Текст книги "Заложница. Теперь ты моя (СИ)"
Автор книги: Филиппа Фелье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Заложница. Теперь ты моя
Филиппа Фелье
Глава 1
Эмили
– Ты будешь послушной девочкой? – Спрашивает тихий, вкрадчивый голос, от которого по шее бегут мурашки. Он кажется мне знакомым, в голове мелькают образы, но ни за один не могу ухватиться. Помню тембр, но не могу вспомнить владельца, а повязка на глазах не дает его увидеть.
– Да. – Отвечаю, содрогаясь, потому что не понимаю, о каком послушании речь.
– Не дергайся.
Теплые руки на моих ногах отвязывают веревки, обхватывая мои икры. Его пальцы щекочут замерзшую кожу, настолько ласковым кажется прикосновение. Дыхание учащается, как и пульс, который чувствую в висках. Сердце быстро бьется о ребра.
«Кто же он такой?»
Горячая ладонь едва касаясь скользит по ноге к колену, ненадолго останавливается и продвигается выше. Я забываю, как дышать! Так меня еще никто никогда не трогал.
Он склоняется надо мной. Теплое свежее дыхание щекочет щеку пока он освобождает одну мою руку.
– Ты обещала быть хорошей девочкой. – Голос хриплый, будто у него в горле пересохло. У меня точно пересохло. Невольно облизываю сухие губы, пока он отвязывает вторую руку. Киваю в подтверждение, что буду послушной. Но не хочу знать, какого рода послушание его интересует.
«Страшно. Дико страшно».
Я пришла в себя с ужасной головной болью, привязанная к стулу, в кромешной темноте. Руки и ноги затекли. Спина болит от неудобной позы. Мой похититель не говорит зачем он это сделал, а спрашивать я боюсь.
«Кто он? Зачем я ему? Почему я здесь?»
Эти и миллионы других вопросов, как пчелы роятся в голове, больно жаля отсутствием ответов.
Мои ноги, наконец, освобождены.
Похититель помогает мне подняться.
– Спасибо! – благодарю его. Он ведь меня сейчас отпустит. Отпустит же?
Тянусь к повязке на глазах, но горячая ладонь перехватывает мою руку.
– Если снимешь ее, я тебя убью. – Произносит и резко толкает меня в грудь с такой силой, что я падаю.
Схватиться не за что. Удержать равновесие не получается. Я вскрикиваю и падаю на что-то мягкое.
«Похоже на матрас».
Пытаюсь подняться. Понимаю, что короткое обтягивающее платье задралось, открыв похитителю вид на мою пятую точку. Пытаюсь прикрыться, но затекшие конечности слушаются плохо. Не придумываю ничего лучше, чем сесть и сжаться в комок.
Слышу металлический звук. Он напоминает пряжку ремня.
«Нет, это точно пряжка ремня!»
Дышу часто, сердце колотится о ребра, к глазам подступают слезы.
Спокойный, холодный баритон подтверждает мои опасения:
– Сейчас мы запишем видео для твоего отца.
Слышу, как он стягивает с себя одежду. Шорох ткани и звяканье пряжки ремня. Вещи отброшены в сторону. Это не может быть правдой. Все, как в дурном сне. Я ведь сплю?
– Я буду тебя трахать, а ты будешь молить своего папочку выполнить мои требования. Если он не сделает то, что я скажу, я убью тебя и отправлю ему видео и твои останки. Так что, кричи громче. Умоляй.
– Не надо. Прошу. Отпустите меня, пожалуйста!
Мужское тело прижимает меня к холодному матрасу. Горячие руки задирают платье выше.
– Нет! Пожалуйста!
Пытаюсь оттолкнуть его, но все бесполезно. Сильный. Очень сильный.
– Ты, – Рычит злобно и я пугаюсь. Дрожу. – Ответишь за грехи своего отца. Он убил мою семью, а я заберу у него тебя.
– Не правда… – бормочу я, но он слушает, замерев.
– …
– Папа хороший, он не мог так поступить.
Похититель хватает мои запястья и сжимает над головой. Я обездвижена и ничего не вижу. Все попытки увернуться и выкрутиться тут же пресекаются.
– Не надо. Пожалуйста! – хныкаю, пытаясь удержать достоинство. Но разве это возможно, когда с тебя стягивают трусы? – Нет!
