Текст книги "Свободное радио Альбемута (сборник)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 66 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Глава 9

В гулком чреве огромного здания увлеченно, хотя и малость сумбурно, репетировали Моцартову «Волшебную флейту». Рик любил эту оперу и мгновенно узнал исполняемое место: самый конец первого действия. Хор рабов вступил на такт раньше положенного, безнадежно исказив ритм волшебных колокольчиков.

И все равно, как приятно послушать. Никто не обратил на Рика внимания, и он спокойно расположился в одной из лож бельэтажа. Теперь к Памине присоединился обряженный в птичьи перья Папагено, и они запели дуэт, вызывавший у Рика слезы каждый раз, когда он его слышал или даже просто вспоминал:

Konnte jeder brave Mann

Solche Glocken finden,

Seine Fiende wurden dann

Ohne Muhe schwinden. [11]11
  Букв.:
  Если бы каждый честный человек
  Мог найти такие колокольчики.
  Тогда бы его враги
  Легко и просто исчезли (нем.).


[Закрыть]

Жаль только, нету их в грубой, реальной жизни, этих волшебных колокольчиков, от звука которых враги бесследно исчезают. А Моцарт написал «Волшебную флейту» и вскорости помер, не дожив и до сорока. И был похоронен на кладбище для нищих в безымянной могиле.

Интересно, думал Рик, приходило ли Моцарту в голову, что у него уже нет будущего, что он почти исчерпал предназначенный ему срок? А как знать, может, и я свой исчерпал? И так со всем, абсолютно со всем. Вот кончится эта репетиция, сойдет со сцены опера, умрут все исполнители и оркестранты, где–нибудь и как–нибудь погибнет последний экземпляр партитуры, бесследно исчезнет само имя «Моцарт», и прах восторжествует. Не на нашей планете, так где–нибудь еще. Можно найти тот или иной способ продлить свое существование, но – лишь на какое–то время, конец неизбежен. В этом мы мало отличаемся от андроидов, они тоже могут продлить свое существование, бегая от меня и прячась, но в конечном итоге я настигну их и нейтрализую, а если не я, так какой–нибудь другой охотник. И что же тогда получается? Значит, я тоже вношу свой вклад в этот процесс вселенского распада? Ассоциация «Розен» созидает, а я разрушаю. Во всяком случае, с их точки зрения это выглядит именно так. На сцене Папагено и Памина вели диалог; Рик прервал свои раздумья и прислушался.

Папагено. Дитя мое, что же теперь мы скажем?

Памина. Правду, даже если мы виновны в преступлении.

Рик еще раз сверился с машинописной ориентировкой и затем перевел взгляд на Памину в ее тяжелом, замысловатом одеянии, пристально вгляделся в лицо, полускрытое под свисающей с чепца вуалью. И удовлетворенно откинулся на бархатную спинку кресла. Вот я и увидел своего третьего «Нексуса», сказал он себе. Это точно она, Люба Люфт. Забавно, что в ее исполнении роль Памины звучит несколько двусмысленно, иронично, ведь беглый андроид, будь он хоть сто раз милым и очаровательным, не слишком–то привержен к истине, во всяком случае – к истине о самом себе.

Тем временем репетиция шла своим чередом. Рика приятно удивил великолепный голос Памины, то бишь Любы Люфт, без труда выдерживавший сравнение с голосами былых знаменитостей из его фонотеки. Да, розеновские конструкторы знали свое дело, тут уж нужно было отдать им должное. И снова Рик увидел себя sub specie aeternitatis [12]12
  С точки зрения вечности (лат.).


[Закрыть]– хищным разрушителем, примчавшимся в этот полутемный зал на запах красоты и совершенства. Ведь чем лучше эта машина функционирует, думал он, чем лучше она поет, тем больше я здесь нужен. Оставайся андроиды тупыми чурками типа «Кью–сороковых», выпускавшихся тогда фирмой «Дерен», с ними не было бы никаких проблем, а значит – не было бы спроса на таких, как я. А в общем нечего мне тут философией заниматься, кончать надо с этой особой, и чем скорее, тем лучше. Вот пойдет она после репетиции к себе в уборную, сразу и займемся делом.

