Текст книги "Тщеславная мачеха"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Доктор отделился от группы и покинул салон.

– Не говорите глупостей. Дайте девушке позабавиться с ним. Это будет весело. – Леди Уиппингем толкнула графиню локтем в бок, хмыкнула и подбоченилась. – Возможно, мой дражайший супруг пытается завербовать прелестную юную девицу в ряды сосальщиц. – Она осушила свой бокал и расхохоталась.

– Простите? – Графиня отвлеклась, размышляя о том, как без промедления покинуть это жуткое место.

– Пока не стану объяснять вам то, что связано с моим мужем и жеванием, но, кажется, он действительно хорошо платит. Немало местных женщин предлагали ему свои услуги. Я пробовала, но это не по мне. – Она снова ткнула графиню локтем в ребра. – Уверена, он получит достойную отповедь, если попытается привлечь к этому вашу протеже. Но, графиня, как только Уиппингем услышит о том, что вы нуждаетесь в деньгах, не сомневаюсь, он и вам предложит пожевать.

С помощью большой плоской железной лопаты Уэкленд достал из печи дюжину или даже больше булочек и высыпал их на стол, чтобы остывали.

Как только он отвернулся, Пайп осторожно протянула руку и, схватив одну из булочек, сунула ее в карман.

– Могу я поговорить с вами, лорд Уэкленд? – На пороге стоял доктор Стикуорт.

Уэкленд отрывисто бросил несколько новых распоряжений, одернул камзол, поправил парик и подошел к доктору, который уселся на скамью у очага.

Элпью, стоя на четвереньках, орудовала метелкой.

– Были предостерегающие письма, – сообщил доктор. – Я точно не знаю, кто получил их, но, полагаю, нынешней ночью что-то произойдет.

– А мне-то что до этого? – Уэкленд пошевелил булавку у себя на лацкане и оглядел кухню. – Вы же видите, как я занят.

– Речь не о том. – Доктор не сводил глаз с булавки на лацкане. – Смертельная угроза. Отравление.

– Не приходите ко мне с этими глупостями. – Шеф-повар топнул ногой. – В моей кухне работа налажена отлично. Отсюда не поступит отравленной еды. Я абсолютно уверен в этом, поэтому готов отведать любое блюдо прямо на ваших глазах. Желаете понаблюдать?

– Я говорю о том, что слышал. – Доктор пожал плечами. – Эта новая девушка, Аурелия, получила одно из писем с угрозами.

– Ни слова больше. Я разберусь с ней. Она возмутительница спокойствия. Поверьте мне, леди Прюд удалит ее раньше, чем та причинит новые неприятности.

– Давай помогу! – Пайп опустилась на колени рядом с Элпью. – О чем они говорят? Тебе слышно?

Элпью стукнула метелкой по сковородке, создавая шум.

– Что-то про яд!

– Хватит сплетничать, Пайп, – позвал ее Уэкленд, проводив доктора до дверей кухни. – Принеси красное вино, поставь бутылки на поднос и отнеси во вторую гостиную.

Элпью заметила, что, собирая бутылки, Пайп из одной сделала щедрый глоток.

– А теперь, Элпью, уложим эти овощи на блюдо. Полагаю, ты сумеешь достойно украсить блюда?

Элпью посмотрела на плошки, расставленные на столе: петрушка, петушиные гребешки, ломтики моркови, нарезанные кружочками лимоны и помидоры.

Пройдя совсем рядом с Элпью, Пайп шепнула ей:

– Не клади помидоры. Мы их сами съедим, когда уйдет этот скупердяй.

Элпью стала через равные промежутки раскладывать по блюдам поразительно розовые петушиные гребешки и ломтики морковки, потом окружила их веточками петрушки.

Если речь идет о яде, нужно срочно сообщить об этом графине. Элпью положила желтый кружок лимона в центр самого большого блюда и, увидев, что Уэкленд наблюдает за ней и плошками, запустила пальцы в помидоры, якобы собираясь использовать и их.

К изумлению Элпью, ее пальцы наткнулись на дне плошки на предмет, ничуть не похожий на помидор. Она подождала, пока Уэкленд, отвернувшись, займется чем-то другим, и вытащила предмет.

