Текст книги "Вино в потоке образов"
Автор книги: Франсуа Лиссарраг
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
5· Чернофигурный лекиф; т. н. художник Гели; ок. 500 г.
6. Чернофигурная чаша; ок. 500 г.
7. Чернофигурная амфора; ок. 510 г.
Непосредственный переход от растения к напитку обозначен чашей Диониса, в роли которой выступает то канфар с двумя ручками, то рог – ритон;в вазописи они становятся специфическим маркером бога и как бы эмблемой власти Диониса, того, кто владеет и наделяет вином и опьянением. В вазописи широко представлен именно этот аспект Диониса, и, хотя в греческих культах он не является исключительно богом вина, [51]51
Литература о Дионисе многочисленна и настолько же разнообразна, как и сам бог, которого она изучает. Кроме работ Жанмера и Отто мы также располагаем недавно вышедшими исследованиями: Kerényi С.Dionysos. London, 1976; DarakiM.Dionysos. Paris, 1985; Détienne M.Dionysos à ciel ouvert. Paris, 1986.
[Закрыть]на керамике он почти всегда изображается в непосредственной близости к винограду и с чашей. Этот предмет сам по себе отсылает к Дионису и ко всем связанным с ним свойствам вина. И последняя деталь: Павсаний, греческий путешественник II века нашей эры, описывая Афины, уточняет, что Керамик, квартал гончаров, получил «свое имя от героя Керама; <…> он был сыном Диониса и Ариадны». [52]52
Павсаний,I, 3, 1 (пер. СП. Кондратьева, под ред. Е.В Никитюк). Цит. по: Павсаний.Описание Эллады. М., 2002.
[Закрыть]Щедрому да воздастся! Дионис не только бог вина, он косвенно связан с изготовлением керамики; вот и еще одна причина, по которой художники и гончары, находясь под патронажем Дионисова сына, делают бога вина главным персонажем своего изобразительного репертуара.
Пространство кратера
Греки не пьют в одиночку: употребление вина понимается как коллективная практика. [53]53
Исключение: краснофигурный скифос,коллекция Барейса, 337. Музей Дж. Пола Гетти. S. 8о. АЕ 304; Базель, M.u.M. Auktion, 34– № 169.
[Закрыть] Симпосийустраивают сообща, по особым правилам, цель которых – подчинить совместное удовольствие [54]54
Об этом понятии см.: Dupont F.Le Plaisir et la loi. Paris, 1977. P. 26–36.
[Закрыть]некоему распорядку. Приняв этот распорядок, человек становится частью компании, которая на время устанавливает определенные правила винопития, смешения вина с водой. Чтобы симпосий удался,нужно добиться правильного смешения – не только жидкостей, но и симпосиастов, согласующихся между собой, подобно струнам инструмента, а также сбалансированного сочетания самых разнообразных развлечений: [55]55
Плутарх,Застольные беседы, I, 4; 621 b – е.
[Закрыть]выпивки, ароматов, песен, музыки, танцев, игр, застольных бесед. Симпосийпредставляет собой совместное мероприятие, программа которого может варьироваться; это одновременно и зрелище, и действо, и удовольствие, в котором задействованы все пять чувств: слух, вкус, осязание, обоняние, зрение.
В пиршественной зале каждый участник расположен таким образом, чтобы видеть всех остальных и быть с ними в равных условиях, в пределах всеобщей видимости и слышимости, так, чтобы обмен речами шел легко и свободно. Ложа расставлены вдоль стен. За спиной ничего не происходит, все видимое пространство организовано таким образом, чтобы участники симпосиямогли беспрепятственно встречаться взглядами. И рядом с каждым пирующим, и напротив него находится другой пирующий. В результате археологических раскопок были обнаружены такие пиршественные залы: все они довольно скромного размера. В некоторых святилищах, где во время религиозных праздников проводились большие коллективные трапезы, эти помещения были хоть и небольшими, зато многочисленными. Так, в святилище Артемиды Бравронии в каждом из девяти помещений одинакового размера, выходящих в портик, насчитывалось по одиннадцати лож [8]. [56]56
См. планы, представленные Бёркером: Bôrker С.Festbankett und griecische Architektur. Constance, 1983. Относительно Бравронасм. рис. 19, по реконструкции К. Бураса: Bourns С.Не anastylosis tes stoas tes Braurônos, 1967. P. 21. Fig. 5. Великолепно доработано в: Schmitt-Pantel P.Le Cadre des Banquets // La Citéau banquet.Thèse d'État. Lyon, 1987. P. 393–437.
[Закрыть]
8. Святилище Артемиды Бравронии: пиршественные залы.
Это архитектурное пространство зачастую находит отражение в вазописи – на сосудах, на которых представлен симпосий.На чаше, подписанной горшечником Иероном (hieronepoesen) [9], [57]57
Краснофигурная чаша; Нью-Йорк, 20.246; Beazley, ARV 467/118.
