Текст книги "Сумма теологии. Том V"

Автор книги: Фома Аквинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Раздел 4. МОГУТ ЛИ РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫЕ И ВОЖДЕЛЕЮЩИЕ СПОСОБНОСТИ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ДОБРОДЕТЕЛИ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что раздражительные и вожделеющие способности не могут являться субъектом добродетели. В самом деле, эти способности общи нам и неразумным животным. Но в настоящем случае мы ведем речь о присущих людям добродетелях, по каковой причине и называем их человеческими добродетелями. Поэтому никак невозможно, чтобы человеческие добродетели наличествовали в раздражительных и вожделеющих способностях, которые, как было показано в первой части (81, 2), являются частями чувственного желания.

Возражение 2. Далее, чувственное желание – это сила, пользующаяся телесным органом. Но благо добродетели не может быть обнаружено в человеческом теле – ведь сказал же апостол: «В членах своих вижу иной (т.е. противный благу) закон» (Рим. 7:23). Следовательно, чувственное желание не может являться субъектом добродетели.

Возражение 3. Далее, Августин доказал, что коль скоро тело управляется душой, то добродетель находится не в теле, а в душе, и то, насколько хорошо человек пользуется своим телом, полностью зависит от его души. [Он пишет]: «Если, например, мой возничий, полностью повинуясь моим распоряжениям, хорошо управляет лошадьми, то это происходит благодаря мне»[137]137
  De Мог. Eccl. V.


[Закрыть]. Но как душа управляет телом, точно так же разум управляет чувственным желанием. Таким образом, то, насколько праведно управляются раздражительные и вожделеющие способности, полностью зависит от разумных способностей. Но, как уже было сказано (55, 4), добродетель – это то, «благодаря чему мы живем праведно». Следовательно, добродетель находится в разумных способностях и никак не в раздражительных и вожделеющих способностях.

Возражение 4. Кроме того, «с точки зрения добродетели и нрава главное заключено в сознательном выборе»[138]138
  Ethic. VIII, 15.


[Закрыть]. Но, как было показано выше (13, 2), сознательный выбор является актом не раздражительных и вожделеющих способностей, а разумной силы. Следовательно, нравственная добродетель находится не в раздражительных и вожделеющих способностях, а в разуме.

Этому противоречит следующее: мужество принадлежит раздражительной способности, а благоразумие – вожделеющей, по каковой причине Философ говорит, что «эти добродетели принадлежат не обладающей суждением части души»[139]139
  Ethic. III, 13.


[Закрыть].

Отвечаю: раздражительные и вожделеющие способности можно рассматривать двояко. Во-первых, как таковые, а именно как части чувственного желания, и в этом отношении они не могут выступать в качестве субъекта добродетели. Во-вторых, их можно рассматривать как такие, которые причастны разуму, а именно постольку, поскольку они обладают естественной склонностью повиноваться разуму. И в этом отношении раздражительная или вожделеющая сила может являться субъектом человеческой добродетели, ибо насколько она причастна разуму, настолько является началом человеческого действия. Поэтому таким способностям справедливо приписывать наличие добродетели.

В самом деле, не составляет труда убедиться в том, что в раздражительных и вожделеющих способностях наличествуют некоторые добродетели. Так это потому, что акт, проистекающий из одной способности в силу того, что она приводится в движение другой способностью, может быть совершенным только тогда, когда обе эти способности хорошо расположены в отношении акта; так, например, действие ремесленника успешно только в том случае, если хорошо расположенными к действию оказываются и ремесленник, и его инструмент. Поэтому, коль скоро раздражительные и вожделеющие способности подвигаются разумом, в их материи необходимо должен наличествовать некоторый совершенствующий в отношении благого деяния навык, притом [совершенствующий] не только разум, но и раздражительные и вожделеющие способности. И так как хорошее расположение способности, которая движет, будучи движима сама, зависит от того, насколько она сообразуется с движущей ее силой, то [следовательно] наличествующая в раздражительных и вожделеющих способностях добродетель суть не что иное, как некоторый навык, который призван сообразовывать эти способности с разумом.

