Текст книги "Сумма теологии. Том VI"

Автор книги: Фома Аквинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Раздел 2. ПРАВИЛЬНО ЛИ УКАЗАНЫ ДЕЙСТВИЯ ЗАКОНА?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что действия закона, а именно «распоряжения», «запреты», «дозволения» и «наказания», указаны неправильно. В самом деле, как говорит Юрист, «каждый закон есть общее предписание». Но распоряжение и предписание суть одно и то же. Следовательно, три остальные [из вышеуказанных действий] излишни.

Возражение 2. Далее, следствие закона, как было показано выше (1), должно побуждать субъекты быть добрыми. Но совет побуждает к более высокому благу, нежели распоряжение. Следовательно, закону надлежит скорее советовать, нежели распоряжаться.

Возражение 3. Далее, к добрым поступкам побуждает человека не только наказание, но и награда. Поэтому если одним из следствий закона является наказание, то среди них должна быть упомянута и награда.

Возражение 4. Кроме того, как уже было сказано (1), желание всякого законодателя сделать людей добрыми. Но тот, кто повинуется закону только из страха перед наказанием, не является добрым, поскольку, согласно Августину, «если что-то хорошее делается из-за рабского страха, то есть страха перед наказанием, то оно не является благом». Следовательно, наказание не является надлежащим следствием закона.

Этому противоречат следующие слова Исидора: «Всякий закон либо что-то дозволяет, например: «Отважный вправе требовать свою награду»; либо что-то запрещает, например: «Никто не вправе понуждать давшую обет девственности к замужеству»; либо за что-то наказывает, например: «Убийца должен быть казнён»[32]32
  Etym. V, 19.


[Закрыть].

Отвечаю: как утверждение предписывается разумом с тем, чтобы нечто утвердить, точно так же закон предписывается разумом с тем, чтобы чем-то распорядиться. Но разуму свойственно [последовательно] переходить от одного к другому. Поэтому как в доказательных науках разум ведет нас от некоторых начал к утверждению умозаключений, точно так же он побуждает нас тем или иным способом принять [к исполнению] предписание закона.

Далее, как уже было сказано (90, 1, 2; 91, 4), предписания закона касаются тех человеческих действий, которыми распоряжается закон. Но, как было показано выше (18, 8), существует три вида человеческих действий. Так, одни действия, а именно добродетельные, являются по виду благими, и в их отношении актом закона является предписание, или распоряжение, поскольку «закон предписывает все дела добродетели»[33]33
  Ethic. V, 3.


[Закрыть]. Другие действия, а именно порочные, являются по виду злыми, и в их отношении актом закона является запрет. Некоторые же действия, которые не являются ни очевидно благими, ни очевидно дурными, безразличны по своему виду, и в их отношении актом закона является дозволение. Что же касается страха перед наказанием, то закон использует его с тем, чтобы обеспечить повиновение [закону], в каковом смысле наказание [также] является следствием закона..

Ответ на возражение 1. Как прекращение зла есть своего рода благо, точно так же запрет есть своего рода предписание, и потому если понимать «предписание» в широком смысле, то всякий закон – это своего рода предписание.

Ответ на возражение 2. Советовать свойственно не столько закону, сколько частному лицу, которое не может устанавливать закон. Так, апостол, давая некий совет, присовокупляет: «Я говорю, а не Господь» (1 Кор. 7:12). Поэтому совет нельзя полагать следствием закона.

Ответ на возражение 3. Вознаграждать вправе каждый, а наказывать – никто помимо представителя закона, который наделен полномочием причинять страдание. Поэтому наказание является следствием закона, а награда – нет.

Ответ на возражение 4. Если приучить человека избегать зла и делать добро из-за страха перед наказанием, то со временем он может прийти к тому, что станет поступать подобным образом с удовольствием и по собственному почину Поэтому закон даже через посредство наказания делает людей добрыми.

Вопрос 93. О вечном законе

Теперь мы должны рассмотреть каждый закон по отдельности: Во-первых, вечный закон; во-вторых, естественный закон; в-третьих, человеческий закон; в-четвёртых, старый закон; в-пятых, новый закон, каковой суть закон Евангелия. Что касается шестого закона, а именно закона «скверны», то о нем было достаточно сказано при рассмотрении первородного греха.