[Закрыть]изображено шесть лож с возлежащими на них симпосиастами. С одной стороны, слева, нарисован бородатый мужчина с чашей в руке, другую руку он положил на плечо полуобнаженной женщины, которая вертит чашу на указательном пальце. [58]58
Жест характерен для игры под названием коттаб; см. главу 4 и рис. 67–72.
[Закрыть]Перед ложем стоит невысокий столик, на нем лежат венки и – никакой еды; трапеза закончилась, настало время выпивки. В центре изображена женщина, играющая на флейте (авлосе),она стоит перед бородатым симпосиастом, который держит чашу. Справа изображение сохранилось хуже: персонажа рвет в стоящий на земле большой сосуд, а женщина, отвернувшись, поддерживает ему голову, в аттической иконографии эта сцена не единична, художники время от времени показывали сопутствующие празднику распущенность, неумеренность в еде и питье [77]. [59]59
Ср.: Knauer Е.Ou gar en amis // Greek Vases in the J. Paul Getty Museum2.1985. P. 91 – 100, и краснофигурную чашу; Брюссель, R 259, Beazley, ARV169/4.
[Закрыть]В поле изображения расположена висящая на стене корзина С другой стороны чаши интерьер тот же – три ложа и перед каждым по столику Ложа занимают три бородатых симпосиаста. Тот, что слева, на ложе один, перед ним стоит раздетая женщина – ее одежда висит рядом – и выплетает из волос ленту, которая держит прическу На двух других ложах женщины возлежат вместе с пирующими, та, что справа, вертит на пальце чашу, как и ее товарка на противоположной стороне. В поле изображения нарисована пара кастаньет (погремушек-кроталов), точно такие же мы видим в руках у танцовщиков [2]. Между ложами стоит канделябр с маленьким зажженным светильником наверху; снизу подвешены ковш и цедилка. Такую же цедилку держит персонаж, нарисованный под ручкой чаши; в другой руке он держит кружку: это виночерпий, pais,чья крошечная фигурка зримо указывает на его возраст и статус; слово pais(малыш), столь же амбивалентное по значению, как и французское «garçon», употребляется как по отношению к ребенку, так и по отношению к рабу. С точки зрения композиции этот paisрасположен симметрично большому кратеру, изображенному под другой ручкой. И слуга, и сосуд – оба являются обязательной принадлежностью пира.
9 Краснофигурная чаша, Макрон, подписана Иероном, ок. 480 г.
В этой сцене присутствуют все составляющие симпосия:вино – в кратере и кубках, которые держат симпосиасты; музыка, представленная флейтисткой, и танец, о котором напоминают висящие в поле изображения кроталы, и, наконец, эротика, на которую намекает присутствие множества женщин-партнерш. Главные действующие лица здесь прежде всего мужчины, все они возлежат на ложах, расположенных по кругу, все находятся в равных условиях. Женщины играют второстепенную и едва ли не инструментальную роль: музыка, эротика, помощь пирующему, который почувствовал себя нехорошо; все они присутствуют на симпосиина правах аксессуаров, почти в той же степени, что и кратер. Изображение с очевидностью демонстрирует сущность этого мероприятия: это собрание мужчин, где смешиваются разнообразные удовольствия – вино, музыка, эротика – и где речь графически передана через обмен взглядами и жестами, воспроизводящими диалог между симпосиастами и их сексуальными партнершами. Композиционная организация изобразительных элементов на внешней стороне чаши также показательна: кругу симпосиастов соответствует дискообразная форма чаши; кратер, расположенный под ручкой, и симметричная ему фигура молодого виночерпия вовсе не отодвинуты на периферию: напротив, они помещены в сильную позицию, в самый центр пиршественного пространства. Ведь на симпосииименно кратер представляет собой фокус всей группы: общий сосуд, функциональный предмет, в котором осуществляется самое главное смешение – смешение вина с водой.
10. Краснофигурный стамнос; Смикр; ок. 510 г.
Тем не менее сам процесс смешивания редко привлекает внимание художников. В качестве примера можно привести изображение на стамносе –сосуде для смешивания [10], [60]60
Краснофигурный стамнос,Брюссель, А 717; Beazley, ARV,20/1. Ср. также краснофигурную гидрию; Рим, Ватикан, G 71; Beazley, ARV 28/14 и краснофигурную чашу; Гейдельберг, 61; Beazley, ARV144/1·
[Закрыть]на котором двое мужских персонажей, юноша и бородатый муж, суетятся вокруг большого диноса,напоминающего кратер без ручек, который стоит на высокой, искусно сработанной ножке. Слуги в коротких набедренных повязках, стянутых на талии, несут большие остроконечные амфоры, того типа, который используется для транспортировки вина. Сосуда с водой здесь нет и в помине, имеет значение только вино. На земле стоят два кувшина, которыми будут черпать вино, а потом разливать его по чашам пирующих, изображенных на оборотной стороне сосуда. В этом изображении ничто не намекает на пропорции смешения, речь идет прежде всего о наполнении сосуда и распределении вина между симпосиастами.
В самом деле, художников в первую очередь интересует процесс подачи вина, циркуляция вина среди пирующих. На другом стамносе[11] [61]61
Краснофигурный стамнос,Оксфорд, 1965.127; Beazley, ARV258/21; 1640.
