Текст книги "Красный сердолик"
Автор книги: Филлис Уитни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Где тут находится женщина по фамилии Дрейк? – спросила она у испуганной мисс Бэбкок.
Та попыталась ее задержать, повинуясь чувству недоверия ко всему, что не поддавалось простому объяснению, но Крис попросту стряхнула ее с себя, а мне ничего не оставалось, как следовать в фарватере своей не в меру расхрабрившейся подруги.
Карла Дрейк находилась в глубине одной из примерочных, она переодевалась. Когда мы с Крис ворвались к ней, на Карле были только черные шифоновые панталоны и лифчик. Должна признаться, что и в таком наряде она выглядела не менее потрясающе, чем в вечернем платье – а такое можно сказать далеко не о каждой женщине.
Разумеется, наше вторжение было неожиданным, но Карла только окинула нас одним из своих мечтательно-отсутствующих взглядов; она сняла с плечиков серое платье и приготовилась натянуть его через голову.
Крис, возомнив себя отчаянным бойцом, сильно затруднила Карле примерку. Она выхватила платье из рук манекенщицы и швырнула его мне.
– Я хочу поговорить с тобой! – закричала Крис. – Я хочу…
Карла посмотрела на нее печально, но без особого интереса.
– Не мни платье, – обратилась она ко мне. – Его только что выгладили.
– Не о платье речь! – продолжала бушевать Крис. – Я хочу, чтобы ты держалась подальше от моего отца! Я не позволю тебе разбить нашу семью и сделать мою мать несчастной. От таких женщин, как ты, только и жди беды. Не имея собственной семьи, вы охотитесь за чужими мужьями. Но с моим отцом этот номер не пройдет. Если ты еще раз хотя бы на него взглянешь, я оттащу тебя за волосы.
Расстреляв всю обойму, Крис рухнула на стоявший в углу табурет и горько разрыдалась. Сейчас она больше, чем когда-либо, походила на ребенка, избалованного и истеричного. Должна сказать, что Карла в этой ситуации держалась достойно.
Получив обратно свое серое платье, она привычным движением натянула его через голову; платье плавно облегало ее фигуру и сидело безупречно. Карла поправила разметавшиеся серебристые локоны и застегнула молнию на боку; она проделала все это, не говоря Крис ни слова.
Затем она подошла к девушке, съежившейся на табурете, и легким движением руки погладила ее по склоненной голове.
– Мне очень жаль, – сказала она. – Действительно очень жаль. Тебе пришлось страдать. Я знаю, что такое страдание. Но может быть, в конце концов, все образуется.
Крис вскинула голову, ее глаза сверкали гневом.
– Не смей меня трогать, ты! Ты… ты…
– Существует много слов, – почти пропела Карла, – но в твоих устах они прозвучат безобразно. И в них будет не так уж много правды.
Крис порастратила первоначальный заряд негодования. Перед уравновешенной и очень красивой женщиной сидела девочка, жестоко обиженная и растерянная. Нуждающаяся в том, чтобы сорвать зло, как ребенок бьет предмет, о который ударился.
– Сегодня ты будешь на вечеринке у Сондо. И папа там будет, и Сьюзен. И если ты хотя бы…
– Успокойся, – ответила Карла. – Насчет этого можешь не волноваться. Я иду к Сондо с очень приятным молодым человеком по имени Билл Зорн и, если это тебя хоть немного утешит, вообще не буду разговаривать с твоим отцом. А теперь прошу меня извинить. Наша постоянная покупательница хочет посмотреть это платье, она уже ждет.
Она вышла из примерочной, прежде чем мы с Крис успели что-нибудь ответить. А ведь я собиралась спросить у Карлы, когда она подходила к отделу бижутерии, чтобы обменять булавку. Но она ускользнула от меня, равно как и от Крис, и мы обменялись взглядами, как два бойца, потерпевшие поражение.
– Я ее не понимаю, – с дрожью в голосе проговорила Крис. – Она ведет себя совсем не так, как должна бы вести себя женщина при подобных обстоятельствах. Ей ни капельки не стыдно. Она не рассердилась.
– А может быть, ей нечего стыдиться, – предположила я. – Ну, теперь, когда буря утихла, я с твоего позволения снова примусь за работу.
