Текст книги "Сумма теологии. Том V"

Автор книги: Фома Аквинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Раздел 4. ВСЯКАЯ ЛИ НРАВСТВЕННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ СВЯЗАНА СО СТРАСТЬЮ?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что все нравственные добродетели связаны со страстями. Так, Философ говорит, что «нравственная добродетель связана с удовольствием и страданием»[214]214
  Ethic. II, 2.


[Закрыть]. Но удовольствие и страдание суть страсти (23, 4; 31, 1; 35, 1). Следовательно, все нравственные добродетели связаны со страстями.

Возражение 2. Далее, согласно Философу субъектом нравственных добродетелей является способность, которая разумна по причастности[215]215
  Ethic. I, 13.


[Закрыть]. Но, как уже было сказано (22, 3), именно в этой части души и находятся страсти. Следовательно, все нравственные добродетели связаны со страстями.

Возражение 3. Далее, в любой нравственной добродетели должна быть обнаружена некоторая страсть, поскольку либо все они связаны со страстями, либо же – ни одна из них. Но некоторые из них, например, мужество и благоразумие, связаны со страстями, о чем читаем в третьей [книге] «Этики»[216]216
  Ethic. III, 9, 13.


[Закрыть]. Следовательно, все нравственные добродетели связаны со страстями.

Этому противоречит следующее: как сказано в пятой [книге] «Этики»[217]217
  Ethic. V, 9–15.


[Закрыть], являющаяся нравственной добродетелью правосудность не связана со страстями.

Отвечаю: нравственная добродетель совершенствует желающую часть души посредством определения ее к установленному разумом благу. Но установленным разумом благом является то, которое либо умерено, либо определено разумом. Поэтому существуют нравственные добродетели, связанные как с тем, что умеряется разумом, так и с тем, что им определяется. Но разум определяет не только страсти чувственного желания, но также и деятельности умственного желания, то есть воли, которая, как сказано (22, 3), не является субъектом страсти. Следовательно, не все нравственные добродетели связаны со страстями, но одни из них связаны со страстями, а другие – с деятельностями.

Ответ на возражение 1. Не все нравственные добродетели связаны с удовольствием и страданием как с присущей им материей, но некоторые – как с тем, что сопровождает присущие им действия. В самом деле, любого добродетельного человека радует действие добродетели и печалит то, что ему противоположно. Поэтому Философ после приведенных слов добавляет: «Если добродетели связаны с поступками и страстями, а всякая страсть и всякий поступок сопровождаются удовольствием или страданием, то уже только поэтому добродетель связана с удовольствием и страданием», а именно как с тем, что последует добродетели.

Ответ на возражение 2. Разумно по причастности не только являющееся субъектом страстей чувственное желание, но также и воля, в которой, как уже было сказано, нет никаких страстей.

Ответ на возражение 3. Некоторые добродетели связаны со страстями как с присущей им материей, а некоторые – нет. Следовательно, приведенная аналогия справедлива не во всех случаях.

Раздел 5. МОЖЕТ ЛИ СУЩЕСТВОВАТЬ НРАВСТВЕННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ БЕЗ СТРАСТИ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нравственная добродетель может существовать без страсти. В самом деле, чем совершенней нравственная добродетель, тем скорее она превозмогает страсти. Следовательно, вершиной совершенства добродетели является полное отсутствие в ней страсти.

Возражение 2. Далее, вещь становится совершенной тогда, когда она удалена от противоположности и от всего, что склоняет к ее противоположности. Но страсти склоняют нас к противоположному добродетели греху, по каковой причине их [даже] называют «страстями греховными» (Рим. 7:5). Следовательно, совершенная добродетель существует без страсти.

Возражение 3. Далее, как говорит Августин, наша сообразованность с Богом является добродетелью. Но Бог соделывает все без какой бы то ни было страсти. Следовательно, наиболее совершенная добродетель существует без какой-либо страсти.

Этому противоречит следующее: как сказано в первой [книге] «Этики», «нет человека, который бы не радовался своим поступкам»[218]218
  Ethic. I, 9.


[Закрыть]. Но радость является страстью. Поэтому и правосудность не может существовать без страсти, и тем более все прочие добродетели.

Отвечаю: если мы, подобно стоикам, назовем страстями [просто] неупорядоченные эмоции, то в таком случае, понятно, совершенная добродетель должна существовать без страстей. Но если под страстями мы понимаем любое движение чувственного желания, то очевидно, что нравственные добродетели, которые связаны со страстями как с присущей им материей, не могут существовать без страстей. Причина этого состоит в том, что в противном случае нравственная добродетель делала бы чувственное желание бесполезным, в то время как функцией добродетели является не лишение способностей подчиненности разуму со стороны присущих им действий, но понуждение их исполнять распоряжения разума при осуществлении ими присущих им действий. Поэтому как добродетель определяет телесные члены к надлежащим им внешним действиям, точно так же она определяет и чувственное желание к надлежащим упорядоченным движениям.

