Текст книги "Прелестная воровка"
Автор книги: Фэйрин (Фей) Престон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Это точно... А я мог видеть вашу фотографию в газете?
– Маловероятно.
Она не стала вдаваться в подробности, но, насколько ей было известно, ее фотография ни разу не появлялась ни в одной газете. Она была не той личностью, чьи портреты украшают полосы газет.
Жюли с надеждой оглянулась на отца – может, он уже готов идти домой? Но куда там! Отец что-то с воодушевлением рассказывал, отчаянно жестикулируя, какой-то полной даме, увешанной драгоценностями.
Жюли снова повернулась к Джоуну. «Странно, что он никак не отходит от меня. Ему бы уже давно пора отойти к другому гостю, вон сколько их в зале», – с раздражением подумала она.
Джоун чувствовал, что Жюли не очень довольна тем, что он подошел к ней. Интересно, почему? Он не думал, что в комнате найдется хоть одна женщина, которая бы не хотела привлечь к себе его внимание.
Джоун вовсе не был тщеславным и не страдал завышенным самомнением, просто с самого детства он привык к тому, что нравится женщинам, и находил это совершенно естественным.
Он посмотрел на мужчину, стоявшего у картины Ренуара.
– Вы имеете какое-то отношение к Кольберту Ланье?
– Это мой отец.
– Ваш отец очень талантлив. Жюли улыбнулась:
– Откуда вы знаете?
– Вы думаете, я не знаю?
Она уже не первый раз улыбалась ему. В ее улыбке была уверенность, которая говорила Джоуну, что, хотя Жюли и не очень нравится, что он уделяет ей внимание, она не отвернется и не отвергнет его, во всяком случае не сразу. Его взгляд упал на ее полные чувственные губы, покрытые тонким слоем блестящей помады. Он мог бы стереть ее одним поцелуем.
– Тогда расскажите мне, – мягко сказал он. Ее улыбка померкла.
– Нет, простите меня. Конечно, вы знаете об этом. Вы же сами наняли его для реставрации полотен из вашей коллекции.
Она обманывала сама себя. С этим мужчиной надо быть всегда начеку, ничего не может быть безобидным, даже светская беседа. Джоун Дамарон не был обычным мужчиной. Он был мужчиной, которого она через месяц собиралась ограбить.
– Прошу прощения, – Жюли решила взять хотя бы короткий тайм-аут, если он не собирается отходить от нее. – Я пойду принесу себе минеральной воды.
Легкое прикосновение к ее руке заставило Жюли остановиться.
– Кто-нибудь вам ее принесет. – Он огляделся по сторонам и встретился взглядом с симпатичной официанткой, одетой в голубую пачку танцовщицы с картины Дега. – Пожалуйста, принесите минеральной воды.
– Конечно, сэр, – ответила официантка и поспешила выполнять его просьбу.
Жюли посмотрела ей вслед. Это было легче, чем смотреть на Джоуна Дамарона. Вся его сила была направлена сейчас на нее. Жюли чувствовала это каждой порой своей кожи, каждым нервным окончанием. Ей было не по себе в обществе этого человека.
– Неплохая идея нарядить официантов в такие же наряды, как и персонажи картин, – сказала Жюли, которую начала нервировать затянувшаяся пауза.
– Вы так думаете?
Джоун протянул пустой бокал проходившему мимо официанту и взял ее левую руку. Медленно он провел по ее среднему пальцу:
– У вас нет следа от кольца.
Он произнес это как утверждение, но Жюли поняла, что это был скорее вопрос,
– Я не ношу украшений.
– Даже обручальное кольцо?
– Нет, я ведь не замужем.
Именно это и хотел узнать Джоун, но он по-прежнему не выпускал ее руку. Ему нравилось ощущать ее в своих руках. У нее были сильные пальцы и мягкая нежная кожа.
– Вы здесь с кем-то? – продолжал он свои расспросы.
– Я пришла с отцом.
– Вы даже представить себе не можете, как я рад это слышать. – При этих словах мягкая улыбка осветила его лицо.
Его голос был низким и обаятельным, он обволакивал Жюли, создавая вокруг них особую интимную атмосферу, отделявшую их от шумной толпы.