Мы вышли из примерочной вместе; пересекая холл четвертого этажа, я мельком увидела то, что показалось мне грациозным призраком в сером, кружащимся перед женщиной средних лет, которая потом наверняка будет разочарована: это платье не сделает ее похожей на Карлу.
Манекенщица представляла собой реальную угрозу. Вот о чем я подумала и почувствовала себя несчастной. Какие шансы в глазах Билла Зорна будет иметь обыкновенная девушка, даже если она довольно хорошенькая, в сравнении с великолепной Карлой? До этого момента я всерьез не задумывалась, значу ли я что-нибудь для Билла. Разве что бессознательно. Я ведь теперь относилась к мужчинам с недоверием. После эпизода с Монти я превратилась в женщину, лишенную иллюзий. И конечно, мне не хотелось снова испытывать нечто подобное с другим мужчиной.
Я была полностью погружена в свои мысли и пропустила мимо ушей все, что втолковывала мне шедшая рядом Крис. Наконец смысл ее слов стал доходить до моего сознания.
– Так ты мне поможешь, правда? Я уверена, что привратник нас впустит. И теперь, когда полиция сняла наблюдение с этого места…
– С какого места? – спросила я. – О чем ты вообще говоришь?
– О Боже! – воскликнула Крис. – Так ты меня не слушала? Я говорю о квартире Монти, о чем же еще? Я хочу сходить туда сегодня вечером. Прежде чем пойти к Сондо. Лайнел, я просто обязана это сделать. Хотя бы для очистки совести. Может быть, там ничего и нет. Но если есть, я должна обнаружить это до того, как полиция выпустит Тони и начнет все сначала.
– Что ж, пойдем, – согласилась я. – Что тут незаконного, если жена идет на квартиру к своему мужу? Какой от этого может быть вред?
Крис в знак благодарности стиснула мне руку.
– Не знаю, что бы я без тебя делала. Никогда бы не решилась на такое одна. Я встречу тебя внизу после работы.
Мы расстались, и я почувствовала недовольство собой. Мне показалось, что в последние дни я трачу половину своего времени на то, что тащусь за Крис как хвост за воздушным змеем.
Глава 13
У Крис был небольшой автомобиль, который Оуэн подарил ей год назад, и мы довольно быстро добрались до дома, где жил Монти. Охрану сняли, и привратник, узнав Крис, немедленно пропустил нас в квартиру.
Я сопровождала Крис с тяжелым сердцем. Вторая половина дня в магазине прошла спокойно, но над головой, как дамоклов меч, висела предстоящая вечеринка у Сондо. Незадолго до закрытия магазина я сбегала вниз и сообщила Елене, что отправляюсь с Крис. Елена показалась мне мрачной, словно ее одолевали дурные предчувствия, как и меня. А тут еще этот совместный ужин Билла и Карлы, который может привести к самым непредсказуемым последствиям.
Поэтому, когда привратник от крыл дверь, Крис зажгла свет и мы вошли в квартиру, я не испытала ничего похожего на радостное возбуждение, какое бывает в предвкушении занятных авантюр.
Есть что-то ужасное в виде комнаты, покинул человек, намеревавшийся вскоре вернуться; и вот ты входишь в нее, зная, что он не вернется никогда.
Квартира была изящно обставлена и выдержана в темно-коричневых и зеленых тонах. Монти обладал утонченным вкусом, и вы сразу могли почувствовать, что здесь жил человек, который много читал и имел самые разнообразные интересы.
Попадались и знакомые мне вещи. На столе лежала книга о египетском искусстве; я дала ее Монти, когда он задумал использовать соответствующие мотивы в оформлении витрины. Над каминной полкой висела довольно свирепая по экспрессивности картина, которую Сондо написала темперой. Мексиканский пейзаж с кактусом, пламенеющим небом и горсткой побелевших костей на песке на переднем плане. Я хорошо ее запомнила, потому что она висела в одном из наших окон; тогда она мне не понравилась. Я и не знала, что Монти ее взял и отвел ей такое почетное место в своей квартире.
Крис стояла рядом со мной, глядя на картину.
– Правда, это ужасно? Жуткое сочетание зеленого и желтого. Я ее возненавидела с первой же минуты, но Монти она нравилась.
