Текст книги "Любовники (ЛП)"

Автор книги: Фиона Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

26

Джейк

Когда я с трудом открыл глаза, из кухни пробивался тусклый свет. Они были горячими и опухшими из-за недавнего нервного срыва. Когда я приподнялся, в голове у меня запульсировало, и мне казалось, что я выпил целую бутылку виски, а не просто вышел из себя.

Проведя рукой по лицу, я сел, прежде чем заметил, что уже почти девять. Я огляделся, но понял, что Джексона нет. Должно быть, перед уходом он накрыл меня одеялом. Я сбросил его и уперся локтями в колени, обхватив голову руками. Мои чувства были смешаны с болью, от которой у меня сводило живот, и волнением, усиливавшим эту боль. Я хотел возненавидеть бабочек, похающих у меня в животе, когда я вспоминал, как кожа Джексона горела под моей собственной. Я хотел пожалеть о том, как он целовал меня, о том, как он держал меня, когда я сломался. Хотел. Но я этого не сделал.

Я потянул себя за волосы и тихо усмехнулся над тем затруднитёльным положением, в котором оказался. Я был таким потерянным, злым, взволнованным, полным ненависти к себе, надежды, страха и всех чёртовых эмоций, какие только есть на свете, что мне казалось, я вот-вот взорвусь, произведу взрыв, после которого ничего не останется. В тот момент я даже хотел, чтобы это случилось, чтобы мне не пришлось признавать свои ошибки.

Но мне было нужно это сделать. Мне нужно было осознать свои решения и встретиться с Кариной лицом к лицу. Мне нужно было осознать ту яму, в которую я сам себя загонял всё глубже и глубже. Мне нужно было поговорить с ней, и как бы сильно моё тело ни хотело восстать против этого, моя кожа натягивалась, я чувствовал себя почти невыносимо и так, словно она больше не подходила мне, мне нужно было отпустить её.

Я не мог тащить Карину за собой, и пока я не смогу держать себя в руках, не смогу и её удержать. От одной мысли об этом у меня внутри всё сжалось. Мне хотелось кричать и бить себя за то, как сильно я всё испоганил.

Больше всего меня задело не то, что я изменил своей невесте, а то, что я предал своего друга. Карина всегда была моим другом. Даже когда мы были детьми, нам удавалось смеяться друг над другом. Как только мы начали работать вместе, всё это закончилось. Мы провели так много времени вместе, сблизились. Она дала мне связь, которой мне не хватало со времён Джексона, и напомнила мне, каково это – радоваться встрече с кем-то. Я вспомнил то время в отеле, когда мы напились и смеялись до трёх часов ночи. Вспомнил, как она строила мне рожи, стоя сзади во время презентаций, проверяя, смогу ли я продолжать. Вспомнил, как она смеялась надо мной, когда я врезался в стеклянную дверь на работе.

Вспомнил, как она обнимала меня, когда я плакал после похорон моего отца. Вспомнил, как впервые сказала мне, что любит меня, поцеловала, приняла меня. Каждое воспоминание давило на меня, как удар в грудь, лишая меня последнего глотка кислорода. И это причиняло боль, словно ножи вонзались всё глубже, потому что я знал… Знал, что мне нужно встретиться с ней лицом к лицу, и всё будет кончено. Я не знал, как обстоят дела с Джексоном, но я должен был проявить к ней уважение и сначала поговорить с ней.

Когда я вышел из душа, на телефоне меня ждало сообщение, и я так разнервничался, что слова расплывались перед глазами.

Карина : Нам нужно поговорить.

Карина : Приходи позже, если сможешь. Я не буду спать.

Я спустился по лестнице в ее квартиру, используя каждую свободную секунду, чтобы попытаться подготовиться. Но ничто не могло подготовить меня к тому, чтобы признать свои ошибки. У меня не было достаточно времени, чтобы быть готовым принять последствия.

Сделав глубокий вдох, насколько позволяли мои лёгкие, я постучал в дверь и подождал. Медленно выдохнул, когда услышал щелчок замка. Она приоткрыла дверь, выглядя смиренной и побеждённой, прежде чем распахнуть её полностью и отступить назад, уставившись себе под ноги. Мне хотелось схватить её за подбородок и заставить посмотреть на меня, но я не имел права прикасаться к ней, не имел права ничего требовать от неё.

– Привет, – сказал я, как только дверь закрылась.

