Текст книги "Обратный отсчет"

Автор книги: Фиона Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Мэдди уставилась на Приму.

– Так вашей жизни ничто не угрожало, – с трудом промолвила она. – Против вас не было никакого заговора, вы все выдумали.

Неудивительно, что он не желал покидать Королевскую ложу. Когда его выволокли оттуда, то вся тщательно спланированная им затея рухнула.

– Почему ты не отвечаешь ей, Джиорджио? – воскликнула Сесилия. – Куда девалась вся твоя велеречивость? Вся твоя ложь и вероломство! – Она взглянула на отражение Мэдди в зеркале: – Нет, ему ничто не грозило. Я устроила все сама… по его приказу. И так было всегда. Я постоянно была рядом с ним, помогала ему взбираться наверх. Но довольно! Ты конченый человек, Джиорджио. Ты слышишь меня, а? Какие обещания ты давал! Ты заставил меня поверить, будто любишь меня, – в сердцах произнесла она. – Лючия Барбьери! Тупая, пустоголовая кукла! Она никогда не станет твоей женой, Джиорджио! – утратив самообладание, женщина перешла на крик: – Я не позволю ей занять мое место!

Этот взрыв негодования испугал Мэдди. Сесилия потеряла над собой контроль. Копившиеся долгие месяцы обида и гнев наконец выплеснулись наружу. Девушка не была уверена, что ей удастся успокоить женщину.

– Куда вы нас везете, Сесилия? – тихим и спокойным тоном осведомилась она.

– Тут недалеко, увидите.

Они только что проехали мост и оказались в Бэттерси. Свернув налево, женщина стала плутать по бесконечным проулкам и улочкам. Притормозив, она выехала на узкую дорогу между высокими глухими стенами. Впереди дорога упиралась в красно-белый барьер. За ним виднелась заслонка с огромным желтым знаком. Лондонское хранилище. На обочине дороги высился квадратный металлический столб. Опустив окошко, Сесилия просунула в щель карточку. Карточка выскочила обратно, и барьер поднялся.

Лязгая и громыхая, начала подниматься тяжелая металлическая заслонка. Сесилия въезжала в здание. Вот они уже в узком проходе, освещенном искусственным светом. По обеим сторонам тянулись широкие пронумерованные въездные ворота.

Сесилия медленно вела машину. Мэдди осматривалась кругом. Вдоль проходов, опутавших здание, тянулись бесконечные ряды личных складов. Сесилия остановила «Мерседес». Выключив мотор, она повернулась к Приме. Тот, подняв голову, посмотрел на нее. Мэдди никогда не доводилось видеть столь обреченного взгляда.

– Помнишь, Джиорджио, – тихо начала Сесилия, – ты собирался открыть отделение в Лондоне и попросил меня снять на время складское помещение, ты намеревался хранить там картотеки и мебель. – Она обвела длинной изящной рукой хранилище. – Я отыскала такое место. Тебе оно нравится, Джиорджио? Надеюсь, что да. Тебе ведь придется провести здесь немало времени. – Тон ее посуровел. – Выметайся из машины.

Прима не пошевелился. Казалось, он застыл – так обреченно и беспомощно застывает на месте какой-нибудь зверек, увидев стремительно несущиеся на него автомобильные фары.

Проглотив комок в горле, Мэдди промолвила:

– Я не знаю, что вы намерены сделать, Сесилия. Но мой вам совет: подумайте, прежде чем станет слишком поздно.

– Подумать? – Бросив на нее злой взгляд, сказала женщина. – Я только тем и была занята, что думала. Но теперь хватит размышлять – настала пора действий. – Подняв пистолет, она взяла девушку на мушку. – Выходи.

Мэдди открыла дверцу и выбралась из машины. Сесилия вылезла с другой стороны и, распахнув дверцу для Примы, направила на него дуло.

– Давай, Джиорджио, вылезай! – прокричала она, и ее слова гулким эхом разнеслись по всему хранилищу. – Вылезай, а не то я пристрелю тебя на месте!

Лючия Барбьери сидела в полицейской машине. Хоть на ее плечи и было накинуто пальто, она дрожала. Запоздалый шок. Алекс стоял рядом. Меры к наведению порядка перед концертным залом были уже приняты. Полицейские из местного участка успокаивали ошеломленных людей. Те стали расходиться, зато все прибывали репортеры и фотографы, а также съемочные бригады из информационных редакций телевизионных каналов. У края дороги по-прежнему стояли две пожарные машины.