Относительно первого [закона] будет исследовано шесть пунктов: 1) что есть вечный закон; 2) всем ли известно о нем; 3) происходит ли от него каждый закон; 4) являются ли субъектами вечного закона необходимые вещи; 5) являются ли субъектами вечного закона возможные природные вещи; 6) являются ли его субъектами все человеческие вещи

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВЕЧНЫЙ ЗАКОН СУЩЕСТВУЮЩИМ В БОГЕ ОТДЕЛЬНЫМ ТИПОМ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вечный закон не является существующим в Боге отдельным типом. В самом деле, существует только один вечный закон. Но в божественном уме наличествует множество типов вещей, поскольку, по словам Августина, Бог «сотворил каждую вещь сообразно её типу»[34]34
  Qq. LXXXIII, 46.


[Закрыть]. Следовательно, похоже на то, что вечный закон не является существующим в божественном уме типом.

Возражение 2. Далее, как уже было сказано (90, 4), закону сущностно необходимо быть обнародованным посредством слова. Но, как было показано в первой части (34, 1), имя Слово в Боге в собственном смысле есть имя Лица [а не сущности], в то время как «тип» относится к Сущности. Следовательно, вечный закон не является божественным типом.

Возражение 3. Далее, Августин говорит: «Мы видим, что выше нашего ума стоит закон, называемый истиной»[35]35
  De Vera Relig. XXX.


[Закрыть]. Но закон, стоящий выше наших умов, – это вечный закон. Значит, вечным законом является истина. Но идея истины отличается от идеи типа. Следовательно, вечный закон не является отдельным типом.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «вечный закон является отдельным типом, которому нам надлежит всегда подчиняться»[36]36
  De Lib. Arb. I.


[Закрыть].

Отвечаю: как в каждом ремесленнике предсуществуют типы делаемых его искусством вещей, точно так же в каждом правителе должен предсуществовать тип порядка тех вещей, которые должны быть исполнены субъектами его управления. И как тип делаемых искусством вещей называется или [просто] искусством, или образцом изделий этого искусства, точно так же тип в том, кто управляет действиями своих субъектов, имеет характер закона (при условии наличия всех остальных признаков [закона], о которых шла речь выше (90)). Но Бог посредством Своей мудрости является Создателем всего и соотносится с сотворенным подобно тому, как мастер соотносится с вещами, сделанными его искусством, о чем уже было сказано нами в первой части (14, 8). Кроме того, Он управляет всеми действиями и движениями, которые обнаруживаются нами в каждой отдельной твари, о чем также было сказано в первой части (103, 5). Поэтому как тот тип божественной Премудрости, посредством которого были сотворены все вещи, имеет характер искусства, образца или идеи, точно так же тот тип божественной Премудрости, посредством которого все подвигается к своей конечной цели, имеет характер закона. Следовательно, вечный закон есть не что иное, как направляющий все действия и движения тип божественной Премудрости.

Ответ на возражение 1. Августин в приведенном отрывке говорит об идеальных типах, которые связаны с надлежащей природой каждой отдельной вещи, и потому им присуще некоторое множество и различие, соответствующее различию их отношений к вещам, о чем было сказано в первой части (15, 2). Но законом, как было показано выше (90, 2), называется то, что определяет человеческие действия к их общему благу. Но если самые различные вещи определены к одной общей им вещи, то их можно рассматривать как нечто одно. Следовательно, вечный закон, будучи типом указанного порядка, единственен.

Ответ на возражение 2. Говоря о любом слове, следует рассматривать две вещи, [а именно] само слово и то, что выражено [этим] словом. Так, устное слово суть нечто, произнесенное ртом человека и выражающее то, на что указывает человеческое слово. То же самое можно сказать и о человеческом умственном слове, которое суть нечто, мыслимое умом, посредством чего человек умственно выражает свои мысли. Что же касается Слова в Боге, то Оно суть мыслимое умом Отца имя Лица, но при этом все, что находится в знании Отца, независимо оттого, относится ли оно к Сущности, Лицам или делам Бога, выражено этим Словом, как говорит Августин[37]37
  De Trin. XV, 14.