Впрочем, те нравственные добродетели, которые связаны не со страстями, а с деятельностями, могут существовать без страстей. Такова добродетель правосудности, поскольку она прилагает волю к надлежащему ей акту, каковой не является страстью. И та радость, которая последует акту правосудности, коль скоро она находится в воле, не является страстью. Но если эта радость по мере совершенствования правосудности возрастает, то она выходит за пределы воли и изливается в чувственное желание, поскольку низшие способности последуют движениям высших. Поэтому в силу такого рода излияния вовне добродетель большей степени совершенства может обусловливать большую страсть.

Ответ на возражение 1. Добродетель, превозмогая неупорядоченную страсть, делает ее упорядоченной.

Ответ на возражение 2. К греху склоняет неупорядоченная, а не упорядоченная страсть.

Ответ на возражение 3. Благо чего бы то ни было зависит от условий его природы. Но у Бога и ангелов, в отличие от человека, нет никакого чувственного желания. Следовательно, благая деятельность бестелесных Бога и ангелов не сопровождается страстью, в то время как благая деятельность человека сопровождается страстью уже только потому, что она осуществляется с помощью тела.

Вопрос 60. О РАЗЛИЧИИ НРАВСТВЕННЫХ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ ДРУГ ОТ ДРУГА

Теперь нам надлежит исследовать различие нравственных добродетелей друз от друга, под каковым заглавием наличествует пять пунктов: 1) существует ли только одна нравственная добродетель; 2) отличаются ли нравственные добродетели, относящиеся к деятельностям, от нравственных добродетелей, относящихся к страстям; 3) существует ли всего лишь одна нравственная добродетель, относящаяся к деятельностям; 4) различаются ли нравственные добродетели согласно различию страстей, к которым они относятся; 5) различаются ли нравственные добродетели со стороны различных объектов страстей.

Раздел 1. СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ТОЛЬКО ОДНА НРАВСТВЕННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что существует только одна нравственная добродетель. В самом деле, как являющийся субъектом умственных добродетелей разум сообщает направленность нравственным действиям, точно так же являющееся субъектом нравственных добродетелей желание сообщает им их склонность. Но существует только одна умственная добродетель, которая направляет все нравственные действия, а именно рассудительность. Следовательно, подобно этому существует и только одна нравственная добродетель, сообщающая надлежащие склонности всем нравственным действиям.

Возражение 2. Далее, навыки отличаются не со стороны материальности своих объектов, а согласно формальному аспекту своих объектов. Но формальным аспектом блага, к которому направлена нравственная добродетель, является нечто одно, а именно определенная разумом середина. Следовательно, похоже на то, что существует только одна нравственная добродетель.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (1, 3), имеющие отношение к морали вещи отличаются по виду согласно своим целям. Но у всех нравственных добродетелей одна общая цель, а именно счастье, в то время как присущие им ближайшие цели бесчисленны. Но количество нравственных добродетелей не бесконечно. Следовательно, похоже на то, что существует только одна [нравственная добродетель].

Этому противоречит следующее: как уже было сказано (56, 2), один навык не может находиться в нескольких способностях. Но, как было показано в первой части, субъектом нравственных добродетелей является желающая часть души, в которой наличествует несколько способностей (80, 2; 81, 2). Следовательно, нравственных добродетелей тоже несколько.

Отвечаю: как уже было сказано (58, 2, 3), нравственные добродетели являются навыками желающей способности. Но навыки, как известно (54, 2), различаются по виду в соответствии с видовыми различиями своих объектов. Кроме того, вид объекта желания, как и любой другой вещи, зависит от видовой формы, которую он получает от действователя. Тут, впрочем, следует иметь в виду, что материя пассивного субъекта может относиться к действователю двояко. Так, порой полученная ею от действователя форма находится в пределах того вида, к которому принадлежит и форма самого действователя, как это имеет место в случае всех соименных действователей, то есть материя необходимо получает форму того вида, к которому принадлежит действователь; так, соименное следствие огня необходимо суть нечто, принадлежащее к виду огня. Порой же материя получает от действователя форму, которая не принадлежит к тому же самому виду, что и действователь, как это имеет место в случае не соименных причин порождения, когда, например, животное производится солнцем. В этом случае полученные материей формы не принадлежат к одному виду, но варьируют в пределах приспособляемости материи к получению истечений от действователя; так, например, мы видим, что благодаря одному и тому же действию солнца, порождающему гниение, производятся животные различного вида в зависимости от различной приспособляемости [их] материи.