– Привет. – Она указала на диван. – Хочешь присесть?

Сидя рядом с ней, я наблюдал, как Карина ковыряется в ногтях, избегая встречаться со мной взглядом. Как мы здесь оказались? Разве мы не были счастливы в пятницу вечером перед открытием? Разве мы все не должны были вернуться сюда и отпраздновать? И всё же, два дня спустя, мы все в отчаянии и растерянности, отдаляемся друг от друга. Как будто занавес отдёрнули, чтобы показать то, от чего мы все прятались. Всё произошло внезапно, как вспышка. Бум. И всё было выставлено на всеобщее обозрение, чтобы никто не мог это проигнорировать.

Я желал сказать, что хотел бы вернуться и всё изменить, но это бы лишь выиграло нам немного времени. Результат всегда был бы один и тот же. То, что мы скрывали это от самих себя, не означало, что этого не происходило.

– Нам нужно закончить с Джексоном, – она заговорила первой, и её слова были тихими и неубедительными. Как будто она читала сценарий, в который сама не верила. – Я хотела этого, потому что хотела снова зажечь между нами искру, когда почувствовала, что мы отдаляемся друг от друга. Когда я ощутила, что мы скорее друзья, чем те, кто скоро станет мужем и женой. Я хотела напомнить нам, что между нами была страсть. Я хотела этого, потому что мы все склонны к сексуальным приключениям, и мне нужна была эта связь с тобой. – Она всё ещё смотрела на свои пальцы, теперь её голос был полон сдерживаемых эмоций. – Но мы зашли слишком далеко.

Слишком далеко.

Слишком далеко – это ещё мягко сказано.

– Карина… – я протянул руку, чтобы накрыть её ладонь своей, но она отдернула её. Она вскинула голову и уставилась на меня, а её покрасневшие глаза и сжатые губы разрывали меня изнутри.

– Как долго ты испытываешь к нему чувства? И я не имею в виду в плане секса. – Сценарий был выброшен в окно. Она была полна огня, боли и гнева.

– Карина, пожалуйста…

– Просто скажи мне! – закричала она срывающимся голосом, заставив нас обоих подпрыгнуть.

Мои глаза горели, и я изо всех сил старался сдержаться. Она заслуживала моей честности. А не моих чувств. Я прикусил нижнюю губу, пытаясь подобрать слова, пытаясь собраться с духом, чтобы произнести их.

– Я… я не думаю, что понимал свои чувства к Джексону, потому что они были к мужчине. Я превратил их в дружбу. Я игнорировал их глубину, боялся их и прятал за маской простых приятелей. А потом случилась та ночь в колледже, и с меня как будто сорвали маску, и я был вынужден посмотреть на это. И это напугало меня до смерти, и я убежал. Потом, когда мы все остались одни, я надел новую маску, сказав, что это для тебя. Будто это не я принимал решение быть с мужчиной, это было ради тебя. Это было легко сделать, потому что я не ходил по улице, разглядывая других мужчин. Очевидно, я не был геем. – При этих словах мои щёки вспыхнули. – Думаю, что влечение было всегда, смешиваясь с дружбой, которая у нас уже была. Я просто прикрыл это ложью.

Карина снова уставилась на свои руки. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы не потянуться к ней, когда её плечи затряслись, и она всхлипнула.

– А меня ты когда-нибудь любил? – спросила она тихим голосом. С таким же успехом это мог быть крик, такой вред это мне причинило.

– Боже, да, Карина. – Не в силах сдержаться, я схватил её за руки, хотя и не имел на это права, но ей нужно было поверить мне. – Ты так много значишь для меня. Ты была рядом со мной, когда я больше всего в тебе нуждался. Ты была моим лучшим другом. Я правда люблю тебя. – Но мы оба знали, что любовь, в которой я признавался, была недостаточно глубокой, чтобы удержать нас вместе.

– Тогда почему не я?

Я хотел отрицать это. Желал притвориться, что не понимаю, о чём она говорит. Хотел притвориться, что для нас это не конец, и прижаться к ней ещё крепче. Но не мог. Я больше не мог ей лгать.

Я сжал её маленькие ручки в своих, запоминая каждое прикосновение.

– Я…я не знаю, – и истерически рассмеялся. – Я ничего не знаю и чувствую, что схожу с ума, ничего не вижу ясно.

