Текст книги "Решетка"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

– А насчет чего ты собиралась мне звонить? – поинтересовался он.

– Ах да, – вспомнила она и объяснила, что именно хотела с ним обсудить.

* * *

Как только Митч занял место за своим рабочим столом в мастерской, он заметил, что к нему направляется Тони Левин, и вздохнул от досады. Он всегда считал Тони слишком уж угрюмым типом, да и взгляд у него какой-то хищный. Сравнение с волком еще больше усиливалось чуть выступающими передними резцами – вдобавок эта его приклеенная улыбочка, ни дать ни взять – волчий оскал, да еще лохматые брови, сросшиеся на переносице. Даже смех у него был какой-то зловещий. Когда Левин смеялся, его хохот эхом разносился по всему зданию. Так смеются, когда хотят привлечь к себе внимание, и Митчу становилось не по себе от его смеха. Но сейчас на лице Левина не было даже тени улыбки.

– Аллена Грейбла уволили, – сообщил он Митчу.

– Ты что, шутишь?!

– Вчера вечером.

– Проклятие.

– Он вчера допоздна заработался над этим Кунст-центрумом, когда в офис вдруг заявился Рэй Ричардсон и начал брызгать слюной.

– Ну и что здесь такого необычного?

– А то, что Ричардсон по-настоящему разъярился. Был готов всех просто растерзать.

Левин приглушенно хохотнул и пригладил торчащий сзади хвостик из темных сальных волос. Этот самый хвостик являл собой еще одну причину, по которой у Митча не лежала к нему душа, и не в последнюю очередь из-за того, что сам Левин упорно называл эту хреновину шиньоном.

– Понятно, самолюбие почти беспредельных размеров. Ему по-прежнему кажется, что он гений. А в результате у него лишь один настоящий талант – непрерывно подкладывать гвозди под собственную задницу.

– Как думаешь, что теперь будет, Митч? Возьмем другого конструктора? Ведь работа-то почти закончена, ведь так?

Сам Левин был менеджером проекта здания штаб-квартиры корпорации "Ю".

– Позвоню-ка я лучше Аллену, – ответил Митч; – У меня накопилось несколько вопросов, и очень нужен его совет. А что касается Ричардсона, от него требуется одно – не мешать, если только это вообще возможно.

– Слишком поздно, – заметил Левин. – Он уже вычеркнул Грейбла из штата и сам сегодня утром будет вести рабочее совещание по проекту.

– Совсем хреново. Я думал, он отправился в Германию.

– После совещания и отправится – никаких проблем.

– Вот это нам на руку. Без него Аллен быстро приведет все в порядок. А ведь Ричардсону еще предстоит выполнить некоторые принципиальные требования корпорации.

– Какие такие требования? Уж объясни, будь добр, что это за принципы такие.

– "Фен-шуй", забыл?

– Ах это! Боже, я думал, мы уже закончили с этим дерьмом.

– Закончили; да только на эскизах. Дженни Бао обошла здание и обнаружила массу нарушений. Особенно ее беспокоит это дерево. Особенно то, как оно посажено.

– Это чертово растение с самого начала у нас как заноза в заднице.

– Согласен с тобой. Тони. А еще она недовольна четвертым этажом.

– А там, черт побери, что ей не понравилось?

– Этот этаж, по ее мнению, может принести неудачу.

– Что-что? – опять хохотнул Левин. – Но почему именно четвертый, а не тринадцатый?

– Потому что у китайцев несчастливое число не тринадцать, а четыре. И слово «четыре» по-китайски, как она сказала, одновременно означает смерть.

– А у меня день рождения как раз четвертого августа, – сказал Левин. – Не больно повезло, не так ли? – громко расхохотался он, на этот раз кудахтающим смехом. – От этой Кун-фу рехнуться можно. – И Левин рассмеялся еще громче.

Митч пожал плечами:

– Что касается меня. Тони, то я считаю, что заказчик вправе получить то, за что он платит. Если даже ему нужна акупунктура всего здания, изволь выполнить акупунктуру. Только в этом случае можно рассчитывать на оплату счета.

– Но насколько мне известно, наш заказчик водит дружбу с коммунистами. А ведь «комми» – закоренелые атеисты, и им наплевать на всех этих духов предков и символы удачи; не так ли?

– Ты мне кое-что напомнил, – заметил Митч. – Пожалуй, мы могли бы коснуться этого и на сегодняшнем совещании. Помнишь тех демонстрантов? Ну, которые протестовали, когда началась дурацкая церемония «подведения под крышу»? Похоже, они могут нам помочь.

Над проектом «Ю-билдинга» параллельно трудились несколько специализированных групп – конструкторов, структурных инженеров, инженеров-механиков, а также инженеров систем управления зданием (СУЗ), где работал и сам Митч. Он должен был обеспечить, чтобы все согласованно соблюдали единую концепцию. Нередко архитектурные фирмы занимались лишь общим проектом, а для более детальной проработки нанимали инженеров-консультантов со стороны. Накопив уже немалый опыт и имея у себя в штате почти четыре сотни сотрудников, Ричардсон использовал своих собственных механиков по системам жизнеобеспечения и инженеров СУЗ. Будучи сам весьма искушенным архитектором, Митч являлся техническим координатором и переводил заумные и высокохудожественные идеи конструкторов на земной язык реальности, с тем, чтобы до всех участников доходил смысл вносимых в проект изменений и модернизаций.

Быстро отыскав на компьютере номер телефона Аллена Грейбла, Митч позвонил ему, но услышал лишь голос автоответчика.

– Аллен? Это Митч звонит, сейчас десять утра. Мне только что рассказали о том, что здесь случилось вчера вечером, и, в общем, мне бы хотелось знать, насколько все это серьезно. Но даже если ты уже принял решение, прошу тебя еще раз хорошенько подумать. Мы не можем позволить себе разбрасываться такими талантами, как ты. Мне хорошо известно, какой скотиной бывает Ричардсон. Но все-таки он достаточно одаренный мужик, а иметь дело с такими людьми подчас бывает несладко. Так что, э... звякни мне, когда появишься дома.

Митч взглянул на часы. У него было вполне достаточно времени, чтобы просмотреть на компьютере файл, относящийся к практической реализации идей «фен-шуй», и поискать подходящее решение тех проблем, которые поставила перед ним Дженни Бао. Тут он заметил идущую по коридору Кай Киллен и махнул ей рукой, попросив подойти. Кай Киллен, менеджер по чертежам и эскизам, согласовывала и сверяла данные, поступающие с компьютера, и чертежи, выдаваемые «Интерграфом». Она, по существу, являлась хранителем базовой информации по всему проекту, при решении ключевых проблем Митч без нее был как без рук.

– Кай, – обратился он к ней, – можно тебя попросить немного помочь?

– Так в чем тут загвоздка? – проворчал Ричардсон, когда Митч изложил на совещании по проекту соображения, высказанные Дженни Бао. – Знаешь, мне иногда кажется, что эти долбаные специалисты Кун-фу просто-напросто высасывают проблемы из пальца, чтобы оправдать свои высокие гонорары.

– Ну, эту песню мы уже слыхали, – пробормотал Марта Бирнбаум, коллега Митча из отдела СУЗ, преувеличенно заботливо поправляя свой галстук-бабочку.

Митчу, чей отец всю жизнь проработал журналистом в малотиражной городской газете и тоже носил галстук-бабочку, этот предмет мужского туалета почему-то представлялся обязательным атрибутом всех обманщиков и лжецов. Это была еще одна причина, по которой он недолюбливал этого заносчивого толстяка Бирнбаума.

Все участники совещания демократично расселись вокруг белого круглого стола: Митчелл Брайан, Рэй Ричардсон. Джоан Ричардсон, Тони Левин, Марти Бирнбаум, Виллис Эллери, инженер-механик, далее – Эйдан Кенни, инженер СУЗ, Дэвид Арнон, инженер-планировщик из «Элмо-Серго лтд.», Элен Хасси, комендант здания, и Кай Киллен. Митч сидел рядом с Кай, ее длинные ножки касались его ног.

– Проблема в дереве, – объяснил Митч. – Вернее, в том, как оно посажено. Все тяжко вздохнули.

– О Боже, Митч! – простонал Дэвид Арнон. – Возможно, это одно из лучших зданий, которые я когда-либо строил, но в то же время более тупого и занудливого заказчика я тоже пока не встречал. Он нанимает для работы лучшего в мире архитектора, а потом приставляет к нему вонючего китайского шамана, заставляя скрупулезно следовать всем ее советам.

Митч особо не возражал. Ему сообщили, что у Рэя Ричардсона уже были кое-какие подозрения относительно него и Дженни, и он не хотел особо привлекать к себе внимание, пытаясь защитить ее.

– А у этой глупой сучки есть хоть какое-нибудь конкретное предложение, как просунуть дерево сквозь крышу? Ведь его невозможно просто взять и перетащить в другое место.

– Не горячись, Дэвид, – сказал Митч. – Нам все равно придется работать с этой, как ты назвал ее, глупой сучкой.

Раздраженно хлопнув себя по ляжкам, Арнон резко вскочил со стула. Митч хорошо знал: все это делалось специально, чтобы произвести должный эффект, – со своими шестью футами роста Арнон выглядел самым высоким, а возможно, и самым сексапильным мужчиной в этой комнате. Он был хоть и узок в кости, но плотного телосложения, с абсолютно горизонтально посаженными, неширокими плечами, служившими прочным жестким каркасом, на который была натянута оболочка из мускулов. Его точеную, прямоугольной формы голову украшала аккуратно подстриженная каштановая бородка. Он очень напоминал бывшего баскетболиста-профессионала, которым прежде в действительности и был. Арнон еще юниором играл защитником за университет Дюка, а во взрослой команде в один из сезонов даже признавался лучшим игроком атлантического дивизиона, пока тяжелая травма колена не заставила его покинуть большой спорт.

– Не горячиться, говоришь? – воскликнул Арнон. – Да ведь ты сам один из тех... И чья это была идея разместить именно там это вшивое дерево?

– По правде говоря, эта долбаная идея принадлежит мне, – заметила Джоан Ричардсон.

Пожав плечами и поклонившись ей в знак извинения, Арнон занял свое место у стола.

Митч внутренне улыбнулся, радуясь, что его задумка сработала. Сам-то он прекрасно понимал причину раздражения Дэвида Арнона. Далеко не каждый день заказчик требует, чтобы ему доставили живое стометровое дикотиледоновое дерево из влажных бразильских джунглей и установили этого монстра в фойе штаб-квартиры. Арнону понадобился самый мощный подъемный кран во всей Калифорнии, чтобы затащить этот вечнозеленый реликт – возможно, рекордсмена всей южноамериканской флоры – внутрь, да еще через самый верх здания. Для этого пришлось на время даже остановить движение на Голливудском шоссе и перекрыть на выходные Хоуп-стрит.

– Ладно уж, расслабься, – произнес Митч. – Она имеет в виду не место, где дерево разместили, а то, как оно посажено.

– А в чем тут разница? – спросил Арнон.

– Дженни Бао...

– Бау-вау-вау, – эхом проворчал Арнон. – Собачье отродье.

– ...сказала мне, что в соответствии с принципами «фен-шуй» нельзя сажать большое дерево на островке посреди водоема. По китайской традиции, это символизирует тюремное заточение и грозит несчастьем всем обитателям дома. – И он пустил по кругу фотокопии китайского иероглифа «кун», которые ему передала Дженни:

Ричардсон презрительно взглянул на рисунок.

– Знаете, – начал он, – я, кажется, припоминаю, что именно она и предложила сделать бассейн прямоугольным. Якобы в этом случае он будет по форме напоминать иероглиф, обозначающий рот и символизирующий... Как она тогда сказала? Ах да, народ и процветание. Кай, пожалуйста, разыщи на компьютере ее предложение. Может быть, мы все-таки удовлетворим эту сучку.

Митч покачал головой:

– Ты сейчас говорил об иероглифе «коу». Только со знаком «му», обозначающим дерево. Внутри этот иероглиф уже превращается в тот злополучный «кун». Понимаешь, о чем я говорю? Дженни в этом вопросе тверда как кремень, Рэй. И никогда не подпишет сертификат «фен-шуй», если мы не изменим все, на чем она настаивает.

– Изменим? Но как, черт возьми? – поинтересовался Левин.

– Что ж, у меня на этот счет есть кое-какие мысли, – ответил Митч. – Мы могли бы построить другой бассейн, круглой формы, внутри квадратного. В этом случае круг обозначает небо, а квадрат – землю.

– Что за чушь мы здесь обсуждаем, – пожал плечами Ричардсон. – Самое совершенное здание во всем Лос-Анджелесе, а мы толкуем о каких-то шаманских поверьях. Похоже, в следующий раз мы будем всерьез обсуждать обряд жертвоприношения священного петуха и окропления его кровушкой входной двери.

Со вздохом он запустил пальцы в свою коротко стриженную серую шевелюру.

– Прости, Митч. Должен признать, что твоя идея весьма удачна.

– Вообще-то я уже обсуждал ее с Дженни, и, по-моему, она склонна согласиться.

– Отлично, старина, – сказал Ричардсон. – Ладно, с этим, кажется, покончили, не так ли? Все слышали? Переходим к следующему вопросу.

– К сожалению, еще не все, – остановил его Митч. – У Дженни Бао есть также сомнения относительно четвертого этажа. «Четыре» по-китайски означает смерть. Или что-то в этом духе.

– Возможно, она и права, – язвительно заметил Ричардсон. – Потому что именно четыре пули я с удовольствием всадил бы этой упрямой суке в башку. А еще я бы раздробил ей все суставы и вытянул бы каждый ровно на четыре дюйма.

– Долбаная потаскуха, – добавил в сердцах Эйдан Кенни.

Левин громко заржал.

– Может, нам просто удалить из здания этот самый четвертый этаж, как зуб? – пошутила Элен Хасси. – И тогда сразу над третьим будет пятый.

– Ау тебя есть какое-то предложение, Митч? – спросила Джоан.

– Боюсь, пока нет.

– А что, если сделать так? – вступил в разговор Эйдан Кенни. – Как раз на четвертом этаже запланирован компьютерный центр. Там размещаются главный компьютерный терминал, центр электронной почты, лаборатория автоматизированной обработки чертежей и документации, узел копирования и печати, библиотека мультимедийных средств, включая специальное хранилище информации, пульт управления, а также средства связи с различными службами. И почему бы нам не обозвать этот этаж просто Центром сбора и хранения информации? Тогда у нас будет: второй этаж, третий этаж. Центр информации, потом пятый этаж, отдел женского белья, мягкая мебель... и прочее.

– А что, неплохая идея, Эйд, – поддержал его Ричардсон. – А как твое мнение. Митч? Как думаешь, твоей госпоже Блаватской это придется по душе?

– Думаю, да.

– Виллис? А ты чего сидишь с кислой рожей? У тебя есть возражения?

В число задач Виллиса Эллери, как инженера-механика данного проекта, входили проектирование и монтаж всего комплекса трубопроводов, электрических и телефонных кабелей, лифтового оборудования и канализации. Это был светловолосый толстяк с усами, навсегда порыжевшими от огромного количества выкуренных сигар. Откашлявшись, он слегка наклонил голову, словно бычок, пытающийся пробить себе дорогу через препятствие. Несмотря на свою грубоватую внешность, это был крайне мягкий и обходительный человек.

– Да, есть кое-какие вопросы. В частности, что мы будем делать с лифтами? – спросил он. – Ведь во всех кабинах на панели указана цифра «четыре».

Ричардсон нетерпеливо передернул плечами:

– Виллис, обратись с этой мелочью в «Отис», и пусть они этим займутся. По-моему, совсем нетрудно заменить на панели цифру "4" на две буквы «ЦИ». – Затем он кивнул Кай Киллан, которая фиксировала стенограмму совещания на портативном компьютере: – Пожалуйста. Кай, обязательно проинформируй о наших решениях представителей заказчика. И предупреди, что все расходы по этим колдовским ритуалам будут отнесены на его счет.

– Э... ладно... только все эти изменения потребуют какого-то времени, – добавил Эллери.

Неожиданно Ричардсон так пристально взглянул на Эйдана Кенни, что тот от напряжения заморгал.

– Эйд? Ведь ты один из тех, кому предстоит провести большую часть своей жизни именно на четвертом этаже корпорации "Ю". И что ты обо всем этом думаешь? Ты и вправду готов пойти на риск? И попробовать испытать свою удачу, дружок?

– Я ведь ирландец, а не китаец, – рассмеялся Кенни. – И четверка никогда не представляла для меня проблем. Мой отец бывало говаривал, что тому, кто найдет лист клевера с четырьмя лепестками, особенно везет в игре и никакое колдовство над ним не властно.

– Тем не менее, – вмешался Митч, – все-таки Чичу и Чонгу лучше об этом не рассказывать.

– Кто это такие, черт возьми? – полюбопытствовал Ричардсон.

– Боб Бич и Хидеки Йохо, – объяснил Кении. – Сотрудники корпорации "Ю". Они занимаются установкой своего суперкомпьютера и одновременно помогали мне монтировать систему управления зданием. По существу, они за мной присматривают, чтобы я там не прохлаждался.

– Похоже, их пребывание там означает, что строительство офиса успешно завершено и он уже готов к эксплуатации? – пошутил Дэвид Арнон, прекрасно осведомленный, что по условиям контракта это обстоятельство формально позволяет его компании «Элмо Серго» покинуть объект.

Митч улыбнулся, понимая, что Арнон мечтает как можно скорее разделаться с этим проектом, а главное, расстаться наконец с Рэем Ричардсоном.

– Кстати, я еще кое-что вспомнил. Митч, – сказал Ричардсон. – Ты уже определил дату окончательной инспекции и приемки здания, чтобы я внес ее в свои планы?

В каждом контракте на строительство присутствовал обязательный пункт, касающийся осмотра законченного объекта архитектором и оценки готовности здания к эксплуатации.

– Пока еще нет. Рэй. Как раз сейчас мы занимаемся проверкой всех служб и оборудования, чтобы оформить временное разрешение на эксплуатацию.

– Только не тяни с этим долго. Ты знаешь, какое у меня загруженное расписание.

– Эй, я тоже кое-что забыл, – объявил Кенни. – Что касается дат и расписания, сегодня как раз такой торжественный момент. Наш компьютер с сегодняшнего дня связан с компьютерами на всех других наших объектах по всей Америке.

– Молодец, Эйдан, что напомнил нам об этом, – поблагодарил его Рэй Ричардсон. – Это событие действительно имеет колоссальное значение. В ближайшее время мы сможем оперативно контролировать состояние всех наших объектов посредством телевизионной связи через компьютерный модем. И это избавит всех вас, дуралеи, от необходимости месить в командировках грязь своими трехсотдолларовыми туфлями.

– Думаю, мы сможем опробовать эту систему уже на следующем рабочем совещании, – предложил Кенни. – Ребята в отделе СУЗ уже занимаются этим.

– Прекрасная работа, Эйд.

– А как насчет обеспечения безопасности строительства? – поинтересовался Тони Левин. – Митч говорит, что некоторые из тех демонстрантов опять вернулись к зданию.

– Что значит вернулись? – переспросил Ричардсон. – В последний раз их видели там шесть месяцев назад.

– Сейчас их чуть ли не вдвое меньше, чем тогда. Можно сказать, горстка, – объяснил Митч. – В основном студенты. Наверное, потому что в университете как раз закончился семестр.

– Знаешь, Митч, если возникнут проблемы, свяжись с Морганом Филлипсом в городском совете. И попроси его что-нибудь предпринять. Он мой должник.

Пожав плечами, Митч заметил:

– Не думаю, что с этим будут особые проблемы. Наши ребята из охраны вполне справятся. Я уж не говорю о компьютерном контроле.

– Если ты так считаешь, тогда о кей. У меня все, – сказал Ричардсон.

Совещание на этом закончилось.

– Эй, Митч, – обратился к нему Кенни. – Ты едешь в центр?

– Да, прямо сейчас.

– Тогда подбрось меня до Решетки, не возражаешь? Моя тачка сегодня в ремонте.

Митч вздрогнул и посмотрел на Рэя Ричардсона. Этим самым именем. Решетка, здание штаб-квартиры корпорации "Ю" впервые окрестил критик раздела архитектуры из «Лос-Анджелес таймс». Сэм Холл Каплан. Причиной послужило внешнее сходство конструкции из пересекающихся параллельных панелей и опор с конфигурацией поля для американского футбола, равномерно расчерченного на такие же ровные полосы. Но Митчу было хорошо известно, как это прозвище раздражало Рэя Ричардсона.

– Эйдан Кенни, – резким голосом произнес Ричардсон, – мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь называл здание штаб-квартиры корпорации "Ю" Решеткой. Это – «Ю-билдинг», или офис корпорации "Ю", или Хоуп-стрит, дом 1, и ничто другое. И здесь никому не позволено чернить таким подлым образом здание, построенное по проекту Рэя Ричардсона. Все ясно?

Понимая, что к их разговору прислушиваются, помимо Эйдана Кенни, и другие сотрудники, Рэй Ричардсон произнес еще громче:

– Это касается всех. Чтобы больше никто не смел называть штаб-квартиру корпорации "Ю" Решеткой. Этот проект удостоен девяноста восьми наград за выдающиеся архитектурные решения, и мы все по праву можем гордиться нашим детищем. Да, в основу своего архитектурного стиля я положил технологичность – думаю, этого вы оспаривать не будете. Но усвойте себе, что о красоте зданий я тоже не забываю. Технологичность и красота не так уж несовместимы, как некоторые привыкли считать. А тот, кто не согласен, не имеет права работать у меня. И больше на этот счет не заблуждайтесь. Я выгоню всякого, кто еще хоть раз произнесет слово «Решетка». То же самое относится и к возможным прозвищам для зданий Кунст-центрума в Берлине, Йохоги-парк в Токио, музея Буншафт в Хьюстоне, Тэтчер-билдинг в Лондоне и всех других объектов, которые нам еще предстоит возвести. Надеюсь, все меня поняли.

Пока Митч вез Эйдана Кенни по бульвару Санта-Моника в восточную часть Лос-Анджелеса, тот без устали комментировал выволочку, которую устроил ему хозяин. Митча внутренне порадовало, что на Эйда этот выговор почти не подействовал. Кенни даже находил происшедшее довольно забавным.

– Кстати, о Йохоги-парк, – вспомнил он. – Как там его окрестили? Прошу прощения, как очернили это творение? Ну и словечко – «очернили». Надо бы уточнить. Должно быть, что-то неприличное.

– По этому поводу была какая-то заметка в «Арки-текчарэл дайджест», – заметил Митч. – Там сообщалось, что «Джэпэн таймс» даже поручила фонду Гэллапа провести опрос на тему, что об этом здании думают сами токийцы. Насколько помню, большинство обозвали его «лыжным трамплином»

– Значит, «лыжный трамплин». – Кенни отрывисто хохотнул. – Мне это по душе. Оно и в самом деле напоминает трамплин, не так ли? Уф-ф, клянусь, хозяину бы эта кликуха тоже понравилась. А как насчет Буншафта?

– Для меня самого это новость. Возможно, он усмотрел там что-то такое, чего я не заметил.

– И чего в конце концов добивается этот сукин сын? А может, все это дело рук Джоан? Наверное, она его специально накручивает, чтобы покрепче прибрать к рукам. Ведет себя, как мужик в юбке: я таких называю «железная леди». Ей бы защитником играть за наших «Сталеваров».

– Ричардсон не последний архитектор в Лос-Анджелесе, могу это любому сказать без лукавства. Да, у Морфозиса побольше премий и наград. Ненамного от него отстал и Фрэнк Гери. И хоть Рэй подчас ведет себя, словно параноидальный шизофреник, но по крайней мере созданные им здания не свидетельствуют об этом. А тебе не кажется, что для некоторых из этих преуспевающих парней конструирование максимально уродливых сооружений является своего рода проявлением истинной натуры?

– Нормально, Митч, так их, – заржал Кенни. – Но тебе ведь известно, что слово «уродливый» в архитектуре лишено смысла. Есть просто авангард, суперавангард и, скажем так, сугубо защитно-прагматический стиль. И уж если ты хочешь в наши дни сделать свое творение по-настоящему модным и престижным, то лучше всего придать ему вид каторжной тюрьмы.

– Приятно слышать такие замечания от человека, который сам водит фешенебельный «кадиллак-протектор».

– А тебе известно, сколько этих самых «кадиллак-протекторов» было продано за прошлый год в одном Лос-Анджелесе? Восемьдесят тысяч. Поверь мне, через пару лет здесь все будем разъезжать на них. Включая тебя. Кстати, один из них уже водит Джоан Ричардсон.

– А почему не сам Рэй? Ведь столько людей искренно мечтают о его смерти.

– Будто ты не знаешь, что его «бентли» из танковой брони. – Кенни покачал головой. – Обычный вариант этой тачки в Лос-Анджелесе никто и не купит. Но я, по правде говоря, предпочитаю свой «протектор». У него, например, есть запасной движок на случай, если основной двигатель накроется. Даже у «бентли» такого нет.

– Так чего же ты на ней не ездишь? Ведь тебе совсем недавно ее доставили.

– Да так, ничего серьезного. Забарахлил бортовой компьютер.

– Что с ним?

– Пока точно не знаю. Его периодически курочит мой восьмилетний Майкл. Он всерьез утверждает, что этот контроллер управляет системой вооружения автомобиля или что-то в этом роде. И что с его помощью якобы даже можно уничтожать другие машины.

– Эх, если бы это и вправду было возможно, – мечтательно заметил Митч, резко давя на тормоза, чтобы не протаранить в бок подрезавший их бежевый «форд». Яростно оскалив зубы, он мельком взглянул в боковое зеркало и нажал на газ, чтобы догнать мерзавца.

– Постарайся не смотреть ему в глаза, Митч, – взволнованно попросил его Кенни. – Просто на всякий случай, ты меня понимаешь... У тебя, кстати, нет в машине револьвера? – Он открыл бардачок.

– Если бы у твоего «протектора» действительно было бортовое вооружение, я бы сегодня же его купил.

– Но вряд ли от этого тебе стало бы намного легче. Обогнав бежевый «форд», Митч оглянулся на своего попутчика:

– Расслабься. У меня здесь нет револьвера. У меня его вообще нет.

– Нет револьвера? Ты пацифист, что ли?

Эйдан Кенни был грузный, коренастый мужчина. Он носил очки в металлической оправе и отличался большим и необыкновенно эластичным ртом, в котором, казалось, запросто поместится двойной чизбургер. Временами он напоминал Митчу мелкого князька эпохи Возрождения: маленькие, близко посаженные глазки, вытянутый прямой нос, оставлявший впечатление повышенной чувственности и одновременно уважения к собственной персоне, выдающийся вперед подбородок благородных габсбургских пропорций и, наконец, небольшая ухоженная бородка, которую ребята обычно отпускают в молодости, чтобы выглядеть повзрослее. Кожа у него была рыхлая и белая, словно туалетная бумага, как у многих, кто большую часть времени проводит за экраном компьютера.

Они свернули на юг по Голливудскому шоссе.

– Вот поэтому-то я время от времени и подкидываю ему компьютерные игрушки, – произнес Кенни. – Знаешь, такие игры в диалоговом режиме на компакт-дисках.

– Кому это?

– Да своему сынку. Может, тогда он оставит в покое мой бортовой компьютер.

– Похоже, он единственный пацан во всем Лос-Анджелесе, который еще не перепробовал все эти игрушки.

– Мне-то хорошо известно, какая это зараза, с ними запросто можно обо всем остальном забыть. Поэтому я до сих пор пользуюсь услугами «Ассоциации анонимных пользователей компьютерных игр».

Митч еще раз украдкой взглянул на своего коллегу. И легко представил того развлекающимся в короткие утренние часы какой-нибудь фантастической компьютерной забавой. Но это нисколько не умаляло профессиональных достоинств Эйдана Кенни. До работы в компании «Би-эм-си», которую впоследствии за несколько миллионов долларов перекупил Рэй Ричардсон, Эйдан был сотрудником Стэнфордской лаборатории искусственного интеллекта. Кстати, все это еще раз подтверждало дальновидность и самого Рэя Ричардсона: в свою команду он отбирал профессионалов высшей пробы. Даже если поначалу и не знал толком, как их лучше использовать.

– Кстати, Митч, он сегодня заглянет ко мне. Мы договорились с ним зайти в магазин выбрать пару игрушек.

– Кто? Майкл?

– У него день рождения. Маргарет подвезет его к Решетке... Свят-свят-свят! Разумеется, к «Ю-билдингу». Эй, я надеюсь в твоей тачке нет подслушивающих «жучков». Как думаешь, ничего страшного, если мы проведем с Майклом весь остаток дня? Я хочу вечером сводить его на баскетбол с участием «Клипперс», мне неохота сразу отправляться домой.

Между тем Митч размышлял об Аллене Грейбле. При уходе тот оставил свой кейс под письменным столом в конторе. А когда Митч еще раз перезвонил ему днем, то снова услышал голос автоответчика, значит, домой Аллен так и не возвратился. Митч поделился своими соображениями с Кенни.

– Тебе не кажется, что с ним могло что-то случиться? – спросил он Эйда.

– Например?

– Не знаю. У тебя должно быть хорошо развито воображение, если ты водишь «кадиллак-протектор». Я хочу сказать, что он вчера вечером уходил из мастерской достаточно поздно.

– Возможно, куда-нибудь закатился и как следует расслабился. Аллен не дурак выпить. Два-три раза у него уже были с этим неприятности.

– Что ж, может, ты и прав.

Свернув с шоссе на Темпл-стрит, они поехали по хорошо знакомым им центральным кварталам, над которыми нависала семидесятитрехэтажная ортогональная башня публичной библиотеки, построенная по проекту И.М. Пея. Митч отметил про себя, что самые высокие небоскребы в Лос-Анджелесе (по большей части – банки и торговые центры) представляли собой громоздкие и незамысловатые сооружения, будто сложенные из кубиков «Лего» каким-нибудь восьмилетним пацаном. Он свернул на юг, на Хоуп-стрит, и ощутил прилив гордости, увидев перед собой штаб-квартиру корпорации "Ю". Слегка пригнув голову, он бросил через лобовое стекло быстрый взгляд на гигантскую полупрозрачную стену-занавес, расположенную позади характерной решетчатой конструкции из огромных горизонтальных балок и вертикальных опор цвета слоновой кости. Тем не менее весь этот каркас выглядел вполне соразмерным обрамлением для широкой стометровой лестницы, которая гигантской изогнутой змеей опускалась с двадцать пятого этажа.

Несмотря на повышенную чувствительность Ричардсона к прозвищам, сам Митч не находил в этом ничего особо оскорбительного. В душе он был почти уверен, что рано или поздно, так же как это произошло со знаменитым нью-йоркским «Утюгом», хозяева «Ю-билдинга» уступят общественному мнению и сделают «Решетку» официальным названием своей штаб-квартиры. Обозвать-то можно как угодно, подумал он, но по сравнению с окружавшими его безликими стеклянными коробками Решетка, по мнению Митча, была, несомненно, самым ярким образцом современного градостроения во всей Америке. К этому сверкающему, серебристо-белому, насквозь прозрачному, абсолютно целесообразному и полностью автоматизированному зданию было просто нечего добавить. Его кажущаяся бесцветность на самом деле заключала в себе всю гамму цветов, и, на взгляд Митча, эта ровная белизна олицетворяла истину в ее высшей простоте.

Сбавив ход, Митч свернул на подъездную дорогу, которая вела на подземную стоянку. Неожиданно он почувствовал, как что-то ударило о машину с правой стороны.

– О Господи! – воскликнул Кенни и пригнул голову вниз.

– Что там, черт возьми, случилось?

– Один из этих китайцев чем-то швырнул в машину.

Митч тем не менее не остановился. Как любой нормальный житель Лос-Анджелеса, он делал это только перед светофором или по сигналу полицейского. И только оказавшись в безопасности за металлической дверью подземного гаража, он осмотрел повреждение. Никакой вмятины или даже царапины. Только мокрый след от какого-то гнилого фрукта размером с ладонь. Вытащив из бардачка тряпку. Митч стер пятно и понюхал ее.