Алекс не спускал глаз со здания. Ему только что по телефону сообщили, что где-то внутри находится взрывной механизм, и что Дэнни отправился на его поиски. Алекс нажал кнопку быстрого набора номера Дэнни. Он хотел приказать другу, чтобы тот уходил из здания, однако его телефон стоял в режиме принятия звуковых сообщений.

– Это правда, что там бомба? – осведомилась Лючия.

– Так утверждает Карло Берлотти, – ответил Алекс сдавленным голосом и пристально посмотрел на нее: – Вам известно что-нибудь об этом?

– Мне? Конечно же нет! – ошеломленно ответила певица. – Я знаю, у Жожо есть враги, но он всегда осторожен. Росси наняла того человека. Она стоит за всем. Это она… – тут певица, злобно шипя, заговорила на итальянском.

Алекс, глядя на нее, подумал: «А вдруг она права? Коли так, то Мэдди и Прима в беде».

– Мне надо позвонить Жожо, – сказала Лючия. – Мне нужен телефон! – Она вышла из машины. – Срочно!

– Дайте ей телефон, – велел Алекс стоящему рядом полицейскому, а сам, вынув свой сотовый, набрал номер Мэдди.

Ее телефон не работал, хотя девушка никогда не отключала его. Значит, что-то произошло, и она не может воспользоваться телефоном.

Алекса переполнили гнев, страх и злость на собственное бессилие. Он ударил кулаком по крыше машины. Его товарищи в опасности, а он ничем не может помочь им!

Прима так и сидел в салоне. Стоявшая рядом Сесилия через открытую дверцу целилась в него. Положение было критическое. Сесилию от Мэдди отделяла машина, и девушка тихо и не спеша стала обходить «Мерседес».

– Возьми себя в руки, Сесилия, – наконец проронил Прима. – Все не так, как ты думаешь. Убери пистолет, Сесилия! Давай поговорим, не глупи. Не делай того, о чем пожалеешь. Позволь мне объясниться.

– Нет! – с холодным спокойствием ответила Сесилия. – Я обязана убить тебя, Джиорджио. Ты плохой, опасный и продажный человек. На все, к чему прикасаешься, ты оказываешь тлетворное влияние. Ты развратил меня, теперь мне это ясно. Мало-помалу за прошедшие годы ты испортил меня. Я помогала тебе карабкаться наверх, но сейчас я должна остановить тебя. Тебе нельзя доверять власть. Ты злоупотребишь ею, Джиорджио. Ты злой, и я решила, что ты больше никому не причинишь вреда.

Прима протянул к ней руки.

– Ты ведь не веришь в то, что говоришь, – произнес он. – Ты расстроена, я понимаю. Ты считаешь, что я тебя бросил. Но это не так, Сесилия. Ты всегда была моей правой рукой… мощным тылом… доверенным товарищем. Как тебе в голову взбрело, что я способен обидеть тебя!

Во внутреннем кармане пиджака Джиорджио Примы лежал плоский сотовый телефон с постоянно работающим автоответчиком, так что итальянцу не надо было доставать трубку, чтобы ответить на звонок. От устройства отходили два тонких проводка. Один соединялся с крохотным микрофоном на его лацкане, а другой – с наушником. Когда его эвакуировали из Королевской ложи, наушник был поврежден, а микрофон, как и прежде, висел на лацкане пиджака. Поэтому, когда Приме позвонила Лючия, автоответчик включился, и она услышала все до последнего слова.

Между тем Прима говорил ровным и убедительным голосом. Ради собственного спасения он призвал на выручку все силы.

– Сесилия, ты знаешь, я всегда питал к тебе сильное чувство. Твое благородное сердце проведало об этом, не так ли? Ты единственная женщина, которую я люблю. В моей душе только ты, Сесилия. Лишь тебя я хочу видеть подле себя.

– Лжец! – зло бросила женщина. – Ты попользовался мной и выбросил прочь. Что проку от твоих обещаний, Джиорджио? Ты обещал развестись с женой и жениться на мне. Ну, и куда делось твое обещание? Что сталось с ним?

