Текст книги "Решетка"

Автор книги: Филипп Керр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Брэгг заметила на лице Куртиса разочарование.

– Если он и в самом деле замешан в этом деле, то у него должен быть какой-нибудь напарник, – закончила она. – Повыше и намного сильнее. Такой, например, как ты. Из тех, что предпочитают побольше сахара и сливок.

Куртис показал ей фотографию:

– Тогда почему на снимке только один подозреваемый?

– Следователь – ты, а не я, Фрэнк.

– Задержанный по подозрению парень твердит, что это подделка.

– И что, этот снимок выдал компьютер? – поинтересовался Зайдлер.

Куртис кивнул.

– Боюсь, это не в моей компетенции, – повел плечами Зайдлер, – но все-таки попробуем выяснить. – Он взял трубку и набрал номер телефона. – Билл? Это я, Чарли. Слушай, у меня в лаборатории сейчас следователь из отдела убийств. Не мог бы ты к нам заглянуть на минутку и помочь кое в чем разобраться? Огромное спасибо.

Зайдлер опустил трубку.

– Это Билл Дюрхам, наш эксперт по фотографии. – В дверях появился суетливый чернобородый человечек. Зайдлер представил его, и Куртис протянул Биллу копию фотографии.

Достав увеличительное стекло из нагрудного кармана белого халата, тот внимательно изучил снимок.

– Обычную фотографию довольно легко проверить и определить ее подлинность, – произнес он. – Потому что существуют проявленные пленки, негативы, отпечатки, все физически ощутимые доказательства. А вот что касается продукции, выдаваемой вычислительной машиной, тут совсем иное дело. Это всего лишь отображение записей, сделанных в цифровом коде. – Дюрхам бросил быстрый взгляд на следователя. – К сожалению, не могу сказать однозначно, подлинник это или нет.

– Но это в принципе возможно? – спросил Куртис.

– Да, конечно. Просто для этого надо взять за основу два цифровых изображения...

– Постойте, не так быстро, – прервал его Куртис.

– Эти изображения, по сути, набор чисел. Компьютер любую информацию записывает в виде двоичной системы. Положим, у вас есть отдельные изображения этого чернокожего парня и китайца, так? Вы обводите фигуру китайца на экране по контуру и помещаете ее на изображение другого человека. Затем обрабатываете сам вставленный кусок и пространство рядом с ним таким образом, чтобы сделать границу перехода между снимками неразличимой. И если вы достаточны искусны в этом деле, то сумеете подобрать правильную градацию светотени, а может, и добавить какие-то мелкие детали, чтобы «вживить» вставленный фрагмент в основной снимок. Можно поработать и с зернистостью. В принципе это все. Остается записать ваш фотомонтаж на диск, магнитную ленту, на что угодно. И распечатываете, когда вам понадобится, в любом количестве. У Куртиса от разочарования вытянулось лицо. Дюрхам улыбнулся и, почувствовав стойкую нелюбовь следователя к новейшим техническим достижениям, добавил напоследок:

– По сути, сержант Куртис, мы стремительно движемся к тому моменту, когда уже станет просто невозможно использовать фотографию в качестве неопровержимого доказательства для суда и следствия.

– Будто и без того не хватает забот, – проворчал Куртис. – Боже милостивый, и какое же поганое будущее мы сами себе уготовили!

Дюрхам только пожал плечами и посмотрел на Зайдлера:

– Это все?

– Фрэнк?

– Спасибо большое.

Отпустив Дюрхама, Куртис продолжил изучать результаты вскрытия и просматривать подшитые к отчету фотографии тела Сэма Глейга.

– Так ты говоришь. Жаннет, у тебя создалось ощущение, что его ударили по голове чем-то тяжелым? Доктор Брэгг кивнула.

– Чем, например?

– Скажем, холодильником или телевизором. Булыжником. В общем, как я уже говорила, это что-то тяжелое и плоское.

– Что же, это сужает круг нашего поиска.

– С другой стороны, – вздохнув, продолжила Жаннет Брэгг, – это, конечно, только предположение, Фрэнк, но я бы советовала проверить, так ли уж надежно там работает лифт.