Она повернулась и обвела комнату взглядом; она дрожала, хотя в квартире было тепло. Я могла себе представить, что она испытывает, вернувшись туда, где все напоминало о ее кратком и неудачном замужестве. Кое-где были разбросаны и ее вещи, но и выглядели здесь чужими, случайными.
На маленьком столике располагались принадлежности для курения; Крис взяла в руки трубку и провела ладонью по ее чашеобразной части. У меня защемило сердце. Она была так молода, а жизнь уже успела сыграть с ней злую шутку. Над ней подшутил Монти, не любивший ее. Случай, который отнял у нее Монти. Сондо тоже была жестоко обманута, но ее реакция оказалась совсем иной.
Мне казалось, что Крис не испытывает ни злобы, ни настоящей ненависти по отношению к убийце. Ее чувства скорее напоминали отчаянное, неконтролируемое горе ребенка; она выказала больше ненависти к Карле сегодня днем, чем когда-либо – неизвестному убийце. У Сондо все не так. В ней не было мягкости, она не тратила времени на слезы. Только горечь и ярость, – как на той ее картине. Вечеринка надвигалась, словно неотвратимая угроза, и тревожила меня все сильнее и сильнее.
– Может быть, будет лучше, если ты поскорее приступишь к делу, – сказала я.
Крис словно не решалась двинуться с места, боясь найти то, что искала. Ей легче было бередить тяжелые воспоминания, связанные с квартирой, чем смириться с беспощадным фактом смерти Монти.
– Ты что, передумала? – спросила я. – Если ты сейчас не примешься…
Но она уже взяла себя в руки.
– Я должна, – она обращалась к самой себе. – Я должна знать.
Она подошла к столу Монти, выдвинула средний ящик, наполненный письмами и вырезками газет, и вывалила его содержимое на стол. Затем при помощи латунного ножа для разрезания бумаг стала что-то отдирать от ящика. Оказалось, что его дно накрыто тщательно подогнанным тонким листом фанеры. Крис извлекла фиктивное дно, и я заглянула внутрь.
Смотреть было особенно не на что. На подлинном дне ящика лежали два письма и газетная вырезка. Крис достала их дрожащими руками. Мы сели на диван перед давно потухшим камином и стали рассматривать свою находку.
Мы начали с вырезки. Она была из нью-йоркской газеты примерно годичной давности; речь шла краже дорогой меховой шубы во время показа мод в большом магазине на Пятой авеню.
– Это тебе о чем-нибудь говорит? – спросила Крис.
– Только о том, что упоминается тот самый магазин, в котором работал Монти, прежде чем перейти к Каннингхему.
– Но зачем он хранит подобную вырезку в таком секретном месте?
Я знала об этом не больше, чем она, и Крис разложила одно из писем у себя на коленях, чтобы мы могли читать его вдвоем. Письмо было напечатано на машинке, его автор приступал сразу к делу, избегая условностей. Вместо подписи стояла машинописная буква-инициал.
"Майкл!
Это похоже на судьбу – обнаружить, что прежние действующие лица снова на сцене. Хотя актеры играют другие роли, да и сами уже не те, опасность ничуть не уменьшилась.
Обещаю ничего не предпринимать и никого не вызвать – хотя и не ради тебя. Но берегись. Существует еще кольцо.
Е"
Мы с Крис обменялись взглядами. Хотя она играла в этой драме не последнюю роль, смысл письма оставался для нее таким же темным, как и для меня. Только одна фраза могла что-то прояснить: «Существует еще кольцо».
Меня осенила догадка.
– Крис, это то самое письмо? Оно непосредственно связано с убийством.
– Но что оно значит?
– Кто-то не сообщает о том, что он знает, – размышляла я. – Поэтому кольцо приобретает особую важность.
И тут я поняла.
– Конечно! – возбужденно воскликнула я. – Для того, кто находился в оконной витрине, когда Монти был убит, главный интерес представлял камень из кольца. Я нашла один осколок, а другой, побольше – это, по-видимому, тот, что попал в трубу граммофона, придавая ему странное, вибрирующее звучание. За этим осколком и охотился убийца, когда проник в «Юниверсал Артс» и разбил не тот граммофон. А если это так, тогда… тогда ответ надо искать у Сондо!