По окончании первого действия артисты и оркестранты потянулись за кулисы. Дирижер взял микрофон и объявил – по–английски, по–французски и по–немецки, – что репетиция продолжится через полтора часа. Рик встал, поднялся на сцену и пристроился следом за уходящими на перерыв артистами. Чем скорее, тем лучше, думал он. Нужно постараться, чтобы на завязку разговора и тестирование ушло как можно меньше времени. Быстро, но только чтобы быстрота эта не пошла в ущерб надежности. Ведь как знать, а вдруг про нее–то Дэйв и ошибся? Будем надеяться, что ошибся. Но в действительности Рик почти не сомневался, что Дэйв прав, об этом говорило его профессиональное чутье, чутье никогда еще не давало сбоев.

Остановив в коридоре одетого египетским копейщиком статиста, Рик спросил его, где тут уборная мисс Люфт. На указанной копейщиком двери белела рукописная, кнопками приколотая табличка: МИСС ЛЮФТ. Чуть помедлив, он постучал в дверь, услышал: «Входите» – и вошел.

Певица сидела за гримировочным столиком, положив на колени раскрытую, порядком замусоленную партитуру и что–то помечала там шариковой ручкой. Она так и осталась в костюме и гриме, только сняла и аккуратно напялила на болванку чепец с вуалью.

– Да? – На него смотрели огромные светло–карие глаза, казавшиеся еще огромнее из–за густого сценического грима. Смотрели прямо и спокойно – мол, я занята, как можете вы заметить.

Люба Люфт говорила по–английски абсолютно чисто, без малейшего акцента.

– На мой взгляд, – сказал Рик, – вы поете даже лучше, чем Шварцкопф.

– Кто вы такой?

В ее голосе звучала холодная сдержанность и еще другой, трудно определимый холод, знакомый Рику по его прежним контактам с андроидами. Всегда одно и то же: мощный интеллект, колоссальные способности, и тут же, рядом – это качество. Оно вызывало у Рика нечто вроде брезгливости – и было для него вернейшим, абсолютно необходимым подспорьем в охоте.

– Я из Сан–Францисского депертамента полиции, – сказал он.

– Да? – В огромных, бесконечно спокойных глазах ни тени реакции. – И что же вас сюда привело?

Странным образом в ее тоне проскальзывали снисходительные нотки.

Вместо ответа Рик сел на стоявший чуть в стороне стул и неспешно раскрыл свой чемоданчик.

– Я предлагаю вам пройти один из стандартных психопрофилирующих тестов. Процедура очень несложная, так что все займет какие–то минуты.

– Это вам что, позарез необходимо? Вы же видите, – она приподняла с колен партитуру, – что у меня много работы.

По ее лицу скользнула тень тревоги.

– Это необходимо.

Рик достал из чемоданчика тестирующую аппаратуру и начал распутывать запутавшиеся провода.

– Тест на Ай–Кью?

– Нет. На эмпатию.

– Мне нужно надеть очки. – Люба начала открывать ящик гримировочного столика.

– Раз вы можете без очков работать с партитурой, для теста они вам и тем более не потребуются. Я просто покажу вам несколько картинок и задам несколько вопросов. Но для начала… – Рик встал, подошел к девушке и прилепил к ее левой, густо загримированной щеке датчик. – Теперь еще этот фонарик, – сказал он, устанавливая источник света, – и в общем–то все.

– Вы думаете, я андроид, да? – ее голос упал до еле слышного шепота. – Это неправда. Я не андроид. Я и на Марсе–то не бывала, а андроидов тех даже не видела никогда. – Ресницы Любы мелко подрагивали, выдавая, каких трудов стоит ей внешнее, напускное спокойствие. – Вы получили информацию, что в нашей труппе есть андроид? И хотите проверить, так ли это? Я бы с радостью вам помогла. Но будь я андроидом, была бы я рада вам помочь в уничтожении другого андроида?

– Андроиду, – сказал Рик, – абсолютно безразлично, что будет с другими андроидами. Это одна из примет, по которым мы их находим.

– В таком случае, – сказала мисс Люфт, – похоже, что вы–то и есть андроид.

От неожиданности Рик потерял дар речи.

– Потому, – продолжила она, – что вы их регулярно убиваете. Вы, как это называется… – Она замялась, вспоминая выражение.

– Платный охотник на андроидов, – подсказал Рик. – Но я же не андроид!

– Вот этот тест, который вы тут приготовили, – голос Любы заметно окреп. – Вас–то самих ему подвергали?

– Да, – кивнул Рик. – Давным–давно, при приеме на работу.