Часть четвертая

«Давайте же сообща задумаем, обсудим и воплотим в жизнь новое поколение зданий будущего, где все будет подчинено единой творческой идее; давайте все вместе – архитекторы, художники, скульпторы – с помощью миллионов рук искусных строителей воздвигать к небесам сияющие символы новой эры».

Уолтер Гропиус

В Лос-Анджелесе все приличные архитекторы обитали лишь в одном месте, и это место называлось Пасифик-Палисадс. Притягательность этого района для архитекторов определялась не особенностями местоположения или ландшафта, а невероятным количеством модернистских строений. Большей частью это были квадратные стальные конструкции с большим количеством застекленных плоскостей, внешне очень смахивавшие на японские чайные домики или немецкие бунгало для простого люда. Митч был далек от того, чтобы восхищаться такими домами, хотя, как архитектор, понимал их несомненное значение: ведь именно они во многом определяли стиль престижной застройки во всех уголках США. Он с интересом разглядывал подобные проекты в книгах и журналах, но ему отнюдь не улыбалось самому жить в таком сооружении. И Митчу представлялось вовсе не случайным, почему, например, знаменитый Эннис-хаус Фрэнка Ллойда Райта в Гриффит-парке фактически уже давно пустовал. Пожалуй, единственным домом, в котором он согласился бы здесь поселиться, был особняк, построенный по проекту Пьера Кенига на Голливуд-хиллз, хотя и в данном случае привлекал скорее внешний вид, а не иные архитектурные достоинства. В целом Митч отдавал предпочтение домам в сельском стиле, которые составляли большую часть соседнего квартала, который так и окрестили – Деревенское ущелье: бревенчатые коттеджи с конюшнями и великолепными садами.

Нельзя сказать, чтобы это самое Деревенское ущелье было напрочь лишено образцов современной архитектуры. Так, на самой вершине холма виднелся один из лучших частных домов, когда-либо спроектированных Рэем Ричардсоном, – его собственный особняк.

Остановив автомобиль у изогнутой бетонной стены горчичного цвета, в том месте, где ее прорезал пешеходный мостик, перекинутый через ручей, Митч бросил взгляд на видневшуюся вдалеке полоску океана и направился к входной двери. По соседней тропинке верхом на лошадях спускались мужчина и женщина, пожелавшие ему доброго утра. В них он смутно признал весьма популярных в свое время английских эстрадных певцов. Была и еще одна причина, по которой ему нравилось бывать в Ущелье. Среди местных жителей, не слишком озабоченных финансовыми Проблемами, царила спокойная и дружелюбная атмосфера, лишенная, в частности, той показной напористости и агрессивности в архитектуре, которая была присуща большинству районов Лос-Анджелеса. Он, например, нигде не заметил видеокамер наружного наблюдения или колючей проволоки поверх забора. Что же касалось защиты от возможных поползновений со стороны представителей малоимущих классов, то здесь больше полагались на труднодоступность высоких холмов, удаленность от города и надежные вооруженные патрули.

Митч перешел по мостику на другой берег ручья. Ему вовсе не хотелось тратить воскресное утро на разговоры о работе, даже если речь шла о званом завтраке в доме Ричардсонов. Приглашая его. Рэй заявил, что якобы собирается слегка расслабиться и поболтать, но Митч на это не купился. Уж он-то отлично знал, что Ричардсон мог отдыхать лишь во время сна, причем тратил на это самое минимальное время.

Вообще-то на завтрак пригласили и Алисон. Но ее неприязнь к Ричардсону была настолько велика, что, казалось, она с ним не может находиться даже в одной комнате. По крайней мере, подумал Митч, в этот раз ему не придется врать и изворачиваться, где он провел утро. Постучав, Митч сдвинул в сторону наружную цельностеклянную, дверь.

Он обнаружил Рэя Ричардсона уже за работой, ползающим на коленях по голубому керамическому полу и изучающим эскизы очередного проекта: новой вертолетной станции в самом центре Лондона. Листы с эскизами выплевывал лазерный принтер, а Рэй диктовал свои замечания зеленоглазой секретарше Шеннон.

