355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Флоренс Хёрд » Поместье Вэйдов » Текст книги (страница 2)
Поместье Вэйдов
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:37

Текст книги "Поместье Вэйдов"


Автор книги: Флоренс Хёрд


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава вторая

Мы прибыли к крытому красной черепицей вокзалу в Сан-Диего только к вечеру. Едва продравшись с чемоданами сквозь ораву штурмующих багажное отделение морских пехотинцев, Джеф крикнул такси. В машине он назвал шоферу адрес на Мэйвуд-авеню в пригороде Пойнт-Лобос.

Улицы были запружены автомобилями и людьми. Толпы рабочих, точно лемминги во время степного пожара, спешили к автостоянкам и к поджидавшим их автобусам, длинной линией выстроившимся вдоль тротуаров.

– Похоже на то, что мы угодили в самый час пик, – с досадой пробормотал таксист, пока мы еле плелись в общем уличном потоке. – Как раз в это время на авиазаводах кончает работу дневная смена.

Наконец промышленный район остался позади, и мы въехали в зажиточные кварталы города. Я смотрела по сторонам, затаив дыхание от восхищения. Вокруг стен оштукатуренных в разные цвета уютных домиков пламенели лиловые огоньки вьюна; тут и там на аккуратно подстриженных лужайках росли приземистые мохнатые пальмы с широкими желтоватыми листьями; другие пальмы, высокие, точно фонарные столбы, с гладкими ровными стволами и пышными султанами изумрудно-зеленых листьев на макушках тянулись бесконечным рядом вдоль шоссе. Справа в бухте белели на солнце тонкие как спички мачты прогулочных яхт, а далеко впереди, за рыжим обрывом каньона, появлялась и снова исчезала широкая голубая полоса Тихого океана.

Я засыпала Джефа тысячей вопросов: умеет ли он плавать? есть ли у него яхта? как называют вон то диковинное растение? Но Джеф пребывал в мрачном расположении духа и отвечал односложно или отделывался невразумительным мычанием. Он сильно проигрался в поезде, к тому же недостаток сна и избыток алкоголя вконец его измотали.

Скоро автомобиль свернул на посыпанную гравием дорогу между двумя каменными пилонами.

– Вот мы и приехали, – сказал Джеф, несколько оживляясь.

Из-за густых крон деревьев мне не удавалось увидеть дом – даже солнечные лучи едва пробивались сквозь листву. Автомобиль остановился возле массивных чугунных ворот, за которыми начиналась мощенная белым камнем дорожка, ведущая прямо к парадному крыльцу дома. Мы выбрались из машины, и я наконец смогла рассмотреть жилище семьи Вейдов.

Дом был огромный – гораздо больше, чем я ожидала. Угрюмый трехэтажный особняк со множеством башенок, ниш и балкончиков вытянулся вдоль давно не стриженной лужайки. Большие и маленькие окна неприветливо взирали с грязно-коричневого фасада; одни имели прямоугольную форму, другие плавно закруглялись кверху, а третьи, высокие и узкие, напоминали бойницы крепости. Все окна наглухо занавешивали шторы. Унылость фасада немного скрашивали покрытые белой краской карнизы, но они не могли развеять гнетущее ощущение запустения и ветхости, исходившее от особняка.

Преодолев три истертые каменные ступеньки, мы прошли через чугунные ворота и очутились в саду. Здесь все говорило о небрежении и заброшенности. Между могучими эвкалиптами и причудливо изогнувшимися перечными деревьями вились многочисленные побеги плюща и журавельника; желтые ростки горчицы мелькали на лохматых клумбах вперемешку с тощими кустиками ноготков. Когда-то белые, теперь же совершенно скрывшиеся под слоем коричневатого мха дорожки убегали в глубь сада и быстро терялись в густой траве. Тут и там виднелись чахлые желтые и красные бутоны одичавших розовых кустов, безуспешно пытавшихся противостоять натиску вербены и бегонии.

Из черного проема двери вышла женщина и, приложив ладонь к глазам, стала наблюдать за нашим приближением.

– Это ты, Джеф? – крикнула она.

Джеф взбежал по ступенькам крыльца, оставив меня в нерешительности стоять внизу.