[Закрыть], и в том числе этим Словом выражен вечный закон. Но из этого вовсе не следует, что вечный закон – это имя Лица в Боге, хотя он и усваивается Сыну вследствие родовой близости типа и слова.

Ответ на возражение 3. Типы божественного ума соотносятся с вещами иначе, чем типы человеческого ума. В самом деле, человеческий ум измеряется вещами, и потому человеческое представление истинно не само по себе, а постольку, поскольку ум согласуется с [познанной им] вещью (ведь «истинное мнение есть совпадение вещи и мысли [о ней]»). Но божественный ум сам является мерой вещей, и потому, как было показано в первой части (16, 1), любая вещь является истинной настолько, насколько она выражает подобие образа, находящегося в божественном уме. Следовательно, и божественный ум, и его типы истинны сами по себе.

Раздел 2. ВЕРНО ЛИ, ЧТО ВЕЧНЫЙ ЗАКОН ИЗВЕСТЕН ВСЕМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что вечный закон известен не всем. В самом деле, как говорит апостол, «Божьего никто не знает, кроме Духа Божия» (1 Кор. 2:11). Но вечный закон – это тип, существующий в божественном уме. Следовательно, он известен одному только Богу.

Возражение 2. Далее, согласно сказанному Августином, «вечный закон суть то, посредством чего поистине все должно быть наиболее истинным»[38]38
  De Lib. Arb. I.


[Закрыть]. Но никто не знает, каким образом все может быть наиболее истинным. Следовательно, вечный закон не знает никто.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «о вечном законе судить не дано ни единой душе»[39]39
  De Vera Relig. XXXI


[Закрыть]. Но, как сказано в первой [книге] «Этики», всякий человек может судить о том, что ему известно. Следовательно, вечный закон нам не известен.

Этому противоречит сказанное Августином о том, что «знание вечного закона в нас впечатлено»[40]40
  De Lib. Arb. I.


[Закрыть].

Отвечаю: вещь может быть известна двояко: во-первых, в самой себе; во-вторых, в своих следствиях, в которых обнаруживается некоторое подобие этой вещи; так, кто-либо, не видя солнце в его субстанции, может познавать его по лучам. Итак, никто не может знать вечный закон в самом себе, кроме блаженных, которые созерцают Бога в Его Сущности. Но каждая разумная тварь может больше или меньше знать его в [своем] умственном отражении. В самом деле, всякое знание истины есть своего рода умственное отражение и причастность вечному закону, который, как говорит Августин, суть неизменная истина[41]41
  De Vera Relig. XXXI.


[Закрыть]. Затем, всем людям в той или иной степени известна истина, по крайней мере, относительно общих начал естественного закона, а относительно всего остального они – кто в большей, кто в меньшей степени – причастны знанию истины, и таким вот образом больше или меньше осведомлены о вечном законе.

Ответ на возражение 1. Мы не можем знать Божьего как оно есть в себе, но мы можем познавать его в его следствиях, согласно сказанному [в Писании]: «Невидимое Его… через рассматривание творений видимо» (Рим. 1:20).

Ответ на возражение 2. Поскольку каждый познает вечный закон настолько, насколько он на это способен, и так, как это было разъяснено выше, то [в полной мере] постичь его не может никто, ибо нельзя совершенно познать что-либо [только] по его следствиям. Поэтому из известности вышеуказанным образом вечного закона отнюдь не следует, что столь же известен и целокупный порядок вещей, посредством которого вещи являются наиболее истинными.

Ответ на возражение 3. Суждение о вещи можно понимать двояко. Во-первых, как когда познавательная способность выносит суждение о присущем ей объекте, согласно сказанному [в Писании]: «Не ухо ли разбирает слова, и не язык ли распознает вкус пищи?» (Иов. 12:11). Этот вид суждения имеет в виду Философ, когда говорит, что всякий человек может судить о том, что ему известно, а именно насколько то, что представлено на его суд, истинно. В другом смысле мы говорим о суждении в том случае, когда некто высший судит о том, кто находится в его подчинении, вынося своего рода практическое суждение, должен ли последний быть таким-то и таким или нет. И в этом смысле о вечном законе судить не может никто.