Ответ на возражение 1. Раздражительные и вожделеющие способности, рассматриваемые как таковые, а именно как части чувственного желания, общи нам и неразумным животным. Но в той мере, в какой они разумны через посредство причастности, они повинуются разуму и присущи [только] человеку. И в этом отношении они могут являться субъектом человеческой добродетели.

Ответ на возражение 2. Как человеческая плоть, сама по себе не обладая благом добродетели, выступает в качестве инструмента добродетельного акта постольку, поскольку мы, будучи движимы разумом, понуждаем наши члены служить закону, точно так же и раздражительные и вожделеющие способности обладают благом добродетели не через самое себя, но, пожалуй, служат, так сказать, их переносчиком, поскольку вследствие того, что они сообразуются с разумом, в них возникает благо разума.

Ответ на возражение 3. И тело управляется душой, и раздражительные и вожделеющие способности – разумом, но происходит это по-разному Так, в том, что по природе способно быть движимо душой, тело повинуется душе слепо и безоговорочно, в связи с чем Философ говорит, что «душа властвует над телом господски»[140]140
  Polit. I. 2.


[Закрыть], как господин властвует над своим рабом, и потому любое движение тела следует относить к душе. Поэтому добродетель находится не в теле, а в душе. Но раздражительные и вожделеющие способности не повинуются разуму слепо; напротив, они обладают присущими им самим движениями, которые подчас идут вразрез повелениям разума, в связи с чем Философ говорит, что «разум властвует над раздражительными и вожделеющими способностями политически»[141]141
  Ibid.


[Закрыть], как [государственный муж] властвует над свободными людьми, которые в определенном смысле действуют согласно своей воле. И потому в раздражительных и вожделеющих способностях должны наличествовать некоторые добродетели, благодаря которым эти способности могут быть хорошо расположены к действию.

Ответ на возражение 4. В сознательном выборе наличествуют две вещи, а именно интенция к цели, каковую надлежит относить к нравственной добродетели, и правильный выбор того, что ведет к цели, каковой надлежит относить к рассудительности[142]142
  Ethic. VI. 2. 5.


[Закрыть]. Но раздражительные и вожделеющие способности обладают правильной интенцией к цели со стороны душевных страстей исключительно благодаря своей хорошей расположенности. И потому относящиеся к страстям нравственные добродетели находятся в раздражительных и вожделеющих способностях, а рассудительность находится в разуме.

Раздел 5. МОГУТ ЛИ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ДОБРОДЕТЕЛИ ЧУВСТВЕННЫЕ СПОСОБНОСТИ СХВАТЫВАНИЯ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что добродетель вполне может наличествовать во внутренних чувственных способностях схватывания. В самом деле, чувственное желание может являться субъектом добродетели в той мере, в какой оно повинуется разуму. Но внутренние чувственные способности схватывания повинуются разуму, поскольку [как было показано в первой части (78, 4)] воображение, оценивающая способность и память действуют согласно распоряжению разума. Следовательно, в указанных способностях может наличествовать добродетель.

Возражение 2. Далее, как чувственное желание может способствовать или препятствовать действию разумного желания, то есть воли, точно так же вышеупомянутые способности могут способствовать или препятствовать действию ума, или разума. Следовательно, по той же причине, по которой добродетель может наличествовать во внутренних способностях желания, она может наличествовать и во внутренних способностях схватывания.

Возражение 3. Далее, рассудительность является добродетелью, частью которой, по словам Цицерона, является память. Следовательно, в силе памяти может наличествовать добродетель, и то же самое можно сказать и о других внутренних чувственных способностях.

Этому противоречит следующее: все добродетели являются или умственными, или нравственными[143]143
  Ethic. II. 1.