Белье нещадно порвано. Боль от натянутой ткани обожгла кожу, заставив меня охнуть.
– Простите… – говорю первое, что приходит на ум. Но похититель меня не слушает.
Мужчина раздвигает коленом мои ноги. На внутренней стороне бедер наверняка останутся синяки. Я всхлипываю.
– Вы ведь не такой! – почти шепчу я, в попытке договориться. Люди не бывают такими жестокими. Ведь правда?
– А какой? – мужчина замер. Его возбужденная плоть упирается между моих ног. Забываю, как дышать. Не хочу, чтобы это произошло здесь и вот так. Моим первым должен был стать мужчина, которого я буду любить, муж.
– Вы хороший. – Голос выдает волнение, дрожит и вибрирует. Он понимает, что я вру. Я сама это понимаю. Понятия не имею какой он. Но раз способен сделать такое, то точно не хороший.
– Нет. Я именно такой. А ты… скоро умрешь. – Шепчет мне в ухо и толкается внутрь.
Зажмуриваюсь, хотя, на мне повязка и я, итак, ничего не вижу.
Вскрикиваю против воли. Мотаю головой. Не верю в происходящее.
«Больно. Почему так больно?»
Горячие жесткие губы сминают мои. Язык проникает в рот.
Думала, смогу сдержаться и не плакать, но не получается. Повязка впитывает слезы и неприятно холодит кожу, но это мелочи, ведь внутри меня ужасная боль.
Она заполнила всю нижнюю часть живота. Я понимаю, что похититель толкается в меня, двигается внутри, но ничего не чувствую. Только боль.
– Девственница. – Мужчина констатирует факт, не спрашивает. Замирает на мгновение. Горячее дыхание касается шеи. – Так даже лучше. Уверен, твоему отцу понравится!
Похититель толкается в меня быстрее прежнего. Он будто специально мучает меня, чтобы закричала. Заполняет полностью, растягивает. Боль стихает, но не проходит полностью. Мне все еще больно, но уже терпимо.
«Я не буду кричать».
Сжимаю губы, чтобы не заплакать в голос, чтобы не издать ни звука, пока он рядом, пока он во мне. Руки, придавленные к матрасу, болят и немеют. Грубая ладонь стискивает их все сильнее. Мужчина толкается в меня все глубже. Его тело дрожит. Дыхание становится рваным, а потом он замирает, и я чувствую пульсацию внутри.
Частое дыхание обжигает щеку. Отворачиваюсь, прикусывая губы.
– Теперь ты моя. – Произносит он и покидает меня. – Но это ненадолго.
Скручиваюсь в позу зародыша. Тяну платье вниз, пытаюсь прикрыться, согреться, но холод заставляет дрожать.
Между ног пылает огонь. Жжется. Все болит.
Похититель хватает меня за руку, дергает, заставляет встать, прошлепать босыми ногами по ледяному полу. Усаживает на стул и привязывает к нему стяжками. Все попытки сопротивления быстро подавляются. Меня душат рыдания, но я пытаюсь сдержаться. А затем я слышу:
– Ты видел, что произошло с твоей дочерью. Если хочешь увидеть ее живой, признайся. Перед всем миром. В прямом эфире. Расскажи, как ты убил мою семью.
Глава 2
Итан
Я давно собирал информацию про Эми. Не следил, нет, но узнавал все, что мог. И готовился именно к этому дню. К тому, что сделал с ней на камеру. И это только начало.
У меня было ее фото. Обычная девчонка, ничего особенного. Темно-русые волосы, серо-голубые глаза, милое лицо и стройная фигурка. Молоденькая и хорошенька, но главное – наивная, добрая и простая. И это было ее минусом.
Если бы она была испорченной богатенькой стервой, мне было бы проще. Но она такой не была.
Я не позволил ей снять повязку не потому, что боялся показать лицо. Мне было плевать на это. Жить ей осталось не долго. Дело было в ее глазах, слишком добрых и наивных. Огромных и чистых, как озера. Не хотел, чтобы она смотрела на меня так, как умеет только она.
Вспомнил, как она поблагодарила меня, когда я освободил ее от пут. Дурочка!
Вчера вечером, я без особого труда попал на корпоратив в компанию ее отца. Забавно было пройти мимо охранников, всего лишь показав им поддельное приглашение, ведь в той компании я не работал. Совершенно посторонний человек. Я пришел туда за ней. И я ее нашел.