Это было кольцо. Золотое, с рубином.

Стол накрыли в соседней комнате, и Пайп расставляла на нем блюда с дымящимися кушаньями. Рот графини наполнился слюной, яства пахли восхитительно.

– Вы предпочитаете мясо или рыбу? – прошептала леди Мердо-Мактавиш. – Или скучаете по засахаренным фруктам и пудингам?

– По всему. – Графиня облизнула губы; яства выглядели великолепно. – Люблю поесть. Но сейчас аппетит у меня испорчен.

– Что так?

– Беспокоюсь о моей дорогой Элпью. Леди Прюд увела Элпью сегодня днем, и я понятия не имею, где ее искать. – Графиня не хотела признаваться, что настоящей причиной беспокойства была новость о том, что они оказались в Сен-Жермене в западне.

Вошла Пайп с подносом, уставленным винными бутылками, разместила его на столике в углу и направилась к двери.

– Спросите эту служанку-ирландку, когда она войдет в следующий раз. Она служила у Уиппингемов. Уверена, вашу Элпью отправили на кухню, как и ее.

– А что случилось с теми французами, которые были здесь до этого? – Графиня топталась рядом с пустым креслом. – Я думала, они пришли сюда поесть.

– Видимо, передумали. – Леди Уиппингем проследовала к столику в углу и налила себе бокал вина. – Да все равно, надутые ослы. – Люси Уиппингем поймала взгляд мадемуазель Смит, которая вместе с Аурелией изучала этикетки на бутылках, и добавила: – Хотя мы должны быть благодарны маркизу де Бешамелю за то, что он периодически ставит на нас опыты.

Мадемуазель Смит с улыбкой повернулась.

– Маркиз – тяжелый человек, мадам. Я согласна с вами, что он ведет себя не самым лучшим образом, но на кухне он гений.

– Говорят, он и деньги вкладывает. – Люси Уиппингем снова опустилась в свое кресло и заговорила громче: – По-моему, они с моим мужем заключили тайное соглашение. – Лорд Уиппингем бросил на жену злобный взгляд. – Одному Богу известно, чем они там занимаются за закрытыми дверями. Но иногда я спрашиваю себя, есть ли что-нибудь, в чем мой муж не принимает участия? – Она уткнулась в свой бокал.

Графиня посмотрела на Вирджинию. Несносная девчонка по-прежнему болтала с мужем Люси. Графиня задумалась. Неужели ей нравятся мужчины среднего возраста? Стой минуты, как Вирджиния начала флиртовать с Уиппингемом, она так повеселела. Какой секрет знает этот неопрятный толстяк, если заставляет столь юную особу беспрестанно улыбаться?

– Милорд, супруг мой, – визгливо крикнула Люси Уиппингем, – переходите уже к сути дела, дорогой. Разве вы ничего не хотите сунуть в этот милый девичий ротик? – Она икнула и, пошатываясь, двинулась к обеденному столу, но на ходу обернулась к графине и подмигнула ей. – Куда угодно, только не в то место, которое для этого предназначено!

Тут главные двери распахнулись, и в комнату вошла леди Прюд, сопровождаемая маленьким пажом; дверь для нее придерживали два дворцовых стражника. Все разговоры смолкли.

– Вот идет гнусная старая сука, – пробормотала в свой бокал леди Уиппингем, прежде чем дрожащей рукой поднять его, приветствуя леди Прюд. – Подготовили очередную основательную проповедь для нашей очаровательной новой гостьи, миледи Прюд? Надеюсь, у вас наготове образцовое жизнеописание какого-нибудь святого страдальца, чтобы предостеречь ее от связи с моим мужем.

– In nomine Patris… – не обращая внимания на Люси Уиппингем, леди Прюд перекрестилась, – Filii et Spiritus Sancti, amen [22]22
  Во имя Отца… и Сына, и Святого Духа, аминь (лат.)


[Закрыть].