Этот человек представлял для нее угрозу, и она не должна была забывать об этом ни на секунду. Жюли не привыкла общаться с такими людьми, обладающими огромным природным обаянием. Для того чтобы произвести на нее такое впечатление, Джоуну не нужно было ничего делать. Ему достаточно было просто существовать. Его улыбка была опасной, прикосновение – рискованным. Он заставлял женские сердца трепетать.
Жюли была уверена, что в комнате есть немало женщин, которые завидовали ей, но это не имело никакого значения. Ей нужно сконцентрировать свои защитные силы и постараться игнорировать его чары. Казалось, он пропускал сквозь нее электрический заряд. Жюли чувствовала себя так, словно ожила только тогда, когда он подошел к ней через весь зал.
Она откашлялась:
– Кстати, большое спасибо за то, что не забыли моего отца.
Джоун наклонил голову и удивленно посмотрел на нее:
– Не забыл его? Что вы имеете в виду, Жюли?
– Я хотела сказать: хорошо, что пригласили его сегодня.
– Как же иначе? Ваш отец внес большой вклад в сегодняшний праздник.
Он сказал это таким тоном, словно это было само собой разумеющимся. И это снова заставило Жюли улыбнуться. Странно, ей было легко и приятно ему улыбаться, хотя должно быть совсем наоборот.
– Некоторые заказчики не считают нужным приглашать реставратора после того, как работа уже закончена, – объяснила она. – Поэтому он очень любит такие вечера, как этот, когда отец видит, что его работа оценена по достоинству.
– Я счастлив видеть здесь вас обоих, – произнес Джоун тоном любезного хозяина и после паузы спросил: – А ваша мама тоже здесь?
– Моя мама умерла шесть лет назад.
– Мне очень жаль.
Его искренность тронула Жюли.
Ей по-прежнему хотелось узнать, почему у него под глазами залегли эти темные тени. Они придавали загадочную томность его взгляду.
Официантка в костюме танцовщицы Дега подошла к нему со стаканом минеральной воды на серебряном подносе:
– Мистер Дамарон?
– Спасибо. – Он взял стакан и протянул его Жюли.
– Благодарю, – пробормотала она девушке, на лице которой отчетливо читалось разочарование.
Когда та удалилась с пустым подносом, Жюли сказала Джоуну:
– Она так надеялась, что вы обратите на нее внимание.
Он удивленно поднял бровь:
– Кто?
– Девушка, которая принесла воду. Она очень мила в своей маленькой розовой пачке.
– Правда? – Ему даже не пришло в голову обращать внимание на официантку. Он не отрывал глаз от Жюли. – Вы очень красивы.
Пол поплыл под ее ногами, когда Джоун произнес это. В устах мужчины, который не выходил у нее из головы с той самой минуты, когда она увидела его фотографию в газете, этот комплимент приобретал особый смысл.
«Спокойно», – сказала она себе. Жюли не хотела быть грубой, но ей нужно было что-то сделать, необходимо было срочно взять себя в руки, чтобы ее окончательно не смыло волной его очарования. Тогда уж мне точно не выбраться на берег, усмехнулась она про себя.
– Почему, – мягко спросил Джоун, – я никогда не встречал вас раньше?
Жюли медленно поднесла стакан к губам и сделала глоток.
– Вероятно, потому что я никогда раньше не попадалась вам на глаза, – ответила она первое, что пришло в голову.
– Это правда?
Он смотрел на нее так, словно она только что сказала нечто невероятное. Ее ответ был намеренно шутливым, но Джоун Дамарон, похоже, воспринял его всерьез.
Жюли невольно рассмеялась.
– Да. А почему вы думаете, это может быть неправдой?
– Потому что в вас есть что-то, что кажется мне знакомым. Только я пока затрудняюсь сказать, что именно.
Внезапно Жюли почувствовала себя нехорошо. Ей стало трудно дышать, как при астматическом приступе. Может быть, на нее так подействовало его замечание?
– Мы никогда не встречались ранее…
– Я и не думаю, что мы встречались – вряд ли бы я смог забыть вас, если бы хоть однажды увидел, но я подумал, если мы живем в одном месте, мы могли...
– Нет, – уверенно сказала Жюли. Она не знала, к чему их приведет этот разговор, но лучше было бы закончить его как можно скорее. – Наши дороги никогда раньше не пересекались, я это точно знаю.
– Значит, вы живете не здесь?