Её руки сжались в кулаки, прежде чем спросить:

– Вы с Джексоном когда-нибудь были вместе без меня? Я знаю, что вы проводили много времени наедине. Вы… – она поперхнулась этим словом, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем оно сорвалось с её губ. – Ты изменял мне с ним?

Мои вены заледенели, и я отпустил её. Мне приходилось снова и снова сглатывать, чтобы подобрать слова и справиться с паникой, охватившей мою грудь. Я ещё ничего не сказал, а она уже плакала, глядя на меня, и на её лице было написано отчаяние. Её голубые глаза были такими яркими, какими я никогда их не видел, из-за её слёз. Её губы задрожали, а брови нахмурились, когда Карина покачала головой, как будто могла опровергнуть это.

Мои эмоции были на пределе, и я не мог остановить слёзы, наполнившие мои глаза и покатившиеся по щекам. Я смахивал их, но они продолжали накатывать, словно приливная волна, сотрясающая моё тело. Я задыхался и выдавил из себя:

– Прости меня. Мне очень, очень жаль.

– Когда?

– Я…

– Когда! – закричала она.

Я не мог заставить себя взглянуть на неё, и знал, что это делает меня ещё большим трусом.

– В пятницу в баре и прошлой ночью.

Я не стал вдаваться в подробности, потому что то, что произошло, не отменяет того факта, что это произошло. Одна скрытность не более простительна, чем другая.

Я не заметил, как меня толкнули. Карина уперлась ладонями мне в грудь, зарычала и оттолкнула меня. Снова и снова, пока толчки не превратились в удары. Она била меня по рукам и груди и всё это время всхлипывала. И я позволял ей это. Я позволил ей выместить свой гнев на мне.

– Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу. Я… – она подавилась рыданием, её удары стали мягче и сбавили обороты. – Ненавижу тебя, – прошептала она.

Когда Карина, наконец, закончила, её руки легли мне на плечи, а голова упала на руку. Воспользовавшись случаем, я притянул её к себе и обнял. Она не отстранилась, просто вцепилась в мою рубашку и заплакала. Время от времени она ударяла меня кулачком и хныкала:

– Ненавижу тебя, – но сколько она мне позволит, я буду держать её в своих объятиях, и мы будем плакать обо всём, что теряли.

– Мне так жаль, – прошептал я ей в волосы. – Так жаль. Я в полном беспорядке, и я… я больше не знаю, кто я. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем это. Большего, чем то, через что я заставил тебя пройти. Ты заслуживаешь лучшего мужчину – лучшего друга. Ты заслуживаешь быть счастливой.

Её слёзы высохли, и она начала глубоко дышать, пытаясь взять себя в руки. Я сделал то же самое и вытер глаза, продолжая обнимать Карину так долго, как она мне то позволяла.

Она заговорила так тихо, что я почти не расслышал её.

– Ты тоже заслуживаешь счастья.

Что? Мои мышцы напряглись от удивления.

Она вытерла глаза и села, а я неохотно отпустил её.

– Ты лживый ублюдок, и я ненавижу тебя, но я тоже должна признать свою роль.

Карина всегда умела брать на себя ответственность, смотреть правде в глаза и не перекладывать вину на других. Но это была не её вина.

– Карина, нет.

– Я знала, что у нас были трудности. И, возможно, я крепче прижалась к тебе, потому что мне нравилось чувствовать, что мой отец гордится мной, хоть для разнообразия. Но наши отношения стали больше похожи на желание провести жизнь вместе, чем на страсть. Нам было комфортно. Мы были друзьями. – Её голос стал твёрдым и дрожал от искренности. Она сидела, выпрямившись, как королева. – А я заслуживаю страсти. Я заслуживаю быть первой.

– Заслуживаешь. Боже, Карина, конечно ты заслуживаешь этого.

Её плечи снова опустились, из глаз потекли слёзы, так же, как и у меня. Чёрт, я хотел снова обнять её, но она обхватила себя руками, и я понял, что больше не нужен ей.

– Джейк… – её голос дрогнул, и она откашлялась, прежде чем встретиться со мной взглядом. – Не позволяй какому-то ярлыку разрушить тебя.

Я никогда не пойму, как эта женщина могла сидеть здесь после того, как я не сделал ничего, кроме того, что был её недостоин, и говорить мне мудрые слова, пытаясь поднять мой моральный дух. Она была королевой, а я был недостоин быть её королем. Но, несмотря ни на что, я всегда буду рядом с ней, если она когда-нибудь будет нуждаться во мне.