Опустив голову, графиня слушала привычные молитвы, в то же время наблюдая за окружающими. Вирджиния усмехалась, лорд Уиппингем принял скромный вид, а леди Мердо-Мактавиш казалась глубоко погруженной в молитву. На протяжении всех молитв леди Уиппингем, покачиваясь, не сводила глаз с Вирджинии, потом круто развернулась и первой оказалась у стола с едой.

Мадемуазель Смит, пристроившись рядом с Люси Уиппингем, накладывала еду себе на тарелку.

Леди Прюд посмотрела туда, где должна была сидеть графиня.

– У вас нет своего столового прибора, мадам?

– Пусть воспользуется моим, – сказала Аурелия. – Я буду есть пальцами, как французский король.

– Ничего подобного вы не сделаете, – заявила леди Прюд, хлопнув по столу ладонью, чтобы помешать передаче футляра. – Это английский двор. Держите свой прибор при себе, а для графини мы сейчас принесем. – Она кивнула мадемуазель Смит. – Сбегайте, пожалуйста, на кухню и попросите у лорда Уэкленда столовый прибор для леди Эшби де ла Зуш.

Девушка удалилась.

Графиня решила, что лучше иметь мисс Браун в числе друзей, а не врагов.

– Вы здесь с самого рождения, мисс Браун?

– С трех лет, – ответила та.

– Значит, вы и образование здесь получили?

– В L'Ordre de les Filles de la Vierge. – Девушка просияла и оглядела стол. – В ордене дочерей Богоматери.

Поднявшись, она пошла за едой.

Изабелла Мердо-Мактавиш наклонилась к графине:

– Здесь есть несколько потрясающих монастырей, где девушки из обедневших семей могут получить великолепное образование.

Графиня смотрела на юную особу, аккуратно наполнявшую свою тарелку, надеясь, что ничем не прогневала ее; она казалась такой уверенной в себе. Более того, девушка как будто испытывала необычайную радость.

Леди Анастасия перевела взгляд на свою подопечную, мрачную и всем недовольную по сравнению с мисс Браун. Вирджиния была явно намерена обзавестись врагами. Люси Уиппингем уже невзлюбила ее, не нравилось поведение девушки и леди Прюд.

Графиня подозвала Вирджинию, похлопав по пустому креслу рядом с собой. Она заметила, что девушка, как и другие, держит в руке нож и двузубую вилку.

– Садись рядом, я с удовольствием послушаю о приключениях в твой первый день в Сен-Жермене.

– Я сяду где захочу, спасибо, мадам. Вы не моя мать, графиня, и теперь, когда у вас нет своих денег и вы зависите от меня, вы не более чем моя служанка. И как таковой я приказываю вам оставить меня в покое и не совать нос в мои дела.

– Получили? – С наполненной тарелкой леди Уиппингем тяжело опустилась в кресло, которое графиня придерживала для Вирджинии. – Я знала, что она избалованная девчонка! Вы лишитесь работы, графиня, если попытаетесь контролировать ее. А что до вас, мой дорогой муженек, она отрежет вам яички ради увесистого кошелька, прежде чем вы успеете произнести «детка».

– Соблюдайте приличия, леди Уиппингем, – прошипела леди Прюд. – А что касается вас, дерзкая девица, то вам придется извиниться перед леди Эшби де ла Зуш и за ужином вы сядете рядом со мной. Должна заметить, мисс Фрэнклин-Грин, что, несмотря на деньги вашей мачехи, я могу выгнать вас из замка в любой момент. Насколько я понимаю, графиня – ваша наставница и обязана препятствовать вашему общению с неподходящими людьми. Предполагаю, лорд Уиппингем, вы один из таких неподходящих людей, поэтому приказываю вам в дальнейшем держаться на почтительном расстоянии от мисс Фрэнклин-Грин.

– Я не потерплю, чтобы ты, высохшая старая ведьма, указывала мне, что делать! – Лорд Уиппингем залпом осушил свой бокал.

– Как вам угодно, сударь. Но напомню, что, как и все мы, вы зависите от пенсиона, великодушно назначенного вам его величеством королем Яковом здесь, в Сен-Жермене. Он, в свою очередь, зависит от пенсии, предоставленной ему его величеством королем Людовиком. Я в дружеских отношениях с обоими монархами и очень уважаема ими, тогда как вы и ваши жалкие прожекты – посмешище для обоих дворов. – Она села и развернула салфетку. – А теперь предлагаю вам приняться за еду, пока вас здесь кормят.