– Это было бы довольно сложно, учитывая, что ваша семья владеет почти всем штатом Нью-Йорк.
Джоун протянул руку и легко дотронулся до, ее плеча.
– Не всем, не надо преувеличивать.
У Жюли перехватило дыхание от этого мимолетного прикосновения.
– Ну, почти что.
«Что такого в этой женщине, что так заинтриговывает меня?» – удивлялся Джоун. Из всех присутствующих на приеме красивых женщин только одна она притягивала его к себе. А ведь она ничего для этого не делала. Даже больше, он был уверен, что она вовсе не хотела, чтобы он уделял ей столько внимания. Но Джоун не мог заставить себя отойти от нее, хотя понимал, что как хозяин приема должен вести себя иначе и что подобное его поведение может обидеть кого-нибудь из приглашенных. Но ему было наплевать на светские обязанности.
– Где же вы живете?
Жюли пожала плечами:
– На север отсюда.
Он усмехнулся:
– Вам что, нравится изображать из себя загадочную женщину?
Эта мысль, похоже, ее изумила:
– Бог с вами, нет, конечно!
– Многие женщины стремятся быть загадочными, – усмехнулся Джоун. – А вам, Жюли, это удается без труда.
– Я даже не думала об этом, – пробормотала она.
– Я знаю. Поэтому вам это и удается.
В этот момент Жюли вдруг почувствовала резь в глазах, а еще через мгновение глаза начали слезиться, в носу и в горле запершило. Ну вот, только этого ей не хватало!
– У вас есть собака?
Джоуна насмешила такая резкая смена темы разговора:
– Нет, у меня нет никаких домашних животных. Я их люблю, но до сих пор я много путешествовал и не мог никого завести.
Любопытство снова взыграло в Жюли:
– До сих пор?
– Я еще не определился в своих планах, но, вероятно, какое-то время я побуду дома. – Он провел рукой по шелковистой пряди волос, свисающей ей на лоб. – Почему вы спросили меня про собаку?
Сначала Жюли хотела отмахнуться от вопроса, но потом решила, что у нее нет причин скрывать правду.
– Я чувствую признаки аллергического приступа, а у меня, насколько я знаю, аллергия только на собак.
Джоун тут же вынул из кармана платок и протянул ей.
– Может быть, вам пригодится?
Жюли взяла платок, не зная, что она будет с ним делать. Она надеялась, что он все же ей не понадобится.
– Спасибо.
Она знала, что ее аллергия усиливается под влиянием сильных эмоций, например, когда она взламывает чужой дом и крадет предметы искусства. Как выяснилось теперь, приступ может возникнуть и под влиянием тех чувств, которые она испытывала, стоя рядом с Джоуном Дамароном.
– Джоун! Какой чудесный вечер! Потрясающая коллекция! Ты не перестаешь нас всех удивлять!
Услышав знакомый мужской голос, Жюли напряглась.
– Как тебе удалось заманить эту изумительную девушку к себе на вечеринку? Жюли, мне очень приятно видеть тебя сегодня здесь!
Жюли повернулась на голос и с ужасом увидела приближающегося Уинстона Блэйкли. Это был пожилой седовласый человек с величественной бородой. Он владел маленькой, но весьма престижной картинной галереей в городе, где иногда выставлялись ее, Жюли, работы, когда она давала на это согласие.
– Привет, Уинстон, – кивнула она ему. Он наклонился и расцеловал ее в обе щеки:
– Ты, конечно, пришла сюда с отцом. Уинстон повернулся к Джоуну.
– Но тебе, дружище, все равно повезло, что она здесь. Я не раз пытался вытащить ее на вечеринки, но она всегда ссылается на свою застенчивость.
Джоун удивленно посмотрел на нее.
– Застенчивость? – Нет, что-то он слабо в это верит. Скорее всего она просто не хочет привлекать к себе внимание. А Джоуну, наоборот, хотелось уделять ей как можно больше внимания.
– Спасибо за заботу, Уинстон, – насмешливо сказала Жюли. – Что бы я без тебя делала?
– Ха! Если бы ты меня слушалась, ты бы уже давно была в центре внимания всего города.
«Нет уж, – подумала Жюли, – я и так уже в центре внимания Джоуна Дамарона».
Он не сводил с нее глаз, и у нее возникло неприятное чувство, словно он знает про нее все. А нескончаемая болтовня Уинстона только усугубляла неловкость ее положения.
