Текст книги "В поисках невидимого Бога"
Автор книги: Филип Янси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Глава 16. Памятование о Боге
Пламя от малой соломинки способно затмить звезды, но звезды его переживут.
Вольтер
Однажды в Йеллоустоунском национальном парке меня поразили часы, установленные возле знаменитого гейзера «Старый Служака». Они отсчитывали время до следующего извержения, причем, надо заметить, естественного, а не срежиссированного. Очевидно, часы были призваны рождать в душах зрителей трепет предвкушения. И вот толпы японских и немецких туристов с видеокамерами окружили гейзер, ожидая, когда он выбросит потоки горячей воды. Минута шла за минутой – десять, девять, восемь, семь,.. – и мне поневоле вспомнились запуски космических ракет с мыса Канаверал.
Поглазев на извержение крупным планом, мы отправились в расположенное рядом кафе перекусить, а заодно и посмотреть оттуда очередной «запуск»: извержения «Служаки» происходят часто и регулярно. Когда часы отмерили минуту до извержения, посетители кафе повскакали с мест и бросились к окнам. В тот же миг к столикам ринулись многочисленные официанты, чтобы наполнить стаканы водой и унести грязную посуду. Когда гейзер выстрелил паром и водой, мы, туристы, восхищенно разахались, стали снимать действо на фото–и видеокамеры, а некоторые даже зааплодировали. А я, оглянувшись, увидел, что никто из обслуги и ухом не повел. «Старый Служака» им приелся. Они настолько привыкли к гейзеру, что он их больше не впечатлял.
Что–то в этом роде происходит и в религии. У французских иудеев XIX века была присказка: «Дед молился на иврите, отец молился по–французски, а сын не молится вообще». Эти процессы можно обнаружить не только в поколениях, но и на индивидуальном уровне. Сначала, сразу после обращения, духовная страсть взрывается как гейзер, затем она уступает место теплохладному бассейну, а потом и вовсе испаряется в небеса небрежения или разочарования.
***
Глубокое богообщение, которое порой встречается в христианской жизни, насколько я могу судить, не норма, на которую может рассчитывать каждый. Евангелики, само название которых обещает нам «хорошие новости», – отличные специалисты по рекламе. Куда до них Иисусу или Иоанну с его суровым диагнозом семи церквям, который звучит в Апокалипсисе! Мы поем гимны, восхваляющие чистую радость постоянной близости с Господом, и чествуем праведников, достигших олимпийских высот мистики.
Евангелики из уст в уста и с сайта на сайт передают рассказы о духовных отцах, вроде баптистского пастора Чарльза Сперджена, который утверждал, что вспоминает о присутствии Господнем каждые четверть часа. Английский проповедник и филантроп Джордж Мюллер поставил себе в качестве главной жизненной задачи ежеутренне «радоваться душой в Господе». Жена пуританина Джонатана Эдвардса после одного из богослужений мужа целых семнадцать дней пребывала в неописуемом мистическом экстазе и практически не осознавала, что происходит вокруг.
Я не сомневаюсь, что так все и было. На то эти люди и титаны веры. А считать, что подобные вещи – христианская норма, значит, обречь большинство из нас на отчаяние (как при солнце угасают светлячки). Я верю, что Сперджен каждые пятнадцать минут ощущал Божье присутствие. Но я, к стыду своему, могу прожить целый день и вовсе не вспоминать о Боге.
Клайв Льюис заметил: одно дело ходить по пляжу, время от времени поглядывая на океан, и совсем другое – пуститься в путешествие через Атлантику. По мнению Льюиса, мистические переживания реальны, но фрагментарны, как встреча с океаном на берегу. Для путешествия же через океан нужны особые навыки, самодисциплина и, конечно же, карты, составленные предыдущими поколениями мореплавателей. И на мою долю выпадали – о да, выпадали! – минуты светлой и мирной радости богообщения, свободного от бремени забот и вины. Но они были столь кратки, что рассказать о них можно в одном абзаце. Я научился не прилагать усилий, чтобы воспроизвести их, а просто стараюсь пребывать в том душевном состоянии, в том «месте», где они меня посетили и одарили благодатью. Я знаю об отважных британских мореплавателях, которые оставляли уютное старосветское жилище на родном побережье и уходили в неизведанные морские дали. Я не забываю о новых перспективах, которые открылись переселенцам, приплывшим в Новый Свет. Но я изо дня в день выхожу на берег, чтобы увидеть бескрайние голубые просторы океана.