– А, Митч, – произнес он приветливо. – Поднимайся-ка в гостиную. Я буду там через пару минут. Мне надо еще просмотреть эти эскизы, присланные электронной почтой из Лондона для обсуждения у них на завтрашнем совещании. Как насчет того, чтобы выпить чего-нибудь, дружище? Роза приготовит для тебя все, что пожелаешь.

Роза, горничная Ричардсонов, была родом из Сальвадора. Митч встретил ее по пути в гостиную – невысокая худая женщина в розовой униформе. Сначала он решил было заказать апельсиновый сок. Но потом вспомнил, что остаток дня придется провести дома.

– Роза, приготовь-ка мне, пожалуйста, «маргаритас»[2]2
  «Маргаритас» – коктейль из текилы (мексиканской водки), лимонного сока и апельсинового ликера.


[Закрыть] со льдом.

– Да, сэр, сейчас принесу.

В гостиной Митч огляделся, прикидывая, где бы лучше устроиться. Он заметил шесть простых белых стульев, расставленных вокруг обеденного стола, легкую и гибкую, по форме тела, кресло-кушетку, обтянутую кожей и отделанную нержавеющей сталью, и, наконец, два удобных барселонских кресла у журнального столика со стеклянной крышкой, словно дань уважения знаменитому Мису ван дёр Роэ. Усевшись на одно из кресел, Митч сразу вспомнил, по какой причине, собственно говоря, его оторвали сегодня от законного отдыха.

Он сгреб с журнального столика кипу вырезок из «Лос-Анджелес тудэй» и перебрался на кресло-кушетку. Об этих скандальных снимках он был уже наслышан, но пока их сам не видел. На одной из фотографий обнаженная Джоан Ричардсон возлежала на диване собственной конструкции, словно «великая одалиска». С ударением на слове «великая», подумалось ему. Конкретной причиной возбуждения иска против редакции послужило то, что ретушер не удалил со снимка весьма приличную прядь лобковых волос, которая отчетливо просматривалась у самого основания ее жирных, словно у богини плодородия, ягодиц.

При довольно миниатюрных стопах, ляжки у нее напоминали ноги кобылы-тяжеловоза, зато талия была как у осы. А выше талии фигура снова дельтообразно расширялась за счет пышной груди и широких, как у профессионального борца, плеч. Странным образом фигура Джоан Ричардсон напоминала бронзовую скульптуру Фернандо Ботеро на площади перед Решеткой. В одном лос-анджелесском журнале эту бронзовую композицию окрестили «Венерой Мясистой». Но между собой сотрудники Рэя Ричардсона называли ее ДР, по инициалам его супруги.

Роза вернулась с кувшином «маргаритас» и поставила его вместе с высоким бокалом на журнальный столик. Митч не спеша потягивал коктейль. Прошло не менее часа, прежде чем кувшин опустел, а Ричардсон, наконец закончив свои дела, появился в дверях гостиной. Митч сразу заметил, что он переоделся в тренировочные брюки и кроссовки. Своими манерами Ричардсон очень напоминал ему одного из режиссеров-самодуров времен немого кино, какого-нибудь Д. У. Гриффита или Эрика фон Штрохейма. Только мегафона в руках не хватало.

– О кей, Митч, пришла пора позавтракать, – проговорил он, потирая руки. – Роза! – крикнул он, фамильярно положив ладонь Митчу на плечо. – Ну как дела, дружище?

Митч натянуто улыбнулся.

– Отлично, – отозвался он, хотя и был прилично зол из-за того, что пришлось столько времени проторчать здесь впустую. – Ты что, собираешься проехаться верхом?

– Просто помотаться в седле? Ты это имеешь в виду? Нет, в двенадцать я обычно играю в поло, – объяснил он.

– Но сейчас уже четверть двенадцатого, Рэй, – заметил Митч, бросив взгляд на часы и переходя в осторожное наступление.

– Проклятие. Эти эскизы отняли больше времени, чем я думал. Выходит, на все про все у нас с тобой полчаса. Знаешь, нам вообще стоило бы почаще обсуждать наши дела и вообще общаться. Надеюсь, теперь, когда здание штаб-квартиры корпорации уже почти закончено, у нас найдется время для этого. Уверен, что найдется. Впереди нас ждут новые достижения, в этом я даже не сомневаюсь.