[Закрыть]мы видим, как женщина с кувшином (ойнохоей)в руке подошла к одному из пирующих, бородатому мужчине, и хочет наполнить вином чашу, которую тот ей протягивает. Женщина занимает в этой сцене центральное положение: она стоит между ложами, перед которыми привычно располагаются столики. На столиках лежит нечто бесформенное, что, вероятно, следует интерпретировать как выпечку или закуски. [62]62
Так я перевожу греческое слово tragemata(Афиней посвящает им часть книги XIV, 640с – 658с).
[Закрыть]Под столиком висит корзина, которая могла служить для переноски еды и посуды. С другой стороны сосуда такая же сцена: два ложа, на каждом симпосиаст, один из них бородат. Таким образом, изображение объединяет юношей и взрослых мужей, образуя непрерывный, идущий вокруг сосуда, фриз. Изобразительная поверхность представляет собой уже не диск, а цилиндр; однако пространство графически организовано, как и в предыдущем примере, – непрерывно, по кругу. Заметим, что вся эта сцена изображена на стамносе,разновидности кратера, сосуда для смешивания вина с водой, а также что под ручкой нарисован кратер – изображение сосуда на сосуде, возведенном таким образом «в квадрат». Если поместить этот кратер среди пирующих, то можно обнаружить, что между симпосиастами, находящимися в пиршественном зале, и симпосиастами, изображенными на кратере, установится нечто вроде обратной, зеркальной симметрии. Изобразительная – цилиндрическая – поверхность сосуда центробежна, а ложа размещены в помещении согласно центростремительному принципу. Пирующие видят в сцене, изображенной на сосуде, свое собственное отражение.
11. Краснофигурный стамнос; т. н. Копенгагенский художник; ок. 480 г.
Более того, под другой ручкой этого стамносасимметрично кратеру расположен массивный каменный жертвенник, декорированный фризом; на нем ничего не лежит, не горит огонь, маркирующий процесс жертвоприношения. [63]63
Об этой детали см.: DurandJ.L.Sacrifice et labour en Grèce ancienne. Paris; Rome, 1986. Fig. 32a, 33, 38, 55, 62b, 63, 66, 72, 79. См. рис. 81a.
[Закрыть]Прочно врытый в землю жертвенник представляет собой фиксированную точку, как в домашнем пространстве, так и в пространстве святилища. Именно на нем животных приносят в жертву богам, после чего их мясо распределяется между людьми и поедается во время трапезы, предшествующей симпосию.Присутствие в этой сцене жертвенника, хотя и пустого (жертва здесь только подразумевается), напоминает о первом этапе совместного пира. В любом случае жертвенник обозначает место, связывающее людей и богов, и подчеркивает ритуальный характер этого сим-посия.Будучи расположен симметрично кратеру, он придает последнему значение едва ли не архитектурного объекта – общего для всех предмета, вокруг которого происходит ритуал употребления вина.
К термину «ритуал» нужно отнестись со всей серьезностью. Симпосий– это социальный ритуал в широком смысле слова, в той мере, в какой он представляет собой последовательность строго кодифицированных и заранее спланированных действий. Но, говоря строже, симпосийсодержит и собственно религиозный ритуальный аспект – посвящение богам части потребляемого вина, которое греки называют «возлиянием». Возлияние – это приношение жидкости в жертву одному или нескольким богам. [64]64
Ср.: RudhardtJ.Notions fondamentales de la pensée religieuse et actes constitutifs du culte dans la Grèce classique. Genève, 1958. P. 240–245. Относительно иконографии см.: LtssarragueF.La Libation. Essai de mise au point, и Laurens A.F.La Libation: intégration des dieux dans le rituel humain? // Image et rituel en Grèce ancienne.Recherches et Documents du centre Thomas More, 48, déc. 1985. P. 3 – 16, 35–39.
[Закрыть]Возлияние может совершаться при совершенно различных обстоятельствах: оно маркирует начало или завершение того или иного дела – отправление в путь, возвращение, а также может быть включено в качестве составного элемента в сложные ритуальные комплексы – жертвоприношение, молитву, посвящение. В рамках симпосиявозлияние представляет собой акт, предваряющий распитие налитого в кратер смешанного вина. Первый кратер обычно посвящают Зевсу и олимпийским богам, второй – героям, третий – Зевсу Сотеру; эта последовательность представляет собой единое целое, емко изложенное в поговорке: «три кратера». [65]65
Rudhardt.Op. cit. P. 242 et № 6. О богах, к которым обращаются: Nihson M.Die Gotter des Symposions // Opuscula SelectaI. Lund, 1951. S. 428–442. См. фрагменты краснофигурной чаши; Афины, Акрополь 434» Beazley, ARV 330/5.
[Закрыть]
12. Краснофигурная чаша; т. н. художник Евея; ок. 470 г.
