Текст книги "Долгая тропа войны"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

К облегчению Бенони, на сей раз пришли не рабыни, а рабымужчины. Юноше не очень-то хотелось, чтобы его мыли мужчины, но все же это было лучше, чем если бы пришли потереть спинку женщины. Позднее он узнал, что некоторых мужчин кефлви купают женщины, но это – новая, не очень распространенная традиция. Во дворце, где царила строгая мораль старых аристократов, такие традиции не разрешались.

Жема разбудили и искупали, Бенони также принял ванну и переоделся в принесенную рабами чистую одежду. Длинные волосы юноши, ниспадавшие до плеч, смазали маслом и расчесали. Затем прибыли наставники для обучения финикян языку кайво, рассказать о происхождении и развитии нации, религии и судьбе Кайво, который непременно станет великой державой.

За час до ужина учителя ушли. Жем и Бенони, желая потренироваться, испросили стоящих у дверей стражей разрешения выйти во внутренний двор. Стражи провели их на нижний этаж и вывели в огромный внутренний двор дворца. Там братья тренировались с притупленными мечами и щитами до полного изнеможения. Потом они стали бороться, поставив условием две победы из трех боев. Бенони дважды поборол Жема, но на третий раз тот повалил его на лопатки. Обливаясь потом, тяжело дыша, но чувствуя себя прекрасно, они вернулись в свои комнаты, снова помылись и поели. Жем удвоил ловкость и скорость поглощения пищи и жидкости и вскоре опять заснул.

Бенони взял его, спотыкающегося, под руку и повел к кровати.

Жем повалился и захрапел раньше, чем Бенони дошел до своей комнаты.

Юноша взял книгу, оставленную учителем, и сел рядом с масляной лампой, чтобы почитать историю. Или хотя бы попытаться почитать, так как алфавит кайво отличался от финикянского алфавита, а словарь, использованный автором, основывался на литературном диалекте, форме языка кайво, устаревшем где-то около ста лет назад, на котором теперь говорили только в Am спике (Палате спикеров) во время больших религиозных церемоний.

После часа тщетных усилий Бенони понял, что сможет читать лишь с помощью учителя. Он поднялся, взял и съел яблоко из огромной чаши с фруктами, стоящей на столе, а потом отправился спать. Но заснуть не смог, был слишком обеспокоен судьбой народа Айзонах, если тот действительно примет предложение Кайво стать пограничниками и контролировать северные границы.

Прежде всего целая нация должна мигрировать через огнедышащую пустыню и широченные прерии. Одно дело, если такие трудности преодолевает человек в одиночку или небольшим отрядом и который может двигаться быстро, не привлекая особого внимания. Но целый народ с маленькими детьми и женщинами, собаками и котами, скотом, повозками, кроватями, вещами и веем-веем крайне необходимым для всеобщего переселения!

К тому же двигаться они смогут очень медленно, не быстрее самой медленной повозки. Народу айзонах придется сражаться на пути из Долины Солнца, так как, без сомнений, навахо прознают про такое великое переселение и предпримут попытки для атаки. Сразившись с навахо, придется пересекать пустыню между горами Айзонах и великими равнинами. Придется нести с собой воду. А по пятам будут идти навахо. Возможно, их также атакуют всадники из лежащих к северу земель Десерет. Но и достигнув равнин, переселенцы не будут знать опасностей, их подстерегающих. Скорей всего не стоит очень опасаться львов и диких собак; такое количество народа напугает животных, хотя весьма вероятно, что звери попытаются преследовать каждого, отставшего от основной группы. На равнинах проживает множество кочевых племен, Бенони неоднократно видел дикарей и прекрасно знал, что их много. А новости об огромном количестве народа, продвигающемся на запад, быстро распространятся и станут известны племенам, живущим по пути следования.

Но что, если айзонах переживут все опасности? Что тогда?

