Текст книги "История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)"

Автор книги: Филип Шафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

§67. О «тайном учении». Disciplina Arcani

Richard Rothe: De Disciplinae Arcani, quae dicitur, in Ecclesia Christ. Origine.Heidelb. 1841; и его статья на эту тему в первом издании Herzog (vol. I. 469–477).

С. A. Gerh. von Zezschwitz: System der christl. kirchlichen Katechetik.Leipz. 1863, vol. I, p. 154–227. См. тж. его статью во втором издании Herzog, I. 637–645 (сокр. в Schaffs «Rel. Enc.»).

G. Nath. Bonwetsch (из Дорпата): Wesen, Entstehung und Fortgang der Arkandisciplin,in Kahnis' «Zeitschrift für hist. Theol.» 1873, pp. 203 sqq.

J. P. Lundy: Monumental Christianity.N. York 1876, p. 62–86.

См. тж. A. W. Haddan in Smith & Cheetham, I. 564–566; Wandinger, in Wetzer & Welte, new ed. vol. I. (1882), 1234–1238. Более старые диссертации на эту тему: Schelstrate (1678), Meier (1679), Tenzell (1863), Scholliner (1756), Lienhardt (1829), Toklot (1836), Frommann (1833), Siegel (1836,1. 506 sqq.).

Публичное богослужение начиная с середины II и до конца V века делилось на поклонение катехуменов (новообращенных) [423]423
  Λειτουργία των κατηχουμένων, Missa Catechumenorum.Слово missa(от которого происходит наше «месса») впервые встречается у Августина и в актах Карфагенского собора 398 г. по Р.Х. Оно возникло из объявления о возможности расходиться в конце каждой части богослужения и эквивалентно missio, dismissio.Августин пишет (Serm.49, с. 8): «Обратите внимание, после проповеди происходит роспуск (missa)новообращенных; верующие остаются». Позже missaстала означать исключительно служение причастия. В Греческой церкви точное соответствие понятия missa– λειτουργία или λιτουργία, служба, литургия.


[Закрыть]и поклонение верующих [424]424
  Λειτουργία των πιστών, Missa Fidelium.


[Закрыть]. Первое включало в себя чтение Писания, проповедь, молитву и пение, оно было доступно для некрещеных и кающихся. Второе состояло из святого причастия с сопровождающей его литургией; на нем могли присутствовать только собственно члены церкви. Перед его началом новообращенные и неверующие покидали собрание по приказу диакона [425]425
  Μή τις τών κατηχουμένων, μη τις τών άκροωμένων, μη τις τών απίστων, μή τις έτεροδόξων, «пусть никого из новообращенных, пусть никого из слушателей, пусть никого из неверующих, пусть никого из иноверцев здесь не останется». Const. Apost.viii. 12. См. также Златоуст Нот. in Matt,xxiii.


[Закрыть], и двери закрывались или охранялись.

Древнейшее свидетельство о таком строгом разделении мы встречаем у Тертуллиана, упрекающего еретиков в том, что они позволяют крещеным и некрещеным вместе участвовать в молитве и «бросают» святое причастие даже язычникам [426]426
  De Praescr. Haer.,c. 41: «Quis catechumenus, quis fidelis, incertum est(то есть, среди еретиков); pariter adeunt, pariter orant, etiam ethnici, si supervenerint; sanctum canibus et porcis margaritas, licet non veras(так как y них нет подобающим образом проводимых таинств) jactabunt».Но это относится не ко всем еретикам, и тем более не к манихеям, которые уделяли таинственности причастия гораздо большее внимание, чем католики.


[Закрыть]. Тертуллиан требует, чтобы верующие, новообращенные и язычники стояли раздельно во время совместного поклонения. Александрийские богословы теоретически обосновали эту практику своим учением о тайной эзотерической традиции. Не только причастие, но и таинство крещения с сопровождающей его исповедью также считалось мистерией для посвященных [427]427
  Μύητοι, initiati =πιστοί, fidèles.


[Закрыть], поэтому не совершалось на глазах у иудеев и язычников.

Здесь мы наблюдаем зарождение мистического христианского поклонения, или того, что после 1679 г. стали называть «тайным учением» (Disciplina Arcani),представленного в полностью развитой форме в литургиях IV века, но исчезнувшего из Латинской церкви после VI века с исчезновением язычества и всеобщим учреждением крещения младенцев.