Крис слушала меня без особого интереса. Позднее, когда камень странным образом попал мне в руки, я снова и снова пыталась припомнить выражение ее лица в тот миг, особенности ее реакции. А тогда, хотя отсутствие интереса со стороны Крис меня поразило, я решила, что у нее на уме иное, а моя версия оказалась не тем ключом, который она искала.
Крис оставила мои рассуждения без комментариев и разложила второе письмо так, чтобы мы вместе смогли его прочесть. Признаюсь, мне стоило немалых усилий сдержаться и дотерпеть до того времени, когда можно было поделиться своей догадкой с Биллом. Это письмо было написано черными чернилами, твердым почерком. Всего один абзац, в конце которого стояла подпись.
"Ты послужил причиной смерти человека, которого я любила больше всех на свете. Я знаю, что ты бессердечен и угрызения совести тебе неведомы. Я знаю, что ты пойдешь на все ради спасения своей жизни. Но скоро тебе придется пожалеть о содеянном, потому что человек, которого ты любишь больше всех на свете, должен будет расплатиться сполна. И этот человек – ты.
Лотта Монтес."
– Кто такая эта Лотта Монтес? – спросила я.
Крис покачала головой.
– Никогда о ней не слышала. И кто такой "Е", я тоже не знаю.
Она встала и вернулась к столу. В ящике больше ничего не было. Я еще раз осмотрела письма и вырезку и перечитала их.
– Разгадка должна заключаться в этих клочках бумаги, – подытожила я. – Иначе он не попросил бы тебя разыскать их в ящике, если с ним что-то случится. Ясно и то, что он был замешан в каких-то грязных и непристойных делах.
Крис закрыла лицо руками.
– Как это ужасно – любить дурного человека. Я хотела бы перестать его любить. Тогда боль утихнет, и я смогу все забыть.
Я не пыталась ее утешить. Бесполезно говорить том, что время лечит, и все такое. Тут каждый справляется в одиночку. И легких способов совладать с подобной ситуацией не существует.
Крис опять повернулась к столу, что-то там поискала и наконец села рядом со мной на диван.
– Кажется, там больше ничего нет, – сказала она. – Лайнел, можешь ли ты связать эти вещи с людьми, которых мы знаем?
Я не могла. Крис с облегчением вздохнула.
– Но это не нам решать, – заметила я. – Я бы хотела показать эти письма Биллу Зорну. А потом передать их в полицию
Крис испуганно на меня посмотрела:
– Ах, должны ли мы это делать?
– А почему нет? – спросила я.
– Поступать так – значит разворошить темное прошлое Монти. Какую пользу это может принести?
– Огромную, если поможет полиции найти убийцу, – сказала я.
По тому, как вела себя Крис, чувствовалось, что она и успокоилась и встревожилась одновременно, словно была рада не найти нечто такое, что с опаской рассчитывала обнаружить; и еще казалось: она не вполне уверена, что это нечто не содержится в тех загадочных письмах, которые мы сейчас прочли.
Я стала припоминать прежние признания Крис. О том, что Монти женился на ней, надеясь тем самым защитить себя. От кого? Письма от «Е» и от «Лотты Монтес» содержат невнятные угрозы. Кто эти люди и каким образом женитьба на Крис могла защитить Монти от них? Должна быть какая-то ниточка, за которую нам не удается ухватиться.
Крис слонялась по комнате, а я смотрела на нее и размышляла. От кого Крис лучше всего могла защитить Монти? От Оуэна Гарднера? Монти мог жениться на Крис, чтобы защитить себя от Оуэна Гарднера. Но что общего у Оуэна со всей этой историей? Он и близко не подходил к тому окну задолго до как Монти был убит. Я это знала. Тогда что…
Течение моих мыслей прервал звук. Крис тоже его услышала и затрепетала. Кто-то находился у входной двери в квартиру, вставляя ключ в замок.
Я мгновенно осознала, что человека, который сейчас войдет в квартиру, отпугнет свет, горит в нашей комнате. Я резким движением указала Крис на стену, где находился выключатель, а сама погасила лампу, стоявшую на столике рядом со мной.