Дионис играет в этой ритуальной процедуре примечательную роль: как подчеркивает Тиресий в «Вакханках», бог вина является в некотором роде объектом приношения:
Обычай совершать возлияния на пиру, многократно встречающийся в текстах, практически не засвидетельствован в вазописи. Иконография не уделяет возлиянию на симпосииникакого внимания, оставляя эту тему на откуп другим зрелищным традициям. Пожалуй, единственным примером, который можно было бы привести в этой связи, является чаша [12] [67]67
Краснофигурная чаша; Париж, Лувр, G 459 » Beazley, ARV789/4
[Закрыть]с изображением сатира и менады, стоящих по разные стороны от кратера и совершающих возлияние, он – из фиала, она – из ойнохои.
11. Краснофигурная чаша, фрагмент; ок. 490 г.
Ксенофан в своей знаменитой элегии делает выраженный акцент на едва ли не религиозном характере симпосия,описывая не обычный пир, а идеальное собрание благочестивых мужей, которые встретились, чтобы выпить вместе:
Вот уже пол подметен, руки вымыты, вымыты кубки…
Кто возлагает на нас дивно сплетенный венок;
Кто по порядку разносит душистое масло в сосудах;
Высится тут же кратер, полный утехой пиров;
Есть и другое в кувшинах вино, что сулит не иссякнуть, —
Сладкое: нежных цветов слышится в нем аромат;
Посередине хором льет ладан свой запах священный;
Чаши с холодной водой, сладкой и чистой, стоят;
Хлеб перед нами лежит золотистый, и гнется под грудой
Сыра и сотов густых пышно разубранный стол;
Густо украшен цветами алтарь, что стоит среди зала;
Песня, и пляска, и пир весь переполнили дом…
Прежде всего благочестных толпа священною песнью,
Речью чинной своей бога восславить должна.
Но, возлиянье свершив и о том помолясь, дабы силы
Были дарованы пир благопристойно провесть, —
Это ближайший наш долг! – не грех столько выпить,
чтоб каждый, Если не дряхл он, домой и без слуги мог дойти.
А из гостей тех почтим, кто, и выпив, нам с честью докажет,
Что добродетель живет в памяти, в слове его.
Но не пристало про битвы титанов нам петь, иль гигантов,
Или кентавров: они – вымыслы давних времен,
Иль про ярость гражданской войны, – в этом пользы немного…
Зиждется благо в ином: в вечном почтенье к богам! [68]68
Ксенофан у Афинея, XI, 462c-f (= fr. Bi West). Цит. по: Эллинские поэты… (Ксенофан 1 (1), пер. Г. Церетели).
[Закрыть]
Этот длинный отрывок, процитированный Афинеем, носит прежде всего программный характер. В нем Ксенофан излагает правила хорошего пира, подчеркивая, в первую очередь, чистоту окружающего пространства и физическую чистоту пирующих, которая свидетельствует о чистоте моральной. Жертвенник и кратер занимают подобающее им место – в центре пиршественного пространства, где сходятся и молитвы, и возлияния. Переходя к содержанию симпосия,к его словесной составляющей, застольным речам и стихам, читаемым по памяти, Ксенофан исключает все темы архаической поэзии, которые как раз и составляют основу современной аттической вазописи.
Эта элегия, предназначенная для исполнения на пиру, помогает, таким образом, установить его идеальные условия; ее нормативный характер очевиден, в вазописи можно найти столь же нормативные изображения, на которых фигурируют собравшиеся вокруг кратера пирующие. Эти изображения не всегда представляют собой образец для подражания и не несут никакого философского смысла или морального наставления; зато они совершенно четко выполняют функцию зеркала: они отражают поведение пирующих во всех его аспектах, включая и те, которые осуждает Ксенофан: возьмем, к примеру, изображение пирующих, потерявших равновесие, которые едва держатся на ногах и спотыкаются возле кратера [13], [69]69
Краснофигурная чаша; Карлсруэ, 70/3951 ThimmeJ.Griechische Vasen, eine Auswahl aus den Sammlungen des badischen Landesmuseums. Karlsruhe, 1975, Fig. 37–39.
[Закрыть]или длинный фриз, где пир в честь свадьбы Пирифоя перерастает в жестокую схватку между Кентаврами и Лапифами [14] [70]70
Краснофигурный кратер; Нью-Йорк, 07.286.84; Beazley, ARV 613/1. См. изображение других схваток на краснофигурных чашах: Лондон, Ε 71; Beazley, ARV342/29и Санкт-Петербург, 651; Beazley, ARV325/77
[Закрыть]· Вся домашняя утварь используется не по назначению: дерутся подушками, факелами, вертелами; стол сломан. Общий кратер находится слева, он стоит на треножнике, но до вина больше никому нет дела. Такие нечестивые сцены Ксенофан и не помыслил бы воспевать на симпосии,зато их часто можно видеть на чашах, в качестве антимодели идеального пира.
14. Краснофигурный кратер; т. п. художник Косматых сатиров; ок. 460 г.
15. Краснофигурная пелика; т. н. Ленинградский художник; ок. 470 г.
16. Краснофигурная чаша; т. н. художник Евергида; ок. 510 г.
16. Краснофигурная ойнохоя; Бостонская группа 10.190; ок. 410 г.