«Тайное учение» в основном было связано с совершением таинств крещения и евхаристии, но включало в себя также символику крещения, молитву Господню и учение о Троице. Климент Александрийский, Ориген, Кирилл Иерусалимский и другие отцы церкви проводили разграничение между низшим или примитивным (экзотерическим) и высшим и более глубоким (эзотерическим) учением и утверждали, что последнее следует скрывать от непосвященных из почтения к нему и во избежание оскорбления слабых и язычников. Но это загадочное умолчание никак не оправдывает вывода, что в это «тайное учение» будто бы входили догматы о пресуществлении, о чистилище и другие римские догмы, о которых нет явных упоминаний в произведениях отцов церкви. Аргумент, основанный на умолчании, опровергнут явными доказательствами обратного [428]428
  Ученый иезуит Эмануэль фон Шельстрат впервые использовал этот аргумент в Antiquitas illustrata(Antv. 1678) и De Disciplina Arcani(Rom. 1683), но его доводы опровергает лютеранин W. Ernst Tentzel, Dissert, de Disc. Arcani,Lips. 1683, 1692. Тенцель, Казобон, Бингем, Рот и Цецшвиц, однако, неправы в том, что сводят Disc. Arc.только к обрядам, исключая из него догму. См. особенно Кирилла Иерусалимского, Katech.XVI. 26; XVIII. 32, 33.


[Закрыть]. Современные римские археологи всю символику катакомб связали с «тайным учением», не обращая должного внимания на то, к какой эпохе относятся эти символические изображения.

Происхождение «тайного учения» некоторые ученые прослеживают вплоть до самого апостольского века на основании предлагавшегося Павлом разграничения между «молоком для младенцев» и «твердой пищей для взрослых», между «духовными» и «плотскими» слушателями [429]429
  Евр. 5:12–14; 1 Кор. 3:1,2. Так, некоторые отцы церкви возводят Disc. Arc.к заповеди Господа, Мф. 7:6, – как в недавнее время делают Креднер (1844) и Уондинер (в новом издании Weltzer and Welte, I. 1237). Апостол Павел в 1 Кор. 14:23–25 говорит о присутствии чужих на общих богослужениях, но не обязательно во время причастия.


[Закрыть]. Однако это разграничение не связано с совместным богослужением, и Иустин Мученик, в своей первой апологии, обращаясь к язычнику–императору, описывает проведение крещения и евхаристии без каких бы то ни было ограничений. Другие объясняют возникновение «тайны» возрастанием привилегий священства и иерархическим духом, появившимся во второй половине II века, который, без сомнения, способствовал этому процессу и подкреплял его [430]430
  Например, Bonwetsch, I.c.,возражающий Роту и Цецшвицу.


[Закрыть]; третьи утверждают, что источником учения стали греческие и римские мистерии, на основании которых легче всего объяснить многие выражения и формулы, а также разнообразные не соответствующие Писанию доктрины, связанные с этими мистериями [431]431
  Данное соответствие очень заметно по использованию в церкви таких терминов, как μυστήριον, σύμβολον, μύησις, μυσταγωγείν, κάθαρσις, τελείωσις, φωτισμός (о крещении) и др. О греческих мистериях, особенно элевсинских, см. Lobeck, Aglaophanus,Königsberg 1829; несколько статей: Preller, in Pauly, Realencyklop. der AlterthumswissenschaftIII. 83 sqq., V. 311 sqq., Zeitzschwitz, I.c.156 sqq., и Lübker, Reallex. des class. Alterthums,5 ^thed., Erler (1877), p. 762. Лобек опровергает высказанное Уарбертоном и Крезером мнение, что в греческих мистериях распространялась тайная мудрость, особенно традиции первобытного откровения.


[Закрыть]. Однако основную причину следует искать в оппозиции язычеству, то есть в чувстве необходимости защитить священные христианские обряды, воплощение глубочайших истин, от осквернения окружающим враждебным миром, согласно Мф. 7:6, – особенно когда после Адриана, а может быть, и уже во времена Нерона эти обряды подвергались постыдному истолкованию и хуле. Сюда же следует добавить соображения скромности и достоинства при проведении крещения взрослых посредством погружения в воду. Наконец – и это главная причина – появление категории новообращенных привело к разграничению между полухристианами и полными христианами, экзотерическими и эзотерическими, и постепенно эта разница начала отражаться в проведении литургии. Таким образом, «тайное учение» было временным, воспитательным и литургическим приемом доникейской эпохи. Категория новообращенных и разделение актов поклонения вместе появились и вместе закончили свое существование. После того как класса взрослыхновообращенных не стало – то есть с повсеместным введением крещения младенцев и объединением церкви и государства, – в VI веке пропало и «тайное учение»: cessante causa cessât effectus [432]432
  Когда исчезает причина, исчезает и следствие. – Прим. изд.


[Закрыть] .

Восточная церковь, однако, по сей день сохранила в своей литургии древнюю формулировку роспуска новообращенных, особые молитвы о них, определение обрядов как «таинств» и частичное проведение литургии за завесой, хотя в ней также в течение многих веков уже нет новообращенных в древнем смысле слова, то есть взрослых учащихся язычников или иудеев, готовящихся к крещению, – разве что за редкими исключениями или на миссионерской территории.