– Еще ничего не потеряно, Сесилия, – промолвил Прима. – Лючия для меня пустое место. Неужто ты не поняла? Она просто игрушка, а обручение – ради популярности. Представь, Сердце Италии и Голос Италии вместе. Подумай, какую известность я приобрету. Наши фотографии появятся на обложках всех журналов и на разворотах всех газет Италии. Ты же не думаешь всерьез, будто я люблю эту безмозглую дурочку? После победы на выборах я бы порвал с ней. Она никогда бы не заменила тебя, Сеслиия. Ты та женщина, которую я хочу видеть своей первой леди, когда стану премьер-министром.

Мэдди тем временем обходила машину. Внимание Сесилии было целиком приковано к Приме. Ее рука, держащая пистолет, дрожала, и облако сомнения заволокло лицо. Слова, от отчаяния произнесенные итальянцем, явно возымели на нее действие.

– Поверь мне, Сесилия, – продолжал Прима. – Из нашей затеи вышел пшик, но ведь еще можно кое-что спасти. Можно сказать, что машина попала в засаду, а в нападавших мы узнали агентов итальянской секретной службы. – Заговорив энергичнее, он высунулся из машины: – Скажем, что ты припугнула их пистолетом.

– Не знаю. – В голосе Сесилии послышались нотки сомнения. – А как же девушка?

– Застрели ее, – бросил он, вылезая из салона. – Скажем, что ее убили бандиты. Кто докопается?

Глаза женщины округлились, и она отпрянула от Примы.

– Я не стану убивать девушку, – ответила она. – В отличие от тебя, она ничем не заслужила смерти.

Рука Сесилии дрожала, но ствол по-прежнему смотрел в сердце мужчины.

– Арривидерчи, Джиорджио, – произнесла она.

Стоя возле полицейской машины, Лючия Барбьери слушала по телефону весь разговор. Невидящим взглядом она уставилась в пустоту. Певица слышала, как Прима вымаливал жизнь у Сесилии Росси, как сказал, что обручение – это трюк, и он разорвет его, как только придет к власти. Слышала Лючия и то, что она для него ничего не значит. А вот он хладнокровно советует Сесилии пристрелить юную сотрудницу УПР.

Слезы навернулись на глаза и потекли по щекам. Но не душевные муки и предательство любимого вызвали их. То были слезы переполняющего ее безумного гнева.

Лежа на полу, Дэнни смотрел вверх на часовой дисплей взрывного механизма.

00:00.

Он задержал дыхание. В ушах стучала кровь, и гулко билось сердце. Испарина выступила по всему телу. Он ждал, когда мир померкнет в его глазах.

– Дэнни? – раздался голос в наушнике. – Что там у тебя?

– Э-э… да вот я удивляюсь, почему меня еще не разорвало на миллиард кусочков, – спокойно ответил юноша. – Только что показались нули, и ничего. Мне уже следовало быть трупом, верно?

– Должно быть, произошел сбой, – сказал Стив. – Ты в рубашке родился, Дэнни.

– Черт побери, – прошептал тот. – А что мне делать теперь?

– Давать деру, болван. А затем позвони минерам.

Извиваясь, как уж, Дэнни выполз из-под кресла и поднялся с пола. Ноги подогнулись, и ему пришлось на несколько секунд опереться о балюстраду. В наушнике зазвучал зуммер – кто-то пытался дозвониться до него.

– Мне пора, Стив. Спасибо за помощь. Я свяжусь с тобой.

Собравшись с силами, Дэнни, качаясь, вышел из ложи в коридор и переключился на другой канал. Звонил Алекс.

– Я в порядке, – сказал Дэнни. – Она не взорвалась.

– Ты в своем уме? – донесся до него крик друга. – Ты мог погибнуть!

Дэнни рассмеялся. Слабость в коленках прошла, и он с трудом поплелся по коридору к лестнице, ведущей к выходу.

– Как мило, что ты беспокоишься обо мне, – пошутил он.

– Я беспокоюсь о себе, – холодным, как лед, голосом ответил Алекс. Он понял, опасность прошла стороной. – Ты представляешь, сколько бумаги мне пришлось бы исписать, если бы ты подорвался? Но беда, как говорится, не приходит одна. Рядом со мной Лючия. Так вот она думает, что за попыткой убить Приму, возможно, стоит Сесилия Росси.

Дэнни сразу понял Алекса: Мэдди вместе с ней и Примой. – Тебе известно, где они? Ты дозвонился до Мэдди? – спросил он.