В изобразительном репертуаре кратер занимает важное место не только в качестве неподвижной точки среди лож симпосиастов, но и в качестве точки перемещающейся – вместе с пирующими, которые устраивают шествия, отправляясь на симпосий.На краснофигурной пелике [15] [71]71
Краснофигурная пелика;Лондон, Ε З51; Beazley, ARV570/56.
[Закрыть]процессию открывает флейтист, за ним следует юноша, несущий кратер; к ножке кратера подвешен чехол для флейты. На голове у обоих венки, кратер тоже украшен венком, подобно одному из пирующих – тем самым подчеркнут праздничный характер сцены и значимость самого сосуда, предназначенного для смешивания. В этой сцене, изображающей торжественное шествие, вино и музыка тесно связаны.
Другие процессии [16] [72]72
Краснофигурная чаша; Париж, Лувр, G 71; Beazley, ARV 89/21.
[Закрыть]носят более оживленный характер. Пятеро юношей ударились в буйную пляску с разнообразными винными сосудами; двое танцоров с правого и с левого края подыгрывают себе на кастаньетах (кроталах), задавая ритм движению; на земле стоит кувшин (ойнохоя)и большая винная чаша (скифос),идентичная той, что держит, выгнувшись в танце, центральный персонаж. Один из танцующих держит на вытянутых руках огромный волютный кратер, хотя на земле стоят легкие сосуды, которыми нетрудно манипулировать, и кажется, будто на время, пока юноши кружатся во всеобщем танце, играя с пиршественной посудой, нормальный порядок вещей перевернулся.
Такое шествие, открывающее или завершающее симпосий,может принимать, как мы видим, самый различный характер – начиная со степенной процессии и заканчивая оголтелой вереницей людей, играющих с посудой. Такое коллективное шествие пирующих – с музыкой, танцами и, конечно, вином – по-гречески называется комос. [73]73
По иконографии комоса см.: GreifenhagenA.Eine attische schwarzfigurige Vasengatung und die Darstellung des Komos im VI Jahrhundert. Kônigsberg, 1929; Ghiron-Bistagne P.Recherches sur les acteurs dans la Grèce antique. Paris, 1976. P. 207–297.
[Закрыть]Этот термин мы встречаем на кувшине [17], [74]74
Краснофигурная ойнохоя,Берлин, 2658; Beazley, ARV1318/1.
[Закрыть]где изображены четверо шествующих и жестикулирующих юношей с венками на головах. В руках у них маленькие винные сосуды, тоже украшенные венками; такие дарят детям на так называемом празднике Кувшинов, который отмечают в тот день, когда откупоривают молодое вино. [75]75
О празднике Хоев(кувшинов) см.: DeubnerL.Attische Feste. Berlin, 1932. S. 93 – 122. Об этом типе сосуда см.: Van Hoorn G.Choes and Anthestena. Leyde, 1951.
[Закрыть]Шествие названо словом комос,которое мы видим поверх надписей kalos manias,«красивый парень», и paran,«пеан» – гимн в честь богов. От слова комоспроисходит глагол komazein– «праздновать» и слово, обозначающее участника празднества, komastes,«комаст» [104]. Художник назвал одного из пирующих именем Филокомос – «Гуляка» [18], [76]76
Краснофигурная чаша; Берлин, 2265; Beazley, ARV88/4. Об этом имени см. Beazley, ARV 1606. Komarchos:краснофигурная амфора; Мюнхен, 2307; Beazley, ARV 26/1.Краснофигурная чаша; Рим, Вилла Джулия; Beazley, ARV173/5
[Закрыть]a на других изображениях мы встречаем термин komarchos,«хозяин праздника».
Кратер является самым значимым участником комоса:пирующие несут его с воодушевлением либо с должной осторожностью. Но чаще всего кратер стоит на земле, являясь средоточием всего видимого пространства, совсем как на симпосии.
18. Краснофигурная чаша; т. н. художник Евергида; ок. 510 г.
19. Краснофигурная чаша; т. н. художник Эпелия; ок. 510 г.
Например, на краснофигурной чаше [19] [77]77
Краснофигурная чаша; Мюнхен, 2619А; Beazley, ARV146/2.
[Закрыть]в центре изображен безбородый юноша со скифосом,он подошел к сосуду для смешивания и протянул левую руку к напитку. Напротив него стоит бородатый мужчина и держит над кратером лиру; этот жест, конечно, не означает, что он хочет окунуть лиру в кратер; жесты обоих персонажей сугубо демонстративны и призваны подчеркнуть значимость двух предметов – лиры и кратера. Изображение функционирует по принципу коллажа, в котором основные элементы симпосия,вино и музыка, как бы наслаиваются друг на друга. Справа двое танцующих; тот, что с бородой, держит рог, в руке у безбородого бурдюк: эти предметы напоминают о неразбавленном вине – в противовес вину смешанному, на которое указывает кратер. Слева трое мужчин; один из них снимает одежду, а тот, что в центре, дотрагивается рукой до бедра юноши, стоящего напротив. Это сцена гомосексуального обольщения, где подчеркнута красота юношей, о которой, параллельно, настойчиво свидетельствуют надписи, рассеянные по всему изобразительному полю. Это имена, сопровождаемые определением kalos:«[такой-то] красив». Эти имена не обязательно принадлежат представленным здесь персонажам – мы обнаруживаем их и на других сосудах, в самых различных сценах [25]; это приветственные возгласы в адрес самых красивых на данный момент юношей, имеющих успех в Афинах. [78]78
Список имен см.: Beazley, ARV664–678; ARV1559–1616; Para505–508. См.: Dover К.Homosexualité greque / trad, franc. Grenoble, 1982.