Лорд Уиппингем молча направился за своим прибором к столику в углу. Его жена фыркнула, когда он проходил за ее креслом.

Графине не терпелось добраться до бумаги и пера и записать все происшедшее. Леди Анастасия не сомневалась: чета Кью будет очень ею довольна. Кроме того, уговорив услужливую и очаровательную мадемуазель Смит, владеющую французским языком, она отошлет французский перевод своей статьи в «Галантный Меркурий» [23]23
  Популярный журнал того времени, предлагавший читателям хронику, рецензии, эссе и т. п.


[Закрыть] и прославится в Париже. Тогда у нее окажется достаточно денег, чтобы выбраться из этого царства ханжества, подальше от этих скучных лицемеров с их мелкими, пустыми страстями и соперничеством.

Вернувшись в кухню, Пайп состроила Элпью гримаску.

– Сегодня ужин проходит бурно. Даже здесь слышны громкие голоса. – Она уселась на скамью. – Где старый зануда? Конюхов гоняет?

Элпью покачала головой. Уэкленд ставил в кладовой банки с приправами.

– Так, сейчас закусим… – Пайп посмотрела на помидоры и подмигнула Элпью. Потом взяла несколько ломтиков и положила в рот. Элпью наблюдала, гадая, удалось ли девушке между делом отправить в рот и кольцо.

В кухне появился Уэкленд.

Пайп наклонилась и начала завязывать шнурок на ботинке.

– Некогда рассиживаться, Пайп, – проворчал Уэкленд. – Раз уж Элпью так много трудилась в свой первый день, будь добра, покажи ей, как правильно вычистить за собой очаг. Он очень грязный.

– Столовый прибор, пожалуйста, – попросила с порога Леонора Смит. – Для престарелой английской леди с шелушащимися белилами и рыжей белкой на голове вместо парика.

– Оставьте ваши шуточки, мисс. – Элпью поморщилась. Ей не нравилось, когда над графиней смеялись. Она схватила нож и вилку. – Отнести их, лорд Уэкленд? Эта непочтительная девчонка говорит о моей госпоже.

– Ни в коем случае. – Он выхватил приборы у Элпью и передал девушке. – А теперь бегите, мадемуазель Смит. – Шеф-повар повернулся к Пайп: – Не стой разинув рот. Покажи Элпью, что делать, а потом, будь любезна, неси следующий поднос.

Пайп мысленно застонала и подошла к очагу. Обе женщины опустились перед ним на колени.

– Мадемуазель Смит? – шепотом спросила Элпью. – Что это за имя?

– Ты должна собрать все это… – Пайп медленно указала на металлические вертела, крюки и висевшие на них котелки, бормоча тем временем: – Здесь очень много людей родом из Англии. Во времена Кромвеля они бежали сюда тысячами, а потом еще, когда сюда прибыл его величество. И повсюду они оставляли своих отпрысков. – Пайп кашлянула. – А когда они остынут во дворе, нужно их вымыть и убрать… на место.

– Где ее место в здешней иерархии? – Элпью возила метелкой в углу очага.

– Между нами и ими. Она числится прислугой, поэтому спит на нашем этаже, но отличается от других, поскольку, без сомнения, Смит – дочка какого-то аристократа, отдавшего свою жизнь в битве за короля или что-то в этом роде. Однако как переводчицу ее могут вызвать в любое место; иногда она даже работает на втором этаже. Смит – своего рода Прюд, только рангом пониже. – Пайп хихикнула, и Элпью тоже засмеялась. Когда Элпью отложила в сторону метелку, Пайп глубоко вдохнула и вдруг сильно побледнела. – Образование у нее хорошее… если пребывание во французском монастыре со смехотворным названием «Дочери Богоматери» можно назвать образованием. Чаще всего эти заведения – публичные дома с монахинями. – Она снова повысила голос. – А пока ждешь, вымети решетку, чтобы огонь наверняка… – Пайп уронила метелку и схватилась за грудь. Глаза ее закатились, и она рухнула на пол, ударившись головой о каменные плиты пола.