Узнал сразу, как увидел. Красное платье облепило изящную фигуру почти как вторая кожа. Но на ней это почему-то не выглядело пошло. Правда волосы, оказалось, она красит в рыжий. Хотя, это тоже было ей к лицу. В жизни она выглядела куда интереснее, чем на фотографиях.
Вообще, поймал себя на мысли, что она не вызывает отрицательных эмоций. Хотя, должна.
Дочь врага, моя цель. Та, которую я убью. Но перед этим изрядно помучаю на камеру. Все, для ее папаши – Моргана-мать-его-Уотсона, будь он проклят!
Два года я готовился к этому. Пахал на двух работах, копил деньги и информацию. Теперь пути назад нет. И я доведу дело до конца. Обязан это сделать.
Эми запер в подвале. Хотя, привязанной к стулу ей все равно не сбежать. Да и куда она сбежит, босая, без средств связи? Вокруг на много миль лес и поля покрытые глубоким снегом. Если выберет правильное направление, то выйдет к трассе. Вот только она быстрее замерзнет, чем дойдет туда.
В темной комнате второго этажа включил ноутбук и отправил видео на личную почту отцу Эми.
«На, любуйся, убийца. И знай, что это только твоя вина».
Его служба безопасности не сможет меня отследить. Я обо всем позаботился.
Выключил ноут и откинулся на спинку кресла.
Осталось дождаться ответа.
План приведен в исполнение, но чувства удовлетворенности все равно нет. Из головы не шла Эми. Не ожидал, что она окажется не только наивной, но еще и невинной. Обычно к двадцати годам девушки уже меняют несколько парней и безусловно спят с ними. Но она другая.
И от этого я чувствовал себя отвратительно.
Обычно, в таких случаях я вспоминаю семью. Отца, мать, брата и сестру.
Вернее, их обугленные останки, которые опознавал в морге два года назад. Был канун нового года, как и сейчас.
Вот только теперь перед глазами стоял образ Эми, закусившей губу, чтобы не кричать от боли, когда я надругался над ней. Хрупкая, худенькая, маленькая. Я пытался быть грубым и жестоким, насколько мог.
Моей сестре сейчас было на два года меньше, чем Эмили.
Чертов Морган Уотсон! Он отнял у меня всю семью, я в ответ забрал его любимую единственную дочь. Так и должно быть. Именно это я и планировал.
Так почему же тогда на душе кошки скребут?
Этого видео должно быть достаточно для ее отца. Для любого нормального родителя подобное ужасный удар. А дочь он любит, это я точно знаю.
Не выдержал и спустился в подвал.
Эми сидела так же, как я ее оставил, опустив голову. Рыжие волосы закрывали лицо. Уверен, она плачет под повязкой. В груди неприятно кольнуло.
– Пить хочешь? – Беру пол-литровую бутыль, открываю, подхожу к ней. – Я помогу.
– Нет. – Отворачивается. Даже такая как сейчас, она невероятно красива. Не могу оторвать глаз от ее пухлых губ. Я могу взять ее снова, прямо сейчас или убить.
– Это обычная вода. – Я присел на корточки рядом со стулом, к которому она привязана.
Просунул палец между стяжками, которыми привязаны ее ноги и ножкой стула, проверяя, не перетянул ли. Она вздрогнула от моего прикосновения.
Представил, как пальцы скользят по коже, поднимаясь вверх, к колену, оттуда по внутренней стороне бедра, забираются под юбку, и почувствовал пульсирующее напряжение в штанах.
«Черт! Да почему я на нее так реагирую?»
– Так что? Будешь пить? – Собственный хриплый голос удивил.
Закивала.
«Так-то лучше».
Подношу горлышко к мягким губам. Было бы удобнее отвязать ее, но тогда она снимет повязку, а мне это не нужно. Она чуть запрокидывает голову, раскрывает рот, принимая воду. А в моей голове пульсирует дикое желание заменить эту дурацкую бутылку кое-чем другим.
Что за наваждение, я ведь только что был в ней, но член уже стоит, будто ничего не было!
– Ты все еще надеешься, что он тебя спасет? Думаешь, он признается в том, что может навредить его бизнесу ради тебя? Так наивно! – спрашиваю я, наблюдая, как Эмили проглатывает воду.