Джоун медленно переводил взгляд с одного на другого.
– Откуда вы знаете друг друга?
– Что за странный вопрос? – удивленно спросил Уинстон. – Жюли – очень талантливый художник.
Джоун с интересом посмотрел на нее:
– Я этого не знал. Мы только что познакомились, и Жюли еще не успела мне ничего рассказать о себе. – Он запнулся на секунду и вопросительно взглянул на нее. – Но вы ведь собирались рассказать мне об этом, не правда ли?
«Конечно, нет», – подумала она. Жюли не собиралась откровенничать с ним. Особенно с ним. Она предпочитала говорить о себе как можно меньше, особенно тем людям, чей дом она собиралась взломать.
– Мы стоим в этой комнате, окруженные прекрасными полотнами великих мастеров. Мои скромные работы невозможно даже сравнивать с ними. То, что я делаю, – слабая попытка самовыражения.
– Ерунда, – заявил Уинстон. – Ты так же уникальна и талантлива, как и они в свое время.
Жюли едва сдерживала себя. Чтобы заставить замолчать многословного хозяина галереи, она сказала:
– Я собираюсь завтра в город, Уинстон. Мы могли бы обсудить предстоящий вернисаж.
Вряд ли это подействует на него, но она по крайней мере попыталась отвлечь его.
– Отлично, я приглашаю тебя на ленч. Ты привезешь свои новые работы?
Уинстон Блэйкли повернулся к Джоуну.
– Ее работы раскупаются очень быстро, но она такая жадная.
«Пожалуйста, замолчи же наконец, старый трепач», – мысленно умоляла его Жюли, машинально приложив руки к груди.
– Может быть, я что-нибудь и привезу. Не знаю, я подумаю об этом позже.
Как она может сейчас сказать, что она привезет, а что нет?
Джоун задумчиво посмотрел на нее:
– Я бы хотел посмотреть на ваши работы, Жюли.
– Уинстон! Где ты был? Почему я не видела тебя раньше? – раздался громкий женский голос.
Уинстон обернулся, и его лицо осветилось радостью. К ним приближалась стройная рыжеволосая женщина, весьма примечательной наружности. Красный шелк нежными складками обнимал ее тело. В руках она держала красивый портсигар, отделанный драгоценными камнями.
– Абигейл! Моя любовь! – пылко воскликнул темпераментный Уинстон. – Я как раз направлялся к тебе, но меня задержали!
Весело сверкая глазами, она подставила ему щеку для поцелуя.
– Я оскорблена до глубины души. Не забывай, какая я злопамятная, – усмехнулась Абигейл.
– Я постараюсь загладить свою вину, – поспешил заверить ее Уинстон. – Можно пригласить тебя на поздний ужин?
Абигейл щелкнула крышкой портсигара, и Жюли с удивлением заметила, что он пуст. Видимо, дама бросила курить, но пока не могла расстаться с привычными вещицами.
– Не знаю, мне нужно хорошенько это обдумать, прежде чем я решу. – Она повернулась к Жюли. – Джоун, милый, познакомь меня, пожалуйста, с этой очаровательной гостьей.
– Прошу прощения, Абигейл. Абигейл, это Жюли Ланье. Ее отец, Кольберт Ланье, отреставрировал два пейзажа Матисса и маленького Ренуара. Жюли, это моя тетя, Абигейл Дамарон.
– Жюли и сама прекрасный художник, – добавил словоохотливый Уинстон.
Жюли подавила раздражение и любезно кивнула Абигейл.
– Очень рада с вами познакомиться, мисс Дамарон.
Абигейл внимательно посмотрела на нее:
– Девочка моя, а вы хорошо себя чувствуете?
– Нет, не очень. – Это замечание Абигейл пришлось как нельзя кстати. – Прошу прощения, – пробормотала Жюли, – мне нужно поговорить с отцом.
На самом деле ей просто хотелось поскорее отойти от Джоуна. Как бы плохо она себя ни чувствовала, Жюли не собиралась просить отца немедленно уехать домой. Он наслаждался вечером, упивался оказываемым ему вниманием, и она не хотела лишать его редкого удовольствия. Жюли решила, что сможет еще немного потерпеть.
