся разработать более скоростную методику, это все равно не позволит избавиться от того факта, что поступающие извне сигналы перемешают и уничтожат зачатки личности, которая уже начинает формироваться в развивающемся мозге.

Фрейя утверждала, что, если использовать в качестве матрицы полностью развившийся мозг, весьма велика возможность того, что изначальная структура одолеет ту, которая будет записана сверху.

Или две структуры будут конфликтовать между собой, и получившаяся личность станет своего рода гибридом двух предыдущих. Часть воспоминаний но скорее всего не все – будет принадлежать исходной личности.

После консультаций с Фрейей (ее требовалось постоянно заверять, что все это обсуждается исключительно как теория) Ник наконец выработал некий план. Он решил использовать приближающийся к зрелости мозг и чередовать периоды глубокого сна – но не анабиоза, – в течение которых мозг сможет расти в органическом смысле слова, с периодами интенсивной загрузки. Сперва на развивающуюся матрицу будут наложены общие контуры желаемой личности, а позже эти контуры будут проработаны поподробнее. Фрейя предупредила, что в процесс неизбежно будут вкрадываться ошибки Возникший в результате человек будет обладать воспоминаниями своего оптэлектронного предшественника-предка, но его нельзя будет рассматривать как точную копию.

– Но точно так же можно сказать, что ни один живой человек сегодня не является точной копией того, кем он был вчера.

– Я очень надеюсь, что на самом деле вы двое все-таки не работаете над этим проектом. Обманывать меня в подобных вопросах – это очень неэтично.

Ник, который уже начал перемещаться по электронной сети, резко обернулся:

– Ты сказала – "вы двое"?

Хоксмур был абсолютно уверен, что ни единым словом даже не намекнул Фрейе на существование электронной версии леди Женевьевы.

– Ну да, – почти небрежно отозвалась Фрейя. Она всегда разговаривала именно таким тоном, если тема разговора не задевала святость жизни. – Я совсем недавно предоставила эту же информацию премьеру Дираку. Полагаю, вы вполне можете ее обсудить.

ГЛАВА 10

Состояние эйфории длилось недолго. Вскоре для множества органических людей, находящихся под командованием Дирака, ощущение победы начало сменяться отчаянием.

Но премьер, которого поддерживали Брабант и Варвара Энгайдин, яростно подавлял любое открытое проявление недовольства еще до того, как оно перерастало во что-либо более серьезное, чем шушуканье по углам.

Кенсинг пытался успокоить себя. "Все в порядке, – говорил он себе. – В настоящий момент нет двигателей, способных доставить нас домой. Курьерский кораблик не в счет – ему не пробиться через туманность. А раз мы не можем улететь, то и дергаться из-за этого не стоит. В конце концов, кто-то должен позаботиться, чтобы люди были заняты делом и не падали духом. А кто способен на это лучше, чем Дирак, с его-то опытом лидера?"

С другой стороны, Кенсинг понимал, что, даже если бы "Призрак" был готов к отлету, Анюта – а возможно, и Ховелер – все равно не решилась бы бросить на произвол судьбы биллион протоколенистов.

Кенсингу оставалось лишь надеяться, что со временем отыщется способ высвободить биостанцию из захвата силовых полей берсеркера и починенная яхта отбуксирует станцию домой.

Впрочем, все могло быть и хуже. А пока что берсеркер вел себя тихо, а все системы жизнеобеспечения, как на яхте, так и на станции, работали нормально. Бывает и хуже.

Премьер требовал, чтобы, помимо автоматических систем, как минимум, один человек-часовой постоянно следил, не начинает ли берсеркер проявлять признаки активности. Остальные тем временем, подчиняясь строгому приказу Дирака, занимались укреплением биостанции.

Большую часть времени Анюту Задор и Ховелера занимали попытки навести порядок в каталоге. Двое выживших ученых целиком и полностью были на стороне премьера, поскольку тот заявил о намерении спасти груз биостанции.