Одновременно и смешно, и грустно. Но этот пластырь нужно сорвать разом. Пусть ей будет больно, но она увидит, каков ее отец на самом деле. Убийца.
– Папа не такой как вы думаете. – Она дрожала, хныкала, но стояла на своем. – Он хороший! Его оклеветали!
С завязанными глазами, дрожащая, она выглядела настолько соблазнительно, что внезапно захотелось снять для ее отца новое видео.
– Пожалуйста, отпусти меня. Я никому ничего не скажу, честно!
– Глупо. – Мой тяжелый вздох эхом отражается от бетонных стен подвала.
– Что? – Кажется она удивилась. Плакать перестала. Замерла, прислушиваясь.
– Твое предложение глупое.
Глава 3
Эмили
Я не могла унять слезы.
Все болело: стянутые стяжками запястья и щиколотки, внутри и между ног.
Похититель действительно меня убьет? Но ведь отцу он сказал: «Если хочешь увидеть ее живой», значит, он меня отпустит?
Почему-то мне казалось, что не отпустит.
Я дрожала от страха и от холода. Одна. В кромешной тьме. И дело не только в повязке на глазах. Похититель выключил свет уходя. Я слышала щелчок выключателя.
Почему мне казался знакомым его голос? Я точно его слышала, мы общались, а это значит, что мы знакомы. Но вспомнить кто он такой не получалось, как бы не старалась.
Ноги заледенели. Я поджала пальцы, но это не помогало.
То, в чем он обвинил папу не могло быть правдой. Папа не такой человек. Он никого не убивал. Произошло недоразумение, недопонимание. Но как мне объяснить это похитителю? Как убедить его в невиновности папы?
В голову ничего не шло. А потом он вернулся. Мой мучитель присел рядом со мной и предложил воды. Я боялась ее принять. Вдруг отравлено? Он ведь обещал убить. Сказал отцу, что… но пить очень хотелось, поэтому я согласилась. Я точно услышала, как открылась запечатанная пластиковая бутылка и припала к горлышку, когда оно коснулось моих губ.
Но мучителю было мало того, что он сделал. Недостаточно той боли, что он мне уже причинил. Он продолжил:
– Ты все еще надеешься, что он тебя спасет? Думаешь, он признается в том, что может навредить его бизнесу ради тебя? Так наивно!
В его голосе звучит нескрываемая издевка. Представляю, как он сейчас доволен собой. Конечно, похитить девушку с корпоратива, опоив ее при этом непонятно чем – «героизм!». Хотелось плюнуть ему в лицо, но я боялась промазать, да и воду было жалко.
– Папа не такой как вы думаете. Он хороший! Его оклеветали! – Слова сами рвались изо рта. Потому что я не хочу, чтобы честь папы оскверняли ложью.
Но, хоть я и изображала смелость, на самом деле ее было очень мало.
Меня трясет от холода и от неизвестности. Голос похитителя точно мне знаком. Только почему я не могу его вспомнить? Может, это папин партнер, который решил таким образом… да нет, что за глупость. Он четко сказал, что убьет меня в отместку за свою семью. Вот только папе не в чем признаваться. Он никого не убивал.
– Пожалуйста, отпусти меня. – Вдруг удастся договориться? По голосу мужчина адекватный. – Я никому ничего не скажу, честно!
– Глупо. – Слышу тяжелый вздох своего мучителя.
– Что?
– Твое предложение глупое.
Самое ужасное, что он прав. Просить отпустить меня глупо. Тем более после того, что он сделал.
– Почему? – продолжила убеждать скорее себя, чем его, – если вы еще не отправили видео, то я никому не скажу о том произошло между нами.
– А между нами что-то произошло? – в голосе сарказм и холод, от которого кровь стынет в жилах.
Похититель схватил меня за подбородок и повернул лицом к себе. Я чувствовала его теплое дыхание. Он пах зубной пастой и немного одеколоном. Приятный запах.
– Ты долго собираешься испытывать мое терпение? – прошептал он возле моих губ и впился в них грубым поцелуем.
Я прикована к стулу, не могу даже сопротивляться его напору. Глаза завязаны. Его рот жестко сминает мои губы. Язык проникает внутрь и сплетается с моим, заставляет отвечать, подавляет.
Вздрагиваю, когда чувствую его руку, скользящую по внутренней стороне бедра.
«Нет!»