– Не позволяй своему отцу заставлять тебя сомневаться в себе, – я нерешительно протянул руку, чтобы коснуться её плеча, и она позволила мне. – Я всегда рядом с тобой, Карина.

Она издала смешок, но отстранилась.

– Возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Ты мой лучший друг, и это, возможно, стало причиной нашего падения. Но, Боже, я так сильно тебя ненавижу и не могу сейчас смотреть на тебя. Это слишком больно.

Я съёжился, понимая, что заслуживаю гораздо худшего.

– Но когда-нибудь это пройдёт, и я захочу своего друга. Так что, чёрт возьми, тебе лучше подождать, пока я перестану тебя ненавидеть.

– Конечно. Для меня станет честью подождать тебя.

Мы смотрели друг на друга, ничего не говоря, зная, что это был последний раз, когда мы были так близки, и кто знает, надолго ли.

– Я всегда буду любить тебя, – произнёс я.

Карина прикусила губу и кивнула, опустив глаза.

– Тебе, наверное, лучше уйти.

– Хорошо.

Я стоял и ждал, на случай, если она ещё что-нибудь скажет, но она продолжала смотреть на свои колени, и я решил дать ей немного покоя.

Каждый шаг к двери давался мне с трудом. Почему-то мне хотелось провалиться сквозь землю и никогда больше не вставать, но в то же время хотелось улыбаться, потому что я знал, что больше не причиняю ей боли. Карина заслуживала большего счастья, чем я когда-либо мог ей дать. Я лишь надеялся, что она его обретёт.

27

Карина

Щелчок закрывающейся двери означал конец.

Это не просто Джейк ушёл из моей квартиры, это было завершение целой главы моей жизни. А что ждало меня по ту сторону, я понятия не имела. Всё казалось таким мрачным.

Я откинулась на спинку дивана и подтянула колени к груди, позволяя беззвучным слезам течь по моим щекам, пока я смотрела в потолок.

Единственное, от чего я не могла отказаться, так это от моей дружбы с Джейком, и, возможно, это делало меня самой глупой дурой на Земле, но, если я вычеркну его из своей жизни, я потеряю больше, чем жениха, я потеряю своего лучшего друга. От одной этой мысли меня затошнило, и я ещё плотнее сжалась в комок, чтобы защититься. Мой жених изменил мне, и я не могла простить его за это, но и мой лучший друг влюбился в другого и солгал мне об этом. Сейчас я ненавидела его, но это не навсегда. Я смогу простить своего друга. Я хочу этого.

Но потеря Джейка была лишь частью волны эмоций, захлестнувших меня. Мысль о том, чтобы поговорить с отцом и сказать ему, что мы с Джейком не собираемся жениться, вызвала у меня тошноту.

– Уф, – простонала я. Его даже не было рядом, а его разочарование уже было ощутимым. У меня вырвался смешок, когда я подумала, сколько времени пройдёт, прежде чем мой отец начнет подбирать мне женихов, которые могли бы занять место Руссо в управлении Руссо-частью компании.

Боже. Работа.

Менее чем через двенадцать часов меня ждала целая новая неделя, и мне предстояло встретиться с отцом лицом к лицу, что станет лишь прелюдией к распространению слухов по офису. Мне предстояло встретиться с Джейком лицом к лицу, и мою грудь сдавило от очередного рыдания из-за того, что я так скоро снова увижу его. Я была не готова, рана была слишком свежей. Если мне придётся столкнуться с ним лицом к лицу с болью, разрывающей меня, – наблюдать, как он продолжает встречаться с Джексоном, – горечь отравит меня, и я подорву нашу дружбу. Не в силах сдерживаться.

Нет. Я не смогу ни с кем встретиться завтра.

Я схватила со стола свой телефон и отправила короткое сообщение секретарше, чтобы она отменила мои встречи на всю неделю. У меня выходные, и непохоже, что отец вообще это заметит. Он всё равно взял на себя большинство моих проектов. Все, кроме Александра. Первая улыбка с пятницы появилась на моих губах, когда я подумала о том, что до сих пор не отправила ему те файлы.

Я возьму на неделю отпуск, но продолжу заниматься бизнесом Александра. К тому времени, как я вернусь в офис, моему отцу будет уже поздно что-либо предпринимать. Контракт с Кентом уже будет заключён, и всё это будет сделано вашей покорной слугой.