Раздел 3. ВСЯКИЙ ЛИ ЗАКОН ПРОИСХОДИТ ОТ ВЕЧНОГО ЗАКОНА?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не всякий закон происходит от вечного закона. Так, есть закон «скверны», о котором шла речь выше (91, 6) и который не происходит от божественного, то есть вечного закона, поскольку он принадлежит «плотским помышлениям», которые, по словам апостола, «закону Божию не покоряются» (Рим. 8:7). Следовательно, не всякий закон происходит от вечного закона.

Возражение 2. Далее, от вечного закона не может происходить что-либо несправедливое, поскольку, как уже было сказано (2), «вечный закон суть то, посредством чего поистине все должно быть наиболее истинным». Но некоторые законы несправедливы, согласно сказанному [в Писании]: «Горе тем, которые постановляют несправедливые законы» (Ис. 10:1). Следовательно, не всякий закон происходит от вечного закона.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «закон, который создан для управления людьми, поистине дозволяет много такого, что наказуемо божественным Промыслом»[42]42
  De Lib. Arb. I.


[Закрыть]. Но, как уже было сказано (1), вечный закон есть не что иное, как тип божественного Промысла. Следовательно, даже не каждый хороший закон происходит от вечного закона.

Этому противоречит следующее: божественная Премудрость говорит: «Мною цари царствуют и повелители узаконивают правду» (Прит. 8:15). Но, как уже было сказано (1), тип божественной Премудрости – это вечный закон. Следовательно, всякий закон происходит от вечного закона.

Отвечаю: как было показано выше (90, 1), закон есть своего рода правило, определяющее действия к цели. Но там, где имеются определенные друг к друг» двигатели, сила второго двигателя необходимо должна быть получена от силы первого двигателя, поскольку второй двигатель не движет до тех пор, пока не приводится в движение первым. Нечто подобное мы можем наблюдать во всех случаях, связанных с управлением, [например] когда низшие чиновники получают руководящие указания от высших, и таким образом царский проект управления государством доходит [проходя все инстанции] до самого низшего управленца. То же самое происходит и в случае ремесел, когда план того, что должно быть выполнено с помощью ремесла, передается мастером подмастерьям, которые делают всю ручную работу. И коль скоро вечный закон является правилом управления, который находится в Плавном Правителе, то все правила управления в низших правителях должны быть получены от вечного закона. Но этими правилами низших правителей являются все законы, за исключением вечного закона. Таким образом, все законы – в той мере, в какой они причастны правильному суждению – происходят от вечного закона. Поэтому Августин говорит, что «все, что во временном законе является справедливым и законным, извлечено человеком из вечного закона»[43]43
  Ibid.


[Закрыть].

Ответ на возражение 1. «Скверна» имеет природу закона в человеке постольку, поскольку она является последующим божественной правосудности наказанием, и в этом отношении она, разумеется, происходит от вечного закона. Но в том отношении, в каком она означает склонность к греху, она противоречит божественному закону и не имеет природы закона, о чем уже было сказано (91, 6).

Ответ на возражение 2. Человеческий закон имеет природу закона в той мере, в какой он причастен правильному суждению, и нет никаких сомнений в том, что в этом отношении он происходит от вечного закона. Но в той мере, в какой он отклоняется от [правого] разума, он является несправедливым законом и обладает природой не закона, а насилия. Однако даже несправедливый закон, коль скоро он создан тем, кто находится у власти, сохраняет некоторое подобие закона (ведь сказано же [в Писании], что всякая власть от Господа Бога (Рим. 13:1)), и потому и с этой точки зрения он происходит от вечного закона.

Ответ на возражение 3. О человеческом законе говорят как о дозволяющем некоторые вещи не в том смысле, что он их одобряет, а в том, что он не способен их направлять. Притом существует немало вещей, которые определяются в соответствии с божественным законом и которые человеческий закон не способен направлять, поскольку более высокой причине подчинено больше вещей, чем более низкой. Впрочем, само то, что человеческий закон не вмешивается в вопросы, которые он не способен направлять, является [одним из] определений вечного закона. Дело обстояло бы совсем иначе, если бы человеческий закон одобрял то, что осуждает вечный закон. Таким образом, из этого следует не то, что человеческий закон не происходит от вечного закона, а только то, что первый не столь совершенен, как второй.