Но я не могу вымолвить и слова. Получается лишь мычание.
Он почти рычит мне в рот, проникая пальцем между моих ног. Грубо. Больно!
«Я все поняла. Поняла! Хватит, пожалуйста!»
Но он не останавливается. Палец внутри нажимает на стенку, а я не могу даже ноги свести вместе.
– В тебе нет ничего особенного, – голос мучителя хриплый, дыхание прерывистое. Он отстраняется, а я пытаюсь отдышаться. Дрожу. Хочу обнять себя руками, но даже это не могу сделать.
Снова слышу позвякивание пряжки ремня.
– Не надо, – мой голос дрожит. Мне страшно. Не хочу больше. Не хочу, чтобы он повторял то, что было. – Пожалуйста.
Похититель гладит меня по голове, но я не чувствую от него жалости. Его рука подрагивает, когда он наматывает мои волосы на кулак и тянет их вниз. Заставляет запрокинуть голову.
– Надо. Ты должна страдать настолько, чтобы твой отец воспринял меня всерьез. – Слова бьют как плеть. Заставляют вздрогнуть.
Губ касается что-то горячее. Рвано вдыхаю воздух и сжимаю рот плотнее, когда понимаю, что это его возбужденная плоть.
– Нет, сопротивляться не нужно. Ты все равно сделаешь все, что я хочу. – Похититель заставляет разжать челюсти и в рот тут же толкается большой и толстый член. Из глаз текут слезы, впитываясь в повязку. Я не могу даже закричать.
Я задыхаюсь, когда он доходит до горла. Пальцы на руках и ногах сжимаются, но это все, что я могу. Солоноватый вкус размазывается по языку. Член скользит вперед и назад у меня во рту. Похититель придерживает мой затылок, не позволяя отстраниться или отвернуться.
– Если укусишь, я отправлю твоему отцу твою голову, вместо видео.
Движения похитителя становятся быстрее. Из уголков моего рта текут слюни вперемешку с его вкусом. Головка толкается в горло, вызывая позыв. Мучитель рычит и глухо стонет, продолжая мою пытку. А потом член становится больше и тверже, пульсирует. Похититель замирает, вставив на всю длину до упора и я чувствую, как в горло выстреливает сперма. Раз, другой, третий.
Мучитель освобождает мой рот. Снова звенит пряжка ремня, а потом он гладит меня по голове.
– Чуть позже повторим. – Сердце замирает от его слов. Я не хочу повторения. – Я забыл включить запись.
Мой мучитель уходит, заперев за собой дверь.
Слезы душат, и я больше не могу их сдержать, позволяю себе плакать. Реву.
За что я здесь? Почему? Зачем он так со мной? Даже, если у него претензии к папе, разве в этом есть моя вина?
Любимые мои подписчики и читатели, поздравляю вас с наступающим Новым годом!
Пусть Новый год будет лучше прежнего. Желаю вам здоровья, много улыбок, добра, счастья и любви!
Глава 4
Итан
Конечно же я сделал чертову запись, будь она проклята!
Швыряю флэшку на стол, падаю в кресло и обхватываю голову руками.
Мне мерзко от самого себя, хотя, я понимаю, что такова месть и я должен довести ее до конца. Два года нескончаемых подработок, чтобы накопить достаточно средств, поиск и структурирование информации. Полное понимание, что в суде мне дело не выиграть, ведь Морган Уотсон заплатил кому нужно и вышел сухим из воды. Мне нечего ему противопоставить.
Поэтому я придумал план, а потом решился его осуществить.
Вот только… теперь я сам себе противен. Будто внезапно оказался в густой коричневой жиже, которая на поверку оказалась далеко не шоколадом. И я увяз в ней с по самую макушку.
«В кого я превратился?»
Карман обжигает прикосновением металла. Вытаскиваю зажигалку, зачарованно разглядываю ее и тут же проваливаюсь в воспоминания:
Был такой же снежный день, как сегодня. Сестренка встретила меня на пороге родительского дома и вручила подарок, мило смущаясь в ожидании, когда же я его открою.
«Тебе нравится? Ты всегда хотел Зиппо», – смущалась Лисса, пока я развязывал бант на маленькой коробочке и извлекал зажигалку…
Клац!