– А вдруг это просто ложная память? У андроидов же вроде такое бывает.

– Про мое тестирование известно не только мне, но и администрации департамента. Нас проверяют всех, в обязательном порядке.

– А что, если на работу поступал настоящий человек, один к одному похожий на вас, а потом вы его убили и заняли его место, и сделали все это толково, что никто и не догадался. – Люба улыбнулась, словно говоря: «Ну чего темнить, мы тут все свои».

– Мы отвлеклись от дела, – сухо заметил Рик, доставая из чемоданчика листки вопросника.

– Я соглашусь пройти этот тест, – сказала Люба, – если сперва его пройдете вы. – Рик молчал, отчаянно придумывая более–менее убедительный ответ. – Хотя бы из соображений справедливости. И мне будет с вами немного попроще, а то вы какой–то странный, жесткий.

Она зябко поежилась и еще раз сверкнула улыбкой. Улыбкой надежды.

– Вы не сумеете провести тест Фойгта–Кампфа, этому нужно учиться, и довольно долго. А теперь слушайте, пожалуйста, внимательно. Вопросы, которые я буду сейчас задавать, связаны с различными житейскими ситуациями, в которых вы, в принципе, можете оказаться. Я хочу, чтобы вы вкратце, буквально в двух словах, описали свою вероятную реакцию и чтобы вы делали это максимально быстро. Время задержки будет фиксироваться. Ну вот, начнем, пожалуй, со следующей ситуации. Вы сидите, смотрите телевизор и вдруг замечаете на своей руке осу.

Рик бросил взгляд на секундную стрелку своих часов и начал напряженно следить за стрелками прибора.

– А что такое оса?

– Летающее насекомое. Укус осы очень болезнен.

– Ой, как интересно! – Глаза Любы распахнулись, как у ребенка, слушающего увлекательную сказку. – А они еще существуют? Я никогда о таких не слышала.

– Пыль их уже погубила. Но вы должны были видеть ос, они существовали до самого недавнего времени.

– Осы? А как это будет по–немецки?

– У вас прекрасный английский, – раздраженно заметил Рик; нужное слово никак не шло ему в голову.

– Мое произношение, – смущенно поправила Люба. – Это по необходимости, ведь мне приходится петь и Перселла, и Уолтона, и Вона Уильямса. Но мой словарный запас оставляет желать много лучшего.

– Веспе, – вспомнил наконец Рик.

– Ну да, конечно, – рассмеялась Люба. – Айне Веспе . А какой там был вопрос? Я уже забыла.

– Ладно, – махнул рукой Рик, – возьмем другой. – Все эти препирательства полностью смазали возможный эффект. – Вы смотрите по телевизору старый, еще довоенный фильм. На экране званый ужин. Подают главное блюдо, – он решил опустить первую часть вопроса, – тушеную собаку, фаршированную рисом со специями.

– Да кто же это станет убивать собаку в пищу? – удивилась Люба. – Они же жуть сколько стоят. Ах да, конечно, это была искусственная собака, эрзац, я угадала? Но тут тоже что–то не так, искусственных делают из всяких проводов и моторчиков, они несъедобные.

– До войны, – с ненавистью процедил Рик.

– А как же я это могла видеть? Меня тогда и вообще еще не было.

– Но по телевизору–то вы видите старые фильмы.

– А этот фильм, его что, на Филиппинах снимали?

– Почему?

– Потому что там, на Филиппинах, как раз и ели фаршированных собак, я где–то про это читала.

– Но как бы вы среагировали на подобную сцену? – безо всякой надежды спросил Рик. – Какова была бы ваша социальная, моральная, эмоциональная реакция?

– На такое кино? – Люба чуть задумалась. – Я бы переключила телевизор на Дружище Бастера.

– Почему?

– Вы еще спрашиваете! – возмутилась Люба. – Да кому она нужна, эта допотопная мутотень, поставленная на Филиппинах? Что и когда случается на этих Филиппинах, кроме такой малопривлекательной истории, как батанский марш смерти? [13]13
  Батанский марш смерти – трагический эпизод Второй мировой войны. В 1942 г. на Батанском полуострове о. Люсон японцы перегоняли пешим ходом большую колонну пленных американцев, убивая по дороге всех, кто начинал выбиваться из сил.


[Закрыть]

Обе стрелки приборов метались как бешеные.