Когда отец увидел, что она направляется к нему, он протянул ей навстречу руку, радостно улыбаясь:
– Я рад, что ты наконец подошла ко мне. Жаль, ты не слышала, что тут говорили про мою работу.
– Папа, не беспокойся, я все время наблюдала за тобой и видела всех этих людей, столпившихся вокруг тебя. Очевидно, что твоя работа пользуется успехом.
– Да, это так, дорогая. Она произвела должное впечатление. – Он кивнул на проходившую мимо пару. – Я видел, ты долго разговаривала с Джоуном Дамароном? Что ты о нем думаешь?
Невозможно одним словом описать любого человека, особенно такого, как Джоун Дамарон, но Жюли сказала первое, что пришло ей в голову:
– Приятный.
Произнесенное слово отозвалось эхом у нее в голове. Она не могла поверить, что выбрала именно его, чтобы охарактеризовать Джоуна Дамарона. Сексуальный. Опасный. Обаятельный. Да. Но приятный?
– Я тоже так думаю, – согласился отец. – Я познакомился с ним. Он подошел ко мне и поблагодарил за работу.
– Папа...
– Что? – Он внимательно посмотрел на нее и нахмурился. – Ты плохо себя чувствуешь? Начинается приступ?
– Да, мне что-то не по себе.
– Но здесь нет собак.
– Да, – кивнула Жюли. – Не знаю даже, на что у меня реакция, но тем не менее все признаки налицо.
– Ты хочешь уйти?
Хотя отец сам задал этот вопрос, Жюли уже видела у него в глазах разочарование.
– Нет, не сейчас. Я выйду на свежий воздух, может быть, тогда мне станет лучше.
– Прекрасная мысль.
Она промокнула глаза платком Джоуна, почувствовав при этом его запах. Мужской. Сексуальный. Волнующий.
Жюли отвернулась от отца и рассеянно посмотрела на картину Ренуара, висевшую перед ней. Ее взгляд упал на нижний правый угол, и она не поверила своим глазам.
Жюли зажмурилась на секунду, потом снова взглянула туда. И похолодела.
Позади себя она услышала голос отца:
– Мистер Дамарон, ваш вечер удался на славу.
– Пожалуйста, называйте меня Джоун, мистер Ланье. Разрешите познакомить вас с моей тетей, Абигейл Дамарон.
– Очарована встречей с вами, мистер Ланье, – проворковала мисс Дамарон. – Зовите меня просто Абигейл. Так называют меня все симпатичные мужчины, присутствующие здесь. Только так, и никак иначе.
Ее отец засмеялся, явно польщенный.
– Разумеется, я сделаю, как вы прикажете.
– Что-нибудь не так? – тихо спросил Джоун.
Он стоял позади нее. Жюли узнала его запах и почувствовала тепло его тела. Она обернулась.
– Нет. Извините, мне нужно подышать свежим воздухом.
3
Судорожно глотая воздух, Жюли стояла на террасе, прислонившись к колонне. Ничего, сейчас ей станет лучше. Главное – не паниковать, взять себя в руки и выровнять дыхание. Это все потому, что в зале было слишком жарко, слишком многолюдно. К тому же она так перенервничала.
Джоун Дамарон. Уинстон Блэйкли. Ее отец. Ренуар.
Неудивительно, что она предпочитает проводить время дома. Дома гораздо спокойнее и безопаснее.
Оглянувшись вокруг, Жюли заметила большие качели, покачивающиеся на цепях, и обессиленная рухнула на мягкие подушки. Отсюда она могла слышать музыку в исполнении джазового ансамбля, импрессионистскую музыку, служащую гарниром для импрессионистской живописи.
Воздух был прохладным и свежим. Жюли утопала в мягких подушках и ритмично покачивалась на качелях. Приглушенный свет успокаивал ее слезящиеся, раздраженные глаза. «Сейчас мне станет лучше», – сказала она себе. Осторожно Жюли попробовала вдохнуть поглубже, и ей это удалось. «Отлично, – подумала она. – Скоро все будет нормально».
Она вся пылала, но в то же время ее обнаженные руки покрылись мурашками. Жюли закрыла глаза. Господи, как она ненавидела эти свои приступы. Они свидетельствовали о том, что вне зависимости от того, что она думала или делала, она всегда была уязвима и не могла контролировать ситуацию. Жюли старалась предотвратить всякую возможность вспышки аллергии, но, к сожалению, не всегда это зависело от нее, как это произошло, например, сегодня. Коварная 6олезнь управляла ее организмом помимо ее воли заставляя ее тело предавать свою хозяйку в самые неожиданные и неподходящие моменты.