§68. Совершение евхаристии

Проведение евхаристии, или святого причастия [433]433
  Ευχαριστία, κοινωνία, eucharistia, communio, communicatioи т.д.


[Закрыть], сопровождающегося соответствующими молитвами верующих, было кульминацией христианского богослужения. Иустин Мученик дает следующее описание, свидетельствующее об изначальной простоте обряда [434]434
  ApoLI, с. 65, 66.


[Закрыть]: «После молитв [во время поклонения новообращенных] мы приветствуем друг друга братским поцелуем. Потом хлеб и чаша с разбавленным вином вручаются предстоятельствующему (епископу) над братьями. Он принимает их и воздает хвалу, славу и благодарение Отцу всех во имя Сына и Святого Духа за эти Его дары. Когда он заканчивает молиться и благодарить, все собрание отвечает „аминь“. Ибо „аминь“ на еврейском языке значит „да будет так“. После этого диаконы, как мы их называем, дают каждому из присутствующих немного от благословленного хлеба [435]435
  Εύχαριστηθέντος άρτου.


[Закрыть]и вина, разбавленного водой, а отсутствующим относят домой. Эта пища называется у нас евхаристией,от которой никто не может принимать, кроме верующих и крещеных, живущих в соответствии с заповедями Христа. Ибо мы используем не обычный хлеб и обычное питье, но, как Иисус Христос, наш Искупитель, сделался плотью по слову Божьему и принял на Себя плоть и кровь нашего искупления, так и нас учат, что пища, благословленная словом молитвы, которой наша плоть и кровь питаются посредством преображения (уподобления), есть плоть и кровь воплощенного Иисуса».

Далее он рассказывает об учреждении обряда на основании евангелий и упоминает об обычае собирать средства для бедных.

Мы не можем с уверенностью утверждать, что в этот период уже существовала полная литургическая служба, которую мы находим (с поразительным единообразием основных моментов, хотя и со множеством вариаций в вопросах менее значительных) во всех ответвлениях церкви никейского периода. Для эпохи, которую мы сейчас рассматриваем, были характерны определенная простота и свобода. Даже так называемая литургия Климента в восьмой книге псевдоапостольских постановлений, вероятно, было составлена и записана в такой форме не ранее IV века. В период гонений Диоклетиана нет и следов письменныхлитургий, но в зародыше они существовали с II века. Древнейшие евхаристические молитвы недавно были обнаружены в «Дидахе», которая содержит три благодарения за чашу, за преломленный хлеб и за все милости (гл. 9 и 10).

Из отдельных отрывков произведений доникейских отцов церкви мы можем извлечь следующее представление о службе евхаристии, какой она была в середине III века, если не еще раньше.

Причастие было регулярной и наиболее торжественной частью воскресного богослужения, ибо это было поклонение Богу в самом строгом смысле, и в нем имели право принимать участие только полноправные члены церкви. Во многих местах и среди многих христиан оно даже проводилось ежедневно, по примеру апостолов и в соответствии с весьма распространенным мистическим толкованием четвертой просьбы в молитве Господней [436]436
  Киприан говорит о ежедневных жертвах. Ер.54: «Sacerdotes qui sacrificia Dei quotidie celebramus». О том же говорит Амвросий, Ер.14 ad Marceil.,и древнейшие литургические труды. Но существовали разные обычаи, что, помимо прочего, удостоверяет Августин. Ер.118 ad Januar.,с. 2: «Alii quotidie communicant corpori et sanguini Dominico; alii certis diebus accipiunt; alibi nullus dies intermittitur quo non offeratur; alibi sabbato tantum et dominico; alibi tantum dominico».Святой Василий говорит (Ер.289): «Мы причащаемся четыре раза в неделю, в День Господень, в четвертый день, в день подготовки [пятницу] и в субботу». Златоуст жалуется, что мало кто участвует в ежедневных причастиях.


[Закрыть]. Богослужение начиналось, после роспуска новообращенных, с поцелуя мира, которым мужчины целовали мужчин, а женщины – женщин в знак взаимного признания членами одной искупленной семьи, живущей среди бессердечного и лишенного любви мира. Этот обычай был основан на примере апостолов, он свидетельствует о детской простоте, любви и радости первых христиан [437]437
  Рим. 16:16; 1 Кор. 16:20; 2 Кор. 13:12; 1 Фес. 5:26; 1 Пет. 5:14. Мирный поцелуй использовался в Латинской церкви до конца XIII века, когда он был перенесен в конец богослужения или заменен словами pax tibi et ecclesiae{мир тебе и церкви}. В русской церкви священники целуют друг друга во время чтения Никейского символа веры, что свидетельствует о номинальном единстве ортодоксальной веры и милосердия (тогда как очень часто они бывают разделены). В коптской церкви первоначальный обычай все еще существует, а в некоторых небольших протестантских деноминациях он был возрожден.


[Закрыть]. Собственно служба состояла из двух основных актов: приношения [438]438
  Προσφορά.