Не нависнет ли над ними новая угроза – еще более страшная, чем землетрясения и вулканы родной пустыни? А вдруг новоиспеченных пограничников уничтожат во время войны между Кайво и Скего? Истребят или, что еще хуже, возьмут в рабство? Конечно же, мужчины айзонах умеют сражаться, и любые завоеватели и поработители получат сполна за все обиды и жертвы. Но надо быть реалистом. Если земли Скего населены так же плотно, как Кайво, и если к тому же они могут пополнить свои войска из числа полчищ союзников Сканава, то Скего превзойдет и сокрушит Айзонах численностью.

Кайво, конечно, знают и, возможно, ожидают этого. Они хотят принести айзонах в жертву, надеясь, что люди из пустыни смогут сдерживать народ Северных морей достаточно долго, нанесут Скего потери и ослабят его. А тем временем Кайво восстановят свои силы.

А если Кайво будет поддерживать Айзонах и вместе они оттеснят Скего? Или вдруг Кайво даже выиграет войну? Что тогда?

А если наступит мир и айзонах осядут на богатых черных почвах вдоль реки Л'ван, построят деревни, вырастят урожай, начнут рожать и растить детей, у них станет вдоволь еды и товаров для торговли? К югу от них, причем близко, будет располагаться могущественный покровитель – Кайво. Границы Кайво с его быстро растущим населением начнут отодвигаться на север, все ближе к погранзаставам Айзонах. И кайво, превосходящие по развитию и количеству, начнут хитро и коварно влиять на айзонах. Все станут восхищаться традициями и языком могущественного соседа. Молодежь айзонах примет религию кайво. И в течение одного-двух поколений некогда независимое государство Айзонах во всем, кроме имени, превратится в Кайво. А затем всем людям айзонах предложат гражданство Кайво.

А если айзонах (хотя это и трудно представить) останутся непреклонными и будут сопротивляться, упорно сохраняя свои традиции и культуру, что тогда? Когда минует опасность со стороны Скего, благодарность Кайво улетучится быстрее, чем тает весенний снег под полуденным солнцем. Можно запросто затеять ссору и выступить против айзонах, разбить их, взять в рабство, чтобы пополнить благосостояние Кайво. А собственных граждан Кайво сможет послать жить в Л'ван.

Бенони долго метался и ворочался, прежде чем заснуть. Последнее, что он успел подумать, – посоветовать своему народу не принимать предложение. Да, мигрировать необходимо, но не в Л'ван. Они могут пойти куда угодно, мир так велик, и в нем столько прекрасных земель. Конечно, их отказ разозлит Кайво, и айзонах станут считать врагами. Но Кайво не переживет войну со Скего. А если и переживет, им потребуется слишком много времени, чтобы зализать раны, и не останется сил, чтобы еще обращать внимание на Айзонах. Тем более что кайво даже не знают, где Айзонах находится.

Бенони заснул, но сон был не слишком глубоким, и ему приснилась Дебра Аврез. Затем лицо ее растаяло, появилась Лезпет.

– Давай... – сказала она, не успев закончить фразы. Бенони проснулся от криков и бряцанья стали о сталь.

Бенони вскочил и бросился из спальни к двери приемной.

Потянув за верхний крючок на себя, он обнаружил, что дверь неподвижна. Очевидно, засов снаружи задвинули в выемку в стене в целях безопасности.

Бенони приложил ухо к двери, чтобы услышать, что происходит в коридоре. Он попытался различить голоса, но смог разобрать несколько слов. Звон мечей производил страшный шум, который дважды прерывался пронзительными криками.

– Что... что происходит? – спросил Жем за спиной Бенони.

Бенони повернулся и увидел стоящего рядом Жема с опухшим после сна лицом и налитыми кровью глазами.

– Не знаю, – ответил он. – Но подобная битва в стенах дворца может означать только одно. Измена. Попытка убить пфез. Или, возможно, это агенты Скего пробрались во дворец и пытаются ее убить.

– Мы безоружны, – сказал Жем, вытягивая перед Бенони пустые руки, – а окна загорожены железными прутьями. Что же мы можем сделать?

– Я не уверен, что мы вообще должны что-то делать, – сказал Бенони, хотя мы воспользовались гостеприимством пфез, находимся под ее крышей, едим ее пищу.