[Закрыть]Слово kalos,являющееся лейтмотивом этих надписей, встречается на множестве сосудов, вербализируя то, что изображение показывает визуально: эстетическое удовольствие от созерцания тел.
Мир афинской эротики двойственен. На аттических вазах мы видим множество юношей, идеализированная красота которых является предметом восхищения как для человека, созерцающего сосуд, так и для изображенных на сосуде пирующих. Они присутствуют на пиру на тех же правах, что и прекрасный Алкивиад, прилегший на ложе рядом с Сократом в диалоге Платона. Мы также видим женщин, чей статус на изображениях не так-то легко определить: тексты говорят, что они ни в коем случае не являются супругами, однако многие из тех, что обслуживают мужчин на пиру, гетеры, музыкантши или подруги на один вечер, разделяют с ними радость винопития.
20. Краснофигурная чаша; т. н. художник Клетки; ок. 480 г.
21. Краснофигурная чаша; Дурис; ок. 500 г.
22. Краснофигурная чаша; т. н. художник Триптолема; ок. 499 г·.
В этой серии изображений кратер как бы создает вокруг себя пространство товарищеского застолья, основным организующим принципом которого является распределение вина среди пирующих. Здесь, как мы видели, акцент ставится не на смешении, а на собрании пирующих вокруг общего сосуда, неважно, возлежат они или танцуют. Сосуд является чем-то вроде неподвижной точки, вокруг которой организуется деятельность пирующих, неподвижных или находящихся в движении. Функциональный предмет, в котором осуществляется смешение, становится, таким образом, привилегированным знаком товарищеского застолья, и эта логика может быть доведена до предела – достаточно только изобразить кратер, чтобы обозначить праздник во всем его единстве. Так, на медальоне одной чаши, хранящейся в Лувре [20], [79]79
Краснофигурная чаша; Париж, Лувр, G 133; Beazley, ARV348/7.
[Закрыть]мы видим, как молодой раб, pais,опускает ойнохоюв украшенный венком кратер; в другой руке у него чаша, он собирается подавать вино. Обособляя таким образом эту подробность, художник подразумевает и все прочие потенциальные составляющие симпосия,которые открыто показаны на других, более сложных изображениях. А этот медальон всего лишь частица, включенная в целостную систему, которую визуальная память зрителя легко может восстановить; это фигура умолчания, подразумевающая все возможные формы товарищеского застолья, организованного вокруг кратера.
Изображение на другом медальоне [21] [80]80
Краснофигурная чаша; Париж, Лувр, G 127; Beazley, ARV427/1.
[Закрыть]подтверждает данный анализ: кратер находится слева, однако нет и намека на то, что его собираются использовать в качестве утилитарного предмета: рядом стоит юноша с лирой и поет (ср. главу 7), совсем как у Пиндара:
Певец аккомпанирует себе на лире, к которой подвешен чехол для флейты. Три музыкальных лада объединены в этом изображении – пение, звучание лиры и авлоса,словно бы для того, чтобы представить весь музыкально-поэтический диапазон симпосия.
А вот еще одна вариация [22]: [82]82
Краснофигурная чаша; Париж, Лувр, G 245; Beazley, ARV366/86.
[Закрыть]музыкант с лирой стоит между кратером и маленькой невысокой статуей в форме четырехугольной колонны с головой и эрегированным фаллосом. Это герма, изображение, которое маркирует входы и перекрестки в публичном пространстве города. Объединение этого пространственного маркера и кратера указывает на то, что сосуд для смешивания вина с водой может являться точкой отсчета, быть одновременно и фиксированным, и подвижным центром, позволяющим конструировать вариативное пространство. Как мы видим, образ кратера выходит далеко за рамки реалистически изображенного функционального сосуда – основного предмета в практиках «правильного» греческого винопития.
Об этом свидетельствует поэтический язык: чтобы обозначить симпосий,метонимически употребляют слово «кратер». У Феогнида читаем:
Таким образом, кратер наделен символическими значениями: являясь символом товарищеского застолья, связанного с музыкой и пением, отправной точкой, с которой начинается распределение и циркуляция вина среди пирующих, он структурирует как пространство симпосия,так и, на более сложном уровне, пространство изображения.
23. Чернофигурный кратер; ок. 520 г.