Раздел 4. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ НЕОБХОДИМЫЕ И ВЕЧНЫЕ ВЕЩИ СУБЪЕКТАМИ ВЕЧНОГО ЗАКОНА?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что необходимые и вечные вещи являются субъектами вечного закона. Действительно, все разумное подчинено разуму. Но божественная воля разумна, ибо правосудна. Следовательно, она является субъектом [божественного] разума. Но вечный закон – это божественный разум. Следовательно, Бог является субъектом вечного закона. Но воля Бога вечна. Следовательно, вечные и необходимые вещи являются субъектами вечного закона.

Возражение 2. Далее, тот, кто подчинен Царю, подчинен и закону Царя. Но Сын, согласно сказанному [в Писании], «покорится… Богу и Отцу… когда Он предаст Царство Ему» (1 Кор. 15:28, 24). Следовательно, Сын, Который вечен, является субъектом вечного закона.

Возражение 3. Далее, вечный закон – это божественное Провидение как тип. Но много необходимых вещей подчинено божественному Провидению, например, постоянство бестелесных субстанций и небесных тел. Следовательно, и необходимые вещи являются субъектами вечного закона.

Этому противоречит следующее: то, что является необходимым, не может быть иным, и потому оно не нуждается ни в каком удержании. Но законы, как было показано выше (92, 2), возложены на людей с тем, чтобы удерживать их от зла. Следовательно, необходимые вещи не являются субъектами вечного закона.

Отвечаю: как уже было сказано (1), вечный закон – это тип божественного управления. Следовательно, все, что является субъектом божественного управления, является и субъектом вечного закона, а если что-либо не является субъектом божественного управления, то оно не является и субъектом вечного закона. Действенность этого разграничения можно наблюдать повсеместно. В самом деле, субъектами человеческого управления являются только те вещи, которые могут быть выполнены человеком, а те, которые принадлежат природе человека, например, обладание им душой, рукой или ногой, не являются субъектами его управления. Подобно этому все, что находится в сотворенных Богом вещах, независимо от того, является ли оно вечным и необходимым [или нет], подчинено вечному закону в то время как то, что относится к божественной Природе или Сущности, не подчинено вечному закону, но само суть вечный закон.

Ответ на возражение 1. Мы можем говорить о божественной воле двояко. Во-первых, о воле как таковой, и в этом смысле, коль скоро Его воля – это Его Сущность, она не является ни субъектом божественного управления, ни вечного закона, поскольку она есть то же, что и вечный закон. Во-вторых, мы можем говорить о воле Бога в отношении тех вещей, которые Бог желает ради сотворенного, каковые вещи являются субъектами вечного закона постольку поскольку промыслены божественной Премудростью. В отношении этих вещей о божественной воле говорят как о разумной, хотя её как таковую скорее следовало бы называть их умопостигаемым типом.

Ответ на возражение 2. Бог Сын был не сделан Богом, а естественно Им рожден. Следовательно, Он не является субъектом божественного Провидения или вечного закона, но, пожалуй, как говорит Августин, Сам является вечным законом путем своего рода полного соответствия[44]44
  De Vera Relig. XXXI.


[Закрыть]. Когда же говорят, что Он покорен Отцу, то это связано с Его человеческой природой, в отношении которой Отец больше Его.

Третье возражение представляется справедливым, поскольку в нем идет речь о тех необходимых вещах, которые были сотворены.

Ответ на возражение 3. Как указывает Философ, у некоторых необходимых вещей есть причина их необходимости, и потому то, что они не могут быть иными, зависит от чего-то ещё[45]45
  Metaph. V, 5.


[Закрыть]. А это как раз и является наиболее действенным удержанием, поскольку о чем-либо говорят как об удерживаемом постольку, поскольку оно не может быть иным, чем ему дозволяется.