– Да, это я, мама. – Он равнодушно чмокнул еев щеку. Поверх его плеча она смотрела на меня выцветшими голубыми глазами с лишенными ресниц розовыми веками, придававшими ее взгляду нечто кроличье. От всего ее облика веяло той же неухоженностью, что и от сада. Некогда белокурые волосы были кое-как собраны в неопрятный белесый узел; одна прядь растрепалась и торчала в сторону. На бледном лице застыло странное болезненное выражение – с равным успехом его можно было принять за раздражение и за смущенность. На ней были надеты длинная темно-синяя юбка и несвежая голубая блуза с несколькими недостающими пуговицами. У меня даже мелькнула мысль, не преувеличил ли Джеф состояние своей семьи. Или, может быть, миссис Вейд принадлежала к тому типу богатых пожилых женщин, которые из эксцентричности позволяют себе пренебрегать своим внешним видом?

– Мама, это Нэнси, – сказал Джеф, отступая в сторону. – Новая миссис Вейд.

Розовые веки миссис Вейд беспомощно замигали.

– Кто? – переспросила она слабо.

– Нэнси! Ее зовут Нэнси! – громко и с нетерпением проговорил Джеф, как говорят с недоумками или тугими на ухо стариками. – Она твоя невестка!

Миссис Вейд протянула мне чуть вздрагивающую руку. Я осторожно пожала ее, поразившись, до чего она была хрупкая, сухая и горячая, точно птичья лапка.

– Очень рада познакомиться… – промямлила я, еще не решив, как к ней обращаться. «Миссис Вейд» – звучало бы чересчур официально, а сказать ей «мама» я не могла.

– Джеф не говорил мне… Он ничего не писал… – Ее голос дрожал от волнения.

– Мы не успели, – объяснила я. – Мы хотели написать, но все случилось так быстро, что у нас совсем не осталось времени. Потом мы решили, что приедем и сами все расскажем.

– Я знала, что Джеф должен вот-вот приехать, но он не предупредил…

– Нэнси ведь тебе объяснила, что у нас не было времени, – произнес Джеф, не скрывая досады. – Сколько раз еще нужно повторять!

Входная дверь распахнулась, и на пороге появилась невысокая плотная женщина. Секунду она неподвижно стояла, глядя на нас.

– Белла! – вскричал Джеф и бросился в ее распростертые объятия. Они тепло обнялись. Белла покрыла поцелуями его лицо, а я стояла рядом, не зная, куда деваться от смущения. Затем она отстранилась, говоря:

– Дай же мне на тебя посмотреть. О, ты просто великолепен! Настоящий военный летчик.

На вид Белле было лет сорок – сорок пять. Ее когда-то стройная фигура теперь слегка расплылась в талии, но по-прежнему ее нельзя было назвать грузной. Сочность – вот наиболее подходящее слово для ее внешности. Округлые загорелые руки были обнажены до плеч, пышную грудь подчеркивал вызывающе низкий вырез простой деревенской сорочки. Резкие черты смуглого лица дышали страстью и силой, выдавая властный и необузданный нрав. Большие миндалевидные глаза и угольно-черные волосы наводили на мысль о примеси индейской или испанской крови в ее жилах. Единственным украшением служили серьги в виде продетых в мочки ушей больших золотых колец, какие носят старые цыганки.

Несколько минут она оживленно болтала с Джефом, не обращая внимания на меня и на миссис Вейд. Наконец Джеф сказал:

– Белла, позволь представить тебе Нэнси. – С этими словами он обнял меня за плечи и легонько притянул к себе.

Густые брови миссис Кингсли недоуменно полетели вверх, в глазах сверкнул холод.

– Нэнси, я хочу тебя познакомить с несравненной миссис Беллой Кингсли, – продолжал тем временем Джеф, – единственной и неповторимой…

– Кто это? – неприязненно спросила миссис Кингсли.

Джеф расхохотался.

– Это моя жена, Белла. Как она тебе нравится?

Говоря откровенно, мне была не слишком по душе фамильярность Джефа. В данную минуту я бы предпочла более церемонное обращение, чтобы увереннее чувствовать себя под колючим взглядом миссис Кингсли.