– А ты не забыл, что утром эта гостеприимная женщина вполне может убить тебя? – спросил Жем. – Ты здесь не гость, а пленник.

– Если это попытка убийства, – сказал Бенони, – если за покушением стоит Скего, то скорее всего никто из нас не останется в живых. И скего нет никакого дела – передадим ли мы предложение пфез нашим народам. Вероятно, они нас убьют.

– Кроме того, если мы станем сражаться за пфез, мы продемонстрируем, что нам можно доверять.

– Не жди от пфез благодарности, – буркнул Жем.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы завоевать ее доверие, – сказал Бенони. – И даже если наградой за это послужит меч палача, все равно я останусь прав.

– К чему мертвецу быть правым. – съязвил Жем. – Ты упрямый человек, Бенони, рожденный в странном и суровом месте, где живут странные и суровые люди.

– Делай что хочешь, – сказал Бенони. – А я собираюсь выбраться отсюда и сразиться с предателями.

Он подошел к концу холла между двумя спальнями, отодвинул в сторону тяжелые портьеры и, насколько мог, выглянул из окна. Каждый из перегораживающих окно прутьев был в два раза толще, чем большой палец Бенони, а их концы входили в глубокие пазы массивных каменных блоков, формирующих окно.

– Что бы ты сделал, если бы смог убрать прутья? – спросил Жем, который тихо и молча, словно тень, следовал за Бенони.

Тот просунул лицo между прутьями и выглянул. В безоблачном ночном небе ярко светила луна. Бенони увидел, что крыло дворца, в котором они находятся, слева соединяется с другим крылом под углом меньше сорока пяти градусов.

Прямо напротив горели факелы и лампы, освещающие многочисленные узкие и высокие окна, под которыми во всю длину здания тянулся узкий выступ. Но этот выступ обрывался за десять футов до окон, ближайших к месту соединения крыльев дворца.

– Может, ты не рассматривал свое местонахождение с момента, как попал во дворец, – наконец ответил Бенони. – Зато я рассмотрел все, что мог. И уверен, что вон за теми угловыми окнами начинаются комнаты пфез. И хотя мне не видно, я думаю, что выступ пролегает под нашими окнами, так же как и под окнами напротив.

Где-то внизу раздался звон мечей, визг, крики дерущихся мужчин, вопли раненых и стоны умирающих.

– Ну? – спросил Жем.

– Так ты поможешь мне выломать эти прутья?

Ни слова не говоря, Жем ухватился за середину одного из прутьев. Бенони ухватил тот же прут, братья уперлись ногами в подоконник и напрягли спины. Медленно-медленно прут начал гнуться.

– Мы сильнее, чем я думал, – сказал Жем, тяжело дыша. – Сильнее стали Кайво.

– Побереги дыхание, – буркнул Бенони и снова принялся тянуть – пока не заболели мышцы и чуть не сломалась спина.

Четыре раза они прерывались и отдыхали, прислонившись к стене, пока не восстанавливались силы и дыхание. Но с каждым разом, когда братья снова принимались тянуть, прут выгибался все больше, словно лук. И в тот самый момент когда они решили, что пора отдохнуть в пятый раз, концы прута выскользнули из отверстий в камне, и Жем с Бенони повалились на спины на устланный коврами пол.

Бенони не стал отдыхать, влез в окно и попытался протиснуться между камнями и оставшимся прутом.

– Бесполезно, – простонал он. – Придется вытаскивать второй прут тоже.

– По-моему, у меня уже даже нет сил, чтобы подняться с пола, – сказал Жем, но потом встал, ухватился за прут и снова напряг спину.

На сей раз им пришлось отдыхать целых шесть раз. Наконец концы прута со скрипом, скрежеща по камню, выскользнули из окна, и Бенони с Жемом снова повалились на ковер.

Бенони очень хотелось отдохнуть, но он не мог позволить себе терять время. Перегнувшись через подоконник, юноша увидел, что предположения его были верны. В трех футах под окном находился каменный выступ шириной два дюйма.

– Не много, но хватит, – сказал он.

– Чего хватит? – спросил Жем, все еще лежащий на полу.