Элпью, как была на коленях, подползла к ней и попыталась ослабить шнуровку корсажа. По телу Пайп пробежала судорога, изо рта пошла пена.

– Чем ты тут занимаешься, женщина? – Уэкленд наклонился над подергивающимся телом Пайп. – Если она не в состоянии, Элпью, тогда ты должна отнести поднос с тушеными овощами.

– Но, сэр… – Элпью уставилась на Пайп. Совсем недавно она слышала, как Уэкленд разговаривал о ядах, и вот теперь ведет себя как ни в чем не бывало. – Ей плохо!

– Плохо! – Уэкленддал Элпью подзатыльник. – Я не потерплю разговоров о болезни в своей кухне. – Элпью повернулась, собираясь дать Уэкленду ответную пощечину, когда увидела, что он и сам побледнел и затрясся. – Через минуту… или две… – Он задыхался. – Девушке станет лучше. А теперь неси поднос в столовую.

– Но…

– Я с этим справлюсь. Оставь меня.

– Но я не знаю, куда идти. – Элпью в нерешительности топталась на месте. Стремительные перемены настроений шеф-повара встревожили ее. – Лучше уж я останусь с Пайп.

– Не твое дело отдавать приказы в моей кухне! – Побелевший и слегка пошатывающийся Уэкленд одной рукой указал на дверь, другой ослабил галстук. – Я сказал – оставь меня.

– Я нахожу, что Франция по-прежнему великолепное место для самых утонченных наслаждений жизни, – изрекла графиня, уплетая пирог с курицей и свининой. – Я была здесь в юности, во время господства у нас дома пуритан. Я так отчетливо все помню. Какая это веселая и яркая страна, здесь живешь полной жизнью. Должна сказать, что я с нетерпением ожидаю балов и маскарадов, праздников и фейерверков.

Леди Прюд выразила неодобрение.

Мадемуазель Смит положила себе еды и теперь, усевшись, поглощала ее со скромным видом.

– Разбежалась, – невнятно пробормотала леди Уиппингем. – Балов захотелось. Да пуританства здесь даже больше, чем в Англии при Кромвеле. – Она осушила бокал и налила себе еще вина.

– Это правда, что времена изменились, графиня. – Леди Мердо-Мактавиш вытерла губы. – Теперь у нас не много праздников. Но мы заменяем их чем можем. Сочиняем, музицируем…

– Что вы имеете в виду? – взревел лорд Уиппингем, положив вилку. – Да нам с рассвета до заката продыху не дают. Мы должны торчать в клубах и заниматься всякой скучищей, которая нам совсем неинтересна. Мы наблюдаем за игрой друг друга на бильярде, набиваемся в музыкальный салон в сотый раз послушать визгливое исполнение все той же арии. У нас есть наши увлечения: игра в карты, сочинение глупых историй, заучивание житий этих несчастных святых, создание… машин. Мы гуляем по парку и в лесу, мы пьем – кофе, чай, вино, всевозможные полынные и другие крепкие настойки, чтобы попытаться забыть, как мы несчастны…

– К вашему сведению, лорд Уиппингем, на следующей неделе для нас устраивают маскарад, – резко заметила Прюд. – Оба их величества прекрасно осведомлены о том, как необходимы скромные развлечения в печальной жизни изгнанников.

– О да, и маскарады! А если вы, как и я, не танцуете, то сидите себе и потейте позади личины горгульи или дикого животного, наблюдая за нескончаемой чередой увальней, выделывающих курбеты и нелепые коленца в бесконечном разнообразии танцев, пока не наступит кульминационный момент и мы всей толпой с угрюмым видом не выстроимся для кадрили. И только после этого нам наконец-то дозволят побаловаться единственным утешением в этом жутком месте – сном.

Графиня заметила, что под разглагольствования лорда Уиппингема Изабелла Мердо-Мактавиш методично складывала куски со своей тарелки в салфетку, лежавшую у нее на коленях.