– Твоя… кто? – переспросила она, глядя на Джефа широко открытыми глазами. Кровь отхлынула от ее щек, остались лишь два красных пятна на широких скулах.

– Я успел жениться по пути в Вест-Коуст, – небрежно бросил Джеф.

– Ты? Жениться? – последнее слово она произнесла так, словно речь шла о чем-то неприличном. – Где же ты ее подцепил?

От стыда я готова была провалиться сквозь землю. Ужасно вот так стоять и слушать, как о тебе говорят, точно о неудачной покупке в супермаркете.

– Я познакомился с ней в Колтонском университете, – сказал Джеф. – Правда ведь, она премиленькая?

Миссис Кингсли не ответила, продолжая испытующе смотреть на него.

– Ты мог бы, по крайней мере, предупредить меня, – проговорила она наконец.

– Полно, Белла! Стоит ли сердиться из-за пустяков! – В этот момент Джеф походил на напроказившего мальчишку, старающегося избежать взбучки.

Миссис Кингсли поджала губы и промолчала. Она окинула меня с ног до головы холодным оценивающим взглядом, заставив покраснеть до корней волос. Я мгновенно вспомнила о своей измятой в дороге юбке, забрызганных грязью туфлях, немытых несколько дней волосах.

С какой стати я должна стесняться ее, спрашивала я себя сердито. Ведь она здесь всего лишь экономка! Но было ясно с первой же минуты, что всем в доме заправляет именно миссис Кингсли, а вовсе не бедняжка миссис Вейд.

– Будет тебе дуться, Белла! – прервал тягостное молчание Джеф. – Сколько можно препираться, стоя на пороге? Лучше расскажи-ка, что у нас сегодня на ужин, – мы умираем от голода!

Не говоря ни слова, Белла повернулась и удалилась в дом. Джеф, взяв меня за руку, повел через стеклянную дверь вслед за ней.

До конца дней мне, наверное, не забыть впечатления, которое в тот первый раз произвел на меня дом Вейдов. Внутри огромной пустой прихожей царили холод и сумрак; дневной свет едва проникал в окна через пыльные тяжелые шторы. В нос ударил запах плесени, столь характерный для старых особняков, – запах разложения и смерти. По моей коже прошел озноб – то ли от затхлого сырого воздуха, то ли от жутковатой атмосферы дома. Посредине начиналась широкая лестница с низкими выщербленными ступеньками, ведущая на верхние этажи дома. Выше она раздваивалась, расходясь в стороны двумя изогнутыми ветвями. По обеим сторонам основания лестницы на низких квадратных постаментах два мраморных купидона с крылышками за спиной держали в воздетых к небу пухлых ручках громоздкие золоченые светильники.

Джеф сразу же направился в столовую, где нас уже дожидался накрытый стол. Ужин явился для меня тяжким испытанием – чего не скажешь о Джефе. Он говорил и говорил с Беллой, словно стараясь наверстать упущенное за год своего отсутствия в доме. Ни его, ни ее ничуть не заботило то, что я и миссис Вейд пребываем в совершенном забвении. Я попыталась было завести разговор со своей новоприобретенной свекровью, но миссис Вейд только слабо улыбнулась в ответ, и слова сами собой замерли на моих губах.

Комната, в которой мы сидели, казалась мрачной, несмотря на высокий потолок и большие окна в просторных полукруглых нишах. Мебель была тяжеловесная и очень старая. В центре стоял массивный круглый стол на ножках в виде изогнутых когтистых лап некоего диковинного зверя. Сбоку возвышался огромный буфет из темного полированного дерева с резными створками и мутными, от времени растрескавшимися стеклами. Стены покрывали выгоревшие обои ядовито-зеленого цвета, испещренные замысловатым, напоминающим некие загадочные письмена орнаментом.

– В наше время так трудно найти хорошую прислугу, – жаловалась миссис Кингсли. – Любой индеец, едва научившись писать свое имя, спешит устроиться на оборонный завод. Раз в неделю только и приходит одна мексиканка помогать мне прибираться. Спесива ужасно, но я вынуждена ее терпеть. От Сьюарда помощи не дождешься, он вечно торчит в саду, да все без толку – сам видел, какой там ералаш.