– Не знаю, как ты, а я собираюсь помочь пфез, – сказал Бенони. – Весьма логично, что если шум, который мы слышим, означает попытку убийства, то убийцы наверняка попытаются проникнуть в комнату пфез. Возможно, она уже мертва, возможно, я опоздал. Но я должен попытаться. Я не смогу пройти через дверь, и вряд ли мы сможем выломать ее. Но даже если мы выберемся в коридор, нас убьют. Вот если бы мы проникли через окно пфез...

Тяжело дыша Жем поднялся на ноги.

– Ты что, с ума сошел? Да разве мы сможем пробраться через окно?

– Не знаю, как мы сделаем это, но стоит попытаться, – улыбаясь сказал Бенони, заметив, что Жем собирается идти вместе с ним. – А теперь проверим, можем ли мы ходить по карнизам как коты и летать как птицы.

– Иди первым, кровный брат. Не думай, что я боюсь, я просто не знаю, что делать.

Бенони боком пролез через окно, высунул наружу одну ногу и, нащупав выступ, перенес на него вес тела, как только дотронулся до холодного камня. А затем, схватившись кончиками пальцев за край подоконника, он поставил на выступ вторую ногу. Распластавшись на стене, прижавшись к ней левой щекой и схватившись вытянутыми в стороны руками за камни, юноша начал осторожно продвигаться по выступу. Дело это оказалось медленным, но замерзнуть было трудно. Несмотря на холод зимней ночи, Бенони вспотел. На каменном выступе стены помещались лишь кончики пальцев его ног. Остальная часть ступни свисала в воздухе. А юноша находился на высоте пяти этажей над двором, мощенным известняковыми плитами.

Стоящий на выступе Жем что-то бормотал, называя себя странными словами, и то ли взывал к богам, то ли называл своего бога разными именами, то ли шептал какие-то заклинания, призывая к себе божественную защиту.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем Бенони почувствовал, что выступ кончился. Но юноша знал, что не могло пройти больше пяти минут. Он не осмеливался остановиться, хотя теперь уже подумывал, не сглупил ли, решив предпринять столь отчаянные действия. Его первый горячий порыв несколько поостыл. То, что казалось таким простым, теперь выглядело самоубийством.

Возможно, если бы Жем не шел за ним, Бенони повернул бы назад. Но он не мог сделать этого, пока на него смотрел другой мужчина. Особенно кровный брат.

На конце выступа Бенони осознал, что придется развернуться к стене спиной, то есть опираться он сможет только на пятки.

Сделать это надо быстро, иначе очень просто потерять равновесие. Бенони понял, что слишком поторопился, не подумав и не спланировав свои действия. Если бы он поразмыслил, то вылез бы из окна лицом к улице и продвигался по выступу, опираясь спиной на стену. И тогда хотя бы видел, как далеко находится от земли, и что творится вокруг, и был бы готов к следующему большому шагу своего плана.

А теперь ему придется повернуться.

Обзывая себя болваном, Бенони приступил к этой опасной и трудной задаче. Он стоял на кончиках пальцев правой ноги, одновременно поднимая левую. Медленно-медленно, вжимаясь телом в стену, чтобы не потерять равновесие, юноша завел левую ногу назад за правую ногу. Нащупав выступ, он стал опускать ногу, пока не убедился, что она твердо стоит с правой стороны правой ноги. И тогда начался медленный и мучительный поворот, обойтись без которого было никак нельзя. Причем повернуться предстояло так, чтобы вся масса тела поддерживалась только лишь воздухом, временно потеряв при этом контакт со стеной.

Для начала Бенони немного развернул тело. Сделав это, он увидел, что и Жем, не ожидая, проделал такой же маневр.

– Если мы упадем, – ухмыльнулся Жем, – то упадем на одного из этих бейстах внизу. И тогда не зря погибнем.

Ничего не ответив, Бенони продолжал поворачиваться. Достигнув точки, когда уже можно было повернуть левую ногу, пальцы которой могли поддержать тело пятками, Бенони выдвинул правую ногу параллельно стене. А затем, подняв высоко вверх правую руку, распластав по стене ладонь, он повернулся на ступне левой ноги.