Джоун Дамарон внезапно появился из темноты, словно материализовавшийся призрак. Он сел рядом с ней, и качели начали раскачиваться сильнее.
Жюли почувствовала, как усилилось ее сердцебиение от его близости.
– Я принес вам воды, – сказал он, протягивая ей хрустальный бокал.
– Остановите, – еле выдавила она из себя.
– Что? – не понял Джоун.
Жюли прижала руку к ноющей груди и процедила сквозь зубы:
– Остановите... качели...
Качели моментально застыли.
– Извините, – тихо сказал Джоун. – Что еще я могу для вас сделать?
– Ничего, мне уже лучше.
Вначале ей действительно так показалось, но сейчас удушье навалилось с новой силой. Почему же у нее так болит грудь?
Джоун снова протянул ей воду. Она наклонилась и осторожно отпила из его рук. Жюли не была уверена, что сможет удержать в дрожащих руках хрупкий хрустальный бокал. Жидкость освежила ее пересохшее горло, но ее мускулы были так напряжены, что ей с трудом удалось сделать глоток.
– Вам следует вернуться к гостям, – удалось проговорить ей. – Вы все-таки хозяин этого приема.
– Они вполне довольны и счастливы. У них есть картины, достаточно еды и шампанского, им вполне хватает общения. Гости прекрасно обойдутся без меня. Меня больше волнует ваше состояние.
Хотя Жюли не хотела в этом признаваться, ей было приятно, что Джоун вышел к ней. Она знала его недостаточно хорошо, чтобы чувствовать себя с ним уютно, но тем не менее его присутствие придавало ей бодрости. Почему-то этот внезапный сильный приступ очень напугал ее.
– Спасибо за то, что вышли проведать меня, – прошептала она, все еще с трудом наполняя легкие воздухом.
Не очень-то весело быть одной во время приступа. А так как эти приступы происходили с ней только тогда, когда она взламывала чужие дома, ей всегда приходилось быть в эти моменты одной. Сейчас его близость и участие помогали Жюли скорее прийти в себя.
– Я мог бы отвезти вас в больницу, если это необходимо, – предложил Джоун. – Вам стоило только сказать об этом.
Он говорил низким ровным голосом, но Жюли услышала в нем тревогу и участие, и ей это было приятно.
– Нет, – помотала она головой, – у меня есть с собой лекарство, если мне не станет лучше, я приму его.
– Лучше примите сейчас, – посоветовал он.
Жюли слабо улыбнулась:
– Я упрямая, я всегда думаю, что смогу сама справиться с приступом... Но вы правы.
Она достала из сумки ингалятор и сделала два глубоких вдоха.
Он участливо смотрел на нее:
– Через сколько минут вам полегчает?
– Минут через десять.
Она посмотрела на него и увидела, что Джоун нахмурился. На самом деле ей, может быть, стало бы лучше гораздо раньше, если б он не сидел рядом с ней. Ее нервное состояние усугублялось его присутствием, но в то же время она не хотела, чтобы Джоун Дамарон покидал ее.
– Вы должны гордиться своей коллекцией, – сказала Жюли, пытаясь отвлечь себя от мысли, что ей становится все труднее дышать. – Она просто уникальна.
– Да, – ответил он, не сводя с нее глаз. Джоун с беспокойством смотрел, как хрипло она дышит и задыхается. И самое ужасное, он не представлял себе, чем ей можно помочь. Джоун не привык к бездействию в критических ситуациях и лихорадочно искал решения.
Ему показалось, что разговор немного отвлечет ее, и он продолжил:
– Но я никогда не считал это собрание своей коллекцией. Ее собрали мои родители, постепенно покупая то, что им нравилось. Это очень личная коллекция, и каждая картина имеет свою историю.
Пока Джоун говорил это, он внимательно наблюдал за Жюли, пытаясь угадать, что ему следует дальше делать.
– Когда, где, каким образом ваши родители нашли и купили каждую картину, при каких обстоятельствах, по какому поводу?
Жюли удалось выдавить слабую улыбку, чтобы показать, что она следит за его рассказом. Джоун снова протянул ей стакан:
– Еще?