[Закрыть] ,или сбора диаконами пожертвований прихожан на проведение самой службы, а также для священников и бедных, и причастия,или принятия освященных даров. В ходе сбора средств собрание одновременно предоставляло себя в живую жертву благодарения, а в ходе причастия заново приобщалось к жертве Христа в вере, заново объединяясь со своим Главой. Оба акта сопровождались и освящались молитвой и песнями восхваления.

В молитвах мы должны выделить прежде всего благодарение(евхаристию в собственном, изначальном смысле слова) за все природные и сверхъестественные дары Бога, которое обычно завершалось гимном серафимов, Ис. 6:3, затем молитву об освящении,или призыв, чтобы Святой Дух [439]439
  Έπίκλησις του Πν. Αγ. Ириней считает, что традиция inuocatio Spiritus S.,равно как пожертвование и благодарение, пришла от самих апостолов. См. второй фрагмент в Stieren, I. 854. Она присутствует во всех греческих литургиях. В Liturgia Jacobiпризыв звучит так: Και έξαπόστειλον έφ' ημάς και έπϊ τα προσκείμενα δώρα ταύτα τό Πνεύμα σου τό πανάγιον, τό κύριον καί ζωοποιόν… ίνα… άγιάση και ποίηση τον μέν άρτον τούτον σώμα άγιον τού Χριστού σού, καί τό ποτήριον τούτο αίμα τίμιον τού Χρ. σού, ίνα γένηται πασι τοις έξ αυτών μεταλαμβάνουσιν εις άφεσιν αμαρτιών καί εις ζωήν αίώνιον, εις άγιασμόν ψυχών και σωμάτων, εις καρτοφορίαν έργων αγαθών.


[Закрыть]сошел на народ и на дары причастия, обычно сопровождаемый словами об учреждении обряда и молитвой Господней, – и наконец, общие ходатайстваобо всех, особенно о верующих, на основании жертвы Христа на кресте, принесенной ради спасения мира. Длина и порядок молитв были разными – как и место молитвы Господней, которая иногда произносилась вместо молитвы об освящении. Папа Григорий I говорит, что «у апостолов был обычай освящать причастие только Господней молитвой». Община время от времени отвечала священнику, как было принято в древности у иудеев и в апостольские времена, громко произнося «аминь» или «kyrie eleison». «Sursum corda»,как призыв к молитве, с ответом «Habemus ad Dominum»,появляется по меньшей мере во времена Киприана, который явно упоминает о нем, и встречается во всех древних литургиях. Молитвы говорились по памяти, а не читались по книге. Но импровизированная молитва естественным образом становится фиксированной посредством постоянных повторений.

Причастие обычно представляло собой обычный, или квасной хлеб [440]440
  Κοινός άρτος, говорит Иустин, но ввиду священного использования он называет также причастие необычным хлебом и питьем. Как известно, впоследствии вопрос использования дрожжевого или пресного хлеба стал темой спора между Римской и Греческой церквями.


[Закрыть](опресноки использовались только евионитами, а позже, с VII века, и Римской церковью) и вино, разбавленное водой. Разбавлять вино в древности было принято повсеместно, но теперь этому приписывают некое мистическое значение. Присутствующие священники или, как утверждает Иустин, только диаконы раздавали причастие в руки (не в рот) всем причащающимся, в то время как собрание пело псалмы (Пс. 33) со словами: «Тело Христово»; «Кровь Христова, чаша жизни», – на что каждый причащающийся отвечал: «Аминь» [441]441
  Простейший вариант слов, произносившихся при раздаче причастия, «Σώμα Χριστού» и «Αίμα Хр., ποτήριον ζωής», употребляется в литургии Климента в «Апостольских постановлениях», VIII. 13. Вероятно, она является самой древней. В «Дидахе» форма раздачи даров не указывается.


[Закрыть]. Таким образом, стоя, вся община принимала причастие [442]442
  По–видимому, первоначально было повсеместно принято стоять во время основных молитв и самого причастия. Действительно, существовал обычай поступать так в день воскресения, в отличие от пятницы («Staates oramus, quod est Signum resurrectionis»{«мы молимся стоя, что есть знак воскресения»}, – говорит Августин); кроме того, причастие было в самом высоком смысле слова праздником и радостным событием; наконец, Иустин ясно заявляет: «Потом мы все встаем, чтобы помолиться». После XII века стало принято вставать на колени во время причастия, из католической церкви этот обычай перешел в лютеранскую и англиканскую, в то время как в большинстве реформатских церквей вернулись к первоначальному обычаю причащаться стоя. Причащение сидя впервые было введено после Реформации в Пресвитерианской церкви Шотландии и очень распространено в Соединенных Штатах, где диаконы или старейшины раздают хлеб и чашу верующим, сидящим в рядах. Интересно в этом плане отметить, что Папапричащается сидя,и Стэнли считает такой обычай пережитком, оставшимся от возлежания первых учеников. См. его Christ. Instit.,p. 250 sqq.