Почувствовав первые проблески счастья, я встала, приняла душ и забралась в постель. Я включила свою самую оптимистичную, тихую музыку и смотрела в потолок, пока моё тело не погрузилось в сон.

Как и в последние два дня, мои мысли переключились на моего сероглазого незнакомца. Столь маленький момент проведенного вместе времени заполонил мои мысли и с тех пор руководил принятием моих решений.

Будь первой.

Два слова, которые я всегда буду держать при себе. Я заслуживаю быть первой.

Ну, эти слова и его поцелуй. Его мягкие губы всплывали в моей памяти в случайные моменты, и мне приходилось прикасаться к своим, как будто я могла воссоздать то чувство, которое они оставили. Я сделала это снова, закрыв глаза и проведя пальцами сначала по нижней губе, затем по верхней. Моя грудь затрепетала, вспоминая его вкус, вспоминая слова, которые он мне бормотал.

Тот факт, что я не могла остановить свой разум, стал ещё одним фактором, подтолкнувшим меня к решению отвергнуть Джейка. Как я могла быть с Джейком, если сразу после того, как мне причинили боль, я смогла фантазировать о другом мужчине, которого даже не знала? Как я могла быть с Джейком, когда от того поцелуя меня поглотило возбуждение? Было ли это то же самое, что он чувствовал с Джексоном? Не то чтобы ты хотел, чтобы кто-то другой поглотил тебя, но не в силах с этим бороться?

Не могу сказать, что от этого стало легче, но я в достаточной степени успокоилась, по крайней мере, поняла его сторону. Я ненавидела это – ненавидела его, – но понимание смягчило острые углы моей боли. Достаточно, чтобы уснуть.

Однако к утру мои эмоции сменились на обиду и гнев. Я пыталась отвлечься от них. Побегала, купила продукты, почитала в книжном магазине, прежде чем потратить слишком много денег. Ничего из этого не помогло. Моё сердце бешено колотилось, а мышцы напрягались каждый раз, когда я думала о его предательстве – думала обо всём, с чем мне пришлось столкнуться.

И тогда я поняла, что всё ещё не все улажено. У меня по-прежнему был кто-то, с кем мне нужно было покончить, чтобы двигаться дальше. Джейк был не единственным, кто причинил мне боль. Джейк был не единственной частью этого уравнения. Джексон был большим, чем просто партнёром в постели; в первую очередь, он был другом, тем, кому я доверяла. Вот почему я даже позволила ему быть частью нашей сексуальной жизни. А он предал меня. Он воспользовался моим доверием и причинил мне боль.

И, несмотря на мой гнев по отношению к ним обоим, я переживала. Мягкая часть меня, которую я сейчас ненавидела, переживала. Что, если Джексон причинил Джейку боль? Прошлой ночью он выглядел потерянным, и в его речи не было его обычной уверенности, он запинался на каждом слове, был не уверен в себе. Я ненавидела то, что мне было не всё равно, но, как будто во мне было две стороны, одна из них, как друг, хотела защитить Джейка, несмотря ни на что. Даже если он этого не заслуживал.

У него не было никого, кто мог бы присмотреть за ним.

Точно так же, как я была бы одинока без него.

***

Джексон

– Ты не мог бы взять ещё пачку салфеток, прежде чем пополнить запасы ликера? – я спросил Кайла, моего бармена. – Какое-то время мы будем вдвоём, но потом придёт Венди, чтобы помочь. – Он быстро кивнул, давая понять, что услышал меня, и исчез в коридоре.

Прошёл всего один день с тех пор, как я видел Джейка. Не прошло и двадцати четырёх часов. Каким-то образом мне удалось отправить ему только одно сообщение, в котором я спрашивал, всё ли с ним в порядке. Чего я действительно хотел, так это посылать ему вопрос за вопросом, требуя, чтобы он ответил на них все.

Друзья ли мы? Есть ли у нас что-то большее? Знает ли Карина? Ты выбрал её? Смогу ли я всё ещё быть с тобой, если ты выберешь её? Когда я смогу снова увидеть тебя? Могу я поцеловать тебя? Прикоснуться к тебе?

