Текст книги "Исчезла, но не забыта"

Автор книги: Филипп Марголин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава VII

1

Что-то было не так в истории Гордон. Рассказанное напоминало книгу с лихо закрученным сюжетом и вялым концом. Помимо этого, чувствовались и явные противоречия. Из того, что сказала Гордон, было ясно, что Гримсбо и Тернер считались профессионалами высокого класса. Но если они были уверены, что именно Лейк убил шестерых человек и затем подставил Уотерса, то как они могли так спокойно закрыть дело? И почему сам Лейк смог легко бросить преуспевающий бизнес и исчезнуть, если он был уверен, что абсолютно чист? А эта романтическая история с самой Гордон – неужели она так ничем и не кончилась? Сама она ни разу не упомянула о дальнейших встречах после разговора, последовавшего в участке после убийства Уотерса. Эти важные вопросы и не задал своей собеседнице Пейдж. Да и насчет женщин не все ясно было. Гордон так и не сказала, что же с ними все-таки произошло после того, как они исчезли.

Пока Пейдж ждал, что кто-нибудь поднимет трубку в полицейском участке Хантерс-Пойнта, он тщательно записывал вопросы на клочке бумаги. Черные грозовые тучи катили по небу с запада. Пейджу уже осточертел дождь. Может быть, облака пронесутся над городом и не разольют свой груз? А может быть, сквозь них сумеет-таки проглянуть долгожданное солнце?

– Рой Лензер.

Пейдж отложил ручку.

– Детектив Лензер, меня; зовут Алан Пейдж, участковый адвокат из округа Мултномах, Портленд, штат Орегон.

– Что я могу сделать для вас?

– У вас работает детектив по имени Ненси Гордон?

– Да. Но она сейчас в отпуске. Вернется где-то через неделю.

– Можете ее описать?

Описание Лензера соответствовало внешнему виду женщины, которая накануне посетила Пейджа.

– Могу ли я еще чем-нибудь вам помочь?

– Пожалуй. У нас здесь сложилась довольно странная ситуация. Три женщины исчезли. И в каждом случае мы находим только записку в спальне и розу. Детектив Гордон заявила, что она уже занималась подобным делом в Хантерс-Пойнте около десяти лет назад.

– Кажется, я что-то слышал об этом, но в участке я работаю только пять лет. Меня перевели сюда из Индианы. Поэтому помочь не очень-то могу.

– А как насчет Гримсбо или Тернера? Они еще служат у вас? Это два других детектива, работавших с этим делом.

– Сейчас у нас нет Гримсбо и Тернера.

Пейдж услышал раскаты грома, доносившиеся с улицы. Он поднял голову и посмотрел в окно. Флаг на соседнем доме трепетал изо всех сил под ураганными порывами ветра. Казалось, что он готов вот-вот сорваться с флагштока.

– Думаю, что сейчас у меня нет возможности получить копию досье, но парня, который проходил по делу, звали Генри Уотерс.

– У-О-Т-Е-Р-С?

– Да. Его пристрелили, когда он пытался оказать сопротивление. В деле было также упомянуто о шести убитых женщинах. Одну из них звали Патриция Кросс. Упоминалась и девочка по имени Мелоди Лейк и ее мать Сандра Лейк. Других имен я не помню.

– Если это произошло десять лет назад, то досье находится в архиве. Я достану его и дам вам знать, когда что-нибудь разыщу. Оставьте адрес и номер телефона.

Пейдж продолжал диктовать свои координаты, когда в комнату вошел Рэнди Хайсмит, шеф криминального отдела, затем появился Уильям Тобиас, шеф полиции, и Росс Барроу, детектив, занимающийся делом черных роз. Пейдж жестом пригласил их сесть, затем повесил трубку.

– Думаю, что дело об исчезнувших женщинах начинает потихоньку проясняться, – начал Пейдж и кратко изложил все, что услышал от Гордон.

– Но прежде чем тело нашли в подвале Уотерса, главным подозреваемым был некто Питер Лейк, муж одной из жертв, – заключил свой рассказ адвокат. – В деле было немало косвенных доказательств, которые позволяли сделать вывод, что именно Лейк подставил Уотерса. Вскоре после смерти последнего дело было официально закрыто, а сам Лейк бесследно исчез.

Но два дня назад Гордон получила анонимное письмо следующего содержания: «Женщины в Портленде, штат Орегон. „Исчезли, Но Не Забыты“». Причем первая буква каждого слова была характерно напечатана как заглавная. Приложена была и фотография Мартина Дариуса, выходящего из комнаты мотеля. Мартин Дариус вполне может быть Питером Лейком. Гордон полагает, что это и есть наш убийца.

– Я знаю Мартина Дариуса, – с сомнением в голосе заметил Тобиас.

– Кто же его не знает, – согласился Пейдж. – Вопрос заключается в том, насколько хорошо мы его знаем.

И с этими словами Пейдж пустил по гладкой поверхности стола в сторону своих посетителей фотографию и вырезку из газеты. Барроу, Тобиас и Хайсмит принялись разглядывать их.

– Похож, – произнес Хайсмит, кивнув головой.

– Не знаю, Эл, – возразил Тобиас. – Фотография в газете не очень отчетливая.

– Гордон оставила мне отпечатки пальцев. Можете сравнить. Ведь у тебя есть образец, Росс?

Барроу кивнул головой в знак согласия и взял карточку у Пейджа.

– Я слишком долго потел над этим делом, чтобы так все просто решилось с ним, – вновь начал Тобиас. – Мне хочется самому переговорить с твоим детективом.

– Что ж, давайте я при вас позвоню ей. И она сама расскажет всю историю.

Пейдж специально не стал развеивать сомнений, желая, чтобы рассказанное Гордон все восприняли непредвзято.

Затем он набрал номер мотеля и попросил соединить его с комнатой Гордон.

– Говорите, ее нет на месте? Послушайте, это очень важно. Вам известно, куда она вышла? Понял. О'кей, скажите, чтобы она сразу же перезвонила Алану Пейджу, как только вернется.

Пейдж продиктовал свой номер и повесил трубку.

– Она зерегистрировалась в мотеле около часа ночи, но сейчас ее нет в номере. Скорее всего, пошла завтракать.

– Что ты собираешься делать, Эл? – спросил Хайсмит.

– Прежде всего следует установить круглосуточную слежку за Дариусом.

– Это можно устроить, – согласился Барроу.

– Постарайся использовать самых лучших людей, Росс. Мне бы не хотелось, чтобы Дариус что-нибудь начал подозревать. Ты, Рэнди, подними всю его прошлую жизнь. Я хочу, чтобы это досье появилось у меня на столе как можно скорее.

Хайсмит кивнул головой.

– Как только Гордон объявится, дам знать.

Хайсмит проводил Тобиаса и Барроу, а затем вышел сам, закрыв за собой дверь. Пейдж подумал о том, что следовало бы еще раз набрать номер мотеля, но решил, что перерыв между двумя звонками слишком незначительный. Он еще раз выглянул в окно. Так и есть – ливень хлестал вовсю.

Почему он не задал мучающие его вопросы еще прошлой ночью? И кто такая эта Гордон? Кажется, она вполне может контролировать себя, но все равно складывалось впечатление, будто сквозь нее проходит электрический заряд. Пейдж помнил, что во время разговора он никак не мог оторвать взгляд от Гордон, и дело здесь было не в физическом влечении. Нечто иное привлекало Пейджа в этой женщине. Скорее ее страсть, ее отчаяние. Но сейчас, когда ее не было рядом, вся картина вновь затуманилась, полная сомнений.

2

Бетси внимательно рассматривала женщин, сидящих в одиночестве, когда шла вслед за метрдотелем по ресторану. Наконец она заметила высокую атлетически сложенную даму в ярко-желтой блузке и в голубом, напоминающем морскую форму, костюме, сидящую в отдельной кабинке у самой стены. Когда Бетси подошла ближе, женщина встала.

– Наверное, вы и есть Нора Слоан? – произнесла Бетси, пожимая протянутую руку.

Слоан была бледна. Белесыми казались и ее голубые глаза. Каштановые волосы коротко подстрижены. Бетси заметила несколько морщин на ее лице, но все-таки решила, что они с этой женщиной одного возраста.

– Спасибо, что согласились прийти, миссис Тенненбаум.

– Лучше зовите меня Бетси. Вы умеете заинтриговывать людей. Во всяком случае, когда вы позвонили мне сегодня утром и упомянули о ленче, то поддели меня на крючок.

Слоан только расхохоталась.

– Это хорошо, что с вами так легко, потому что бесплатный ленч – это все, что вы можете от меня получить. Сейчас я работаю над одной статьей. Мне пришла идея встретиться с вами, когда на глаза попалась заметка о вашем удачном деле против тех, кто выступал за запрет абортов. Заметка появилась в «Аризона рипаблик».

– А сами вы из Финикса?

– Нет. Родилась в Нью-Йорке. Мой муж получил работу в Финиксе. Через год после переезда мы разошлись. Но от Аризоны я без ума, особенно когда вспоминаю мою прошлую жизнь здесь. В Портленд я тоже просто влюбилась. Сейчас живу на сэкономленные средства и ищу работу. Хочу использовать свободное время на написание хорошей статьи. Я поделилась своей идеей с Глорией Дуглас из «Пасифик вест», кажется, она ее заинтересовала. Но ей нужен хотя бы черновой вариант моей статьи до того, как она примет окончательное решение.

– А о чем, собственно, должна быть статья?

– О правах женщин. И именно материал о вас должен стать основной частью моей статьи.

– Надеюсь, что вы не очень преувеличиваете мои заслуги?

– О, не надо излишне скромничать, – с улыбкой заметила Слоан. – Еще совсем недавно женщинам-адвокатам позволялось заниматься лишь оформлением завещаний да делами о разводах. Это и называлось «женской работой». Цель моей статьи – доказать, что именно вы находитесь в авангарде нового поколения женщин, которые осмелились вести даже дела, связанные с убийством или с миллионным иском, когда речь заходит о гражданских процессах. То есть вы пытаетесь освоить именно ту область, которая традиционно считалась чисто мужской.

– Звучит заманчиво.

– Рада, что вы так думаете. Люди хотят читать именно о вас, потому что вы и есть настоящая изюминка моей будущей статьи.

– Что от меня требуется?

– Не очень много. Вам следует просто рассказать мне кое-что о деле Хаммермилл и о других делах. Иногда я хотела бы посещать вместе с вами заседания суда.

– Все интереснее и интереснее. В действительности, такие разговоры о моих прошлых делах помогут мне самой лучше в них разобраться и выстроить в какую-то систему, чтобы использовать в будущем. Когда все это было в процессе, то я как бы сама в нем варилась.

Появился официант, и Слоан заказала салат «Цезарь» и бокал белого вина. Бетси попросила принести макароны, а от вина отказалась.

– А что мы будем делать сейчас? – поинтересовалась Бетси, как только официант оставил их.

– Думаю, что вспомним что-нибудь из прошлого. Я читала материал в «Тайм», но он мне показался слишком официальным. Прочитанное не объяснило мне, что вас заставило стать такой, какая вы есть. Ну, например, я бы хотела знать, были ли вы лидером в старших классах?

Бетси даже хихикнула от неожиданности.

– О Господи, конечно же нет. Я была такой застенчивой, типичный гадкий утенок.

Слоан улыбнулась.

– Вполне могу понять это. Вы были слишком длинной, правда? У меня у самой возникали те же проблемы.

– Да. Я возвышалась над всеми, как небоскреб. Уже в начальной школе я смотрела только в землю, а мои плечи всегда были высоко подняты вверх. Больше всего на свете я хотела исчезнуть. Но в средней школе дело обстояло куда хуже, потому что к этому времени у меня появились очки бутылочного цвета и железная дужка для зубов – истинный Франкенштейн.

– А когда вы поверили в себя?

– Не помню, чтобы это когда-то со мной произошло. Я всегда знала, что работаю очень хорошо, но мне все это казалось недостаточным. Кажется, в старших классах, в самом начале, я стала потихоньку избавляться от комплексов. Я сделалась почти лучшей ученицей, железная дужка исчезла, а мои родители наконец-то заменили мне очки контактными линзами, вот тут-то мальчики и начали замечать меня. Когда я окончила Беркли, уже была почти в полном порядке.

– Вы встретили своего будущего мужа в юридической школе, не правда ли?

Бетси кивнула.

– Но мы уже успели расстаться.

– О, простите.

Бетси пожала плечами.

– Честно говоря, мне не очень бы хотелось распространяться о своей личной жизни. Разве это так необходимо?

– Нет. Если не хотите, то не надо. Я же не работаю в колонке сплетен для «Энкуайера».

– О'кей. Потому что мне бы не хотелось обсуждать Рика.

– Поверьте, я очень хорошо понимаю вас. Можно сказать, на все сто процентов. Мне самой пришлось пройти через подобное, когда мы жили в Финиксе. Я хорошо знаю, как это может быть тяжело. Поэтому давайте перейдем к другой теме.

Официант появился вновь и принес заказанные блюда. Слоан успела задать еще несколько вопросов о детстве Бетси. Затем они начали трапезу.

– Вы ведь не сразу по окончании школы занялись частной практикой? – спросила Слоан, после того как официант убрал тарелки.

– Нет.

– А почему? Вам же все удавалось в школе.

– Случай, – коротко ответила Бетси и слегка покраснела. – Тогда я даже и не мечтала о частной практике. Мои отметки были действительно очень хорошими, но они оказались недостаточно хороши для того, чтобы поступить в какую-нибудь престижную фирму. Четыре года мне пришлось проработать адвокатом по проблемам загрязнения окружающей среды. Эта работа мне нравилась, но как только я забеременела, мне пришлось расстаться с ней. Родилась Кетти.

– Сколько ей сейчас?

– Шесть.

– А как вам удалось вновь вернуться к адвокатской практике?

– Мне стало скучно сидеть дома, как только я отдала Кетти в детский сад. Мы поговорили с Риком и решили, что я могу заняться консультациями, но так, чтобы всегда можно было присмотреть за Кетти. Маргарет Маккиннон, моя подруга по юридической школе, позволила мне использовать для приемов свой конференц-зал. Сказать по правде, в то время я не была загружена работой: разбор мелких процессуальных нарушений, простые разводы, но в общем, достаточно, чтобы почувствовать себя нужной.

Вот тут-то Маргарет и предложила мне нечто, похожее на офис, только абсолютно без окон. Комнатка напоминала скорее кладовку, куда сваливают швабры и веники. Но все это было бесплатно, в обмен на двадцатичасовую работу каждый месяц. Поначалу я даже опешила, но Рик сказан, что это нормально. Он считал, что такая работа вполне может избавить меня от домашней скуки, и при этом я всегда смогу заскочить за Кетти в сад и присмотреть за ней в случае болезни. Понимаете, он просто хотел, чтобы я прежде всего оставалась матерью. Но как бы то ни было, дела у меня пошли в гору, и мне даже стали попадаться серьезные уголовные дела и сложные бракоразводные процессы, за которые начали прилично платить.

– Случай с Петерсон был вашим первым шумным успехом, не правда ли?

– Да. Однажды я сидела совершенно без дела и не знала, чем мне заняться, как вдруг судебный исполнитель спросил меня, не смогу ли я взять на себя дело Грейс Петерсон. В то время я не очень много знала об этом ужасном синдроме, связанном с избиением женщин, но я хорошо запомнила выступление по телевизору доктора Леоноры Уолкер во время очередного ток-шоу. Она как раз была экспертом по этим вопросам. Суд выделил деньги, на которые Леонора и смогла прилететь из Денвера, чтобы встретиться с Грейс. Было ужасно узнать о том, что вытворял с ней ее собственный муж. Наверное, мне повезло в жизни больше, и я всегда чувствовала себя защищенной. Во всяком случае, никто из моих родных и близких не проделывал подобного.

– И даже никто из знакомых?

– Никто, кого я знала. Дело привлекло широкое внимание общественности. Мы получили поддержку разных женских организаций, пресса оказалась на нашей стороне. После приговора суда мой бизнес взлетел до небес. Андреа наняла меня как раз благодаря успеху в деле Грейс.

Вновь появился официант и принес кофе. Слоан посмотрела на часы.

– Вы сказали, что у вас в час тридцать свидание?

Бетси сверилась со своими часами.

– Уже десять минут второго? Вот уж заговорилась, так заговорилась.

– И хорошо. Надеюсь, что мой проект понравится вам так же, как и мне.

– Конечно. Почему бы вам не позвонить мне, мы бы быстро все обсудили?

– Великолепно. Я так и сделаю. Спасибо, что нашли время поговорить со мной. Поверьте, я это очень ценю.

3

Рэнди Хайсмит стряхнул капли дождя с зонта и положил его прямо на пол автомобиля под панелью приборов. Алан Пейдж выруливал с гаражной стоянки. Пользоваться зонтом в такой ливень было совершенно бессмысленно, и Хайсмит чувствовал сейчас, что замерз и промок до нитки.

Хайсмит был грузноватым, солидным и консервативным на вид мужчиной, но при этом считался лучшим прокурором в офисе, где работал и Пейдж. В Джорджтауне, где Рэнди получал степень по юриспруденции, он влюбился в Петти Арчер, помощницу конгрессмена. Тогда же Хайсмит полюбил и Портленд, куда он часто приезжал на встречи с родителями невесты. Когда же конгрессмен отказался выдвигать свою кандидатуру на следующие выборы, новоиспеченная чета окончательно переехала на запад, где Петти стала консультантом по вопросам политики, Рэнди же поступил на службу в округе Мултномах в качестве юриста.

– Расскажи все, что знаешь о Дариусе, – попросил Пейдж, когда они вырулили на шоссе.

– В Портленд он переехал восемь лет назад. У него оказался стартовый капитал плюс заем, который удалось получить под имущество. Дариус сделал себе имя и увеличил состояние, занимаясь обновлением деловой части Портленда. Его первым настоящим успехом явился фешенебельный бутик на Коуч-стрит. Почти за бесценок ему удалось скупить несколько обветшалых домов и сделать из них крытый торговый центр, а затем перестроить и все окружающее пространство, превратив его в самую модную часть Портленда. Здесь появились великолепные магазины и рестораны, и все это за низкую ренту. Но бизнес шел в гору, а вместе с ним возрастала и рента. Это и была стратегия Дариуса: скупать сначала все здания в захудалом квартале, затем привлекать всеобщее внимание какой-нибудь постройкой и уж потом застраивать все вокруг. Совсем недавно он принялся за сооружение крытых торговых центров в пригородах, начал строить и многоквартирные дома.

Два года назад он женился на Лайзе Райдер, дочери члена Верховного суда штата Орегон Виктора Райдера. Именно старая фирма судьи «Пэриш, Марквет и Ривс» ведет все юридические операции Дариуса. По этому поводу я конфиденциально разговаривал с несколькими своими друзьями из этой фирмы. По их мнению, Дариус – человек очень умный, но вероломный. Половина состава всей юридической фирмы как раз и занимается тем, чтобы придать хоть какой-то приличный вид его сделкам. Другая же часть фирмы работает на подхвате и пытается защитить его права, когда дело доходит до суда.

– Что означает вероломный? Нарушение закона, нравственных норм? Что?

– Ничего противоправного. Но он словно живет по своим законам и не очень-то заботится о том, что может кого-то оскорбить при этом. Для примера, в начале этого года Дариус купил улицу в Нортвесте, состоящую из зданий, имеющих историческую ценность. Купил он их для того, чтобы снести и построить что-то новое. Некоторые граждане объединились и стали протестовать. Они хотели добиться, чтобы эти здания взяло под охрану государство. Молодой и талантливый адвокат из «Пэриш и Марквет» добился от судьи, чтобы тот отклонил протест. А Дариус подогнал ночью бульдозеры и сровнял все с землей, да так быстро, что никто ничего не смог сделать.

– Что ж, парень, подобный ему, может совершить и что-то противозаконное.

– До меня дошел слух, что он очень дружен с неким Мануэлем Охоа, мексиканским бизнесменом, который, как полагают компетентные службы, напрямую связан с Южно-Американским картелем по производству и распространению наркотиков. Может быть, именно Охоа дал Дариусу ссуду на большой проект в деловой части города, хотя проводить подобные счета через банки было рискованно.

– А как насчет его прошлого? – спросил Пейдж в тот момент, когда они въезжали на стоянку у мотеля «Лейквью».

– Нет ничего, что бы его связывало напрямую с Лейком.

– А газетный материал анализировали?

– Я сделал больше. Я обратился за справкой к лучшему репортеру Орегона по вопросам бизнеса. Дариус никогда не давал интервью о своей частной жизни. Создается впечатление, будто он родился всего восемь лет назад.

Пейдж остановил машину прямо перед офисом мотеля. Часы на панели показывали пять двадцать шесть.

– Оставайся здесь, а я посмотрю, не вернулась ли Гордон.

– О'кей. Но есть еще одна вещь, о которой тебе следует знать.

Пейдж застыл у приоткрытой двери автомобиля в ожидании.

– Мы установили, что существует связь между Дариусом и всеми исчезнувшими женщинами.

Пейдж вновь вернулся в салон и закрыл дверь. Хайсмит улыбнулся.

– Лучшее я оставил на закуску. Том Рейзер, муж Венди Рейзер, работает на фирму «Пэриш и Марквет». Он как раз и был тем талантливым адвокатом, который уговорил судью отказаться от запрета на постройку. В прошлое Рождество чета Рейзеров была на вечеринке, устроенной в поместье Дариуса. А этим летом их пригласили на празднование в честь открытия очередного торгового центра. Это случилось как раз за две недели до самого исчезновения. У Рейзера было немало деловых контактов с Дариусом.

Бухгалтерская фирма Ларри Фаррера обслуживала «Дариус констракшн». Сам Ларри и его жена Лаура Фаррер были также приглашены на вечеринку по поводу открытия все того же торгового центра. И у Ларри также было немало деловых контактов с Дариусом.

И, наконец, Виктория Миллер. Ее муж, Рассел, работает на фирму «Бранд, Гейтс и Уолкрофт». Это рекламная фирма, которая представляет и интересы «Дариус констракшн». Супруги Миллер успели побывать и на яхте, и в доме Дариуса. Они также приняли участие в праздновании по случаю открытия очередного торгового центра.

– Невероятно. Послушай, я хочу иметь список всех женщин, которые побывали на той злополучной вечеринке. Мы должны предупредить Билла Тобиаса и Барроу.

– Я уже это сделал. Они усилили наблюдение за Дариусом второй командой.

– Хорошая работа. А Гордон у нас станет ключом к разгадке этого дела.

Хайсмиту было видно, как Пейдж нырнул в здание офиса мотеля. Круглолицый мужчина в клетчатой рубашке стоял за конторкой. Пейдж показал ему свое удостоверение и спросил что-то. Хайсмит отчетливо видел, как человек отрицательно покачал головой. Тогда Пейдж спросил еще что-то. Мужчина исчез в задней комнате и вскоре вернулся оттуда, но уже в плаще. Служащий снял ключи со стойки. Пейдж вышел на улицу вслед за ним и показал рукой Хайсмиту, чтобы тот ехал следом.

Хайсмит быстро захлопнул дверцу автомобиля и побежал прятаться от дождя под навес. Комната Гордон оказалась с другой стороны мотеля и располагалась на первом этаже. Хайсмит подоспел в тот момент, когда служащий принялся стучать в дверь и звать детектива по имени. Но ответа так и не последовало. Окно выходило прямо на стоянку. Зеленые занавески были зашторены. На двери висела табличка: «Прошу не беспокоить».

– Мисс Гордон! – Они подождали еще минуту, и служащий недоуменно пожал плечами. – Ее не было целый день, насколько мне известно.

– О'кей, – заключил Пейдж, – тогда постараемся войти сами.

Служащий открыл дверь ключом и отошел в сторону. В комнате было темно, лишь слабый свет проникал из ванной – его забыли погасить. Пейдж щелкнул выключателем и осмотрелся. Постель оказалась даже не смятой. Коричневый чемодан Гордон лежал открытым на лавке, поставленной специально для багажа рядом со шкафом. Пейдж решил пройти в ванную. Зубная щетка, паста и косметика лежали на полочке. Пейдж отодвинул занавеску душа. Шампунь находился в небольшой нише. Пейдж вышел из ванной.

– Она начала распаковывать вещи. Шампунь даже достала. На флаконе нет маркировки мотеля. Гордон, видно, собиралась принять душ.

– И кто-то помешал ей, – заметил Хайсмит, указывая на выдвинутый наполовину ящик шкафа. Частично одежда Гордон была уложена туда, в то время как другие вещи по-прежнему находились в чемодане.

– У нее был еще кейс, когда мы разговаривали у меня дома. Кто-нибудь видит его?

Начали искать кейс, но так и не смогли найти.

– Посмотри, – сказал Хайсмит, стоявший рядом с ночным столиком. Пейдж разглядел листок со штампом мотеля. Листок лежал рядом с телефоном, на нем было что-то написано.

– Похоже на адрес.

– Не касайся его. Я хочу, чтобы здесь поработали криминалисты. Эту комнату следует обработать как место преступления, пока что-нибудь не прояснится.

– Но здесь не видно следов борьбы.

– Их не было и в домах других жертв.

Хайсмит только кивнул в ответ.

– Тогда я позвоню из помещения администрации – вдруг на телефонной трубке тоже остались отпечатки пальцев.

– Есть хоть какая-нибудь догадка, что это может быть за адрес? – спросил Пейдж, прочитав записку.

На секунду Хайсмит нахмурил брови, а затем проговорил:

– Пожалуй, да. Помнишь, я рассказывал о домах, которые Дариус срыл бульдозером? Кажется, это и есть тот самый адрес.

– Что там сейчас находится?

– Пустая площадка. Дело в том, что, когда соседи увидели, что сделал Дариус, они просто взбесились. Начались протесты, жалобы в суд. Но Дариус продолжал проводить строительные работы, не обращая ни на кого внимания, и даже успел построить три конструкции, но кто-то сумел-таки их сжечь. С тех пор строительные работы прекратились.

– Не нравится мне все это. Кто мог знать о местонахождении Гордон? Я сам предложил ей мотель «Лейквью».

– Значит, она кому-то успела позвонить.

– Исключено. Я спрашивал в администрации. Никаких звонков в город. Да, помимо прочего, она просто никого не знала в Портленде. Поэтому она приехала прямо ко мне. Гордон предполагала, что в аэропорту ее встретит незнакомец, который переслал ей материалы о Дариусе, но никто так и не появился. В блокноте у нее был записан мой адрес. Если бы она знала еще кого-нибудь, то остановилась бы у знакомого.

– Значит, кто-то выследил ее по дороге из аэропорта к тебе, а затем сюда, в мотель.

– Вполне возможно.

– Что, если этот кто-то подождал, пока Гордон устроится, а затем сам вызвал ее по телефону и пригласил на строительную площадку?

– Или пришел в мотель, поговорил с ней и увез силой.

– Но Гордон – детектив, – возразил Хайсмит. – Она бы наверняка почувствовала опасность.

Пейдж вновь вспомнил об их последней с Гордон встрече. Она тогда была слишком напряжена.

– Учти, Гордон была не в своей тарелке, Рэнди. Уверяла меня, что она хороший полицейский и сможет справиться с этим ублюдком. Не забывай – десять лет ей пришлось думать об этом деле, она словно помешалась на нем. Бесспорно, Гордон была что надо, но ей могли изменить ее профессиональные навыки в столь долгожданный момент.

Строительная площадка оказалась намного больше, чем представлял Пейдж. Дома, которые успел разрушить Дариус, располагались вдоль крутого берега рядом с рекой Колумбия. Лесистый холм спускался прямо к реке. Высокая ограда окружала все это хозяйство. Здесь же красовалась надпись: «Собственность компании „Дариус констракшн“. Посторонним вход воспрещен». Она была прикреплена прямо к ограде. Пейдж и Хайсмит стояли под зонтами, высоко подняв воротники плащей, и изучали увесистый замок на воротах. Было полнолуние, но грозовые тучи нет-нет да и закрывали луну. Сильный дождь делал все каким-то непроницаемо-черным, будто луны не было вовсе.

– О чем думаешь? – спросил наконец Хайсмит.

– Давай пройдем вдоль ограды, может быть, здесь есть еще один вход. Никаких следов, что она была именно здесь.

– А как же мои новые туфли? – запротестовал было Хайсмит.

Но Пейдж, никак не отреагировав, молча двинулся вдоль ограды.

Во время недавних работ здесь полностью срыли дерн, и сейчас Пейдж слышал, как грязь хлюпает у него под ногами. Он продолжал напряженно вглядываться в пространство за оградой, время от времени высвечивая что-нибудь фонариком. В большинстве случаев это была совершенно пустая земля – бульдозеры сделали свое дело. Но в каком-то месте ему удалось заметить что-то вроде сарая. А еще раз яркий луч фонаря выхватил из темноты разрушенный и сожженный деревянный каркас дома, который намеревался построить Дариус.

– Эл, посвети здесь! – крикнул неожиданно Хайсмит. Он прошел вперед и стоял рядом с той частью ограды, что была слегка повреждена. Пейдж бросился бежать. Остановился он только за несколько шагов от Хайсмита. Холодный ветер ударил ему в лицо. Пейдж отвернулся и еще выше поднял воротник.

– Посмотри сюда. – Теперь пришла очередь удивляться Пейджу. Сейчас он оказался рядом со старым дубом, а луч фонаря осветил что-то на земле. Прямо под ногами отчетливо виднелись следы протекторов. Пейдж и Хайсмит пошли по следу в сторону от ограды.

– Кто-то специально свернул с дороги в такую грязь, – заключил Пейдж.

– Но это необязательно произошло сегодня ночью.

Следы привели к самому началу улицы, а затем исчезли. Дождь смыл все следы с асфальта.

– Думаю, что машину подогнали задом к ограде, Эл. Смотри – он явно не развернулся ни разу.

– Почему он дал именно задний ход? Почему вообще надо было подъезжать к этой чертовой ограде, рискуя увязнуть в грязи?

– Наверное, все объясняется тем, что могло быть в багажнике машины.

Пейдж кивнул в знак согласия и невольно вообразил себе Ненси Гордон, лежащую в этом самом багажнике.

– Пойдем, – скомандовал он и направился к лазу в злополучной изгороди. В глубине души Пейдж боялся, то Ненси покоится сейчас где-нибудь там, в мягкой сырой земле строительной площадки.

Хайсмит затрусил следом. Он наклонился, чтобы преодолеть препятствие, и торчащая проволока зацепилась за плащ, порвав его. Когда Хайсмиту все-таки удалось освободиться, он увидел, что Пейдж успел уже уйти далеко вперед и затеряться в темноте ночи, и только свет фонарика указывал его местонахождение.

– Еще какие-нибудь следы удалось заметить? – спросил Хайсмит, когда ему все-таки удалось поравняться с напарником.

– Осторожней! – закричал вдруг Пейдж и схватил Хайсмита за рукав плаща. Затем он посветил вниз. Следователи оказались на краю огромной ямы, явно вырытой под фундамент будущей постройки. Дна ее не было видно в кромешной тьме. Но неожиданно на небе выглянула из-за туч полная луна и осветила бездну неярким своим сиянием. Камни и кучи грязи отбросили зловещую тень на самом дне.

– Я спускаюсь, – заявил Пейдж и приблизился к краю. Упираясь носками ботинок в мягкую грязь и цепляясь руками за корни выкорчеванных деревьев, он начал медленно спускаться. На середине пути Пейдж поскользнулся, упал на одно колено и начал медленно сползать вниз, пока вновь не ухватился за какой-то корень. Этот корень был выкорчеван из земли бульдозером и почти напрочь срезан лезвием ковша, но Пейджу все-таки удалось предотвратить падение.

– Ты в порядке? – прозвучал сверху голос Хайсмита. Сильный ветер отнес звуки в сторону.

– Да, Рэнди. Спускайся за мной. Здесь совсем недавно рыли.

Хайсмит выругался и начал медленно спускаться по скользкому склону. Когда он достиг наконец дна, то увидел, что Пейдж рядом с какими-то кучами грязи внимательно изучает все, что попадается под яркий свет фонаря. Казалось, что всю землю здесь совсем недавно перевернули вверх дном. Пейдж был предельно внимателен, насколько это вообще возможно было в такой тьме.