Далее, очевидно, что в вопросах этики разуму отведена роль распорядителя и двигателя, в то время как желающая сила подчиняется распоряжениям и движется. Но желание не получает распоряжения разума, так сказать, соименным образом, поскольку оно разумно не сущностно, а по причастности[219]219
  Ethic. I, 13.


[Закрыть]. Таким образом, те вещи, которые по распоряжению разума становятся объектами желания, принадлежат к различным видам в соответствии с различием их отношения к разуму, из чего следует, что нравственные добродетели множественны и принадлежат к разным видам.

Ответ на возражение 1. Объектом разума является истина. Но для всех нравственных вопросов, каковые суть возможные материи действия, существует только один вид истины. Следовательно, существует только одна направляющая все подобные вещи добродетель, а именно рассудительность. С другой стороны, объектом желающей способности является желаемое благо, которое может меняться в силу вариативности своего отношения к направляющей силе, те. к разуму.

Ответ на возражение 2. Этот формальный аспект единичен по роду, что обусловлено единством действователя, но он изменчив по виду, что обусловлено различием отношений воспринимающей материи, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Имеющие отношение к морали вещи получают свой вид не от конечной, а от ближайших целей, которые хотя и могут быть бесконечными по числу, но никак не могут быть бесконечными по виду.

Раздел 2. ОТЛИЧАЮТСЯ ЛИ ТЕ НРАВСТВЕННЫЕ ДОБРОДЕТЕЛИ, КОТОРЫЕ ОТНОСЯТСЯ К ДЕЯТЕЛЬНОСТЯМ, ОТ ТЕХ, КОТОРЫЕ ОТНОСЯТСЯ К СТРАСТЯМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нравственные добродетели не разделяются на те, которые относятся к деятельностям, и те, которые относятся к страстям. Так, Философ говорит, что нравственная добродетель является «деятельным навыком, благодаря которому мы обладаем способностью поступать наилучшим образом [во всем], что касается удовольствий и страданий»[220]220
  Ethic. II, 2.


[Закрыть]. Но, как уже было сказано (31, 1; 35, 1), удовольствие и страдание суть страсти. Следовательно, одна и та же добродетель, будучи деятельным навыком, относится и к страстям, и к деятельностям.

Возражение 2. Далее, страсти – это начала внешнего действия. Таким образом, если некоторые добродетели упорядочивают страсти, то вслед за этим они необходимо должны упорядочивать и действия. Таким образом, одни и те же нравственные добродетели относятся и к страстям, и к деятельностям.

Возражение 3. Далее, чувственное желание – хорошо или дурно – подвигается к любой внешней деятельности. Но движениями чувственного желания являются страсти. Следовательно, те нравственные добродетели, которые относятся к деятельностям, относятся также и к страстям.

Этому противоречит мнение Философа, полагавшего правосудность относящейся к деятельности, а благоразумие, мужество и ровность – к страстям.

Отвечаю: деятельность и страсть относятся к добродетели двояко. Во-первых, как следствия, и в этом смысле каждая нравственная добродетель связана с некоторой благой деятельностью как со своим продуктом, а еще, как уже было сказано (59, 4), с некоторым удовольствием или страданием, каковые суть страсти.

Во-вторых, деятельность может соотноситься с нравственной добродетелью как материя, с которой связана добродетель, и в этом смысле те нравственные добродетели, которые относятся к деятельностям, необходимо должны отличаться от тех, которые относятся к страстям. Причина этого состоит в том, что благо и зло некоторых деятельностей восходят к самой природе этих деятельностей и не зависят оттого, каким образом они могут воздействовать на человека, а именно постольку, поскольку эти благо и зло деятельностей зависят от соизмеримости с чем-то еще. В такого рода деятельностях необходимо должна присутствовать некая сила, которая бы регулировала эти деятельности; таковы [например] купля-продажа и другие подобные деятельности, в которых наличествует момент чего-то должного или недолжного по отношению к кому-то еще. В указанном смысле правосудность и ее части следует относить к деятельностям как к присущей им материи. С другой стороны, благо и зло некоторых деятельностей зависят только от соизмеримости с действователем. Поэтому благо и зло таких деятельностей зависят от того, каким образом они воздействуют на человека. Следовательно, когда речь идет о таких деятельностях, добродетель необходимо по преимуществу относится к внутренним переживаниям, которые называются душевными страстями, как это имеет место с благоразумием, мужеством и т. п.

Впрочем, иногда случается так, что в направленных вовне деятельностях благо добродетели упускается вследствие некоторой необычной страсти души. В одних [например] случаях нарушение меры во внешнем действии может нанести ущерб правосудности, в других некая добродетель может пострадать из-за неумеренности внутренних страстей. Так, когда кто-либо в гневе избивает другого, налицо нарушение правосудности, а из-за чрезмерности гнева порой забывают о великодушии. Подобные примеры можно привести и относительно других добродетелей.