Кроме того, Дирак уделял большое внимание созданию относительно безопасной зоны, полностью свободной от любых подслушивающих устройств, которые могли оставить берсеркеры.

Премьер выбрал каюту в центре этой зоны и превратил ее в свою штаб-квартиру.

Тем временем два человека, находящихся на борту станции, по-прежнему подозревались в том, что они являются доброжилами, хотя с момента высадки абордажной группы никто не слышал, чтобы Кэрол и Скарлок в этом признавались.

Дирак хотел разобраться в этой ситуации – очистить воздух, как он выражался. Премьер без особого шума приказал Скарлоку явиться к нему в каюту и привести с собой Кэрол.

Скарлок пришел один. Он перешагнул порог и остановился перед Дираком. Премьер сидел в кресле-качалке и смотрел на гостя. Судя по обстановке, это была одна из самых роскошных кают на станции.

Дирак жестом предложил Скарлоку занять второе кресло. Молодой человек принял приглашение, но вид у него был встревоженный. Он сообщил, что Кэрол отказалась прийти на встречу.

– Понимаете, господин премьер, она плохо себя чувствует.

– Она не пробовала показаться доктору Задор? – В голосе премьера прозвучала отеческая забота. – Или, возможно, она нуждается в помощи медицинского робота?

– Я пытался убедить ее обратиться за помощью, но она отказывается.

Премьер несколько раз качнулся в кресле.

– Ну что ж, пусть пока будет так. Поговорим с вами. – Дирак продолжал покачиваться в кресле. Скарлок обеспокоенно следил за ним. Потом премьер произнес: – Я прекрасно понимаю, что вы оказались в чрезвычайно трудных обстоятельствах, когда попали в плен к берсеркерам.

– Да, сэр, нам было тяжело.

– Я уверен, что несправедливо будет обвинять вас – любого из вас – за то, что вы сказали или сделали в таких обстоятельствах.

– Совершенно верно, сэр! Чистая правда! Боюсь только, что не все проявят такое понимание. – Скарлок уронил руки на колени и нервно сцепил пальцы.

Дирак поспешил успокоить молодого человека:

– Полагаю, я смогу помочь вам решить проблемы, которые могут возникнуть у вас в отношениях с другими людьми. Я исхожу из того, что мы с вами вполне можем сотрудничать. Поймите, когда мы вернемся на населенные планеты – если вернемся, – вам с Кэрол понадобится вся помощь, которую вы только сможете получить. От клейма доброжила так просто не отмахнешься.

– Да, сэр, я прекрасно это понимаю. Дирак неспешно произнес:

– В настоящий момент мы – все, кто сейчас находится на борту станции, – оказались в ситуации, которая, на мой взгляд, мало отличается от той, в какой находились вы с Кэрол, будучи настоящими пленниками машин. Мы тоже сейчас вынуждены идти на какой-то компромисс с машиной – во всяком случае, на какое-то время. Вы согласны со мной?

– Вы говорите о берсеркере, сэр?

– Да, говоря о машине, я имел в виду именно его.

– О да, господин премьер, я полностью с вами согласен– Я не уверен, что остальные люди, находящиеся на борту, готовы понять эту сторону проблемы настолько же хорошо, как это можете сделать вы с Кэрол. Потому я попросил бы вас, чтобы до поры этот разговор остался между нами.

– Да, господин премьер, я все понял.

– В самом деле? – Дирак снова качнулся вместе с креслом и задумался. Конечно, вполне может оказаться и так, что машина уже полностью мертва, за исключением двигателей и автопилота. А может, и нет. Мне хотелось бы знать правду об ее истинном состоянии. Полагаю, сейчас это совершенно необходимый шаг.

Скарлок кивнул.

– Поэтому, Скарлок, я намерен отправить вас в разведку. Я выбрал именно вас, так как вас машины уже знают. Они не убили вас и не причинили вам никакого вреда, хотя у них были для этого все возможности. Поэтому я полагаю, что из вас должен получиться хороший разведчик.

Скарлок ничего на это не ответил. Он явно испугался, но все же не дошел до состояния паники.