– Нет, – ответил Алекс. – Сотовый Мэдди отключен. Сейчас они уже должны были быть в Центре, но их нет. – Голос у него дрогнул и выдал его опасения. – Мы не можем связаться с ней, Дэнни, ей не на кого рассчитывать, кроме себя.

Обстановка в хранилище накалялась. «Надо что-то предпринять, – волновалась Мэдди, – иначе Сесилия пристрелит Приму!».

– Сесилия!? – тихо окликнула она женщину. – Не стреляй в него, не стоит он того.

Лицо Сесилии будто окаменело. Прима, стоя прямо перед ней, глядел на пистолет и сознавал, никакие слова на свете не спасут его. Сесилия перешла грань – он труп.

– Послушай меня, Сесилия! – уговаривала ее девушка. Она добралась до заднего угла машины и приближалась к Приме: – Я понимаю, ты хочешь остановить его, чтобы он больше никому не мог навредить. Но ведь можно обойтись и без стрельбы. Тебе известны все его секреты. Ты можешь раскрыть их, показать, кто такой на самом деле Джиорджио Прима. Это уж куда лучше, чем просто убить его!?

– Ты не знаешь его, – женщина мельком взглянула на Мэдди. – Он всех сумеет убедить, что он – невинная овечка. Чтобы спасти свою шкуру, он скажет, что угодно. Его смерть – единственный способ уберечь от его козней других людей! – она вновь бросила на девушку безумный взгляд. – Разве ты не понимаешь? У меня нет выбора!

Вот и настал тот момент, к которому Мэдди готовилась. Она была уже почти рядом с Сесилией. Страх сковал ноги, но девушка не раздумывала.

Раскинув руки, она бросилась между Примой и отчаявшейся женщиной, стараясь не замечать пистолета. Мэдди не отрывала взгляда от Сесилии Росси. Ее громкий и отчетливый голос прорезал тишину:

– Я не позволю тебе застрелить его! – Протянув руку, она шагнула вперед: – Дай сюда оружие, Сесилия.

Женщина подалась назад и прищурила глаза. Ее палец потянул курок.

Мэдди поняла, что от смерти ее отделяют доли секунды.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Во дворе, за Альберт-холлом визжала и кричала во весь голос Лючия Барбьери. Глаза ее сверкали, а руки со свистом разрубали воздух.

Алекс стоял в стороне, ожидая, когда стихнет этот приступ гнева. Из всех слов он разобрал только одно: «Прима». Певица вновь и вновь повторяла его. Алекс не оставлял попыток дозвониться до Мэдди. он надеялся, что она ответит на звонок.

Наконец, взгляд Лючии остановился на Алексе, и она вихрем подлетела к нему.

– Он предатель и ничтожество! – прокричала она по-английски прямо в лицо юноше. – Он думает, что меня можно выкинуть, как тряпку, когда от меня не будет проку! Я не допущу с собой подобного обращения!

Алекс не понимал, что вызвало этот взрыв негодования. Вероятно, Прима сказал ей нечто такое, что пришлось ей не по нраву.

– Мне кое-что известно, – загадочно проговорила Лючия, и ее губы исказила жестокая усмешка. – Я расскажу все, что знаю.

– Что же вы знаете, Лючия? – спросил Алекс.

– Помните, я ударила его? – начала певица. – В гостинице. Он назвал это любовной ссорой. Так вот, то была не любовная ссора, а часть его плана.

Ее слова заинтересовали юношу.

– Расскажите мне об этом плане, – попросил он.

– Жожо решил организовать нападение на самого себя, чтобы все думали, что у него есть враги. А врагов-то нет. Он хотел, чтобы все выглядело убедительно. Он подучил меня, как подобраться к видеокамере со слепой стороны и обесточить ее так, чтобы тебя не заметили. Якобы, это сделал нападавший. Он попросил, чтобы я ударила его кулаком по лицу, а синяк – доказательство нападения. Я не хотела, но он настоял. – Лючия подняла левый кулак. На ее пальцах сверкнули перстни с бриллиантами. – Он забыл о них, – и я поранила его сильнее, чем он рассчитывал.

– Он желал предстать в виде жертвы и убедить окружающих, что на него идет охота, – заключил Алекс. – Таким образом он мог бы дискредитировать итальянское правительство.