– Ну хорошо, – вздохнул Рик, – пойдем дальше. Вы арендуете хижину в горах, в зоне бореальной растительности. Хижина…

– Бореальной? – прервала его Люба. – А это что? Я не знаю такого слова.

– Бореальная – значит примерно такая же, как на Крайнем Севере – мох, кой–какая трава, низкорослый кустарник. Хижина выполнена в архаичной, деревенской манере – сруб из сучковатых сосновых бревен и огромный камин. По стенам развешаны литографии Каррира и Айвза, старинные карты и гравюры, над камином прибита оленья голова с прекрасными ветвистыми рогами. Ваши гости восхищены декором хижины, и вы, все вместе…

– Я не понимаю «Каррир», «Айвз» и «декор»… хотя погодите, погодите… – Лицо Любы просветлело. – С рисом, как та собака. «Каррир» – это такая приправа, к мясу или просто с рисом смешивают. У нас, по–немецки, это просто «карри».

Рик чуть не взвыл от тоски. Она это что, серьезно? Или дурочку валяет? Но так или иначе, еще один вопрос безнадежно пропал, и нужно было переходить к следующему.

– Вы регулярно встречаетесь с неким мужчиной, и вот однажды он приглашает вас к себе в гости. Там он предлагает…

– Oh, nein, – решительно оборвала его Люба, – я никак не буду «там», я к нему не пойду. Так что тут ответить очень просто.

– Да вопрос же совсем не об этом!

– Вы задали неверный вопрос? Но я его понимаю, так почему же понятный мне вопрос – неверен? Ведь я же должна понимать ваши вопросы, иначе какой во всем этом смысл?

Люба нервически потерла густо загримированную щеку; отклеившийся датчик упал на пол и закатился глубоко под стул.

– Ach, Gott, – пробормотала она, резко нагибаясь. Зловеще затрещала рвущаяся ткань. Ну да, конечно, этот хитрый сценический костюм…

– Подождите, я сам достану. – Рик отодвинул певицу плечом, нагнулся, нашарил под столиком маленький липкий диск и выпрямился.

И окунулся взглядом в бездонную глубь лазерного ствола.

– Ваши вопросы начали приобретать сексуальную окраску, – сухо констатировала Люба. – Я давно понимала, что все к этому идет. Вы никакой не полицейский. Вы – сексуальный маньяк.

– Если хотите, я покажу вам свои документы.

Рик потянулся рукой ко внутреннему карману пиджака; его пальцы плясали, как час с небольшим назад, перед решительной схваткой с Полоковым.

– Только дотроньтесь до кармана, и я вас тут же убью, – сказала Люба.

– А не дотронусь, так убьете чуть погодя, – мрачно заметил Рик.

Ну что мне было торопиться, переть на рожон, честил он себя. Вызвал бы сюда эту электрическую Рэйчел и пошел бы на дело вместе с ней, хотя ведь тоже, откуда знать, как бы тогда все повернулось.

– А покажите–ка мне эти свои вопросы. – Люба протянула руку, и он неохотно отдал ей Фойгт–Кампфовский вопросник. – «Вы обнаружили в журнале цветную вкладку с фотографией обнаженной девушки». Ясненько. «Вы забеременели от мужчины, обещавшего на вас жениться. Этот мужчина уходит к другой женщине, вашей лучшей подруге, и поэтому вы делаете аборт». Ну что ж, картина вполне понятная. Я звоню в полицию.

Ни на мгновение не выпуская Рика из–под прицела, она подошла к видеофону, подняла трубку и сказала оператору:

– Соедините меня с Сан–Францисским полицейским управлением. Мне нужна помощь полицейского.

– Ну какая ж вы умница, – облегченно улыбнулся Рик. – А то я уже начинал бояться за свою голову.

И все же он пребывал в полном недоумении, почему она куда–то там звонит вместо того, чтобы попросту его пристрелить. Как только придет полицейский, Люба окончательно утратит такую возможность, и все будет как должно быть.

Скорее всего, решил Рик, она искренне считает себя человеком.

Через несколько томительно долгих (ствол лазера все так же смотрел ему прямо в переносицу) минут в артистическую уборную ввалился здоровенный бугай в старомодной синей форме, с шестиугольной звездой на груди и тяжелым штатным лазером в поясной кобуре.

– Положи эту штуку на стол, – рявкнул он Любе, а когда та беспрекословно рассталась с лазером, ухватил его своей клешней, проверил индикатор заряда и снова вскинул на нее глаза.

