Текст книги "Поместье Вэйдов"

Автор книги: Флоренс Хёрд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава шестая

Ноябрь выдался холодным и ненастным. Нескончаемой чередой тянулись пасмурные дни, похожие один на другой, как две капли дождя. Сквозь сплошную пелену серых облаков изредка проглядывало солнце, но его лучи не достигали истосковавшейся по свету земли. Морской ветер, хозяин здешних мест, ревниво охранял сумрак, нагоняя выше самых высоких деревьев густой, как кисель, грязно-белый туман.

Я часто бродила по окрестностям. Скоро у меня выработался привычный маршрут: сначала я добредала до ограды военной базы и смотрела на аккуратные ряды маленьких домиков, которые охраняли морские пехотинцы. Потом шла к одинокой каменной скамейке у самой кромки воды. Там я могла сидеть часами, наблюдая за ревущими волнами, иногда грозившими смыть меня с пустынного берега. Но я не испытывала страха, а наслаждалась свежестью морского воздуха и бодрящими уколами соленых брызг. Мне было хорошо, гораздо лучше, чем в удушливой атмосфере дома Вейдов. Отсюда можно было видеть военные корабли, бросившие якоря в маленькой бухте. Пронзительные крики чаек вполне соответствовали моему настроению.

Обычно через некоторое время я забывалась, отрешаясь от земных забот, и погружалась в бездумное оцепенение. Но, сколько бы оно ни длилось, наступал момент, когда приходилось возвращаться назад и идти знакомой мрачной дорогой под нависшими деревьями, через серые железные ворота в невеселый дом, заслонявший мне весь белый свет.

Мне хотелось вырваться из заточения, и я подумывала о возвращении в Колтон, о чем деликатно намекнула в письме к мачехе. Я написала, что жду ребенка, что скоро Джеф уедет и мне будет одиноко. В ответе содержались упреки в несвоевременном замужестве и слишком ранней беременности. «Мы, конечно, будем очень рады, Нэнси, – писала мачеха, – но я не знаю, где тебя разместить. Наш дом – время ведь военное – полон молодыми лейтенантами с военно-воздушной базы. С ними полно хлопот, хоть они довольно милы…» Я сразу же представила себе улыбающуюся мачеху, как она с удовольствием готовит для летчиков своих фирменных цыплят и дотошно входит во все их проблемы. «Джеф тебя ведь не бросил? – спрашивала она. – Его семья, я думаю, будет против твоей поездки. Будущий наследник должен родиться в своем поместье, не так ли?»

Говорить правду было бесполезно. Я заранее знала, что меня не поймут, будут жалеть. Мачеха скажет: «Ты что, не могла удержать мужчину?» По ее представлениям, почерпнутым из романов, женщины должны «удерживать» мужей. Подруги тайно позлорадствуют, прикрываясь деланным сочувствием: «Бедняга Нэнси! Я сразу решила, что она ему не пара. Он ведь такой красавец. Удивительно, как он вообще женился на ней».

Кроме того, в глубине души я надеялась, что он вернется. В самом деле, почему бы и нет? Депрессии бывают у всех, но у него, у неисправимого жизнелюба, это не могло продолжаться долго. В конце концов, он одумается и, конечно же, вернется – не сможет не вернуться – к своей жене и ребенку.

Вскоре я впала в сумеречное состояние. Обычная утренняя слабость постепенно растянулась на весь день. Отвращение к еде сказалось на моей фигуре: я превратилась в ходячий скелет. Вернее не ходячий, а лежачий, потому что стала проводить дни в нескончаемом чтении, поглощенная переживаниями литературных героев, терпевших бедствия на протяжении всего романа, чтобы в конце обязательно получить счастье в награду. Любое возвращение из мира грез вызывало у меня досаду.

По ночам Джо почти не появлялся. А когда приходил, демонстрировал полное пренебрежение ко мне. Вместе с миссис Кингсли он сидел на кухне и часами разговаривал с ней, как будто между ними могло быть что-то общее. Сквозь закрытую дверь я слышала голоса и смех, часто собиралась нарушить их уединение под благовидным предлогом («мне хочется чашечку кофе…»), но всякий раз гордость удерживала меня.

Однажды вечером мы все, кроме Сьюарда, уехавшего на встречу ветеранов, сидели за ужином. Тони, Эрнестина Вейд, миссис Кингсли, Джеф и я расположились за одним столом. Миссис Кингсли рассказывала о новых соседях.