Дирак кивнул, давая понять, что одобряет поведение молодого человека, и продолжил:

– При необходимости, если окажется, что машина еще не полностью мертва, я хочу, чтобы вы выступили в качестве моего... посла.

У Скарлока вырвался короткий вздох. Потом парень кивнул.

– У нас – в смысле, у людей, ныне контролирующих станцию, – есть определенные пожелания. Прежде всего нам нужно, чтобы берсеркер больше не нападал на нас. Точно так же и машина – если предположить, что она еще не мертва, – может чего-то желать в соответствии со своей программой. Мы оказались в такой ситуации, когда ни одна из сторон не может рассчитывать на полную победу. И потому, как я уже сказал ранее, единственный способ выбраться из этой ситуации – это заключить определенное соглашение.

И Скарлок снова кивнул.

После разговора с премьером Ник включил якобы плохо действующие двигатели и подогнал "Призрак" чуть ближе к берсеркеру, так, чтобы яхта зацепила край буксирующего поля. Теперь огромная машина тащила за собой и "Призрак". Хоксмур заверил своих товарищей-людей, что даже в нынешнем, наполовину искалеченном состоянии яхта вполне способна в любое мгновение вырваться из силового поля. Тем временем он уже починил двигатель настолько, чтобы быть в состоянии полностью его выключить.

При попытке соларианцев высадиться на биостанцию берсеркеры сперва оказали яростное сопротивление, а потом исчезли, да так внезапно, что большинство людей до сих пор отказывались поверить, что машины смерти уничтожены полностью. Дирак пока что не объявил, что он сам думает по этому поводу, но все прочие вели непрекращающиеся споры.

Именно об этом и спорили сейчас Брабант и Варвара Энгайдин.

– Эти машины явно отступили, – сказала Варвара.

– Да, но .почему? Задайте себе этот вопрос. Берсеркеры так просто не отступают. Точнее говоря, они отступают только в том случае, если уверены, что получат от этого определенное преимущество. Совершенно очевидно, что они готовят для нас какую-то ловушку.

Госпожа Энгайдин не согласилась с телохранителем:

– Я не думаю, что они вообще ушли. Я уверена, что они просто использовали все подвижные единицы, которые у них оставались. Возможно, они израсходовали на нас свой последний резерв. Эта огромная машина, что висит сейчас над нами, явно очень древняя, если судить по виду ее корпуса, и наверняка прошла через множество битв. Думаю, мы действительно уничтожили ее последние мобильные машины.

Брабант с сомнением покачал головой:

– Ну да, такое, в принципе, возможно, но я бы не стал на это рассчитывать.

– Так или иначе, – продолжала настаивать Варвара, – здесь, на станции, нет действующих мобильных берсеркеров. Иначе бы тут не было нас. Всем было совершенно ясно, что, если бы боевые действия на борту станции проходили хоть чуть более энергично, станция была бы сейчас непригодна для проживания существ, дышащих воздухом.

– Берсеркеры как раз и должны стараться делать космические сооружения необитаемыми. Говорю вам, берсеркеру сейчас просто нечего нам противопоставить.

Здоровяк телохранитель мрачно покачал головой:

– Я бы попытался в это поверить, если бы этот берсеркер с самого начала не вел себя как-то неправильно. Он, похоже, совсем чокнутый. Чересчур странный – это уж точно. Он легко мог разнести станцию в клочья прямо там, где она была, на орбите Иматры. Это было бы куда проще, чем волочь ее невесть куда.

– Ну и что же из этого следует?

– Ответ на этот вопрос складывается из двух частей – попроще и посложнее. Часть, которая попроще: нет, этот берсеркер не чокнутый. У него были какие-то логически обоснованные причины не уничтожать это оборудование. Потому что он хочет – или хотел – как-то его использовать. Или ему нужно что-то – или кто-то, – находящееся на борту станции. Это даже объясняет, почему он сейчас не дерется с нами. Он просто не хочет рисковать станцией, не хочет, чтобы она пострадала. Берсеркер ждет удобного случая и надеется, что мы улетим отсюда на "Призраке".

