Текст книги "В поисках невидимого Бога"

Автор книги: Филип Янси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Часть третья. БОГ. Общение с Невидимым Существом

Глава 8. Постижение Бога и познание людей

Непостижимо, что Бог существует. Непостижимо, что Его нет. Непостижимо, что тело соединено с душой, что у нас нет души, что мир сотворен и что он не сотворен.

Блез Паскаль

Однажды я засиделся до двух часов ночи, слушая, как двое моих друзей рассказывают о своих сложных отношениях с Богом. Стэнли объяснял, как многие годы старался поверить в то, что Богу есть до него дело. Джуди прервала его речь тоном человека, терпение которого на пределе: «Ты не представляешь, сколько раз япыталась завязать отношения с Богом! Но все мои усилия упираются в холодное и неодобрительное молчание».

Поскольку я хорошо знал своих друзей, поневоле закрадывалась мысль, что они проецируют на Бога свои внутренние проблемы. Джуди рано потеряла мать. Стараясь прокормить трех дочерей, отец трудился до седьмого пота и не успевал дать девочкам достаточно тепла. Он был больше похож на школьного учителя или спортивного тренера, который смотрит на успехи дочери и выставляет отметки. Другим препятствием на пути к Богу для Джуди стала фраза, сказанная проповедником об умершем человеке: «Бог забрал его, ибо нуждался в нем более чем мы».

У Стэнли, напротив, была большая (семь человек), живая и теплая семья. Тем не менее он, четвертый ребенок и к тому же близнец, все время ощущал некоторый недостаток внимания. Учителя в школе постоянно сравнивали его со старшими братьями. Отец то и дело путал близнецов, хотя они и не были совсем уж одинаковыми. «Если б я внезапно исчез, меня бы недели две не хватились», – грустно сказал Стэнли.

Вечер, проведенный с друзьями, напомнил мне, что представление о Боге у всех нас отчасти искажено. Конечно, такое искажение неизбежно: нам воображения не хватит, чтобы представить себе Бога. Наш семейный и церковный опыт богопознания смешивается с подсказками из литературы и кино («Алая буква» Натаниела Готорна, «Грешники в руках гневного Бога» Джонатана Эдвардса). Но как познать Бога Истинного?

Если бы Джуди и Стэнли подобным образом и не вполне справедливо высказались об одном из моих друзей, я бы посоветовал им: познакомьтесь с ним поближе, и вы увидите, какой он хороший человек. Но с Богом так не получится. Я попытался объяснить друзьям: «Бога, каким вы Его описываете, не существует». Несмотря на поздний час, мы жарко спорили, но в итоге каждый остался с тем образом Бога, который имел с детства.

***

Познание невидимого Бога, думаем мы, в корне отличается от познания живого человека из плоти и крови. Но так ли это? Если посмотреть, как работает наша психика, становится ясно, что любое познание (Бога, людей, предметов) предполагает неопределенность и требует акта веры.

Процесс познания происходит в мозге, самой изолированной части человеческого тела. Мозг не способен видеть: даже если хирург вскроет черепную коробку, мозговое вещество ничего не увидит. Мозг не способен слышать: он столь укрыт от звукового шока, что его клетки улавливают лишь очень громкие звуки, которые заставляют их вибрировать. В мозге нет болевых рецепторов. Нейрохирург делает анестезию, чтобы пройти через кожные покровы и черепную коробку, но хирургическое вмешательство в ткани мозга не причиняет боли пациенту, который находится в сознании. Температура мозга колеблется в очень узком диапазоне, в пределах нескольких градусов, поэтому ему не бывает холодно или жарко.