[Закрыть]. Завершался обряд благодарением и благословением.

После публичного богослужения диаконы относили освященное причастие больным и исповедникам в тюрьмах. Многие уносили хлеб домой, чтобы преломить его в семье на утренней молитве. Такое домашнее причастие особенно практиковалось в Северной Африке, это первый пример communio sub una specie{«причащения под одним видом»}. Там же во времена Киприана мы обнаруживаем обычай детского причастия (одним вином), который был основан на Ин. 6:53 и сохранился в Греческой (и Русской) церкви по сей день, хоть он и несовместим с апостольским требованием предварительного испытания (1 Кор. 11:28).

Первоначально причастие сопровождалось вечерей любви, следовательно, проводилось вечером, в память о последней вечере Иисуса с Его учениками. Но уже в начале II века эти два обычая были разделены, причастие стало проводиться утром, а вечеря любви – вечером, за исключением особых дней [443]443
  В великий четверг, по свидетельству Августина, причастие продолжали проводить вечером, «tanquam ad insigniorem commemorationem». Так происходило и в великие праздники, в сочельник, на богоявление и в канун Пасхи, а также в периоды поста. См. Амвросий, Serm.viii. in Ps.118.


[Закрыть]. Тертуллиан подробно описывает пир агапэ, опровергая бесстыдные наветы [444]444
  Apol.,с. 39: «По поводу одной только скромной христианской вечери поднимают много шума. Суть нашего праздника видна из его названия. Греки называют это любовью. Чего бы это ни стоило, мы считаем отданное во имя благочестия выгодой, потому что благами этого пира мы помогаем нуждающимся; не как у вас, где паразиты стремятся удовлетворить свои собственные безнравственные склонности, предаются ради набивания живота всяческому постыдному поведению, – но как у Бога Самого, с особым уважением к униженным. Если цель нашего пира – благо, то в этом свете рассматривайте и его проведение. Так как это – акт религиозного служения, на нем не допускается никаких мерзостей или неумеренности. Участники, прежде чем возлечь, вкушают прежде всего молитвы Богу. Съедается ровно столько, чтобы утолить муки голода; выпивается ровно столько, сколько подобает целомудренному. Они знают, когда им достаточно, ибо помнят, что и ночью должны поклоняться Богу; они говорят, как люди, знающие, что Господь слушает их. После омовения рук и внесения светильников каждого просят подняться и исполнить, как он может, гимн Богу, либо из Священного Писания, либо собственного сочинения – вот доказательство того, что пьем мы в меру. Как молитвой праздник начинается, так он молитвой и заканчивается. Мы уходим с него не как шайка злодеев, не как группа бродяг, не для того, чтобы предаваться нескромным делам, но храним свою скромность и целомудрие так, словно были в школе добродетели, а не на пиру» (из «Ante–Nicene Library»).


[Закрыть]язычников. Но рост церквей и возникновение разнообразных злоупотреблений привели к постепенному прекращению, а в IV веке даже к формальному запрещению пиров любви, которые действительно относятся лишь к периоду детства и первой любви церкви. Это был семейный пир, на котором богатые и бедные, хозяева и рабы встречались на равных основаниях, делились простой пищей, слушали новости из далеких общин, помогали страдающим братьям и ободряли друг друга в выполнении своих ежедневных обязанностей и испытаниях. Августин пишет, что его мать Моника ходила на такие пиры с полной корзиной продуктов, которые раздавала.

Обряд причастия с течением времени подвергся многим изменениям, но по сути продолжает сохранять свою изначальную значимость и торжественность во всех церквях христианского мира – как постоянное воспоминание об искупительной жертве Христа и Его спасительной любви к человечеству. Крещение и вечеря Господня – это изо дня в день провозглашающие исторического Христа установления, которые никогда не будут вытеснены человеческими изобретениями и мудростью.

§69. Учение о евхаристии

Литература. См. труды, упоминаемые в т. I, §55, в Waterland (епископ, умер в 1740), Döllinger (католик, 1826; с 1870 – старокатолик), Ebrard (кальвинист, 1845), Nevin (кальвинист, 1846), Kahnis (лютеранин 1851, но изменил мнение в своей Dogmatik),Ε. В. Pusey (высокая англиканская церковь, 1855), Rückert (рационалист, 1856), Vogan (высокая англиканская церковь, 1871), Harrison (англ. евангельский христианин, 1871), Stanley (широкая епископальная церковь, 1881), Gude (лютеранин, 1887).

Об учении о евхаристии у Игнатия, Иустина, Иринея и Тертуллиана есть также специальные трактаты: Thiersch (1841), Semisch (1842), Engelhardt (1842), Baur (1839 и 1857), Steitz (1864), и др.