Женщина медленно кивнула:

– Должна признать, что некое здравое зерно в этом объяснении присутствует. А что там насчет более сложной части?

– Самое сложное – понять, чем вызван такой сильный интерес берсеркера к станции.

– Чем же еще, если не биллионом протоколонистов?

Возможно, с логической точки зрения наилучшее, что мы можем сделать в подобной ситуации, – это самостоятельно уничтожить груз станции.

Такие предложения выводили работников биостанции из себя.

В этом вопросе Дирак всецело поддерживал ученых.

– Уничтожить станцию мы всегда успеем, – заявил премьер. – Но на ее борту находится груз огромной ценности. И, кроме того, у нас все еще остается шанс отыскать леди Женевьеву.

А вот в последнее никто уже не верил, за исключением, быть может, самого премьера. Многие соларианцы интересовались, какого черта они тут задерживаются, но никто не осмеливался слишком решительно требовать ответа.

И ученые, и Дирак испытали огромное облегчение, убедившись, что за то время, пока станция пребывала во власти берсеркеров, груз протолюдей не пострадал. Кроме того, похоже было, что не так уж много пробирок были перемещены с обычных мест хранения, хотя из-за огромного количества зародышей и путаницы в электронном каталоге поручиться за это все же было нельзя.

Конечно, никаких свидетельств того, что берсеркеры хотя бы начали выращивать соларианцев для гипотетического корпуса мамелюков или рабов-доброжилов, обнаружено не было. Ни один маточный репликатор не был активирован или перемещен со своего обычного места, хотя по некоторым признакам можно было предположить, что несколько штук явно кто-то изучал. Но ни один репликатор не был поврежден – во всяком случае, насколько это можно было утверждать без тщательной проверки. И ни один из них на настоящий момент не использовался.

Продолжающийся осмотр станции не позволял Хоксмуру приняться за осуществление собственного тайного плана. Ник вынужден был ждать окончания работ. Дирак по-прежнему требовал, чтобы каждый раз, когда техники предпринимали вылазку в огромные складские помещения, их сопровождала вооруженная охрана в скафандрах – на тот случай, если где-нибудь все еще таится засада.

Оценив, с какими трудностями связана добыча тел, Ник еще раз попытался уговорить Женни отказаться от ее требования вернуть ей плоть. Хоксмур старался представить виртуальную реальность своего рода раем – с его точки зрения, он действовал очень тонко, – но Женни, похоже, что-то почуяла и продолжала упорствовать в своем стремлении обрести тело.

Женевьева начала обвинять Ника в том, что он украл ее тело. Она заподозрила, что на самом деле Хоксмур подстроил все это с одной-единственной целью – сделать ее такой же бестелесной, как он сам, и таким образом завладеть ею. В конце концов, о полученных ею тяжелых травмах ей известно лишь со слов Хоксмура. Ну так вот, он может забыть о своих планах. Ничего у него не выйдет. Она не будет принадлежать ни одному мужчине до тех пор, пока не получит свое тело обратно. Ее тошнит от одной лишь мысли о программах, занимающихся любовью, и о попытках запрограммировать все изысканные оттенки ощущений прикосновения.

Ощущение безопасности на станции понемногу окрепло, и через некоторое время премьер объявил, что вооруженная охрана больше необязательна.

Однажды утром – Дирак приказал согласовать время на станции с корабельным временем "Призрака" – Кенсинг, покидая каюту, которую он делил со своей невестой, спросил у Анюты:

– Послушай, оплодотворенная яйцеклетка – это своего рода компакт-запись, да? Хранилище очень компактно упакованной информации?

– Прежде всего, компакт-запись – не человек и вообще не живое существо. А я уверена, что о протоколонисте можно сказать и то и другое.

– Даже если он в анабиозе?