– Si! – воскликнула Лючия. – После «покушения» он собирался заявить, будто итальянское правительство хотело покончить с ним, и надеялся, что станет премьер-министром. Но я разоблачу его!

Лючия прикрыла рукой висящее на шее колье:

– Ему не удастся забрать свой подарок – колье мое.

– Неужели он не сказал вам? – взглянув на нее, спросил Алекс. – Оно взято напрокат. Вы не сможете оставить его у себя.

– Неправда!

Подошедший к ним Дэнни слышал конец беседы.

– Боюсь, что это правда, Лючия, – сказал он. – Колье Каллас вернется к «Де Бирс».

Это известие повергло певицу в такую ярость, которая не шла ни в какое сравнение с доселе обуревавшим ее гневом.

– Я прикончу его! – кричала она. – Мне известно многое! Я выложу все, что знаю! Я поведаю о его делишках всему миру! Я собственным каблуком раздавлю этого мерзкого жука! Я уничтожу его!

Мэдди решительно смотрела в глаза Сесилии Росси. Если она выдержит ее безумный взгляд, то положит этому кошмару конец. Девушка, протянув руку вперед, медленно приближалась к женщине.

Сесилия открыла рот, но не издала ни звука.

В ее глазах зарождалось сомнение. Мэдди сделала шаг, и ее пальцы коснулись холодного металла. Сесилия ослабила хватку, и девушка выхватила пистолет из ее руки.

Страшное напряжение спало. Мэдди облегченно вздохнула. До последнего момента она боялась, что Сесилия всадит в нее пулю.

Плечи Сесилии поникли. Вздохнув, она молча опустилась на землю и закрыла лицо ладонями.

– У нее, должно быть, был своего рода припадок безумия, – произнес наконец Прима. – Бедняжка!

Он посмотрел на Мэдди хитрым взглядом:

– Вы спасли мне жизнь. Я вознесу вас на вершину славы – девушку, спасшую будущего премьер-министра Италии!

Мэдди изумленно рассматривала стоящего перед ней мужчину.

Тот продолжал:

– Джиорджио Прима наградит так, как вам и не снилось. Он сделает вас богатой. Что бы вы ни попросили, он даст это вам.

– Все, что угодно? – спросила потухшим голосом девушка. Ее силы были истощены.

– Si! Да – все, что угодно. Говорите!

– В таком случае я желаю, чтобы вы заткнулись и сели в машину, – ответила Мэдди. – Мне надо позвонить.

Прима удивленно посмотрел на нее.

– Я говорил не всерьез, когда предлагал Сесилии пристрелить вас, – начал оправдываться он. – Я лишь занимал ее разговором, чтобы вы могли отобрать у нее пистолет.

Мэдди недоуменно уставилась на мужчину:

– Вы никогда не растеряетесь, верно?

Наконец, на звонок ответили.

– Джеки, это Мэдди. Соедини меня со Сьюзан. Мне нужна подмога.

Прима уселся на заднее сиденье черного «Мерседеса», что-то бормоча про себя и жестикулируя. Придумав, как выпутаться из затруднительного положения, он строил планы касательно своего триумфального возвращения на родину. Что скажет прессе, что скажет итальянскому народу, как наградит друзей и покарает недругов, когда станет премьер-министром.

Сесилия, сгорбившись и опустив голову, сидела на дороге.

Отойдя в сторону, Мэдди разговаривала по телефону с Дэнни. В кармане у нее лежали разряженный пистолет и обойма.

Девушка сообщила, где находится. Помощь была уже в пути: две машины УПР неслись в лондонское хранилище в Бэттерси. Мэдди не терпелось сбыть Приму с рук.

Два автомобиля мчались во весь опор по узкой, ведущей к лондонскому хранилищу дороге. Скрежеща тормозами, они остановились у барьера. Алекс первым выскочил из головной машины и вбежал в здание. Дэнни отставал от него лишь на пару шагов. За ними бежали еще четыре агента.

Мэдди присела на корточки рядом с Сесилией.

– Все кончено, – произнесла та. – Пропала жизнь.

– Вы дадите показания против синьора Примы? – спросила девушка.

– Конечно, – подняв голову, ответила женщина. – Я скажу всю правду о нем.

– Прекрасная работа, Мэдди, – сказал подошедший к ним Дэнни.

– Ты тоже неплохо потрудился, – подняв голову, ответила она. Ей уже рассказали про бомбу.