Höfling: Die Lehre der ältesten Kirchevom Opfer im Leben und Cultus der Christen. Erlangen 1851.

Декан Stanley: The Eucharistie Sacrifice.In «Christian Institutions» (Ν. Y. 1881) p. 73 sqq.

Учение о таинстве вечери Господней, специально не обсуждавшееся, остается неопределенным и туманным. Древняя церковь больше внимания уделяла достойному участию в таинстве, чем его логическому осмыслению. Она считала его самым священным таинством христианского поклонения, следовательно, проводила его с глубочайшей преданностью, не задавая вопросов о способе присутствия Христа и о связи чувственно воспринимаемых символов с Его плотью и кровью. Соотнесение теорий, которые возникли позже, с этой эпохой противоречит историческому подходу, однако в апологетических и полемических обсуждениях темы это часто делается.

I. Евхаристия как таинство

«Дидахе» апостолов содержит евхаристические молитвы, но не теорию евхаристии. Игнатий говорит об этом таинстве в двух местах лишь мимоходом, но в очень впечатляющих, мистических выражениях, называя причастие плотью нашего распятого и воскресшего Господа Иисуса Христа, а освященный хлеб – лекарством, дающим бессмертие, средством от духовной смерти [445]445
  Ad Smyrn.,с. 7; против докетистов, которые отрицали την εύχαριστίαν σάρκα εϊνας τού σωτήρος ημών `I. Χρ., κ. τ. λ.; и Ad Ephes.,с. 20: Ός (sc. άρτος) έστιν φάρμακον αθανασίας, άντίδοτος του μη άποθανεΐν, άλλα ζην έν Ιησού Χριστώ δια παντός. Оба места отсутствуют в сирийском варианте, но первое цитируется у Феодорита, Dial.III, p. 231, следовательно, оно должно быть известно в его время и сирийской церкви.


[Закрыть]. Это представление, явно тяготеющее к «высокой церкви» в целом, предполагает веру в реальное присутствие и то, что Святая Вечеря одновременно воздействует на дух и тело, имея отношение к будущему воскресению; однако данные слова остаются несколько туманными и представляют собой, скорее, выражение возвышенных чувств, чем логическое определение.

То же самое можно сказать и о Иустине Мученике, который сравнивает сошествие Христа в освященное причастие с Его воплощением для нашего искупления [446]446
  Apol.I. 66 (I. 182, 3 ^rded. Otto). Здесь также используется термин μεταβολή, который некоторые из участников римской полемики использовали как довод в пользу пресуществления. Иустин говорит: Έξ ης (то есть τροφής) αιμα και σάρκες κατά μεταβολήν τρέφονται ημών, ex quo alimento sanguis et carnes nostrae per mutationem aluntur.Но, судя по контексту, речь идет не о преобразовании элементов, а, скорее, об усвоении их телом причащающегося или об их воздействии на тело, увязываемом с будущим воскресением. См. Ин. 6:54 и далее и подобные отрывки у Игнатия и Иринея.


[Закрыть].

Ириней неоднократно пишет, выступая против гностического докетизма [447]447
  Adv. haer.IV. 18 и passim.


[Закрыть], что хлеб и вино в таинстве становятся, через присутствие Слова Божьего и силой Святого Духа, Телом и Кровью Христа и что принятие их укрепляет душу и тело (это семя тела воскресения) к вечной жизни. Но вряд ли на основании этих слов можно заключить, что Ириней был сторонником пресуществления или восуществления (консубстанциации). В другом месте он называет хлеб и вино после освящения «антитипами» (прообразами), что предполагает сохранение их сущностного отличия от тела и крови Христа [448]448
  В овтором из фрагментов, обнаруженных Пфаффом (Opp.Iren. ed. Stieren, vol. I, p. 855), однако Маффей и другие римские богословы без веских на то оснований объявляют этот текст поддельным. Там говорится, что христиане после принесения евхаристической жертвы взывают к Святому Духу, ϋπως άποφήνη τήν θυσίαν ταύτην και τόν άρτον σώμα τού Χριστού, και τό ποτήριον τό αιμα τού Χρ., ίνα οι μεταλαβόντες τούτων τών αντιτύπων, τής αφέσεως τών αμαρτιών και τής ζωής αιωνίου τύχωσιν.


[Закрыть]. Это выражение, в самом деле, может быть понято здесь просто как противопоставление вечери по ее сути ветхозаветной пасхе как ее прообразу – подобно тому как Петр называет крещение «антитипом», «образом» (αντίτυπος) спасительных вод потопа. [449]449
  1 Пет. 3:20,21.