– Так что тут у вас происходит? – спросил коп и, не дожидаясь ответа, повернулся к Рику. – Кто вы такой?

– Этот субъект пришел сюда с полчаса назад, – сказала Люба, – я никогда его раньше не видела. Он притворился, что проводит какой–то там опрос и не соглашусь ли я поучаствовать, и я подумала, чего же тут страшного, и согласилась. Но вскоре вопросы стали совершенно неприличными.

– Предъявите документы, – рявкнул бугай и требовательно протянул руку.

– Я платный охотник при департаменте, – сказал Рик, отдавая ему свое удостоверение.

– Я знаю всех платных охотников, – процедил, изучая документ, бугай. – Сан–Францисский департамент полиции?

– Мой шеф инспектор полиции Гарри Брайант, – пояснил Рик. – Он поручил мне работать по списку Дэйва Холдена – ну, когда сам Дэйв попал в больницу.

– Я знаю всех платных охотников, – повторил бугай, возвращая Рику удостоверение, – но вот вашего имени что–то не слышал.

– А вы позвоните инспектору Брайанту, – предложил Рик.

– В департаменте нет такого инспектора, – проскрипел бугай.

Вот теперь смысл происходящего начал немного проясняться.

– Вы – андроид, равно как и эта мисс, – сказал Рик, снимая трубку видеофона. – Я звоню в департамент.

Ну да, конечно. Думал он с тоской, так они тебе и дали. Их двое, ты один, так что шансов у тебя, считай что, нет.

– Номер департамента… – начал бугай.

– Сам знаю.

Рик набрал номер департаментского коммутатора и попросил телефонистку:

– Соедините меня с инспектором Брайантом.

– Как вас представить?

– Это звонит Рик Декард.

Пока он ждал соединения, чуть в стороне Люба Люфт надиктовывала копу свои показания; они не только не мешали Рику, но даже на него не смотрели!

– Ну, как дела? – спросил возникший наконец на экране Брайант.

– Небольшая заморочка, – поморщился Рик. – Номер второй из Дэйвова списка вызвал себе на помощь некоего якобы полицейского, а тот напрочь отказывается поверить, что я работаю на департамент – говорит, что знает наперечет всех наших охотников, а обо мне даже не слыхал.

– Позови–ка его к аппарату, – сказал Брайант.

– Офицер? – окликнул его Рик. – Подойдите, пожалуйста, сюда. Инспектор Брайант хочет с вами поговорить.

Бугай оставил Любу Люфт, подошел к видеофону и взял у Рика трубку.

– Офицер Крамс.

Пауза.

– Алло!

Пауза.

– Алло?

Он переждал несколько секунд, недоуменно взглянул на экран аппарата и повернулся кРику.

– На проводе никого нет. На экране – тоже.

Рик скользнул взглядом по тусклому серому прямоугольнику и взял трубку.

– Мистер Брайант? – Ничего. – Чего–то там разъединилось, сейчас я наберу снова.

Он дал отбой, подождал секунду и снова набрал знакомый номер.

Гудок, гудок, гудок… и ноль реакции.

– Дайте попробовать мне, – сказал Крамс, забирая у Рика трубку. – Вы или номер перепутали, или плохо набрали. Там номер 842…

– Да знаю я номер, знаю, – оборвал его Рик.

– Это говорит офицер Крамс, – сказал бугай в трубку. – Я хочу навести у вас справку, состоит ли в штатах нашего департамента инспектор Брайант? – Короткая пауза. – Спасибо. А как насчет платного охотника на андроидов по имени Рик Декард? – Еще одна пауза. – Вы совершенно уверены? А может, его просто еще не успели… понятно, понятно. Спасибо. Нет, у меня все под контролем. – Он положил трубку и скептически взглянул на Рика.

– Брайант был на экране, – сказал Рик. – Я с ним разговаривал, и он сказал, что хочет с вами поговорить. Это с видеофоном что–то случилось, поломка какая–то. Иначе я ничего не понимаю, ведь сперва он был, а потом вдруг исчез.

– Ладно, Декард, – поморщился бугай. – Мисс Люфт уже дала свои показания, а теперь я отвезу вас во Дворец правосудия и составлю протокол.

– О’кей, – сказал Рик и повернулся к Любе. – Я скоро вернусь, а то ведь мы с вами так и не закончили тест.