– Да, там была липа, – пожав плечами, ухмыльнулся Дэнни.

– Но ты ведь этого не знал, – возразила девушка. Мэдди помогла Сесилии подняться на ноги. – Пойдемте отсюда.

Алекс заглянул в открытую дверцу лимузина. Прима по-прежнему говорил сам с собой.

– Синьор Прима, прошу вас, выйдите из машины.

Прима посмотрел на него и вылез из «Мерседеса».

– Я хочу, чтобы вы устроили мне встречу с вашим премьер-министром, – сказал он. – У меня к нему не терпящее отлагательств дело.

– Премьер-министр сейчас занят, – ответил Алекс. – Повернитесь, пожалуйста.

Алекс завел ему руки за спину и защелкнул на запястьях наручники.

– Разве вам не известно, кто я? – возмутился итальянец. – Что вы делаете?

– Арестовываю вас, – объяснил юноша. – Вы можете ничего не говорить, но все сказанное вами будет записано и может быть использовано против вас.

– Я хочу позвонить своему адвокату, – с угрозой в голосе проговорил Прима. – Мне нечего сообщить вашим людям.

Сесилия Росси пристально посмотрела на него и холодно промолвила:

– Возможно, тебе и нечего сказать, Джиорджио. Но мне есть что. Когда я все выложу, ты будешь конченым человеком, обещаю тебе.

Прима открыл рот, но впервые в жизни не нашелся, что сказать.

Новый Скотленд-Ярд.

Полночь.

Конференц-зал был полон репортеров и телевизионщиков. Как только стало известно об аресте Примы, все представители европейских средств массовой информации, корпункты которых были расположены в Лондоне, собрались в штаб-квартире столичной полиции и с нетерпением ждали разъяснений.

За длинным столом сидели Мэдди, Дэнни и Алекс. Сьюзан Баксендейл устроилась в центре. Рядом с ней находились должностные лица из министерства иностранных дел и представитель итальянского посольства. Тут же была и Сесилия Росси, она сидела между двумя полицейскими.

Это был звездный час УПР. Сьюзан Баксендейл подробно рассказала о событиях, приведших к аресту Джиорджио Примы.

– Я с особым удовольствием хочу отметить ту роль, какую в данном деле сыграли сотрудники нашего управления Мадлен Купер и Даниэль Белл, – продолжала она. – Агент Белл подвергал свою жизнь опасности, когда решил обезвредить бомбу в Альберт-холле, заложенную туда по приказу синьора Примы. Сотрудница Купер проявила огромную выдержку и мужество в минуты, предшествующие задержанию синьора Примы. А теперь мисс Росси хочет сделать заявление.

Сесилия несколько мгновений молча смотрела на исписанные мелким почерком страницы, лежащие перед ней на столе. Потом подняла голову и твердым взором обвела аудиторию.

– Я долгие годы работала на синьора Приму, – начала она. – На моих глазах он из удачливого предпринимателя превратился в одного из самых могущественных людей в Европе. – Голос ее зазвучал громче. – Сейчас я намерена в деталях рассказать о всей той лжи и незаконных махинациях, при помощи которых синьор Прима приобрел свои силу и власть. Я сама участвовала в том, о чем собираюсь поведать вам. Однако я сообщаю эти сведения по доброй воле и безо всякого принуждения в надежде на то, что при моем содействии всем станет ясна истинная сущность синьора Примы. Если мое признание будет способствовать его падению с олимпа власти, то я охотно понесу заслуженное наказание.

Мэдди взглянула на Сесилию: «А последствия-то будут, скорей всего, очень серьезными». Девушка не могла не восторгаться ею. Женщина решилась на мужественный поступок и прилюдно разоблачает Приму.

Откровения Сесилии Росси вызвали в зале взволнованный ропот. Ее заявление завтра утром облетит весь мир: оно будет напечатано на первых разворотах газет, и дикторы на телевидении и по радио сообщат о нем в числе главных событий дня. Когда же оно дойдет до Италии, то с политической карьерой Примы будет покончено навсегда.

Пресс-конференция подошла к концу. Дэнни, Алекс и Мэдди сидели в столовой Нового Скотленд-Ярда. Они решили, прежде чем разбежаться по домам, на скорую руку попить кофейку.

Было полпервого ночи.