После этого юноша повернул правую ногу, окончательно развернув тело. Обе пятки оказались на выступе, а спиной он опирался на стену.

Бенони посмотрел вправо, на Жема.

– Ты в порядке? Вот и хорошо.

– А что нам теперь делать? – поинтересовался Жем.

Бенони осмотрел колодец между крыльями дворца и фасадом здания напротив. Юноша посмотрел прямо в окно, которое находилось в конце холла, гораздо более широкого и длинного, чем в апартаментах, выделенных ему с Жемом. Холл вел в ярко освещенную комнату. Три или четыре женщины стояли около огромной двери крайней стены. Каждая держала в руках меч или копье.

Справа появилась Лезпет, со шлемом на голове и в железных доспехах, держа в одной руке рапиру, а в другой – небольшой круглый щит.

– Предатели еще не пробрались к пфез, – сказал Бенони Жему. – А может, это им никогда и не удастся. Судя по поведению женщин, сейчас кто-то стучит в дверь комнаты.

– А как мы переберемся через колодец между зданиями? – спросил Жем. – А если и переберемся, как сломаем прутья?

– Не стоит одновременно делать сразу несколько дел, – буркнул Бенони.

Юноша на глаз измерил расстояние от выступа до окна напротив. Около семи футов. Если бы он стоял на земле, на двух ногах, то запросто бы добрался до цели – одним прыжком. Но здесь, на высоте пяти этажей оттолкнуться можно только от единственного камня, а схватиться – за прутья в окне. А если соскользнуть или промахнуться, то второй попытки уже не представится.

Он поднялся на кончиках пальцев, уперся пятками в стену, согнул ноги и оттолкнулся от камня. Он прыгнул прямо вперед, сосредоточив взгляд на железных прутьях и вытянув вперед руки. Правой рукой он ухватился за прут, левая соскользнула.

Тело ударилось о стену с такой силой, что у Бенони перехватило дыхание.

Неистовым усилием, царапая камни, Бенони цеплялся левой рукой за стену. И наконец схватился за тот же прут, за который держался правой рукой, и повис с наружной стороны окна.

Руки Бенони, вытянутые прямо над головой, одеревенели под тяжестью тела. Прутья, вставленные глубоко в оконную раму, находились довольно далеко от края стены, так что кромка окна больно врезалась под мышки. Если бы прутья были хоть на дюйм или два глубже, Бенони бы не удалось схватиться за них. Сейчас он висел, держась за прутья, болтая ногами в воздухе.

Какое-то мгновение юноша не шевелился, бездействовал, восстанавливая дыхание и силы. Затем он согнул руки и подтянулся к краю окна, из последних сил напрягая мышцы. Добравшись до оконного проема, Бенони наконец-то отпустил прут и стал трясти занемевшими руками.

Но у него не было времени ждать, пока онемение полностью пройдет. Раздавались звуки сильных ударов чего-то твердого и тяжелого, таранящего двери палат пфез. Дверь еще держалась, но с каждым новым толчком тарана толстое дерево поддавалось, выгибаясь внутрь. Еще несколько таких ударов, и, взломав огромный засов, мятежники ворвутся к пфез.

– Прыгай, Жем, – сказал Бенони. – Я буду держаться за прутья одной рукой, и поймаю тебя другой.

Зубы Жема блеснули в свете луны, когда он, бравируя, улыбнулся – или же от страха, или потому что думал, что следует улыбнуться. Оперевшись о выступ и стену, Жем прыгнул.

Не такой ловкий и длиннорукий, как Бенони, Жем промахнулся бы мимо прутьев.

Но Бенони свободной рукой поймал брата за левое предплечье и потянул его вперед и вверх, через выступ к окну. Бенони тянул с такой силой, что Жем ударился о прутья, содрав кожу с лица и груди.

В следующее мгновение он уже стоял вместе с Бенони в пещерке, образованной проемом окна, которое, к счастью, было гораздо больше, чем окно в их комнате. Бенони и Жем стояли лицом друг к другу, почти соприкасаясь носами.