Вам не кажется, что духовная зрелость чем–то напоминает физическую? Ребенок учится ползать, потом ходить, потом бегать. Не таков ли и наш рост в общении с Богом? Возможно, и мы тоже потихоньку набираемся сил, научаемся владеть своими духовными «движениями», а потом только обретаем походку, достаточно твердую, чтобы идти к святости? Но обратим внимание, что говорит известный отрывок из Книги Исайи:
«Надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся»
(Ис 40:31).
Размышляя над этим библейским текстом, пастор Джон Клейпул заметил необычную последовательность действий: полет, бег, ходьба. Вопреки нашим ожиданиям, проистекающим из представлений о линейном прогрессе, сначала сказано о взмахе крыльев и лишь в конце – о ходьбе. Очевидно, внутренняя жизнь у христиан складывается по–разному. Иногда – у некоторых это бывает в начале пути – мы взмываем на крыльях духовного экстаза, иногда бежим, и наша вера бурлит жаждой деятельности, а иногда едва переставляем ноги.
Клейпул подметил эту закономерность, сидя в больнице у постели умирающей десятилетней дочери. Известный на всю страну священнослужитель, он, конечно, знал минуты духовного взлета. А на протяжении полутора лет пробовал любую молитву, любые методы исцеления, чтобы только спасти дочку от лейкемии. Но сейчас, когда жизнь девочки ускользала, он мог лишь сидеть с ней рядом, держать ее за руку, смачивать ей губы водой и плакать. И держать себя в руках, чтобы не упасть в обморок. Вот что позднее написал Клейпул:
«Человек, ищущий чудес, может не обратить на мое открытие никакого внимания. Кто захочет плестись еле–еле, сантиметр за сантиметром, почти теряя сознание? Да и вообще – разве таким должен быть религиозный опыт? Но поверьте мне: во тьме, в которой я оказался, эти слова были единственными, которые соответствовали моим обстоятельствам. Когда не удается взмахнуть крыльями, когда невозможно бежать и ты лишь тихонько бредешь, из последних сил стараясь не упасть, разве это не чудо услышать о Помощи, благодаря которой ты «пойдешь – и не утомишься»?»
***
Сколь многое нас отвлекает, мешает поставить Бога в центр нашей жизни! Да что там! И вовсе вытесняет Его из наших мыслей! Взять, например, меня. Я работаю в одиночестве и не могу свалить вину за помехи в общении с Богом на других: мол, это они мне мешают. Более того, я ведь и занимаюсь написанием книг о Боге! Я читаю духовную и богословскую литературу, пишу статьи и монографии, делаю выписки, которые однажды могут пригодиться. Но поразительно, сколь многое в этой ежедневной рутине происходит без особых мыслей о Боге и без практического воплощения того, о чем я пишу.
Я могу написать замечательные строки о внутреннем покое и гармонии, но стоит компьютеру потерять недавно начертанный мною абзац, и мой внутренний покой исчезает быстрее строк на экране. А Джон Донн еще задолго до наступления эры тотальной компьютеризации заметил: «О Боге меня заставляет забыть жужжание комара, дребезжание почтовой кареты, скрип двери».
Как такое может быть? Как благочестивая благодарственная молитва перед едой быстро перетекает в «СпасибоТебезапищуАминь – пожалуйста, передайте мне масло»? Если у меня ломается машина, Бог моментально вылетает из головы, и все мои мысли заняты починкой. Конечно, почти каждый день я «отвожу время для Бога», но нередко это лишь часть рутины. А если поджимают издательские сроки, я «время для Бога» еще и сокращаю. А когда я покидаю пределы обычного быта и отправляюсь в поездку, то иногда ловлю себя на том, что за весь день вспомнил о Боге лишь во время короткой молитвы перед едой. Что же получается? Неужели я забываю самый смысл мироздания и средоточие всей моей жизни? Выходит, что так.
«Бог не господствует в моей жизни, – признавался выдающийся немецкий католический теолог Романо Гвардини. – Любое дерево у меня на дороге подчас кажется сильнее Его, хотя бы потому, что мне приходится его обходить».
Как же так? Бог пронизывает Вселенную, все держится на Нем и исходит из руки Его, и только в Нем обретают смысл каждая мысль и каждое чувство – и при этом нас не потрясает, не воспламеняет реальность Его присутствия? Более того, мы живем, словно Его и вовсе нет? Как возможен такой дьявольский обман?
Я дивлюсь Богу, Который словно отдается на нашу милость, позволяя Себя огорчать, отстранять и даже забывать о Себе. Но, читая Ветхий Завет, я прихожу к мысли: хуже всего для Бога наше безразличие. Милостивый к сомневающимся, призывающий сознательных атеистов, Бог возмущается, даже бывает оскорблен теми, кто выбрасывает Его из головы. Вседержитель реагирует как отвергнутый влюбленный, которому дама сердца отсылает обратно нераскрытые валентинки и не отвечает на его телефонные звонки.
«Только берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть», – наставляет Моисей израильтян, напоминая им о великих чудесах Исхода (Втор 4:9). И затем, словно предвидя и наше увлечение земными успехами, сурово предупреждает: «Когда будешь есть и насыщаться, и построишь хорошие домы и будешь жить в них, и когда будет у тебя много крупного и мелкого скота, и будет много серебра и золота, и всего у тебя будет много, – то смотри, чтобы не надмилось сердце твое и не забыл ты Господа, Бога твоего, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Втор 8:12–14). Однако забвение все–таки наступило. И Бог сетует:
«Забывает ли девица украшение свое и невеста – наряд свой? А народ Мой забыл Меня, – нет числа дням. Оставляет ли снег Ливанский скалу горы? И иссякают ли из других мест текущие холодные воды? А народ Мой оставил Меня»
(Иер 2:32; 18:14,15).
Звучат в Библии и такие пронзительные слова Бога: «И буду как моль для Ефрема и как червь для дома Иудина» (Ос 5:12). Должно быть, впервые услышав их, люди почувствовали укол совести или даже вину. Если в ответ на эти слова люди поступили так, как делаю порой я, то они, стремясь спрятаться от чувства вины, еще больше отдалились от Бога: не молились, закрылись от Него, подменили подлинное общение формальным исполнением обрядов.
Женщина, которую воспитывали глухие родители, однажды рассказала мне, что в детстве, не желая общаться с мамой и папой, она просто закрывала глаза. Родители злились ужасно: ведь они могли разговаривать с дочерью только знаками. Вспоминая об этой девочке, сомкнувшей веки перед яростно жестикулирующими взрослыми, я думаю: когда мы закрываемся от Бога, Он, наверное, отчасти чувствует то же, что отец и мать зажмурившегося ребенка.
***
Как избежать забывчивости? За свою жизнь я испробовал самые разные способы напоминать себе о Боге. В целом дело сводится к ежедневному сознательному усилию, так сказать, самонапоминанию. Я стараюсь начинать день с мысли о Боге, чтобы постепенно центр моих помыслов смещался от моего «я» (его–то и захочешь, да не забудешь) к Богу. Раньше я просыпался и сразу вскакивал с постели. Сейчас некоторое время лежу и прошу Бога войти в мой день. Войти не потому, что мне нужно поставить очередную галочку в ежедневнике – «выполнено», – а чтобы Он был незримым участником всех моих дел, всех движений моей души, глубинной основой всего происходящего. Я хочу, чтобы Бог стал альфой и омегой и центром моей сегодняшней реальности, чтобы я каждый день помнил о Нем так, как помню о собственных склонностях и желаниях.
Клайв Льюис полагал, что конкретное, но нематериальное приходится удерживать в памяти немалым, порой болезненным, усилием. Вот почему, считал он,
«подлинная проблема христианской жизни возникает там, где люди и не ожидают ее. Возникает она в тот самый момент, когда мы просыпаемся поутру. Все наши желания и надежды, связанные с новым днем, набрасываются на нас, как дикие звери. И первая наша ежеутренняя обязанность – попросту прогнать их. Мы должны прислушаться к другому голосу, принять другую точку зрения, позволить, чтобы нас заполнил поток другой, более великой, более сильной и более спокойной жизни. И так целый день: мы сдерживаем свои естественные капризы и волнения, вступаем в полосу, защищенную от ветра. Вначале, обретя подобное состояние духа, вы сумеете сохранять его лишь несколько минут. Но в эти минуты по всему нашему физико–духовному организму распространяется жизнь нового типа, потому что мы позволяем Ему (Христу – авт.) совершать в нас работу» [27]27
К.С. Льюис. «Просто христианство». Перевод И. Череватой под редакцией Н.Л. Трауберг.
[Закрыть].
Главная христианская заповедь требует возлюбить не только ближних, но и Бога. И мы, осознавая Его великую любовь к нам, в меру своих сил пытаемся ответить Ему взаимностью. Томас Мертон говорит: «Читая Псалмы и обнаруживая, что в них воспето памятование о Боге, мы внезапно делаем открытие. С сокрушенным сердцем мы вдруг узнаем, что Он о нас помнит». Лучший залог памятования о Боге – глубинное понимание: лично ты значишь для Бога бесконечно много. Мне снова и снова приходится просить веры в то, что Бог радуется мне и хочет со мной общаться. Кстати, это одна из главных причин, по которым я изучаю Библию. Я стремлюсь не просто освоить великое литературное произведение или познать богословские тонкости Ветхого и Нового Заветов, но желаю всей душой впитать Весть о Божьей любви, о Его отеческой заботе.
Некоторые христиане, общаясь с Богом, считают важным становиться на колени или принимать какую–то другую позу. А я из–за невидимости Бога пытаюсь подчеркнуть для себя Его реальность. Скажем, иногда во время молитвы пью кофе: ведь с друзьями–собеседниками мы часто беседуем именно так. Или отправляюсь на прогулку. Окружающая меня природа сама побуждает к молитве: весной мир просыпается и, встречая утро года, радуется и сияет новыми чистыми красками, а зимой белоснежный покров, неслышно соскользнувший с небес, изгоняет слякоть, сумрак и печаль поздней осени. Когда я прохожу мимо домов соседей, я молюсь и о них – о здравии и благополучии, об их нуждах и о том, чтобы исполнилась воля Божья для всех нас.
Но вообще, чтобы мысль моя не ускользала, мне все время нужны какие–то памятки. Одно время я заводил будильник, который каждый час прерывал мои занятия. Звонок напоминал мне о Высшей Реальности, заставлял задуматься о прожитом часе и настроиться на час предстоящий. Впоследствии я узнал, что монахи–бенедиктинцы тоже использовали часы, ежечасный бой которых звал братию на молитву. Благодаря таким вот маленьким хитростям памятование о Боге на протяжении всего дня может постепенно войти в привычку [28]28
Английский богослов и религиозный писатель Уильям Лоу в «Суровом призыве к святой и благочестивой жизни» (1726) расписал темы для молитв, свершаемых в течение дня: 6:00 – хвала и благодарение; 9:00 – смирение; 12:00 – прошения за других; 15:00 – подчинение Божьей воле; 18:00 – самоанализ и исповедание грехов дня; отход ко сну, Смерть. Поначалу это расписание показалось мне слишком трудным, но потом я вспомнил, что благочестивые мусульмане молятся пять раз в день, а многие пользователи компьютеров проверяют электронную почту каждые полчаса.
[Закрыть].
Яркий пример стараний помнить о Боге каждое мгновение повседневной жизни являет нам «Исповедь» блаженного Августина. Работа эта абсолютно новаторская и по форме, и по содержанию. До Августина никому не приходило в голову написать автобиографию, да еще адресованную Богу и почти целиком построенную в виде молитвы. В «Исповеди» слиты воедино исповедание грехов, былые увлечения ее автора ересями и его духовные и интеллектуальные поиски. Глубокий, продуманный анализ подробностей внешней жизни и уголков собственной души, предпринятый блаженным Августином, сделал «Исповедь» ценным руководством для последующих поколений христиан, которые желали не забывать о Боге.
Лично я многое почерпнул из замечательной книги «Практика присутствия Божия», которую написал французский монах–кармелит брат Лоран (XVII в.). Для брата Лорана «практика» в данном случае имеет тот же смысл, что и практика медицинская или юридическая. А для вновь обращенных христиан можно подчеркнуть сходство этой «практики» с упражнениями при обучении игре на фортепиано: если быть терпеливым, тренировать пальцы и многократно играть гаммы и этюды, то все получится.
Брат Лоран практиковал хождение с Богом во время самых обыденных занятий. Но, конечно, одними только своими человеческими силами успеха он достичь не надеялся, и потому специально подчеркивал, что без помощи Божьей нам не обойтись. И в этой связи брат Лоран ставит вопрос ребром:
«Но как можно просить о чем–то Бога, если ты не с Ним? И как можно быть с Ним, если чаще всего о Нем не думаешь? И как можно часто думать о Нем, если это не вошло в привычку?» Ответ на эти вопросы, по мнению благочестивого монаха, таков: «Бог не просит у нас многого. Время от времени вспоминать, поклоняться. Иногда просить Его о милости, иногда делиться с Ним своими скорбями, иногда благодарить за блага, которые Он давал и дает среди наших трудов, чтобы мы обретали силы и утешение. Порой за трапезой или среди разговоров возносить к Нему свое сердце. Богу приятно даже самое маленькое воспоминание. И не надо, призывая Его, громко кричать: Он к нам гораздо ближе, чем мы думаем».
Брат Лоран перечисляет некоторые способы, как «регулярно, даже среди будничных занятий, обращать к Богу свое сердце», как «угождать Ему, даже мимоходом, чуть ли не между делом». Глубина духовности, утверждает брат Jlopан, заключается не в том, что вы вдруг начинаете делать нечто принципиально иное, а в том, что те дела, которые вы обычно делали для себя,вы начинаете делать для Бога.Специальные молитвенные собрания он считал совершенно необязательными: перед Богом можно ходить постоянно, живя повседневной жизнью, а не выезжая на загородный семинар, на котором вы получите возможность три дня побыть с Богом.
Брат Лоран жил в соответствии со своей проповедью. Вот как вспоминает о нем современник: «Добрый брат ходил перед Богом всюду – даже когда он чинил ботинки или мыл посуду, причем ничуть не в меньшей степени, чем когда молился с общиной. Делая любое дело, он смотрел на Бога. Брат Лоран знал, что, чем сильнее это дело противоречит его природным склонностям, тем с большей любовью он принесет его Богу».
Наставления брата Лорана глубоко тронули мою жену, которая в то время несла служение в доме престарелых. Нередко ей приходилось выполнять работу, которая мало совместима с чьими угодно природными склонностями. Недержание мочи, тяжелые смерти. Занимаясь ею, она часто вспоминала брата Лорана. Ведь если постоянно ходить перед Богом, помнить о Нем, то даже мытье туалета может стать бесценным даром Ему.
***
Педагог и миссионер, десятки лет посвятивший работе на Филиппинах, которого называют «апостолом всемирного движения за всеобщую грамотность», Франк Лаубах старался жить согласно принципам брата Лорана. Дневники Лаубаха рассказывают, сколько сил он положил на то, чтобы постоянно помнить о присутствии Бога.
Сначала Лаубах пытался сосредотачиваться на Боге до вставания с постели, когда его ничто не отвлекало: «Я сознательно заставляю ум открыться Богу, сосредотачиваюсь. Иногда уходит много времени, чтобы достичь желаемого душевного состояния». Лаубаху было непросто:
«Я как гребец, выгребающий против течения. Волевое усилие должно быть небольшим, но постоянным: прислушиваться к Богу, непрестанно молиться о других, взирать на души людские, а не на одежды, тела и даже умы. Стоит чуть опустить весло, сбиться с ритма, и лодку сносит течением. Дорогу осилит идущий: вновь необходим волевой акт, и вот я опять поднимаю вёсла и, делая взмах за взмахом, чувствую, как наращиваются духовные мускулы!»
Через год Лаубах запишет: «Теперь эти несложные действия требуют лишь легкого усилия воли, ничего особенного. По мере того, как привычка закрепляется, делается все легче. А жизнь тем временем становится небесной!» Впоследствии Лаубах поставил себе целью помнить о Боге постоянно, чтобы Его образ практически никогда не исчезал из сознания. Для этого Франк «играл с минутами»: «Пытаюсь выстраивать свои действия в соответствии с Божьей волей каждые четверть часа или полчаса. Я старался прожить весь день, прислушиваясь к внутреннему голосу и непрестанно спрашивая: Отче, что Ты хочешь, чтобы я сказал? Отче, что ты хочешь, чтобы я сделал в эту минуту?»
Лаубаху удалось помнить о Боге как минимум каждую минуту. В дневниках есть записи, где он даже ведет подсчет в процентах: «Помнил о Боге – 50%; сознательный отказ – немного». Иногда он выходил на уровень 75% и даже 90%. Случались, правда, и сбои, когда он отвлекался настолько, что вовсе забывал о Боге. Однако мало–помалу Лаубах обнаружил, что такой ежедневный «тренинг» преобразил его дух. Всякий раз, встречаясь с кем–то, он молился за этого человека. Отвечая на телефонный звонок, мысленно говорил себе: «Сейчас со мной говорит чадо Божье». Идя по улице или стоя на автобусной остановке, он молча молился за окружающих.
Очевидно, что уходить в монастырь нам необязательно: современную суматошную внешнюю жизнь вполне можно сочетать с насыщенной духовной внутренней жизнью. Лаубах трудился в крупном университете, помог основать семинарию, работал с неграмотными и бедняками и путешествовал по всему миру с целью распространения созданной им программы обучения.
У меня с Франком Лаубахом связан такой случай. Вечером я закончил читать его книгу, а на следующее утро отправился на встречу с другом: мы договорились вместе позавтракать в полвосьмого. Я сидел за столиком кафе. Прошло десять, пятнадцать, двадцать минут, а друг все не приходил. Я решил, что он вовсе позабыл и о встрече, и обо мне. Что я обычно чувствую в таких случаях? Досаду и злость на невнимание, на потерю времени и даже на себя – не сообразил принести с собой что–нибудь почитать, дабы время даром не пропало. Но тут я вдруг вспомнил о советах Лаубаха и стал молиться о друге. А если у него сломалась машина? Или что–то случилось дома? Я помолился об официантке, обо всем обслуживающем персонале кафе и о его посетителях. Я попросил у Бога душевного мира и мудрости, попросил Его помочь мне с радостью насладиться редким случаем: мне выдался не заполненный делами час в начале дня. Друг мой так и не появился, но я покинул кафе в прекрасном, светлом состоянии. Малая толика той силы, которая столь часто вливалась в Лаубаха, была дарована и мне.
Конечно, небольшие отрывки из трудов брата Лорана и Франка Лаубаха вряд ли позволят вам получить целостное впечатление. Некоторым читателям может показаться, что эти люди совершали над собой насилие, действовали из–под палки. Но на самом деле ничего подобного не происходило: если вы прочитаете их труды целиком, вам станет ясно, что они себя не насиловали, а совершали необходимоеусилие. Самодисциплина давала им радость и счастье. Просто они взяли, да и устроили свою жизнь, исходя из мысли, что раз уж мы, существа ограниченные и видимые, общаемся с Л ичностью бесконечной и невидимой, нам необходимо приспосабливаться.
Лаубах пишет, что плоды полностью оправдывают затраченные усилия: «Спустя месяцы и годы обнаруживаешь, что Бог стал ближе. Он крепче подталкивает сзади и сильнее тянет вперед. Бог настолько близок, что обитает не только вокруг нас, но и трудится через нас».
Сейчас я немного иначе воспринимаю фразу «ходить перед Богом». Раньше я искал чувственного подтверждения, что Бог действительно есть. Но чувства переменчивы. И я переставил акценты: стал стремиться в Божье присутствие сам. Я исхожу из того, что, хотя мои органы чувств этого и не воспринимают, Бог присутствует всюду. И я стараюсь вести повседневную жизнь, постоянно помня о Его присутствии.
Однажды на миссионерской конференции, которую известный проповедник Билли Грэм проводил в Маниле, всех нас буквально потряс рассказ камбоджийца о хождении перед Богом. При Пол Поте камбоджийца бросили в концлагерь. Он думал, что жить ему осталось совсем немного, и, готовясь к смерти, страстно желал каждый день проводить с Богом. «Больше голода, больше пыток и прочих физических страданий меня терзало отсутствие возможности для встречи с Богом. Охранники вечно кричали на нас, заставляя работать, работать и работать». Вдруг потребовался человек для очистки канализационных колодцев. И наш камбоджиец вызвался добровольцем. «В канализации никто не кричал, никто меня не дергал, и я мог трудиться не спеша. И даже в самом вонючем колодце я мог глядеть вверх, на голубое небо. Мне никто не мешал, и я общался с Богом, молился за родных, друзей и людей вокруг меня. Я славил Бога за то, что прожил еще один день. За всю мою христианскую жизнь это было время самого глубокого и близкого общения с Богом».
Чтобы воспламенениться божественной любовью, душа должна жаждать Бога. А если она не чувствует этой жажды, она должна возжаждать жажды. Жаждать жажды – тоже от Бога.
Мейстер Экхарт,средневековыйнемецкий теолог,философ и мистик