– Я переговорил с синьором Маринетти из итальянского посольства, – сообщил им Алекс. – Он весьма доволен таким поворотом дел. Очевидно, налоговая служба Италии искала повод, чтобы начать гласное расследование навороченных за многие годы Примой делишек, – он улыбнулся. – Заявление Сесилии дало им возможность начать крупное дело.

– Выходит, даже если ему удастся выкрутиться и после слов Сесилии, – рассмеялся Дэнни, – то налоговики точно прихлопнут его.

– И не забудь про Лючию Барбьери, – добавил Алекс. – У нее к нему тоже имеется счетец. До меня дошли слухи, что она собирается дать пресс-конференцию. Такое зрелище грех пропустить.

– Это уж точно, – согласился Дэнни. – Особенно теперь, когда она знает, что ей придется вернуть колье Каллас.

– Воображаю, какой будет скандал, – сказала Мэдди. – «Моя жизнь с Джиорджио Примой» Лючии Барбьери – La Voce d’Italia. История, рассказанная очевидцем. Власть и коррупция. – Она улыбнулась. – Это здорово поможет ее карьере, особенно если она продаст свою информацию как эксклюзивный материал тому, кто больше предложит. – Итак, ему достанется по первое число, как от Сесилии Росси, так и от Лючии, – с насмешкой подытожил Алекс. – Нет более страшной женщины, чем та, которой пренебрегли. А когда презрели обеих сразу?

– И не только от них, – добавила Мэдди. – Помимо двух женщин, плохо обошлись и с УПР. Если бы он не стал вовлекать нас в свои козни, то мог бы избежать неприятностей.

– Тому, кто поднял руку на УПР, не уйти от расплаты, – серьезным тоном произнес Дэнни.

Подняв пластиковый стакан, Мэдди сказала:

– За УПР!

Ребята не отстали от нее:

– За УПР!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Субботнее утро, 6:30.

Небо было безоблачным, дул теплый ветерок, день обещал выдаться жарким и солнечным.

Мэдди после беспокойной ночи проснулась рано. Какая-то странная опустошенность овладела ею. Дело Примы завершено. В деле мороженщиков она исполнила отведенную ей роль до конца. Сегодня во второй половине возвращается с совещания в Чекерс отец.

И сегодня ей суждено сказать Лайэму «прощай».

Он покидает ее, едет в Румынию. Боже, до чего скоро!

Плеснув холодной водой на лицо, девушка посмотрела на собственное отражение в зеркале.

Сила испытываемых к нему чувств удивляла ее. Прежде она не переживала ничего подобного. Ей стало страшно, так ли уж хорошо она знает себя?

Мэдди, глядя в зеркало, беззвучно произнесла: «Я не хочу, чтобы ты уезжал. Останься со мной». Нет, она никогда не осмелится сказать эти слова вслух.

Одевшись, Мэдди тихо, как мышь, выскользнула из квартиры и в раздумье прогулялась по Реджентс-парк. Выпавшая ночью роса серебристо поблескивала на стеблях травы. Когда она вернулась домой, с ее обуви капала вода. Бабушка уже готовила завтрак: омлет и гренки.

Толпы туристов и экскурсантов заполонили Лондон. Город бурлил, в нем кипела жизнь. Грохотал транспорт, ревели гудки автомобилей, а возле витрин магазинов раздавались смех и приветствия.

Мэдди подходила к Кенсингтонскому парку со смешанным чувством. Ей не терпелось увидеть Лайэма, но она хотела, чтобы этот момент не наступал, как можно дольше. Чем быстрее они встретятся, тем скорее он покинет ее.

А вот и он, стоит возле памятника Питеру Пэну. Минуту или две девушка издали смотрела на Лайэма, собираясь с духом и пытаясь изобразить на лице счастье.

Глубоко вздохнув, Мэдди направилась к нему. Он, словно почувствовав ее приближение, обернулся.

– Привет! – сверкнув обворожительной улыбкой, сказал Лайэм.

– Привет!

– Ну, как ты? Как прошел вчерашний вечер?

– Задание выполнено, – улыбнулась девушка.

– Я читал в газетах, – Лайэм посмотрел на нее. – Испытал странное чувство, зная, что ты причастна к тому, о чем пишут. А тот малый, Прима, оказался полным прохвостом. – Его лоб прорезали морщины. – С тобой все в порядке? Ну, я хочу сказать… твоя жизнь не подвергалась опасности?