– Ну а теперь, старший брат котов и птиц, – сказал Жем, – что мы будем делать?

Ничего не ответив, Бенони крикнул в окно. Голос его разнесся по холлу, перекрыв шум стучащего по двери тарана, поскольку все женщины повернулись и стали всматриваться через темный холл.

Вытянув вперед рапиру, подбежала пфез Лезпет. За ней подошла женщина, держа в руках факел, который она вынула из углубления в стене приемной.

– Вы! – сказала Лезпет, разглядев в свете факелов лица стоящих за окном людей. – И вы тоже пришли, чтобы убить меня?

– Нет, – ответил Бенони.– Мы даже не знаем, кто хочет вас убить. Мы услышали шум и предположили – измена! Мы не смогли выйти через дверь, пришлось выбираться через окно.

– Вы перепрыгнули к моему окну? – глаза Лезпет стали еще шире.

– Да, впусти нас.

– Вы рисковали жизнью, чтобы помочь мне? – повторила она медленно, словно не могла поверить услышанному.

– Ты не можешь сломать эти прутья? – спросил Бенони. – Через пару минут тут понадобится парочка отважных бойцов.

– А вдруг это очередная ложь? – сказала женщина, держащая факел. – Ведь вполне вероятно, что эти дикари – наемники зеленых или скего!

– Да, все может быть, – ответила Лезпет. – Но если они – убийцы, почему безоружны?

Бенони понял, что Лезпет совершенно не паникует и рассуждает весьма трезво.

– Мы рисковали жизнью, ваше превосходительство, – сказал он. – Неужели наши усилия пропадут зря? Не растрачивайте понапрасну наши и свою жизнь!

– Я думаю, это хитрая уловка, – снова заговорила другая женщина. Пусть остаются за окном. Они стоят по ту сторону прутьев и не смогут навредить нам. Даже если эти парни на самом деле хотят нам помочь, у нас нет ни времени, ни сил, чтобы сломать прутья. В конце концов, они – всего лишь два дикаря.

– Эти парни не просто дикари, если прыгнули с другой стены, чтобы прийти мне на помощь, – возразила Лезпет.

– У нас мало времени, – сказал Бенони, указывая в глубину холла.

– Но у нас не хватит сил, чтобы сломать прутья, – воскликнула Лезпет.

Вместо ответа Бенони схватил обеими руками один из прутьев, то же сделал и Жем. Братья и не подозревали, что обладают силой, наполнившей их мускулы страхом смерти. Тем не менее прут согнулся, и на этот раз не пришлось вытягивать его из отверстий в стене. Обдирая кожу, Бенони и Жем наконец протиснулись между прутом и боковой стенкой окна.

Братья бросились мимо двух женщин и пробежали через холл в приемную громадную палату с огромным камином в стене. Стены по обе стороны от камина украшали полки, заставленные и завешанные оружием и победными трофеями.

Бенони схватил короткий лук, сделанный из двух соединенных рогов длиннорогого буйвола, и колчан, полный стрел. Талию он опоясал ремнем с ножнами, отбросив длинный меч, засунул в ножны короткий клинок.

– Тут нет ни места, ни времени, чтобы как следует размахнуться широким мечом, – констатировал он.

Вооруженный луком, стрелами и мечом, Жем взял еще пять коротких клинков, но положил оружие на пол, когда Бенони попросил завалить двери мебелью.

Удары в дверь наконец-то увенчались успехом – в доске, укрепленной поперек двери, появилась трещина, но разбитая дверь еще держалась.

– Пошли со мной! – крикнул Бенони, отступая в коридор.

В темноте коридора Жем и Бенони принялись заряжать стрелы в луки.

По приказу Бенони одна из женщин побежала в другой конец холла, чтобы задернуть окно портьерами.

– Они не смогут увидеть нас в темноте, – сказал Бенони, – по крайней мере не сразу. Встань слева от двери, – попросил он пфез. – Когда дверь сломается и изменники ворвутся в комнату – бросай в них копья. А ты, обратился Бенони к другой женщине, которая не хотела их впускать, – возьми лампу и разлей масло по полу между дверью и баррикадой.