Крис выполнила мое молчаливое приказание, теперь я только слышала ее легкое дыхание у дальней от меня стены комнаты. Уже в момент, когда мы выключили обе лампы, и комната погрузилась во тьму, я пожалела о своем решении. Я дважды встречалась с убийцей и была сыта по горло ожиданием в потемках, когда приглядываешься к каждой тени и прислушиваешься к шороху шагов. И вот я сама устраиваю себе еще одно такое жуткое испытание. По крайней мере, на этот раз я не одна; мы с Крис расположились в противоположных концах комнаты из соображений безопасности и застыли в немом ужасе.
Когда входная дверь приоткрылась, слабый луч света проник к нам из маленькой прихожей, смежной с нашей гостиной. Дверь тут же закрылась, мягко, воровски. Затем наступила тишина, только сердце бешено колотилось, отзываясь в висках. Я знала, что человек, который проник в квартиру, прислушивается и ждет. Он действовал тайно, украдкой и, следовательно, не имел права здесь находиться. Для него это был отчаянный шаг.
Мы с Крис тоже ждали, оцепенев от страха. Затем послышалось легкое постукивание шагов по полу, сменившееся приглушенным шорохом, когда пришелец ступил на ковер.
Я с трудом повернула словно окоченевшую шею, и стала смотреть в сторону окон, туда, где слабый лунный свет пробивался из-за краев опущенных жалюзи. Казалось, чья-то рука сдавливает сердце, заставляя его замереть.
Кто-то стоял между мной и одним из окон.
Высокая черная фигура различалась неотчетливо. Я даже не знала, мужчина это или женщина. Фигура, постояв в нерешительности, неловко, на ощупь, двинулась в темноте к столу Монти. Руки наткнулись на поверхность стола, затем застыли, обнаружив на нем груду бумаг, которые Крис вывалила из ящика, потом поползли дальше с тихим шорохом; по нему я определила, что они ищут кнопку выключателя на шнуре настольной лампы.
Напряженность возросла до предела, стала почти невыносимой. Пришелец проник в комнату, он ведет охоту. Как тот человек, который прятался у меня в кабинете. Или тот, кто забрался в мастерскую Билла. Был ли это один и тот же человек? В следующий момент зажжется лампа, и мы увидим – убийцу?
Пальцы нащупали и нажали кнопку выключателя. Мягкий овал света отразился от полированного стола, и мы увидели склонившееся над ним лицо женщины. Это была Елена Фарнхем.
На меня нахлынула волна неописуемого облегчения, я чуть не разразилась истерическим смехом. Но это состояние длилось не более секунды, оно сменилось недоверчивым изумлением, ужасом.
Я жила с Еленой Фарнхем. Она была моей подругой. Насколько я понимала, она не имела никакого отношения к Майклу Монтгомери. И вот выясняется, что у нее есть ключ от его квартиры, она проникает туда, зная, что полиция сняла охрану, и ищет – что?
Хотя и ослепленная светом, Елена сразу ощутила наше присутствие и повернула голову. На ней было длинное черное пальто с капюшоном, на мертвенно-бледном лице выделялись черные впадины глазниц. Я чувствовала, что она испугана не меньше, чем мы. Представляю, каково ей было оглянуться и увидеть нас. И я должна признать, что она проявила самообладание, достойное восхищения.
– Привет, Лайнел, – сказала она. – Привет, Крис. Очевидно, мы все пришли сюда с одной и той же целью. – Она показала рукой на бумаги на столе. – Так вы нашли?
Крис пересекла комнату и встала радом со мной, взяв меня за руку. Я думаю, что в этот момент она боялась Елену. Я включила другую лампу.
– Нашли что? – проговорила я, с трудом разжимая губы.
Вместо ответа она обвела взглядом квартиру, рассмотрела картину над каминной доской, в углу которой различалась сделанная желтым цветом подпись «Сондо», изучила мебель, обои и занавески.
– Не странно ли, – раздумчиво проговорила она, – что самые отвратительные люди часто бывают наделены самым изысканным вкусом?
– Елена, – сказала я, – лучше объясни, почему ты здесь.
Она слабо улыбнулась и остановила взгляд на диване, рядом со мной, где лежали два письма и газетная вырезка.