Крышка откинута, но я не поджигаю огонь, поглаживаю подушечкой большого пальца выпуклый рельеф в виде изящного оленя с витыми рогами. Я давно не курю, но сейчас возникает некая потребность в том, чтобы использовать зажигалку по назначению.
«Олень, символ благородства», – произносит голос сестры из воспоминаний.
«Прости, что разочаровал тебя, Лисса», – мысленно извиняюсь перед памятью сестренки.
Клац!
Крышка закрыта. Не время для воспоминаний. Возможно, время для них уже никогда не настанет.
В груди неприятное чувство. Оно зудит и не дает покоя.
«Чертов план, чертова месть, чертов Морган-мать-его-Уотсон!»
Открываю ноут, сразу ныряю в почту. Ответа нет.
«Да как так? Я похитил твою дочь, трахнул ее на твоих глазах, а ты не соизволил мне даже ответить? Что ж, раз первое видео тебя не впечатлило, второе должно понравиться».
Пишу новое письмо с требованием запустить стрим на выбранной мной платформе, прикрепляю файл с видео. На душе гадко, будто это не я, а меня только что поимели. Морган, мерзкий трусливый говнюк, который боится потерять свое состояние больше, чем дочь. Ярость закипает внутри, смешиваясь со внезапным чувством вины во взрывоопасный коктейль. Добавляю пару фраз о том, что в следующий раз устрою оргию, в которой его дочь примет непосредственное участие. Только это пустой треп. Я уже принял решение, что больше к ней не прикоснусь. Хватит. И с нее и с меня.
Не хочу.
Нет, хочу. Я действительно невероятно сильно хочу ее каждый раз, как вижу. Но не так. Не грубо и не силой.
Безусловно я знал на что иду, но все равно омерзительно чувствовать себя подонком, издевающимся над слабой девушкой. Не знаю, как я буду с этим жить дальше. Да и буду ли.
Если Морган-мать-его-Уотсон найдет способ вычислить меня, то я не жилец. В этой игре ставки – наши с Эми жизни, в обмен на жизнь ее отца. Или – или.
Отправляю письмо, захлопываю ноутбук и прикрываю глаза.
Эми. Она там, в подвале, одна, не в лучшем душевном и физическом состоянии.
Тру грудину, в попытке избавиться от щемящего чувства, но это не помогает.
«Не сейчас. Я не должен поддаваться эмоциям. Нельзя жалеть ее. Я не имею на это права. Иначе все жертвы будут напрасны».
Отправляюсь обратно в подвал. Прохожу мимо не зашторенного темного окна и понимаю, что сейчас ночь. Вот почему нет ответа. Похоже, Морган Уотсон спит и в ус не дует, что его дочь похищена.
«Отвратительный ублюдок».
Собственно, как и я, потому что нормальный человек не решится на похищение не в чем не повинной девушки. Тем более не станет брать ее силой и записывать это на камеру, а потом угрожать ее отцу убийством единственной дочери.
Да уж, я то еще дерьмо. Но я это переживу, если план сработает. Он должен сработать. У меня нет права на провал.
Дверь в подвал скрипит, открываясь. Я вхожу в просторное холодное помещение, которое больше напоминает бункер, и застываю на месте.
Эми, лежит на боку. Нет, она не освободилась, все так же привязана к стулу, но…
Не без содрогания подхожу к ней, боясь увидеть то, о чем угрожал – мертвую девушку. Но слышу, как Эми тихо плачет. Она затихает, услышав мои шаги.
Поднимаю опрокинутый стул вместе с девушкой. Она настолько хрупкая и худенькая, что я не ощущаю ее веса. Я заметил это еще тогда, когда переносил Эмили из машины в подвал в ночь похищения. Она почти ничего не весит. Для меня.
Присаживаюсь перед ней. Чтобы не происходило, она не истерит. Стискивает зубы и молча терпит. Откуда в ней столько силы? Только слезы выдают ее эмоции. А еще частое взволнованное дыхание.
«В кого же ты такая храбрая, Эми?»
Убираю растрепанные волосы с милого лица и… Серые бездонные глаза, полные слез, заглядывают прямо в душу, цепляют. В них мелькают узнавание и недоумение. Пухлые губы вздрагивают, но Эми сжимает их, не проронив ни слова. А я смотрю только на них, чтобы больше не встречаться с ней взглядом.
И как я сразу не заметил, что повязка съехала ей на лоб, позволяя Эмили видеть.
«Черт!»