– Чепуха! Не верьте ему, графиня. Мы счастливы здесь, – отрезала Прюд. – День каждого святого отмечается с особым стилем и размахом. Завтра, например, День святого апостола Иакова-младшего. И я уверена, что маскарад на будущей неделе доставит всем массу удовольствия.

Вошел доктор. Он придержал дверь для невзрачной маленькой женщины с крупным крючковатым носом и плаксивым красным ртом.

– Ах, боюсь, мы опять опоздали! – Доктор сел рядом с графиней. – Вы новенькая. Как мило! Как вам ужин? Кстати, меня зовут Стикуорт. Доктор Стикуорт.

Невзрачная дама села по другую сторону от него.

– Восхитителен. – Графиня заметила, что в другую дверь вошла с нагруженным подносом Элпью. Леди Анастасия взмахнула салфеткой, чтобы привлечь ее внимание, и увидела, что Элпью пытается сделать то же.

– Я практикую медицину в цивилизованной английской манере. Здесь же лечение напоминает скорее фантастическую разновидность колдовства, чем медицину в нашем привычном понимании; они применяют травы, диету и хирургию! Я же придерживаюсь доброй старой английской методы: клизмы, слабительное, потогонное, пиявки, банки, кровопускание. Ничего иноземного и неестественного.

Стикуорт подмигнул Аурелии. Покраснев, та одним глотком осушила свой бокал.

– Элпью! Простите, доктор… – Графиня устремила взор к столику в углу. – Это моя служанка Элпью. – Она понизила голос. – Ее у меня забрала сами знаете кто… – Она указала глазами на леди Прюд.

Доктор понимающе кивнул.

– Простите… – Элпью обратилась к Стикуорту: – Кажется, вы врач? Пайп вдруг стало плохо. Боюсь, ее отравили.

– Отравили? – громко повторила леди Уиппингем. – Вот это развлечение так развлечение, скажу я вам! Давненько у нас в Сен-Жермене никого не травили.

За столом воцарилась тишина – все положили вилки. Лорд Уиппингем, бледный как привидение, со скрежетом отодвинул свое кресло.

– Идемте, Стикуорт. – Схватив Элпью за руку, он направился к двери, ведущей в кухню. – Пайп, ты сказала? Поторопитесь, приятель.

– Возможно, маркиз был прав насчет картофеля. – Мадемуазель Смит последовала за Уиппингемом и Стикуортом. – Может, французы правы и он ядовит.

– Спаси нас, Боже, и помилуй! – Леди Мердо-Мактавиш тоже поднялась. Графиня заметила, как ловким движением она скинула полную еды салфетку в открытую сумку у своих ног, а ту осторожно задвинула ногой под стол, подальше с глаз, а затем пошла к двери. – Пайп отравлена! – причитала она. – Какой негодяй мог это сделать?

– Кто или что такое эта Пайп? – спросила Вирджиния, налегая на пирог. – И зачем кому-то понадобилось отравить ее?

– Она озорная ирландская девушка из числа прислуги, – ответила Аурелия, не прерывая трапезы. – Довольно дерзкая и забавная для служанки.

– Полагаю, мне стоит пойти и посмотреть, что с ней случилось. – Леди Прюд вытерла рот и медленно поднялась. Графиня обратила внимание, что руки у нее дрожат. – Скорее всего много шума из ничего.

– А я могу пойти? Я никогда не видела отравления. – Вирджиния присоединилась к леди Прюд, оставив за большим квадратным столом лишь графиню, леди Уиппингем, Аурелию и невзрачную носатую леди.

Графиня посмотрела на дверь. Если кто-то отравлен, она должна помочь. Или хотя бы пойти и осмотреться на месте.

– Не ходите за ними, – сказала леди с крючковатым носом. – Они всегда устраивают такой переполох, потому что развлечься им здесь нечем – разве что разыгрывать драмы.

– Пайп для лорда Уиппингема все равно что ребенок. А люди всегда тревожатся за детей. – Аурелия говорила спокойно, не поднимая взгляда от тарелки. – У вас есть дети, графиня?