– Мне хотелось бы плотнее заняться проектированием, – сказал Митч. – Хотя бы той фабрикой, которую корпорация наметила строить в Остине.

– Конечно, Митч, конечно, – ответил Ричардсон, усаживаясь в кресло. – Только понимаешь, в чем дело? Проектантом может быть любой архитектор, а вот для технического координатора требуются особые качества. Чтобы, скажем, перевести разрозненные архитектурные концепции в практические руководства, понятные этим придуркам, занимающимся самим строительством. Помнишь, например, что предложил этот идиот Грейбл сделать с крышей? Только ты, Митч, сумел ухватить суть его идеи. Самому-то Грейблу казалось, что особо менять ничего не придется. Ему даже в голову не пришло, сколь непрактичным выглядел первоначальный проект переделки. Именно ты, Митч, довел его до ума, взглянул с разных сторон и нашел наиболее целесообразное практическое решение. Большинство проектантов, по сути, просто онанируют. Я знаю, о чем толкую. Они изобретают что угодно, только потому что им это, видите ли, нравится. Ты же, выбрав лучшее, претворяешь его в жизнь. Да, тебе наскучило этим заниматься. Я же вижу, как ты тоскуешь последнее время. Так всегда бывает перед завершением очередной работы. Но, поверь, все переменится, как только займешься свежим делом. И не забывай, Митч, ведь за последний проект тебе полагается приличная доля прибыли. Помни об этом, дружище. В конце этого финансового года тебя ждет чек на кругленькую сумму.

В комнату неслышно вошла Роза с подносом в руках. Налив себе апельсинового сока и положив немного кеджери[3]3
  Кеджери – индийское блюдо из рыбы, риса, лука и яиц.


[Закрыть], Митч приступил к еде. Он удивился, неужели Ричардсон пригласил его, только чтобы произнести эту взбадривающую речь. Он чувствовал, что Ричардсон крайне болезненно воспринимал перспективу потери вслед за Алленом Грейблом еще одного ведущего специалиста. По крайней мере в одном Рэй был несомненно прав: такого умелого технического координатора, как Митч, найти было совсем непросто.

– Когда прибудет комиссия по окончательной приемке здания? – спросил Ричардсон, наливая себе апельсиновый сок.

– Через неделю, во вторник.

– Я так и рассчитывал. – Ричардсон поднял бокал с соком. – Будь здоров.

Митч вежливо приподнял свой стакан.

– Скажи, Митч, – продолжил Ричардсон, – ты еще встречаешься с Дженни Бао?

– Мне этого довольно тяжело избегать. Ведь, как ты помнишь, она у нас главный консультант корпорации "Ю" по проблемам «фен-шуй».

– Кончай, Митч, – криво ухмыльнулся Ричардсон. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты ведь трахаешься с ней. А почему бы и нет, черт подери? Остается лишь пожелать тебе удачи. Она очаровательна. Да я бы и сам не отказался переспать с такой. Китаянки у меня всегда вызывали любопытство, вот только до дела пока не доходило. У вас с ней серьезно?

Несколько секунд Митч хранил молчание. Ему подумалось, что отпираться особого смысла нет, поэтому он ответил:

– Надеюсь, что так.

– Ладно, ладно. – Рэй помотал головой. – Алисон об этом знает?

– С чего вдруг такой интерес?

– Мы ведь с тобой приятели, не так ли? Могу же я, в конце концов, задать тебе дружеский вопрос? – улыбнулся Ричардсон.

– Ты называешь это дружеским вопросом? Если по существу, Рэй, то как ты об этом узнал?

– Я был в курсе уже после вашего совместного посещения фабрики по переработке мрамора в Виченце. – Он пожал плечами. – Просто мой немецкий заказчик случайно остановился в той же гостинице, что и вы.

Митч шутливо поднял руки вверх.

– О кей, о кей, – произнес он и нехотя отправил в рот порцию кеджери. После такого разоблачения аппетит у него почти совсем пропал. – А ты сам-то почему не ешь? – спросил он Ричардсона.