– Кстати, – спросил Джеф, – где сейчас старина Сьюард?

– Отправился на собрание командиров дружин противовоздушной обороны. На военную службу его не берут по возрасту, да потом еще эта его хромота… Вот он и отводит душу, муштруя дюжину таких же, как он сам, отставников. Обычно он приходит поздно, мы никогда не ждем его к ужину.

– Сьюард все такой же ужасно милый, – подала голос миссис Вейд. – Он настоящий джентльмен, и его очень ценит начальство…

– Ты так говоришь, Эрнестина, потому что он твой давний поклонник, – с иронией произнесла миссис Кингсли. – Послушать тебя, так он прямо-таки ангел воплоти!

Она собрала со стола пустые тарелки и понесла их на кухню. Миссис Вейд моргнула несколько раз розовыми веками, затем, наклонившись к сыну, заговорщицки произнесла:

– Я забыла сообщить тебе нечто важное.

– Что именно, мама? – Джеф лениво захрустел стебельком сельдерея.

– Тони вернулся! – ее водянистые глаза заблестели.

– Тони? Откуда же он явился?

– Он теперь служит во флоте. Стал морским летчиком и носит такую же красивую форму, как твоя, – она дотронулась дрожащими пальцами до его плеча.

– Я чуть было не подумал, что он вернулся домой.

– Но я это и имела в виду…

Возвратилась миссис Кингсли со стопкой чистых тарелок в одной руке и большим блюдом с пирогом в другой.

– Мама мне что-то говорила про Тони. Уверяет, что он будто бы служит во флоте, – обратился к ней Джеф.

– Я разве не рассказывала? Он совсем недалеко от нас, на военной базе, и частенько ночует дома. – Она принялась разрезать пирог быстрыми точными движениями.

– Тони что, тоже летчик, как и я? Мне казалось, что он уже староват для полетов.

– Нет, он не летает, – ответила миссис Кингсли. – Кажется, он занимает какой-то пост в штабе. Точно сказать не могу – Тони не очень-то разговорчив. Ты же знаешь, он всегда был очень скрытным.

Миссис Вейд вскинула голову:

– Я так рада, что снова вижу его дома! Он теперь вырос и превратился в солидного мужчину… Его отец мог бы им гордиться.

– Мама, он уже десять лет как вырос, – проговорил Джеф.

– Да-да, ты прав… Но я его очень давно не видела. – Руки миссис Вейд дрогнули. – Когда он уехал, ты был еще совсем крошка и не помнишь его…

– Почему же, – криво усмехнулся Джеф, – кое-что помню. В особенности его приезды на каникулы.

Похоже было, что Джеф не слишком ладил со своим братом.

– Он был такой милый мальчик, такой воспитанный – всегда пододвинет мне стул, когда садимся за стол. Принесет, если нужно, чистую салфетку… – Ее голос прерывался от волнения. – Тони был такой маленький, а все уже понимал. Мы много с ним говорили, я ему рассказывала про Лотти…

– Эрнестина! – резко прервала ее миссис Кингсли. – Нечего волновать себя пустыми разговорами! Ешь пирог, – она поставила перед миссис Вейд тарелку. – Твой любимый, с яблоками.

– Но Белла… – слабо запротестовала миссис Вейд.

– Хватит, я же тебе сказала! Не то…

Что хотела сказать миссис Кингсли, так и осталось неизвестным, однако бледное лицо миссис Вейд побледнело еще больше. Спрятав под стол трясущиеся руки, она попыталась улыбнуться, но в ее слезящихся глазах ясно читался страх.

В полном молчании мы пили кофе, когда из прихожей донесся звук хлопнувшей двери. Через минуту в столовую вошел мужчина лет шестидесяти с коротко подстриженными седыми волосами и аккуратной щеточкой седых усов. При виде нас он удивленно остановился, затем сказал, обращаясь к Джефу:

– Здравствуй, мой мальчик! Признаться, никак не ожидал сегодня тебя здесь встретить.

Слегка прихрамывая, он пересек комнату и пожал Джефу руку.