Сказанного достаточно для ответа на [все] возражения. В самом деле, первое рассматривает деятельности как следствия добродетели, в то время как два других совмещают в одном и том же следствии деятельность и страсть. Но в силу вышеприведенной причины в одних случаях добродетель преимущественно относится к деятельностям, а в других – к страстям.

Раздел 3. СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ВСЕГО ЛИШЬ ОДНА ОТНОСЯЩАЯСЯ К ДЕЯТЕЛЬНОСТЯМ НРАВСТВЕННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что существует всего лишь одна относящаяся к деятельностям нравственная добродетель. В самом деле, правота всех внешних деятельностей, похоже, связана с правосудностью. Но правосудность – это одна единственная добродетель. Следовательно, существует одна единственная относящаяся к деятельностям нравственная добродетель.

Возражение 2. Далее, более всего отличаются, похоже, те деятельности, которые, с одной стороны, направлены на благо индивида, а с другой – на благо многих. Но это отличие не обусловливает многообразия нравственных добродетелей; так, Философ говорит, что законодательная правосудность, определяющая человеческие действия к общественному благу, отличается от добродетели, определяющей человеческие действия к благу одного человека, разве что логически[221]221
  Ethic. V, 2, 5.


[Закрыть]. Следовательно, разнообразие деятельностей не обусловливает разнообразия нравственных добродетелей.

Возражение 3. Далее, если бы различным деятельностям соответствовали различные добродетели, то из разнообразия деятельностей необходимо бы следовало разнообразие нравственных добродетелей. Но это очевидно не так; в самом деле, как указывается в пятой [книге] «Этики», функцией правосудности является установление правоты в различных видах наказаний и распределений. Следовательно, не существует различных добродетелей, которые бы относились к различным деятельностям.

Этому противоречит следующее: являющаяся нравственной добродетелью религиозность отличается от благочестия, хотя то и другое относится к деятельности.

Отвечаю: все относящиеся к деятельностям нравственные добродетели сводятся к одному общему понятию правосудности, которое устанавливает соотнесенность одного с другим, но они отличаются с точки зрения различных частных понятий. Так это потому, что для внешних деятельностей, как уже было сказано (2), порядок разума устанавливается не в соответствии с тем, как эти деятельности воздействуют на человека, а в соответствии с долженствованием самой вещи, из какового долженствования следует понятие должного, которое и является формальным аспектом правосудности, поскольку именно благодаря правосудности человек воздает должное другому. Поэтому во всех относящихся к деятельностям добродетелях можно обнаружить некоторые признаки правосудности. Но для этих добродетелей должным является не одно и то же, поскольку в одних случаях оно таково благодаря равенству в других – превышению, в третьих – умалению. С другой стороны, природа долженствования отличается в зависимости от того, идет ли речь о договоре, обещании, предоставлении покровительства [и т. п.]. И этим различным видам долженствования соответствуют различные добродетели; так, например, посредством «религиозности» мы воздаем должное Богу, посредством «благочестия» мы воздаем должное нашим родителям или стране, посредством «благодарности» мы воздаем должное нашим благодетелям и т. д.

Ответ на возражение 1. Правосудность в собственном смысле слова – это одна частная добродетель, объектом которой является совершенное долженствование, устанавливающее правильную соотнесенность возмещения. Но имя правосудности часто распространяется на все те случаи, в которых так или иначе фигурирует долженствование, и в этом смысле она не является частной добродетелью.

Ответ на возражение 2. Направленная на общественное благо правосудность отличается от той правосудности, которая направлена на частное благо индивида, по каковой причине общественное право отличается от частного; а Туллий [со своей стороны] рассматривал воздание должного [предкам] в качестве особой добродетели, определяющей человека к благу его страны. Но та правосудность, которая направляет человека к общественному благу, является общей добродетелью через посредство своего распоряжающегося акта, поскольку она направляет все действия добродетелей к своей собственной цели, а именно к общественному благу. И в той мере, в какой добродетель подчиняется распоряжениям правосудности, она и получает имя правосудности, и отличается от законодательной правосудности разве что логически, поскольку между добродетелью, которая активна через самое себя, и добродетелью, которая активна через посредство распоряжения другой добродетели, отличие только логическое.

Ответ на возражение 3. Все относящиеся к частной правосудности деятельности имеют общий для них вид долженствования. Поэтому существует только одна добродетель правосудности, во всяком случае, если речь идет о [правосудности] наказания. Что же касается правосудности распределения, то она может иметь другой вид, отличающийся от вида правосудности наказания, но об этом речь у нас впереди (II-II, 61, 1).