– Мои пьесы, мои статьи… но детей в буквальном смысле слова – нет, никогда не было. – Графиня вздохнула, радуясь, что никогда не слышала поблизости топота маленьких ножек. – Но у меня есть Элпью. Она мне как дочь.

– А у вашего мужа есть дети?

– Если откровенно, то, полагаю, у него по ребенку во всех портах – отсюда и до Занзибара. Но мы уже много лет живем врозь, так что мне ничего об этом не известно.

Съев все, что было у нее на тарелке, Аурелия пошла к буфету за новой порцией.

– Вы жена доктора? – Графиня повернулась к маленькой женщине с крючковатым носом.

– Еще чего! – фыркнула леди Уиппингем. – Ее муж – это настоящее явление. Чтобы в него поверить, нужно увидеть его.

– Я герцогиня де Шарм. – Невзрачная женщина улыбнулась. – Мой муж – герцог де Шарм.

– Очаровательно! – Графиня вспомнила возбужденного, нетвердо державшегося на ногах денди с браслетами и серьгами. – Это же замечательно! – Леди Анастасия надеялась, что ее лицо не выдаст истинных чувств, однако рот у нее открылся так широко, что с подбородка отвалился кусок белил и упал на колени. – Вы замужем… за французом! – Растерявшись от смущения, графиня решила последовать за остальными на кухню. – Прошу, не сочтите меня невежливой, но я действительно должна посмотреть, не могу ли чем-нибудь помочь…

– От всех этих разговоров про отравление мне стало нехорошо, – заявила леди Уиппингем. От взора графини не ускользнуло, что лицо этой дамы покрылось потом, так что с уголков губ потекли тоненькие красные струйки помады.

– Вдохните поглубже, – посоветовала графиня, испугавшись, что Люси Уиппингем сейчас потеряет сознание. Она выхватила веер и стала обмахивать ее.

Кто-то потянул графиню за юбку. Леди Анастасия обернулась и оказалась лицом к лицу с Аурелией. Вцепившись в ее платье, та качнулась ей навстречу.

– О, мадам! О Господи! – Девушка ухватилась за стол, выпустив из рук свою тарелку и приборы, которые с грохотом упали на пол, и стала сползать с кресла. – О, графиня, помогите мне. – Белее полотна, с расширившимися глазами, Аурелия прижала руки к животу. – Боже мой! У меня внутри все горит. – Она снова вцепилась в платье графини. – Умоляю, помогите. О Боже, я умираю.

Графиня посмотрела на девушку. Лицо у нее было белое как полотно, а губы странного оттенка – фиолетовые, почти черные. Из-за припадка большие темные глаза Аурелии, казалось, ходили в глазницах ходуном.

– Не волнуйтесь. – Графиня смочила водой салфетку и обтерла несчастной лицо. – Возможно, страх в соединении с вином…

Аурелия сопротивлялась, дергаясь и хватая графиню за руки.

Леди Уиппингем как будто вполне оправилась и обмахивалась веером, когда Аурелия окончательно сползла на пол и затряслась в жестоких конвульсиях. Изо рта у нее пошла пена.

– Боже! – просипела леди Уиппингем. – Кто-то прикончил ее.

– На помощь! – Графиня побежала к двери за подмогой, но оглянулась на Аурелию – по телу девушки прошла судорога, и теперь она лежала неподвижно. – Герцогиня… приведите кого-нибудь…

Дрожащая герцогиня поднялась, но не смогла сделать ни шагу.

Губы Аурелии шевельнулись. Графиня наклонилась к ней. Умирающая едва слышно прошептала:

– Кухня Уэкленда…

Затем ее тело, сведенное судорогой, выгнулось дугой.

– Кухня, – снова пробормотала она и затихла.

Графиня приложила дрожащие пальцы к шее Аурелии, нащупывая пульс. Рот девушки приоткрылся, и из него хлынула зеленая жидкость.

– О нет, нет! – пролепетала леди Уиппингем. – О Господи, только не это! – Она вытащила из кармана клочок бумаги и бросила его на стол. – Письмо оказалось настоящим.

Графиня взяла обрывок бумаги. На нем нечетким почерком было написано: «Я нанесу удар сегодня вечером».