– Для своих лет ты выглядишь отлично! – проговорил с улыбкой Джеф, отвечая на его рукопожатие. – И все благодаря твоей гимнастике, верно?

Вошедший коротко кивнул. Глядя на его моложавое, с легким загаром лицо, я отметила про себя, что он, несмотря на возраст и хромоту, в самом деле, оставлял впечатление здоровья и силы.

Джеф повернулся ко мне:

– Это дядя Сьюард, Сьюард Таунсенд. Дядюшка, хочу познакомить тебя с моей женой. Ее зовут Нэнси.

Если дядя Сьюард и удивился, услышав, что у Джефа появилась жена, то он ничем этого не показал. Взглянув на меня густо-синими глазами, он вежливо улыбнулся и проговорил тоном, каким обращаются к случайно попавшему на семейный ужин постороннему:

– Рад знакомству.

– Ах, Сьюард, не ездил ли ты нынче в город? – обратилась к нему миссис Вейд.

– Да, Эрнестина, – с неожиданной мягкостью в голосе ответил он. – И кое-что оттуда для тебя привез.

Миссис Вейд всплеснула руками, на ее бледных щеках проступил слабый румянец.

– Ах, благодарю!.. Что же это?

Таунсенд сунул руку в карман куртки и извлек небольшой сверток, перетянутый золотистой ленточкой.

– Ты сама желаешь развязать его, Эрнестина, или это сделать мне?

– Развяжи лучше ты, Сьюард. Мои руки теперь плохо меня слушаются.

Таунсенд развязал ленточку, сорвал хрустящую обертку и с легким поклоном протянул ей маленькую черную коробочку. После нескольких неудачных попыток миссис Вейд сумела-таки справиться с защелкой и открыть бархатистую крышку. Трепещущими пальцами она достала с ватной подстилки на донце серебряный браслет, один из тех, что были столь популярны в годы войны. На них обычно гравировалось имя владельца, адрес, возраст и группа его крови.

– Ах… ах… – Глаза миссис Вейд наполнились слезами. – Это ужасно любезно с твоей стороны! Ты просто чудо, Сьюард!

Миссис Кингсли, молча наблюдавшая за сценой, поджала губы, затем проговорила:

– Милая вещица. Советую сразу надеть ее, пока ты ее не потеряла.

Миссис Вейд в замешательстве глянула на Беллу, затем перевела глаза на Сьюарда.

– Давай-ка я его тебе надену, – сказал он.

– Нацепи его ей на щиколотку, – со смешком произнес Джеф. – Сейчас многие так носят.

Вид браслета странным образом напомнил мне об обручальном кольце, которое Джеф надел мне на палец в день женитьбы. Я опустила глаза и украдкой глянула на свою руку. Это было студенческое кольцо Джефа с овальной эмблемой Колтонского университета. Для меня оно оказалось чересчур велико, и, чтобы кольцо не соскальзывало, я обвязала эмблему кусочком ленты. Но и после этого кольцо плохо держалось на руке, и, кроме того, чтобы спрятать узелок, мне приходилось носить его, повернув эмблемой к ладони, а это было не так уж удобно. Я надеялась, что Джеф купит мне настоящее обручальное кольцо, которое придется мне впору, – пусть даже это будет простое золотое колечко, а не бриллиантовый перстень, – но стеснялась попросить его об этом.

Я постаралась отогнать от себя печальные мысли. Разве эти мелкие огорчения не пустяки в сравнении с тем, что я теперь жена Джефа?

Пирог давным-давно был съеден, а мы все сидели и сидели за столом. Мне казалось, что ужин не кончится никогда. После столь насыщенного событиями дня я чувствовала смертельную усталость и ужасно хотела спать. Еле сдерживая зевоту, я прислушивалась к тому, как миссис Кингсли обсуждает с Джефом, куда нас лучше поселить.

– Почему бы тебе не переночевать сегодня в своей комнате? – спрашивала она его. – Нэнси же может устроиться в маленькой спальне в конце коридора.

– Нет! – услышала я собственный голос – Я не согласна.