– Сброд, – так она их охарактеризовала. – Приехали в надежде получить работу на вновь открывшихся предприятиях. Вот такие, как они, разбойничают потом на дорогах.

Тони возразил:

– Такие непоседы и рисковые люди сделали Калифорнию такой, как она есть. Вспомните золотую лихорадку сороковых годов прошлого века, положившую начало расцвета здешних мест. Думаете, тогда приехалисюда солидные, положительные буржуа?

Но миссис Кингсли уже оседлала своего любимого конька и не собиралась просто так слезать с него.

– Подождите, – не слушая оппонента, прервала она его возражения. – Отложите рассказ об ужасах тех лет до следующего раза, – и заговорила о случае, о котором сообщила вечерняя газета.

В те дни пресса не акцентировала внимание общества на театре военных действий, предпочитая умалчивать о наших временных неудачах, и заполняла страницы дешевыми сенсациями. Миссис Кингсли смаковала подробности зверского преступления, случившегося, как оказалось, совсем рядом с нами. Какой-то маньяк будто бы ограбил и задушил старушку, а ее привлекательную дочь связал и надругался над ней. Этот рассказ так подействовал на мое воображение, что у меня затряслись губы. Джеф засмеялся и сказал:

– Нэнси, если кто-нибудь к тебе вломится, достань револьвер из ящика стола и застрели его. – При этом он сделал вид, что у него в руках револьвер, и наставил воображаемое оружие прямо на меня.

Тони сказал:

– Ты хочешь ее убить, Джеф?

Я видела, как сверкнули глаза мужа. Он ответил с усмешкой:

– Ты сегодня много смеешься, Тони. Смотри, как бы не пришлось скоро заплакать.

Они всегда так. Тони подначивал брата, а тот не понимал его шуток. Но обижаться друг на друга они давно перестали.

За десертом Джеф неожиданно первым поднялся из-за стола.

– Я зайду побриться, – сказал он. – Перед ночным полетом мне всегда хочется зайти в парикмахерскую. – Его манера носить шляпу походила на детскую шалость: так мал был промежуток между носом и краем головного убора. – Не дожидайся меня, Нэнси. Я не знаю, когда вернусь. Может, придется задержаться.

– Да. Хорошо, – тихо ответила я, уставившись в свою тарелку с шоколадным пудингом. Краем глаза я ловила осуждающий взгляд миссис Кингсли. Не нужно было особо напрягаться, чтобы понять, что именно она думала: «Твой муж не хочет возвращаться к тебе!» Голова моя опустилась еще ниже. Я готова была провалиться сквозь землю.

– Подожди, – остановил Тони повернувшегося выходить Джефа. – Я с тобой.

После ухода мужчин миссис Кингсли стала собирать со стола грязную посуду. Я не помогала, потому что не простила ей обиды и старалась избегать ее.

– Мне нужно идти, – поднялась я, густо покраснев от неловкости.

Эрнестина тоже встала.

– Как только я вымою посуду, я тоже уйду, – сказала миссис Кингсли, обращаясь к нам обеим.

– Куда вы уйдете? – удивилась Эрнестина.

– Меня пригласил один друг. Мы поедем с ним на выходные в Лос-Анджелес. Врач посоветовал мне переменить обстановку.

Мне хотелось спросить, кто пригласил ее: не тот ли широкоплечий моряк, с которым они были в отеле?

– Вы оставите нас на все выходные? – удрученно произнесла Эрнестина.

Миссис Кингсли пренебрежительно усмехнулась:

– Вы уже взрослые люди, я вам не нянька и не могу сидеть на одном месте как привязанная. Ничего с вами не случится.

– Но… – начала было Эрнестина, но я ее перебила:

– Вы совершенно правы, миссис Кингсли. Конечно, ничего с нами не случится.

Целых два дня я буду хозяйничать на кухне! Я ведь еще ни разу ничего не приготовила Джефу! Теперь у меня появится возможность блеснуть кулинарным искусством. Я приготовлю фирменное блюдо мачехи: жареных цыплят! А потом…

– Еда на два дня лежит в холодильнике, – прервала мои мечтания миссис Кингсли.

Когда мы остались одни, я спросила Эрнестину:

– Вы не хотите сыграть партию в шашки?