– Нет, спасибо, – отказалась она, чувствуя спазм в горле.
– Вы, может быть, замерзли?
Не дожидаясь ответа, Джоун снял смокинг и накинул ей на плечи. Сделал то единственное, чем мог ей помочь.
Жюли слегка кивнула головой в знак благодарности.
– Рассказывайте дальше... мне очень интересно... – с паузами для вдохов попросила она.
– Я хочу устроить несколько выставок в их честь.
Джоун запнулся. Его взгляд упал на руки Жюли, лежащую на качелях и хорошо освещенную падавшим из огромного окна ярким светом. На ней одно за другим стали проступать красные пятна.
– Боже мой, Жюли, как мне помочь вам?
Она едва могла дышать, и в тот момент действительно осознала, что ей совсем не становилось лучше. Скорее наоборот.
Жюли беспомощно взглянула на него, и из ее глаз полились слезы. Когда он взял ее протянутую руку, она в надежде прижалась к нему.
В этот миг Джоун понял серьезность происходящего, увидел ее панический страх. С ней приключилась беда. И вдруг что-то сработало в его мозгу.
Тихо выругавшись, он сорвал с нее свой черный смокинг, отшвырнул его в сторону и подхватил ее на руки.
Жюли не знала, куда он ее нес, но доверчиво прижималась к нему, надеясь на его помощь. Он вселял в нее надежду, а она чувствовала себя так, будто рассыпается на куски.
Быстрыми шагами Джоун поднялся по лестнице, ведущей куда-то наверх, и вошел в большую темную комнату. Тысячи мыслей пронеслись в ее голове, но ни одна из них не имела никакого смысла.
– Держитесь, Жюли, – пробормотал он. – Только держитесь.
Ингалятор должен был помочь, но дыхание почему-то не восстанавливалось.
– Это я во всем виноват, – тихо сказал Джоун.
Куда он ее несет?
– Боже, я должен был сообразить раньше...
Ей нужен антигистаминный ингалятор, еще одна порция лекарства должна помочь. Ей необходимо ему об этом сказать.
– Мне очень жаль...
Если она не сможет дышать, то скоро умрет.
– Мы почти уже дошли. Что он сказал?
Жюли почувствовала, как ее положили на что-то мягкое. Она ощущала себя тряпичной куклой – беспомощной и безвольной.
Джоун стремительно вышел, но скоро вернулся и приподнял ее.
– Это должно вам помочь...
Пар быстро заполнил комнату. Она поняла, что они находятся в ванной комнате и что он включил горячий душ.
– Я хотел поставить в доме парную, но пока что это все, что у меня есть.
Он продолжал крепко держать ее, обняв одной рукой за талию, а второй рукой энергично массируя ей спину. Его слова действовали на нее успокаивающе, хотя ей не удавалось понять их смысл. Но Жюли слышала беспокойство в его голосе, и ей очень хотелось хоть как-то подбодрить его.
Она никогда раньше не пыталась снять приступ удушья паром, и поэтому не знала, поможет ли он ей или нет, но доверчиво прильнула к Джоуну и положила голову ему на плечо. Так ей легче было почувствовать его силу, своей у нее уже не оставалось.
– Вот так, – успокаивал он. – Расслабьтесь, постарайтесь дышать хотя бы неглубоко, пусть пар сделает свое дело.
Она схватилась за его руку и отдалась успокаивающему тону его голоса.
– Все будет хорошо, – мягко проговорил Джоун. – Иначе и быть не может.
Жюли почувствовала, как голова начала проясняться, заполнявший ее туман стал постепенно рассеиваться, и, если бы у нее были силы, она бы улыбнулась. Джоун Дамарон так был уверен, что ему удастся облегчить ее страдания. Как здорово иметь такую уверенность в себе.
– Сумочку...
Минуту назад у нее не было сил произнести и этого коротенького слова.
– Сумочку? Вам нужна ваша сумочка? Черт возьми, я забыл. В ней же лекарство. Я мигом сбегаю.
Джоун бережно переместил ее, чтобы ей удобно было сидеть, но через мгновение был уже рядом с ней снова.
– Сейчас кто-нибудь принесет ее сюда, – сказал Джоун, подняв ее, и садясь, снова прижав ее к себе.
– Вам не обязательно... придерживать меня.