Взглянув на часы, тот быстро ответил:

– Боюсь пропустить свою игру. Кроме того, я не очень голоден. Конечно, Митч, выбирай сам. Но вот что еще скажу тебе, приятель, – я никогда не считал твое поведение образцовым.

Неожиданно Митч почувствовал к самому себе почти такое же отвращение, как и к Ричардсону.

– И я тоже, – произнес он безрадостным тоном.

– Послушай. Митч, не мог бы ты попросить Дженни о небольшой услуге?

– Подозреваю, что просьба будет серьезная. Итак, о чем именно?

– Мне хотелось бы, чтобы Дженни подписала сертификат «фен-шуй» до того, как мы закончим необходимые изменения по этой части.

– Зачем это?

– Объясню тебе. Господин Ю собирается лично проверить здание, вот зачем. И он почувствует себя намного лучше, если будет знать, что твоя подруга уже дала добро. Понятно? Комиссия не так рьяно будет выискивать недостатки. Если бы у нас хватало времени удовлетворить ее выпендрежные замечания до начала инспекции, то и разговора бы не было. Все очень просто. Пойми, Митч, ведь вся эта канитель нужна только на один день. После проверки она может спокойно порвать подписанный сертификат и даже предложить новые поправки, если ей уж очень этого захочется. А когда господин Ю благосклонно одобрит нашу работу, то мы можем спокойно выставить к оплате наши счета за строительство. Ведь впереди, до завершения германского проекта, нам на несколько месяцев предстоят ощутимые расходы.

– Я понял тебя. Но не очень уверен, что она пойдет на это. Людям наподобие тебя подчас бывает трудно понять, что такое настоящая принципиальность, но она придерживается именно такой позиции.

– Пообещай провести с ней недельку в Венеции. В любой гостинице, какой только пожелает. Даже в «Чиприани» – я за все плачу.

– Сделаю все, что смогу, – устало произнес Митч, – но ей это вряд ли понравится. Она вовсе не похожа на продажную цыганку, Рэй. И не протянет руку к грязным деньгам. Дженни искренне предана делу, которому служит. А еще не забудь про тех двоих, что уже погибли в этом здании. Уж Дженни наверняка про это помнит.

– Но ты все-таки попробуй уговорить ее.

– Ладно, попытаюсь. Но это будет нелегко сделать. И я хочу, чтобы ты дал мне честное слово, Рэй: если она подпишет этот сертификат, ты не станешь ее зажимать и внесешь все предложенные ею изменения.

– О чем речь? Без проблем. – Ричардсон пожал плечами. – А что касается «зажимать», то это скорее по твоей части, дружище.

– Очень хотелось бы надеяться, что все недоработки связаны только с «фен-шуй», – заметил Митч.

– Что ты, черт возьми, хочешь этим сказать? Слишком расслабился, что ли? Все идет отлично, никаких сомнений. У меня хорошее ощущение от успешного завершения проекта. Просто в любой, даже самой напряженной работе немного удачи никогда не помешает. В эту пятницу я ожидаю комиссию с предварительной инспекцией, ты ведь знаешь? Все проектанты должны быть на своих местах, чтобы продемонстрировать, как управляется здание и работают все коммуникации и службы. В общем, просто нажать несколько кнопок.

Митч тоже решил надавить одну болезненную кнопку.

– Этот полицейский как раз настаивает, чтобы я проверил работу лифтов, – произнес он бесстрастным голосом. – Он предполагает, что это напрямую связано с гибелью Сэма Глейга.

– Что это еще за Сэм Глейг, черт возьми? – насупился Ричардсон.

– Вот тебе раз. Это же тот самый охранник, которого нашли убитым.

– Но, насколько мне известно, они уже кого-то арестовали по подозрению в убийстве. Одного из тех демонстрантов, у которых шило в заднице.

– Да, арестовали. Но уже отпустили.

– С лифтами все в порядке. Это самые совершенные лифты во всей Калифорнии.

– То же самое и я сказал копу: они отличаются высокой надежностью. Мы вместе с Эйданом Кенни лично их опробовали. Но он настаивает, чтобы их еще раз осмотрела инспекция по лифтам.

– А где тот парень теперь? Ну тот, которого арестовали?

– На свободе, я полагаю.