Мэдди взглянула на него и вновь вспомнила направленное на нее дуло пистолета. Лайэму незачем знать об этом.

– Нет, – ответила она, – мне ничто не угрожало. – И рассмеялась: – Все прошло как по маслу.

Его лицо расслабилось.

Воцарилось непродолжительное молчание.

– Сколько у нас есть времени? – спросила Мэдди.

– Машина подъедет за мной минут через сорок, – взглянув на часы, ответил юноша.

– Так скоро?

– Прости.

– Ничего.

– Мы могли бы пока прогуляться, – предложил он.

– Да, конечно. С удовольствием.

Юноша протянул руку, она взяла ее.

Они медленно гуляли по парку, тихо разговаривая. Речь шла о каких-то пустяках, а не о том, как они будут скучать друг без друга.

Минуты стремительно бежали.

– У меня для тебя сюрприз, – вдруг сказал Лайэм.

– Здорово. Обожаю сюрпризы.

Держась за руки, они шли по дорожке к Круглому пруду. Мэдди поглядела на безоблачное небо и увидела самолет.

– Скоро и тебе на борт, – вздохнула она.

– Пролетая, я помашу рукой, – ответил юноша.

– Постараюсь не пропустить, – улыбнулась девушка.

Остановившись, они повернулись друг к другу, их взгляды встретились, говоря красноречивее всяких слов. «Нет, так нельзя, – подумала девушка, – а то мы Бог весть куда зайдем».

– Ну, и где же обещанный сюрприз? – прервала она молчание.

– В конце Широкой аллеи, – ответил Лайэм. – Последний платит. – Выдернув ладонь из ее руки, он бросился бежать.

– Ах так! – воскликнула девушка и быстро догнала его, они побежали рядом.

И тут Мэдди увидела фургон с мороженым. Отец Лайэма стоял у стойки и протягивал стаканчики и леденцы выстроившимся в длинную очередь покупателям.

– Я обо всем ему рассказал, – тяжело дыша после пробежки, промолвил юноша. – Отец расстроился, я ведь не спросил его совета. Однако его обрадовало то, что я не продал фургон. Теперь он опять торгует мороженым.

– Как здорово! – обрадовалась Мэдди.

– И все благодаря тебе, – улыбнулся Лайэм.

– Я лишь выполняла свой долг, – сверкнув глазами, сказала она и рассмеялась.

Взгляд Лайэма скользнул мимо нее, и улыбка сбежала с его лица. Девушка обернулась – к ним подъехала машина.

– Это за тобой? – спросила Мэдди.

– Да.

Девушка поглядела на часы:

– Точен, как король. Просто замечательно.

Сумки Лайэма были перенесены из фургона в багажник машины. Она стояла в стороне, пока отец с сыном прощались. Мороженщик извинился перед покупателями и с гордостью объяснил им, что его сын едет добровольцем в Румынию. Когда Лайэм, наконец, пошел к машине, у мистера Арчера на глазах выступили слезы.

У открытой дверцы юноша остановился, и Мэдди, глядя на него, сказала:

– Пиши. Сообщи, как доехал.

– Обязательно. И при всякой возможности буду звонить. А если там найдется компьютер, я даже буду отправлять тебе сообщения по электронной почте.

До них донесся голос шофера:

– Лайэм, пора. Нам нужно быть в аэропорту через час, а М4 сегодня забита.

– Ладно, – сказал юноша, – иду. – Он поглядел на Мэдди: – Мне пора.

– Да, знаю.

Воцарилось молчание.

Не выдержав, девушка улыбнулась:

– Ну, ты, наконец, поцелуешь меня на прощание?

Они поцеловались. Раз. Мягкие губы на миг ласково коснулись друг друга. Второй. Поцелуй продлился чуть дольше. А на третий Мэдди не хотелось отрывать своих уст от его. У нее даже закружилась голова, и все тело стало покалывать. Открыв глаза, она удивилась, что они не парят над землей. Лайэм пристально смотрел на нее.

– Иди, – промолвила девушка, – а то я скажу что-нибудь не то. – Она ласково толкнула его.

Лайэм сел в машину, Мэдди захлопнула дверцу.

– Опустив окошко, юноша спросил:

– А что тебе не следует говорить?

– Ничего, – коснувшись кончиками пальцев его щеки, прошептала Мэдди. – Удачи! – Она отошла от автомобиля. – И не забывай обо мне.