– Нет, – ответила она. – У меня голова разболелась.

– Хотите, я принесу аспирин?

– Ты очень любезна, Нэнси. Лучше я пойду прилягу. Мне не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру.

Ночью меня разбудили громко хлопнувшие ставни. Я встала и пошла их закрывать. Мельком выглянув в окно, я замерла, любуясь красотой ночного пейзажа. Пока ветер занимался нашими ставнями, он выпустил из виду небо, и оно, вопреки суровому запрету, очистилось от грязных облаков – впервые, наверное, за этот месяц. Полная луна светила ярче самого сильного фонаря. Деревья отбрасывали причудливые тени, пляшущие по земле от порывов сердитого ветра. Золоченые бронзовые часы в гостиной пробили половину двенадцатого.

Вдруг хлопнула наружная дверь, кто-то вошел в дом. Неужели Джеф? Я не поверила. Муж никогда не приходил раньше часа ночи. Может быть, Тони? Но он говорил, что приедет только утром. Нет, скорее это все-таки Джеф вернулся домой раньше обычного. Некоторое время я напрасно ждала звука его шагов, потом накинула халат и, не думая об осторожности, спустилась вниз.

– Джеф? – спросила я, сама удивившись, как слабо и глухо звучит мой голос.

Мне никто не ответил. Вместо ответа послышался неясный шум в столовой. Вдруг мне на память пришли мерзкие подробности ужасного преступления, о котором шла речь за ужином. В этот момент, очевидно, сломанная ветка дерева, подхваченная ветром, с шумом упала на крышу. Я вскрикнула, зажав рот ладонью. У меня затряслись руки. В доме не было ни одного мужчины, только две беззащитные женщины, причем одна из них – беременная, а вторая – сумасшедшая старуха. У меня пересохло во рту. Я едва дышала. Перед моим мысленным взором предстал не знающий жалости вор в черной шляпе по самые глаза, шарящий в поисках добычи руками в черных кожаных перчатках. В столовой он найдет серебро. Удовлетворится ли этой находкой его алчность? Или он будет искать хозяев, чтобы они под пыткой выдали ему домашние тайники? Я ему ничего не скажу, потому что действительно не знаю, где Джеф хранит свои сбережения. Знает ли это миссис Вейд?..

Тут мне на ум пришел совет Джефа воспользоваться его револьвером. Я вернулась, разыскала оружие, с опаской взяла, подивившись его тяжести и холодному блеску. До сих пор мне ни разу не попадались на глаза вещи подобного рода, я держалась от них подальше. Мне стоило больших усилий не бросить револьвер на пол, как ядовитую змею. Я взяла его обеими руками и, еще сильнее задрожав, пошла вперед.

За время, пока я готовилась к отпору, вор не оставил своих поисков. Он почему-то совсем не опасался разбудить обитателей дома, с шумом выдвигал и задвигал ящики столов, громко топал, даже разбил что-то стеклянное. Стакан? Или лампу? Я шла на звук, стараясь ступать осторожно, чтобы застать его врасплох.

Но тут вор стал ругаться, и у меня подкосились ноги. Это был знакомый голос, произносивший знакомые слова! Это был голос Джефа! Вне всякого сомнения! Я подошла к выключателю и зажгла свет. Джеф тут же появился в дверях столовой, немного покачиваясь и держа в руке бутылку виски.

– Почему ты не спишь? – произнес он недовольно. – Иди к себе и ложись в постель!

– Почему ты дома? Разве у тебя сегодня нет полета?

– Все правильно, я сейчас в полете! – сказал он и засмеялся удивленному выражению моего лица. – Вместе с Симмоном. Я ему разрешил поуправлять сегодня самолетом и даже выходить в пике столько раз, сколько его душа пожелает. Кроме меня, больше никто ему этого не позволяет.

Я знала о Симмоне – Джеф мне рассказывал про этого фанатично преданного самолетам механика. Его страшно тянуло летать, и он не упускал ни единой возможности. При этом всегда клянчил у пилотов, чтобы они ему дали вывести самолет из пике – очень опасного виража, применявшегося только в самом начале войны для особо точного бомбометания.

– Думаешь, никто не узнает? Тебе не попадет за это?

Джеф пожал плечами и отпил глоток прямо из горлышка.

– Плевать. Мне нужно было забрать отсюда свой бумажник – он похлопал себя по карману. – Вот он. Больше меня ничего здесь не держит. Пока, Нэнси. Я пошел.

– Джеф? Подожди! – взмолилась я. – Куда ты идешь?

Я почувствовала что-то неладное.

– Какая тебе разница? – обернулся он из дверей. Все свое равнодушие, все сдерживаемое, накопленное и невысказанное пренебрежение прозвучало в этом вопросе.

«Какая тебе разница?» – как горько это слышать!

– Я твоя жена, – тихо сказала я, опустив голову.

Джеф улыбнулся, потом резко расхохотался.

– О господи! Жена! Забудь это слово, ладно? Я женился на тебе случайно, понимаешь? Когда был немного не в себе, ясно тебе это или нет?

Его слова били наотмашь, пронзали насквозь, лишали последней надежды.

– Я устал от твоей постной физиономии. Я нашел другую, которая повеселей. С ней у нас не будет ни детей, ни семьи. Я холостяк по натуре, неужели непонятно? – он опять припал губами к бутылке.

– Но Джеф… – бессильно опустила я руки.

– «Но Джеф», – передразнил он противным голосом. Это было так непохоже на него! Его ли это голос, его ли это манеры, способен ли он на такой чудовищный поступок? Да вообще, он ли это? Или вместо него пришел демон, принявший облик дорогого мне человека, чтобы испоганить душу?

– Давно собирался тебе сказать, все удобного случая не было… Так вот: уезжай отсюда. Хватит. Кончено. Это не должно было даже начинаться. Билет я тебе куплю, собирайся прямо сейчас. От ребенка я отказываюсь.

– Джеф!.. – почти закричала я. – Не говори так!

– Уже сказал, – усмехнулся он, опять прикладываясь к бутылке.

– Я… Вспомни, Джеф!.. Помнишь, когда мы поженились… Мы гуляли, да?.. Ведь ты любил меня, правда?!

– Что из того? Зачем ты, глупая, вышла за меня замуж?

– А зачем ты сам на мне женился?

– Ошибся.

– Нет! – крикнула я еще громче. – Не говори так! Почему ты не хочешь попробовать все наладить?

– Я пробовал. Мне не понравилось.

– А что тебе нравится? – закипела я от возмущения. – Пьянствовать? Развлекаться с девочками в «Голубой лагуне»?

– Что? Кто это тебе наплел про меня?

– Какая разница! Разве я не права?

– Заткнись! Это не твоего ума дело!

– Нет, моего! – я уже кричала изо всех сил.

Он подскочил и отвесил мне мощную пощечину, от которой зазвенело в ушах.

Мое возмущение перешло в бешенство. Я замахнулась, чтобы ударить его, но он схватил меня за руки и не выпускал.

– Ты… Ты… – задыхалась я, стараясь высвободиться. В одной руке я все еще сжимала пистолет. До сих пор не могу понять, как это произошло. Много раз – и в снах, и в воображении – переживала я заново наше столкновение, но ни разу так и не смогла ясно зафиксировать страшный момент нажатия курка. Как это у меня получилось? Не знаю. Но, тем не менее, грянул выстрел и Джеф упал. Не в силах вымолвить слово или двинуться с места, я закрыла глаза и осталась стоять в неподвижности. Мне хотелось умереть и навсегда исчезнуть из памяти людской. Я проклинала тот день и час, когда родилась. Зачем я дожила до этого позора?

Когда, через какое-то время, я открыла все-таки глаза, Джеф лежал лицом вниз. Вокруг витал слабый запах пороха и виски.

– Джеф… – прошептала я и шагнула к нему по осколкам разбитой бутылки. – Джеф!..

Меня охватила страшная слабость и едва не вырвало. Но тут потянуло холодом. Оказалось, что это вошел Тони.

Несколько непередаваемых минут мы молча смотрели друг на друга.

– Что… – начал он, но потом повернулся захлопнуть дверь. – Что случилось?

Оружие выпало из моих ослабевших пальцев.

– Я его… – спазм мешал мне говорить, колени задрожали сильнее.

Тони нагнулся и перевернул тело на спину. Пуля обезобразила лицо убитого.

– Идем на кухню, – сказал Тони и повел меня заруку.

Я не сопротивлялась.

На кухне он зажег свет и дал мне полный стакан бренди.

– Это встряхнет тебя. Пей. Потом расскажешь.

Он сел напротив, налил себе во второй стакан и стал ждать. Но у меня не было сил ни на что.

– Пей, пей. До дна… Вот так. А теперь скажи, что случилось.

– Я застрелила Джефа… Я думала, это грабитель, и взяла пистолет… Меня разбудил шум, понимаешь? – язык стал наконец повиноваться мне. – Он сказал, что я ему не нужна, что он нашел кого-то получше. У меня, по его мнению, постная физиономия. Он ударил меня. А потом… Пистолет выстрелил!

У Тони отвисла челюсть от изумления.

– Чего-чего? – прервал он меня. – Джеф погиб в авиационной катастрофе час назад! Именно поэтому я и приехал сюда. Сообщить. Его самолет упал в море и затонул. Он вошел в крутое пике, но не смог выйти из него вовремя. Спасатели не успели… Вот что произошло!

– Симмон…

– Да, Симмон был, говорят, вместе с ним.

– Джеф, по его словам, разрешил Симмону полетать вместо себя.

– А! Черт возьми, не может быть!.. То-то я смотрю – машина Джефа у ворот…

– Но он все равно мертв… – я посмотрела на свои руки, на обручальное кольцо. Теперь мне нужно будет вдовье украшение.

– Нэнси… – он видимо пытался собраться с мыслями. – Наверное, нужно вызвать полицию.

– Да, – отозвалась я устало. – Конечно.

Тони встал и направился к телефону.

Через минуту я услышала, как он говорит в трубку:

– Приезжайте. Произошло несчастье.

Несчастье! Я убила Джефа! Нечаянно. Я выстрелила в него, и он умер.

– Сейчас приедут, – сказал вернувшийся Тони.

Ветер за окном усилился. Теперь он выл в трубе и трепал ставни. Они хлопали, как выстрелы. Как выстрел. Мой.

– Твоя мама ничего не знает, – сказала я. – У нее болела голова, и она приняла аспирин. Узнает потом, когда проснется. Я…

– Ей-то что… Она никогда особенно… не пеклась о Джефе.

– Но он же ее сын.

Да, сын. Вернее, был сыном. Надо привыкать говорить о Джефе в прошедшем времени, привыкать, что его больше нет. Не верится как-то. Непривычно. Мне вспомнился день, когда я впервые его увидела, красивого, стройного, подтянутого, с жизнерадостной улыбкой… И вот его не стало. Слезы навернулись мне на глаза.

– Нэнси, когда приедет полиция, ты молчи. Скажи только, что без адвоката не будешь давать показания, и больше не говори ни слова, хорошо?

– Тони, я убила его. Зачем это скрывать? Понимаешь – я у-би-ла Дже-фа!!!

– Это – всего лишь несчастный случай, так? Револьвер выстрелил сам.

– Да, конечно… Но… Тони, Как тебе сказать… Он наговорил мне такого, что я действительно была готова его убить…

– Ты уверена?

– Я… Я… Трудно сказать. Он такого наговорил! Сказал, чтобы я собирала вещи… Он был пьян!

– Ладно, давай не будем об этом. Только не перебивай меня, когда я начну говорить с полицией, не лезь вперед, договорились?

Я кивнула. Мы помолчали. Начался дождь. С шумом включился холодильник. Ставни стали хлопали еще сильнее, теперь они били не по нервам, а по ушам.

– Я не могу, пойду закрою ставни, – сказала я.

Тони согласился. Ему этот стук тоже не нравился.

Он вдруг поднялся, снял с вешалки старый плащ, слишком ему короткий.

– Пойду загоню в гараж «бьюик». Что ему мокнуть под дождем? – пробормотал он.

Оставшись одна, я испугалась. При каждом новом порыве ветра мне чудилось, что дом кряхтит от натуги, готовый вот-вот разрушиться. Я старалась не думать о лежащем рядом человеке с пустыми незрячими глазами. Чтобы отвлечься, я стала пересчитывать утят на узоре скатерти.

Тони долго не было.

Минуты тянулись невыносимо медленно. В конце концов я решила идти под дождь искать Тони. Лучше промокнуть и замерзнуть, чем сойти с ума в тепле. Но только я встала на ноги, как он вернулся, мокрый с головы до ног.

– Там нужна лестница, – невнятно пробормотал он. – Иначе не добраться. – И стал снимать плащ.

Но тут зазвенел звонок.

– Сиди здесь, – Тони снова стал одеваться. – Это, наверное, полиция. Я сам открою.

– Нет, – сказала я. – Я тоже пойду.

И мы пошли вдвоем.

На месте преступления свет все еще горел, хрустели под ногами осколки разбитой бутылки. Но тела не было! Так же как и пистолета!

Они исчезли без всякого следа.

Глава седьмая

Голова у меня закружилась, ноги подкосились, и я упала бы, если бы Тони вовремя не поддержал меня. Глаза мои сами собой закрылись.

Как будто издалека донесся мужской голос, утешающий и подбадривающий. Кто-то стал энергично трясти меня за плечи.

– Ради бога, не падай в обморок! – попросил голос – Я должен впустить полицию, а то они черт знает что подумают.

– Хорошо, – ответила я, лишь бы от меня отвязались. Мне хотелось лечь на пол, закрыть глаза, заткнуть уши и и ни о чем не думать.

Меня посадили в кресло. Скоро я услышала шум открываемой двери и звук шагов нескольких человек. Потом послышался низкий, хриплый мужской голос:

– Мы получили вызов.

Я открыла глаза. Передо мной стояли два полицейских. Говорил, по-видимому, старший по званию: пожилой человек, коротко стриженный, с русыми волосами, слегка тронутыми сединой.

– Это вы звонили? Лейтенант Вейд, если не ошибаюсь?

– Да, – ответил Тони. – А это миссис Вейд, жена моего брата, Джеффри Вейда, недавно застреленного здесь при странных обстоятельствах.

Глаза у полицейского были колючие, подозрительные, какого-то неопределенного, почти белого цвета. Взгляд его вызывал озноб.

– Разрешите представиться: капитан Кэлдвел из отдела убийств. А это лейтенант Парсон.

Полицейский помоложе стоял, широко расставив ноги, держа руки в карманах, не сняв фуражки. Его лицо ничего не выражало, кроме угрюмого недоверия ко всему на свете.

– Где труп? – спросил капитан Кэлдвел.

Тони в затруднении наморщил нос.

– Понимаете…

– Я спросил, где убитый? Покажите мне тело.

– Э-э-э… Видите ли…

– В чем дело?

Полицейские уставились в недоумении на Тони.

– Дело в том, что тело исчезло…

– Что? – спросил озадаченный страж порядка. – Надеюсь, вы тут нам не шутки шутите?

– Э-э-э… Видите ли, я сам в затруднении. Час назад тело моего брата лежало вот здесь, на ковре. Дело было так: его жена очень испугалась ночного шума и решила, что в дом забрался грабитель. Она взяла из ящика револьвер, о котором как раз накануне говорил Джеф, и пришла сюда. Они поссорились, револьвер непроизвольно выстрелил…

– Где это произошло?

– Здесь.

– Вы не трогали тело?

– Нет.

Молодой полицейский, снисходительно кивавший в продолжение сбивчивого рассказа, под конец криво усмехнулся. Его глаза-щелки успели рассмотреть предполагаемое место преступления до мельчайших подробностей.

– А где кровь? – произнес он свои первые в течение разговора слова.

– Она была, честное слово, – сказала я. – У него… на лице… – слезы душили меня, я не смогла закончить фразы.

– Где хотя бы следы крови? – упорствовал настырный молодой человек. – Здесь сухо.

– Что вы на это скажете? – поддержал своего подчиненного капитан.

– Не знаю, – потерянно пожал плечами Тони. – Брат лежал здесь, – клянусь, чем хотите. Потом мы пошли на кухню и оставили его одного.

– Вы не выходили из дома?

– Нет.

Я вспомнила, что он все-таки выходил, но не придала этому значения. Так ли это важно?

– Откуда на полу битое стекло? Похоже, кто-то разбил бутылку?

– Да, – сказала я. – Это Джеф… пил из бутылки, когда мы… Когда… – рыдания опять прервали меня.

– Когда вы застрелили его?

– Я…

На этот раз Тони не дал мне договорить.

– Нэнси! Помолчи! – резко приказал он, а потом повернулся к капитану Кэлдвелу. – Понимаете, они поссорились, он стал вырывать у нее револьвер, произошел случайный выстрел.

– И он упал прямо здесь, на ковер?

– Да.

– Хорошо, а где же оружие?

На мгновение повисла тягостная пауза.

– Оно тоже исчезло, – выдавил из себя наконец Тони.

Опять воцарилась тишина. Полицейские обменивались взглядами и едва заметными жестами, понимая, видимо, друг друга без слов. Капитан чуть слышно потянул носом воздух.

– Вы сегодня употребляли алкоголь? – с небольшой долей иронии осведомился он.

– Нет… – запальчиво начал было Тони, но потом густо покраснел. – То есть… да… Но уже после того, как пошли на кухню! Понимаете, нам надо было прийти в себя. Нас трясло. Без стакана бренди мы не могли даже разговаривать!

– Стакан бренди?! Вы уверены, что больше ничего не пили?

Тони покраснел еще больше.

– Послушайте, бросьте ваши штучки! Мы не были пьяны, это точно! Зачем нам обманывать? Говорят вам, что брат лежал здесь мертвым час назад! Брат! Лежал! Здесь! Мертвый! Час! Тому! Назад! Вам ясно?!!

– Хорошо, – капитан опять шмыгнул носом. – Не волнуйтесь. Разберемся. Будем думать. Кстати, у вас нет каких-нибудь предположений?

Тони отрицательно помотал головой.

– Может быть, ваш брат был ранен, а не убит? Тогда он мог встать или уползти куда-нибудь.

– Нет. Я совершенно ясно видел, что он мертв.

Кэлдвел повернулся к своему молчаливому спутнику.

– Парсон, посмотрите вокруг на всякий случай.

Парсон, не говоря ни слова, вышел под проливной дождь. Кэлдвел достал из кармана пачку сигарет и протянул Тони.

– Спасибо, не хочу, – отказался Тони.

– Давайте спокойно все обсудим, – ровным голосом предложил капитан полиции.

– Пойдемте в кабинет, – сухо сказал Тони.

Он помог мне взобраться по лестнице. Я едва переставляла ноги. Меня трясло, все плыло перед глазами. В кабинете стоял стол, за которым иногда Эрнестина и Сьюард играли в шашки, и два дивана, не считая нескольких стульев. Мужчины сели друг напротив друга.

– Есть ли еще кто-нибудь в доме? – начал капитан.

– Только моя мама, – ответил Тони. – Она спит.

– Ее не разбудил выстрел?

– Она спит в дальней комнате.

– На первом этаже? – уточнил полицейский и закурил.

– Да.

– И она ничего не слышала? – повторил он вопрос – Думаете, в это легко поверить?

– Она спала, я же вам сказал. Это, по-моему, естественно!

В этот момент на пороге появился Парсон, отряхивавшийся после дождя, как мокрый пес.

– Один мужчина выходил из дома, – отрапортовал он старшему.

– Что именно ты усмотрел?

– Ни черта! – проворчал Парсон. – Без лодки здесь никуда не добраться, – добавил он и тоже зажег сигарету.

– Ну ладно, давайте вернемся к самому началу.

– Подождите! – прервал его Тони. – Миссис Вейд хочет…

– Пусть она сама скажет, если хочет, – парировал Кэлдвел. – Или ей нужен переводчик?

– Разве вы не видите, в каком она состоянии? Говорить буду я!

– Если мы захотим вас слушать, не так ли?

– Знаете что?! – возмутился Тони, собираясь вскочить с дивана.

– Не надо, Тони, – сказала я, положив ему руку на колено. – Капитан прав. Я… Я уже чувствую себя получше.

– Прекрасно, миссис Вейд, – сказал Кэлдвел и скорчил гримасу, которая, наверное, означала у него улыбку.

Я попыталась как могла связно рассказать обо всем случившемся, начиная со своего ночного пробуждения и до приезда Тони. Трудно было не отвлекаться, не пойти на поводу скачущих мыслей. Капитан не торопил меня, не задавал много вопросов, иногда пережидал, пока я успокоюсь.

– По какой причине вы стали… драться? – спросил он и внимательно посмотрел на меня, как будто искал следы пощечины Джефа.

Не могла ж я ему все рассказать! Как признаться, что тебя выгонял из дома собственный муж? Сказать такое труднее, чем даже выстрелить из пистолета!

– Это семейное дело, – пролепетала я.

Парсон резко выпрямился и положил ногу на ногу. Мне показалось, что он хочет что-то сказать, но полицейский молчал, щурясь на меня сквозь сигаретный дым.

– Так, – повернулся капитан к Тони. – Теперь вашао чередь. Что вы можете добавить?

Тони рассказал, что был на военно-воздушной базе вместе с братом, потом зашел к друзьям поболтать, но тут его настигла трагическая весть об аварии самолета, в котором его брат совершал учебно-тренировочный полет.

– Никто не знал, что на самом деле вместо летчика самолетом управляет механик Симмон, – покачал он головой и продолжал рассказ о своей поездке в дом, в котором обнаружил тело уже оплаканного им брата.

– Значит, убитый каким-то образом исчез… – задумчиво проговорил капитан Кэлдвел уже без прежнего скепсиса.

Внезапно раздался какой-то шум в дверях. Мы все обернулись и увидели Эрнестину Вейд в ночной рубашке.

– О, я и не знала, что у нас гости, – жеманно произнесла она. – Тони, кто эти люди?

Тони вскочил и подбежал к матери.

– Это так… Это друзья, мама. Почему ты не спишь? Иди, ложись, прошу тебя! Уже поздно.

– Ну как же я оставлю гостей? – спросила она полусонно.

– Не беспокойся, мама. – Тони легонько подталкивал ее вон из комнаты.

– Одну минутку, – произнес вдруг капитан Кэлдвел.

– Оставьте, прошу вас, – приглушенно сказал Тони. – Вы же видите, мама спала. Незачем сейчас беспокоить ее.

– Позвольте мне решать, – огрызнулся полицейский.

– Что он хочет решать? – поинтересовалась старая леди, побледнев вдруг как полотно и осматривая всех нас поочередно. – Что он хочет здесь решать, Тони? Что случилось? Я хочу знать!

– Вы крепко спали, миссис Вейд?

– О да. Я даже теперь не могу проснуться как следует, – заговорила она по-детски капризным голосом. – Нэнси дала мне две таблетки аспирина. Я чувствую себя совершенно разбитой от этих пилюль.

– Я тебе принесу воды, мама. Хорошо? А сейчас пойдем.

И они ушли. На этот раз представители закона не стали вмешиваться. Они сидели и молчали до возвращения Тони.

Капитан отметил его возвращение сногсшибательным вопросом:

– Убей меня бог, не пойму, зачем мы вам понадобились? Ну, спрятали тело, так и радовались бы, что ушли от наказания! А то ведь мы можем найти труп, и тогда вам не поздоровится!

– Обыщите хоть все Соединенные Штаты! Я не прятал труп, чтоб вы провалились!

– Послушай, малый! – Бесцветные, какие-то водянистые глаза капитана вдруг превратились в горячие уголья. – Не возникай сильно, понял? Ты сам нас вызвал, теперь терпи, понял? Мы к тебе не напрашивались, а вот ты можешь напроситься, понял?

– А вы не держите меня за болвана или пьяного, договорились?

– Где тут телефон? – меняя тон, спокойно спросил Кэлдвел.

Тони молча показал в сторону прихожей.

– Как позвонить на военно-воздушную базу?

Тони молча написал на листке ряд цифр и подал капитану.

Мы не последовали за Кэлдвелом, но могли слышать каждое его слово, сказанное в телефонном разговоре с базой. После представлений и объяснений он задал вопрос:

– Меня интересует вот что: летал ли сегодня ночью некий Джеффри Вейд?

Потом после паузы…

– Вы уверены? Ошибки быть не может? Ага. Спасибо.

Тут же полицейский возник в дверях.

– Так вот. Два с половиной часа назад самолет, ведомый вашим братом, упал в океан. С ним в кабине действительно находился механик Симмон. Но! Совершенно точно утверждается, что в самолете находятся останки двух людей, а не одного.

– Какая чепуха! – возмутился Тони, – Посмотрите хоть на его машину! Она стоит у ворот. Кто бы мог без самого хозяина приехать в его дом на его машине?

– В чем вы хотите меня убедить? В том, что ваш брат дважды погиб и дважды исчез? Зачем мне его машина? Мне нужен он сам! А не его машина!

Тони раскрыл рот, чтобы возразить, но не нашел слов и понуро опустил голову.

Капитан Кэлдвел встал со стула. Его спутник надел шляпу.

– Лейтенант! – начал Кэлдвел. – Я не знаю, зачем вы это все затеяли. Может, когда вы проспитесь…