– Послушайте, офицер, – забеспокоилась Люба, – неужели вы отпустите этого маньяка? У меня от него мурашки по коже.

– А какую оперу вы сейчас репетируете? – поинтересовался Крамс.

– «Волшебную флейту», – ответил за Любу Рик.

– Кажется, я вас не спрашивал, – осадил его бугай.

– Просто мне не терпится попасть поскорее во Дворец правосудия, – сказал Рик, закрывая свой чемоданчик. – Чтобы разобраться со всей этой несуразицей.

– Сперва я должен вас обыскать.

После быстрого, очень профессионально проведенного обыска Крамс выложил на гримировочный столик все Риково оружие – лазер и тяжелый армейский пистолет.

– Из него недавно стреляли, – заметил он, понюхав ствол пистолета.

– Час назад я нейтрализовал андроида, – сказал Рик. – Его останки в моей машине, здесь на крыше.

– Да? – вскинул глаза коп. – Оч–чень любопытная новость. Вот сейчас поднимемся и посмотрим, что там у вас за «останки».

– Так все–таки, офицер, – взмолилась Люба вслед уходящему Крамсу, – он же не придет сюда снова, правда не придет? А то я места себе не найду от страха.

– Если в машине этого субъекта действительно лежит труп, вы надолго избавитесь от его малоприятного общества, – криво ухмыльнулся Крамс, подталкивая Рика к двери.

Пару минут спустя, уже на крыше театра он распахнул дверцу Риковой машины, бегло осмотрел безжизненное тело Полокова, покачал головой и повернулся к Рику.

– Тот самый андроид, – сказал Рик. – Мне поручили его нейтрализовать. Он почти сумел меня обмануть, притворившись…

– Вот прилетим во Дворец правосудия, – оборвал его Крамс, – там вы все это и расскажете.

Он отвел Рика на другой конец посадочной площадки, усадил его в самую обычную патрульную машину, связался с кем–то по полицейской рации, попросил прислать людей за трупом Полокова, повесил трубку и сказал:

– Ну ладно, Декард, поехали.

В тот же момент патрульная машина круто взмыла в небо.

И устремилась на юг.

Чего никак не должно было быть.

– Дворец правосудия на север отсюда, на Ломбард–стрит, – напомнил Рик.

– Это вы про старый Дворец правосудия, – пожал плечами Крамс. – А новый, он на Мишн–стрит. Тот, старый, уже почти развалился, им давно никто не пользуется. Странно даже, что такого, как вы, героя за столько лет ни разу не задерживали.

– А вы доставьте меня на Ломбард–стрит, – сказал Рик, – там и посмотрим.

Вот теперь все расставилось по местам: эти андроиды работали коллективом и сумели достичь очень многого. Схлестнувшись с ними, он подписал себе смертный приговор, как то чуть было не случилось с Дэйвом – а может, еще и случится.

– Симпатичная девочка, – заметил Крамс, – вот только тряпок на ней столько накручено, что фигуру и не разберешь.

– А ведь вы – андроид, – сказал Рик. – Признайтесь.

– В чем? Я не андроид, а вот кто такой вы? Слоняетесь по городу, выслеживаете ни в чем не повинных людей, убиваете, убеждая себя, что они, видите ли, андроиды. Я–то сперва не понимал, что это мисс Люфт так вас боится. Хорошо, что она нам позвонила.

– Все это очень мило, но почему вы не хотите отвезти меня на Ломбард–стрит?

– Как я уже говорил…

– Это займет не больше трех минут. – Рик понимал, что никакие доводы тут не помогут, и все равно не мог остановиться. – Каждое утро я хожу в это здание на работу, и очень хотел бы посмотреть, как это вышло, что оно уже много лет как заброшено.

– А может, вы как раз и есть андроид? – сухо улыбнулся Крамс. – Андроид с фальшивой памятью, как это сейчас делается, вы о таком не задумывались?

Машина все так же летела на юг.

Спорить с Крамсом было бессмысленно. Смирившись с безнадежностью своего положения, Рик начал пассивно, как сторонний наблюдатель, следить за развитием событий. Андроиды поймали его в ловушку, подчинили, во всяком случае – физически, своей власти; интересно бы знать, что у них запланировано дальше?

Но все–таки одного из них я сделал, думал он. Я сделал Полокова. И еще Дэйв сделал двоих. Двух, они же машины.

Ховеркар завис над посадочной площадкой и начал снижаться.