Миру людей соответствует концентрирующийся вокруг Диониса мир сатиров. Как мы видели, иногда эти два плана пересекаются и художники играют, противопоставляя или объединяя их самыми разнообразными способами. В качестве показательного примера такой игры можно привести изображение на закраине чернофигурного кратера [23]. [84]84
Чернофигурный кратер; Вюрцбург, НА 166а; CVA1 (39), pl;· 44
[Закрыть]· Изображение располагается не на цилиндрической поверхности брюшка, а в верхней части сосуда, на горизонтальной плоскости, опоясывая горлышко кратера непрерывной круговой полосой. Этот длинный фриз заполнен маленькими танцующими и жестикулирующими фигурками, длинным комосом, который кружится вокруг заключенного в сосуде напитка. Единственный неподвижный персонаж здесь – Дионис. Он сидит и держит в руке ритон.Перед ним Гермес, предшествующий богу Гефесту, который восседает на муле. По обе стороны от Диониса танцуют сатиры вперемешку с менадами, иногда в руках у них виноградные лозы или питьевые сосуды. Круг, таким образом, наполовину состоит из сатиров с конскими хвостами. Но в более или менее верхней половине круга у мужских персонажей, которые здесь вообще более многочисленны, исчезают звериные хвосты, это уже не сатиры, а обыкновенные люди. Иногда рядом с ними изображены собаки, а в лапах они тоже держат сосуды. Заметим, что их танец организован вокруг стоящего на земле кратера, который на фризе расположен почти напротив Диониса, в каком-то смысле являясь его эквивалентом. Сосуд для смешивания вина с водой играет здесь, в человеческом пространстве, ту же роль, которую Дионис играет среди сатиров, – это центр, ось, вокруг которой кружится их танец, а также причина их веселья.
Дионис – хозяин неразбавленного вина, он единственный, кто может пить его, не опасаясь последствий. Но бог явлен в антропоморфном облике, и художники заставляют его объясняться на языке человеческих жестов и, чтобы показать его всемогущество, ассоциируют его с кратером, который, вовсе не являясь обязательным атрибутивным сосудом Диониса, остается символом застольного товарищества и праздничной атмосферы симпосия,которым руководит бог. Так, мы видим его на пиру в окружении сатиров, он полулежит, откинувшись на подушку, в типично человеческой позе [24 а]. [85]85
Краснофигурная амфора; Париж, Лувр, G 201; Beazley, ARV 201/63.
[Закрыть]Музыкальную партию ведет сатир-флейтист, а на обратной стороне другой сатир хочет зачерпнуть вино из кратера [24 b]. Здесь, однако, примечательно одно отклонение: сатир-виночерпий делает это не стоя [30]; он подкрадывается к кратеру: и нет никакой уверенности в том, что он собирается разносить вино, а не выпьет его сам.
24. Краснофигурная амфора; т. н. Берлинский художник; ок. 490 г.·
25. Краснофигурная чаша; т.y. художник Эnелuя; ок. 5I0 г.
На другой чаше [25] [86]86
Краснофигурная чаша; Мюнхен, 2619А; Beazley, ARV146/2. Внешний вид чаши см. здесь рис. 19.
[Закрыть]сатир выливает содержимое бурдюка в кратер, украшенный венком; в этой сцене нет и намека на смешивание с водой. Несколько надписей поясняют смысл сцены. Перед открытым ртом сатира мы читаем реплику, которую он произносит: hedus oinos,«славное вино», а сверху слова: silanos terpon,которые можно понять как имя данного персонажа, «силен Терпон», а учитывая, что слово terponявляется значащим, здесь раскрывается более богатый смысл, и в данном случае мы имеем дело с чем-то вроде легенды – «наслаждающийся силен». [87]87
Ср. с Лондон, Ε 65; Beazley, ARV 340/13.См. также имена сатиров Terpaulosна краснофигурной амфоре – Берлин, 1966.19; Beazley, Para323/3 bis (ср.· Рис.· 96) и Terpekelosна чернофигурном арибалле – Нью-Йорк, 26.46; Beazley, ABV 83/4·
[Закрыть]Другая надпись, за спиной у сатира – kalos epeleios,«Эпелий красив», – более традиционна и с изображением напрямую не связана [19]. Как мы уже видели, подобного рода восклицания отсылают к гомосексуальной эротике; этой фразе эхом вторит возбужденное состояние бесстыжего сатира. И снова вино и эротика объединяются, но теперь уже на основе свойственной сатирам невоздержанности.
Так же обстоит дело и в случае с одним удивительным комосом [26]: [88]88
Краснофигурная чаша; Брюссель, А 723; Beazley, ARV 317|15.
[Закрыть]пятеро шествующих вереницей сатиров резвятся под звуки флейты. Двое из них идут на руках – кверху задом и вниз головой – поза, символически репрезентирующая их «мир наоборот»; тот, что слева, изображен анфас, его взгляд устремлен за пределы изображения и будто бы призывает того, кто рассматривает сосуд, присоединиться к игре. [89]89
Об этом см.: Frontisi-Ducroux F.Au miroir du masque // Bérard C. et al. (Eds.) La Citédes images.Lausanne; Paris, 1984. P. 146–161.