Но я сдержался, отправив всего лишь одно простое сообщение. Я сказал, что буду его другом, если это всё, чего он от меня хочет. Итак, я вёл себя как друг. Джейк ответил, что с ним всё хорошо, но ему нужно немного времени. Я смотрел на сообщение целых десять минут, пытаясь расшифровать его без каких-либо интонационных изменений. Сколько это «немного времени»? Неделя, месяц, год? Или двадцать четыре часа? Меньше? Я отчаянно хотел, чтобы было меньше. Мой разум успокаивался, когда я был с ним.

Однако, с тех пор как я проснулся этим утром, мои мысли были какими угодно, только не спокойными. Они прокрутили все сценарии: от того, что Джейк больше никогда не заговорит со мной, до того, что он придёт ко мне и будет умолять быть с ним, до того, что он появится с Кариной под руку и спросит, когда мы снова будем трахаться. Неизвестность разъедала меня изнутри.

Затем мои мысли переключались на Карину, и мне захотелось избить себя до полусмерти. Я скучал по ней. Я скучал по нашей динамичной жизни и совместному времяпрепровождению. Какое-то время мне казалось, что я принадлежу этому миру. Прошло так много времени с тех пор, как я испытывал это приятное чувство, что я уже привык к его отсутствию. То, что его не было, никогда не имело значения. Пока оно не появилось, и теперь преследовало меня, как призрачная конечность.

– Чёрт, – пробормотал я, закрывая лицо руками.

Я не имел права требовать такого принятия. Я разрушил это. Разрушил свою связь с Кариной. И из-за этого я должен гнить изнутри, и я гнил. Но и нет. Потому что внутри у меня также порхали бабочки, когда я думал о том, что буду с Джейком, вспоминая, как он обнимал и трахал меня прошлой ночью. Только мы вдвоём. Никаких опасений, никакого бегства, только мы и наша отчаянная потребность друг в друге.

Я был в полном беспорядке. Всё было в полном беспорядке, и я мог только догадываться, что это мелочь по сравнению с тем смятением, которое испытывал Джейк. Я вспомнил, как впервые понял, что меня привлекают мужчины. Я бежал от этого и списывал всё на подростковые гормоны и возбуждение от простого воздуха. Мне потребовались годы, чтобы смириться с этим, и у меня была любящая семья, которая поддерживала меня. А у Джейка было поле с неизвестными минами.

Я проверял ящики для инвентаря, когда раздался звонок двери.

– Мы ещё час закрыты, – крикнул я.

Вместо того, чтобы снова услышать звон колокольчика, означающий, что они ушли, послышались сердитые шаги. Я резко обернулся, готовый вышвырнуть их вон, когда встретился взглядом с парой горящих голубых глаз, сердито смотревших на меня. Я незаметно прикрыл руками свои причиндалы, потому что Карина не выглядела так, будто собиралась целоваться или мириться.

Она продолжала приближаться, пока не оказалась прямо передо мной, затем отдёрнула руку и ударила меня в грудь своим маленьким кулачком. Она ударила меня так сильно, что я застонал и отступил на несколько шагов.

– Это за то, что ты мне понравился.

Ещё один удар, от которого мне захотелось поднять руки, чтобы заблокировать её, но я всё ещё слишком беспокоился о своих яйцах.

– Это тебе за то, что ты заигрывал с моим женихом за моей спиной.

Ещё один удар.

– Это тебе за то, что притворялся моим другом.

Я закрыл глаза от боли, причиняемой скорее её словами, чем ударами. Я и не заметил, как она ударила меня по лицу, но моя шея дёрнулась в сторону, и раздался громкий звук пощёчины, как раз перед тем, как я почувствовал жгучую боль. Я пошевелил челюстью и повернулся к Карине лицом, даже не защищаясь, потому что знал, что заслужил это.

А видеть слёзы, наполняющие её глаза, и видеть, как дрожит её рука, когда она указывала на меня, было больнее, чем любой физический ущерб, который она могла мне причинить.

– А это… – её голос дрогнул. – Это за то, что разбил мне сердце. Я доверяла тебе. Мы были друзьями.

Я ещё немного постоял, убеждаясь, что я лёгкая мишень, если ей это нужно. Но когда по её щекам скатилась первая слезинка, я больше не мог сдерживаться.

– Мне так жаль. Блядь, – прорычал я. – Я заслуживаю всех твоих слов, твоей ярости, твоей боли. Я заслужил всё это. Потому что ты мне нравишься. У меня не так много друзей, и мы поладили, а я… я всё испортил, и мне жаль.