[Закрыть]. Но все нравственные добродетели находятся в желании, в то время как умственные добродетели, как это явствует из шестой книги «Этики»[144]144
  Ethic. VI. 2.


[Закрыть], находятся в уме, или разуме. Следовательно, во внутренних чувственных способностях схватывания не может быть никакой добродетели.

Отвечаю: во внутренних чувственных способностях схватывания имеются некоторые навыки. Это ясно дает понять Философ, говоря, что «при последовательном запоминании мы обретаем привычку, а привычка – это вторая природа»[145]145
  De Memor. et Remin. II.


[Закрыть]. Но навык привычки суть не что иное, как навык, приобретенный благодаря привыканию, и потому он подобен природному навыку. Поэтому Туллий в своей «Риторике» называет добродетель навыком, который подобен второй природе и [при этом] сообразуется с разумом. И, тем не менее, то, к чему привыкает человек при пользовании памятью и другими чувственными способностями схватывания, является не навыком в собственном смысле слова, а, как уже было сказано (50, 4), тем, что дополняет навыки умственной способности.

Но даже если бы в этих способностях и наличествовали некоторые [в прямом смысле слова] навыки, то и они никак не могли бы являться добродетелями. Ведь добродетель – это совершенный навык, по каковой причине она не может содействовать деланию ничего такого, что не было бы благом, и потому добродетель необходимо должна наличествовать только в той силе, в которой благое действие находит свое завершение. Но познание истины не находит своего завершения в чувственных способностях схватывания, каковые способности предназначены только для того, чтобы проторять путь к умственному познанию. И потому не в этих способностях, а, пожалуй, в уме, или разуме, надлежит искать те добродетели, благодаря которым мы познаем истину.

Ответ на возражение 1. Чувственное желание связано с волей, каковая суть разумное желание, в том смысле, что приводится ею в движение. И потому действие желающей силы завершается в чувственном желании, в связи с чем чувственное желание является субъектом добродетели. В свою очередь чувственные способности схватывания связаны с умом в том смысле, что [сами] подвигают его, в связи с чем воображение относится к умственной душе как цвет – к зрению[146]146
  De Anima III, 3.


[Закрыть]. Таким образом, акт познания завершается в уме, и потому добродетели познания находятся в самом уме, или разуме.

Из сказанного понятен ответ на возражение 2.

Ответ на возражение 3. Память является частью рассудительности не так, как вид является частью рода (ибо только в таком случае память была бы добродетелью в истинном смысле этого слова), но – как одно из необходимых условий рассудительности, то есть она в определенном смысле является неотъемлемой частью.

Раздел 6. МОЖЕТ ЛИ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ДОБРОДЕТЕЛИ ВОЛЯ?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что воля не является субъектом добродетели. В самом деле, тому, что принадлежит силе по самой ее природе, не требуется никакой навык. И так как воля находится в разуме, то самою сущностью воли, согласно Философу, является склонность к тому, что представляется благом согласно суждению разума[147]147
  De Anima III, 10.


[Закрыть]. Но именно к этому благу определена и любая добродетель, поскольку все по природе желает собственного и присущего ему блага, а добродетель, как говорит Туллий в своей «Риторике», это навык, который подобен второй природе и [при этом] сообразуется с разумом. Следовательно, воля не является субъектом добродетели.

Возражение 2. Далее, всякая добродетель является или умственной, или нравственной[148]148
  Ethic. II, 1.


[Закрыть]. Но умственная добродетель находится в уме и разуме, а не в воле, в то время как нравственная добродетель находится в раздражительных и вожделеющих способностях, которые разумны в силу причастности. Следовательно, в воле нет никакой добродетели.

Возражение 3. Далее, все человеческие действия, к которым определены добродетели, произвольны. Таким образом, если бы в воле присутствовала относящаяся к некоторым человеческим действиям добродетель, то в таком случае в воле присутствовали бы добродетели, относящиеся ко всем человеческим действиям. Но если так, то в других способностях не было бы никаких добродетелей, в противном случае происходило бы дублирование определенных к одному и тому же действию добродетелей, что представляется неразумным. Следовательно, воля не является субъектом добродетели.