[Закрыть]. Но, судя по контексту и usus loquendiдревних греческих отцов церкви, здесь термин «антитип» следует воспринимать в значении «образ», или, точнее, как противопоставление архетипу. Хлеб и вино представляют и являют тело и кровь Христовы как архетип и соответствуют им, как копия соответствует оригиналу. Точно в том же смысле в Евр. 9:24 – ср. с Евр. 8:5 – говорится, что земное святилище есть «антитип», то есть копия, образ, небесного архетипа. Другие греческие отцы церкви также вплоть до V века, особенно автор «Апостольских постановлений», называют освященные элементы причастия «антитипами» (иногда, как Феодорит, «типами», образами) тела и крови Христа [450]450
  Const. Apost. 1. V, с. 14: Τα αντίτυπα μυστήρια του τιμίου σώματος αυτού και αίματος. См. также VI. 30, и в евхаристической молитве, VII. 25. Другие отрывки из греческих отцов церкви см. в Stieren, I.c., p. 884 sq. См. также ученые примечания Блика в его объемном Com. on Heb.8:5, 9:24.


[Закрыть].

Другой взгляд, приближающийся к кальвинистскому или реформатскому, мы встречаем у африканских отцов церкви. Тертуллиан считает слова, с которыми вечеря была учреждена: Нос est corpus meum, —эквивалентными figura corporis mei,чтобы доказать, выступая против докетизма Маркиона, реальность тела Иисуса – фантом невозможно было бы представить символически [451]451
  Adv. Marc.IV. 40; также III. 19. Это толкование очень близко к толкованию Эколампадия, который делает центром высказывания именную часть и придает большой вес авторитету Тертуллиана. Но мнение Цвингли, который делает центром высказывания глагол έστι, также отражено у Тертуллиана, Adv. Marc.I. 14, в словах: «Рапет qui ipsum corpus suum repraesentat»(«хлеб, представляющий само Его тело»). Данные два толкования – всего лишь грамматические варианты одной и той же символической теории.


[Закрыть]. Это предполагает, во всяком случае, существенную разницу между освященными элементами причастия и телом и кровью Христа в ходе вечери. Однако не следует считать, что Тертуллиан учит чистосимволическому присутствию Христа, потому что в другом месте он, в соответствии со своими в целом реалистическими наклонностями, говорит почти материалистическим языком о вкушении тела Христа и распространяет участие в таинстве даже на тело причащающегося [452]452
  De Resur. Carnis,с. 8: «Саrо corpore et sanguine Christi vescitur, ut et anima de Deo saginetur».В De Pudic,c. 9 он упоминает об упитанном тельце из притчи о блудном сыне, распространяя ее на вечерю Господню, и говорит: «Opimitate Dominici corporis vescitur, eucharistia scilicet». De Orat.,с. 6: «Quod et corpus Christi in pane censetur», что, вероятно, следует переводить как: «понимается под хлебом» (а не «содержится в хлебе»).


[Закрыть]. Киприан, похоже, также склоняется к символическому истолкованию слов, с которыми была учреждена вечеря Господня, хотя и делает это не так явно. Идея реального присутствия гораздо лучше вписывалась бы в его священнические представления о христианском служении. В принятом разбавлении вина водой он видит образ единения Христа с Его церковью [453]453
  По этой причине он считает разбавление обязательным. Epist.63 (ed. Bal.): с. 13: «Si vinum tantum quis offerat, sanguis Christi incipit esse sine nobis; si vero aqua sit sola, plebs incipit esse sine Christo. Quando autem utrumque miscetur et adunatione confusa sibi invicem copulatur, tunc sacramentum spirituale et coeleste perficitur».


[Закрыть], и, на основании Ин. 6:53, утверждает, что участие в вечере необходимо для спасения. Идея жертвоприношения представлена у Киприана очень смело.

Александрийцы в данном случае, как и всегда, решительно стали на сторону духовного истолкования. Климент дважды явно называет вино символом или аллегорией крови Христа и говорит, что причащающийся принимает не физическую, но духовную кровь, жизнь Христа; воистину, кровь – жизнь тела. Ориген проводит еще более явное разграничение между земными элементами и небесным хлебом жизни и утверждает, что сам смысл вечери – насытить душу божественным глаголом [454]454
  Comment. ser. in Matt.,с. 85 (III. 898): «Panis iste, quem Deus Verbum[Логос] corpus suum esse fatetur, verbum est nutritorium animarum, verbum de Deo Verbo procedens, et panis de pani coelesti… Non enim panem ilium visibilem, quem tenebat in manibus, corpus suum dicebat Deus Verbum, sed verbum, in cuius mysterio fuerat panis ille frangendus». То же самое он говорит о вине. Ориген явно не заходит дальше теории Цвингли, в то время как Климент приближается к кальвинистическому представлению о реальности духовного плода жизни Христа в евхаристии.


[Закрыть]. Применяя здесь свой неумеренно аллегорический метод, он говорит, что хлеб символизирует Ветхий Завет, вино – Новый, а преломление хлеба есть умножение Божественного слова! Но это были весьма частные рассуждения для посвященных, которые вряд ли следует считать изложением учения Александрийской церкви.