Он велел остальным двум женщинам сделать то же самое.

– И как только предатели ворвутся, – сказал юноша, когда женщины выполнили его указания, – бросайте на пол факелы.

Снаружи раздался радостный вопль, а затем жуткий шум – это таран в очередной раз ударился в дверь. В тот же момент доска, скрепляющая дверь, треснула пополам, и мужчины, держащие таран – толстое бревно из твердого дерева, – ввалились в комнату.

И тут одна из женщин бросила факел в масло, вокруг моментально вспыхнули языки пламени и поднялись клубы дыма.

Атакующие заорали, вскочили на ноги и попрыгали на верхушку баррикады, составленной из наваленной мебели. Некоторые оказались в огне, их зеленые плащи и юбки полыхали.

Бенони и Жем выпустили свои первые стрелы, целясь так, как планировал Бенони. Он выстрелил в крайнего левого, а Жем – в крайнего правого. Обе стрелы достигли цели, пронзив кольчуги и вонзившись в плоть. Мужчина, сраженный стрелой Бенони, упал спиной в огонь. Жертва Жема прокрутилась на месте и боком свалилась в языки пламени.

Лезпет метнула клинок и попала врагу в незащищенный участок шеи – между шлемом и кольчугой. Еще два клинка полетели в нападающих, но лишь один поразил противника.

Бенони и Жем снова выпустили стрелы, свалившие на месте двух нападавших. Рапира Лезпет, пометавшись словно язык лягушки, вонзилась в глаз еще одного и проникла в мозг. Он упал, судорожно пытаясь вырвать рапиру из страшной зияющей раны.

Но наступавшие сзади еще не растеряли смелость и были решительны. Они вбежали сквозь огонь и бросились через баррикаду. Бенони и Жем выстрелили в третий раз. Бенони промахнулся, и его стрела вонзилась, качаясь, в деревянный косяк двери. Стрела Жема прошла через кольчугу в живот врага.

Покончив с первыми рядами нападавших и увидев, что в опасности одна из женщин, Бенони и Жем побросали луки, схватили клинки и бросились в рукопашный бой.

Бенони ринулся на мужчину, размахивающего коротким мечом, и метнул клинок прямо тому в горло. В тот же момент на Бенони замахнулся другой изменник, юноша отбил удар, но вражеский меч разрубил рукоятку клинка.

Бенони швырнул рукоятку в лицо врагу, вытащил из ножен короткий меч и взмахнул им. Скользнув по лезвию, меч Бенони уткнулся в эфес противника. Бенони отступил на шаг назад и острием меча полоснул по руке врага, перерезав тому сухожилия. Раненый с криками бросил оружие. Воспользовавшись моментом, Бенони с размаха рубанул по шее противника.

Но тут на Бенони прыгнули двое, и ему пришлось отступить. Один из нападавших упал, пронзенный насквозь стальным клинком, рукоятка которого торчала из его спины. Бенони успел заметить, что это сделала Лезпет. В следующий момент ему пришлось защищаться от огромного рыжего мужика, мастерски владеющего мечом.

Дважды юноша был ранен – один раз в ногу, другой – в руку. А рыжий гигант все наступал на него, надеясь оттеснить в угол комнаты и там прикончить. Бенони думал, что хорошо владеет мечом, но его противник большой, длиннорукий и старше на пять-шесть лет – превосходил юношу по силе и ловкости.

Однако любой человек, как бы мастерски он ни владел оружием, бессилен против стула, брошенного в спину. Рыжеволосый упал лицом вперед, от неожиданности моментально потеряв бдительность. Бенони взмахнул мечом и практически перерезал запястье упавшего. Тот попытался бежать, но не успел сделать и шага. Клинок Жема вонзился ему прямо в шею.

В следующий момент звон оружия стих. Все было кончено.

По крайней мере в этой комнате и на данное время. Крики и звон стали доносились из других помещений дворца.

Все нападавшие, кроме двух обгоревших, были мертвы. Погибли три женщины, одна оказалась тяжело раненной. Ни один человек не остался невредимым...