– Ты придурок, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

– Знаю.

– И я ненавижу тебя.

Я вздрогнул, как будто она снова дала мне пощечину.

– Знаю. И я хочу сказать, что я бы вернулся к самому началу и никогда не соглашался на эту игру в «правду или действие», но не могу. Я наслаждался каждой секундой, проведённой с вами. С вами обоими. И я всё испортил.

Карина впилась в меня взглядом, мышцы её челюсти подёргивались, когда она изо всех сил старалась воспламенить меня одним лишь взглядом. И, возможно, это было эгоистично с моей стороны, но я должен был дать ей понять, что это не просто развлечение. Это не было незначительным.

– Я люблю его, – сказал я ей. На этот раз Карина поморщилась. – Я так долго ставил всех выше себя, но не смог сделать это с ним. Я люблю его, и мне так жаль, что я его люблю.

Она стояла, застыв, как прекрасная сердитая статуя, позволяя тишине окутать нас тяжёлым одеялом, приковывая меня к месту. Я снова закрыл глаза, потому что мне было больно смотреть на неё.

Острая, жгучая боль пронзила мой сосок, и я попыталась отдёрнуться, но крепкий кулак Карины только сильнее сжал его, и ожог распространился по всей моей груди.

– Боже, чёрт. Проклятье. Блядь. – Ругательства полились потоком из моего рта, когда она сильнее сжала мой сосок, прежде чем, наконец, отпустить его.

– Это всего лишь предварительный демонстрация того, что произойдёт, если ты когда-нибудь разобьёшь ему сердце.

У меня брови полезли на лоб.

– Что?

– Он любит тебя, и он мой друг. Прямо сейчас, я ненавижу вас обоих и хочу раздавить ваши тупые члены, но он мой друг, и он любит тебя. – Если бы у меня ещё больше отвисла челюсть, она бы растянулась на полу. – И я отрежу твой драгоценный член и подвешу его на свой камин, как грёбаный чулок, если ты забрал его у меня только для того, чтобы разбить ему сердце.

Моя челюсть открывалась и закрывалась, когда я несколько раз сглотнул, пытаясь найти правильный ответ.

– Как чулок? – прошептал я. Понятия не имею, почему мой разум зацепился именно за это.

Карина подошла ближе и ткнула пальцем мне в грудь.

– Как самый маленький чулок, который когда-либо украшал мой камин рождественским утром, – прошептала она.

Мои руки перестали защищать свои причиндалы, они стали цепляться за них изо всех сил.

Боже, она была прекрасна в своей ярости. Мы надругались над ней, разрушили её доверие, и каким-то образом она всё ещё угрожала мне, если я когда-нибудь причиню боль мужчине, за которого она должна была выйти замуж.

– Я… я даже не знаю, нужен ли я ему.

Карина отступила назад и опустила руки по швам, её плечи поникли, когда желание бороться покинуло её.

– Нужен.

Я рассмеялся и, воспользовавшись моментом, убрал руки от промежности, чтобы провести ими по волосам.

– Почему это ты меня утешаешь? Чёрт, это неправильно.

– Потому что, как бы сильно я тебя сейчас ни ненавидела, ты был и моим другом тоже. Я хочу не обращать на это внимания, но не могу так просто всё забыть. Независимо от того, как сильно я этого хочу.

Она покачала головой и повернулась, чтобы уйти, заканчивая разговор.

– Карина, мне правда жаль. Ты заслуживаешь гораздо лучшего.

– Мне уже говорили, – сказала она, даже не останавливаясь.

Мне было ненавистно видеть, как за ней закрывается дверь. Ненавистно думать, что, возможно, я вижу её в последний раз. Ненавидел всё в этот момент.

Я стоял и смотрел на дверь ещё некоторое время, пока Кайл не вернулся из кладовки, выведя меня из транса.

– Что-нибудь ещё?

– Э-э-э… – я изо всех сил пытался сосредоточиться на его вопросе. – Просто продолжай с того места, где остановился на инвентаризации. Мне нужно позвонить.

Я бросился в подсобку за телефоном. Двадцати четырёх часов было более чем достаточно. Он мог просить оставить его в покое, но слова Карины гремели у меня в голове.

Он любит тебя.

Открывая дверь кабинета, я скривил губы. Мне не нужно было видеть Джейка, но мне нужно было услышать его голос.