Таким образом, мы наблюдаем среди доникейских отцов церкви три разных представления: восточное, североафриканское и александрийское. Первое из них, Игнатия и Иринея, наиболее соответствует мистическому характеру отправления евхаристии и особенностям этого века, тяготеющего к католичности.

2. Евхаристия как жертвоприношение

Этот вопрос очень важен, когда речь идет об учении, и еще более важен в отношении к поклонению и жизни древней церкви. Вечеря Господня повсеместно считалась не только таинством, но и жертвоприношением [455]455
  Προσφορά, θυσία, oblatio, sacrificium.


[Закрыть], истинной и вечной жертвой нового завета, заменившей все временные и предвещавшие ее жертвы завета ветхого – в первую очередь пасхальную жертву, или праздник искупления из египетского плена, прообразно означавший вечное спасение. Однако отцы церкви воспринимали эту евхаристическую жертву не как бескровное повторение искупительной жертвы Христа на кресте, но просто как воспоминание и возобновление принятия этого искупления и прежде всего как благодарственное приношение всей церкви за все милости Божьи, явленные в творении и искуплении. Отсюда само распространенное название таинства – евхаристия [456]456
  Среди иудеев чаша с вином на пасхальной вечере называлась «чашей благословения», ποτήριον ευλογίας = ευχαριστίας, см. 1 Кор. 10:16.


[Закрыть]; сначала это слово означало благодарственную молитву, потом и весь обряд.

Освященные элементы рассматривались в двойном свете – как представляющие одновременно природные и духовные дары Бога, кульминацией которых стала жертва Христа на кресте. Поэтому евхаристическая молитва, подобная тем, что были связаны с пасхальным прообразом, касалась одновременно сотворения и искупления, которые были еще более тесным образом связаны между собой в представлении церкви из–за их дуалистического разделения у гностиков. Земные дары хлеба и вина воспринимались как прообразы и залоги небесных даров того же самого Бога, Который сотворил и искупил мир.

Отсюда вытекала идея самопожертвования верующего, жертва обновленного самопосвящения Христу в ответ на Его жертву на кресте, а также жертва благотворительности в пользу бедных. До XII – XIII веков элементы евхаристии приносились как жертва благодарения самими членами общины, а остатки отдавались священникам и бедным. Принося эти дары, люди действовали как народ священников и живая жертва благодарения Богу, Которому они были обязаны всеми благословениями Провидения и Благодати. Позже жертву приносил уже только священник. Но даже в римской мессе воспоминание о древнем обычае сохранилось в форме множественного числа, «Мы предлагаем», и во фразе: «Все вы, братья и сестры, молитесь о том, чтобы моя жертва и ваша жертва, которая в равной мере ваша и моя, стала пищей для Господа».

Это субъективное приношение всей общины в благодарность за объективную искупительную жертву Христа составляло реальный центр древнего христианского поклонения, особенно причастия. Этим обряд отличался и от более поздней католической мессы, в которой жертва благодарения была заменена жертвой за грех, а приношение общины – приношением священника, – и от распространенного протестантского поклонения, в котором, в противопоставление римской мессе, из отправления вечери Господней почти полностью удалена идея жертвы, за исключением принятия пожертвований для бедных.

Авторы II века держатся строго в рамках понятия общинной жертвы благодарения.Так, Иустин явно говорит, что молитвы и благодарения – единственные истинные и угодные жертвы, приносимые христианами. Ириней цитировался в поддержку римского учения только вследствие неправильного прочтения [457]457
  Adv. Haer.IV, с. 18, §4: «Verbum[Логос] quod offertur Deo»;вместо этого следует читать, судя по другим рукописям: «Verbum per quod offertur»,– что гораздо лучше соответствует контексту. См. также IV. 17, §6: «Per Jes. Christum offert ecclesia».Штирен читает «Verbum quod»,но имеет в виду не Христа, а слова молитвы. В любом случае, этот отрывок слишком туманен и слишком вырван из контекста, чтобы строить на нем учение.


[Закрыть]. Африканские отцы церкви III века, в других вопросах склонные к символическому истолкованию слов, с которыми учрежден был данный обряд, первыми дошли до этой более поздней, римско–католической идеи жертвы за грех; особенно выделялся здесь Киприан, упорный защитник прав священства и власти епископов [458]458
  Epist.63 ad Caecil.,с. 14: «Si Jesus Christus, Dominus et Deus noster, ipse est summus sacerdos Dei Patris et sacrificium Patri seipsum primus obtulit et hoc fieri in sui commemorationem praecepit: utique ille sacerdos vice Christi vere fungitur, qui id, quod Christus fecit, imitatur et sacrificium verum et plenum tunc offert».


[Закрыть]. Идеи священства, жертвы и алтаря тесно связаны между собой, и недействующее или языческое представление об одном из этих понятий распространяется на все остальные.