Все взгляды устремились на меня, и я почувствовала, как мое лицо заливает краска, словно я сказала какую-то непристойность.

– «Да не отлучите жену от мужа ее, ибо соединил их сам Господь!» – смеясь, проговорил Джеф. Сьюард и миссис Вейд присоединились к его смеху, от чего мое смущение возросло еще больше.

Не смеялась только миссис Кингсли. С минуту она сидела, нахмурив брови, затем с неохотой сказала, что в таком случае нам лучше всего занять старую спальню миссис Вейд.

– Только предупреждаю: там довольно пыльно, – добавила она. – Твоя мать, Джеф, уже давно спит на первом этаже в бывшей привратницкой.

Миссис Кингсли нисколько не преувеличивала насчет пыли. Толстый серый ее слой лежал повсюду: на полу, на подоконниках, даже на дверных ручках. Но хуже пыли был тяжелый прелый запах, пропитавший буквально все предметы в спальне. Его не мог уничтожить даже свежий ночной ветер, ворвавшийся в распахнутые мной настежь окна.

Справа от двери стояла широченная кровать со спинками из резного ореха; слева располагался допотопный комод; у окна – туалетный столик с треснувшей мраморной столешницей, на котором стояла старомодная лампа с двумя абажурами, кувшин, несколько безделушек из китайского фарфора и аляповатый ржаво-красный поднос.

Ничего, утешала я себя, завтра же начну наводить здесь порядок. Я сниму линялые плисовые портьеры и повешу веселые ситцевые занавески. Я раздобуду удобные стулья с новой яркой обивкой, уберу неуклюжий мраморный столик, избавлюсь от уродливой настольной лампы, заменю…

Мои размышления прервала миссис Кингсли, быстро и ловко стелившая на кровать свежие простыни. Покончив с постелью, она выпрямилась и произнесла:

– В этой спальне все сохраняется в точности так, как это было в день свадьбы миссис Вейд с отцом Джефа. С тех пор здесь никогда ничего не меняли. Миссис Вейд будет очень расстроена, если обнаружит в комнате перестановку.

Белла пристально посмотрела на меня, и я почувствовала, что совершенно теряюсь под пронзительным взглядом ее пасленово-черных, чуть раскосых глаз.

Неужели она сумела прочесть мои мысли? Если да, то нанесенный ею удар оказался точен – огорчать миссис Вейд я никогда бы не решилась.

Я обескураженно молчала, стоя посреди пыльной спальни. Видимо, мои чувства легко читались по моему лицу, так как Белла, прежде чем выйти из комнаты, окинула меня долгим насмешливым взглядом.

Едва за ней закрылась дверь, я бросилась к Джефу и обвила его руками. Нагнувшись, он поцеловал меня, и я сразу же позабыла о неуютной комнате, о миссис Кингсли, о гнетущем чувстве одиночества, не покидавшем меня весь вечер. В крепких объятиях Джефа я ощущала себя в полной безопасности.

Джеф снова поцеловал меня, затем сказал:

– Ты не будешь возражать, если я немного прогуляюсь? Хочу проведать нескольких старых друзей. Я знаю, ты очень утомлена и вряд ли согласишься пойти вместе со мной.

Конечно же, я не возражала. Я вовсе не желала, чтобы Джеф считал меня вздорной и эгоистичной женой, чтобы в угоду мне он, женившись, забросил своих приятелей. Но в глубине души мне очень хотелось первую ночь в его доме провести вместе с ним. Ведь, кроме него, все мне было здесь чужим, а родной тихий Колтон с милым сердцу пансионом матушки Би – так далек…

Несмотря на страшную усталость, мне долго не удавалось заснуть. Я беспокойно ворочалась с боку на бок и никак не могла отыскать удобное положение. Каждый раз, заслышав скрип или шорох, которые в изобилии наполняют ночью любой старый особняк, я замирала в надежде, что это поднимается по лестнице Джеф.

Но Джеф вернулся лишь под утро. Я неподвижно лежала с закрытыми глазами и делала вид, что сплю, когда он, обдав меня запахом виски, улегся наконец рядом. Спустя минуту он уже крепко спал.

Так прошла моя первая ночь в поместье Вейдов.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю