Текст книги "Тщеславная мачеха"
Автор книги: Фиделис Морган
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Драже – разновидность мелких леденцов.
Стикуорт опустился на колени рядом с Пайп и положил ладонь ей на лоб. Она лежала неподвижно. – У девушки четкий, ровный пульс. – Он свернул свой камзол и подложил под голову Пайп. – У нее бывают припадки, Уиппингем?
– Никогда не было за время работы у нас. По крайней мере я не видел. А вам известно, что в Англии наши слуги живут рядом с нами, так что, будь она подвержена припадкам, уверен, я бы знал об этом…
– Она вся горит, но, думаю, придет в себя. Смотрите! Она порозовела. – Доктор поднял Пайп и положил на большой стол. – Впустите воздух.
Элпью распахнуладверь на улицу и махала до тех пор, пока от прохладного ветерка в очаге не разгорелось пламя.
– Так хорошо, доктор?
– О данном происшествии не должны узнать наверху. – Прюд, державшаяся неестественно прямо, ухватилась за край стола. – Мы не должны без необходимости тревожить его величество. Если доктор говорит, что Пайп оправится, пусть все останется между нами. Подобный страх не может потревожить королевский двор.
– Может, девушка что-то съела? – Леди Мердо-Мактавиш разглядывала мешки на полу и банки на полках.
– По-моему, нам лучше вернуться за стол. – Стикуорт поджал губы и глубоко вздохнул. – Или разойтись и дать бедной девушке немного покоя. – Он в гневе повернулся к Уэкленду: – Боюсь, сэр, что иногда вы слишком изнуряете работой своих подчиненных. Тут вам не Версаль, здесь нет армии слуг. Не обманывайтесь, у вас горстка людей выполняет работу сотни.
– Я пытаюсь не уронить марку. – Уэкленд вскинул бровь. – Вам это неприятно?
В комнате раздался пронзительный крик.
– Господи Боже, – проговорил Стикуорт. – Что там такое?
Элпью уже бросилась в столовую, где оставила свою госпожу.
Она ворвалась в комнату и увидела, что графиня, стоя на коленях, поддерживает голову Аурелии, леди Уиппингем, вся в поту, обмахивается веером, а маленькая герцогиня стоит позади нее и вопит как резаная.
– Нас отвлекли от настоящего места преступления, – прошептала графиня Элпью и сунула ей в руку записку. – Спрячь ее в укромном месте. Быстро. Теперь мы должны наблюдать. Ты за мужчинами, я – за женщинами.
С помощью Элпью графиня поднялась, пока остальные возвращались в столовую.
Видимо, не заметив трупа на полу, леди Прюд подошла к герцогине и пощечиной заставила ее замолчать.
– Что подумает его величество? – сказала она и повернулась к леди Анастасии. И только тогда увидела Аурелию. Прюд прижала ладони ко рту, пошатнулась и оперлась на стол.
Леди Мердо-Мактавиш и доктор, застыв, стояли в дверях, лорд Уиппингем протиснулся мимо них и выдвинул кресло. Взглянув на жену, он взял бокал с вином и сел.
– Снова напилась?
– Похоже на удар. – Доктор присел и пощупал пульс Аурелии. – Думаю, надо пустить ей кровь.
– Пустить кровь? – изумилась графиня. – После того как она уже умерла?
– Кто говорит, что она мертва, мадам?
– Да ведь совершенно ясно, что ее отравили. Я и раньше видела подобное. Конвульсии, пена изо рта…
– Отравление? Здесь? – прошептала леди Мердо-Мактавиш. – Только не сегодня. – Она сунула руку в карман. Графиня заинтересовалась, не лежит ли там у шотландки точно такая же записка, какую только что предъявила Люси Уиппингем.
– И правда, подумать только! – Доктор ослабил галстук. – Не понимаю, графиня, почему вы заговорили об отравлении.
– Боже милостивый! – Уиппингем выплюнул вино в бокал. – Кому понадобилось травить эту очаровательную девушку? Да и вообще любого из нас?
Графиня и Элпью украдкой посмотрели на леди Уиппингем, по-прежнему сидевшую и медленно обмахивавшуюся веером. На губах ее играла едва заметная улыбка.
В комнату вошел Уэкленд.
– Не стоит делать поспешных выводов. – На лбу доктора выступил пот, и он отер его тыльной стороной ладони. – Яд не единственная причина внезапной смерти…
– Только не мои блюда, – отрезал Уэкленд. – Я за всем надзираю. Если это пищевое отравление, то оно скажется на всех вас…
– Бедная девочка, – проговорила герцогиня, опускаясь на колени и гладя Аурелию полбу. – Она постоянно затевала какие-то проказы, а теперь…
– Возможно, стоит произвести вскрытие, – заметила графиня. – И тогда, доктор, вам, вероятно, удастся успокоить нас. Как только вы убедитесь, что причина смерти не яд, мы все почувствуем себя в безопасности, а лорду Уэкленду не придется оправдываться за свою восхитительную кухню.
– Есть пара крепких мужчин, способных помочь мне? – Стикуорт обвел взглядом комнату. Уэкленд и Уиппингем замялись. – Не со вскрытием! – рявкнул доктор. – Мне нужна помощь, чтобы перенести девушку в запирающуюся комнату, где я мог бы спокойно осмотреть тело.
– Довольно! – хлопнула в ладоши леди Прюд. – Пусть джентльмены выполнят свой не слишком приятный долг и унесут тело, дабы доктор произвел необходимое расследование, а женщины пойдут в часовню и помолятся за упокой души бедняжки.
– Одну минуту! – Доктор Стикуорт поднялся и захлопнул наружную дверь. – Думаю, мы справимся вдвоем с лордом Уиппингемом. Лорду же Уэкленду следует кое-что сообщить вам.
Пока мужчины уносили тело Аурелии, дамы стояли, негромко переговариваясь. Графиня, взяв салфетку, украдкой положила в нее недоеденную булочку с тарелки Аурелии, а заодно и все остальные из поданных на стол.
– В высшей степени неприятное происшествие. – Лорд Уэкленд хлопнул в ладоши, призывая к тишине, и оглядел присутствующих. Графиня заметила, что у него дрожат руки. – Надеюсь, вы все проявите благоразумие. Как вы понимаете, смерть этой несчастной девушки может иметь ужасные последствия для всех нас. Поэтому, прошу вас, никаких сплетен. Мистрис Элпью, нельзя ли попросить вас вернуться на кухню?
Элпью, пожав плечами, ушла. Вирджиния расплакалась и двинулась за ней, но Уэкленд преградил ей дорогу.
– Это дверь в кухню, мадам. Вы идете не в ту сторону. – Он указал на графиню.
– Это все проклятый французишка и его соусы, – проговорила леди Уиппингем. – Соус из петушиных гребешков, соус из потрохов, гороховый соус… Что дальше? Почему мы не можем получить простой английской подливы?
– Маркиз пробует все, что готовит, – спокойно заметила мадемуазель Смит. – Уверяю вас, его блюда абсолютно безопасны.
– Вы слышали, что сказал доктор! – Уэкленд повысил голос, и графине показалось, что он сейчас ударит мадемуазель Смит. – Девушка умерла от апоплексического удара.
– Не слишком ли она молода для этого? – фыркнула леди Уиппингем. – Да она мне в дочери годилась. Кто слышал, чтобы человек в ее возрасте умер от апоплексии?
– Хватит! – Леди Прюд встала между Уэклендом и леди Уиппингем. – Незачем препираться по этому вопросу. Им занимается доктор, а нам лучше всего удалиться в часовню и помолиться за упокой души бедной девушки.
Изабелла Мердо-Мактавиш достала из-под стола свою сумку.
Герцогиня и мадемуазель Смит надели мантильи и вышли из комнаты.
Графиня последовала за ними вместе с Вирджинией. Она обняла свою подопечную, но та высвободилась.
– Я могла бы попытаться устроить для нас возвращение в Лондон…
– Поезжай, если хочешь, назойливая старая карга. Хотя сомневаюсь, что ты доберешься до Лондона целой и невредимой.
– Но если здесь небезопасно…
– Я в безопасности, мадам, поверьте мне.
– Но… – Графиню охватила паника. Она не могла оставить здесь Вирджинию одну, но даже если бы девушка и согласилась, куда им ехать? Если то, что сказала леди Уиппингем, правда, в Англию им не вернуться.
– Отправляйтесь куда угодно, мадам. Я хочу остаться в Сен-Жермене. – Вирджиния отступила от графини. – И никто не увезет меня отсюда, пока я сама не решу уехать.
Графиня села в кровати. Спать леди Анастасия не могла. Голова шла кругом от событий последних двух дней.
Леди Прюд молилась в течение часа, а потом отправила всех по своим комнатам. Хотя графиня должна была срочно повидаться с Элпью, сделать это, не спровоцировав скандала, она не могла. Леди Анастасия сочла, что сейчас важнее всего уйти в тень, не вызывать никаких подозрений.
Тишину нарушали только ходившие по крыше голуби.
Убедившись, что булочки как следует завернуты и надежно упрятаны под матрас, графиня накинула поверх ночной рубашки пеньюар и вышла из комнаты, преисполненная решимости отыскать Элпью в этом здании, похожем на лабиринт.
Сквозь тонкие стенки деревянного коридора мансарды слышался чей-то храп. Графиня на цыпочках спустилась вниз и прошла по комнатам, ведущим к главной лестнице. На верхней площадке она остановилась. Снизу доносились негромкие голоса. Мужской и женский. Леди Анастасия вытянула шею, чтобы лучше слышать.
Эхо, отдававшееся от высоких потолков и каменных стен, позволило ей ясно разобрать только отдельные слова, часть английских, часть – французских: магазин, papier, difficile [24]24
Бумага, трудно (фр.)
[Закрыть], завтра.
Затем собеседники как будто распрощались, тихо открылась и закрылась большая дверь, потом послышались шаги, направлявшиеся вверх по лестнице, туда, где стояла леди Анастасия.
Она отступила в тень и прижалась к двери, и какой-то мужчина стремительно прошел мимо. Он оказался так близко, что графиня без труда узнала лорда Уиппингема.
Подождав, пока стихнут его шаги, графиня прокралась вниз по каменным ступеням и стала пробираться по темной бильярдной. Открыла дверь в роковую столовую, где они ели прошедшим вечером, вошла в нее и быстро закрыла за собой дверь. И тут же застыла – в углу раздался шорох. В темной, с закрытыми ставнями комнате она ничего не видела, но была уверена, что здесь находится кто-то еще.
Затаив дыхание, графиня поняла, что другой человек сделал то же самое.
Шли минуты; ни графиня, ни другой человек не двигались. Глаза леди Анастасии стали привыкать к темноте, но различала она только смутные очертания: стол, стулья. Другой человек, наверное, сидел на корточках или под столом. Интересно, сколько она сможет вот так простоять – прислонясь к двери, не двигаясь, едва дыша. А вдруг оба они простоят так всю ночь до рассвета, когда в комнату проникнет солнечный свет? Возможно, ей следует прекратить игру, как бы невзначай пройтись по комнате и выйти в дальнюю дверь.
Нет, оставалось только одно: лицом к лицу встретиться с этим человеком, кто бы он ни был, бросить вызов сидящему в засаде неизвестному.
Графиня бесшумно опробовала дверную ручку, подготавливая путь к отступлению на тот случай, если понадобится спасаться бегством.
Прочистив горло, она произнесла решительным шепотом:
– Я знаю, что вы здесь. Выходите и объясните свое поведение.
Неизвестная особа издала странный звук, сдавленный и негромкий. Было ли это рыдание? Раздалось шуршание под столом – и внезапно этот человек оказался перед графиней. Та почувствовала теплое дыхание на своей открытой шее. Леди Анастасия приготовилась бежать.
– Это я, – сказала Элпью. – А что вы здесь делаете?
Со вздохом облегчения женщины схватили друг друга за руки.
– Ну и денек! – прошептала графиня. – Сущий кошмар.
– Не хотите ли покинуть Францию, мадам? Вернуться домой?
Они тихонько выдвинули кресла и сели.
– Если мы уедем сейчас, они подумают, что это мы убили ее, – прошептала графиня. – Кроме того, мне сказали, что после пребывания здесь, в Сен-Жермене, в Англии нас скорее всего тут же арестуют и отправят в Тауэр за измену.
– Что?! – грянул в тишине голос Элпью.
Компаньонки примолкли и мгновение сидели прислушиваясь.
– Я объясню, когда мы выберемся из этого жуткого местечка. Как бы раздобыть денег? Без них нам далеко не уехать.
– Можно попытаться разыскать вашу подругу, герцогиню де Пигаль, – предложила Элпью. – Поработали бы на нее, пока не получили бы достаточно денег для возвращения домой. Вы знаете, где она?
– Она владеет землей у подножия горы Монмартр. Кажется, именно там она построила свою жалкую школу.
– Мы найдем способ выжить. Нам всегда это удавалось. – Элпью подвинула кресло так, чтобы видеть лицо графини. – Как вы думаете, кто ее убил? Подозреваю, что это связано с кражами, которые здесь происходят. Сегодня вечером украли кольцо с рубином, и оно оказалось на кухне. Я потратила несколько часов на поиски, но оно исчезло, так что в этом замешан кто-то из местных.
– Кража кольца? – Графиня попыталась соотнести эти сведения со своей собственной гипотезой. – Тогда, возможно, этот человек работает на кухне, потому что перед смертью Аурелия говорила о «кухне Уэкленда». С тарелки девушки я взяла булочку, она как раз ела ее перед припадком, – сказала графиня. – Булочки спрятаны в моей кровати. Завтра я отнесу их в город – к аптекарю или к кому-нибудь еще, кто сможет проверить их.
– Я наблюдала, как Уэкленд готовил сегодня днем эти булочки. В его поведении не было решительно ничего такого, что дало бы основание предположить, будто с булочками что-то неладно. Но он действительно здорово разволновался, когда у Пайп случился приступ. А может, она изобразила припадок, чтобы выманить всех из столовой, пока яд будет действовать?
– Этот замок кишит весьма странными людьми. Подвыпившая леди Уиппингем, казалось, ничуть не огорчилась, что зазноба ее мужа встретила такой конец. Более того, она улыбалась, когда девушку уносили. Но с другой стороны, она получила записку с угрозой. – Графиня пошарила под столом в поисках сумки Изабеллы Мердо-Мактавиш. – Я видела, как другая женщина складывала свою еду в сумку. Она, должно быть, знала, что есть ее нельзя.
– Если подумать, сегодня вечером все были какие-то нервные, словно знали – что-то случится.
– Возможно, и другие получили записки с угрозами. Но кто чему верит в этом ужасном месте?
– Я бы не доверяла никому из них, миледи. – Элпью тоже пошарила под столом. – Посмотрим, что мне удастся выведать завтра в городе. А вдруг, оказавшись там, я найду способ заработать достаточно для нашего переезда до Кале.
– Я так готова идти туда пешком, – отозвалась графиня. – Голая и босая.
– Я тоже. А как же Вирджиния? Ее мы тоже заберем?
– Девушка хочет остаться. – Графиня вздохнула. – Раз так, оставим ее здесь. В конце концов, нам оплатили только наши расходы.
– Да и то все отняли бандиты.
– Кроме того, сдается мне, что эта неприятная миссис Фрэнклин-Грин прекрасно знала, что отправляет в пожизненное изгнание не только свою приемную дочь, но и нас с тобой.
– Мы вернемся домой. – Элпью содрогнулась. – Найдем способ.
– Я напишу о здешних персонажах, Элпью. Возможно, в городе есть печатник, который поместит мой материал в местной газете.
– Я уже написала! – Элпью сунула руку за корсаж и вытащила листок бумаги. – Вот… я побоялась оставить его в спальне для слуг. Там все роются в вещах друг у друга.
Графиня взяла мятый листок и сунула в карман.
– Постараюсь продать его завтра.
– На случай, если нам не удастся встретиться еще раз, мадам, давайте наметим побег на завтрашнюю ночь. Встретимся внизу, у главной лестницы, и улизнем.
Дверь распахнулась, и в комнату проник свет свечи. Компаньонки не услышали звука приближающихся шагов.
– Ага! – Свечу держала леди Прюд, ее тень плясала на деревянной стенной панели. – Что тут за заговор? – Волосы ее были убраны под чепец, поверх ночной рубашки она закуталась в бархатный халат. – Говорят, что преступника неизбежно тянет на место преступления.
– Ничего подобного. – Поднявшись, графиня посмотрела леди Прюд прямо в глаза. – Мы обе так ошеломлены сегодняшним происшествием, что нам захотелось поговорить. Несмотря на здешние иерархические правила, леди Прюд, Элпью для меня больше чем служанка. Она моя подруга и наперсница. Мне нужно было поговорить с ней.
Леди Прюд окинула женщин взглядом с головы до ног.
– Возможно, я поверю вам на слово, графиня. – Она подняла свечу повыше. – Немедленно возвращайтесь в свои постели. Завтра всех ждет длинный день. Придется немедленно начать подготовку к похоронам Аурелии.
– Почему такая спешка? – уходя, поинтересовалась графиня.
– Стоит жаркая погода, мадам. Нецелесообразно оставлять тело непогребенным.
– Вам известны результаты исследования доктора Стикуорта?
– Да, графиня. – Леди Прюд взяла Элпью за руку. – Девушка умерла от апоплексии. Как и предполагал доктор.
Прежде чем разойтись, графиня и Элпью обменялись взглядами. Обе поняли, что леди Прюд лжет.
Придя к себе, графиня опустилась на кровать, глубоко вздохнула и легла.
– Ужасно, правда? Эта история так отвратительна, что не поддается описанию.
Графиня резко села.
Леди Мердо-Мактавиш высекла огонь своей трутницей и зажгла свечку.
– Простите, если напугала вас, графиня. Я не могла уснуть и решила прийти к вам поговорить.
– Э… да, – пробормотала графиня.
– Где вы были в столь поздний час?
– Я была… – Графиня поискала убедительное объяснение. – Ходила в клозет.
– Но стул-клозет есть и в комнате.
– Знаю, но предпочитаю не портить воздух ночью.
– Со мной творится то же самое. Особенно когда случаются потрясения. – Леди Мердо-Мактавиш наклонилась вперед. – Графиня, Вирджиния рассказала мне о ваших успехах в Лондоне. Очевидно, у вас накопился определенный опыт по части выслеживания преступников. Уверена, вы уже составили свое мнение. Вы действительно считаете, что Аурелию отравили?
Графиня решила придерживаться официальной линии.
– Нет. Я предполагаю, что это удар.
– Но вы сказали…
– Я ничего не смыслю в медицине. Однако перед обедом столько толковали об отравлениях, случавшихся здесь в прошлом, что у меня разыгралось воображение.
– Думаю, вы правы. Прежде всего, где тут раздобыть яд? – Изабелла Мердо-Мактавиш пожала плечами. – После всех тех случаев никто из замка не пошел бы теперь в город к торговке ядами. Gens d'arme [25]25
Жандармы (фр.)
[Закрыть] обыскали жилище этой женщины и взяли книжку с именами. Все, кто в ней значился, были арестованы, и большинство из них казнены. Никто не станет снова так рисковать.
– Значит, вы, Изабелла, находились здесь, когда произошла последняя серия отравлений?
– Конечно, нет. – Леди Мердо-Мактавиш рассмеялась. – Это случилось во времена пребывания в Сен-Жермене французского двора. Главной виновницей тех событий была любовница короля Людовика. Приворотные зелья, устранение соперниц – ну, вы знаете эти истории. Почти невероятные по своим перипетиям и поворотам. Нам, писателям, со своими фантазиями не угнаться за ними. – «Нам, писателям»! Графиня поморщилась. Возможно, предпочтительнее поговорить об убийстве, чем о леди Мердо-Мактавиш и ее сочинениях. – Я знала, что это произойдет, – продолжила Изабелла. – Я получила записку.
– «Я нанесу удар сегодня вечером»? – спросила графиня.
– А откуда вы?…
– Вы не единственная, кто получил такое послание, леди Мердо-Мактавиш. – Графине захотелось узнать побольше. – Кто, по-вашему, написал ее?
– Это невозможно сказать. – Изабелла откинулась на стуле. Графиня заподозрила, что ее собеседница не желает углубляться в данную тему. – Записки подбрасывают постоянно. Здесь плетут столько интриг.
– Все получают их?
– Мне годами подбрасывают записки. Они анонимны, но с таким же успехом могут быть и подписаны. Однако на прошлой неделе записки изменились. И почерк, и стиль иные. Уверена, их писал другой человек.
Графиня, естественно, задалась вопросом, не о шантаже ли говорит Изабелла.
– Полагаете, что все эти сложности связаны с любовными интригами? Судя по впечатлениям одного-единственного дня, проведенного мною в замке, здешние обитатели не слишком жалуют друг друга.
– Да нет, они любят друг друга, только скрывают это. Все любовные связи, даже невинный флирт, строго запрещены в этой унылой обители. Хотя, по-моему, во всем царстве Купидона нет места более прекрасного, опасного и вдохновляющего, чем этот замок с печальными людьми, живущими в нем. – Изабелла Мердо-Мактавиш вздохнула. – Вы считаете, это Люси Уиппингем убила девушку за то, что та заигрывала с ее мужем?
– Я считаю, что мы должны предоставить решать это местным властям. – Графиня не хотела ни во что впутываться. Если день пройдет без происшествий, завтра к этому времени она уже будет в пути. Графиня забралась под одеяло.
– Леди Прюд говорит, что ваша пьеса называлась «Последнее дыхание любви».
– Верно, – хмыкнула графиня, поудобнее пристраивая голову на подушке. – «Последнее дыхание любви».
– Жаль, что мы тогда не были знакомы, так как, думаю, с другим названием ее судьба сложилась бы удачнее. Я бы предложила что-нибудь более возвышенное…
– Ночь уже почти пронеслась, Изабелла. Вы не устали?
– Пронеслась! Вот нужное слово. «Унесенные ветром». В этом названии так и слышится успех.
Графиня повернулась на бок. «Унесенные ветром», скажет тоже! Жаль, что Изабелла Мердо-Мактавиш не поняла намека и сама не унеслась с ветром. Понятно, почему ее так ни разу и не издали. Графиня от души зевнула.
– Ах, а меня зовет Морфей! – Она повернулась на спину. – Простите, Изабелла, но я внезапно почувствовала непреодолимую усталость.
Но Изабелла продолжала, не обращая на нее внимания:
– Насколько я понимаю, вы, графиня, пишете вдухе «Великого Кира»: romans a clef [26]26
«Артамен, или Великий Кир» (1649-1653) – роман французской писательницы Мадлен де Скюдери; здесь – мистические романы.
[Закрыть], скандальные листки и тому подобное. Я и сама подумывала обратиться к этому жанру литературы, но, кажется, эта волна идет на спад. Уверена, будущее за сказкой. Я иду по освященным стопам месье Перро и мадам Д'Олнуа. – Графиня притворно захрапела. Неужели эта женщина будет бубнить всю ночь? – Кот в сапогах, Мальчик-с-Пальчик, Золушка, Красная Шапочка, Синяя птица… Я планирую побродить по лесам и порасспросить старух, живущих в покосившихся хижинах в лесной глуши, компанию которым составляют лишь крысы, кошки да белки, пока не соберу свою коллекцию народных сказок. Возможно, однажды и вы присоединитесь ко мне…
К своему бесконечному удовольствию, графиня ощутила, что плавно погружается в сон.
Элпью встала на рассвете, чтобы растопить кухонный очаг. Вскоре после этого громоподобный стук в дверь возвестил о прибытии целой повозки с беженцами. Элпью вздохнула с облегчением, когда на место у вертела Уэкленд определил угрюмого юнца.
– Лорд Уэкленд, сэр, – собралась с духом Элпью, – раз Пайп все еще больна, а на рынке необходимо закупить кое-какие продукты, может, я подменю ее?
– Чепуха, женщина! – фыркнул шеф-повар. – Ты не говоришь по-французски, у тебя нет опыта.
– Это не так, сэр. Я делала покупки для герцогини де Пигаль.
Уэкленд поднял бровь.
– Для Олимпии Пигаль? Любимицы французского и английского дворов? Да ей, наверное, лет сто.
– Для Олимпии Афины Монтелимар, герцогини де Пигаль. – Элпью вытаращила глаза. На самом деле она только один раз сходила для герцогини на сент-джеймсский рынок, но он-то откуда ее знает? – И ей, я думаю, лет шестьдесят пять, сэр. Хотя некоторым из своих молодых поклонников она называет число «тридцать».
– Как там она? – Уэкленд многозначительно улыбнулся. – Все та же эксцентричная Олимпия?
– В основном – да, сэр. На заре в мужском платье упражняется на шпагах, ее лондонский дом не отличишь от зверинца, ночи напролет играет в азартные игры, постоянно носит расшитую блестками маску…
– Ну ладно, мистрис Элпью. – Уэкленд обвел взглядом таращившихся на них новеньких. – Эй, вы, все за дело, если хотите заработать еду. А вам я дам список. Сбивайте цену на сколько сможете, и пусть все доставляют прямо в замок. Сейчас шесть. Я буду ждать начала доставки с восьми часов.
Когда графиня проснулась, леди Мердо-Мактавиш спала на второй кровати. Получив такой шанс, леди Анастасия запихала булочки в свой ридикюль и выскользнула из комнаты. Она собиралась пойти в город, чтобы провести до побега поменьше времени в обществе этих неприятных людей. Положив в сумку перо, чернильницу и бумагу, она стала выбираться из замка.
– Графиня, вы хорошо спали? – Герцогиня де Шарм схватила леди Анастасию за локоть, когда та вышла на парковую лужайку. – Мы с мужем всю ночь в тревоге ворочались с боку на бок.
– Понимаю, об этом деле даже страшно подумать. – И, не позволив вовлечь себя в очередные домыслы о том, кто бы мог это сделать, леди Анастасия перехватила у герцогини инициативу. – Я еще не имела удовольствия познакомиться с вашим мужем.
– Месье герцог проводит большую часть времени в Версале. Два короля живут так близко друг от друга, но очевидно, для него, как для француза, куда полезнее снискать милость собственного монарха. – Она понизила голос. – Следует добавить: обхаживать короля, который на самом деле имеет трон.
– А его величество король Яков никогда не удостаивает своим появлением наш этаж?
– Нет, кроме тех случаев, когда король Франции наносит нам визит. Насколько я знаю, король Яков проводит время в основном со своими детьми или в молитвах, – ответила герцогиня. – Со времени разгромной ирландской эпопеи на речке Войн, похода на Огрим… – Она перекрестилась. – Вы когда-нибудь встречались с королем Вильгельмом, узурпатором?
– Сама я голландцев не люблю, но действительно встречалась однажды с королем Вильгельмом, и он показался мне довольно приятным, хотя невысоким.
– Приятным, да. – Герцогиня понимающе кивнула. – Мне говорили то же самое. Вы идете в город?
– Да вот решила пройтись по магазинам. – Графиня надеялась, что теперь эта женщина отстанет от нее. У леди Анастасии были в городе дела, и в спутнице она не нуждалась. – По воспоминаниям детства, когда моя семья жила здесь во время того изгнания, у меня сохранилось очень смутное представление о Сен-Жермене.
– Тогда я прогуляюсь с вами. – Герцогиня взяла графиню под руку. – Сама я была слишком мала, чтобы быть беженкой в годы Республики, но мои родители, разумеется… – Она наклонилась к графине и тихо продолжила: – Почему эту девушку похоронили в такой спешке?
Опять они вернулись к смерти несчастной Аурелии, но графине не хотелось высказывать определенное мнение.
– Я не знаю местных обычаев…
– Ее похоронили сегодня утром, еще до рассвета, отслужив кратчайшую службу, и всем нам запрещено об этом говорить. Лично я полагаю, что ее отравили. – Герцогиня стиснула руку своей спутницы и повела ее через оживленную улицу к центру города. – А вы, графиня, положа руку на сердце?
Путь женщинам пересекло стадо гусей; птицы шествовали, переваливаясь с боку на бок и гогоча, их подгонял хворостиной мальчишка в белой куртке.
– Это может быть все, что угодно, – ответила графиня, обходя дымящуюся кучку конского навоза. – В области медицины я не специалист.
– Уверена, в любом случае действие было преднамеренным. Кстати, вчера днем я получила записку… – Еще одна! Неужели все женщины в этом замке получили по записке? – Мое предположение, графиня, заключается в следующем: я считаю, что кто-то из живущих в замке – и я могла бы добавить, кто-то из нашего круга – купил яд и отправил бедную девочку на тот свет.
Жизнь в городе бурлила. По Приходской улице катили фургоны, груженные бочками с вином, тюками сена и корзинами с овощами.
– Согласна, во всем этом деле есть нечто очень неприятное. А родные Аурелии? Что они думают об этом?
– В том-то и дело. – Герцогиня оглянулась, словно опасаясь, что их подслушают. – Она была сиротой.
На главную улицу свернул фермер, гнавший перед собой дюжину овец. Графиня посторонилась, чтобы животные не сбили ее с ног, запутавшись в складках платья.
– И все же, по-моему, нет причин притворяться, будто ее и не существовало.
– Да, но понимаете, графиня, Стикуорт и другие мужчины считают, что известие об отравлении не должно достигнуть Версаля. Ибо в противном случае суд будет скорым и неправым. Кого-нибудь обезглавят или сожгут, и всех нас отправят восвояси. Людовику уже надоели английские бунтовщики. Он ищет только повода для высылки. И отравление станет тем самым предлогом, которого он ждет.
– Выслать англичан? Но куда? Люси Уиппингем сказала мне, что в Англии нам нечего рассчитывать на теплый прием.
– Да, домой мы вернуться не можем. У нас не будет постоянного места жительства, и нам придется стать странниками, переезжать из страны в страну, умоляя о милосердии, рассчитывая на тех, кто не поддерживает короля Вильгельма.
– Но с вами-то все будет в порядке, герцогиня. Вы ведь замужем за французом.
– Теперешняя жизнь при дворе разительно отличается от прежней. – Графиня возблагодарила Бога, что скоро покинет это место. – Леди Прюд, например, начисто лишена обаяния. Очень мужеподобна. Ей бы усы, из нее получился бы потрясающий кавалер.
– Она на свой лад поддерживает в замке порядок. Франция мне нравится, но я бы с радостью вернулась домой… при любом короле на английском троне. – Герцогиня пробиралась вдоль ряда бродячих торговок, продающих тесьму и галуны. – Только когда видишь, какую безвкусицу выдают в наши дни за ленты, начинаешь скучать по французским гугенотам. Наверное, в Лондоне теперь все завалено их чудесными шелковыми изделиями. – Остановившись, она порылась в товарах, разложенных на прилавке. – Странно, не правда ли? По прихоти двух королей тысячи французов-протестантов были изгнаны в Англию, а тысячи англичан-католиков – во Францию. – Герцогиня двинулась дальше, пробираясь через толчею уличного рынка. – Мне кажется, англичанам повезло больше, так как французы великолепные повара и превосходят нас по части моды. Тогда как мы, англичане, на что мы годны?
– Вы… вы недавно здесь? – Проходившая мимо женщина, вся в черном, схватила графиню за рукав. – Вы не могли бы выделить мне пенсию? Я бедная вдова, и у меня кончились деньги…
– Благодарю вас, мадам Гарднер. – Герцогиня отцепила пальцы женщины. – У графини с деньгами не лучше, чем у вас. – И она повела леди Анастасию прочь. – Извините, графиня. Несчастная женщина у всех просит деньги. Она уже десять лет носит этот траур. Да, она бедна, это правда, но живет не хуже многих других.
– Нет ли тут поблизости аптеки? – Графиня рассматривала вывески магазинов, выискивая голову Галена или единорога. Она сожалела о той минуте, когда согласилась приехать сюда, и радовалась, что вскоре отсюда уедет. – Мне нужно кое-что купить.
– Полагаю, на самом деле вы ищете старую мамашу Ле-Саж? – Герцогиня поджала губки и испытующе посмотрела на свою спутницу. – Опытную помощницу в тайных делах.
– Понятия не имею, о ком вы говорите. – Графиня постаралась изобразить простодушие, но лишь размазала краску для ресниц до самых бровей.
– О торговке ядами. Ее лавочка вон там. – Герцогиня указала на темную дверь в углублении. – Я видела, как вчера вечером вы собирали со стола булочки.
– Я проголодалась. – Графиня невинно улыбнулась. – Люблю пожевать в постели.
– Ну да, конечно. – Герцогиня снова поджала губы, и леди Анастасия заметила, какие они пухлые и яркие. Какая все же необычная внешность у этой женщины – маленький красный рот и большой крючковатый нос. – А мне нужна снотворная настойка из болиголова. Идите же, я никому не скажу, но вы должны сообщить мне о том, что выясните. Если среди нас разгуливает отравитель, я хочу об этом знать. – Подобрав юбки, герцогиня повернулась и смешалась с толпой, крикнув напоследок: – Удачи вам, графиня!