– Ты доказал, каков ты на самом деле, Райдер! – сказала Лезпет, обвязывая руку платком, чтобы остановить кровь, сочащуюся из раны. – Виновен ты или нет, бросил ли ты соотечественника из Айзонах на верную смерть или нет, но ты доказал, каков ты.

– А вы еще не определили? – удивился Бенони. – Я думал, что атспика сказал... – он умолк, поскольку понял, что пфез думает о чем-то другом. Ей надо было подумать. Измена. Сражение во дворце, ее будущее, даже если изменники убиты.

Внезапно раздался топот бегущих ног и звяканье доспехов.

– Если это приближаются враги, – сказала Лезпет, – и если их много, сразу же убей меня. Я не сдамся в плен и не собираюсь сносить унижения.

– Я предпочитаю пару лишних раз махнуть мечом, чтобы убить проклятых изменников, чем тратить время на вас, ваше превосходительство, – сказал Бенони.

Он стоял в комнате рядом с составленной из мебели баррикадой. Масло прогорело, и Бенони раздумывал, не налить ли на пол еще. В следующую секунду он увидел начальника приближающегося отряда и на душе сразу полегчало. Приближающийся человек оказался генералом Первой Армии, одетым в алый плащ. Так как все атакующие носили зеленые плащи (что отличало их как оппонентов партии Мохсо), а члены партии атспики носили как отличительный знак алые плащи, то приближающийся человек, по всей видимости – верноподданный пфез.

Однако кто знает, может, и этот человек – предатель. Поэтому Бенони приладил стрелу к тетиве и направил ее на генерала, готовый выстрелить, когда ситуация прояснится.

Немолодой седовласый генерал остановился в дверном проеме, всматриваясь в темноту и держа в руках окровавленный меч.

– Ваше превосходительство! – воскликнул он, увидев пфез. – Вы живы! Хвала Первейшему!

– Да, дорогой кузен, – ответила Лезпет, – да. Благодаря этим двум дикарям и моим храбрым фрейлинам. Скажи мне, что произошло?

– В принципе шансы у нас и у изменников были равные, но мы победили. Подробностей я, конечно, не знаю, но похоже, что Зеленая партия или какие-то ее члены устроили заговор с агентами Скего, чтобы убить вас. В заговоре участвовали даже некоторые люди из вашей личной охраны. Все изменники из личного эскорта мертвы, но мы взяли в плен несколько предателей из Зеленых и, по крайней мере, одного агента Скего. Но он сильно ранен и, вероятно, скоро умрет.

Он помолчал, а затем заговорил вновь: – У меня есть очень плохие новости. Ваш дядюшка и мой, Дживи, атспика, мертв.

Лезпет вскрикнула, покачнулась.

– Где он? – спросила она, взяв себя в руки.

– Мы нашли его тело в комнате, ваше превосходительство. Вам будет приятно услышать, что хотя атспика был стар, но вел себя как подобает Мохсо. Он убил сильного молодого парня и тяжело ранил второго. Ни один лев не сравнится со старым львом. Но предатели отрезали ему голову и забрали с собой. Несколько минут назад мы нагнали осквернителей и обезглавили их. Я уже передал останки атспики рабам, чтобы они подготовили тело к государственным похоронам.

– Мы возместим потерю его головы сотнями, тысячами голов изменников, твердо сказала Лезпет. – Но сейчас не время думать о похоронах. Я уверена, что мерзкие Зеленые предпринимают всевозможные меры, чтобы обеспечить успех. Пошли кого-нибудь в город, чтобы выяснить, что там происходит.

Генерал отсалютовал мечом, повернулся и ушел, оставив двадцать человек для защиты пфез.

Бенони и Жем перевязали раны и последовали за пфез в приемную, где их допрашивали накануне утром. Бенони наконец понял, как велика эта женщина! Быстро разрешая возникшие проблемы, пфез превратилась в вихрь энергии. Если раньше у Бенони еще оставались какие-то сомнения в ее компетенции как правительницы, теперь испарились даже остатки этих сомнений. Подданные пфез, казалось, думают то же самое, поскольку они приходили с вопросами и уходили, удовлетворенные ответами.