[Закрыть]Центральный сатир сидит верхом на огромной птице, которая не летит, а идет. Сатир правит ею, опираясь на палку и держа ее за поводья. Голова птицы представляет собой фаллос. Эта редкостная птица, удивительное химерическое существо, везет на себе столь же химерического спутника Диониса: в Дионисовом окружении сексуальное желание трансформируется в этакую вот забавную зоологию. [90]90
О птицах такого рода см.: Greifenhagen A.WZRostock 16, 1967. S. 451. См. также: Arrowsmith W.Aristophanes Birds: the Fantasy Politics of Eros // Arion1973, особ. p. 164–167 об игре слов eros/pteros,и HendersonJ.The Maculate Muse. New Haven; London, 1975. P. 128. Здесь см. рис. 68.
[Закрыть]
26. Краснофигурная чаша; прото-панэтийская группа; ок. 490 г.
Среди разгульных шествий, которые возглавляет Дионис, есть одна процессия, которая представляется одновременно исключительной и показательной: возвращение Гефеста на Олимп. Этот эпизод часто встречается в аттической вазописи: сохранилось около ста тридцати сосудов с его изображением. На одном из них [27] [91]91
Краснофигурная ойнохоя; Нью-Йорк, 08.258.22; Beazley, ARV1249/12.
[Закрыть]шествие открывает сатир-флейтист, а молодой безбородый сатир ведет мула, на котором восседают Дионис и Гефест. Имена богов надписаны; а еще мы видим слово комос,которое, вероятно, следует понимать как «говорящее» имя сатира-музыканта, распространяющееся, в частности, и на всю представленную сцену. [92]92
Именем комосчасто называют сатиров. См.: Frànkel С.Satyr– und Bakchennamen auf Vasenbildern. Halle, 1912.
[Закрыть]
Одна из мифологических традиций о Гефесте сообщает, что он родился хромым и что его мать, Гера, раздосадованная этим фактом, сбросила сына с вершины Олимпа. Чтобы отомстить ей, Гефест выковал золотой трон; лишь только Гера села на него, как ее сковали путы, от которых она не могла освободиться. Садиться на трон Гере никто не предлагал, она по собственной воле попалась в ловушку, подаренную Гефестом. Никто не мог освободить богиню, и боги позвали на Олимп Гефеста. За ним отправился Дионис и, чтобы Гефест не стал оказывать ему сопротивления, опоил его. Возвращение Гефеста на Олимп в состоянии опьянения и триумф Диониса как раз и являются предметом изображения в этой серии вазописных сюжетов.
27. Краснофигурная ойнохоя; т. н. Эретрийский художник; ок. 420 г.
Изображение на кратере, роспись которого приписывается т. н. художнику Клеофрада, примечательным образом подчеркивает параллелизм двух божественных сил. [93]93
Краснофигурный кратер; Гарвард, 1960. 236; Beazley, ARV185/31. Ср. с краснофигурной пеликой(Лувр, G 162; Beazley, ARV186/47), на которой изображена Гера, прикованная к трону.
[Закрыть]На одной стороне изображен Гефест верхом на муле, которого ведет сатир; позади Гефеста – сатир, играющий на кифаре. На обратной стороне шествует Дионис, он держит в руках канфар и виноградную лозу; впереди него идет сатир-флейтист, позади – музыкант с барбитоном,подобием продолговатой лиры.
Разнообразие музыкальных инструментов, как представляется, свидетельствует о богатом звуковом сопровождении этого комоса, удивительном смешении жанров, равносильно которому лишь многообразие посуды, которую несут сатиры, изображенные рядом с ручками. С одной стороны идут трое сатиров [28 а]; тот, что слева, несет амфору, увитую плющом, а тот, что справа, – огромный волютный кратер; его лицо изображено анфас и представляет собой маску, обращенную к зрителю, которому он будто бы приветственно машет рукой, приглашая присоединиться к шествию. [94]94
См. выше примеч. 375 ср с краснофигурной пеликой(Лувр, G 227; Beazley, ARV283/2).
[Закрыть]Два сосуда – амфора и кратер – дополняют друг друга; кратер является здесь символом симпосиастического застольного товарищества, в котором растаяла обида Гефеста. Между этими двумя сатирами, несущими вино, идет третий, в руках у которого два инструмента, представляющих собой нечто вроде молотов, кузнечных орудий Гефеста. Сам Гефест несет топор. Таким образом представлена профессиональная деятельность бога, который обрабатывает размягченный огнем металл и изобретает самые разнообразные волшебные предметы, такие, например, как трон Геры. Поместив рядом две системы предметов – ремесленных инструментов и пиршественной посуды, – художник сопоставляет две технологии: одну, связанную с обработкой железа, и другую, связанную с вином. Вино часто уподобляется огню; [95]95
Эратосфен Киренский у Афинея, II, 36 f.
[Закрыть]таким образом художник противопоставляет два искусства, а через них и две формы хитроумия, metis'a, [96]96
См.: Détienne M.et. VernantJ.-P.Les Ruses de l'intelligence. La métis des Grecs. Paris, 1974.
[Закрыть]свойственного Гефесту, который провел Геру, и Дионису, который взял верх над Гефестом.