– Значит, опять торчит перед моим зданием и раздает прохожим свои вонючие листовки?

– Думаю, что так и есть.

– Безмозглые выродки, – зло выругался Ричардсон и, взяв трубку телефона, набрал номер своей секретарши. – Чертово отродье... Шеннон, свяжи-ка меня с Морганом Филлипсом, поняла? – Он скривился и тряхнул головой. – Что, домой? Ну конечно, где же еще ему быть в воскресенье? – Он положил трубку и кивнул. – Попробую по-быстрому разобраться с этим делом.

– Ты что, звонишь заместителю мэра? Да еще в воскресенье? Что ты еще собираешься предпринять, Рэй?

– Не беспокойся, я буду в высшей степени дипломатичным.

Митч удивленно приподнял брови.

– Расслабься. Морган – мой хороший приятель, мы с ним играем в теннис. И уж поверь, он многим мне обязан... Я хочу очистить площадь от этих сволочей. К чертовой матери! Давно пора было это сделать, а особенно сейчас, до того как прибудет комиссия из корпорации "Ю" с предварительной инспекцией здания.

– Зачем так уж сильно беспокоиться? – пожал плечами Митч. – Просто горстка пацанов.

– Зачем беспокоиться, говоришь? Митч, один из этих, как ты сказал, пацанов высадил у тебя ветровое стекло, побойся Бога. Ведь и тебя самого запросто могли прикончить.

– Меня в то время не было в машине, Рэй.

– Это не важно. А кроме того, один сукин сын уже проходит в качестве подозреваемого в убийстве. И как только копы убедятся, что лифты в полном порядке, они возьмутся за него по-настоящему. Держу пари.

* * *

– Алисон? Это Аллен.

Алисон Брайан нетерпеливо переспросила:

– Какой еще Аллен?

– Аллен Грейбл.

Откусив большой кусок от яблока, которое держала в руке, она проговорила в трубку:

– Ну и...

– Я работаю с Митчем. У Ричардсонов.

– А, вот как. – Голос Алисон зазвучал слегка приветливее. – Что ж, приятно слышать. И что вы хотите?

– Митч дома?

– Его сейчас нет, – ответила она бесстрастным тоном.

– А вы не знаете, где он может быть?

– Разумеется, знаю. Вы что же, думаете, мне не известно, где находится мой собственный муж? За кого вы меня принимаете?

– Я ничего такого не имел в виду... Послушайте, Алисон, мне нужно с ним срочно связаться. Это в самом деле очень важно.

– Ну конечно, очень важно. У вас всегда все срочно и важно. Он у самого Ричардсона, у него дома. Похоже, у них там какая-то деловая беседа. Будто не хватает времени обсудить все в, рабочее время. Думаю, вы можете позвонить ему туда. Кто знает? Не исключено, что они оба в одной постели.

– Нет, нет. Туда мне лучше не звонить. Послушайте, попросите его позвонить мне. Как только он вернется, о кей?

– Опять что-нибудь по поводу этой дурацкой Решетки?

Она всегда с особым удовольствием называла это чудо-здание дурацким, чтобы только позлить Митча.

– Да, что-то в этом роде.

– Сегодня воскресенье, выходной, если вы случайно забыли. Что, никак нельзя подождать до завтра?

– Думаю, что нет. И в мастерской нам с ним об этом говорить не с руки. Лучше пусть позвонит мне. Передайте ему... передайте...

– Так что же именно передать? Что вы влюблены в него? – Она рассмеялась своей собственной остроте. – Или что вы улетаете куда-нибудь?

– Обещайте, что обязательно передадите ему мои слова, договорились? – Грейбл глубоко вздохнул.

– Разумеется.

Грейбл положил трубку.

– Кретин, – раздраженно произнесла Алисон и смачно вонзила зубы в яблоко. Взяв ручку, она уже собралась было записать что-то в блокнот, но передумала. Ей уже надоели эти постоянные отлучки Митча по рабочим делам почти каждый выходной. Он и без того достаточно много времени общался с коллегами в своей мастерской. И она отложила ручку.