– Тихо. Помолчите, Жюли...
Она чувствовала себя невообразимо слабой в его руках, а ему не хотелось ее пока выпускать. Он не мог забыть ее страха и паники. Эти чувства, которые он прочитал в ее глазах, глубоко тронули его.
– Господи, Жюли, мне так жаль.
– Почему?
Он взял ее за подбородок и приблизил ее лицо, внимательно вглядываясь в него.
– Вы спрашивали меня, держу ли я собак. Нет, в моем доме действительно нет никаких животных. Но за час до вечера я был у кузена и играл там с его дочерью и их собакой. Мой смокинг, наверное, сохранил следы этого визита. Простите меня, Жюли, я все сделал не так, как надо. Я оставил вашу сумку с лекарствами внизу...
Она покачала головой:
– Не надо...
Дверь в ванную комнату отворилась. Пожилой мужчина вошел и протянул ей сумочку.
– Что-нибудь еще, мистер Дамарон?
– Скажите Синклеру, где я, передайте ему, что все нормально, я скоро спущусь вниз.
– Конечно, сэр, я передам.
Он вышел, прикрыв за собой дверь. Жюли достала из сумочки ингалятор и несколько раз глубоко вдохнула.
– Что вам нужно еще, чтобы стало легче? – спросил он, внимательно глядя на нее. – Я могу еще чем-нибудь вам помочь?
– Вы и так уже мне помогли.
Она медленно отодвинулась от него и встала. С минуту Жюли стояла неподвижно, желая убедиться, что у нее нет головокружения.
– Мне нужно выйти отсюда, слишком много влаги тоже не очень хорошо.
Прежде чем она сумела закончить фразу, Джоун уже подхватил ее на руки и перенес в другую комнату.
Он положил ее на кровать, зажег настольную лампу и отступил назад, беспокойно глядя на нее.
– Что-нибудь еще?
Если бы у нее были силы, она бы засмеялась, настолько непривычным для нее было это незамедлительное исполнение всех ее желаний.
– Воды, может быть? – предложил Джоун.
Через мгновение в ее руках был стакан с водой. Жюли приняла две таблетки, запила их водой и протянула стакан Джоуну.
Он стоял рядом с кроватью, словно боялся, что она сейчас упадет.
Жюли порылась в сумочке, достала противоаллергенные пастилки, с которыми никогда не расставалась, и положила одну в рот.
После этого она оглядела себя. На ногах у нее не было туфель, но, по крайней мере, ее платье было на ней и выглядело нормально. Но на голове творилось невообразимое. А глаза и лицо?
Она, наверное, выглядела так, как будто у нее была страшная болезнь.
– Я должна предупредить вас... – Жюли остановилась, чтобы перевести дыхание. – Я могу начать быстро говорить... говорить всякую ерунду... или быстро уснуть. Эти лекарства очень коварны... Никогда не знаешь, как они повлияют на тебя в этот раз...
Джоун улыбнулся:
– Из чисто эгоистических соображений, надеюсь, что это будет первое, но в любом случае я ничего не имею против. Не стоит беспокоиться о таких мелочах, Жюли. Я только больше не хочу видеть вас в подобном состоянии. Вы должны заняться своим здоровьем.
– Простите, что так напугала вас... и доставила столько хлопот. Теперь со мной будет все в порядке. Надеюсь, искренне надеюсь.
Джоун скептически смотрел на нее, и Жюли не могла винить его за это. Ему, наверное, было очень тяжело смотреть на нее и не знать, что делать, как помочь ей, но он не растерялся. Он действовал быстро и при этом был невероятно нежен с ней. Жюли была ему очень благодарна, и в то же время ей было не по себе оттого, что он видел ее в таком состоянии.
– Не вините себя в том, что случилось. Вы же не могли знать.
Джоун подвинул стул ближе к кровати и сел.
– Вы спросили меня о собаках. Этот вопрос должен был меня насторожить. – Он улыбнулся. – Видимо, я был занят другим.
Жюли поняла, что ей действительно становится лучше, так как Джоун из человека, который спас ее, превратился в привлекательного мужчину. На нем была белоснежная накрахмаленная сорочка, на фоне которой еще более загорелым казалось его лицо. Изысканные и изящные золотые с перламутром запонки странно смотрелись на его больших и сильных руках.