Этому противоречит следующее: движущее нуждается в большей степени совершенства, нежели движимое. Но воля движет раздражительные и вожделеющие способности. Следовательно, коль скоро в раздражительных и вожделеющих способностях наличествует добродетель, то тем более она должна наличествовать в воле.

Отвечаю: поскольку навык совершенствует силу в отношении акта, то сила нуждается в навыке, который бы совершенствовал ее в отношении благого делания тогда, когда одной только присущей силе природы для этого недостаточно, и таким навыком является добродетель.

Затем, присущая силе природа проявляется в ее отношении к объекту силы. И коль скоро, как было показано выше (19, 3), объектом воли является адекватное воле благо разума, то в его отношении воля не нуждается в совершенствующей ее добродетели. Но когда человеческая воля сталкивается с благом, которое превосходит возможности либо человеческого вида в целом (например, с божественным благом, которое превосходит возможности человеческой природы), либо конкретного индивида (например, с благом ближнего), то в таком случае воля нуждается в добродетели. И потому в воле надлежит усматривать те добродетели, которые определяют расположение человека к Богу или ближнему, такие как любовь, справедливость и тому подобные.

Ответ на возражение 1. Это возражение истинно в том случае, когда речь идет о добродетелях, определенных к собственному благу того, кто выказывает свою волю, вроде благоразумия и мужества, которые связаны с человеческими страстями, и тому подобных, что очевидно из того, что уже было сказано (35, 6).

Ответ на возражение 2. Не только раздражительные и вожделеющие способности разумны в силу причастности, но [таковой является] и желающая сила в целом, то есть во всей своей полноте[149]149
  Ethic. I. 13.


[Закрыть], а воля входит в состав желающей силы. И потому всякая наличествующая в воле добродетель является нравственной добродетелью, за исключением, разве что, добродетели теологической, о которой речь у нас впереди (62, 3).

Ответ на возражение 3. Некоторые добродетели направлены на благо умеренности в страстях, что является собственным благом того или иного человека, и в таких случаях не возникает никакой необходимости в добродетели в воле, поскольку для этого, как уже было сказано, достаточно природы силы. Подобная необходимость имеет место только в случае тех добродетелей, которые направлены на некоторое внешнее благо.

Вопрос 57. ОБ УМСТВЕННЫХ ДОБРОДЕТЕЛЯХ

Теперь нам надлежит рассмотреть различные виды добродетели: во-первых, умственные добродетели; во-вторых, нравственные добродетели; в-третьих, теологические добродетели.

Относительно первого [у нас] наличествует шесть пунктов: 1) являются ли добродетелями навыки созерцательного ума; 2) являются ли таковыми три, а именно мудрость, наука и мышление; 3) является ли добродетелью такой умственный навык, как искусство; 4) является ли рассудительность отличной от искусства добродетелью; 5) является ли рассудительность необходимой для человека добродетелью; 6) являются ли разумность в решениях, сообразительность и совестливость присоединенными к рассудительности добродетелями.

Раздел 1. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ДОБРОДЕТЕЛЯМИ НАВЫКИ СОЗЕРЦАТЕЛЬНОГО УМА?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что навыки созерцательного ума не являются добродетелями. В самом деле, как уже было сказано (55, 2), добродетель – это деятельный навык. Но созерцательные навыки не являются деятельными, поскольку созерцание отлично от практических дел, т.е. от деятельности. Следовательно, навыки созерцательного ума не являются добродетелями.

Возражение 2. Далее, добродетель связана с тем, благодаря чему человек обретает счастье, или блаженство, поскольку «счастье – это награда добродетели»[150]150
  Ethic. I, 10.


[Закрыть]. Но умственные навыки не связаны с человеческими действиями или другими человеческими благами, с помощью которых человек обретает счастье, а, пожалуй, с тем, что относится к природе или Богу. Следовательно, такого рода навыки не могут называться добродетелями.

Возражение 3. Далее, наука – это созерцательный навык. Но наука и добродетель, как доказывает Философ в четвертой [книге] «Топики», отличаются друг от друга в связи с тем, что их роды не подчинены [друг другу][151]151
  Topic. IV, 2.


[Закрыть]. Следовательно, созерцательные навыки не являются добродетелями.

Этому противоречит следующее: только созерцательные навыки связаны с необходимыми вещами, которые не могут быть другими, чем они есть. Но Философ помещает некоторые умственные добродетели в ту часть души, которая связана с необходимыми вещами, которые не могут быть другими, чем они есть[152]152
  Ethic. VI, 2.


[Закрыть]. Следовательно, навыки созерцательно ума являются добродетелями.

Отвечаю: поскольку, согласно сказанному (55, 3), всякая добродетель определена к некоторому благу, то навык, о чем тоже было сказано (56, 3), может быть назван добродетелью по двум причинам: во-первых, поскольку благодаря такому [навыку] обретается способность поступать хорошо, во-вторых, поскольку помимо способности он наделяет [еще и] правильным ею пользованием. Последнее свойство, как было показано выше (55, 3), принадлежит только тем навыкам, которые связаны с желающей частью души, поскольку именно желающая сила души подвигает к пользованию всеми способностями и навыками.

И потому коль скоро навыки созерцательного ума относятся только к умственной части и никак не совершенствуют и не воздействуют на желающую часть, они действительно могут называться добродетелями лишь постольку, поскольку благодаря им обретается способность поступать хорошо (а именно благодаря рассмотрению истины, поскольку в этом и состоит хорошее действие ума). Однако их нельзя считать добродетелями согласно второй причине, поскольку они не наделяют правильным пользованием способностью или навыком. В самом деле, если человек обладает навыком созерцательной науки, то из этого вовсе не следует, что он склонен этим воспользоваться – просто он способен рассматривать истину в тех вопросах, относительно которых он обладает научным знанием; если же он все-таки пользуется своим знанием, то это происходит благодаря движению его воли. Следовательно, правильное пользование созерцательными навыками обеспечивается добродетелями, которые совершенствует волю, например, любовью или справедливостью. И потому в том случае, когда действия по таким навыкам совершаются в силу любви к горнему, они ведут к обретению заслуги, и именно это имеет в виду Григорий, когда говорит, что «в созерцательной жизни больше заслуги, нежели в жизни активной»[153]153
  Moral. VI.


[Закрыть].

Ответ на возражение 1. Деяние бывает двояким, внешним и внутренним. При этом практическая, т.е. активная способность, которая [в настоящем случае] противопоставляется созерцательной способности, направлена на внешнее деяние, к которому созерцательный навык не определен, поскольку он определен к внутреннему акту ума, каковой суть рассмотрение истины. И в этом отношении он является деятельным навыком.

Ответ на возражение 2. Добродетель связана с некоторыми вещами двояко. В первую очередь добродетель связана со своим объектом. В этом отношении созерцательные добродетели не связаны с тем, посредством чего человек обретает счастье, за исключением, возможно, того случая, когда слова «посредством чего» указывают на действенную причину и объект совершенного счастья, то есть на Бога, Который является наивысшим объектом созерцания. Во-вторых, о добродетели говорят как о связанной со своими актами, и в этом отношении умственные добродетели связаны с тем, посредством чего человек обретает счастье – как потому, что акты этих добродетелей, как уже было сказано, могут быть достойными заслуги, так и потому, что они суть своего рода начала совершенного блаженства, которое, как было указано в своем месте (3, 7), состоит в созерцании истины.

Ответ на возражение 3. [В настоящем случае] наука противопоставляется добродетели, понимаемой во втором смысле и принадлежащей желающей способности.