* * *

Только спустя несколько дней Митч наконец отважился поговорить с Дженни Бао о щекотливом предложении Ричардсона. Было совсем непросто уговорить ее согласиться на него. Митч чувствовал, что Дженни его любит, но это вовсе не означало, что она целиком была в его власти. Выехав из дома рано утром, он купил по дороге на бензоколонке букет цветов и уже в четверть девятого был у дверей знакомого серого бунгало. Еще минут десять он посидел в автомобиле, прикидывая, как лучше себя вести и что сказать. В конце концов это всего лишь временный сертификат. На пару дней. Ничего страшного тут нет.

Утро выдалось просто на удивление. Домик Дженни выглядел каким-то особенно чистым и ухоженным. По обеим сторонам крыльца, ведущего к входной двери красного дерева, в больших терракотовых горшках росли два апельсиновых деревца. Митч подумал, что бы сказал какой-нибудь другой консультант по проблемам «фен-шуй», насколько сегодняшнее утро благоприятствует задуманному им мероприятию.

Наконец он вышел из машины, нажал кнопку звонка и через несколько секунд увидел перед собой Дженни, уже одетую в хлопчатобумажный свитер и брюки. Она была искренно рада увидеть его, но вот цветы вызвали у нее определенные подозрения. До сих пор цветов он ей никогда не дарил.

– Чаю не выпьешь? – спросила она. – Или хочешь чего-нибудь еще?

Обычно намек на «что-нибудь еще» означал у них занятие любовью. Но в данных обстоятельствах Митчу это показалось не вполне уместным. Поэтому он согласился просто на чай и стал с удовольствием наблюдать, как она готовила его по традиционному китайскому ритуалу. Получив в руки фарфоровую чашку с янтарным напитком, он решился перейти к делу. Извинился за свое предложение, которое ставит ее в неловкую ситуацию, но не забыл подчеркнуть, что эта вынужден–ная ложь необходима максимум на два-три дня. Спокойно слушая его объяснения, Дженни двумя руками периодически подносила чашку к губам, словно совершая священный ритуал, а когда он наконец закончил, молча согласно кивнула.

– Это что, согласие? – удивился Митч.

– Нет, – выдохнула она. – Независимо от тебя я уже думала об этом.

Что ж, он так и понял. На безоговорочное согласие он и не рассчитывал. После двух-трехминутной паузы она продолжила:

– Система «кан-ю», или, по-другому, «фен-шуй», основана на религиозных представлениях даосизма. В основе этих идей лежит представление об Абсолюте. Познать идеи Дао – значит достигнуть полной гармонии со своим естеством. То, о чем ты меня просишь сейчас, разрушает эту гармонию.

– Понимаю, – сказал он. – Выходит, я слишком многого от тебя требую.

– Что, эта комиссия по приемке действительно так важна?

– Очень, – подтвердил он.

Помолчав еще минуту, она обняла его за шею.

– По причинам, которые ты сейчас от меня услышал, я собиралась сказать нет. Но поскольку об этом просишь именно ты и потому что я люблю тебя, не хочу тебя подводить. Дай мне двадцать четыре часа, и ты получишь мой окончательный ответ.

– Благодарю, – сказал он. – Представляю, как это должно быть трудно для тебя.

Улыбнувшись, Дженни поцеловала его в щеку.

– Нет, Митч, боюсь, что не представляешь. А если бы представлял, то не пришел бы ко мне с этим предложением.

* * *

– Но ты ведь не бросишь это дело, – проговорил японец. – Наверняка...

– Считай, что уже бросил, – отрезал Чен Пенфей.

– Но объясни почему? Ты только-только начал действовать в нужном направлении.

– Кое-кто попытался навесить на меня убийство охранника в здании корпорации "Ю".

Они устроились в укромном углу ресторана Мон Ки на Спринг-стрит. Японец при этом энергично управлялся с подносом, полным еды, а Чен Пенфей потягивал пиво.

– Навесить на тебя дело? – рассмеялся японец. – Ты что, похож на какого-нибудь гангстера?

– Поверь, мне повезло, что я выбрался оттуда. Я уже готовился, что полицейские предъявят мне официальное обвинение. Да и сейчас я не больно верю, что они отвязались от меня. Мне пришлось оставить им свой паспорт в залог.