Из–за изолированности мозга все, что составляет мое знание о мире, сводится к последовательности электрических сигналов. Они, словно точки–тире азбуки Морзе, поступают от миллионов нервных окончаний. Допустим, вы разговариваете по телефону. Человек на другом конце провода говорит, и микрофон преобразует звуковую энергию в электрическую. Электрические сигналы бегут по проводам, после чего вновь преобразуются в слышимые звуки. Если разговор идет по мобильнику, информация передается по радиоканалу в виде цифрового кода. Но в трубке любого телефона вы слышите голос матери, словно в разговоре лицом к лицу. Сходным образом получает от органов чувств закодированные послания – электрические импульсы – и изолированный от внешнего мира мозг.

Звонят в дверь, и я, реагируя на звонок, бегу в прихожую. Оказывается, принесли посылку: почтальон мне знаком, его зовут Том. Я здороваюсь, расписываюсь и возвращаюсь к рабочему столу. Нам трудно оценить, какое чудо заключено в этой нехитрой, привычной цепочке действий. Сначала звуковые рецепторы в ухе уловили звуковые колебания дверного звонка. Затем они уловили, а клетки мозга распознали уникальный тембр голоса, присущий Тому. В наше время различать индивидуальные голоса и даже отчетливо произнесенные слова способны и компьютеры, но распознавать лица умные машины пока не умеют. Сто тридцать миллионов палочек в глазной сетчатке передали в мой мозг информацию о форме и цвете губ, глаз, бровей, носа, волос и других деталей внешности Тома. Мне не пришлось проделывать никакой сознательной аналитической работы – мозг все сделал без моих усилий. Он соединил данные, пришедшие от зрительного анализатора, с теми, что хранятся в памяти (все известные мне лица) и за долю секунды идентифицировал Тома.

Дальтоник не заметит голубых глаз Тома, а глухой не уловит тембр его голоса. На самом деле те или иные иллюзии и обманы вкрадываются в восприятие каждого человека. Они дезинформируют изолированный мозг и искажают восприятие мира. Но мозг обладает могучими возможностями. Он способен заполнять пробелы в восприятии и создавать ощущение реальности этих «заполнителей».

Великий композитор Бетховен мог «слышать» музыку, хотя был абсолютно глухим.

Весь этот экскурс в анатомию и физиологию мне понадобился, чтобы показать: знание других людей, например, посыльного Тома, неизбежно зависит от акта веры. Мой изолированный мозг хранит образы друзей и знакомых, но я понимаю, что и здесь необходима известная мера доверия. Скажем, я доверяю Тому и заранее неосознанно полагаю, что он не носит маску или накладные усы, что он действительно почтальон, а не вор, желающий проникнуть в дом. Я думаю, что знаю его, но могу ли быть уверенным? И вообще, а вдруг у Тома есть брат–близнец, который работаете ним посменно?

Сколько раз люди удивляли меня и даже вводили в заблуждение! Один из моих лучших друзей, как выяснилось, вел двойную жизнь, он оказался распутником. Моя хорошая знакомая в течение пятнадцати лет подвергалась сексуальному насилию со стороны отца. Я полагал, что хорошо знаю этих людей, но, оказывается, не имел о них важной информации. Все человеческие отношения строятся на платформе неопределенности, люди остаются для нас загадкой. Общаясь с ними – даже достаточно близко, – мы всегда чего–то о них не знаем.

А может ли быть стопроцентная уверенность в том, что другие люди существуют, как существую и я сам? Проблема «других умов» занимала философов столетиями. В глубине души я верю, что люди есть – так же, как и я. Я знаю, что существую, и я думаю, что знаю механизмы моего разума. Но откуда я знаю, как думаете и чувствуете вы? Скажем, я верю, что, прищемив палец, вы чувствуете примерно то же, что в подобных случаях испытываю и я. Но наверняка я знать не могу, ибо я не в состоянии проникнуть в ваш мозг. Я верю на слово, что вам больно.