– Но, дорогой, ты же не будешь считать себя мертвым, если тебя в бессознательном состоянии поместят в медицинский отсек? Кроме того, тут мы переходим к следующему вопросу: неужели ты хочешь сказать, что ты, я или Ник – не более чем некоторое количество информации?

– Я не хочу сейчас спорить на философские темы. Я имел в виду ровно то, что спросил: можно ли считать биллион компактно упакованных зародышей информационными записями? Анюта задумалась.

– Не знаю, – призналась она наконец. – Полагаю, ты довольно легко можешь записать любую генетическую схему. Но не протоличность, представленную некоей деятельностью мозга. В этом смысле зародыши еще не являются записями. У них еще нет мозга. А вот между ушами трех-четырехмесячного плода уже располагается довольно много серого вещества.

Скарлок вернулся. Никто, кроме премьера и, возможно, Кэрол, ведшей жизнь затворницы, и не заметил, что молодой человек отсутствовал почти целый день.

Скарлок доложил о результатах путешествия одному лишь премьеру и вручил ему небольшой кусочек металла – загадочного, но вполне невинного вида.

– Вы действительно разговаривали с функционирующей машиной?

– Да, сэр, разговаривал.

Беседа опять проходила в личной каюте премьера, и Скарлок снова сидел напротив Дирака. Он сообщил, что его путешествие прошло в полном соответствии с планом. Чтобы сделать эту тайную вылазку возможной, Дираку пришлось отвлечь Хоксмура, загрузив его другими поручениями, и самому постоять на часах.

Премьер тяжело вздохнул:

– Так, значит, я был прав...

– Да, сэр. Вы были правы. Большая машина явно не мертва. Хотя, я думаю, она очень сильно ослаблена.

– А это что такое? – Дирак повертел маленький кусочек металла в руках. На вид он ничем не отличался от обычной платы, какие тысячами встречались во множестве соларианских приборов.

– Приспособление для тайной связи. Так мне сказал берсеркер. Пока эта вещь будет находиться при вас, он будет слышать каждое ваше слово. Кроме того, машина может использовать это устройство, чтобы разговаривать с вами. Он сказал, что будет разговаривать с вами не часто, дабы не заговорить в такой момент, когда это может стать для вас затруднительным.

– Очень предусмотрительно. Так что, он и сейчас нас слушает?

– Предполагаю, что да.

– Что еще вы можете мне сообщить? Что вам удалось увидеть?

– Очень мало, господин премьер. Я медленно вел челнок вокруг берсеркера и осматривался до тех пор, пока не обнаружил люк. Тогда я остановился и, в соответствии с вашими приказаниями, стал ждать. Через несколько минут люк открылся, и оттуда выбралась небольшая машина, чтобы выяснить, что я там делаю.

– Малая машина того же типа, с которыми вы сталкивались, пока станция была занята берсеркерами?

– Да, насколько я могу судить, того же самого типа.

– Продолжайте.

– Когда я показал берсеркеру, что я безоружен, он проводил меня в люк – он, конечно, не был оборудован шлюзом. Вглубь меня не пустили, и я мало что видел. Металлические стены, и ничего больше. Так что мне ничего не удалось узнать о внутренней планировке большого берсеркера.

– На самом деле я и не думал, что это вам удастся. – Дирак подбросил плату, словно камешек, и поймал. – Вы прекрасно справились с поручением.

Когда Ник пришел к Женни, чтобы сообщить, что он вот-вот начнет работу над их тайным проектом, леди пришла в восторг.

Хоксмуру удалось скопировать Фрейю, причем так, что сама Фрейя этого не заметила, и он уже успел произвести важнейшие изменения, необходимые для программирования Фрейи Второй. В ближайшем будущем Фрейя Вторая уже сможет должным образом следить за работой двух маточных репликаторов, установленных в таком месте, куда редко наведываются люди.

Ник сказал себе и Женни, что кто не рискует, тот не выигрывает. Если их тайная деятельность будет обнаружена, он сможет придумать какое-нибудь объяснение, так что никто и не догадается об истинной цели работы. Но самому Нику казалось, что скорее всего никто ничего и не заметит.