– А кому понадобилось шить тебе дело, Чен?

– Понятия не имею, – пожал тот плечами. – Может, кому-нибудь из этой корпорации. А может, и тебе. Не исключено, что именно ты все и провернул.

– Я? – Казалось, идея показалась японцу забавной. – А мне-то зачем?

– Возможно, ты сам и прикончил того охранника.

– Искренно надеюсь, что ты еще не успел ознакомить полицейских со своей гипотезой.

– О тебе я не упоминал. Да и как я это мог сделать? Ведь даже твое имя мне неизвестно. В этом отношении ты очень предусмотрителен.

– А вдруг ты записываешь наш разговор на пленку?

– Все может быть, – согласился Чен, медленно расстегнув рубашку и продемонстрировав, что ничего не прячет под ней. – Во всяком случае, – добавил он, – с демонстрацией покончено. Из мэрии позвонили в отдел иммиграции и попросили там проверить статус всех демонстрантов. В результате некоторым ребятам закрыли визы. Они собирались здесь изучать английский, а не подрабатывать в ресторанах.

Японец с огорчением покачал головой.

– Какая жалость, – заметил он. – Полагаю, самое время и мне подключиться к игре.

– Каким же образом?

– Пока точно не знаю. Может, организовать небольшой саботаж. Ты еще не знаешь, на что я способен.

– Здесь ты как раз ошибаешься. Уверен, ты способен на что угодно.

Японец встал со стула:

– Знаешь, Чен, будь я на твоем месте, то в первую очередь обеспечил бы себе железное алиби.

– На какое время?

Бросив на столик несколько банкнот, японец ответил:

– На столько, на сколько понадобится.

* * *

Аллен Грейбл позвонил в мастерскую Ричардсона и попросил к телефону Митча.

Дежурная секретарша, которую звали Доминик, поинтересовалась:

– А кто его спрашивает?

Прикинув, что эта самая Доминик всегда его недолюбливала, Грейбл решил представиться только по имени. Насколько он помнил, Митч был знаком с двумя-тремя Алленами. Он подождал у телефона несколько минут. Потом раздался голос секретарши:

– Простите, он не отвечает. Можете оставить сообщение.

– Попросите его мне позвонить. – И Грейбл продиктовал свой номер. Она вряд ли его помнила. – Сразу, как появится.

Положив трубку, он взглянул на часы. До очередной выпивки оставалось пятнадцать минут.

Почему же Митч ему не перезвонил? Причина могла быть только одна: его ведьма-жена просто ничего не передала ему. Ничего удивительного, что Митч сблизился с другой женщиной, с которой его нередко видели и вне Решетки. Вдруг Аллена осенило – Митч, вероятнее всего, как раз в Решетке и был. После той проклятой ночи у Аллена несколько притупилась четкость мышления. Он надеялся, что Митч поймет его и подскажет, что надо делать.

Грейбл снова подошел к телефону и набрал номер. Но как только на другом конце провода раздался гудок, нажал рычаг. При той системе телефонной связи, которая была организована в Решетке, не было абсолютно никакой уверенности, что тебя не подслушивают. Он снова бросил взгляд на часы. Ехать туда минут десять. Но он не мог себя заставить вернуться туда. Ему было страшно, он по-настоящему боялся того, что с ним там могло случиться. А что, если ему все это просто привиделось? Что тогда сделают с ним самим? Это пугало его почти так же сильно, как и необходимость на что-то наконец решиться.

* * *

Накануне ожидаемой предварительной инспекции Кай Киллен весь день провела в Центре управления на двадцать первом этаже, перепроверяя на компьютере двухмерные чертежи и трехмерные модели Решетки. Она также просмотрела всю визуальную информацию по проекту, записанную на компакт-дисках, на случай если Ричардсону придет в голову поподробнее проанализировать какой-нибудь узел или продемонстрировать, как совершенствовались отдельные детали проекта. Она даже организовала переправку главной модели здания из мастерской Ричардсона на Сансет-стрит сюда, в Решетку, не говоря уже о полномасштабных моделях некоторых составляющих самой конструкции. Там, где дело касалось Рэя Ричардсона, необходимо предусмотреть любую случайность.