– Так вы что-то нашли? – спросила она, наклоняясь над бумагами.
По-видимому, мне следовало помешать ей завладеть ими, но Елена была человеком, которого я знала. Или думала, что знаю. Я ей доверяла. А Крис в этот момент во всем мне подчинялась, так что мы обе молча наблюдали за действиями Елены.
Она внимательно прочла оба письма и вырезку, но ее бледное лицо оставалось для нас непроницаемым. Затем она выпрямилась, подошла к камину и застыла, глядя на потухший очаг.
– Они арестовали Тони Сальвадора, – медленно проговорила Елена. – Тони не убивал Монти. Я в этом уверена. Они разберутся и выпустят его.
Тут заговорила Крис, продолжавшая сжимать мою руку:
– Что вы знаете обо всем этом, Елена Фарнхем?
Елена снова погрузилась в изучение царапины на своей ладони. Она заговорила, не поднимая глаз и в ее голосе не было раздражения. Только жалость по отношению к Крис.
– Я знаю, что для тебя это был страшный удар. Но считаю, что Майкл Монтгомери заслужил свою участь. Я думаю, что правосудие свершилось, и на этом надо поставить точку.
Я стояла молча, пораженная ее словами. Ведь именно так должен рассуждать убийца! Но Крис поразила меня еще сильнее.
– Я тоже так считаю, – пылко поддержала она Елену. – Я любила Монти и люблю его до сих пор. Но я надеюсь, что им не удастся схватить человека, который это сделал.
Елена повернулась к дивану, словно внезапно переменив решение. Она взяла одно из писем, достала коробку спичек и быстро подошла к камину. Прежде, чем я успела ее остановить, Елена поднесла к письму, зажженную спичку, и пламя взметнулось вверх, подхваченное тягой изнутри. Когда я подбежала к ней, Елена ворошила кочергой горстку пепла.
– Сожги и другие бумаги! – закричала Крис. – Сожги их все!
И если бы я не поспешила засунуть оставшееся письмо и вырезку в свою сумочку, Крис отправила бы их в огонь. Кажется, она вознамерилась навалить в камин все бумаги со стола Монти и разжечь хорошенький костер. Еще один приступ истерики. Припадок безумия.
Я вспомнила, как поступал в таких Билл, положила ей руки на плечи и начала трясти изо всех сил. Она была крупнее меня; должно быть, мы представляли комическое зрелище, но прием сработал: Крис оставила бумаги в покое, отошла от стола и калачиком свернулась на диване.
– Я хочу домой, – заскулила она. – Я не хочу идти к Сондо. Я боюсь. Там случится что-то ужасное. Я в этом уверена.
Мы с Еленой обменялись взглядами.
– Если мы останемся в стороне, – сказала Елена – одному Богу известно, что может натворить Сондо за нашими спинами. Я считаю ее замысел чудовищным, но нам ничего не остается, как пойти к ней и попытаться себя защитить. Кстати, Крис, сейчас самое время вернуть тебе твой ключ.
Она наклонилась вперед и передала ключ в руки оторопевшей девушке.
– Это был не слишком достойный поступок, – спокойно призналась Елена. – Я вытащила ключ из твоей сумочки, когда ты приходила к нам на квартиру. Но, видишь ли, он мне был необходим. Чтобы сделать то, что я сейчас сделала.
Несомненно, Елена обладала поразительным самообладанием. Я решила, что задам ей пару напрашивающихся вопросов потом, когда мы с ней останемся наедине. Возможно, она поступала правильно, а может быть, и нет. Но я ее не боялась, и посчитала возможным отложить выяснение деталей до более благоприятного момента.
А сейчас пора было отправляться к Сондо. Я запихнула разбросанные по столу бумаги в ящик, чтобы комната не выглядела так, будто в ней произведен бесцеремонный обыск, и отправилась вслед за Еленой и Крис. Я пропустила их в прихожую, а сама задержалась в комнате, чтобы выключить свет. И сделать одну вещь, проверить промелькнувшую в голове догадку.
Пока мои компаньонки спускались по лестнице, я остановилась в прихожей и достала из сумочки письмо. Под ним стояла подпись "Е".
Елена сожгла письмо, под которым стояла подпись "Лотта Монтес".