А откуда вам известно, что существую я? Да, верно, вы читаете мою книжку. Но вдруг «Филип Янси» – это псевдоним? Быть может, текст написал кто–то совсем другой, или вовсе компьютерная программа, составленная шутником–студентом? Вы можете написать мне письмо по электронной почте. Но опять же, как узнать, кто ответил: я или некий фантом? (Один мой знакомый два года переписывался в чате с прекрасной незнакомкой, которая на поверку оказалась охочим до розыгрышей парнем.) Для меня самого я есть я. Для всех остальных я есть ты,и это вносит в отношения изрядную долю неопределенности.

Что и говорить, большинство людей не сомневаются в существовании других умов и других людей. Для нас это само собой разумеется. Между тем разные люди имеют различные представления об одном и том же человеке: мозаика восприятия складывается по–разному. Взять хотя бы четырех евангелистов – Матфея, Марка, Луку и Иоанна. Каждый из них воспринял Личность и жизнь Христа по–особому. Когда они размышляли о Нем, им приходили на ум разные слова и сцены. Или взять двенадцать учеников. Все они ходили с Иисусом на протяжении трех лет, но сколь различны были выводы Иоанна и Иуды Искариота! Впоследствии фарисей по имени Савл полагал, что хорошо понимает, кто такой Иисус, но личная встреча со Христом полностью изменила и мнение, и всю жизнь будущего апостола. Знание другогочеловека – понятие сложное и неоднозначное. В нем много загадок и неопределенности.

Познавая людей, учишься познавать Бога. Прежде всего становится ясно, что постижение «других умов» (будь то ум человеческий или Божеский) всегда требует акта веры. Современный американский философ Алвин Плантинга применяет это положение к вопросу о существовании Бога. Он признает, что полной уверенности в существовании Бога нет, и рационально доказать Божие бытие нельзя. Но и полной уверенности в существовании любого из людей тоже нет: любой может оказаться плодом моего воображения. Я верю, что не одинок в мироздании, но поскольку я не в состоянии забраться в мысли другого человека, то должен принимать его существование на веру и следовать своей вере. После длинной философской аргументации Плантинга заявляет: для веры в Бога имеется не меньше оснований, чем для веры в существование других людей.

Кроме того, надо признать, что мои органы чувств не позволяют мне увидеть истинный образ другого человека. Я могу узнать о вас многое, глядя на вас, слушая вас, дотрагиваясь до вашего тела. Однако всегда остается частица, мне недоступная, личность внутри тела, подлинный «вы». Особенно ясно я вижу эту частицу в инвалидах, которые утратили гармоничную связь между умом и телом.

У меня есть замечательная знакомая с церебральным параличом, которая по врачебной ошибке долгие годы провела в доме для умственно отсталых. Ее руки спастически дергались, она не могла ходить и вместо слов издавала мычание. Большинство знавших ее людей (трагическим образом даже ее семья) считали ее умственно неполноценной. Однако со временем специалисты увидели, что Каролина обладает ясным умом, заключенным в непослушное ему тело. Ее перевели в более подходящее лечебное учреждение. Она стала учиться в школе, потом в колледже и в конце концов сделалась писательницей. Однажды, во время ее учебы в колледже, друг Каролины зачитал в церкви написанное ею обращение. Студенты сидели в полной тишине, слушая прекрасные слова. Сама Каролина сидела здесь же в инвалидном кресле. Она выбрала текст апостола Павла: «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах…» (2 Кор 4:7). Все знали о болезни Каролины, некоторые даже отпускали в ее адрес жестокие шутки, но никто не попытался разглядеть замечательный ум, действующий внутри искореженного тела.

Другой мой друг, Дон, тоже тяжело болен: у него болезнь Шарко, неизлечимое прогрессирующее заболевание нервной системы. Когда–то он был очень спортивным человеком, владел конным ранчо и водил походы на каяках по бурным рекам. Когда я был у него в последний раз, он сидел в инвалидном кресле. Он еще мог разговаривать, но нервы, контролирующие голос и язык, уже плохо подчинялись командам мозга. Затруднение вызывали самые простые слова и фразы. Поэтому он предпочитал печатать ответы на компьютере, которые машина затем произносила приятным голосом. Любой посетитель увидел бы тихо и молча сидящего человека, на лице которого время от времени появлялась мягкая улыбка. Однако ровные, лишенные эмоций слова, звучавшие из компьютера, и ясные письма по электронной почте, которые я получаю от Дона до сего дня, доказывают: за бесстрастной внешностью скрывается живой и острый ум.

Хорошо, что современные технологии позволяют общаться людям, даже утратившим, подобно Дону и Каролине, способность говорить. Стивен Хокинг, один из крупнейших в мире физиков–теоретиков, способен двигать лишь пальцем одной руки. Но благодаря синтезатору речи, такому же, что и у Дона, он выступает на научных конференциях. (Хотя, по его словам, он, как англичанин, недолюбливает американский акцент своего робота!) Фильм «Скафандр и бабочка» – о французском журналисте, который был полностью парализован после инсульта и мог лишь моргать ресницами: сиделка водила его пальцем по алфавиту, и он указывал на нужную букву. И даже если человек теряет всякую способность к общению из–за полного паралича или афазии после инсульта, внутри недееспособного тела живет ум. Но мы неизбежно должны полагаться на человеческое тело, посредством которого окружающие передают нам информацию, сгенерированную мозгом.

Проблемы общения с инвалидами ставят интересный богословский вопрос: у Бога нет тела, как можно Его понять? Как с Ним общаться? Возможно ли непосредственное богопознание – без опоры на тело и органы чувств? Если да, то богопознание существенно отличается от общения с людьми. Вполне возможно представить, что Бог, Который есть Дух, использует для общения с людьми своего рода интуицию, «внутренний голос», а посредничество тела для доступа к нашему разуму Ему не нужно. Как сказал Альфред Теннисон, «Он ближе, чем дыхание, чем руки и ноги».

Христос довольно прозрачно намекнул, что после Его смерти откроется новый путь познания: не через обычные нейрофизиологические процессы, а неким внутренним, более непосредственным образом. «Когда же приидет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне» (Ин 15:26). «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину» (Ин 16:13).

Каждая тварь, живущая на земле, способна устанавливать контакт с внешней средой, получать информацию о ней. Назовем эту способность «корреспонденцией». У некоторых животных она может быть намного более развитой, чем у человека. Летучие мыши «видят» предметы и ориентируются в пространстве с помощью ультразвука. Голуби находят верное направление, используя магнитное поле Земли. Собакам–ищейкам открыт целый мир запахов, для нас недоступный [14]14
  В повести Вольтера «Микромегас» описаны инопланетяне, которые живут пятнадцать тысяч лет и имеют семьдесят два органа чувств. Человек со своими гораздо более скромными способностями может улавливать лишь малую часть электромагнитного спектра: например, мы не воспринимаем инфракрасные и ультрафиолетовые лучи, а также частоты, на которых идут радиопередачи, телепередачи и разговоры по сотовым телефонам.


[Закрыть].

Возможно, незримый нематериальный мир требует определенного внутреннего набора «корреспонденции», которые активируются через духовное пробуждение. Если Бог не находится где–то «вовне», если Он не оторван от нас полностью, то для общения с Ним необходимо развитие внутренних способностей. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно», – сказал апостол Павел (1 Кор 2:14). А вот слова Спасителя: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин 17:3). В Евангелии мы находим обетование о прямом общении с невидимым миром – о связи столь глубокой, что она уподобляется новому рождению и ключу к жизни, лежащей за пределами телесной смерти.

Согласно Библии, путем, ведущим в невидимый мир, является вера. Апостол Павел определяет веру как «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Он пишет, что Моисей «верою оставил Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был тверд» (Евр 11:27). Вообще вся Библия, от первой и до последней страницы, свидетельствует о существовании иной реальности, не менее действительной, чем наша, но для обитателей материального мира обычно незримой. Иногда, пытаясь что–то нам сообщить, невидимый мир как бы «заимствует» атрибуты мира видимого (вспомним неопалимую купину, на которую Моисей глядел своими плотскими глазами). Однако за вычетом таких редких случаев мы главным образом полагаемся на «средства благодати»: церковь, молитву, духовную дисциплину и таинства. Именно они помогают установить связь с невидимым миром. Молитва, например, действует подобно дыханию, она помогает сохранить духовную жизнь. Как заметила англиканская писательница Эвелин Андерхилл, «мы – твари, состоящие из ощущений и духа, и потому должны жить как амфибии».

Библия учит, что основное различие между людьми состоит не в цвете кожи, не в уме, финансовом достатке или талантах. Люди отличаются между собой прежде всего по способности находиться в связи с невидимым Божьим миром. У «детей Света» эта способность имеется, а у «детей тьмы» ее нет. Нам дарована надежда, что когда–нибудь мы достигнем полной связи с небесным миром: «Возлюбленные! Мы теперь дети Божий; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин З:2).

***

Рассуждая о «других умах», я несколько утрировал положение дел. Причина, по которой философы размышляют о подобных вопросах, в то время как большинству обычных людей они и в голову не приходят, состоит в том, что философы, сидя в тиши кабинетов, парят в абстракциях. А остальные живут простой и конкретной жизнью: взять из химчистки одежду, купить хлеба, собрать детей в школу, сходить на родительское собрание, позвонить заболевшей подруге, присмотреть за старенькой мамой. Мы, нефилософы, верим в существование других умов, поскольку сталкиваемся с ними ежечасно. Мы общаемся, имеем с ними отношения.

Более того, эти отношения во многом созидают нас самих. Мы не входим в этот мир как зрелые души, которых дожидаются пустующие тела. Нас формирует опыт, и прежде всего, как я уже сказал, наши отношения. Редкие «маугли» демонстрируют, что дикие дети, воспитанные животными, не способны в полной мере развить общение с людьми. Да и сам такой ребенок является даже не совсем человеком в полном смысле этого слова. Сходным образом, дети, которых чудовища–родители годами держали взаперти, практически не умели говорить.

Для достижения зрелости человеку требуется гораздо больше времени, чем любому другому животному. Маленькая антилопа, едва появившаяся на свет из материнской утробы, за какие–то часы научается стоять, кушать и даже понемножку бегать. Детеныш человека долго лежит в колыбели, долго зависит от взрослых людей. Ребенок может стать полноценной личностью только через отношения с людьми.

То же можно сказать и о духовной жизни. Способность к ней присутствует у человека изначально, но развить ее можно лишь в отношениях с Богом. Блаженный Августин писал: «Зову Тебя в душу мою, которую Ты готовишь принять Тебя: Ты внушил ей желание встречи» [15]15
  Бл. Августин. «Исповедь». Перевод М. Сергеенко.


[Закрыть]. У каждого есть такая способность, но наша духовная жажда останется неутоленной, доколе не возникнет общения, в котором разовьются навыки духовной «корреспонденции». В этом смысле понятен образ рождения свыше, о котором говорит Евангелие. Обращение, возникновение связи с духовной реальностью реализует потенциал человека жить совершенно новой жизнью. И через общение с Богом и Его народом мы, дети Божьи, становимся теми, кто мы есть.

Я думаю о человеке, который повлиял на мою духовную жизнь больше, чем кто–либо другой: о миссионере и хирурге Поле Брэнде. За пятнадцать лет я написал в соавторстве с ним три книги. Я ездил с доктором Брэндом в Индию и в Англию, где мы обсуждали основные события его жизни. Я провел сотни часов, задавая ему всевозможные вопросы о медицине, жизни и Боге. Я расспрашивал его бывших и настоящих коллег, членов семьи и медсестер (лучший способ узнать характер хирурга!). Пол Брэнд – выдающийся и добрый человек, и я вечно буду благодарен за время, проведенное вместе. Когда мне не хватало душевных оснований писать о моей собственной вере, я писал о вере доктора Брэнда [16]16
  «По образу Его» (М.: Триада, 2010), «Ты дивно устроил внутренности мои» (М.: Триада, 2009) «Где Бог, когда я страдаю» (М.: Триада, 2010). – Прим. ред.


[Закрыть].

Общение с доктором Брэндом очень изменило меня и весьма способствовало моему духовному росту. Моя вера окрепла: я видел перед собой человека, подлинно живущего в Боге. Я стал смотреть на справедливость, выбор образа жизни и финансовые вопросы главным образом глазами моего мудрого друга. Я стал иначе видеть природу, человеческое тело и особенно страдание. В общем, влияние на меня Пола Брэнда переоценить невозможно. При этом, оглядываясь назад, я не могу припомнить ни одного случая, чтобы он давил на меня или пытался мною манипулировать. Я изменялся добровольно. Я радостно преображался по мере того, как мой мир и мое «я» приходили в соприкосновение с личностью доктора Брэнда.

Мне кажется, перемены, которые дарует мне Бог, в чем–то похожи на те, что я описал в предыдущем абзаце. В общении с Богом я становлюсь настоящим христианином. Я преображаюсь таинственным образом, который не всегда возможно описать словами, но никогда мои изменения не бывают следствием принуждения или манипуляции. Я меняюсь именно через общение, общность с Невидимым.

Если бы я спросил у таких библейских праведников, как Иеремия, Иов, Иаков и Иуда, что такое для них отношения с Богом, все они ответили бы по–разному. А задай я несколько раз этот вопрос псалмопевцу Давиду, я вполне мог бы получить от него разные ответы в разные периоды его жизни! Смотрите, как меняется настроение от псалма к псалму – или даже в пределах одного псалма. Например, в псалме 142 автор «вспоминает дни древние», когда Бог казался удивительно близок, а потом молит: «Не скрывай лица Твоего от меня». Пожалуй, Давид, как никто, понимал живую динамику отношений между человеком и Богом.

Я вижу немало параллелей между общением с Богом и с людьми. Скажем, знакомясь с человеком, сначала я узнаю его имя. Что–то в этом человеке меня привлекает. Мы вместе проводим время, выясняем, какие интересы и занятия нас объединяют. Я стараюсь делать другу приятное, дарю ему подарки, жертвую чем–то ради Него. Мы делим радость и горе, вместе смеемся и плачем. Я иду на риск в отношениях, раскрываю ему свои секреты. Беру на себя ответственность. Иногда мы спорим, можем даже поссориться, но потом миримся. Но ведь то же самое происходит и в нашем общении с Богом!

Могут сказать, что все у меня выходит слишком гладко. «Да, – возразит скептик, – я и сам очень душевно общаюсь со многими людьми. Но! Я могу их видеть и слышать, могут дотронуться до них. А когда я пытаюсь общаться с невидимым Богом, ничего не происходит. У меня даже не возникает ощущения, что Бог здесь». От такого возражения нельзя отмахнуться. Меня и самого подчас посещают подобные мысли. И я не могу отрицать, что по сей день мои отношения с Богом целиком зависят от веры (как, впрочем, и все другие отношения).

Проблема, которую мы с вами обсуждаем, хорошо видна на примере религиозных сцен в фильмах. Скажем честно: смотреть их скучно! Святой становится на колени и молится. Действие зависает. Наверное, что–то происходит, но камера эти события не фиксирует. Они невидимы, и для подавляющего большинства зрителей совершенно неинтересны – то ли дело наблюдать физическую активность, например, секс.

Понятно, что поставить знак равенства между общением с Богом и с людьми невозможно. Бог невидим, неосязаем, безграничен. Мы, люди, мало сочувствуем проблемам, которые встают перед Существом, желающим с нами общаться. Барон фон Хюгель, католический богослов и писатель, сравнил наши отношения с Богом с отношениями между человеком и собакой: «Наши собаки знают и по–настоящему любят нас, хотя им открыто далеко не все: мы слишком велики для них. Им проще бывает с детьми, а подчас и вообще подальше от человеческого общества. И все же как славно! Псам нужны их собратья–собаки, которых они хорошо понимают, но нуждаются они и в нас, которых видят отдаленно и туманно». Однако это сравнение не слишком удачно. От Бога нас отделяет гораздо большая дистанция, чем та, что существует между человеком и его верным другом. Если уж сравнивать нашу связь с Запредельным Существом, то лучше взять отношения между людьми и лесными клопами.

Коммуникация между столь неравными существами, как Бог и человек, неизбежно приводит к замешательству и разочарованию с обеих сторон. То, чего ожидаем от отношений мы, люди, может в корне отличаться от того, что хочет Бог. Мы желаем, чтобы Бог был похожим на нас: осязаемым, материальным, ощутимым (отсюда долгая история идолопоклонства). Мы хотим, чтобы Бог изъяснялся словами, вполне понятными для нашего слуха. (Один из первых библеистов Америки, преподобный Эзра Стайлс, ректор Йельского университета, который, кстати, переписывался с великим русским ученым Михаилом Ломоносовым, специально изучал иврит, чтобы общаться с Господом на Его родном языке!)

Однако, за исключением боговоплощения и редких сверхъестественных проявлений, Бог не склонен общаться с нами на нашем уровне. Он уже прошел через Воплощение, и у Него нет особых причин вторично связывать Себя временем и пространством. Но Бог ждет от нас духовного общения и хочет, чтобы мы возрастали в справедливости, милосердии, мире, благодати и любви – то есть в тех духовных качествах, которые могут проявляться и в материальном мире. Короче говоря, Бог желает, чтобы мы все больше уподоблялись Ему.

Православный монах, византийский философ, верный помощник и ученик святителя Григория Богослова Евагрий Понтийский написал: «Бога нельзя объять умом. Иначе Он не был бы Богом». Мы очень разные, Бог и я. Вот почему для описания наших отношений слово дружбане подходит. Библейских оснований для такого определения практически нет. В отношениях с Богом от человека требуется в первую очередь благоговейное поклонение.

***

Виктор Франкл выжил в нацистском концлагере и стал впоследствии знаменитым психиатром. Вот его воспоминания о случае, когда охранники вели узников на работу:

«Мы шли в молчании: ледяной ветер не располагал к разговорам. Пряча рот в поднятый воротник, мой сосед внезапно шепнул: «Если бы наши жены увидели нас сейчас! Я надеюсь, что в их лагерях условия лучше, и что они не знают, что происходит с нами».

Я начал думать о своей жене, и пока мы брели и брели, скользя на обледеневших местах, поддерживая друг друга, мы оба молчали, но знали, что каждый думает о своей жене. Иногда я смотрел на небо, где уже тускнели звезды, и розовый свет утра начал пробиваться из–за облачной гряды. Но мысли были заняты образом моей жены, который представлялся со сверхъестественной остротой. Я слышал, как она отвечает мне, видел ее улыбку, ее открытый и ободряющий взгляд. Реальный или воображаемый, ее взгляд сиял сильнее, чем солнце, которое начало всходить.

Меня пронзила мысль: в первый раз в жизни я увидел истину, воспетую столькими поэтами и провозглашенную конечной мудростью столькими мыслителями: любовь – это конечная и высшая цель, к которой может стремиться человек. И тогда я осознал величайший из секретов, которыми могут поделиться поэзия, мысль и вера: спасение человека происходит через любовь и в любви. Я понял, что человек, у которого ничего не осталось на этом свете, все еще может познать блаженство, хотя бы только на короткое мгновение, в мысленном общении со своими любимыми. В состоянии крайней безысходности, когда человек не может выразить себя в какой–нибудь полезной деятельности, когда его единственное достижение – это достойно переносить свои страдания, – даже в таком положении человек может, через полное любви размышление о близком человеке, выразить себя. В первый раз в жизни я был способен понять смысл слов: «Блаженны ангелы, погруженные в вечное и полное любви созерцание бесконечной красоты» [17]17
  Виктор Франкл. «Человек в поисках смысла». Перевод Маргариты Маркус.


[Закрыть].

Читая воспоминания Франкла, я точно знал, о ком стал бы думать перед лицом ужаса, страдания и близкой смерти. Передо мной, как перед Франклом, возникло бы лицо моей жены Джэнет – мы с ней делили жизнь, и она учила меня смыслу любви. Не уверен, что я научился бы любить Бога, если бы сначала не постиг науку любви через жену. Выше я утверждал, что личностями мы становимся благодаря отношениям. Так вот, я стал тем, кто я есть, во многом благодаря жене. Когда мы с ней познакомились, я не умел общаться с людьми и был человеком крайне стеснительным и закомплексованным. Однако Джэнет приняла меня целиком, со всеми моими недостатками, и щедро дарила мне любовь и внимание.

Сейчас, когда я пишу эти строки, жена находится за тысячи километров от нашего дома, в гостях у своей семьи. Однако она живет во мне. Наша общая история наполняет мой ум и продолжает созидать мою личность. Сегодня я весь день ощущал отсутствие Джэнет. И все же она была рядом – я думал о том, чем она сейчас занимается, молился о ней и скучал по ней.

Я размышляю о том, насколько важна для меня Джэнет, и постигаю, почему Библия столь часто обращается к любви и браку как к образу отношений, которые Бог желает установить с нами. Именно думая о своей жене, Виктор Франкл впервые понял суть поклонения Богу. Но мы не ангелы, погруженные в вечное созерцание, а люди: мы непостоянны ни в любви к Богу, ни в любви к людям. Мой собственный брак – а ему уже три десятка лет – основан на завете, который мы с Джэнет обновляем каждый день. Нас удержала вместе верность, а не романтическая влюбленность.

Когда мы только поженились, одна пожилая, мудрая пара посоветовала: «Романтическая любовь – не главное. Она будет с вами не всегда. Любовь – это не чувство, а решение». Ослепленный медовым месяцем, я лишь отмахнулся от их слов (что, мол, взять со стариков), но сейчас, годы спустя, я понимаю, насколько они правы. Да, брак основан на любви, но это родственная любовь–привязанность (такова любовь родителей к детям или наставника к духовным сыновьям и дочерям в христианстве) – спокойная, теплая, жертвенная, полная милосердия. И в основе ее лежит твердое решение идти рука об руку, шаг за шагом и день за днем.

Однажды я решил последовать за Христом, но многое до сих пор осталось для меня прежним. А что–то даже стало труднее и запутаннее. Но, подобно жизни в браке, жизнь с Богом оказалась гораздо более полноценной. Я не просто «взял и уверовал», для меня это был выбор пути, по которому я иду и доныне (даже дольше, чем состою в браке). И Бог живет во мне. Его отсутствие – кажущееся. На самом деле Бог присутствует, Он рядом: Он меняет меня, ведет меня, напоминает о том, к чему я призван.

Понятно, что брачный завет и завет, заключенный с Богом, далеко не одно и то же. Обе эти договоренности требуют веры и верности, но лишь одна предполагает «уверенность в невидимом». Я ведь не сомневаюсь в существовании жены: каждое утро я могу дотронуться до нее и получить осязаемое доказательство ее реальности. качаемся между сокрытым (возможно, ради нашей же сохранности) и открытым. Бог, утоляющий нашу жажду, есть также Великий Неизвестный. Нельзя увидеть Его Лик и при этом остаться в живых. Быть может, непостижимая одновременность и присутствия, и отсутствия Бога необходима, чтобы мы остались сами собой и даже чтобы выжили.